Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу представителя Л. по доверенности Разумняка Ивана Владимировича на решение Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ, которым частично удовлетворены исковые требования И., и в его пользу с Г., Д., Л1., Л. солидарно взысканы денежные средства в размере 4 105 000 руб., расходы по уплате госпошлины в размере 28 725 руб., а всего 4 133 725 руб.

Заслушав доклад судьи Жукова И.П., объяснения представителей ответчика Л. по доверенностям Разумняка И.В. и Поспелова С.В., поддержавших апелляционную жалобу, объяснения представителя истца И., возражавшего против удовлетворения апелляционной жалобы, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

И. обратился в Костромской районный суд Костромской области с иском к ООО «Костромская нефтегазовая компания» (далее - ООО «КНК») о взыскании 4 105 000 руб.

Требования мотивированы тем, что ДД.ММ.ГГГГ между ним и ООО «КНК» заключен договор займа № на сумму 3 000 000 руб. сроком до ДД.ММ.ГГГГ с ежемесячной уплатой процентов за пользование займом в размере 32 500 руб. По истечении установленного договором срока денежная сумма не возвращена истцу. Предусмотренные договором проценты выплачены лишь за февраль, март и апрель 2017 года. Начиная с ДД.ММ.ГГГГ, проценты по договору не выплачены. Задолженность заемщика по уплате процентов за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ составила 1 105 000 руб.

В ходе рассмотрения дела к участию нем в качестве соответчиков привлечены Л., Л1., Г., Д.

При этом определением Костромского районного суда Костромской области от ДД.ММ.ГГГГ производство по делу прекращено в части исковых требований, предъявленных к ООО «КНК», в связи с его исключением из ЕГРЮЛ.

Кроме того, определением того же суда от того же числа гражданское дело передано для рассмотрения по подсудности в Свердловский районный суд г. Костромы.

К участию в деле в качестве третьих лиц привлечены Щ., Щ1., К.

Истец в процессе судебного разбирательства увеличил размер исковых требований в части процентов за пользование займом, которые просил взыскать за период с 01 мая 2017 года по 24 мая 2020 года в сумме 1 227 661,12 руб.

