Гражданский кодекс часть 1

В обоснование исковых требований указал, что ФИО2 сообщил заведомо ложные сведения ФИО3- представителю фирмы *** о якобы совершенном им преступлении по ч.3 ст.146 УК РФ –нарушение авторских прав в виде сбыта якобы *** экземпляров фирмы *** в ходе проведения ОРМ «***» от 26.12.2012 г. якобы стоимостью в размере 1246300 руб. с целью причинить ему вред, имея корыстный расчет.

В результате незаконных действий ФИО2 он был незаконно привлечен к уголовной ответственности по ч.3 ст.146 УК РФ. Впоследствии данное незаконное привлечение его к уголовной ответственности было отменено, что подтверждается постановлением о возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия от 11 октября 2019 г. и постановлением о частичном прекращении уголовного преследования от 17 октября 2013 г.

Кроме того, считает, что факт незаконных действий ФИО2 подтверждается также постановлением о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну и их носителей от 17 мая 2013 г. То есть информация о результатах ОРМ была рассекречена только 17 мая 2013 г., а ФИО3 написал заявление о преступлении 21 февраля, где утверждал, что полицейские в начале февраля сообщили ему о результатах ОРМ.

Полагает, что у ответчика ФИО2 не было законных оснований для сообщения постороннему лицу вышеуказанных сведений, в связи с чем, действиями ответчика ему были причинены моральные и нравственные страдания.

С учетом уточненных требований просит взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

Решением Ленинского районного суда г. Тамбова от 19 октября 2020 года исковые требования ФИО1 к ФИО2 о компенсации морального вреда оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе( основной и дополнительной) ФИО1 просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении исковых требований.

Отмечает, что суд первой инстанции не привел конкретных обстоятельств, которые бесспорно свидетельствовали, что, когда ответчик ( в то время бывший сотрудник ***) пришел к ФИО3 в начале февраля 2013г. и стал ему разглашать служебные сведения о нем, а именно о том, что в отношении него полицией проводилось ОРМ, что у него были изъяты какие то экземпляры с программами фирмы ***, при этом ФИО2 разглашены были и его фамилия, адрес проживания), то он, якобы, находился при исполнении служебных обязанностей. При этом суд не принял во внимание тот факт, что расследование преступлений о нарушении авторских прав возложено по закону на сотрудников следственного комитета. Именно поэтому материал проверки с результатами вышеупомянутого ОРМ по подследственности был передан и поступил 28 января 2013 г. в производство ***.

Поясняет, что ответчик ( бывший полицейский) пришел к ФИО3 в начале февраля 2013 г. и это ни кем не оспаривается. Суд не оценил то обстоятельство, что у бывшего полицейского ФИО2 отсутствовал какой-либо документ- поручение руководства полиции, следственного комитета, который был бы выдан ФИО2 и в котором он именовался бы как официальное лицо, и которому во время его прихода в начале февраля 2013г. разрешалось бы разгласить гр. ФИО3 служебные сведения о результатах ОРМ, проведенного в отношении него, то есть, те сведения, которые были зафиксированы ФИО3 в его заявлении о преступлении от 21.02.2013г., направленное им в ***. Отмечает, что в суде ФИО2 данный документ предъявить не смог, сославшись на то, что он есть в материалах уголовного дела. По мнению автора жалобы, все фактические обстоятельства свидетельствуют, что бывший полицейский пришел к ФИО3 в инициативном порядке, но не при исполнении служебных обязанностей.

Не согласен с выводом суда о якобы законности действий бывшего полицейского ФИО2, разгласившего служебные сведения, в том числе, об изъятии экземпляров с программами фирмы ***, так как ФИО3 является представителем фирмы ***. Данный вывод суда не основан на законе, поскольку любой представитель не обладает никакими законными полномочиями, согласно которым ему полицейскими было бы возможно незаконно разглашать сведения о частной жизни другого человека, в том числе и в виде служебных сведений.

Отмечает, что согласно содержанию объяснений от 3 февраля 2013 г., данных в УФСБ, а также содержанию заявления ФИО3 о преступлении от 21 февраля 2013 г., направленного им в ***, ФИО2 осуществил незаконное вмешательство в его частную жизнь, незаконно разгласив служебные сведения о нем, то есть распространил сведения постороннему человеку, что в отношении него полицией проводилось ОРМ, что были изъяты какие-то экземпляры с программами фирмы *** при этом ФИО2 были разглашены и его фамилия, адрес, тем самым, по мнению автора жалобы, он незаконно нарушил его конституционное право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

Своими незаконными действиями, в виде незаконного вмешательства в его частную жизнь, ФИО2 нарушил и ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006г. № 149-ФЗ « Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Федеральный закон № 152-ФЗ « О персональных данных», поскольку сведения о том, что в отношении него-Ваулина, проводилось ОРМ, были взяты им из соответствующей служебном базы данных, формируемой полицией. Нарушил ФИО2 и ст.5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

Указывает, что суд не принял во внимание статью 152.2 ГК РФ «Охрана частной жизни гражданина», вступившую в силу с 1 октября 2013 г. Новой редакцией установлено, что сбор, хранение, распространение и использование любой информации о частной жизни гражданина без его согласия не допускается, если иное не предусмотрено законом. Обращает внимание, что он не давал согласия ФИО2, чтобы он в инициативном порядке пришел к ФИО3 и незаконно рассказал, что в отношении него проводились полицейские мероприятия, что изъято, его личные данные. ФИО2, разгласив служебные сведения, нарушил положения п.5 ч.2 ст. 49 Федерального закона « О службе в органах внутренних дел».

Считает, что суд первой инстанции сделал голословный вывод, не соответствующий обстоятельствам дела, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. 283 УК РФ, вынесенное УФСБ 04.02.2017г. в отношении ФИО2 свидетельствует о том, что никаких нарушений закона во время прихода ФИО2 к ФИО3 в начале февраля 2013г. не было. По мнению автора жалобы, не стали возбуждать уголовное дело по ст. 283 УК РФ, поскольку посчитали, что, раз уж в дальнейшем рассекретили данные ОРМ, то это уже не актуально и уже не представляет угрозы интересам государства, но сам факт разглашения ФИО2 секретных служебных сведений они зафиксировали, а значит, по мнению автора жалобы, зафиксировали и факт незаконного вмешательства ФИО2 в его личную жизнь.

Также необоснованным считает вывод суда, что то обстоятельство, что в отношении ФИО2 не проводилась служебная проверка и в его кадровом деле нет фактов нарушения им законности и дисциплины, свидетельствует о законности его действий в рассматриваемом иске, то есть в феврале 2013 г. Сам факт, что ФИО2 незаконно пришел к ФИО3 в начале февраля 2013 г. и разгласил служебные, на тот момент секретные, сведения, был установлен УФСБ только в 2017 г., то есть когда ФИО2 в 2015 г. был уволен из полиции. Служебная проверка проводится только в отношении сотрудника, находящегося на службе.

Кроме того, указывает, что вывод суда, что требования истца не подпадают под положения статья 1100 ГК РФ о компенсации морального вреда является необоснованным, не соответствующим фактическим обстоятельствам дела. ФИО2 не только передал постороннему человеку информацию в виде разглашения служебных сведений о его частной жизни без его согласия, но еще незаконно предоставил ФИО3 информацию, что у него в ходе ОРМ были изъяты экземпляры с программами фирмы *** стоимостью 1246300 рублей, в связи с чем следственный комитет зарегистрировал заявление ФИО3 как сообщение о преступлении, так как уголовная ответственность по ч.2 ст.146 УК РФ наступает со 100000 рублей. Далее ему было предъявлено обвинение по тяжкому преступлению по ч.3 ст.146 УК РФ.

Факт, что именно ФИО2 сообщил ФИО3 информацию о стоимости экземпляров с программами фирмы *** в размере 1246300 рублей не отрицается ни ФИО2, ни ФИО3. В своем заявлении ФИО3 ссылается на комплексное компьютерное исследование № *** от 28.12.2012г., в котором экспертом *** Н.Ю. был сделан расчет стоимости экземпляров фирмы *** в вышеуказанном размере. ФИО3 официально законно узнал, что стоимость изъятых экземпляров фирмы *** равна 1246300 руб., когда следователь *** передал результаты компьютерно-технической экспертизы от ***., согласно протоколу допроса потерпевшего от 11.09.2013г. То, что ФИО2 незаконно передал копию комплексного компьютерного исследования № *** от 28.12.2012г. подтверждается тем, что в самом комплексном исследовании № *** на титульном листе указано, что при производстве исследования присутствовал только эксперт *** Н.Ю., а само комплексное исследование № *** в запечатанном виде 25.01.2013г. было направлено в полицию на имя начальника полиции *** А.В..

Полагает, что зафиксирован факт того, что в результате незаконных действий ФИО2, в том числе и незаконного предоставившего ФИО3 копию комплексного исследования, где была зафиксирована стоимость изъятых экземпляров с программами ***, что и послужило основанием для незаконного привлечения его к уголовной ответственности по ч.3 ст.146 УК РФ по обвинению его в якобы нарушении авторских прав фирмы ***, которое было прекращено путем вынесения постановления о частичном прекращении уголовного преследования от 17 октября 2013 г. по обвинению его по ч.3 ст.146 УК РФ в нарушении авторских прав фирмы *** по реабилитирующему основанию за отсутствием в деянии состава преступления. Была также отменена меру процессуального принуждения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении от 26 сентября 2013 г.

Автор жалобы отмечает, что незаконными умышленными действиями ФИО2 ему причинен вред путем распространения сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию. ФИО2, сообщая ФИО3 о якобы нарушении авторских прав фирмы *** во время проведения ОРМ, достоверно знал, что никакого нарушения им авторских прав фирмы *** не могло быть, так как во время проведения экземпляры фирмы *** вообще не использовались. ФИО2, как инициатор проведения ОРМ, достоверно знал, что не было никакой оперативной информации о каком либо нарушении им авторских прав фирмы ***.

Факт, что отсутствовали какие либо объективные основания, поводы после окончания ОРМ подозревать его в нарушении авторских прав фирмы *** в ходе проведения ОРМ установлен следователем ****** М.М., указавшим в постановлении о прекращении уголовного преследования, что объективных сведений, подтверждающих факт незаконного использования в сбыта ФИО1 объектов исключительного авторского права корпораций, в том числе ООО «***», обнаруженных и изъятых у него в ходе личного досмотра не установлено.

Полагает, что, если бы ФИО2- сотрудник транспортного отдела полиции в инициативном порядке не пришел бы к ФИО3, то ФИО3 чисто физически не смог бы написать заявление о преступлении.

Если бы ФИО2, как лицо, имеющее юридическое образование, зная заведомо, что совершает противоправные действия в виде предоставления ФИО3 служебной информации о стоимости изъятых экземпляров с программами фирмы *** в размере 1246300 рублей, фактически создав условия, чтобы ему было предъявлено обвинение в тяжком преступлении по ч.3 ст.146 УК РФ, то ФИО3 не смог бы написать в следственный комитет заявление о преступлении о якобы нарушенных авторских правах фирмы ***, поскольку ранее ФИО3 в полицию не обращался.

В силу части первой статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Выслушав объяснения ФИО1, поддержавшего жалобу, представителя ФИО2 по доверенности ФИО4, изучив материалы дела, проверив доводы апелляционной жалобы (основной и дополнительной), судебная коллегия не находит оснований для отмены судебного решения и исходит при этом из следующего.

Согласно части 1 статьи 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием для его умаления. В случае нарушения каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени (часть 1 статьи 23 Конституции Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Нематериальные блага защищаются в соответствии с данным кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения (пункт 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред ( физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда.

При разрешении спора, отказывая в удовлетворении исковых требований, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суд первой инстанции, оценив представленные доказательства, пришел к выводу, что истцом не представлено доказательств причинения ему физических и нравственных страданий, причиненных в результате незаконных действий ( бездействий) ответчика.

Судебная коллегия соглашается с данным выводом суда первой инстанции. При разрешении спора суд правильно определил юридически значимые обстоятельства. Установленные судом обстоятельства подтверждены материалами дела и исследованными судом доказательствами, которым суд дал надлежащую оценку.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, 26.12.2012 г. оперуполномоченным *** на транспорте ФИО2 было вынесено постановление о проведении проверочной закупки в отношении ФИО1 по факту проверки оперативной информации о том, что ФИО1 занимается хранением, распространением и установкой контрафактных объектов авторского права: программного продукта *** и других неустановленных программ на объектах железнодорожного транспорта (т.1 л.д.48).

26.12.2012 г. сотрудниками *** в отношении ФИО1 проводилось оперативно-розыскное мероприятие «***», в ходе которого было изъято программное обеспечение, являющееся объектом авторского права, с признаками контрафактности.

Постановлением оперуполномоченного *** ФИО2 от 26.01.2013 г. материал проверки №*** от 26.12.2012 г. передан по подследственности в *** ( т.1 л.д. 105-106).

26.02.2013 г. *** на транспорте *** в отношении ФИО1 было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.146 УК РФ ( т.1 л.д.108-109).

Представитель ООО «***» по доверенности ФИО3 обратился 24.02.2013 г. к руководителю ****** с заявлением о принятии мер по пресечению факта неправомерных действий ФИО1, поскольку в его действиях присутствуют признаки противоправного деяния по ст.146 УК РФ, выразившегося в приобретении, хранении, использовании и сбыте контрафактных экземпляров программных продуктов ООО «***» ( т.1 л.д.17).

Постановлением о частичном прекращении уголовного преследования ****** от 17 октября 2013 г. в отношении обвиняемого ФИО1 прекращено уголовное преследование в части незаконного использования им в целях сбыта 26.12.2012 г. объектов исключительного авторского права, правообладателями которых являются Корпорации «***», то есть в совершении преступления, предусмотренного п.»в» ч.3 ст.146 УК РФ по основанию, предусмотренному п.*** за отсутствием в деянии состава преступления ( т.1 л.д.9-11).

Приговором мирового судьи судебного участка №2 Советского района г.Тамбова от 15 апреля 2014 г. ФИО1 был осужден по ч.*** УК РФ к *** в размере 20000 рублей. На основании п.6 Постановления Государственной Думы ФС РФ от 2 июля 2013 г. № 2559-6 ГД «Об объявлении амнистии» от назначенного наказания освобожден. ФИО1 признан виновным в незаконном использовании объектов авторского права и хранении контрафактных экземпляров произведений в целях сбыта и крупном размере, правообладателями которых являются ***» (т.1 л.д.80-92).

В обоснование требований о взыскании с ответчика компенсации морального вреда, ФИО1 указывает, что ФИО2 по своей инициативе, из корыстной заинтересованности, сообщил *** А.М. заведомо ложные сведения о совершении им преступления, в результате чего последний написал заявление в следственные органы, и он-Ваулин, был незаконно привлечен к уголовной ответственности за *** преступление, и кроме того, ответчик разгласил результаты оперативно-розыскных мероприятий, которые были рассекречены только 17 мая 2013 г.

Как следует из содержания заявления ФИО3 в адрес руководителя ***, от сотрудников ***, которые проводили оперативно-розыскные мероприятия, ему стало известно, что в помещении заведующей *** у гр.ФИО1 были изъяты объекты исключительных авторских прав, принадлежащих ООО «***» на сумму 1 246 300 рублей и ряду других правообладателей с признаками контрафактности. К заявлению приложил расчет суммы программ, исходя из их стоимости. ( т.1 л.д.18).

ФИО2 не отрицал того факта, что примерно в феврале 2013 г. он сообщил ФИО3, как представителю ООО «***», что у ФИО5 в результате проведенных мероприятий были изъяты объекты исключительных авторских прав, принадлежащих ООО «***» и что по данному факту зарегистрирован материал проверки.

Вместе с тем, доказательств тому, что ФИО2 при этом действовал не в связи с исполнением служебных обязанностей, а исходя из личной и иной заинтересованности, при этом зная об отсутствии признаков состава преступления, вопреки доводам апелляционной жалобы, не имеется.

В доводах апелляционной жалобы не содержатся ссылок на какие-либо факты и доказательства, которые не были бы исследованы судом первой инстанции и опровергали бы выводы суда. Доводы жалобы по существу сводятся к несогласию с постановленным решением суда по основаниям, которые были предметом исследования. Эти доводы направлены на иную оценку норм материального права и обстоятельств, установленных и исследованных судом первой инстанции.

Кроме того, по заявлению ФИО1 о преступлении-разглашении государственной тайны, старшим следователем по ****** П.С. была проведена проверка, по результатам которой вынесено постановление от 4 февраля 2017 года об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст.283 УК РФ в отношении ФИО2 по основаниям п.2 части первой статьи 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в деянии состава преступления ( т.1 л.д.170-172).

Иных доводов, которые могли бы опровергнуть выводы суда и являться основанием к отмене судебного решения, апелляционная жалоба не содержит.

Руководствуясь статьями 328,329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила :

решение Ленинского районного суда г.Тамбова от 19 октября 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1- без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: