Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании в зале суда гражданское дело по апелляционной жалобе ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2 на решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 февраля 2020 года по делу по иску ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2 к ФИО3 о взыскании убытков.

Заслушав доклад судьи Чертовиковой Н.Я. об обстоятельствах дела и доводах апелляционной жалобы, объяснения представителя финансового управляющего - ФИО4, поддержавшего доводы апелляционной жалобы, ответчика ФИО3, его представителя ФИО5, возражавших против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия

установила:

ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2, обратился в суд с иском к ФИО3 о взыскании убытков в размере 35204034,30 рублей (т.1 л.д.2-6, т. 3 л.д. 48).

В обоснование требований указано на то, что в период с 2014 года по 2016 год на основании актов приема-передачи индивидуальный предприниматель ФИО1 (далее по тексту ИП ФИО1) передал индивидуальному предпринимателю ФИО3 (далее по тексту ИП ФИО3) на хранение до востребования товарно-материальные ценности - бензин АИ-92, АИ-95 и дизельное топливо на общую сумму в размере 35204034,30 рублей. 11 января 2019 года ФИО3 направлена претензия с требованием вернуть принятое на хранение имущество, однако, имущество не возвращено. Акты передачи на хранение товарно-материальных ценностей подтверждают заключенные договоры хранения, поскольку в них указан предмет, его стоимость и срок хранения. Неисполнение хранителем обязанности вернуть переданную на хранение вещь является основанием для взыскания убытков.

В судебном заседании суда первой инстанции истец ФИО1, финансовый управляющий ФИО2 и их представители участия не приняли.

Ответчик ФИО3 возражал против удовлетворения иска, пояснив, что в период с 2001 года по 2016 год он и истец осуществляли предпринимательскую деятельность по розничной торговле горюче-смазочными материалами (ГСМ) через сеть автозаправочных станций. После закупки, которая осуществлялась как от имени ИП ФИО1, так и от имени ИП ФИО3, топливо сливалось емкости автозаправочных станций, его реализация также велась как от имени ИП ФИО1, так и от имени ИП ФИО3 Поскольку оборудование автозаправочных станций находилось в пользовании у ИП ФИО3, то для подтверждения права ИП ФИО1 продавать горюче-смазочные материалы, между ИП ФИО3 и ИП ФИО1 составлялись акты на передачу ИП ФИО3 топлива, приобретенного от имени ИП ФИО1, акты о возврате топлива не составлялись, поскольку все топливо, закупленное ИП ФИО1, им же и продавалось. Весь объем топлива, стоимость которого заявлена истцом к возмещению в качестве причиненных ему убытков, продан самим ФИО1 в период осуществления предпринимательской деятельности (т.1 л.д.111-114, 191-194, т.2 л.д.123-125, т.3 л.д.58-60,152-155, т.4 л.д.169-170).

Суд постановил решение об отказе в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

В апелляционной жалобе истец ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2 просит решение суда отменить, вынести по делу новое решение о взыскании с ответчика в пользу истца убытков в размере 1930526,08 рублей. Указывает на несостоятельность вывода суда о том, что между сторонами сложились правоотношения по аренде оборудования автозаправочных станций, поскольку в судебном заседании суда первой инстанции ответчик подтвердил подписание актов о принятии топлива на хранение, указал на составление актов возврата топлива. Считает, что подписанные ответчиком акты о принятии на хранение товарно-материальных ценностей до востребования являются подтверждением письменной формы договора хранения. Отмечает, что за оказание услуг хранения ответчик выставлял истцу счета, которые оплачивались последним. Полагает, что фактические обстоятельства несовместимы с правовой конструкцией договора аренды. Ссылается на то, что ИП ФИО1 вел предпринимательскую деятельность с целью извлечения прибыли, топливо закупалось оптом, реализовывалось в розницу по более высокой цене в связи с чем несостоятелен вывод суда об отсутствии у ИП ФИО1 топлива на сумму, предъявленную к взысканию ввиду совпадения суммы закупа и суммы полученного дохода. Считает, что сравнению подлежит объем закупленного и проданного топлива, а не его стоимость. Полагает, что судом допущено нарушение процессуальных норм, поскольку истцу не была предоставлена реальная возможность ознакомления с истребованными судом доказательствами, представления дополнительных доказательств. С учетом дополнительных доказательств – товарных накладных, подтверждающих реализацию ИП ФИО1 топлива в 2015 году, приводит расчет размера убытков, согласно которому объем принятого, но не возвращенного дизельного топлива составил 35459,212 л, бензина АИ-95 – 7347,302 л, соответственно, размер убытков, исчисленный в соответствии с ценами, существующими на день подачи иска, составил 1930526,08 рублей (35459,212 л х 45,54 рублей + 7347,302 л х 42,97 рублей) (т. 5 л.д. 3-8, т. 6 л.д. 14, 15).

В возражениях на апелляционную жалобу, дополнениях к возражениям на апелляционную жалобу, ответчик ФИО3 просит в удовлетворении апелляционной жалобы отказать. Ссылается на то, что между сторонами фактически сложились правоотношения по аренде оборудования автозаправочных станций, находившихся в ведении ответчика. Отмечает отсутствие доказательств передачи топлива на хранение с целью возврата. Считает, что пояснениями ответчика и показаниями свидетеля ФИО10 подтверждено, что фактической передачи топлива по актам не было, акты если и составлялись, то с целью создания формального документооборота для контролирующих органов. Полагает, что заключение почерковедческой экспертизы является доказательством того, что акты не подписывались истцом и ответчиком. Отмечает, что отказ ФИО1 от дачи образцов подписи для проведения экспертизы может свидетельствовать о подложности актов. Считает, что все изложенные обстоятельства не позволяют принять акты в качестве достоверных доказательств, подтверждающих передачу топлива на хранение. Указывает на наличие доказательств того, что весь указанный истцом объем топлива им же был продан в течение 2015, 2016 годов, а также на отсутствие доказательств приобретения и реализации иного количества топлива, чем указано в решении суда. Ссылается на то, что на конец 2015 года остатки топлива не определялись, с 1 января 2016 года ответчик не мог пользоваться оборудованием автозаправочных станций ввиду передачи данного оборудования в аренду обществу с ограниченной ответственностью «Формула» (далее по тексту ООО «Формула»), следовательно, при наличии, остатки топлива были реализованы ООО «Формула» или самим истцом. Отмечает, что возможность представления дополнительных доказательств у стороны истца имелась, поскольку дело находилось в производстве суда 11 месяцев. Указывает на отсутствие доказательств подтверждающих убытки на стороне истца, причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими у истца убытками. Ссылается на несовпадение позиции истца, выраженной при проведении очной ставки при расследовании уголовного дела, согласно которой ФИО1 не имел финансовых претензий к ФИО3 с позицией финансового управляющего, изложенной в иске. При отсутствии доказательств передачи актов финансовому управляющему непосредственно ФИО1, невозможно принимать сведения, изложенные в актах в качестве достоверных. Истец обязан доказать, что представленные акты являются подлинными, подписаны именно ответчиком, содержат достоверные сведения и относятся к тому периоду времени, который в них указан. Такие доказательства в материалы дела не представлены, напротив, подлинность и достоверность актов опровергается показаниями свидетеля ФИО10 и заключением почерковедческой экспертизы. Считает, что сведения, содержащиеся в актах приема-передачи топлива, и товарных накладных противоречивы, поскольку объем проданного топлива, указанный в товарных накладных не совпадает с объемом топлива, указанным в актах. Считает, что платежи, осуществленные ФИО1, оплату услуг хранения не подтверждают, являются формальными денежными перечислениями по инициативе самого ФИО1 с целью пополнения расчетного счета в его же личных целях как фактического собственника бизнеса (т.5 л.д.136-138, 188-190, 246-249).

В судебное заседание суда апелляционной инстанции истец, финансовый управляющий, не явились, извещены, об уважительных причинах неявки не сообщили, в связи с чем судебная коллегия на основании статей 167,327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Изучив материалы дела и доводы апелляционной жалобы, заслушав пояснения представителя финансового управляющего, ответчика и его представителя, судебная коллегия находит решение суда первой инстанции подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, неприменением закона, подлежащего применению.