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе представитель Л. по доверенности Разумняк И.В. просит решение отменить, принять новый акт об отказе в удовлетворении исковых требований. Указывает, что решение вынесено с существенным нарушением процессуальных норм, в частности ст. 39 ГПК РФ. Закон не допускает одновременное изменение предмета и основания иска. Однако заявленное истцом требование к нынешним ответчикам не связано с ненадлежащим исполнением обязательств по договору займа, как было заявлено в иске первоначально, а вызвано возложением на них субсидиарной ответственности за совершение действий (бездействия), приведших к прекращению деятельности юридического лица. Выражает несогласие с выводом суда о том, что Л., как директор общества, в соответствии с ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» не обратился с заявлением в арбитражный суд с заявлением о банкротстве. Правом привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности при невыполнении требований закона об обращении с указанным заявлением обладают только кредиторы, вступая в правоотношения с которыми руководитель должника заведомо знал о том, что данные обязательства не могут быть исполнены. Размер субсидиарной ответственности состоит из размера ответственности должника за период с даты, когда руководитель должника должен был обратиться с заявлением должника плюс один месяц и до даты возбуждения дела о банкротстве. В данном случае такой период истцом не обозначен, судом не установлен. Процедуры банкротства в отношении ООО «КНК» не имелось и не имеется, соответственно, оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по правилам закона о банкротстве не имеется. То есть судом применен закон, не подлежащий применению. Определением суда производство по делу в отношении ООО «КНК» прекращено, оно перестало быть участником судебного дела, однако суд указывает, что ООО «КНК» договор не оспорен, надлежащее исполнение обязательств по нему не доказано. Тем самым судом в нарушение требований закона осуществлен пересмотр вступившего в законную силу судебного акта, хотя ООО «КНК» к участию в деле уже не привлечено, пояснить свою позицию по представленным истцом доводам возможности не имело, а до прекращения производства по делу отрицало факт заключения договора и получение денег от истца. Принятие судом решения о правах и обязанностях лица, не привлеченного к участию в деле, является однозначным основанием для отмены решение суда. Само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению, равно как и неисполнение обществом обязательств, не является достаточным основанием для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности. Требуется, чтобы неразумные или недобросовестные их действия привели к тому, что общество стало неспособным исполнять обязательства перед кредиторами, то есть фактически за доведение до банкротства. В то же время добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются пока не доказано иное. В качестве основания привлечения к субсидиарной ответственности суд посчитал, что в результате бездействия со стороны учредителей в отношении организации налоговым органом было принято решение об его исключении из ЕГРЮЛ, что повлекло невозможность исполнения обязательств перед истцом. Однако истец должен доказать наличие неразумных либо недобросовестных действий, а также причинно-следственную связь между данными действиями и невозможностью погашения долга. Решение о ликвидации общество не принимало. Само юридическое лицо и кредиторы, а также иные лица, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением юридического лица из ЕГРЮЛ, могли обратиться в регистрирующий орган с мотивированным заявлением, при наличии которого решение об исключении юридического лица из государственного реестра не принимается. Однако такое заявление в уполномоченный орган не поступало. Не представлено доказательств тому, что, как указал суд, фактически заемные денежные средства были переданы в 2012 году с последующей новацией договоров, с продлением срока займа и составлением нового договора займа и документов о передаче денежных средств, что влечет возникновение обязательств по вновь заключенному договору. Судом не учтено, что Л. и К. денежные средства не передавались, директор лишь подписал представленный договор и приходно-кассовый ордер, якобы по просьбе Л., что последний отрицает. До ДД.ММ.ГГГГ все вопросы деятельности организации решал Щ., являющийся одним из учредителей, а также назначенный им качестве директора К. Истец, указав на выплату ему процентов по договору за февраль–апрель 2017 года, не представил доказательств этому, чтобы не возлагать ответственность на Щ. и К., которые по май 2017 года имели отношение к обществу и осуществляли непосредственное руководство им. Ссылка на то, что факт неплатежеспособности ООО «КНК» подтверждается постановлением судебного пристава об окончании исполнительного производства, не соответствует действительности, поскольку Щ. с заявлением о розыске имущества должника не обращался, об обращении взыскания на указанные в налоговой отчетности товарные запасы, дебиторскую задолженность не просил. Отмечает, что суд при вынесении решения указал, что фактическим руководителем организации являлся Л. Однако действующее законодательство такого понятия не содержит, а определяет понятие контролирующее должника лицо. Между тем решение не содержит оснований, по которым суд отнес Л. к такой категории, не выяснил вопрос о сделках, заключенных по его указанию, которые бы привели к убыткам организации, не определил его имущественной выгоды. Бухгалтерская отчетность ООО «КНК» за 2016 год сдана Щ1., за 2017, 2018 г – Л., в последующем не сдавалась. При этом сын Щ1.Щ. до ДД.ММ.ГГГГ являлся соучредителем ООО «КНК». Вопрос о наличии активов предприятия в период их участия в руководстве компании не выяснялся и судом не исследовался. Не дана оценка ответу на претензию Г. от ДД.ММ.ГГГГ, где К. утверждал, что он является реальным руководителем предприятия и осуществляет руководство на основании самостоятельно принимаемых им решений. Судом не установлено, имелись ли активы на момент исключения организации из ЕГРЮЛ. После увольнения К. удерживал и уклонялся от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица, а также, используя имеющийся у него ключ электронной подписи, осуществлял вывод денежных средств с расчетного счета ООО «КНК» на подконтрольные ему и Щ. организации. Так, ФИО13 в период с января по ДД.ММ.ГГГГ по договорам займа перечислено 1 300 000 руб. Денежные средства на предприятие не возвращены. Правом электронной подписи обладал только К., Л. получил ключ электронной подписи только ДД.ММ.ГГГГ. В пользу Щ. общество перечислило 2 097 000 руб., денежные средства и проценты не возвращены. Именно К. совместно с Щ. в отсутствие договорных отношений получили за счет организации имущественную выгоду.

