Гражданский кодекс часть 1

председательствующего	Кориковой Н.И.,
судей коллегии	Николаевой И.Н., Забоевой Е.Л.,
при секретаре	ФИО1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам истицы ФИО2, ответчиков ФИО3 и ФИО4 на решение Тюменского районного суда Тюменской области от 05 ноября 2020 года, которым постановлено:

«В удовлетворении исковых требований ФИО2 к ФИО5, ФИО3, ФИО4 о признании договоров купли-продажи транспортных средств незаключенными, признании договоров купли-продажи транспортных средств недействительными - отказать.

В удовлетворении встречного иска ФИО4 к ФИО2 о признании добросовестным приобретателем транспортных средств, признании права собственности на транспортные средства – отказать».

Дополнительным решением того же суда от 20 сентября 2021 года постановлено:

«В удовлетворении исковых требований ФИО2 к ФИО5, ФИО3, ФИО4 о расторжении договоров транспортных средств в судебном порядке отказать».

Заслушав доклад судьи Тюменского областного суда Кориковой Н.И., судебная коллегия

установила:

ФИО2 обратилась в суд с иском к ФИО5, ФИО4, ФИО3, в котором, с учетом неоднократных уточнений и отказа от части требований, просила признать договоры купли-продажи транспортных средств- двух самосвалов от 19 февраля 2014 года и от 06 июня 2014 года между нею (ФИО2) и ФИО5 незаключенными, недействительными и расторгнуть их в судебном порядке, признать недействительными последующие договоры об отчуждении указанных транспортных средств: договоры купли-продажи от 14 марта 2015, заключенные между ФИО5 и ФИО3, и от 07 апреля 2016 года, заключенные между ФИО3 и ФИО4

В обоснование заявленных требований указала, что транспортные средства отчуждены по двум первым сделкам от 19 февраля и 06 июня 2014 года по подложным документам, т.к. она договоры не подписывала, свою волю на отчуждение не выражала, что подтверждено приговором Калининского районного суда города Тюмени от 27 марта 2019 года, которым установлено, что указанные договоры купли-продажи и акты приема-передачи транспортных средств самоуправно изготовлены и сданы на регистрацию в ГИБДД ФИО5, за что он осужден по , приговор вступил в законную силу. В дальнейшем 14 марта 2015 года он заключил договоры купли-продажи транспортных средств с ФИО3(отцом), а последний 07 апреля 2016 года продал транспортные средства ФИО4; последний является титульным собственником автомобилей до настоящего времени. (т.2 л.д.113-114, 211-212).

Определением суда от 17 февраля 2020 года в связи с отказом истца о иска прекращено производство по делу в части требований к МО ГИБДД РЭР и ТН АМТС УМВД России по Тюменской области о применении последствий недействительности сделок в виде возложения обязанностей аннулировать записи о государственной регистрации транспортных средств, исключить записи о переходе права собственности от истца к ответчику в отношении спорных транспортных средств. (л.д. ).

ФИО4 обратился со встречным иском к ФИО2 о признании добросовестным приобретателем транспортных средств и признании за ним права собственности на транспортные средства, ссылаясь на то, что он не знал и не мог знать о том, что продавец не имел права отчуждать автомобили иным лицам; каких-либо запретов и ограничений в отношении транспортных средств не было зарегистрировано; оснований усомниться в правомерности заключения данных сделок, добросовестности ФИО3, равно как и в его правах на распоряжение автомобилями, не имелось; он (ФИО4) приобрел право собственности на транспортные средства в установленном законом порядке, оплатил их стоимость, является их собственником (т.4 л.д.86-91).

Судом к участию в деле в качестве третьего лица на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена ФИО6

В судебном заседании суда первой инстанции истица ФИО2 и ее представитель ФИО7 и адвокат Гольцова М.С. просили об удовлетворении иска в полном объеме, отказе в удовлетворении встречного иска.

Третье лицо на стороне истца - ФИО8 поддержал иск, пояснил, что самосвалы по документам были оформлены на его супругу ФИО2, в 2013 году он передал их ФИО5 в аренду с последующим правом выкупа и должен был получить за три самосвала 7 500 000 рублей, но денежные средства не выплачены, о том, что они переоформлены на Рашевского, узнал в 2015 году, потребовал отдать деньги, затем обратился в полицию.

Ответчик ФИО3, представитель ответчиков ФИО3 и ФИО4 -ФИО9, представитель ответчика ФИО5 адвокат Стрижеус К.В. просили отказать в удовлетворении первоначального иска, удовлетворить встречный иск, заявлено о применении срока исковой давности.

Разрешив спор, суд постановил указанное выше решение, с которым не согласились обе стороны.

В апелляционных жалобах они просят об отмене решения ввиду неправильного применения норм материального права, неправильного установления обстоятельств спора, несоответствия выводов суда обстоятельствам дела.

Истица ФИО2 в апелляционной жалобе просит отменить решение и удовлетворить первоначальный иск в полном объеме. Указывает, что, применяя норму закона о пропуске истцом срока исковой давности, суд первой инстанции не учел, что о причинении имущественного вреда преступлением, совершенным ответчиками ФИО5 и ФИО3, она могла узнать только с момента вступления в законную силу приговора Калининского районного суда г. Тюмени от 27 марта 2019 года, после его апелляционного рассмотрения – 13 июня 2019 года.

В апелляционной жалобе ответчик ФИО3 просит отменить решение суда в части отказа в удовлетворении встречных исковых требований и удовлетворить встречный иск. Указывает, что судом необоснованно сделан вывод о том, что ФИО4 и он были знакомы до совершения сделок. Отмечает, что при заключении сделок он не сообщал ФИО4 о претензиях семьи ФИО11, так как полагал их надуманными. Полагает, что принятым по делу решением непонятно, кто является собственниками транспортных средств, поскольку сделки недействительными признаны не были, ФИО4 права собственности на них никто не лишал.

Ответчик ФИО4 в лице представителя ФИО9 в апелляционной жалобе просит отменить решение в части отказа в удовлетворении встречных исковых требований и удовлетворить встречный иск, исключить из мотивировочной части решения выводы о том, что приговором суда установлено, что ответчики Рашевские с целью исключения возможности ФИО2 вернуть спорные автомашины заключили ряд сделок купли-продажи, что и договоры купли-продажи с ФИО4 также заключены с указанной целью. Вывод суда первой инстанции о том, что ФИО4 и ФИО3 до совершения сделки были знакомы, не основан на доказательствах, является предположением. Считает, что суд не мог принять полис ОСАГО в качестве доказательства, поскольку указанный документ выдан после совершения сделок, вопрос о включении продавца в полис не выяснялся, указанный документ судом не исследовался и к материалам дела приобщен не был ввиду возврата его стороне истца по причине непредоставления его копии лицам, участвующим в деле; не была дана надлежащая оценка показаниям ФИО3, ФИО4, ФИО6 об обстоятельствах заключения сделок, подтверждающих факт того, что ФИО3 и ФИО4 не были знакомы друг с другом до заключения договоров купли-продажи; вывод суда о том, что договоры были заключены с целью лишить истца возможности вернуть транспортные средства, считает необоснованным, поскольку приговором Калининского районного суда г. Тюмени от 27 марта 2019 года такие выводы сделаны не были, из текста судебного акта данное обстоятельство не следует; вывод суда о злоупотреблении правом со стороны ФИО4 не основан на доказательствах и противоречит фактическим обстоятельствам дела; настаивает на том, что ФИО4 является добросовестным приобретателем спорных автомобилей, перед их приобретением он проверил их правоустанавливающие документы, получил их по актам, проверил автомобили по Реестру сведений об ограничениях и запретах сервиса «Проверка автомобиля», Реестру залогов движимого имущества, уплатил денежные средства и осуществил их постановку на учет в органах ГиБДД; спорные автомобили выбыли из владения истца на основании устной сделки между ней и ФИО5 Полагает, что в удовлетворении встречного иска было неправомерно отказано, поскольку ФИО4 необходимо было лишь констатировать его право собственности на транспортные средства, тогда как в сложившейся ситуации суд своим решением фактически создал правовую неопределенность в вопросе о том, кто из спорящих сторон является собственником транспортных средств.

В письменных возражениях на апелляционную жалобу ФИО2 ответчик ФИО3 просит отказать в ее удовлетворении.

В отзыве на апелляционную жалобу истицы ответчик ФИО3 указывает на его согласие с доводами апелляционной жалобы ответчика ФИО4

В письменных возражениях на апелляционную жалобу истицы третье лицо ФИО6 просит оставить ее без удовлетворения. Полагает, что о нарушении ее прав, истцу стало известно в 2015 году, как на то указано в приговоре Калининского районного суда г. Тюмени, а довод о истечении срока исковой давности 13 июня 2019 года основан на ошибочном толковании норм процессуального права. Выражает согласие с доводами апелляционных жалоб ФИО4 и ФИО3

В своих возражениях на апелляционную жалобу истицы ответчик ФИО4 в лице представителя ФИО9 просит оставить ее без удовлетворения. Указывает, что согласно тексту приговора о нарушенном праве ФИО2 стало известно в июне 2015 года, и, поскольку срок исковой давности по требованию о признании договора незаключенным составляет 3 года, данный срок ею пропущен.

В отзыве на апелляционную жалобу истицы ответчик ФИО4 в лице представителя ФИО10 поддерживает доводы апелляционной жалобы ответчика ФИО3

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 29 марта 2021 года решение суда отменено в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО2, принято в данной части новое решение о частичном удовлетворении иска, признаны незаключенными:

- договор купли-продажи транспортного средства от 06 июня 2014 года между продавцом ФИО2 и покупателем ФИО5, в отношении грузового самосвала марки

- договор купли-продажи транспортного средства от 19 февраля 2014 года между продавцом ФИО2 и покупателем ФИО5, в отношении грузового самосвала марки

Из владения ФИО4 во владение собственника ФИО2 истребованы указанные транспортные средства

В удовлетворении исковых требований ФИО2 в остальной части отказано. Это же решение суда в остальной части оставлено без изменения. (том 7 л.д.1-24).

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 29 июня 2021 апелляционное определение отменено, дело направлено на новое апелляционное рассмотрение (т.7, л.д. 119-128).

До начала повторного рассмотрения апелляционной жалобы по существу поступили запрос из Тюменского районного суда Тюменской области о возвращении дела в суд первой инстанции для принятия дополнительного решения по требованию о расторжении договоров в судебном порядке и аналогичное заявление стороны ответчика.

Определением судебной коллегии от 23 августа 2021 года гражданское дело снято с апелляционного рассмотрения и возвращено в суд первой инстанции для принятия по делу дополнительного решения (т. л.д.. ).

Дополнительным решением Тюменского районного суда от 20 сентября 2021 года отказано в удовлетворении иска ФИО2 о расторжении договоров купли-продажи транспортных средств в судебном порядке (т.10, л.д.59-63).

По возвращении дела в суд апелляционной инстанции от ФИО3 поступили дополнения к апелляционной жалобе, в которых указано, что супруги ФИО11 добровольно передали автомобили ФИО5 и получили от ФИО5 оплату в общей сумме 4 939 100 рублей (109100+ 1950000+2450 000 в виде квартиры+330 000), что также установлено приговором суда от 19 июня 2019 года; данные обстоятельства свидетельствуют о заключенности договоров купли-продажи и недобросовестности продавца, однако оценка этому обстоятельству судом не дана; соответственно неправильно определен и размер ущерба как таковой, т.к. недоплаченная сумма составила 405 333 рубля (5 244 333 - 4 839 000 = 405 333); в создавшейся ситуации передача автомобилей ФИО11а и получении ими стоимости автомобилей влечет их неосновательное обогащение; не дано оценки тому, что Мельники знали о заключенных договорах и регистрации транспортных средств на имя ФИО5, т.к. после переоформления автомобили работали на ООО «ТехноАвтоСтрой» по договорам транспортных услуг с ООО «Партнер», руководителем которой являлся ФИО5, директором которого является ФИО8, а его супруга ФИО2 – его заместителем; неправильно исчислен срок исковой давности; необоснованно отказано в признании ФИО4 добросовестным приобретателем (т.10, л.д.133-137).

Также поступили дополнения к апелляционной жалобе со стороны представителя ФИО4 – ФИО9, в которой указано о неверном исчислении судом срока исковой давности, его пропуске, неверном толковании судом норм материального права (ст.ст.166,302, 1064 ГК РФ); невозможности применения виндикации ввиду неизвестности местонахождения транспортных средств, которые были изъяты у ФИО4 и переданы на ответственное хранение ФИО2, но она заявляет о том, что ей не известно, где они находятся сейчас; выбытии транспортных средств из владения ФИО2 по ее воле и воле супруга; отсутствии преюдициального значения факта квалификации действий ФИО5 по уголовному делу; наличия в действиях ФИО4 признаков добросовестного приобретения и отсутствия доказательств иного; недоказанности факта приобретения транспортных средств ниже их фактической стоимости; необоснованности вывода суда о выдаче ФИО4 полиса ОСАГО, т.к. подпись в полисе ему не принадлежит (т.10, л.д. 154-158).

От третьего лица ФИО6 поступили возражения на апелляционную жалобу ФИО2 (т.10, л.д. 147-149).

Определением судебной коллегии от 02 февраля 2022 года по делу назначена судебная почерковедческая экспертиза с целью установления подлинности подписи ФИО4 в полисе ОСАГО, в связи с чем производство по делу приостановлено (т.12 л.д. 27-36).

После возобновления производства по делу от представителя ФИО4 – ФИО9 поступили дополнения к апелляционной жалобе, в которых он наряду с ранее изложенными доводами дополнительно указывает на то, что заключением почерковедческой экспертизы подтверждается добросовестное поведение ФИО4, т.к. установлено, что подпись в договоре ОСАГО выполнена не им, а другим лицом (т. л.д. )

Информация о времени и месте нового рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции была заблаговременно размещена на официальном сайте Тюменского областного суда oblsud.tum.sudrf.ru (раздел «Судебное делопроизводство»), а также доведена до сведения каждого участника персонально.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истицы ФИО2 – ФИО12 просил об удовлетворении апелляционной жалобы истицы, отказе в удовлетворении жалобы ответчиков.

Ответчик ФИО3 и его представитель ФИО9, он же- представитель ответчика ФИО4, просили об удовлетворении апелляционной жалобы ответчиков и отказе в удовлетворении жалобы истицы.

Третье лицо на стороне ответчиков ФИО6 и ее представитель ФИО13 поддержали доводы апелляционных жалоб ответчиков.

Истица Мельник Е.юС., третье лицо на стороне истицы ФИО8 (супруг), ответчики ФИО4, ФИО5, представитель третьего лица УМВД России по Тюменской области в судебное заседание не явились, об отложении дела не просили.

На основании ст. 167 ГПК РФ дело рассмотрено в их отсутствие.

Выслушав объяснения участвующих в деле лиц, изучив материалы дела, проверив законность решения суда первой инстанции в пределах доводов апелляционных жалоб и возражений, как того требует ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ, исследовав в качестве новых доказательств для установления юридически значимых обстоятельств, которые судом первой инстанции установлены не были, протокол осмотра предметов (выемки) от 24 июня 2016 года, постановление о назначении предварительного слушания от 20 сентября 2017 года, сопроводительное письмо от 30 августа 2017 года, приложение (фототаблица к протоколу осмотра предметов – страховой полис обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств от 25 мая 2016 года), постановление о признании гражданским истцом от 04 мая 2016 года, исковое заявление от 04 мая 2016 года, постановление о признании потерпевшим от 05 апреля 2016 года, постановление о признании потерпевшей от 05 апреля 2016 года (т.6, л.д.220-230), страховой полис (т.10, л.д.226), заключение специалиста-почерковеда (т.11, л.д.26-35), заключение судебной почерковедческой экспертизы (т.12, л.д. 68-88), дело правоустанавливающих документов (т.10, л.д.227-250, т.11, л.д.1-13, 36-53), судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения первоначального иска ФИО2, встречный иск находит подлежащим частичному удовлетворению.

Судом первой инстанции установлено и подтверждено материалами дела, что ФИО2 являлась собственником транспортных средств: , грузового самосвала

06 июня 2014 года и 19 февраля 2014 между нею (ФИО2) и ФИО5 заключены договоры купли-продажи указанных транспортных средств, по 100 000 рублей каждый, составлены акты приема-передачи (т.1, л.д. 15-16).

Транспортные средства поставлены на государственный регистрационный учет в ГИБДД на имя ФИО5 19 февраля и 06 июня 2014 года.

14 марта 2015 года заключены договоры купли-продажи транспортных средств между ФИО5 и ФИО3.

19 марта 2015 года транспортные средства зарегистрированы на имя ФИО3 в органах ГИБДД.

07 апреля 2016 года ФИО3 заключил договоры купли –продажи указанных транспортных средств с ФИО4 (т.11, л.д.105, 106).

Транспортные средства зарегистрированы на имя ФИО4

Приговором Калининского районного суда г. Тюмени от 27 марта 2019 года ФИО25 осуждены (т.1 л.д. 18-157).

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Тюменского областного суда от 13 июня 2019 года приговор оставлен без изменения (т.1, л.д. 158-175).

Из приговора следует, что самоуправство выразилось в том, что период ФИО5 и ФИО3 совершили самовольные действия, направленные на получение права собственности на имущество ФИО2, а именно двух самосвалов, являющихся предметом спора о по настоящему гражданскому делу.

Так, ФИО5 и ФИО3, достоверно зная, что самосвалами, принадлежащими на праве собственности ФИО2, фактически распоряжается ее муж ФИО8, предложили ФИО8 передать ФИО5 в аренду данные транспортные средства с последующим выкупом и достигли устной договоренности о том, что стоимость обоих самосвалов и транспортного средства VL016S будет составлять 2 500 000 руб. за каждое транспортное средство, а их общая стоимостью 7 500 000 руб.

19 февраля 2014 года и 06 июня 2014 года ФИО5 предоставил полученные от ФИО8 документы на указанные транспортные средства и образцы подписи ФИО2 постороннему лицу (сотруднику фирмы ООО «М1»), дал указание о подготовке договоров купли-продажи на транспортные средства, где продавцом выступала ФИО2, а покупателем ФИО5, и актов приема-передачи к данным договорам, а также о подписании договоров и актов от имени ФИО2, после чего предоставил подложные договоры, акты на транспортные средства в ГИБДД, где была осуществлена регистрация транспортных средств на имя ФИО5

14 марта 2015 года ФИО5 по предварительному сговору с ФИО3 подготовили договоры купли-продажи от 14 марта 2015 года на вышеуказанные транспортные средства, согласно которым ФИО5 якобы продал, а ФИО3 якобы купил указанные транспортные средства за общую сумму 200 000 руб., при этом фактической передачи денежных средств между ними не производилось, а 19 марта 2015 года предоставили данные фиктивные договоры сотрудникам ГИБДД на регистрацию.

В июне 2015 года об этом стало известно ФИО8 и ФИО2

Также приговором установлен размер ущерба в 1 млн. 435 тыс. 549 руб., который признан существенным вредом для потерпевших.

23 июня 2016 года в уголовном деле вынесено постановление о возвращении вещественных доказательств потерпевшей, которым самосвалы переданы на ответственное хранение ФИО2 (т.2 л.д.77-78).

Разрешая спор, руководствуясь ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 10, п.2 ст. 168, 181, 196, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ), ст. 61 ГПК РФ, суд первой инстанции, ограничившись констатацией установленных приговором обстоятельств, сделал вывод о том, что установленные приговором суда обстоятельства заключения сделок имеют преюдициальное значение для дела, и, соответственно, исходил из того, что ФИО2 не заключала с ФИО5 договоры купли-продажи транспортных средства 19 февраля и 06 июня 2014 года, автомобили выбыли из ее владения помимо ее воли; ФИО5 продал транспортные средства по договору от 15 марта 2015 года ФИО3, а тот-ФИО4 с целью исключения у ФИО2 возможности возвратить в судебном порядке право собственности на автомобили.

Вместе с тем, отказывая в удовлетворении иска, суд пришел к выводу о пропуске истицей срока исковой давности по каждому из требований: по требованию о признании сделок незаключенными суд исчислял его с июня 2015 года, поскольку приговором установлено, что именно в это время истица узнала о том, что транспортные средства были переоформлены на Рашевских, в суд обратилась 12 сентября 2019 года; по требованиям о признании договоров купли-продажи недействительными суд исчислял срок исковой давности с 23 июня 2016 года, т.е. в даты вынесения и ознакомления истицы с постановлением о передаче ей транспортных средств на ответственное хранение, в котором, в свою очередь, указана дата составления Рашевскими договора.

Принимая решение об отказе ФИО4 в удовлетворении его исковых требований, суд первой инстанции, также исходя из преюдиции установленных приговором обстоятельств, указал, что, поскольку приговором суда установлено, что ответчики Рашевские заключили сделки с целью исключения возможности вернуть спорные автомашины в собственность ФИО2, то и договоры купли-продажи с ФИО4 заключены с указанной целью. При этом ФИО4, приобретая спорные автомобили у ФИО3, не стал бы включать его, а также ФИО5, ФИО14 в полис ОСАГО, если бы данные лица были ему не знакомы. Соответственно ФИО4 не является добросовестным приобретателем спорных транспортных средств, в его действиях усматривается злоупотребление правом.

Дополнительное решение об отказе в удовлетворении иска в части расторжения договоров купли – продажи от 19 февраля и 06 июня 2014 года, также мотивировано пропуском срока исковой давности, исчисленного с июня 2015 года; в удовлетворении требований о расторжении последующих договоров суд отказал со ссылкой на то, что такое требование может быть заявлено только стороной договора, тогда как ФИО2 стороной договоров последующих договоров не являлась.

Дополнительное решение сторонами не оспаривается, поэтому законность и обоснованность решения суда первой инстанции проверена судебной коллегией в порядке, установленном главой 39 ГПК РФ с учетом положений ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ, по смыслу которой повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционной жалобы, и в рамках тех требований, которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции.

Соглашаясь с решением суда об отказе в удовлетворении иска ФИО2, судебная коллегия с квалификацией правоотношений сторон, полагает, что судом неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, неправильно применены нормы материального и процессуального права, и выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, (пункты 1,3, 4 ч.1 ст.330 ГПК РФ).

В силу требований ч. 1 ст. 195 ГПК РФ решение должно быть законным и обоснованным.

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению. Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст.ст. 55, 59-61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (пункты 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении»).

С учетом задач гражданского судопроизводства (ст. 2 ГПК РФ), а также процессуально-правовых последствий судебных актов (ст. 13 ГПК РФ), правовое значение решения суда как акта правосудия заключается в разрешении спора по существу, т.е. устранении существующей неопределенности в материальных правоотношениях сторон, установлении, изменении или прекращении спорных правоотношений.

Поэтому суд должен определить, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (ч. 2 ст. 56 ГПК РФ).

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (ч.1 ст. 196 ГПК РФ).

В мотивировочной части решения суда должны быть указаны: фактические и иные обстоятельства дела, установленные судом; выводы суда, вытекающие из установленных им обстоятельств дела, доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле; законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (ч.4 ст. 198 ГПК РФ).

Фактические обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, должны определяться судом на основании норм материального права, подлежащих применению к данным правоотношениям, независимо от того, на какие нормы права ссылается истец. Данная правовая позиция изложена в абзаце втором пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», п.3 совместного Постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 (ред. от 23.06.2015) "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".

Разрешая спор, суд первой инстанции не учел данные законоположения и исходил только из тех обстоятельств, которые установлены приговором суда в отношении Рашевских, сославшись на ч.4 ст. 61 ГПК РФ, не дав им гражданско-правовой оценки.

Между тем согласно ч.4 ст. 61 ГПК РФ и разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 № 23 (в ред. от 23 июня 2015 года) «О судебном решении», вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого он вынесен, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан ФИО15 и ФИО16») указано, что, применяя преюдицию приговора, следует учитывать, что в уголовном судопроизводстве решается вопрос о виновности лица в совершении преступления и о его уголовном наказании. Имеющими значение для этого суда будут являться такие обстоятельства, подтверждающие установленные уголовным законом признаки состава преступления, без закрепления которых в законе деяние не может быть признано преступным. Это касается и формы вины как элемента субъективной стороны состава преступления, что при разрешении гражданского дела установлению не подлежит. Именно поэтому уголовно-правовая квалификация действий (бездействия) лица определяется исключительно в рамках процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и не может устанавливаться в иных видах судопроизводства. Таким образом, институт преюдиции, являясь выражением дискреции законодателя в выборе конкретных форм и процедур судебной защиты и будучи направлен на обеспечение действия законной силы судебного решения, его общеобязательности и стабильности, на исключение возможного конфликта различных судебных актов, подлежит применению с учетом принципа свободы оценки доказательств судом, вытекающего из конституционных принципов независимости и самостоятельности судебной власти.

Поскольку заявленные ФИО2 требования связаны с гражданско-правовыми последствиями преступных действий Рашевских, а не с юридической квалификацией этих действий на основании норм Уголовного кодекса Российской Федерации, то они вопреки выводам суда первой инстанции подлежат квалификации с точки зрения норм гражданского права.

В обоснование своих требований истица ФИО2 указывала на то, что договоры купли-продажи транспортных средств с ФИО5 она не подписывала, они совершены помимо ее воли потому являются незаключенными и недействительными, последующие договоры заключены в той целью, чтобы она не смогла истребовать их в свою собственность, т.е. сделки совершены в ущерб ее интересам, что свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны участников сделок.

В целом же заявлены противоречивые и взаимоисключающие требования.

Юридически значимыми, в том числе и для исчисления срока исковой давности, и подлежащими судебной оценке обстоятельствами являются наличие либо отсутствие воли собственника на выбытие имущества из его владения, возмездность или безвозмездность сделок по отчуждению спорного имущества, а также соответствие либо несоответствие поведения приобретателя имущества требованиям добросовестности.

В соответствии со статьями 166, 167 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Согласно п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" также разъяснено, что договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора (пункт 3 статьи 154 и пункт 1 статьи 432 ГК РФ. Соглашение сторон может быть достигнуто путем принятия (акцепта) одной стороной предложения заключить договор (оферты) другой стороны (пункт 2 статьи 432 ГК РФ), путем совместной разработки и согласования условий договора в переговорах, иным способом, например, договор считается заключенным и в том случае, когда из поведения сторон явствует их воля на заключение договора (пункт 2 статьи 158, пункт 3 статьи 432 ГК РФ).

В статье 182 ГК РФ предусмотрены последствия заключения сделки с превышением полномочий.

Исходя из содержания данных норм, незаключенную сделку нельзя признать недействительной, поскольку отсутствует сам юридический факт ее заключения, порождающий соответствующие правовые последствия. Поэтому договор купли-продажи, заключенный иным лицом от имени собственника, не может быть признан незаключенным и является сделкой, которая на основании правил ст. 182 ГК РФ при определенных условиях может быть признана недействительной.

В соответствии с п. 1 ст.183 ГК РФ при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии не одобрит данную сделку.

Установление факта заключения сделки представителем без полномочий или с превышением таковых служит основанием для отказа в иске, вытекающем из этой сделки, к представляемому, если только не будет доказано, что последний одобрил сделку.

Под последующим одобрением сделки представляемым, в частности, могут пониматься: письменное или устное одобрение независимо от того, кому оно адресовано; признание представляемым претензии контрагента; иные действия представляемого, свидетельствующие об одобрении сделки (например, полное или частичное принятие исполнения по оспариваемой сделке, полная или частичная уплата процентов по основному долгу, равно как и уплата неустойки и других сумм в связи с нарушением обязательства; реализация других прав и обязанностей по сделке, подписание уполномоченным на это лицом акта сверки задолженности); заключение, а равно одобрение другой сделки, которая обеспечивает первую или заключена во исполнение либо во изменение первой; просьба об отсрочке или рассрочке исполнения; акцепт инкассового поручения (пункт 123 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Как следует из материалов дела и подтверждается сторонами, ФИО2 и ФИО8 являются супругами, спорные транспортные средства приобретены ими в период совместной жизни и являются их общей совместной собственностью.

В соответствии со ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации (далее- СК РФ) владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов (п.1). При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки (п.2).

Таким образом, п.2 ст. 35 СК РФ прямо предусмотрен способ защиты нарушенного права.

Однако из материалов дела следует, что ФИО17 с требованиями о признании договоров купли-продажи недействительными по основаниям п.2 ст. 35 СК РФ не обращалась.

Приговором суда установлено и не оспаривалось сторонами, что ФИО8 распорядился транспортными средствами, считая себя их фактическим владельцем и пользователем транспортных средств, и утверждая в ходе следствия, что на ФИО2 они оформлены только формально.

Из изложенных в приговоре показаний ФИО24 следует, что Рашевские обратились к ним с просьбой о выкупе транспортных средств с рассрочкой оплаты, условия договора согласовывались в доме у ФИО11, и ФИО2 присутствовала при этом разговоре, договорились о продаже трех автомобилей (в том числе, двух спорных самосвалов), по 2 5000 000 рублей каждый, всего за 7 500 00 рублей, в аренду, один самосвал решили поменять на однокомнатную квартиру Рашевских и ФИО11 переписали квартиру на своего сына Андрея, вместе с автомобилями передали паспорта транспортных средств.

Приговором установлено и не оспаривалось в ходе судебного разбирательства, что супруги ФИО11 получили от ФИО3 в счет оплаты с транспортных средств денежные средства в сумме 109 100 рублей, 1 950 000 рублей – в счет предоплаты, 2 450 000 рублей в виде квартиры, принадлежавшей на праве собственности ФИО6- родственнице Рашевских, 330 000 рублей – лизинговые платежи за период в октября по декабрь 2013 года (т.1, л.д. 151-приговор, л.д.170- апелляционное определение), всего 4 839 100 рублей. Указанные суммы были получены супругами ФИО11 после оформления договоров купли-продажи.

Факт передачи квартиры в счет выкупа транспортных средств подтверждается также копией регистрационного дела в отношении квартиры (т.11. лд. 37-62) и объяснениями ФИО6 как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанции.

Следует отметить и то, что исходя из приговора суда, стоимость автомобилей по заключению экспертов составила 1 515 898 и 1 596 735 рублей, т.е. в общей сумме 5 244 333 рублей (т.11, л.д.63-68, 85-90, 109-114), соответственно, размер недоплаченной суммы по сделкам составлял 405 333 рублей, о чем обоснованно указано в жалобе ответчика.

Из материалов дела следует также, что автомобили первоначально находились в пользовании ООО «ТехноАвтоСтрой», руководителем которого является ФИО8, а ФИО2 – заместителем директора, по заключенному им (ФИО8) 05 декабря 2013 года с ООО «Самотлортранс» договору на оказание транспортных услуг, что подтверждается копией указанного договора (т.4, л.д.27-35).

01 февраля 2014 года между ООО «Партнер», фактическим владельцем которого, как указано в приговоре, являлся ФИО5, и ООО «ТехноАвтоСтрой» в лице его директора ФИО8 был заключен новый договор на оказание транспортных услуг, в соответствии с которым спорные транспортные средства также находились в пользовании ООО «ТехноАвтоСтрой» (т.5, л.д.208-211).

В этот период транспортные средства уже были зарегистрированы на имя ФИО5, произведена смена регистрационных знаков.

Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что ФИО2 и ФИО8 не могли не знать и должны были знать о том, что автомобили находятся в собственности ФИО5

Данные обстоятельства имеют существенное значение для дела и свидетельствуют о том, что транспортные средства выбыли из владения ФИО2 по ее воле, с ее согласия и одобрения, на условиях, которые были с ней согласованы в ходе переговоров, получила вместе с супругом значительную часть исполнения по сделкам в общей сумме 4 839 100 рублей, а из ее дальнейшего поведения следует, что она выражала волю на сохранение сделки, подтверждала действие договора, ее поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Согласно п.3 ст. 432 ГК РФ сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности.

В соответствии со ст. 166 ГК РФ сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли (п. 2).Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (п. 5).

Разрешая спор, суд первой инстанции не учел требования указанных норм материального и процессуального права, неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, не дал надлежащую оценку имеющимся доказательствам, и сделал выводы, не соответствующие фактическим обстоятельствам дела.

Частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В целях реализации указанного выше правового принципа абзацем 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ установлена недопустимость осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действий в обход закона с противоправной целью, а также иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (злоупотребление правом).

Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации в пункте 1 Постановления Пленума от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» добросовестным поведением, является поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Исходя из смысла приведенных выше правовых норм и разъяснений, под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия.

В случае несоблюдения данного запрета суд на основании п. 2 статьи 10 ГК РФ с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

В удовлетворении исковых требований ФИО2 о признании договоров купли-продажи от 19 февраля и 06 июня 2014 года незаключенными и недействительными надлежало отказать не только за пропуском срока исковой давности, но и по существу заявленных требований на основании указанных норм права и исходя из обстоятельств дела, свидетельствующих о недобросовестном поведении самой истицы, поскольку законом прямо предусмотрено, что предъявление иска о незаключенности либо недействительности договора при указанных обстоятельствах свидетельствует о недобросовестности стороны истца.

Что касается непосредственно срока исковой давности, то он подлежал исчислению по правилам п.1 ст. 181 ГК РФ, в соответствии с которым срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения.

Поскольку истица знала о заключении сделок, трехлетний срок исковой давности следует исчислять с момента заключения данных сделок, и он истек к моменту предъявления иска.

Доводы апелляционной жалобы истицы о несогласии с решением суда отклоняются как основанные на ошибочном толковании норм материального права и не соответствующие фактическим обстоятельствам дела.

Как указано выше, истицей предъявлены требования о признании недействительными всех сделок по отчуждению имущества, как первой, так и последующих двух сделок.

В п.35 совместного постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов Российской Федерации № 10/22 от 29 апреля 2010 года разъяснено, что, если имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения приобретателя (статьи 301,302 ГК РФ). Когда в такой ситуации предъявлен иск о признании недействительными сделок по отчуждению имущества, суду при рассмотрении дела следует иметь в виду правила, установленные статьями 301, 302 ГК РФ.

На основании статьи 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Согласно пункту 1 статьи 302 ГК РФ, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Как указано в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 года № 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21 и ФИО22"), не утратившего актуальность, поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 ГК РФ возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

С учетом изложенного, поскольку установлено, что имущество выбыло из владения истицы ФИО2 по ее воле, она не вправе предъявлять к ФИО4 требования о возврате указанного имущества (ст. 302 ГК РФ).

Вывод суда о том, что сделки по отчуждению автомобилей, совершенные между Рашевскими, а затем между Рашевским и ФИО4 направлены на причинение ущерба истице, т.к. совершены для того, чтобы исключить возможность возврата в ее собственность транспортных средств, противоречит закону и обстоятельствам дела.

Согласно п.2 ст.168 ГК РФ, на который сослался суд, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии со ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора (п.1). Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (статья 422) (п.2).

Статьей 422 ГК РФ предусмотрено, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения.

В силу п.1 ст. 424 ГК РФ исполнение договора оплачивается по цене, установленной соглашением сторон.

Договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения (ст. 425 ГК РФ).

Заключенные между ФИО23 и И.В и ФИО3 и ФИО4 договоры купли-продажи соответствуют закону, действительны, исполнены, не посягают на публичные права и законные интересы третьих лиц.

Оснований для признания их поведения недобросовестным при заключении сделок не имеется.

Оснований для признания договоров ничтожными также не имеется.

Кроме того, вопреки выводу суда, законом прямо предусмотрена возможность истребования собственником своего имущества в порядке статей 301, 302 ГК РФ при наличии к тому оснований, даже при заключении ряда сделок.

Доказательств того, что данные сделки нарушают права и законные интересы истицы, не представлено. Напротив, изложенные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что сделки не нарушают законных прав и интересов истицы.

Что касается цены договора, то она определена самими сторонами, с учетом технического состояния транспорта, стороны договора цену не оспаривают, а истица, не являющаяся стороной договоров, не вправе ссылаться на это обстоятельство.

Вывод суда о признании ФИО4 недобросовестным приобретателем, основан на предположениях.

Так, отклоняя доводы ФИО4 о том, что ранее Рашевских он не знал, приобрел транспортные средства по объявлению в Интернете, для личных нужд, суд сослался на то, что органами следствия был изъят страховой полис серия ЕЕЕ , согласно которому страхователем транспортного средства , являлся ФИО4, а лицами, допущенными к управлению транспортным средством, являлись ФИО5, ФИО3, ФИО

Проверяя данное обстоятельство, суд апелляционной инстанции истребовал оригинал страхового полиса (т.10, л.д. 226) и назначил по делу судебную почерковедческую экспертизу, поручив ее проведение ООО «Арбитр» Центр Независимых Экспертиз», согласно заключению экспертов подпись от имени ФИО4 в графе «страхователь» выполнена не ФИО4, а другим лицом (без подражания его подписи) (т.12, л.д. 68-78).

Аналогичный вывод следует и из представленного ответчиком досудебного заключения специалиста-почерковеда.

Показаний свидетеля ФИО, изложенных в приговоре (т.3 л.д.63), из которых следует, что работу на автомобиле ему предоставил ФИО5, на которые сослался суд, опровергаются показаниями того же ФИО, из которых следует, что он давал показания под давлением сотрудников полиции (т.3, приговор, л.д.63-оборот).

Вывод суда о том, что ответчики Рашевские заключили сделки с целью исключения возможности ФИО2 вернуть спорные автомашины, основан на суждениях по этому вопросу суда по уголовному делу, и являются ошибочными с точки зрения норм гражданского законодательства. Мнение судебной коллегии о преюдиции приговора изложено выше.

Кроме того, ФИО4 участником уголовного процесса не являлся.

Таким образом, вывод суда об отказе в удовлетворении иска о признании ФИО4 добросовестным приобретателем нельзя признать законным и обоснованным.

Вместе с тем, с доводами жалоб ответчика ФИО4 о необходимости признания за ним права собственности на транспортные средства в судебном порядке согласиться нельзя, поскольку основанием для возникновения права собственности для ФИО4 является договор купли-продажи транспортных средств, который заключен в установленном законом порядке, является действительным и служит в силу п.2 ст. 218 ГК РФ законным основанием для приобретения права собственности.

Такой способ защиты как констатация судом права собственности путем вынесения решения о признании права собственности на имущество при наличии действительного договора о его приобретении законом не предусмотрен (ст.12 ГК РФ).

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения иска в этой части не имелось. В этой части решение суда является правильным.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Решение Тюменского районного суда Тюменской области от 05 ноября 2020 года (с учетом дополнительного решения от 20 сентября 2021 года) отменить в части отказа в удовлетворении встречного иска ФИО4 к ФИО2 о признании добросовестным приобретателем транспортных средств.

Принять в отмененной части новое решение, которым признать ФИО4 добросовестным приобретателем транспортных средств: , и грузового самосвала марки ; приобретенных по договорам купли-продажи транспортных средств от 07 апреля 2016 года, заключенным с ФИО3

В остальной части решение оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Председательствующий: Корикова Н.И.

Судьи коллегии Николаева И.Н.

Забоева Е. Л.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 23 июня 2022 года