Как следует из материалов дела и установлено судом, в период с 2 августа 2006 года по 6 декабря 2016 года истец ФИО1 являлся индивидуальным предпринимателем, основным видом деятельности которого являлась оптовая торговля моторным топливом, дополнительным видом деятельности – розничная торговля моторным топливом в специализированных магазинах (т.1 л.д.74-78).

ФИО3 являлся индивидуальным предпринимателем в период с 7 мая 2001 года по 15 сентября 2016 года, его основным видом деятельности являлась розничная торговля моторным топливом в специализированных магазинах, дополнительным видом деятельности – оптовая торговля моторным топливом, хранение и складирование нефти и продуктов её переработки (т.1 л.д.67-73).

Решением Арбитражного суда Челябинской области от 26 января 2019 года ФИО1 признан несостоятельным (банкротом), его финансовым управляющим утвержден ФИО2 (т.1 л.д.79-82).

За 2015 год между ИП ФИО1 и ИП ФИО3 составлено 56 актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение, по условиям которых ИП ФИО1 сдал, а ИП ФИО3 принял на хранение до востребования горюче смазочные материалы: дизельное топливо, бензин АИ-92, АИ-95. Всего передано топлива на сумму 35204034,30 рублей (т.1 л.д.133-188, т.3 л.д. 49-54).

Сведения о возврате принятого ИП ФИО3 топлива или оплаты его стоимости в суд первой инстанции не представлены.

Согласно данным налогового учета, за 2015 год ИП ФИО1 приобретено топливо на сумму в размере 35776981 рублей (т. 2 л.д. 2-28, т. 3 л.д. 72-78), что соответствует платежным операциям осуществленным ИП ФИО1 по расчетному счету об оплате товара поставщикам топлива: обществу с ограниченной ответственностью «Аверс-Ойл», обществу с ограниченной ответственностью «Магистраль-нефть», обществу с ограниченной ответственностью «МАГИСТРАЛЬ-НЕФТЬ», обществу с ограниченной ответственностью «Агроснаб», обществу с ограниченной ответственностью «Синай-Ойл», обществу с ограниченной ответственностью «Арта» (т. 2 л.д. 29-116).

За этот же период по данным, представленным в налоговый орган, ИП ФИО1 осуществлены продажи топлива на сумму в размере 36391755,23 рублей (т. 3 л.д. 81, 82, 85, 86, 88, 89, 91, 92).

Из показаний свидетеля ФИО10 судом первой инстанции установлено, что в период с 2001 года по 2016 год ИП ФИО1 и ИП ФИО3 осуществляли деятельность по розничной торговле горюче-смазочными материалами через одну сеть автозаправочных станций, находившуюся в аренде у ИП ФИО3 Для возникновения у ИП ФИО1 права на продажу топлива через арендованные ИП ФИО3 автозаправочные станции между двумя предпринимателями существовали арендные отношения, ИП ФИО3 выставлял счета на оплату аренды, ИП ФИО1 вносил данную плату (т. 1 л.д. 192-194).

Отказывая в удовлетворении исковых требований о взыскании убытков, суд исходил из того, что договор хранения топлива между ИП ФИО1 и ИП ФИО3 не заключался, горюче-смазочные материалы, переданные ИП ФИО1 ИП ФИО3 на основании актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей, реализовывались ИП ФИО1 через емкости автозаправочных станций, находящиеся в пользовании у ИП ФИО3 на основании фактически сложившихся между сторонами арендных отношений по использованию ИП ФИО1 оборудования автозаправочных станций, находившихся во владении ИП ФИО3

Судебная коллегия с такими выводами суда согласиться не может, поскольку они не соответствуют установленным по делу обстоятельствам.

Пунктом 1 статьи 161 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения должны совершаться сделки юридических лиц между собой и с гражданами, сделки граждан между собой на сумму, превышающую десять тысяч рублей, а в случаях, предусмотренных законом, - независимо от суммы сделки.

Согласно пункту 1 статьи 609 Гражданского кодекса Российской Федерации договор аренды на срок более года, а если хотя бы одной из сторон договора является юридическое лицо, независимо от срока, должен быть заключен в письменной форме.

Из пояснений ФИО3, данных им в судебном заседании 19 апреля 2019 года следует, что совместная деятельность между ним и ИП ФИО1 осуществлялась в период с 2001 по 2016 год (т. 1 л.д. 112).

Таким образом, с учетом указанного ответчиком срока, а также ввиду суммы сделки, договор аренды в данном случае должен быть заключен в письменной форме.

На основании части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами (статья 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства (статья 162 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Учитывая, что истец оспаривает наличие между сторонами договора аренды, факт заключения договора аренды должен быть подтвержден письменными и другими доказательствами, соответственно, показания свидетеля ФИО10 неправомерно приняты судом первой инстанции в обоснование вывода о наличии договора аренды.

В соответствие со статьей 606 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору аренды (имущественного найма) арендодатель (наймодатель) обязуется предоставить арендатору (нанимателю) имущество за плату во временное владение и пользование или во временное пользование.

Представленные в материалы дела письменные доказательства передачу ИП ФИО3 ИП ФИО1 какого-либо имущества за плату не подтверждают.

При этом судебная коллегия полагает, что в случае, если между ИП ФИО3 и ИП ФИО1 действительно имели место арендные правоотношения по использованию оборудования автозаправочных станций, данные правоотношения не исключали принятие ИП ФИО3 от ИП ФИО1 топлива на хранение до момента его реализации.

Учитывая изложенное, судебная коллегия полагает вывод суда первой инстанции об отсутствии между сторонами правоотношений из договора хранения не основанным на установленных по делу обстоятельствах.

Вместе с тем, в соответствии с пунктом 1 статьи 886 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору хранения одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности.

Согласно пункту 1 статьи 887 Гражданского кодекса Российской Федерации договор хранения должен быть заключен в письменной форме в случаях, указанных в статье 161 настоящего Кодекса. При этом для договора хранения между гражданами (подпункт 2 пункта 1 статьи 161) соблюдение письменной формы требуется, если стоимость передаваемой на хранение вещи превышает не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда.

Пунктом 2 статьи 887 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что простая письменная форма договора хранения считается соблюденной, если принятие вещи на хранение удостоверено хранителем выдачей поклажедателю: сохранной расписки, квитанции, свидетельства или иного документа, подписанного хранителем.

В силу пунктов 1, 2 статьи 889 Гражданского кодекса Российской Федерации хранитель обязан хранить вещь в течение обусловленного договором хранения срока. Если срок хранения договором не предусмотрен и не может быть определен исходя из его условий, хранитель обязан хранить вещь до востребования ее поклажедателем.

Из актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение под номерами с 1 по 56, составленных в 2015 году, следует, что ИП ФИО1 сдал, а ИП ФИО3 принял на хранение на автозаправочной станции до востребования дизельное топливо, автомобильный бензин АИ-92, АИ-95. При этом в актах указана дата составления акта, срок хранения – до востребования, наименование топлива, его количество и стоимость. Акты подписаны ИП ФИО1 и ИП ФИО3, заверены личными печатями предпринимателей (т. 1 л.д. 7-62, 133-188).

Суду первой инстанции были представлены подлинники названных актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение, имеющиеся в материалах дела копии заверены судом, что подтверждено протоколом судебного заседания от 17 мая 2019 года (т. 1 л.д. 192).

В соответствии со статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Из буквального толкования слов и выражений, изложенных в актах о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение, следует, что товарно-материальные ценности, а именно дизельное топливо, автомобильный бензин АИ-92, АИ-95, в количестве, указанном в актах, были приняты ИП ФИО3 на хранение до востребования, в связи с чем судебная коллегия приходит к выводу о согласованности всех условий договора хранения и наличии между сторонами правоотношений сложившихся на основании договоров хранения, письменная форма которых подтверждена приведенными выше актами.

Доводы ответчика ФИО3 о том, что акты он не подписывал, время изготовления данных актов не соответствует указанным в них датам, а также о том, что не представлены доказательства передачи актов непосредственно ФИО1, что может свидетельствовать об их подложности, допустимыми, достоверными и достаточными доказательствами не подтверждены.

Согласно заключению проведенной по делу судебной почерковедческой экспертизы, в представленных на исследование актах расположенные в графе «сдал» подписи от имени ФИО1, выполнены одним лицом, при этом ввиду недостаточности данных невозможно установить кем, самим ФИО1 или другим лицом, выполнены данные подписи. Ввиду недостаточности данных невозможно установить самим ФИО3 или другим лицом, выполнены подписи в графе «принял» (т. 3 л.д. 21-28).

Из заключения судебной технической экспертизы документов следует, что решить вопросы о соответствии времени выполнения печатных текстов, подписей от имени ФИО1, ФИО3, оттисков печатей, в представленных на исследование актах, не представляется возможным ввиду того, что штрихи подписей не содержат участков достаточной протяженности для изготовления проб с целью оценки времени их выполнения, печатный текст выполнен электрографическим способом, тогда как не существует научно-разработанной методики определения давности выполнения такого печатного текста, штрихи подписей, пригодные для взятия проб, оттиски печатей не содержат достаточного количества вещества для установления времени их выполнения. При этом указано на то, что причинами недостаточного количества вещества для установления времени выполнения подписей и оттисков печатей может являться то, что период активного «старения» прошел (обычно составляет более года на момент исследования), либо изначально данное количество являлось низким в силу рецептурного состава красящего вещества (т. 3 л.д. 3-7).

При таких обстоятельствах у судебной коллегии нет оснований полагать, что представленные стороной истца оригиналы актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение подписаны не ИП ФИО1, не ИП ФИО3, заверены не их печатями.

Вопреки утверждению ответчика ФИО3, в силу части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при наличии оригиналов доказательств, бремя опровержения данных доказательств лежит на ответчике.

Ссылки ответчика ФИО3 на то, что по данным актам фактически топливо не передавалось, несостоятельны, поскольку из его же пояснений следует, что приобретенное ИП ФИО1 топливо помещалось в емкости автозаправочных станций, арендованных ИП ФИО3 (т. 1 л.д. 112 об.).

Кроме того, то обстоятельство, что ИП ФИО3 оказывал услуги по хранению топлива, приобретенного в 2015 году ИП ФИО1, является факт оплаты услуг хранения.

Так, из выписки по расчетному счету ИП ФИО1 следует, что с расчетного счета ИП ФИО1 на расчетный счет ИП ФИО3 перечислены:

13 марта 2015 года денежные средства в размере 33000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ пять месяцев по счет - фактуре № от 31 декабря 2014 года, шесть месяцев по счет - фактуре № от 11 марта 2015 года (т. 2 л.д. 75 об.),

15 апреля 2015 года денежные средства в размере 42000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ (т. 2 л.д. 78 об.),

20 апреля 2015 года денежные средства в размере 30000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ по счет - фактуре № от 20 апреля 2015 года (т. 2 л.д. 79 об.),

2 июля 2015 года денежные средства в размере 90000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ по счет - фактуре № от 30 июня 2015 года (т. 2 л.д. 87),

18 августа 2015 года денежные средства в размере 90000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ 3 квартал (т. 2 л.д. 93 об.),

14 сентября 2015 года денежные средства в размере 45000 рублей с назначением платежа за хранение ГСМ 4 квартал (т. 2 л.д. 96).

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ответчик ФИО3 получение указанных данных денежных средств подтвердил (т. 5 л.д. 198 об.).

Ссылки ответчика на то, что была оплата расходов, связанных с эксплуатацией автозаправочных станций, вопреки части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, доказательствами не подтверждены. Вместе с тем, платежи осуществлялись безналичным способом, при этом указывалось назначение платежа, получая денежные средства, ответчик ФИО3 с таким назначением платежа соглашался, поскольку денежные средства принимал.

Оценивая назначение указанных платежей в совокупности с представленными актами о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение, а также учитывая конклюдентные действия ИП ФИО3, который платежи с назначением за хранением ГСМ принимал, судебная коллегия полагает, что ИП ФИО1 была произведена оплата услуг хранения топлива.

Согласно пункту 1 статьи 901 Гражданского кодекса Российской Федерации хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, по основаниям, предусмотренным статьей 401 настоящего Кодекса. Профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы, либо из-за свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя.

В соответствии с пунктом 1 статьи 902 Гражданского кодекса российской Федерации убытки, причиненные поклажедателю утратой, недостачей или повреждением вещей, возмещаются хранителем в соответствии со статьей 393 настоящего Кодекса, если законом или договором хранения не предусмотрено иное.

В силу положений пункта 1 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства.

Убытки определяются в соответствии с правилами, предусмотренными статьей 15 настоящего Кодекса. Возмещение убытков в полном размере означает, что в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом (пункт 2 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Пунктом 3 названной статьи установлено, что если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, - в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

Из представленных в суд апелляционной инстанции товарных накладных за 2015 года, принятых судом апелляционной инстанции в качестве дополнительных доказательств в соответствии с частью 1 статьи 327.1. Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ввиду нарушения судом положений части 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, следует, что в 2015 году часть переданного на хранение топлива была возвращена истцу и реализована им.

Из актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение и представленных товарных накладных следует, что:

в 2015 году было передано дизельного топлива в объеме 439166,212 л, возвращено в объеме 403707 л, соответственно, объем непереданного топлива составил 35459,21 л (439166,212 – 403707) (т. 1 л.д. 7-62, т. 5 л.д. 22-114),

в 2015 году было передано бензина АИ-92 в объеме 596034,08 л, возвращено в объеме 623283,8 л, соответственно, переданный в 2015 году бензин АИ-92 возвращен в полном объеме (т. 1 л.д. 7-62, т. 5 л.д. 22-114),

в 2015 году было передано бензина АИ-95 в объеме 98420,912 л, возвращено в объеме 91073,61 л, соответственно, объем непереданного топлива составил 7347,3 л (98420,912 – 91073,61) (т. 1 л.д. 7-62, т. 5 л.д. 22-114).

Аналогичный объем непереданного топлива приведен в уточненном расчете истца (т. 6 л.д. 14-17).

Из заключения специалиста общества с ограниченной ответственностью Агентство «Вита-Гарант» от 27 июля 2020 года следует, что по состоянию на момент подачи иска, а именно на март 2019 года, рыночная стоимость (наиболее вероятное значение) горюче-смазочных материалов на автозаправочных станциях в городе Златоусте Челябинской области бензина АИ-95 составляла 42,97 руб/л, дизельного топлива – 45,54 руб /л (т. 6 л.д. 18-24).

Данное заключение также принято судом апелляционной инстанции в качестве дополнительного доказательства в соответствии с частью 1 статьи 327.1. Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ввиду нарушения судом положений части 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Оценивая данной доказательство судебная коллегия усчитывает, что указанные в заключении цены соответствует официальной статистической информации на март 2019 года, предоставленной территориальным органом Федеральной службы государственной статистики по Челябинской области (Челябинскстат) (т. 5 л.д. 207).

Учитывая вышеизложенное, судебная коллегия приходит к выводу о том, что истцу ответчиком не возвращены товарно-материальные ценности на сумму 1930526,08 рублей (7 347,302 л х 42,97 руб./л + 35 459,212 л х 45,54 руб. /л.). При указанных обстоятельствах решение суда первой инстанции нельзя признать законным и обоснованным, оно подлежит отмене с принятием нового решения о частичном удовлетворении исковых требований в названном размере.

Доводы ответчика о том, что остатки закупленного в течении 2015 года топлива реализовано ИП ФИО1 в 2016 году отклоняются, поскольку из полученных по инициативе ответчика налоговых деклараций за 1-3 квартал по налогу на добавленную стоимость следует, что налог на добавленную стоимость (НДС), обязательный к уплате при продаже товаров, в том числе горюче-смазочных материалов, в 2016 году ИП ФИО1 не уплачивался, соответственно, продажа топлива не осуществлялась (т. 5 л.д. 223-243). В 4 квартале 2016 года согласно ответу налоговой службы ФИО1 налоговую декларацию по налогу на добавленную стоимость не предоставлял (т. 5 л.д. 210), 6 декабря 2016 года его деятельность в качестве индивидуального предпринимателя прекращена (т. 1 л.д. 74). Доказательства передачи топлива, принятого по актам ИП ФИО3 ООО «Формула» материалы дела не содержат.

Ссылки на наличие в 2016 году у ФИО1 дохода физического лица, подтвержденного налоговой декларацией по налогу на доход физических лиц (3-НДФЛ), продажу топлива переданного в 2015 году не подтверждают, поскольку такой информации данный документ не содержит. Получение в 2016 году ФИО1 налогового вычета от предпринимательской деятельности не подтверждает продажу в 2016 году переданного ИП ФИО3 в 2015 году топлива, поскольку из реестра расходных документов ИП ФИО1, на основании которых получен данный налоговый вычет, следует, что вычет получен в связи с расходами ИП ФИО1 на приобретение топлива в ООО «МАГИСТРАЛЬ-НЕФТЬ» в иной период времени, а именно в период с 30 декабря 2015 года по 1 июня 2016 года (т. 5 л.д. 221-222).

Ссылки на то, что у суда апелляционной инстанции не имелось оснований для принятия от истца в качестве дополнительных доказательств товарных накладных, отклоняются, поскольку данные доказательства не представлены в суд первой инстанции по уважительным причинам, а именно в связи с отказом в удовлетворении ходатайства финансового управляющего об ознакомлении с материалами дела, необходимого с целью уточнения исковых требований и представления новых доказательств, что не противоречит положениям части 1 статьи 327.1. Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы ответчика об отсутствии доказательств причинения убытков, а также об отсутствии убытков на стороне истца вследствие естественной убыли переданного на хранение товара, отклоняются ввиду следующего.

Согласно разъяснениям, данным в абзацах 1 и 2 пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации). Размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. По смыслу пункта 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению.

Вопреки доводам ответчика, доказательства подтверждающие убытки на стороне истца, причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими у истца убытками, в материалы дела представлены, к таким доказательствам относятся акты о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение.

Вместе с тем, согласно разъяснениям, данным в абзаце 3 пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункт 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное. Если лицо несет ответственность за нарушение обязательства или за причинение вреда независимо от вины, то на него возлагается бремя доказывания обстоятельств, являющихся основанием для освобождения от такой ответственности (например, пункт 3 статьи 401, пункт 1 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств.

Поскольку товарно-материальные ценности приняты ФИО3 при осуществлении предпринимательской деятельности, бремя доказывания того обстоятельства, что надлежащее исполнение обязательство оказалось невозможным вследствие независящей от него силы, в том числе в связи с естественной убылью, лежит на ответчике.

Судом апелляционной инстанции проведено три судебных заседания, при этом в судебных заседаниях от 25 июня 2020 года, 7 июля 2020 года у ответчика выяснялся вопрос, какими доказательствами подтверждается отсутствие убытков, итоговое судебное заседание было назначено на 28 июля 2020 года. При этом ответчиком дополнительные доказательства отсутствия убытков, в том числе в связи с естественной убылью, не представлены, ходатайство о проведении по делу судебной экспертизы не заявлено. Позиция ответчика сводилась к тому, что все доказательства имеются в материалах дела.

Поскольку установленная пунктом 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации обязанность доказывания отсутствия убытков ответчиком не исполнена, судебная коллегия полагает доводы ответчика необоснованными. Одновременно судебная коллегия исходит из того, что отказ в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков в связи с несогласием ответчика с размером убытков, недопустим в соответствии с пунктом 5 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Ссылки на то, что при проведении очной ставки при расследовании уголовного дела ФИО1 не имел финансовых претензий к ФИО3, тогда как в иске финансовым управляющем выражена иная позиция, свидетельствуют не о противоречии позиций истца и его представителя – финансового управляющего, а об изменении позиции ФИО1 по вопросу предъявления материальных требований к ФИО3 Истец ФИО1 был извещен на каждое судебное заседание, о несогласии с исковыми требованиями не заявил, от требований не отказался.

Противоречий в сведениях, содержащихся в актах приема-передачи топлива, и товарных накладных судебная коллегия не усматривает, поскольку продажа переданного по актам топлива могла осуществляться в последующие после передачи месяцы.

Оценив все представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение суда подлежит отмене, иск частичному удовлетворению, с ФИО3 в пользу ФИО1 подлежат взысканию денежные средства в размере 1930526,08 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 328, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Апелляционную жалобу ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2 удовлетворить. Решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 февраля 2020 года отменить. Принять по делу новое решение, которым иск ФИО1 в лице финансового управляющего ФИО2 к ФИО3 о взыскании убытков удовлетворить частично.

Взыскать с ФИО3 в пользу ФИО1 денежные средства в размере 1930526 рублей 08 копеек. В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Председательствующий

Судьи