В возражениях на апелляционную жалобу И., Щ. и Щ1. просят оставить ее без удовлетворения.

Апелляционная жалоба рассмотрена в отсутствие собственно сторон и третьих лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте судебного разбирательства.

Проверив законность и обоснованность решения суда, выслушав представителей сторон, судебная коллегия приходит к следующему.

Частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, проанализировав представленные в дело доказательства, исходил из того, что между истцом и ООО «КНК» был заключен договор займа, который обществом, как заемщиком, не исполнен, в то время как само общество в последующем было исключено из ЕГРЮЛ, а производство по делу по взысканию с него задолженности по договору займа прекращено. В этой связи суд пришел к выводу о праве истца требовать взыскания названной задолженности с лиц, контролировавших деятельность юридического лица, в порядке субсидиарной ответственности. Такими лицами суд признал Л., как фактического руководителя общества и учредителей общества Л1., Г., Д. Оценив бухгалтерскую и налоговую отчетность ООО «КНК», суд посчитал, что его активов и дебиторской задолженности было достаточно для исполнения обязательств перед истцом, однако ответчики не приняли надлежащих мер для обеспечения дальнейшей экономической деятельности юридического лица и выполнения им взятых на себя обязательств. Более того, Л. и Д. осуществляли предпринимательскую деятельность через другие предприятия, в том числе созданные в период существования долга перед истцом. В этой связи суд нашел поведение ответчиков недобросовестным и несоответствующим обычным требованиям делового оборота, по причине чего возложил на них субсидиарную ответственность по долгу общества.

Однако суд апелляционной инстанции не может согласиться с такими выводами суда первой инстанции.

Согласно ст. 330 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке, в частности, являются: несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (ч. 1).

Неправильным применением норм материального права является неправильное истолкование закона (п. 3 ч. 2).

Такие нарушения допущены судом при рассмотрении настоящего дела.

В силу положений Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (займодавец) передает или обязуется передать в собственность другой стороне (заемщику) деньги, вещи, определенные родовыми признаками, или ценные бумаги, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество полученных им вещей того же рода и качества либо таких же ценных бумаг (п. 1 ст. 807).

Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску (п. 1 ст. 53.1).

Лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в пунктах 1 и 2 настоящей статьи, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу (п. 3 ст. 53.1).

В случае совместного причинения убытков юридическому лицу лица, указанные в пунктах 1 - 3 настоящей статьи, обязаны возместить убытки солидарно (п. 4 ст. 53.1).

Юридическое лицо отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом (п. 1 ст. 56).

Учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечает по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом или другим законом (п. 2 ст. 56).

Обществом с ограниченной ответственностью признается хозяйственное общество, уставный капитал которого разделен на доли; участники общества с ограниченной ответственностью не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им долей (п. 1 ст. 87).

Как видно из материалов дела, ООО «КНК» ДД.ММ.ГГГГ зарегистрировано и включено ИФНС России по г. Костроме в ЕГРЮЛ с присвоением ОГРН 1124437000170, ИНН 4414001221.

Общество создано на основании договора об его учреждении от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между Г., Д., Л1., Щ., и протокола их общего собрания.

Доли учредителей в уставном капитале были равные - по 25% у каждого. Руководство текущей деятельностью общества осуществлял единоличный исполнительный орган – директор.

Решением общего собрания участников ООО «КНК» от ДД.ММ.ГГГГ директором общества избран К.

Обращаясь с иском в суд по настоящему делу, И. представил подписанный директором ООО «КНК» ФИО13 договор займа от ДД.ММ.ГГГГ№, по условиям которого истец предоставляет обществу заем на сумму 3 000 000 руб., а заемщик обязуется вернуть указанную сумму в срок до ДД.ММ.ГГГГ и уплатить на неё указанные в договоре проценты (п. 1).

