Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-226/2022 по апелляционной жалобе Поповой ФИО12 на решение Приозерского городского суда Ленинградской области от 9 июня 2022 года, которым Поповой ФИО13 отказано в удовлетворении иска к Поповой ФИО14 о признании недействительными договоров дарения земельных участков, применении последствий недействительности сделок, признании права общей долевой собственности на земельные участки, истребовании земельных участков из чужого незаконного владения.

Заслушав доклад судьи Ленинградского областного суда Горбатовой Л.В., объяснения представителя ФИО1 – ФИО2, действующей на основании доверенности от 1 августа 2021 года, выданной сроком на пять лет, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к ФИО3, в котором, с принятых судом изменений в порядке статьи 39 ГПК РФ, просила:

- признать недействительным договор дарения земельного участка, заключенный 5 июня 2015 года между ФИО4 и ФИО3 в отношении земельного участка площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенного по адресу: ;

- признать недействительным договор дарения земельного участка, заключенный 5 июня 2015 года между ФИО4 и ФИО3 в отношении земельного участка площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенного по адресу:

- применить последствия недействительности сделки - договора дарения земельного участка, заключенного 5 июня 2015 года между ФИО4 и ФИО3 в отношении земельного участка площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенного по адресу: в виде исключения из ЕГРН записи о государственной регистрации права собственности ФИО3 на указанный участок (запись регистрации №;

- применить последствия недействительности сделки - договора дарения земельного участка, заключенного 5 июня 2015 года между ФИО4 и ФИО3 в отношении земельного участка площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенного по адресу: , в виде исключения из ЕГРН записи о государственной регистрации права собственности ФИО3 на указанный участок (запись регистрации №

- признать за истцом право собственности на ? долю в праве собственности на земельный участок площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: ;

- признать за истцом право собственности на ? долю в праве собственности на земельный участок площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: ;

- истребовать из незаконного владения ФИО3 земельный участок площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: , и земельный участок площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: .

В обоснование исковых требований ФИО1 указала, что она состояла в зарегистрированном браке с ФИО4 с 15 ноября 1986 года. Брак расторгнут 18 февраля 2009 года.

6 октября 2019 года ФИО4 умер.

В период брака на основании постановления главы муниципального образования Приозерский район Ленинградской области от 20 августа 2001 года № 1230 ФИО4 приобрел в собственность земельный участок площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: (далее также – земельный участок № 3).

Кроме того, на основании договора купли-продажи земельного участка от 27 ноября 2003 года ФИО4 приобрел земельный участок площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: (далее также – земельный участок № 1) вместе с расположенным на нем жилым домом.

В 2002 году на земельном участке № 3 на общие средства супруги построили жилой дом, в котором проживали совместно до расторжения брака. После развода ФИО4 переехал в квартиру в Санкт-Петербурге, а истец осталась проживать в указанном жилом доме.

До настоящего времени строения, находящиеся на указанных земельных участках, не учтены, права на них в установленном законом порядке не зарегистрированы.

После расторжения брака раздел имущества между ФИО1 и ФИО4 не производился, брачный договор не заключался.

Истец ссылается на то обстоятельство, что беспрерывно владела и пользовалась указанными земельными участками и расположенными на них зданиями с момента их приобретения, проживала в жилом доме, сдавала гостевой дом, самостоятельно оплачивала счета за электроснабжение жилого и гостевого дома и вывоз бытовых отходов.

22 августа 2021 года на территорию земельного участка № 1 и расположенного на нем дома ворвалась ответчик ФИО3, приходящаяся истцу дочерью, с вооруженными люди в масках и предъявили требования о немедленном освобождении жилого дома и земельных участков. В этот же день ответчик передала истцу уведомление о выселении из жилого дома, датированное 9 сентября 2021 года, из которого ФИО1 узнала, что ФИО3 является собственником жилого дома, расположенного на земельном участке № 1. Истец обратилась к участковому инспектору, который составил протокол и предложил решить данную проблему самостоятельно. С указанного времени истца на территорию земельных участков и дома ответчик не пускала. Получив сведения из Единого государственного реестра недвижимости, истцу стало известно о переходе прав на спорные земельные участки к ответчику на основании договоров дарения, заключенных с ФИО4, о которых истцу ранее не было известно. Данные обстоятельства послужили основанием для обращения в суд с настоящим иском.

В судебном заседании суде первой инстанции истец уточняла основания заявленных требований, ссылаясь на то, что оспариваемые договоры дарения подлежат признанию недействительными, так как нарушают законодательный запрет статьи 35 Земельного кодекса Российской Федерации, поскольку на момент заключения договоров дарения на спорных участках уже были расположены объекты недвижимости.

Кроме того, истец указала, что согласия ФИО4 на распоряжение участком № 3 не давала, так как из имеющегося в материалах дела удостоверенного нотариусом согласия на распоряжение объектами недвижимости следует, что истец дала согласие ФИО4 на отчуждение ФИО3 по договору дарения земельных участков № 1 и № 2 в деревне Ольховка, тогда как предметом одного из договоров дарения стал участок №3.

В судебном заседании суда первой инстанции истец ФИО1 и ее представитель ФИО2 поддержали заявленные требования с учетом уточнений, просили иск удовлетворить.

Ответчик ФИО3, надлежащим образом извещенная о времени и месте рассмотрения дела в судебное заседание не явилась, направила представителя.

Представитель ответчика ФИО5 в судебном заседании иск не признал, поддержал позицию, изложенную в письменных возражениях на иск и ходатайстве о пропуске истцом срока исковой давности, просил отказать в удовлетворении иска.

Решением Приозерского городского суда Ленинградской области от 9 июня 2022 года ФИО1 в удовлетворении исковых требований отказано.

ФИО1 не согласилась с законностью и обоснованностью постановленного решения, представила апелляционную жалобу, в которой просит отменить решение Приозерского городского суда Ленинградской области от 9 июня 2022 года и принять по делу новое решение об удовлетворении иска.

В обоснование доводов жалобы ее податель ссылается на неправильное определение судом обстоятельств, имеющих значение для дела, что привело к ошибочному применению к спорным правоотношениям норм материального права. ФИО1 указывает на ошибочность вывода суда первой инстанции о согласии истца на совершение спорных сделок по дарению ФИО4 ответчику земельных участков, поскольку истцом выдавалось нотариально удостоверенное согласие лишь на отчуждение земельного участка № 2.

Также полагает, что суд сделал необоснованный вывод об осведомленности истца о совершении ФИО4 и ответчиком ФИО3 сделок дарения земельных участков № 1 и № 3 с 4 июля 2015 года, то есть с даты оформления нотариусом согласия истца на отчуждение земельных участков № 1 и № 2, поскольку истец узнала о договоре дарения земельного участка № 3 лишь в 2021 году после принудительного выселения.

Проверив дело, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда приходит к следующему.

Как установлено судом и подтверждено материалами дела, ФИО1 и ФИО4 состояли в зарегистрированном браке с 15 ноября 1986 года.

18 февраля 2009 года брак между ФИО1 и ФИО4 прекращен на основании совместного заявления супругов, не имеющих общих детей, не достигших совершеннолетия (том 1 л.д. 56).

Раздел имущества после прекращения брака сторонами не производился.

6 октября 2019 года ФИО4 умер.

В период брака с истцом ФИО4 на основании постановления главы муниципального образования Приозерский район Ленинградской области от 20 августа 2001 года № 1230 приобретен в собственность земельный участок площадью 2200 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу: .

Согласно выписке из единого государственного реестра недвижимости указанный земельный участок принадлежит на праве собственности ответчику ФИО3 (запись регистрации № от 19 июня 2015 года). Сведений об объектах недвижимости, расположенных в пределах земельного участка в ЕГРН не имеется.

Право собственности к ФИО3 перешло на основании договора дарения земельного участка, заключенного 5 июня 2015 года между ФИО4 и ФИО3

Из раздела 1 указанного договора следует, что на земельном участке площадью 2200 кв.м с кадастровым номером № строения и сооружения отсутствуют.

Также, судом первой инстанции установлено, что в период брака на основании договора купли-продажи земельного участка, заключенного 27 ноября 2003 года с ФИО6, ФИО4 приобретен в собственность земельный участок площадью 1901 кв.м с кадастровым номером №, расположенный по адресу:

Согласно выписке из Единого государственного реестра недвижимости указанный земельный участок принадлежит на праве собственности ответчику ФИО3 (запись регистрации №№ от 15 июля 2015 года. Сведений об объектах недвижимости, расположенных в пределах земельного участка, в ЕГРН не имеется.

