Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ФИО3 на решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 марта 2021 года по иску ФИО4, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО25, к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения квартиры, стоимости взыскания долей в квартире, искам третьих лиц с самостоятельными требованиями ФИО5, ФИО6 к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения, взыскании стоимости долей в квартире.

Заслушав доклад судьи Секериной С.П. об обстоятельствах дела, доводах апелляционной жалобы, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО4, с учетом дополнений и уточнений, обратилась в суд с иском к ФИО3, требуя признать ничтожным договор дарения квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, <адрес> 7, <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между ФИО3 и ФИО4, взыскании с ФИО3 в пользу ФИО4 стоимости 1/5 доли в квартире в сумме 460 000 рублей, применить последствия недействительности сделки в виде взыскания с ФИО3 в пользу ФИО4, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО7, стоимость 1/5 доли в квартире в сумме 460 000 рублей. Также просила разделить совместно нажитое имуществе супругов ФИО3 и ФИО4 следующим образом:

передать автомобиль Фольксваген Пассат, 2011 года выпуска, государственный регистрационный знак №, приобретенный в 2011 году стоимостью 600 000 рублей в собственность ФИО4;

передать автомобиль «Ивека Дейли» 2012 года выпуска, государственный регистрационный знак № приобретенный в 2018 году, стоимостью 1 000 000 рублей в собственность ФИО3; взыскать с ФИО3 в пользу ФИО4 компенсацию в счет разницы стоимости автомобилей в сумме 200 000 рублей. (л.д. 3-8, 231-237 том 1, л.д.6-12, 41-48, 87-93 том 2).

В обоснование своих исковых требований истец ФИО4 указала, что квартира по адресу: <адрес>

<адрес> и зарегистрированная за ФИО4, была приобретена сторонами до регистрации брака 14 июля 2010 года. При приобретении квартиры были использованы средства материнского капитала. Истцом было дано обязательство о передаче долей детям в приобретенной квартире. Средства материнского капитала были выданы на нее и троих детей: ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО6, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. Впоследствии ФИО4 передала квартиру по договору дарения ФИО3, прав собственности которого было зарегистрировано 07 марта 2012 года. В 2018 году между ней и ответчиком фактические брачные отношения прекратились, ФИО3 продал спорную квартиру и все находящиеся в ней совместно приобретенные вещи и бытовую технику за 2 300 000 рублей. Денежные средства, полученные от продажи квартиры, истцу не передавались. Полагает, что ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6, ФИО7, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, принадлежит по 1/5 доли в праве собственности на квартиру. Сделка дарения квартиры является ничтожной, так как нарушены охраняемые законом права третьих лиц. В связи с тем, что квартира уже продана, с ответчика в пользу истца и в пользу детей должны быть взысканы стоимости долей в квартире, от суммы полученной по сделке 2 300 000 рублей. В этом случае появится возможность восстановить права детей и приобрести им недвижимость. Автомобиль Фольксваген Пассат приобретался в период совместного проживания сторон, им пользовалась ФИО4 Часть денежных средств за автомобиль в сумме 1 000 000 рублей была внесена наличными, которые ФИО4 переводила ФИО3 экспресс переводом через «Райффайзенбанк», а часть суммы 530 000 рублей была оформлена в кредит, обязательства по которому сторонами исполнялись совместно как до регистрации брака, так и после.

Третьи лица с самостоятельными требованиями ФИО5 и ФИО6 обратились в суд с иском к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения квартиры, расположенной по адресу: <адрес> от 07 марта 2012 года, заключенного между ФИО3 и ФИО4 Просили взыскать с ФИО3 в пользу ФИО5, ФИО6 стоимость 1/5 доли в квартире в размере 460 000 рублей в пользу каждого из них (т. 2 л.д.26-27, 94- 95).

В обоснование своих исковых требований указали на то, что их мать ФИО4 с 2005 года стала проживать в гражданском браке с ФИО3 После рождения ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, был предоставлен материнский капитал. С использованием средств материнского капитала, до брака сторон была приобретена квартира по адресу: <адрес>. ФИО4 было дано обязательство о передаче долей детям в приобретенной квартире. Впоследствии по договору дарения квартира была передана ФИО3 В 2018 года отношения между ФИО4 и ФИО3 были прекращены, квартира была продана ответчиком. Денежные средства, полученные от ее продажи, ФИО3 не передавал. Оспариваемым договором дарения были нарушены права третьих лиц, как несовершеннолетних детей, в связи с чем договор дарения является ничтожным. В связи с тем, что квартира уже продана, восстановление нарушенных прав путем выдела долей в спорной квартире невозможно, восстановление прав может быть произведено путем взыскания с ответчика в пользу ФИО5, ФИО6 по 1/5 доли от стоимости квартиры, полученной по сделке, то есть в размере 460 000 рублей в пользу каждого.

ФИО3 обратился в суд со встречным иском к ФИО4 о признании общим долгом ФИО3 и ФИО4, выплаченной ФИО3 за период с 19 октября 2018 года по 19 августа 2019 года задолженности в размере 165 440 рублей по кредитному договору <***> от 19 июля 2018 года, заключенному между ФИО3 и ООО «Русфинанс Банк»; о взыскании с ФИО4 в пользу ФИО3 денежных средств в размере 82 720 рублей, выплаченных ФИО3 в период с 19 октября 2018 года по 19 августа 2019 года в счет исполнения обязательств по кредитному договору <***> от 19 июля 2018 года, заключенному между ФИО3 и ООО «Русфинанс Банк» (л.д.120-121 том 1).

В обоснование своих исковых требований ФИО3 указал на то, что он состоял с ФИО4 в зарегистрированном браке с 20 января 2012 года по 29 мая 2019 года. Фактически брачные отношения между сторонами были прекращены с октября 2018 года. В период брака 19 июля 2018 года между ФИО3 и ООО «Русфинанс Банк» был заключен договор потребительского кредита <***> на сумму 580 782 рублей 12 копеек. После прекращения фактических брачных отношений истцом в период с октября 2018 года по август 2019 года в счет исполнения кредитных обязательств была выплачена сумма в размере 165 440 рублей. Поскольку обязательства по кредитному договору являются общим долгом супругов Б-вых, с ФИО4 в пользу ФИО3 должна быть взыскана половина этой суммы.

Определением Златоустовского городского суда Челябинской области от 04 декабря 2019 года был принят отказ ФИО4 от части исковых требований о признании совместно нажитым имуществом предметов мебели, обстановки и бытовой техники на общую сумму 969 000 рублей, взыскании с ФИО3 в её пользу денежной компенсации в счёт проданного имущества, находящегося в квартире, в сумме 484 500 рублей, производство по её иску к ФИО3 о признании имущества совместно нажитым, взыскании денежной компенсации прекращено (л.д. 101-102 том 2).

Решением Златоустовского городского суда Челябинской области от 04 декабря 2019 года исковые требования ФИО4 удовлетворены частично, был произведен раздел автомобиля Ивека Дейли, 2012 года выпуска, белого цвета, государственный регистрационный знак №, указанный автомобиль передан в собственность ФИО3 и с него в пользу ФИО4 взыскана компенсация в сумме 500 000 рублей, расходы по оплате госпошлины в сумме 4 420 рублей 94 копейки, а всего 504 420 рублей 94 копейки. В удовлетворении требований к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения квартиры, взыскании стоимости долей в квартире, передаче в собственность ФИО4 автомобиля «Фольксваген Пассат» отказано. Исковые требования ФИО3 удовлетворены. Признаны общим долгом супругов кредитная задолженность по кредитному договору от 19 июля 2018 года, заключенному между ФИО3 и ООО «Русфинанс Банк»; с ФИО4 в пользу ФИО3 взысканы расходы по исполнению кредитных обязательств в размере 82 720 рублей. В удовлетворении исковых требований ФИО5, ФИО6 к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения квартиры, взыскании стоимости долей в квартире отказано (л.д. 104-112 том 2).

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 13 августа 2020 года вышеуказанное решение оставлено без изменения, а апелляционные жалобы ФИО4, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1, ФИО5, ФИО6, ФИО8, ФИО9, ФИО10, действующей в своих интересах и в интересах ФИО15 - без удовлетворения (т. 3 л.д. 76-87).

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 26 ноября 2020 года решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 4 декабря 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 13 августа 2020 года в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО4, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1, третьих лиц с самостоятельными требованиями ФИО5, ФИО6 к ФИО3 о признании ничтожным договора дарения, взыскании стоимостей долей в квартире, отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В остальной части решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 4 декабря 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 13 августа 2020 года оставлены без изменения, кассационная жалоба ФИО4 без удовлетворения (л.д. 131-140 том 3).

Определением суда от 02 февраля 2021 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено Государственное учреждение — Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Златоусте Челябинской области (межрайонное) (л.д. 167 том 3).

Представитель ФИО3 — адвокат Королев В.П., действующий на основании доверенности (т. 1 л.д.115), в судебном заседании настаивал на удовлетворении встречных исковых требований ФИО3 Исковые требования ФИО5, ФИО6, ФИО4, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1, о признании договора дарения квартиры ничтожным, взыскании в пользу каждого истца компенсации в размере 1/5 доли от стоимости квартиры не признал. Полагает, что права детей на долю в спорной квартире были нарушены самой ФИО4, на которую и должна быть возложена ответственность за восстановление нарушенных прав. Просит по требованиям о признании договора дарения квартиры ничтожным применить срок исковой давности.

Истец ФИО4 и её представитель ФИО11, ответчик ФИО7, третьи лица ФИО5, ФИО6, ФИО10, ФИО8, ФИО9, представитель третьего лица ФИО12, представитель третьего лица УПФР в г. Златоусте, УСЗН ЗГО в судебное заседание не явились, о дате, времени и месте судебного заседания извещались надлежащим образом.

Суд принял решение о частичном удовлетворении исковых требований ФИО4, действующей в интересах себя и несовершеннолетнего ФИО1, требований ФИО5 и ФИО6 Признал недействительным договор дарения от 02 марта 2013 года квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, заключенный между ФИО4 и ФИО3 Применил последствия недействительности сделки, а именно взыскал с ФИО3 в пользу ФИО4 денежные средства в сумме 460 000 рублей, в пользу ФИО5 - 109 413 рублей 30 копеек, в пользу ФИО6 - 109 413 рублей 30 копеек, в пользу несовершеннолетнего ФИО1, в лице его законного представителя ФИО4, - 109 413 рублей 30 копеек. В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО4, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1, требований ФИО5, ФИО6 отказал (л.д. 215, 216-229 том 3).

В апелляционной жалобе ответчик ФИО3 просит решение суда первой инстанции отменить с принятием нового решения. В обоснование указывает, что судом сделан неверный вывод о его недобросовестном поведении при осуществлении ФИО4 дарения квартиры, поскольку данный вывод основан исключительно на показаниях свидетелей ФИО13, ФИО14 и пояснениях ФИО4 Полагает, что судом первой инстанции дано неверное толкование положениям ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации. Обращает внимание на то, что требования о признании действующих собственников спорной квартиры не заявлялось, однако суд первой инстанции, выйдя за пределы заявленных требований, указал на то, что факт добросовестности действующих собственников квартиры не оспаривался. Полагает, что вывод суда о признании договора дарения недействительным противоречит выводу о признании собственников квартиры добросовестными приобретателями. Также указывает на то, что судом неверно дано толкование разъяснениям, содержащимся в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 относительно применения положений о пропуске срока исковой давности (л.д. 231-237 том 3).

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, о месте и времени его проведения были извещены надлежащим образом. В связи с надлежащим извещением лиц, участвующих в деле, и размещением информации о месте и времени рассмотрения гражданского дела на официальном сайте Челябинского областного суда в сети Интернет, судебная коллегия, руководствуясь ч.3 ст.167, 327 Гражданского процессуального кодекса РФ, признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Обсудив доводы апелляционной жалобы, провнрив материалы дела и решение суда в пределах доводов апелляционной жалобы в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом и подтверждается материалами, ФИО4 (ранее - Шидловская) и ФИО3 состояли в зарегистрированном браке в период с 20 января 2012 года до 29 мая 2019 года (л.д. 18 том 1).

ФИО3 и ФИО4 являются родителями ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. ФИО4 также являются матерью третьих лиц - ФИО6, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, и ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения (л.д.149-151 том 1).

ФИО4 по договору купли-продажи от 10 июля 2010 года приобрела квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, стоимость которой составляла 1 400 000 рублей. Указанная квартира приобретена за счет собственных средств ФИО4 и кредитных средств, предоставляемых ОАО Банк «Снежинский» в размере 343 000 рублей (л.д.14-15,48,173-178,181 том 1).

После приобретения квартиры – 16 июля 2010 года истец дала обязательство, удостоверенное нотариусом, об оформлении квартиры в общую собственность всех членов семьи в течение шести месяцев после снятия обременения квартиры (л.д. 182 том 1).

25 августа 2008 года ГУ УПФР в г.Златоусте Челябинской области было принято решение о выдаче государственного сертификата на материнский (семейный) капитал в размере 276 250 рублей (л.д. 143-146,159, 168 том 1).

18 августа 2010 года ГУ УПФР в г.Златоусте Челябинской области было принято решение об удовлетворении заявления ФИО4 о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала и направлении денежных средств в размере 343 000 рублей на погашение основного долга и уплату процентов по кредиту на приобретение жилого помещения (договор № от 09 июля 2010 года) (л.д. 160-167, 173-178,180 том 1). Факт использования материнского капитала при приобретении спорной квартиры сторонами не оспаривался.

02 марта 2013 года ФИО4 передала указанную квартиру по договору дарения ФИО3 (л.д. 16, 61, 62 том 1). При этом доли детей в квартире выделены не были, что подтверждается также пояснениями сторон.

26 октября 2018 года был заключен договор купли-продажи между ФИО3 и ФИО8, ФИО9, ФИО10, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО16, по условиям которого стоимость квартиры составила 2 300 000 рублей (л.д.105-108 том 1).

На основании договора купли-продажи от 30 октября 2018 года квартира, расположенная по адресу: <адрес> приобретена в общую долевую собственность ФИО10, ФИО8, ФИО9 и ФИО16 с определением долей ФИО9 и ФИО16 по 1/6 доли в праве собственности, за ФИО10 и ФИО8 – 2/3 доли (л.д.10-11 том 1).

Согласно ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно (пункт 1). При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом (пункт 2).

В силу положений ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 1). Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 2).

Пунктом 2 ст. 2 Федерального закона от 29 декабря 2006 N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" установлено, что материнским (семейным) капиталом являются средства федерального бюджета, передаваемые в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации на реализацию дополнительных мер государственной поддержки, установленных настоящим Федеральным законом.

Согласно ч. 3 ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" в редакции, действующей на момент принятия решения об использовании средств материнского капитала, лица, получившие сертификат о получении материнского (семейного) капитала, могут распоряжаться средствами материнского (семейного) капитала в полном объеме либо по частям, в том числе, на улучшение жилищных условий.

В силу ст. 10 Федерального закона от 29 декабря 2006 N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" в редакции, действующей на момент принятия решения об использовании средств материнского капитала, средства (часть средств) материнского (семейного) капитала в соответствии с заявлением о распоряжении могли быть направлены на приобретение (строительство) жилого помещения, осуществляемое гражданами посредством совершения любых не противоречащих закону сделок и участия в обязательствах (включая участие в жилищных, жилищно-строительных и жилищных накопительных кооперативах), путем безналичного перечисления указанных средств организации, осуществляющей отчуждение (строительство) приобретаемого (строящегося) жилого помещения, либо физическому лицу, осуществляющему отчуждение приобретаемого жилого помещения, либо организации, в том числе кредитной, предоставившей по кредитному договору (договору займа) денежные средства на указанные цели (пункт 1 части 1).

Жилое помещение, приобретенное (построенное, реконструированное) с использованием средств (части средств) материнского (семейного) капитала, оформляется в общую собственность родителей, детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей) с определением размера долей по соглашению (часть 4).

Средства (часть средств) материнского (семейного) капитала могут направляться на уплату первоначального взноса и (или) погашение основного долга и уплату процентов по кредитам или займам на приобретение (строительство) жилого помещения, включая ипотечные кредиты, предоставленным гражданам по кредитному договору (договору займа), заключенному с организацией, в том числе кредитной организацией, независимо от срока, истекшего со дня рождения (усыновления) второго, третьего ребенка или последующих детей (часть 6).

Принимая решение о признании ничтожной сделки договора дарения от 02 марта 2013 года, заключенного между ФИО4 и ФИО3, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 167, п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, учитывая положения п.1 ч. 3 ст. 7, ч. 4 ст. 10 Федерального закона Российской Федерации от 29 декабря 2006 года № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей», в редакции, действующей на момент распоряжения ФИО4 средствами материнского капитала, учитывал тот факт, что, вопреки нормам действующего на тот момент законодательства, несовершеннолетним ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО6 и ФИО5 не были выделены доли в праве собственности на спорную квартиру и при передаче ее по договору дарения были нарушены их права, защита которых является обязанностью их законных представителей.

В указанной части судебная коллегия соглашается с выводами суда, основанными на нормах действующего законодательства и представленных доказательствах.

Право на получение материнского (семейного) капитала возникло у ФИО4 в связи с рождением ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, отцом которого является ФИО3 Поскольку ФИО4 являлась матерью также ФИО6, ФИО5, и учитывая отсутствие соглашения об определении размера долей в праве собственности на приобретаемую квартиру, каждому из указанных лиц принадлежит доля в праве собственности на квартиру, соответствующая 1/5 доли от размера материнского капитала, пропорционально стоимости жилого помещения.

Учитывая, что распоряжение спорной квартирой было произведено ответчиком без учета доли детей в праве собственности на квартиру, и, принимая во внимание тот факт, что в настоящий момент собственниками квартиры являются ФИО10, ФИО8, ФИО9 и ФИО16, добросовестность которых при приобретении квартиры в ходе рассмотрения дела не оспаривалась, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о необходимости взыскания с ФИО3 денежных средств, соответствующих доле ФИО4, ФИО6, ФИО5, и ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в праве собственности на квартиру, пропорциональной ее продажной стоимости – 2 300 000 рублей, которые были получены ответчиком при заключении договора купли-продажи 30 октября 2018 года.

Между тем, судебная коллегия полагает необходимым изменить решение в части определения размера денежных средств, подлежащих взысканию с ФИО3 в пользу ФИО4, ФИО5, ФИО6, и ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, поскольку судом первой инстанции была допущена арифметическая ошибка. Так, суд исходил из следующего расчета: 343000 рублей / 5 = 66 600 рублей, что составляет 4,7571% от общей стоимости квартиры, в то время как верным будет расчет: 343000 рублей /5= 68600 рублей, что составляет 4,9 %. Таким образом, размер доли каждого в праве собственности на квартиру составляет 49/1000, исходя из размера предоставленного материнского капитала.

Стоимость квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, по условиям договора купли-продажи от 30 октября 2018 года составила 2 300 000 рублей, данный факт в ходе рассмотрения дела не оспаривался. Таким образом, размер компенсации, подлежащий взысканию с ФИО3 в пользу ФИО5, ФИО6, и ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, составляет 112 700 рублей (2300000*4,9/100).

При принятии решения о размере денежных средств, подлежащих с ответчика в пользу истца, суд первой инстанции исходил из того, что сторонами в ходе рассмотрения дела было подтверждено приобретение квартиры на общие денежные средства, учтены показания свидетелей, в том числе матери ФИО4, также подтвердивших данное обстоятельство. В указанной части решение суда не оспаривается, и, в силу положений ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предметом апелляционной проверки не является.

Таким образом, за вычетом доли детей в праве собственности на квартиру, учитывая равенство долей ФИО3 и ФИО4 в отношении жилого помещения, размер доли каждого из них в праве собственности составлял 42,65% (4265/10000), исходя из расчета: (1400000-(68600*3))/2 = 597100 рублей. 597100*100/1400000 = 42,65%.

Таким образом, исходя из продажной стоимости квартиры, размер доли ФИО4 в денежном выражении составляет 980950 рублей (2300000 рублей*42,65%).

Между тем, принимая решение о взыскании с ФИО3 в пользу ФИО4, суд первой инстанции верно руководствовался положениями ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и, учитывая размер заявленных ею требований, пришел к выводу о взыскании с ФИО3 в пользу ФИО4 денежных средств в размере 460 000 рублей.

Доводы апелляционной жалобы ФИО3 о том, что судом сделан неверный вывод о его недобросовестном поведении при осуществлении ФИО4 дарения квартиры, поскольку данный вывод основан исключительно на показаниях свидетелей ФИО17, ФИО18 и пояснениях ФИО4 судебной коллегией отклоняются, поскольку оспариваемая сделка признана недействительной по основанию, предусмотренному ч.2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, и выводы суда о недобросовестности поведения ФИО3 при заключении договора дарения не являлись основанием для принятия спорного решения в части признания сделки недействительной.

Указание в жалобе на то, что судом первой инстанции дано неверное толкование положениям ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации судебной коллегией отклоняются как основанные на ошибочном толковании норм материального права.

Суд первой инстанции, вопреки доводам жалобы ответчика, верно указал на то, что факт добросовестности приобретения спорной квартиры действующими собственниками сторонами не оспаривался, требований о признании их недобросовестными приобретателями в ходе рассмотрения дела не заявлялось, в связи с чем судебная коллегия полагает, что суд рассмотрел требования ФИО4 в пределах заявленных требований, и не допустил нарушения процессуальных норм действующего гражданско-процессуального законодательства.

Доводы апелляционной жалобы в указанной части сводятся к субъективному толкованию правовых норм и несогласию с выводами суда в данной части. Однако выводов суда не опровергают и не содержат каких-либо подтвержденных данных, свидетельствующих о незаконности и необоснованности решения суда в указанной части.

Указание в жалобе на то, что судом неверно дано толкование разъяснениям, содержащимся в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» судебная коллегия находит необоснованным.

В соответствии со статьей 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Согласно п. 1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

Пунктом 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" предусмотрено, что в случае нарушения прав физических лиц, не обладающих полной гражданской или гражданской процессуальной дееспособностью (например, малолетних детей, недееспособных граждан), срок исковой давности по требованию, связанному с таким нарушением, начинается со дня, когда об обстоятельствах, указанных в пункте 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, узнал или должен был узнать любой из их законных представителей, в том числе орган опеки и попечительства.

В исключительных случаях, когда пропуск срока исковой давности имел место, например, ввиду явно ненадлежащего исполнения законными представителями таких лиц возложенных на них законодательством полномочий, пропущенный срок исковой давности может быть восстановлен по заявлению представляемого или другого уполномоченного лица в его интересах (статья 205 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Если нарушение прав названных лиц совершено их законным представителем, срок исковой давности по требованиям к последнему, в том числе о взыскании убытков, исчисляется либо с момента, когда о таком нарушении узнал или должен был узнать иной законный представитель, действующий добросовестно, либо с момента, когда представляемому стало известно либо должно было стать известно о нарушении его прав и он стал способен осуществлять защиту нарушенного права в суде, то есть с момента возникновения или восстановления полной гражданской или гражданской процессуальной дееспособности (статья 21 Гражданского кодекса Российской Федерации, статья 37 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Договор дарения квартиры между ФИО19 и ФИО3 был заключен в период, когда ФИО5, ФИО6 и ФИО1 являлись несовершеннолетними, нарушение их прав и законных интересов было допущено их родителями, являющимися их законными представителями. ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, на данный момент является несовершеннолетним, нарушение его прав допущено его законными представителями, соответственно, суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что пропуска срока исковой давности для защиты его интересов не допущено.

Кроме того, доказательств того, что ФИО6 и ФИО5, являющимся несовершеннолетними на момент совершения дарения квартиры, при наступлении их совершеннолетия стало известно о том, что данная квартира была приобретена с использованием средств материнского капитала и в праве собственности на нее должны были быть выделены их доли, в материалы дела не представлено. ФИО6 и ФИО5 продолжали проживать в спорной квартире до октября 2018 года и о нарушении их прав до этого момент знать не могли, в связи с чем суд первой инстанции, учитывая что ФИО6 и ФИО5 обратились с исковыми требованиями 12 ноября 2019 года (л.д. 26-27 том 2), пришел к верному выводу об отсутствии пропуска срока исковой давности для их обращения с заявленными требованиями. Согласно пояснениям ФИО4, свидетеля ФИО17, договор дарения квартиры по адресу: <адрес> был заключен при условии строительства супругами жилого дома с определением каждому из членов семьи доли в праве собственности на него и реально не исполнялся, поскольку истец с детьми продолжали проживать в квартире до октября 2018 года. Суд пришел к верному выводу об отсутствии пропуска срока исковой давности для обращения с заявленными требованиями со стороны ФИО4, поскольку исковое заявление было подано ею 31 октября 2019 года.

Вопреки доводам апелляционной жалобы ответчика, оснований для применения положений абз. 2 п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации нет, поскольку, как верно установлено судом первой инстанции, пропуска срока исковой давности со стороны ФИО4,действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего сына ФИО1, ФИО5 и ФИО6 не допущено.

В целом доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали изложенные выводы и выводы суда первой инстанции, направлены на переоценку собранных по делу доказательств, в связи с чем не могут служить основанием для отмены или изменения решения суда.

Судебная коллегия полагает необходимым изменить решение суда исключительно в части размера денежных средств, подлежащих взысканию с ФИО3 в пользу ФИО5, ФИО6 и ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в лице его законного представителя ФИО4

Руководствуясь ст.ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 марта 2021 года изменить в части размера денежных средств, подлежащих взысканию с ФИО3 в пользу ФИО5, ФИО6 и ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в лице его законного представителя ФИО4.

Взыскать с ФИО3 в пользу ФИО5 денежные средства в размере 112 700 рублей.

Взыскать с ФИО3 в пользу ФИО6 денежные средства в размере 112 700 рублей.

Взыскать с ФИО3 в пользу ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в лице его законного представителя ФИО2, денежные средства в размере 112 700 рублей.

В остальной части это же решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО3 – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи