Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании 25 ноября 2020 г. в г. Саранске гражданское дело по иску ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А. к ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, администрации Старогоряшинского сельского поселения Краснослободского муниципального района Республики Мордовия о признании недействительными сделок купли-продажи транспортного средства от 03 марта 2019 г., дарения жилого дома и земельного участка от 31 мая 2019 г. и 29 июня 2019 г., исключении из Единого государственного реестра недвижимости записей о регистрации права собственности, включении части жилого дома в реконструированном виде и транспортного средства в состав наследства, признании права собственности на 1/2 доли части жилого дома в реконструированном виде и транспортного средства в порядке наследования по апелляционным жалобам ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А., представителя ФИО3 – ФИО6 на решение Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 23 июня 2020 г.

Заслушав доклад судьи Ганченковой В.А., судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Мордовия

установила:

ФИО1, действующая в интересах несовершеннолетнего К.И.А., с учётом уточнения требований и определений суда о привлечении соответчиков, обратилась в суд с иском к ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, администрации Старогоряшинского сельского поселения Краснослободского муниципального района Республики Мордовия о признании недействительными сделок купли-продажи транспортного средства от 3 марта 2019 г., дарения жилого дома и земельного участка от 31 мая 2019 г. и 29 июня 2019 г., исключении из Единого государственного реестра недвижимости записей о регистрации права собственности, включении части жилого дома в реконструированном виде и транспортного средства в состав наследства, признании права собственности на 1/2 доли части жилого дома в реконструированном виде и транспортного средства в порядке наследования.

В обоснование исковых требований указано, что <дата> умерла К.Е.Я., наследником после смерти которой являлся К.А.Н., последний умер <дата> Наследником к имуществу К.А.Н. является его сын К.И.А., <дата> года рождения, от имени которого действует она, как законный представитель.

После смерти К.Е.Я. открылось наследство, состоящее из части жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, а именно: комнаты площадью 15,4 кв.м, комнаты площадью 12,3 кв.м, котельной площадью 2,9 кв.м, кухни площадью 9,5 кв.м.

К.А.Н. принял наследство после смерти матери К.Е.Я. Так, К.А.Н. обращался в суд с иском о признании за умершей права собственности на самовольную постройку и часть жилого дома, включении их в наследственную массу. Решением Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 17 июня 2016 г. по делу № 2-157/2016 за К.Е.Я. признано право собственности на вышеназванную часть жилого дома в реконструированном виде. Данное имущество было включено в состав наследства, открывшегося после смерти К.Е.Я. Также К.А.Н. обращался к нотариусу для оформления наследственных прав после смерти К.Е.Я., ему было рекомендовано обратиться в суд. Однако К.А.Н. не успел при жизни зарегистрировать за собой право собственности на указанное имущество, в связи с чем, до настоящего времени право собственности на указанный жилой дом зарегистрировано за отцом умершего ФИО2

Считает, что после смерти К.А.Н. открылось наследство, состоящее из части жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м.

Также в собственности у К.А.Н. имелся автомобиль марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№> который, как стало известно истцу, был вывезен из гаража, расположенного по адресу: <адрес>. По данному факту имеется обращение в правоохранительные органы. В ходе рассмотрения дела стало известно, что 3 марта 2019 г. К.А.Н. якобы подписал договор купли-продажи данного автомобиля, согласно которому продал его ФИО5 за 12 000 рублей. К.А.Н. умер скоропостижно и не планировал продавать автомобиль, тем более, за низкую цену.

Кроме того, 31 мая 2019 г. ФИО4, действуя по доверенности от имени ФИО2, подарил жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу: <адрес>, ФИО3, от имени которой по доверенности действовал ФИО6

Затем 26 июня 2019 г. ФИО3 подарила вышеуказанный жилой дом и земельный участок ФИО4

С учётом увеличения исковых требований от 11 марта 2020 г. просила суд: признать недействительной сделку купли-продажи транспортного средства марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№>, заключённую 3 марта 2019 г., признать недействительной сделку дарения жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: <адрес>, заключённую 31 мая 2019 г. между ФИО2 и ФИО3; признать недействительной сделку дарения жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: <адрес>, заключённую 26 июня 2019 г. между ФИО3 и ФИО4; исключить из Единого государственного реестра недвижимости записи о регистрации права собственности ФИО3 № 13:14:0206001:683-13/065/2019-2 от 11 июня 2019 г., ФИО4 № 13:14:0206001:683-13/065/2019-4 от 8 июля 2019г.; включить в состав наследства, открывшегося после смерти К.А.Н., часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, состоящего из комнаты площадью 15,4 кв.м, комнаты площадью 12,3 кв.м, котельной площадью 2,9 кв.м, кухни площадью 9,5 кв.м и автомобиль марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <***>; признать за К.И.А. право собственности на 1/2 доли наследственного имущества, оставшегося после смерти К.А.Н. - часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м и автомобиль марки ВАЗ 21102 государственный регистрационный знак <***> в порядке наследования.

Решением Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 23 июня 2020 г. иск ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А., удовлетворён частично.

Сделка купли-продажи транспортного средства ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№>, от 3 марта 2019 г. признана недействительной.

В состав наследства, открывшегося после смерти К.А.Н., включены: часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, состоящего из комнаты площадью 15,4 кв.м, комнаты площадью 12,3 кв.м, котельной площадью 2,9 кв.м, кухни площадью 9,5 кв.м и автомобиль марки ВАЗ 21102 государственный регистрационный знак <№>.

За К.И.А. признано право собственности на 1/2 доли наследственного имущества, оставшегося после смерти К.А.Н. в виде автомобиля марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <***>, в порядке наследования.

В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А., отказано.

С ФИО5 в пользу ФИО1 взысканы расходы по оплате судебной почерковедческой экспертизы в размере 10 100 рублей.

С ФИО5 в бюджет Краснослободского муниципального района Республики Мордовия взыскана государственная пошлина в размере 300 рублей.

В апелляционной жалобе истец ФИО1, действующая в интересах несовершеннолетнего К.И.А., просит решение районного суда изменить и принять по делу новый судебный акт, которым признать недействительными сделки дарения жилого дома и земельного участка, заключённые 31 мая 2019 г. и 29 июня 2019 г., исключить из Единого государственного реестра недвижимости записи о регистрации права собственности ФИО3 и ФИО4 и признать за К.И.А. право собственности на 1/2 доли наследственного имущества, оставшегося после смерти К.А.Н.: часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м.

Указывает, что в решении суда имеется ссылка на абзац 1 пункта 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 г., который не подлежит применению в связи с принятием постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». ФИО3 является внучкой ФИО2 и племянницей К.А.Н., в связи с чем она знала о том, что ФИО2 является неуправомоченным отчуждателем, поэтому признать её добросовестным приобретателем в данной ситуации невозможно. ФИО4 является отцом ФИО3 Кроме того в материалах дела имеется расписка, что ФИО3 обязуется отдать ФИО2 денежную сумму в размере 400 000 рублей в обмен за оформление в собственность на неё жилого дома, что свидетельствует о том, что у сторон отсутствовало волеизъявление на заключение договора дарения.

Полагает неверным и ссылку суда на разъяснения, изложенные в пункте 42 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9, поскольку срок принятия наследства К.И.А. не пропущен, его законный представитель в установленные законом сроки обратилась с заявлением о принятии наследства после умершего К.А.Н.

Представителем ФИО3 – ФИО6 также подана апелляционная жалоба на решение суда, в которой он просит его изменить и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска ФИО1 о включении части спорного жилого дома в реконструированном виде в состав наследственного имущества К.А.Н.

Указывает, что на момент смерти наследодателя К.А.Н. собственником жилого дома и земельного участка был ФИО2, за которым право собственности было зарегистрировано в установленном порядке. Он, как титульный собственник, произвёл реконструкцию жилого дома, внёс изменения в площадь жилого дома, зарегистрировал право на своё имя и впоследствии распорядился им, действуя добросовестно и добровольно, подарив имущество своей внучке. На момент смерти К.Е.Я. за ней не было зарегистрировано право собственности на часть жилого дома. К.А.Н. при жизни не приобрёл право собственности на дом, доказательства, подтверждающие титульное владение спорным домом на праве собственности отсутствуют.

Действительное волеизъявление сторон на заключение договора дарения жилого дома и земельного участка подтверждается нотариальной доверенностью, согласно которой ФИО2 распорядился своей волей - подарить имущество своей внучке ФИО3 Доверенность действовала, недействительной не признана. Сам ФИО2 с иском о признании договора дарения недействительным не обращался.

В судебное заседание несовершеннолетний истец К.И.А., ответчик ФИО2, его представитель ФИО7, ответчики ФИО3, ФИО4, ФИО5, представитель третьего лица администрации Старогоряшинского сельского поселения Краснослободского муниципального района Республики Мордовия, третье лицо нотариус Краснослободского нотариального округа ФИО8, представители третьих лиц Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Республике Мордовия, акционерного общества «Российский сельскохозяйственный банк», органа опеки и попечительства администрации Краснослободского муниципального района Республики Мордовия не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом, о причинах неявки суд не известили, доказательств в подтверждение наличия уважительных причин неявки суду не представили, и отложить разбирательство дела суд не просили. При этом от временно исполняющего обязанности заместителя главы администрации Краснослободского муниципального района Республики Мордовия ФИО9 поступило заявление о рассмотрении апелляционных жалоб в отсутствие представителя указанного лица. От ФИО2 поступило аналогичное заявление.

При таких обстоятельствах и на основании части 3 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия пришла к выводу о возможности рассмотрения дела в отсутствие указанных лиц.

В судебном заседании ФИО1, действующая в интересах несовершеннолетнего К.И.А., её представитель ФИО10 доводы апелляционной жалобы истца поддержали, относительно доводов апелляционной жалобы представителя ответчика ФИО3 возразили.

Представитель ответчиков ФИО3, ФИО4, ФИО5 - ФИО6 доводы своей апелляционной жалобы поддержал, указав на несостоятельность доводов жалобы истца.

Проверив законность и обоснованность обжалуемого решения суда в пределах доводов апелляционных жалоб, в соответствии со статьёй 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела ФИО1 и К.А.Н. являются родителями К.И.А., <дата> года рождения, что подтверждается копиями свидетельства о рождении серии II-ЖК <№> и свидетельства об установлении отцовства серии III-ЖК <№> (т. 1, л.д. 7, 8).

К.А.Н. умер <дата> (т. 1, л.д. 6).

Родителями К.А.Н. являлись К.Е.Я., умершая <дата> и ФИО2 (т. 1, л.д. 80, 81).

К имуществу умершего К.А.Н. нотариусом Краснослободского нотариального округа Нотариальной палаты Республики Мордовия ФИО8 заведено наследственное дело № 59/2019 (т. 1, л.д. 89-91; т. 2, л.д. 55-59).

Наследниками, обратившимися к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти К.А.Н., являются К.И.А., от имени которого действует ФИО1 (заявление от 8 апреля 2019 г.) и ФИО2 (заявление от 26 сентября 2019 г.)

В качестве наследственного имущества К.А.Н. наследником К.И.А., от имени которого действует ФИО1 заявлено:

- часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, а именно: комната площадью 15,4 кв.м, комната площадью 12,3 кв.м, котельная площадью 2,9 кв.м, кухня площадью 9,5 кв.м;

- автомобиль марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№>.

Указанное имущество истец полагает необходимым включить в наследственную массу после смерти К.А.Н.

Согласно карточке учёта транспортного средства, паспорта транспортного средства серии <адрес>, свидетельства о регистрации транспортного средства 1333 <№> владельцем автомобиля марки ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№>, является К.А.Н. (т. 1, л.д. 53; т. 2, л.д. 169, 170).

По обращению ФИО1 от 22 мая 2019 г. о неправомерном завладении неизвестными лицами указанным автомобилем ММО МВД России «Краснослободский» с 15 июля 2019 г. проводилась проверка по признакам преступления, предусмотренного частью 1 статьи 330 Уголовного кодекса Российской Федерации, по результатам которой 7 августа 2019 г. УУП ММО МВД России «Краснослободский» ФИО11 вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

В рамках проводимой проверки ФИО5 была представлена копия договора купли-продажи транспортного средства ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <№> от 3 марта 2019 г., согласно которому К.А.Н. продал ФИО5 указанный автомобиль за 12 000 рублей (т. 1, л.д. 115-158, 227).

На день разрешения спора в суде спорный автомобиль находился у ФИО5

ФИО5 заключил договор ОСАГО в страховой компании ООО РСО «ЕВРОИНС» от 3 августа 2019 г. (т. 2, л.д. 171-175).

6 августа 2019 г. ФИО5 обращался по поводу регистрации указанного автомобиля в МРЭО ГИБДД МВД по Республике Мордовия (место дислокации г. Краснослободск), однако право собственности в органах ГИБДД не оформил (т. 1, л.д. 113).

В материалы дела было представлено три копии договора купли-продажи транспортного средства ВАЗ 21102, государственный регистрационный знак <***>, от 3 марта 2019 г., визуально отличающиеся друг от друга и один его оригинал из двух имеющихся у ФИО5 (т. 1, л.д. 228, 229; т. 2, л.д. 168).

Согласно ответу ответчика ФИО5 от 27 ноября 2019 г. на запрос суда о необходимости представления в материалы дела имеющегося у него второго экземпляра оригинала договора купли-продажи транспортного средства от 3 марта 2019 г. (который представлялся им в копии в ММО МВД России «Краснослободский» в рамках проводимой вышеуказанной проверки), представить данный документ не представляется возможным в связи с его утратой.

Согласно выводам заключения эксперта Федерального бюджетного учреждения Мордовская лаборатория судебной экспертизы Министерства юстиции Российской Федерации № 205/4-2 от 19 февраля 2020 г. подпись от имени К.А.Н., расположенная на печатной строке («подпись, фамилия продавца») под рукописной записью в договоре купли продажи транспортного средства от 3 марта 2019 г. - выполнена не самим К.А.Н., а другим лицом с подражанием какой-то подлинной подписи К.А.Н. (т. 3, л.д. 32-39).

Разрешая заявленные требования ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А. в отношении автомобиля, суд признал недействительным договор купли-продажи транспортного средства от 3 марта 2019 г., включил спорный автомобиль в состав наследственного имущества К.А.Н. и признал за К.И.А. право собственности на 1/2 доли автомобиля в порядке наследования.

Решение суда в данной части сторонами в апелляционных жалобах не оспаривается, а потому не является предметом проверки суда апелляционной инстанции.

Что касается остальных исковых требований, судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из материалов дела, после смерти К.Е.Я., умершей <дата> нотариусом Краснослободского нотариального округа ФИО8 заведено наследственное дело № 15/2009 (т. 1, л.д. 79-88).

Наследниками К.Е.Я. являются:

- сын К.А.Н. по завещанию на наследственное имущество (все её имущество, принадлежащее ко дню смерти);

- супруг ФИО2 по закону (наследник имеющий право на обязательную долю), представивший письменное заявление от 23 января 2009 г., согласно которому отказался от причитающейся ему обязательной доли к имуществу жены.

28 января 2009 г. К.А.Н. нотариусом выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию К.Е.Я., на наследство, состоящее из денежного вклада.

11 июня 2013 г. К.А.Н. нотариусу подано заявление о принятии наследства на основании завещания в виде 1/2 доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>.

Согласно копиям уведомлений, имеющихся в наследственном деле № 15/2009 от 17 и 25 июня 2013 г. в Едином государственном реестра прав на недвижимое имущество и Государственном кадастре недвижимости не имеется сведений о зарегистрированных правах на земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>.

Свидетельство о праве на наследство по завещанию на 1/2 доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>К.А.Н. выдано не было.

К.А.Н. обращался в суд с иском к ФИО2, администрации Краснослободского городского поселения Краснослободского муниципального района Республики Мордовия и нотариусу Краснослободского нотариального округа Республики Мордовия ФИО8 о признании за умершей К.Е.Я. права собственности на самовольную постройку и часть указанного жилого дома, их включении в наследственную массу.

Вступившим в законную силу 18 июля 2016 г. решением Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 17 июня 2016 г. по гражданскому делу № 2-157/2016 исковые требования К.А.Н. удовлетворены.

За К.Е.Я. признано право собственности на часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, состоящего из комнаты площадью 15,4 кв.м, комнаты площадью 12,3 кв.м, котельной площадью 2,9 кв.м, кухни площадью 9,5 кв.м.

Названная часть жилого дома в реконструированном виде включена в состав наследства, открывшегося после смерти К.Е.Я. (т. 4, л.д. 213-214).

Из содержания данного решения и решения судебного участка Краснослободского района Республики Мордовия от 28 апреля 2004 г. следует, что судом произведён раздел жилого дома, расположенного по адресу: <адрес> на два жилых помещения.

В собственность К.Е.Я. выделена 1/2 доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>: жилая комната № 3, размером 15,4 кв.м, кухня (комната № 4) размером 12,1 кв.м, пристройка размером 13 кв.м.

В собственность ФИО2 выделена 1/2 доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>: жилая комната № 6, размером 11,1 кв.м, жилая комната № 7, размером 12,7 кв.м, коридор, размером 7,8 кв.м, прихожая, размером 2,6 кв.м, санузел, размером 4,2 кв.м (т. 5, л.д. 46).

Государственная регистрация права собственности на указанную часть жилого дома за К.Е.Я. произведена не была.

В дальнейшем К.Е.Я. пристройка, размером 13 кв.м, переоборудована под котельную, площадью 2,9 кв.м и кухню, площадью 9,5 кв.м.

Земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>, при жизни К.Е.Я. составлял совместную собственность супругов - К.Е.Я. и ФИО2

Таким образом, указанное имущество: часть жилого дома в реконструированном виде было включено в состав наследства, открывшегося после смерти К.Е.Я., наследником которой являлся её сын К.А.Н. Однако К.А.Н. при жизни не зарегистрировал за собой право собственности на указанное имущество, в связи с чем на день смерти последнего право собственности на весь указанный жилой дом было зарегистрировано за отцом умершего - ответчиком ФИО2

Так, <дата>К.А.Н. обращался в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Республике Мордовия с заявлением об осуществлении государственной регистрации его права на здание с кадастровым номером <№>, однако документы 17 апреля 2018 г. были возвращены без рассмотрения в связи с неуплатой заявителем государственной пошлины в требуемом размере (т. 5, л.д. 45-48).

По данным Единого государственного реестра недвижимости от 28 мая 2019 г. жилой дом с кадастровым номером <№>, расположенный по адресу: <адрес>, имеет общую площадь 86,6 кв.м. Право собственности на дом зарегистрировано за ФИО2 (номер государственной регистрации права 13:14:1:2001:121:1 от 12 марта 2001 г.) (т. 1, л.д. 10-13).

При этом согласно свидетельству о государственной регистрации права на жилой дом за ФИО2 серии 13 АА № 722679 от 12 марта 2001 г. ранее площадь жилого дома, расположенного по адресу: <адрес> составляла 65,9 кв.м (т. 1, л.д. 202).

Согласно сведениям из Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Республике Мордовия от 20 августа 2019 г. право собственности ФИО2 на жилой дом с кадастровым номером <№> и земельный участок с кадастровым номером <№>, расположенные по адресу: <адрес> было зарегистрировано на основании договора по приобретению жилого дома в личную собственность от 27 января 1986 г., заключённого им с председателем правления колхоза им. Кирова и на основании свидетельства № 327 от 12 октября 1992 г. о праве собственности на землю, выданного Председателем Старогоряшинского сельского Совета на основании решения Исполкома Старогоряшинского сельского Совета № 12 от 7 апреля 1992 г. (т. 1, л.д. 106-107, 163, 181-206; т. 2, л.д. 3-15).

31 мая 2019 г. ФИО4, действуя по доверенности от имени ФИО2 (даритель), заключил договор дарения жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: <адрес> с ФИО3 (одаряемая), от имени которой по доверенности действовал ФИО6

По заявлению ФИО6, действующего от имени ФИО3 по доверенности в Единый государственный реестр недвижимости была внесена запись о регистрации права собственности ответчика ФИО3 № 13:14:0206001:683-13/065/2019-2 от 11 июня 2019 г. (т. 1 л.д. 110-111, 162, 207-220; т. 2, л.д. 16-21).

По данным Единого государственного реестра недвижимости от 1 августа 2019 г. право собственности на жилой дом с кадастровым номером <№> зарегистрировано за ФИО4 (номер государственной регистрации права 13:14:0206001:683-13/065/2019-4 от 8 июля 2019 г.) (т. 1, л.д. 43-50).

Также за ФИО4 зарегистрировано и право собственности на земельный участок с кадастровым номером <№>, расположенный по адресу: <адрес> (номер государственной регистрации права 13:14:0206001:96-13/065/2019-4 от 8 июля 2019 г.) (т. 1, л.д. 93-103, 221-226а; т. 2, л.д. 22-26).

Основанием регистрации права собственности ФИО4 на указанные жилой дом и земельный участок явился договор дарения от 26 июня 2019 г., согласно которому ФИО3 (даритель) подарила одаряемому ФИО4 названные жилой дом и земельный участок (т. 1, л.д. 108-109, 161).

Из представленной в материалы дела копии расписки от 7 апреля 2019 г. усматривается, что ФИО2 и ФИО3 заключили соглашение о том, что последняя обязуется оформить в собственность дом площадью 78,3 кв.м, расположенный по адресу: <адрес>, изменить в документах на собственность площадь жилого дома, в том числе исправить техническую ошибку в площади на жилой дом, указанной в правоустанавливающих документах, с правом составления и обращения к кадастровому инженеру за оформлением и подготовкой технического плана на жилой дом, с последующим заключением договора перехода права собственности на жилой дом и земельный участок, расположенный по адресу: <адрес> и в последствии в срок до 1 сентября 2019 г. ФИО3 обязуется отдать ФИО2 денежную сумму в размере 400 000 рублей. Дословно в расписке также указано: «Содержание текста настоящей расписки полностью соответствует нашему действительному волеизъявлению. Настоящая расписка прочитана и подписана нами собственноручно». Имеются собственноручные подписи, расшифровки подписей и даты их проставления, сделанные ФИО3 и ФИО2 (т. 2, л.д. 124). Доказательств передачи данных денежных средств материалы дела не содержат.

Лицевые счета по оплате электроснабжения, водоснабжения, газоснабжения в указанном жилом доме открыты на ФИО2, задолженности не имеется (т. 2, л.д. 110-118, 119, 162).

Разрешая заявленные требования в отношении спорной части жилого дома, суд пришёл к выводу о наличии законных оснований для включения в состав наследства, открывшегося после смерти К.А.Н. части жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м, состоящего из комнаты площадью 15,4 кв.м, комнаты площадью 12,2 кв.м, котельной, площадью 2,9 кв.м и кухни, площадью 9,5 кв.м.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции на основании следующего.

Право наследования, предусмотренное статьёй 35 (часть 4) Конституции Российской Федерации и более подробно урегулированное гражданским законодательством, обеспечивает гарантированный государством переход имущества, принадлежавшего умершему (наследодателю), к другим лицам (наследникам). Это право включает в себя как право наследодателя распорядиться своим имуществом, так и право наследников на его получение.

В соответствии с пунктом 2 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. В случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

Согласно статье 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

В силу пункта 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации принятое наследство признаётся принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации. Таким образом, если наследодателю (правопредшественнику) принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику с момента открытия наследства.

В пункте 11 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», разъяснено, что если наследодателю принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику независимо от государственной регистрации права на недвижимость. Право собственности на недвижимое имущество в случае принятия наследства возникает со дня открытия наследства (пункт 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации). Наследник вправе обратиться с заявлением о государственной регистрации перехода права собственности в орган, осуществляющий государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, после принятия наследства. В этом случае, если право собственности правопредшественника не было зарегистрировано в Едином государственном реестре недвижимости, правоустанавливающими являются документы, подтверждающие основание для перехода права в порядке правопреемства, а также документы правопредшественника, свидетельствующие о приобретении им права собственности на недвижимое имущество.

В данном случае вступившим в законную силу решением Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 17 июня 2016 г. за К.Е.Я. признано право собственности на часть жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м и названная часть жилого дома включена в состав наследства, открывшегося после смерти К.Е.Я.

На момент рассмотрения настоящего дела наследниками, принявшими наследство после смерти К.Е.Я., являются её сын К.А.Н. (по завещанию на всё принадлежащее ей имущество) и супруг ФИО2 (по закону), который отказался от причитающейся ему обязательной доли к имуществу жены.

Принимая во внимание, что спорная часть жилого дома в реконструированном виде, включена в состав наследства К.Е.Я., а К.А.Н. в установленный срок принял наследство после смерти К.Е.Я., спорное имущество правомерно включено судом в состав наследственного имущества К.А.Н.

То, что на момент смерти наследодателя К.А.Н. собственником жилого дома и земельного участка был ФИО2, за которым право собственности было зарегистрировано в установленном порядке, на что указанно в апелляционной жалобе представителем ФИО3 – ФИО6 не опровергает правильных выводов суда.

Приняв наследство после смерти К.Е.Я., К.А.Н. приобрёл его со дня открытия наследства, и несмотря на то, что К.А.Н. в установленном законом порядке не осуществил государственную регистрацию своих прав наследника на наследственное имущество, это не опровергает прав на это имущество у его наследников.

Таким образом, выводы суда о включении спорной части жилого дома в состав наследственного имущества К.А.Н., вопреки доводам апелляционной жалобы представителя ответчика ФИО12 являются правильными и апеллянтом по существу не опровергнуты. Нарушений норм материального права со стороны суда первой инстанции в данной части из представленных документов по доводам жалобы не усматривается.

Разрешая требования о признании недействительными сделок дарения жилого дома и земельного участка, заключенных 31 мая 2019 г. между ФИО2 и ФИО12, 29 июля 2019 г. между ФИО12 и ФИО13, районный суд пришёл к выводу об отсутствии действительного волеизъявления сторон на заключение договора дарения от 31 мая 2019 г., поскольку содержание расписки свидетельствует по существу о волеизъявлении сторон на заключение возмездной сделки – купли-продажи недвижимого имущества. Также суд указал, что ответчик ФИО2 является неуполномоченным отчуждателем недвижимого имущества по сделке от 31 мая 2019 г., так как фактически, наделён правом собственности только на 1/2 доли в праве собственности на отчуждённое недвижимое имущество.

Однако суд не усмотрел оснований для признания недействительными сделок по отчуждению недвижимого имущества, поскольку иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения может быть заявлен только собственником данного имущества, каковым К.И.А. не является, последний имеет право только на денежную компенсацию своей доли в наследстве, а титульный владелец спорной недвижимости ФИО2 таких требований не заявлял.

В связи с этим суд указал и на отсутствие правовых оснований для удовлетворения требований о признании за истцом права собственности на 1/2 доли наследственного имущества, оставшегося после смерти К.А.Н. – части жилого дома в реконструированном виде, общей площадью 40,1 кв.м.

Выводы суда об отсутствии правовых оснований для признания недействительными сделок по отчуждению наследственного имущества от 31 мая 2019 г. и 29 июня 2019 г. судебная коллегия находит правильными, а с выводами суда об отказе в удовлетворении иска о признании за истцом права собственности на часть спорного жилого дома согласиться не может, поскольку они ошибочны, постановлены в нарушение норм материального права, регулирующих спорные правоотношения.

Согласно пункту 2 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать своё имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

В соответствии с пунктом 2 статьи 246 Гражданского кодекса Российской Федерации участник долевой собственности вправе по своему усмотрению продать, подарить, завещать, отдать в залог свою долю либо распорядиться ею иным образом с соблюдением при её возмездном отчуждении правил, предусмотренных статьёй 250 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По смыслу данных правовых норм права собственник вправе отчуждать своё имущество в собственность другим лицам, если это не нарушает охраняемые законом интересы других лиц. При безвозмездном отчуждении собственником принадлежащей ему доли в праве общей долевой собственности правила, предусмотренные статьёй 250 Гражданского кодекса Российской Федерации, не применяются.

В силу статьи 301 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник вправе истребовать своё имущество из чужого незаконного владения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чём приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Если имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях (пункт 2 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из разъяснений, изложенных в пунктах 34 и 51 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» следует, что наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и её момента (если такая регистрация предусмотрена законом). Наследственное имущество со дня открытия наследства поступает в долевую собственность наследников, принявших наследство, за исключением случаев перехода наследства к единственному наследнику по закону или к наследникам по завещанию, когда наследодателем указано конкретное имущество, предназначаемое каждому из них.

Заявив в установленный законом шестимесячный срок о принятии наследства после К.А.Н., К.И.А. с 27 марта 2019 г. стал собственником 1/2 доли части жилого дома в реконструированном виде, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 40,1 кв.м.

В абзаце 2 пункта 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных правах» разъяснено, что в случаях, когда между лицами отсутствуют договорные отношения или отношения, связанные с последствиями недействительности сделки, спор о возврате имущества собственнику подлежит разрешению по правилам статей 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Пунктом 35 названного постановления разъяснено, что если имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения приобретателя (статьи 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации). Когда в такой ситуации предъявлен иск о признании недействительными сделок по отчуждению имущества, суду при рассмотрении дела следует иметь в виду правила, установленные статьями 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судам при рассмотрении споров о восстановлении права на долю в общей долевой собственности необходимо учитывать следующее. Если доля в праве общей долевой собственности возмездно приобретена у лица, которое не имело права её отчуждать, о чём приобретатель не знал и не должен был знать, лицо, утратившее долю, вправе требовать восстановления права на неё при условии, что эта доля была утрачена им помимо его воли. При рассмотрении такого требования по аналогии закона подлежат применению статьи 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 42 названного постановления Пленума).

Из изложенных норм закона и разъяснений по их применению следует, что если недвижимое имущество приобретено у лица, которое не имело право его отчуждать, и между истцом и ответчиком отсутствуют договорные отношения, то независимо от избранного истцом способа защиты права (то есть заявление требования об истребовании недвижимого имущества из чужого незаконного владения, либо заявлено требование о признании недействительными сделок по отчуждению недвижимым имуществом, либо заявление таких требований одновременно) применяются правила статей 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации. Если по мнению суда, сформулированное истцом требование являлось неправильным либо истец ошибочно квалифицировал возникшие правоотношения, суд должен разрешить спор исходя из правильной юридической квалификации отношений.

При разрешении настоящего спора необходимо также учитывать позицию Конституционного Суда Российской Федерации, содержащуюся в постановлении от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО17 и ФИО18», согласно которой поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершённой с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Лица, считающие себя собственником имущества, не подлежат защите путём удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правого механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путём удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьёй 302 Гражданского кодекса Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

Как установлено по настоящему делу, несмотря на то, что титульным владельцем всего жилого дома числился ФИО2, решением мирового судьи судебного участка Краснослободского района Республики Мордовия от 28 апреля 2004 г. за К.Е.Я. признано право собственности на 1/2 доли данного жилого дома, как на совместно нажитое имущество супругов.

Таким образом, 1/2 доли спорного жилого дома вошла в состав наследства после смерти К.Е.Я. и была унаследована К.А.Н., после смерти которого данное имущество подлежало наследованию в равных долях между всеми наследниками по 1/2 доли от 1/2 доли в спорном доме: истцу К.И.А. 1/4 доли в спорном доме и ответчику ФИО2 1/4 доли.

Следовательно, на момент совершения сделки – 31 мая 2019 г. между ФИО2 и ФИО3 спорное имущество в виде жилого дома, расположенного по адресу: <адрес> принадлежало на праве общей долевой собственности двум лицам, то есть ФИО2 3/4 доли (1/2 доли (как совместно нажитое с К.Е.Я. имущество, признанное таковым вступившим в законную силу решением суда) + 1/4 доли (как принятое наследство после смерти К.А.Н.) и К.И.А. 1/4 доли.

Совершая сделку по отчуждению недвижимого имущества ФИО12, ФИО2 распорядился в том числе 1/4 доли в праве общей долевой собственности на это имущество, которая принадлежала К.И.А., то есть ФИО12 приобрела 1/4 доли у лица, которое не имело право её отчуждать.

При этом в силу положений статьи 209, пункта 2 статьи 246 Гражданского кодекса Российской Федерации ФИО2, как участник долевой собственности, был вправе по своему усмотрению без каких-либо ограничений подарить принадлежащую ему 3/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом любому другому лицу, в том числе ФИО12

Соответственно аналогичные положения закона подлежат применению и к договору дарения, заключённому 29 июня 2019 г. между ФИО12 и ФИО13, в рамках которого ФИО12 не имела права отчуждать в пользу ФИО13 1/4 доли спорного жилого дома.

С учётом указанных обстоятельств, принимая во внимание, что между истцом К.И.А. и ответчиками ФИО2, ФИО12 и ФИО13 отсутствуют договорные отношения по поводу спорного имущества, суд правильно независимо от избранного истцом способа защиты права (заявление требования о признании недействительными сделок по отчуждению спорного имущества) применил правила статей 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Права К.И.А. на 1/4 доли в праве общей долевой собственности на спорное имущество не подлежат защите путём удовлетворения иска к ответчикам с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Кроме того, поскольку спорные сделки дарения исполнены, соответствующие последствия исполнения наступили, доводы истца о их мнимости и притворности необоснованны. Истцом также не представлено каких-либо доказательств того, что оспариваемые сделки были совершены с целью прикрыть какую-либо иную сделку. Также не имеется доказательств того, что данные договоры были заключены под давлением со стороны ответчиков или иных лиц.

В этой связи суд первой инстанции правильно отказал в удовлетворении иска о признании недействительными сделок по отчуждению наследственного имущества от 31 мая 2019 г. и 29 июня 2019 г.

Вместе с тем судом не учтено, что истец К.И.А., в интересах которого действует его законный представитель ФИО1, как лицо, утратившее 1/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом в результате его дарения другому лицу ответчиком ФИО2, а затем ответчиком ФИО12, которые не имели право её отчуждать, вправе заявить требование о восстановлении его права на 1/4 доли во всех случаях, то есть завить иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск) на основании пункта 2 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом судебная коллегия отмечает, что оснований полагать, что между ФИО2 и ФИО12 имела место быть возмездная сделка нет, поскольку последняя в соответствии с разъяснениями, содержащимися в абзаце 2 пункта 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 г. не может считаться получившей данное имущество возмездно.

Имея ввиду правила статей 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебная коллегия полагает, что истец вправе требовать восстановления его права на 1/4 доли в праве общей долевой собственности на спорное имущество и данное требование подлежало удовлетворению, поскольку право на эту долю истец приобрёл на законном основании в порядке наследования по закону.

В связи с этим судебная коллегия полагает необходимым признать за К.И.А. право собственности на 1/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 86,6 кв.м, кадастровый <№>, поскольку спорный объект именно с такими характеристиками состоит на учёте в Едином государственном реестре недвижимости.

При таких обстоятельствах у суда первой инстанции не имелось предусмотренных законом оснований для принятия решения об отказе истцу в иске в данной части.

Также судебная коллегия считает необходимым разрешить вопрос о принадлежности оставшихся 3/4 доли в праве общей долевой собственности на спорное имущество и признать за ФИО13 право на 3/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 86,6 кв.м, кадастровый <№>, так как эта доля принадлежит ему на основании договора дарения от 29 июня 2019 г., который недействительной сделкой не признан.

Согласно правовой позиции, изложенной в абзаце 2 пункта 52 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» оспаривание зарегистрированного права на недвижимое имущество осуществляется путём предъявления исков, решения по которым являются основанием для внесения записи в Единый государственный реестр недвижимости. В частности, если в резолютивной части судебного акта решён вопрос о наличии или отсутствии права либо обременения недвижимого имущества, о возврате имущества во владение его собственника, о применении последствий недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества одной из сторон сделки, то такие решения являются основанием для внесения записи в Единый государственный реестр недвижимости.

В силу пункта 5 части 2 статьи 14 Федерального закона от 13 июля 2015 г. № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» основаниями для осуществления государственного кадастрового учёта и (или) государственной регистрации прав являются вступившие в законную силу судебные акты.

С учётом изложенной правовой позиции, настоящий судебный акт сам по себе является основанием для внесения изменений в сведения государственного реестра недвижимости и исключения из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи о регистрации права собственности ФИО19 и ФИО13 на указанный жилой дом и регистрации их прав на 3/4 доли, К.И.А. на 1/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом.

Признание же регистрационных записей о регистрации права собственности ФИО12 № 13:14:0206001:683-13/065/2019-2 от 11 июня 2019 г., ФИО13 № 13:14:0206001:683:13/065/2019-4 от 8 июля 2019 г. не отвечает требованию защиты нарушенного права, не является способом восстановления нарушенного права, в связи с чем соответствующие требования истца удовлетворению не подлежали.

Доводы апелляционной жалобы истца, что ответчики ФИО3 и ФИО13 являются недобросовестными приобретателями, не имеют правового значения для данного спора, поскольку вопрос о добросовестности или недобросовестности приобретателя спорного имущества имеет правовое значение только после установления двух обстоятельств - возмездности приобретения спорного имущества, а также установления обстоятельства выбытия спорного имущества из владения собственника помимо его воли.

В настоящем случае было установлено, что спорный жилой дом был приобретён ФИО12 у ФИО2 безвозмездно.

Довод апелляционной жалобы истца о неверном применении судом разъяснений, изложенных в абзаце 1 пункта 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 г., судебная коллегия находит заслуживающим внимания. Как верно указано апеллянтом, данный абзац утратил силу в связи с принятием постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Признаётся обоснованным и довод апелляционной жалобы истца о неверном применении судом разъяснений, изложенных в пункте 42 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9, поскольку шестимесячный срок принятия наследства К.И.А. не пропущен, и истец избрал способ защиты нарушенного права путём заявления требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а не путём выплаты денежной компенсации доли в наследстве. Доказательств невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное имущество, в данном случае приобретённую долю в наследстве, причитающуюся истцу, нет.

При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции в части разрешения требований о признании за истцом права собственности на долю наследственного имущества в виде жилого дома подлежит отмене (пункт 4 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). В остальной части решение суда отмене либо изменению не подлежит.

Руководствуясь пунктом 2 статьи 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Мордовия

определила:

решение Краснослободского районного суда Республики Мордовия от 23 июня 2020 г. в части отказа в удовлетворении иска ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А., о признании за К.И.А. права собственности на часть жилого дома в реконструированном виде в порядке наследования отменить.

Принять по делу в указанной части новое решение, которым иск ФИО1, действующей в интересах несовершеннолетнего К.И.А., о признании за К.И.А. права собственности на часть жилого дома в реконструированном виде в порядке наследования удовлетворить частично.

Признать за К.И.А. право на 1/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 86,6 кв.м, кадастровый <№>.

Признать за ФИО4 право на 3/4 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 86,6 кв.м, кадастровый <№>.

В остальной части решение суда оставить без изменения.

Председательствующий И.С. Леснова

Судьи В.А. Ганченкова

Л.И. Скипальская

Мотивированное апелляционное определение составлено 25 ноября 2020 г.

Судья Верховного Суда

Республики Мордовия В.А. Ганченкова