Проценты составляют 13% годовых и уплачиваются с момента получения суммы займа и до момента возврата её займодавцу в размере 32500 руб. ежемесячно, 30 числа каждого календарного месяца (п. 2.2).

В подтверждение исполнения им договора истцом представлена квитанция ООО «КНК» к приходному кассовому ордеру от ДД.ММ.ГГГГ, подписанная ФИО13 и удостоверенная печатью организации.

Однако доказательств исполнения обществом своих обязательств по названному договору не представлено.

Более того, ДД.ММ.ГГГГ деятельность ООО «КНК», как юридического лица, была прекращена в связи с исключением сведений о нем из ЕГРЮЛ на основании решения ИФНС России по г. Костроме от ДД.ММ.ГГГГ, принятого в порядке ст. 21.1 Федерального закона от 08 августа 2001 года N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей".

Нормами названной статьи закона предусмотрен порядок исключения юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц по решению регистрирующего органа.

Предусмотренный настоящей статьей порядок исключения юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц применяется также в случаях наличия в едином государственном реестре юридических лиц сведений, в отношении которых внесена запись об их недостоверности, в течение более чем шести месяцев с момента внесения такой записи (п.п. «б» п. 5 ст. 21.1 ФЗ).

Приведенное решение регистрирующего органа было вызвано тем, что по решению общего собрания участников ООО «КНК» от ДД.ММ.ГГГГК. был освобожден от должности директора общества, на которую назначен Л., сведения о чем внесены в ЕГРЮЛ.

Но ДД.ММ.ГГГГЛ. уведомил учредителей о том, что с ДД.ММ.ГГГГ он увольняется с названной должности по собственному желанию, о чем ДД.ММ.ГГГГ издал соответствующий приказ.

О принятом решении Л. сообщил и в ИФНС России по <адрес>, но другой директор общества учредителями назначен не был, сведения о Л., как директоре ООО «КНК», из ЕГРЮЛ не исключены.

В этой связи суд первой инстанции пришел к обоснованным выводам о том, что ООО «КНК» прекратило свое существование при неисполненном перед истцом обязательстве по договору займа.

Вопреки позиции представителей ответчика Л., данное обстоятельство является юридически значимым и не опровергнуто ответчиками (ч. 1 ст. 56 ГПК РФ).

Анализируя представленные в дело доказательства в их совокупности, суд первой инстанции верно указал, что у ООО «КНК» имелась практика заимствования денежных средств у физических лиц, включая истца.

Соглашаясь с такими суждениями, судебная коллегия полагает, что договор займа от ДД.ММ.ГГГГ между истцом и обществом является ничем иным, как изменением условий ранее заключенного договора займа в части установления нового срока исполнения обязательств по нему, о чем свидетельствуют изначально приложенная к иску копия аналогичного договора от ДД.ММ.ГГГГ№ со сроком действия до ДД.ММ.ГГГГ и квитанция общества к приходному кассовому ордеру (т.1 л.д. 5-6).

Именно этими обстоятельствами объясняется отсутствие на счетах общества за ДД.ММ.ГГГГ сведений о поступлении заемных денежных средств, в то время как по бухгалтерской отчетности наличие кредиторской задолженности прослеживается.

Наличие у общества долга перед истцом не оспаривалось и самим Л., что следует из распечатки аудиозаписи их разговора ДД.ММ.ГГГГ (т.3 л.д. 98-104).

Вследствие этого доводы стороны ответчиков о безденежности договора и отсутствии сведений об исполнении ООО «КНК» обязательств по договору займа ввиду ликвидации юридического лица являются несостоятельными.

Вместе с тем позиция представителей ответчика об отсутствии оснований для возложения на ответчиков субсидиарной ответственности по названным обязательствам ООО «КНК» заслуживает внимания.

В соответствии с Федеральным законом от 08 февраля 1998 года N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" обществом с ограниченной ответственностью (далее - общество) признается созданное одним или несколькими лицами хозяйственное общество, уставный капитал которого разделен на доли; участники общества не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им долей в уставном капитале общества (п. 1 ст. 2).

Общество несет ответственность по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом (п. 1 ст. 3).

В случае несостоятельности (банкротства) общества по вине его участников или по вине других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на указанных участников или других лиц в случае недостаточности имущества общества может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам (п. 3 ст. 3).

Исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества (п. 3.1. ст. 3).

Как отмечено Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 21 мая 2021 года N 20-П "По делу о проверке конституционности пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" в связи с жалобой гражданки ФИО1", в случае недостаточности имущества организации для удовлетворения всех требований кредиторов ликвидация юридического лица может осуществляться только в порядке, предусмотренном законодательством о несостоятельности (банкротстве) (пункт 6 статьи 61, абзац второй пункта 4 статьи 62, пункт 3 статьи 63 ГК Российской Федерации). На учредителей (участников) должника, его руководителя и ликвидационную комиссию (ликвидатора) (если таковой назначен) законом возложена обязанность по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом (статья 9, пункты 2 и 3 статьи 224 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)") (п. 2.2).

Правовое регулирование, установленное нормой статьи 21.1 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей", направлено на обеспечение достоверности сведений, содержащихся в едином государственном реестре юридических лиц, доверия к этим сведениям со стороны третьих лиц, предотвращение недобросовестного использования фактически недействующих юридических лиц и тем самым - на обеспечение стабильности гражданского оборота (Постановление от 6 декабря 2011 года N 26-П; определения от 17 января 2012 года N 143-О-О, от 24 сентября 2013 года N 1346-О, от 26 мая 2016 года N 1033-О и др.).

Исключение недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц является вынужденной мерой, приводящей к утрате правоспособности юридическим лицом, минуя необходимые, в том числе для защиты законных интересов его кредиторов, ликвидационные процедуры. Она не может служить полноценной заменой исполнению участниками организации обязанностей по ее ликвидации, в том числе в целях исполнения организацией обязательств перед своими кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к организации уже удовлетворены судом и, соответственно, включены в исполнительное производство.

Распространенность случаев уклонения от ликвидации обществ с ограниченной ответственностью с имеющимися долгами и последующим исключением указанных обществ из единого государственного реестра юридических лиц в административном порядке побудила федерального законодателя в пункте 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" (введенном Федеральным законом от 28 декабря 2016 года N 488-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации") предусмотреть компенсирующий негативные последствия прекращения общества с ограниченной ответственностью без предваряющих его ликвидационных процедур правовой механизм, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.

Предусмотренная оспариваемой нормой субсидиарная ответственность контролирующих общество лиц является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества, восстановлении их имущественного положения. При этом, как отмечается Верховным Судом Российской Федерации, долг, возникший из субсидиарной ответственности, подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота (статья 1064 ГК Российской Федерации) (пункт 22 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2020), утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июня 2020 года; определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 3 июля 2020 года N 305-ЭС19-17007(2)).

При реализации этой ответственности не отменяется и действие общих оснований гражданско-правовой ответственности - для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава гражданского правонарушения: противоправное поведение, вред, причинная связь между ними и вина правонарушителя.

По смыслу пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", рассматриваемого в системной взаимосвязи с положениями пункта 3 статьи 53, статей 53.1, 401 и 1064 ГК Российской Федерации, образовавшиеся в связи с исключением из единого государственного реестра юридических лиц общества с ограниченной ответственностью убытки его кредиторов, недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении принадлежащих им прав и исполнении обязанностей в отношении общества, причинная связь между указанными обстоятельствами, а также вина таких лиц образуют необходимую совокупность условий для привлечения их к ответственности. Соответственно, привлечение к ней возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине, в результате их недобросовестных и (или) неразумных действий (бездействия).