Из раздела 1 указанного договора следует, что на земельном участке площадью 1901 кв.м с кадастровым номером № строения и сооружения отсутствуют.

В материалах дела имеется удостоверенное нотариусом 4 июля 2015 года согласие ФИО1, выданное супругу ФИО4 на заключение сделки дарения ФИО3 земельных участков, находящихся по адресу: .

Одним из доводов ФИО1, приведенных в обоснование заявленных требований, является ее суждение о том, что из удостоверенного нотариусом 4 июля 2015 года согласия на дарение ФИО3 двух земельных участков в дер. Ольховка не следует, что истец дала согласие на отчуждение участка № 3, поскольку в согласии указаны конкретные объекты отчуждения - участки 1 и 2 в дер. Ольховка.

Признавая подобный довод несостоятельным, проанализировав и объективно оценив представленные в дело правоустанавливающие документы в отношении спорных земельных участков, пришел к выводу о несостоятельности подобного довода, поскольку иных земельных участков, кроме как приобретенных в период брака с ФИО1 земельных участков № 1 и № 3 в д. Ольховка Приозеркого района, ее бывшему супругу ФИО4 не принадлежало, о чем истец не могла не знать, подписывая согласия на отчуждения спорных объектов недвижимости. Таким образом, неправильное указание в согласии номера земельного участка является технической ошибкой.

Отказывая ФИО1 в удовлетворении иска, суд первой инстанции пришел к выводу о несостоятельности позиции ФИО1, которая считает указанные договоры дарения земельных участков недействительными по основанию их заключения с нарушением требований закона в силу того, что на момент совершения сделок на указанных земельных участках находились строения (жилой дом и гостевой дом).

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске ФИО1 срока исковой давности для обращения в суд с заявленным иском.

Судебная коллегия считает такие выводы суда первой инстанции правильными.

Согласно статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно статье 253 ГК РФ распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом (п. 2). Каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом (п. 3).

В соответствии с пунктом 2 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ) при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.

Вместе с тем пунктом 4 статьи 253 ГК РФ предусмотрено, что правила настоящей статьи применяются постольку, поскольку для отдельных видов совместной собственности настоящим Кодексом или другими законами не установлено иное.

В частности, иные правила устанавливает пункт 3 статьи 35 СК РФ, согласно которому для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.

Учитывая, что супруги ФИО1 и ФИО4 на момент совершения сделки состояли в зарегистрированном браке, к спорным правоотношениям подлежат применению указанные положения Семейного кодекса Российской Федерации.

Абзацем вторым пункта 3 статьи 35 СК РФ предусмотрено, что супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

Таким образом, при признании сделки недействительной по основанию пункта 3 статьи 35 СК РФ (как в данном случае) закон не возлагает на супруга, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение сделки не было получено, обязанность доказывать тот факт, что другая сторона в сделке по распоряжению недвижимостью или в сделке, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, знала или должна была знать об отсутствии такого согласия.

В силу указанных правовых норм наличие нотариально удостоверенного согласия супруга на отчуждение объекта недвижимости, приобретенного в период брака и являющегося общей совместной собственностью, признается обязательным. В противном случае такая сделка признается недействительной по требованию супруга, не выдавшего такое согласие.

В рассматриваемом случае суд пришел к обоснованному выводу о наличии легитимного согласия супруга ФИО1 на отчуждение приобретенных в браке с ФИО4 спорных земельных участков № 1 и № 3 в дер. Ольховка в Приозерском районе Ленинградской области.

Вместе с тем, зная о том, что на спорных земельных участках возведены жилой и гостевой дома, выдавая 4 июля 2015 года ФИО4 нотариально удостоверенное согласие на дарение указанных участков дочери ФИО3, истец не сообщила о возведении на отчуждаемых земельных участках капитальных строений, права на которые не зарегистрированы, хотя, действуя добросовестно, как того требуют положения пункта 3 статьи 10 ГК РФ, она обязана была проявить должную степень разумности и осмотрительности, указав нотариусу на необходимость определения судьбы данных строений.

Как указывалось выше, в ЕГРН не имеется сведений о зарегистрированных правах в отношении построенных на отчуждаемых земельных участках объектов недвижимости, а, следовательно, нотариус не имела возможности проверить подобную информацию в официальных источниках, тогда как ФИО1 умолчала о существовании таких объектов.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В соответствии с пунктом 5 статьи 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в том числе если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Исходя из абзаца 4 пункта 2 статьи 166 ГК РФ и пункта 72 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» сторона сделки, из поведения которой явствует воля сохранить силу оспоримой сделки, не вправе оспаривать эту сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать, когда проявляла волю на сохранение сделки.

Согласно абзацу 5 пункта 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов другой стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК РФ).

Схожая позиция содержится в пункте 70 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в силу которого сделанное в любой форме заявление о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий недействительности сделки (требование, предъявленное в суд, возражение ответчика против иска и т.п.) не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (п. 5 ст. 166 ГК РФ).

Толкование статьи 10 ГК РФ, изложенное в вышеприведенных разъяснениях, направлено на укрепление действительности сделок и преследует своей целью пресечение недобросовестности в поведении стороны, намеревающейся изначально принять исполнение и, зная о наличии оснований для ее оспаривания, впоследствии такую сделку оспорить.

Недобросовестными предлагается считать действия лица (прежде всего - стороны сделки), которое вело себя таким образом, что не возникало сомнений в том, что оно согласно со сделкой и намерено придерживаться ее условий, но впоследствии обратилось в суд с требованием о признании сделки недействительной.

В силу статьи 209 ГК РФ собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам.

С учетом установленных судом обстоятельств, судебная коллегия полагает возможным применить к спорным правоотношениям правило об эстоппеле, получившем свое закрепление в пункте 5 статьи 166 ГК РФ, поскольку, выдавая 4 июля 2015 согласие бывшему супругу ФИО4 на дарение ФИО3 земельных участков, находящихся по адресу: , приняла решение об отчуждении принадлежащих ее супругу объектов, жертвуя при этом правом требовать признания данной сделки недействительной по указанным основаниям.

Истец настаивает на том, что возведенные на спорных земельных участках объекты недвижимости (жилой и гостевой дома) являются совместной собственностью супругов, поскольку построены на общие супружеские средства. Следовательно, как считает ФИО1, она имеет возможность требовать признания за ней право собственности на ? долю в праве собственности на эти объекты. При отчуждении спорных земельных участков нарушен предусмотренный законом принцип единства земельных участков и расположенных на них объектов недвижимости, которые следуют судьбе земельных участков. По мнению ФИО4, данный принцип в рассматриваемом случае нарушен, что является самостоятельным основанием для признания ничтожными заключенных договоров дарения.

С учетом противоречивого поведения ФИО1 при совершении односторонней сделки – оформление согласия на отчуждение земельных участков без находящихся на них строений, судебная коллегия считает необходимым сделать следующий вывод.

В случае, если принять позицию ФИО1 о том, что жилой и гостевой дома возведены на земельных участках в период брака и за ней в установленном законом порядке будет признано право собственности на соответствующую долю (в том числе целую) в праве общей долевой собственности на эти объекты недвижимости, то сложится ситуации, при которой земельные участки и спорные строения будут находиться в собственности будут находиться в собственности разных лиц.

Другими словами, жилой и гостевой дома находятся на чужом земельным участке.

В этой связи, судебная коллегия считает возможным указать следующее.

Подпунктом 5 пункта 1 статьи 1 Земельного кодекса РФ установлен принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

Однако, пределы осуществления вещных прав собственника объекта недвижимости, находящегося на чужом земельном участке, получили конкретизацию в статье 272 Гражданского кодекса РФ и в статье 35 Земельного кодекса РФ.

Согласно пункту 1 и 2 статьи 272 Гражданского кодекса РФ при прекращении права пользования земельным участком, предоставленного собственнику находящегося на этом участке недвижимого имущества, права на недвижимость, оставленную ее собственником на земельном участке, определяются в соответствии с соглашением между собственником участка и собственником соответствующего недвижимого имущества.

При отсутствии или недостижении такого соглашения последствия прекращения права пользования земельным участком определяются судом по требованию собственника земельного участка или собственника недвижимости.

Собственник земельного участка вправе требовать по суду, чтобы собственник недвижимости после прекращения права пользования участком освободил его от недвижимости и привел участок в первоначальное состояние.

В случаях, когда снос здания или сооружения, находящегося на земельном участке, запрещен в соответствии с законом и иными правовыми актами (жилые дома, памятники истории и культуры и т.п.) либо не подлежит осуществлению ввиду явного превышения стоимости здания или сооружения по сравнению со стоимостью отведенной под него земли, суд с учетом оснований прекращения права пользования земельным участком и при предъявлении соответствующих требований сторонами может:

- признать право собственника недвижимости на приобретение в собственность земельного участка, на котором находится эта недвижимость, или право собственника земельного участка на приобретение оставшейся на нем недвижимости, либо

- установить условия пользования земельным участком собственником недвижимости на новый срок.

В соответствии с пунктами 1, 3 статьи 35 Земельного кодекса РФ при переходе права собственности на здание, сооружение, находящиеся на чужом земельном участке, к другому лицу оно приобретает право на использование соответствующей части земельного участка, занятой зданием, сооружением и необходимой для их использования, на тех же условиях и в том же объеме, что и прежний их собственник.

В случае перехода права собственности на здание, сооружение к нескольким собственникам порядок пользования земельным участком определяется с учетом долей в праве собственности на здание, сооружение или сложившегося порядка пользования земельным участком.

Собственник здания, сооружения, находящихся на чужом земельном участке, имеет преимущественное право покупки или аренды земельного участка, которое осуществляется в порядке, установленном гражданским законодательством для случаев продажи доли в праве общей собственности постороннему лицу.

Таким образом, законом урегулирован вопрос легитимности нахождения жилого дома на чужом земельном участке.

Следовательно, в случае приобретения истцом права собственности в той или иной доле на объекты недвижимости, расположенные на принадлежащих ФИО3 земельных участках, стороны не лишены возможности урегулировать вопрос о пределах и порядке пользования находящимся под домом земельным участком.

При таких обстоятельствах, вывод суда первой инстанции об отказе ФИО1 в удовлетворении требований является правильным, а потому оснований к отмене решения суда не имеется.

Кроме того, суд первой инстанции обоснованно применил к требованиям о признании договоров дарения земельных участков от 5 июня 2015 года недействительными сделками срок исковой давности, о чем было заявлено ответчиком в суде первой инстанции.

Согласно пункту 2 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается с момента, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

На основании пункта 2 статьи 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Как разъяснено в пункте 15 Постановления Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Г Федерации об исковой давности», истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац 2 пункта 2 1 статьи 199 ГК РФ). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

В ходе рассмотрения дела ответчиком сделано заявление о пропуске истцом срока исковой давности для обращения в суд с требованием о признании недействительными договоров дарения земельного участка от 5 июня 2015 года.

Суд апелляционной инстанции соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что с даты выдачи нотариально удостоверенного согласия бывшему супругу ФИО4 на дарение спорных земельных участков, а именно с 4 июля 2015 года истцу было известно о заключенных между ФИО4 и ФИО3 оспариваемых ею договорах дарения.

Поскольку исковое заявление ФИО1 направила в суд только 2 ноября 2021 года, суд сделал правильный вывод о пропуске истцом установленного законом срока в один год для обращения с иском о признании недействительной оспоримой сделки, что является самостоятельным основанием для отказа в иске в отсутствие доказательств со стороны истца о наличии уважительных причин для пропуска такого срока.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции при разрешении спора правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, произвел полную и всестороннюю оценку представленных в дело доказательств, применил нормы материального права, подлежащие применению к спорным правоотношениям, и постановил законное и обоснованное решение в полном соответствии с требованиями гражданского процессуального законодательства.

Доводы апелляционной жалобы базируются на ошибочном толковании норм материального права, по существу сводятся к изложению установленных судом обстоятельств и переоценке положенных в основу решения доказательств.

Предусмотренных частью 4 статьи 330 ГПК РФ безусловных оснований к отмене решения судом апелляционной инстанции не установлено.

Руководствуясь частью статьями 327.1, 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

определил:

решение Приозерского городского суда Ленинградской области от 9 июня 2022 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Поповой ФИО15 – без удовлетворения.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в силу со дня его принятия, но может быть обжаловано в Третий кассационный суд общей юрисдикции в течение трех месяцев.

Председательствующий

Судьи