Неосуществление контролирующими лицами ликвидации общества с ограниченной ответственностью при наличии на момент исключения из единого государственного реестра юридических лиц долгов общества перед кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к обществу уже удовлетворены судом, может свидетельствовать о намеренном, в нарушение предписаний статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, пренебрежении контролирующими общество лицами своими обязанностями, попытке избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве общества, приводит к подрыву доверия участников гражданского оборота друг к другу, дестабилизации оборота, а если долг общества возник перед потребителями - и к нарушению их прав, защищаемых специальным законодательством о защите прав потребителей.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращал внимание на недобросовестность предшествующего исключению юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц поведения тех граждан, которые уклонились от совершения необходимых действий по прекращению юридического лица в предусмотренных законом процедурах ликвидации или банкротства, и указывал, что такое поведение может также означать уклонение от исполнения обязательств перед кредиторами юридического лица (определения от 13 марта 2018 года N 580-О, N 581-О и N 582-О, от 29 сентября 2020 года N 2128-О и др.).

Лицам, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, законом предоставляется возможность подать мотивированное заявление, при подаче которого решение об исключении недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не принимается (пункты 3 и 4 статьи 21.1 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"), что, в частности, создает предпосылки для инициирования кредитором в дальнейшем процедуры банкротства в отношении должника. Во всяком случае, решение о предстоящем исключении не принимается при наличии у регистрирующего органа сведений о возбуждении производства по делу о банкротстве юридического лица, о проводимых в отношении юридического лица процедурах, применяемых в деле о банкротстве (абзац второй пункта 2 статьи 21.1 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"). Это дает возможность кредиторам при наличии соответствующих оснований своевременно инициировать процедуру банкротства должника.

Однако само по себе то обстоятельство, что кредиторы общества не воспользовались подобной возможностью для пресечения исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц, не означает, что они утрачивают право на возмещение убытков на основании пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". Во всяком случае, если от профессиональных участников рынка можно разумно ожидать принятия соответствующих мер, предупреждающих исключение общества-должника из реестра, то исходить в правовом регулировании из использования указанных инструментов гражданами, не являющимися субъектами предпринимательской деятельности, было бы во всяком случае завышением требований к их разумному и осмотрительному поведению (п. 3.1).

По смыслу названного положения статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", если истец представил доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательства исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц, контролировавшее лицо может дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения. В случае отказа от дачи пояснений (в том числе при неявке в суд) или их явной неполноты, непредоставления ответчиком суду соответствующей документации бремя доказывания правомерности действий контролировавших общество лиц и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и невозможностью исполнения обязательств перед кредиторами возлагается судом на ответчика (п. 3.2).

Таким образом, пункт 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" предполагает его применение судами при привлечении лиц, контролировавших общество, исключенное из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном законом для недействующих юридических лиц, к субсидиарной ответственности по его долгам по иску кредитора - физического лица, обязательство общества перед которым возникло не в связи с осуществлением кредитором предпринимательской деятельности и исковые требования кредитора к которому удовлетворены судом, исходя из предположения о том, что именно бездействие этих лиц привело к невозможности исполнения обязательств перед истцом - кредитором общества, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное.

Само по себе исключение общества с ограниченной ответственностью из единого государственного реестра юридических лиц - учитывая различные основания, при наличии которых оно может производиться, возможность судебного обжалования действий регистрирующего органа и восстановления правоспособности юридического лица, а также принимая во внимание принципы ограниченной ответственности, защиты делового решения и неизменно сопутствующие предпринимательской деятельности риски - не может служить неопровержимым доказательством совершения контролирующими общество лицами недобросовестных действий, повлекших неисполнение обязательств перед кредиторами, и достаточным основанием для привлечения к ответственности в соответствии с положениями, закрепленными в пункте 3.1 статьи 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью".

Соответственно, лицо, контролирующее общество, не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по обычным условиям делового оборота и с учетом сопутствующих деятельности общества с ограниченной ответственностью предпринимательских рисков, оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения обществом обязательств перед своими кредиторами (п. 4).

Из приведенных положений видно, что для возложения на лиц, контролировавших общество, субсидиарной ответственности по обязательствам этого общества необходимо установить совокупность условий: образовавшиеся в связи с исключением из единого государственного реестра юридических лиц общества с ограниченной ответственностью убытки его кредиторов, недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении принадлежащих им прав и исполнении обязанностей в отношении общества, причинную связь между указанными обстоятельствами, а также вину таких лиц.

Соответственно, привлечение к названной ответственности возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине, в результате их недобросовестных и (или) неразумных действий (бездействия).

При этом само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению, равно как и неисполнение обязательств не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с названной нормой. Требуется, чтобы неразумные и/или недобросовестные действия (бездействие) лиц, указанных в подпунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, привели к тому, что общество стало неспособным исполнять обязательства перед кредиторами, то есть фактически за доведение до банкротства (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 20 июля 2021 года N 1-КГ21-4-К3, 2-2965/2019, определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 16 февраля 2021 года N 12-КГ20-9-К6, 2-3044/2019).

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции принял во внимание, что по данным последней налоговой отчетности у ООО «КНК» имелись активы и дебиторская задолженность, за счет которой можно было исполнить обязательства перед истцом, а сведений о судьбе этих активов ответчики не представили; директор Л., которого суд признал фактическим руководителем общества, мер по взысканию дебиторской задолженности не принимал; учредители при прекращении полномочий директора не обеспечили назначение нового директора и продолжение деятельности юридического лица или его ликвидации в установленном порядке; ответчики с заявлением о банкротстве ООО не обратились, вместо этого Л. и Д1. продолжили осуществление предпринимательской деятельности через создание ДД.ММ.ГГГГ ООО «Русьтранс».

Однако судом не учтено, что из материалов дела усматривается, что деятельность ООО «КНК» являлась результатом совместного предпринимательства Л. и Щ1. В марте 2017 года совместная деятельность между названными лицами прекратилась, ими была произведена попытка раздела бизнеса, приведшая к конфликту. На это же указывает сам Л. в разговоре с И.ДД.ММ.ГГГГ, а последний признает, что знает о сложившихся обстоятельствах.

В рамках создавшейся ситуации сын Щ1.Щ. заявил ДД.ММ.ГГГГ о выходе из состава участников общества путем отчуждения принадлежащей ему доли. Решением Арбитражного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ с ООО «КНК» в пользу Щ. взыскана стоимость его доли в уставном капитале общества (дело № №).

Кроме того, ДД.ММ.ГГГГ учредитель ООО «КНК» Г. обратился к бывшему директору общества К. с требованием о выдаче документов по передаче имущества предприятия Щ. в счет оплаты его доли при выходе из ООО, а также бухгалтерской и налоговой отчетности за период его руководства ООО, на что К. подтвердил факт заключения ДД.ММ.ГГГГ с Щ. соглашения о передаче имущества общества в счет его доли, но отрицал наличие у него документации общества (т. 3 л.д. 16-17).

Согласно выписке ООО «Костромаселькомбанк» по расчетному счету ООО «КНК», по которому проводились операции до ДД.ММ.ГГГГ с марта по май 2017 года перечислено ООО «Держава» по договору поставки нефтепродуктов 6735000 руб., ИП Щ. с марта по июль 2017 года по договору займа - 400000 руб., ИП Д1.ДД.ММ.ГГГГ - 90000 руб., ДД.ММ.ГГГГ - 50000 руб. по договору процентного займа от ДД.ММ.ГГГГ, ИП К.ДД.ММ.ГГГГ по договору процентного займа 40000 руб., ООО «РусьТранс» ДД.ММ.ГГГГ - 50000 руб.

По сообщению УФНС России по <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ задолженность по налогам и страховым взносам у ООО «КНК» отсутствует (т. 1 л.д. 197-202).

Тем самым нельзя полагать, что действия (бездействие) ответчиков с весны 2017 года фактически привели к банкротству ООО, а наличие у предприятия непогашенной задолженности перед истцом само по себе не может являться бесспорным доказательством вины ответчиков.

Объективных сведений о том, что ООО «КНК» отвечало признакам банкротства, в деле не имеется, процедур банкротства к нему не применялось. Сам истец, как кредитор, с заявлением о банкротстве общества не обращался.

Тот факт, что в постановлении судебного пристава-исполнителя МОСП по ОВИП УФССП по Костромской области от ДД.ММ.ГГГГ об окончании исполнительного производства в отношении ООО «КНК» в пользу Щ. отражена невозможность установить местонахождение должника, его имущества либо получить сведения о наличии принадлежащих ему денежных средств и иных ценностей, находящихся на счетах, во вкладах или на хранении в кредитных организациях, сам по себе не означает, что организация отсутствовала, а ответчики скрывали ее имущество.

Взыскателем данное постановление не обжаловалось, правомерность его вынесения не проверялась.

Содержание постановления противоречит позиции стороны истца, которая ссылается на бухгалтерские отчеты ООО «КНК» о своих активах и пассивах, согласно которым за 2017, 2018 года у общества имелось достаточно средств для исполнения для возврата И. суммы займа с процентами.

В этой связи судебная коллегия отмечает, что при заявлении истцом настоящего иска в указанное время с ходатайством об обеспечении иска или постановке вопроса о банкротстве должника имевшееся у общества имущество могло быть установлено и направлено на реализацию для исполнения обязательств перед кредитором.

Однако из вышеуказанной распечатки аудиозаписи разговора истца с Л.ДД.ММ.ГГГГ видно, что данный ответчик прямо предлагает И. обратиться в суд с иском о взыскании с ООО долга для решения вопроса о его возврате, но такое заявление истцом подано лишь ДД.ММ.ГГГГ, то есть спустя более чем год.

Не воспользовался истец и своим правом, предусмотренным п.п. 3, 4 ст. 21.1 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей", на обращение в регистрирующий орган (ИФНС России по <адрес>) с заявлением о том, что принятым решением об исключении ООО «КНК» из ЕГРЮЛ затрагиваются (нарушаются) его права и законные интересы, как кредитора, как и не обжаловал действия названного органа собственно по исключению юридического лица из ЕГРЮЛ.

Убедительных объяснений такому поведению кредитора представитель истца не привел.

Суждения суда о том, что учредители после увольнения Л. не назначили нового директора, не свидетельствуют о том, что при таком назначении обязательства были бы исполнены.

Также и дальнейшее осуществление Л. и Д1. предпринимательства путем создания ООО «Русьтранс», на что указывает суд в решении, не означает их недобросовестности, а выступает реализацией конституционного права, предусмотренного частью 1 статьи 34 Конституции Российской Федерации.

Таким образом, по настоящему делу не доказана совокупность обстоятельств, необходимых для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам хозяйственного общества, ликвидированного в административном порядке, в частности, недобросовестности и (или) неразумности действий контролирующих должника лиц, повлекших невозможность выполнить им денежные обязательства в полном объеме перед кредитором (ч. 1 ст. 56 ГПК РФ).

Не имелось у суда оснований и для руководства разъяснениями, данными в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", поскольку они касаются вопросов возмещения убытков, причиненных самому юридическому лицу, а не третьим лицам (кредиторам) (ст. 53.1 ГК РФ).

Несмотря на то, что апелляционная жалоба подана лишь представителем ответчика Л., судом апелляционной инстанции установлено, что при разрешении дела судом первой инстанции допущено неправильное применение норм материального права, что повлекло нарушение прав и законных интересов и других ответчиков, в связи с чем на основании абзаца второго части 2 статьи 327.1 ГПК РФ судебная коллегия вправе в интересах законности проверить обжалуемое судебное постановление в полном объеме вне зависимости от доводов жалобы (п. 46 постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 года N 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде

апелляционной инстанции»).

В этой связи решение суда подлежит отмене с принятием по делу нового решения об отказе в удовлетворении иска.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Решение Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ отменить, принять по делу новое решение, которым И. в удовлетворении исковых требований к Г., Д., Л1., Л. о взыскании денежных средств отказать.

Апелляционное определение может быть обжаловано в течение трех месяцев во Второй кассационный суд общей юрисдикции путем подачи кассационной жалобы через суд первой инстанции.

Председательствующий:

Судьи: