Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании от 14 марта 2013 года апелляционные жалобы (основную и дополнительную) адвоката Серебряковой Х.Н. в интересах осуждённой Симоновой М.А., апелляционные жалобы (основную и дополнительную) адвоката Косолаповой А.С. в интересах осуждённого Фокина Д.М., апелляционные жалобы (основную и дополнительные) адвоката Богатырева П.В. в интересах осуждённых Овчаренко И.В. и Дармодехина В.В. на приговор Ворошиловского районного суда города Волгограда от 10 января 2013 года, в соответствии с которым

Симонова М. А., <.......>,

осуждена:

- по ч. 2 ст. 137 УК РФ к лишению права занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления сроком на 2 года,

- по ч. 2 ст. 138 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ст. 138.1 УК РФ к штрафу в размере 100000 рублей.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено наказание в виде лишения права занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления сроком на 2 года и штрафа в размере 210000 рублей.

Фокин Д. М., <.......>,

осужден:

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 137 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 138 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ст. 138. 1 УК РФ к штрафу в размере 100000 рублей.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено наказание в виде штрафа в размере 300000 рублей.

Овчаренко И. В., <.......>,

осужден:

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 137 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 138 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено наказание в виде штрафа в размере 250000 рублей.

Дармодехин В. В.,<.......>,

осужден:

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 137 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 138 УК РФ к штрафу в размере 200000 рублей,

- по ст. 138. 1 УК РФ к штрафу в размере 100000 рублей,

Разрешены вопросы о мере пресечения и судьбе вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Фоменко А.П., выслушав объяснение осуждённых Симоновой М.А., Дармодехина В.В., Овчаренко И.В., защитников Серебряковой Х.Н., Косолаповой А.С., Богатырева П.В., поддержавших доводы жалоб, представителя потерпевшей адвоката Ярутина К.А., просившего приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения, а также мнение государственного обвинителя Мокроусова О.В., полагавшего приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

Симонова М.А. признана виновной в незаконном собирании и распространении сведений о частной жизни лица, составляющих его личную тайну, без его согласия, с использованием своего служебного положения, в нарушении тайны телефонных переговоров граждан, с использованием своего служебного положения.

Фокин Д.М., Дармодехин В.В. и Овчаренко И.В. признаны виновными в пособничестве в незаконном собирании сведений о частной жизни лица, составляющих его личную тайну, без его согласия, лицом с использованием своего служебного положения; в пособничестве в нарушении тайны телефонных переговоров граждан с использованием служебного положения.

Симонова М.А., Фокин Д.М. и Дармодехин В.В. признаны виновными в незаконном обороте специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации.

Преступления совершены за период с начала ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ на <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании осуждённые свою вину в совершении инкриминируемых деяний не признали.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) защитник Симоновой М.А. – адвокат Серебрякова Х.Н.- ссылается на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела. Полагает, что судом не были установлены факты сбора и распространения о потерпевшей сведений о частной жизни, составляющие её личную или семейную тайну, не установлен мотив сбора указанных сведений у подсудимых. Отмечает показания потерпевшей С не указавшей о наличии у неё какой-либо личной или семейной тайны, свидетелей Е., ПБК., подтвердивших отсутствие какой-либо тайны у С., а также видеозапись на регистраторе, которая не содержит какие-либо сведения о частной жизни потерпевшей.

Полагает недопустимым доказательством протокол осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку имеющиеся в нём сведения о размерах отверстия в потолочной плитке «Армстронг» 0.5х0.5 см, противоречат сведениям о размерах отверстий в потолочной плитке «Армстронг» 0.5х0.5м в заверенной копии того же протокола осмотра места происшествия, находящегося в представленном следователем в суд материале для рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ. Считает не соответствующими действительности показания свидетеля Ф о дописании протокола осмотра места происшествия обвиняемыми, защитниками либо сотрудниками канцелярии.

Обращает внимание на нарушение требований статей 199, 204 УПК РФ при производстве судебной экспертизы специальных технических средств для негласного получения информации, дактилоскопической № <...> от ДД.ММ.ГГГГ, на неприменении необходимых методик, отсутствие первоначальных данных для исследования и документов из материалов дела. Считает данное заключение недостоверным.

Полагает необоснованными выводы эксперта относительно состава, работоспособности и схемы соединения элементов комплекса, поскольку эксперт самостоятельно произвёл сборку, подключив монитор, основывался на копиях протокола осмотра места происшествия и протокола дополнительного опроса свидетеля Ф., хотя лично эксперт не видел «комплекс аудио-видеорегистрации» на момент установки и изъятия на объекте, и показания Ф не представлялись обвинителем в качестве доказательства. Указывает, что производя внешний осмотр видеокамеры и микрофона, эксперт не отметил признаков камуфляжа, потолочная плитка им не исследовалась, диаметр отверстия и насколько скрытно была расположена видеокамера, не оценивались. При исследовании экспертом неверно применены единицы измерения величин.

Обращает внимание на наличие противоречий в описании видеокамеры при изъятии в кабинете С., при её направлении эксперту, при осмотре видеокамеры и приобщении в качестве вещественного доказательства.

Отмечает противоречивость показаний свидетелей РМ., потерпевшей С Считает, что показания М не могут быть признаны достоверными.

Указывает, что судом не была дана оценка ряду доказательств, суд не описал, не сослался на многочисленные доказательства вообще, не указал, почему им приняты приведённые доказательства – показания свидетелей, заключение эксперта, что именно они подтверждают и к обвинению какого подсудимого и по какой статье относятся.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что Дармодехин В.В. и Фокин Д.М. изготовили комплекс аудио-, видеорегистрации и фактически передали его в пользовании Симоновой М.А., поскольку мотивы совершения инкриминируемых преступлений установлены не были и не указаны в приговоре, не установлена какая-либо связь между подсудимыми, не дана оценка тому, что Симонова М.А. не была знакома с Дармодехиным В.В. и Фокиным Д.М.

Обращает внимание на необоснованную оценку судом показаний свидетеля Л указавшего в судебном заседании, что ключ от кабинета № <...> он Фокину Д.М. не передавал.

Полагает, что показания свидетеля В о том, что во время нахождения его в кабинете № <...> посторонних лиц он не видел, свидетельствуют о непричастности осуждённых. Указывает, что судя по дате и времени записей, сохранившихся в архиве видеорегистратора, как раз в этот период кто-то производил включение и выключение оборудования, но вопрос о существовании указанного лица не рассматривался.

Утверждает, что судом проигнорированы показания эксперта относительно отсутствия в изъятом в ходе осмотра места происшествия комплексе аудио-, видеорегистрации технической возможности просмотра и копирования информации на лазерные диски, хотя в приговоре утверждается, что неустановленным лицом производилось копирование информации на лазерные диски, которые через Овчаренко И.В. передавались Симоновой М.А. Ссылку суда о просмотре в судебном заседании записанной ранее информации считает несостоятельной, так как копирование информации было произведено экспертом не на лазерный диск, а на жесткий большего объёма и с использованием специального оборудования и программного обеспечения.

Полагает, что доказательств передачи Симоновой М.А. аудио-, видеорегистрирующего устройства и наличия его в кабинетах Комитета в инкриминируемый период не было установлено.

Считает необоснованным осуждение Симоновой М.А. по ч. 1 ст. 138 УК РФ, поскольку ответственность по данной статьей наступает за нарушение тайны телефонных переговоров двух и более лиц, но не телефонного разговора потерпевшей с кем-либо. Утверждает, что судом не учтены показания эксперта, указавшего, что исследованный им комплекс технических средств не пригоден для прослушивания телефонных переговоров.

Указывает на отсутствие доказательств распространения Симоновой М.А. каких-либо сведений о С., составляющих её личную тайну.

Просит приговор отменить и вынести новый судебный акт, оправдав Симонову М.А.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) защитник Фокина Д.М. – адвокат Косолапова А.С. - ссылается на нарушение требований действующего законодательства, несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, оспаривает доказательства, положенные в основу приговора, ссылается на невиновность Фокина Д.М. в совершении инкриминируемых преступлений.

Полагает, что исследованные доказательства обвинения – показания потерпевшей С., свидетелей Б., П., Е., К., РГ., протоколы осмотра и прослушивания фонограмм, не подтверждают причастность Фокина Д.М. к рассматриваемому делу.

Отмечает показания свидетеля Л., подтвердившего, что никого из подсудимых мужского пола он не видел в Комитете, и ни один из них не является тем человеком, о котором он давал показания в ходе предварительного следствия.

Считает, что наличие на поверхности обнаруженного в Комитете видеорегистратора следа пальца правой руки Фокина Д.М. могло иметь место при осуществлении им проверки неисправности одной из камер видеонаблюдения, что подтверждено показаниями Фокина Д.М., Дармодехина В.В., оценка которым судом дана неверно.

Указывает, что в ходе судебного следствия не выявлено доказательств распространения информации о частной жизни потерпевшей, составляющей её личную или семейную тайну, нарушения тайны переписки потерпевшей с кем-либо, пособничества Фокина Д.М. кому-либо в нарушении тайны телефонных переговоров и иных сообщений С с третьими лицами.

Обращает внимание на то, что специальные технические средства были обнаружены в служебном кабинете потерпевшей и сведения, сохранившиеся на карте памяти технических средств, представляют собой информацию о трудовой деятельности С., о её сыне, её здоровье и не могут представлять собой тайну о личной либо семейной жизни потерпевшей. Кроме того, с учётом толщины стен, как это следует из показаний потерпевшей, её разговоры могли быть слышны и посторонним лицам, не находящимся с ней в одном кабинете.

Указывает, что действующим законодательством не даны критерии, позволяющие определить, является ли информация тайной или нет. Наличие фактических данных об оказании Фокиным Д.М. пособничества кому-либо в нарушении личной или семейной тайны С., не усматривается.

Считает необоснованным отказ суда в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании протокола осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ недопустимым доказательством, ссылаясь на то, что в суде было установлено, что фактически следователь ДД.ММ.ГГГГ произвёл обыск, что протокол осмотра места происшествия подделан.

Обращает внимание на ненадлежащую оценку судом показаний Р., Л. как доказательств стороны обвинения. Считает что, в приговоре судом неверно изложены показания Л., поскольку в своих показаниях, данных в ходе предварительного следствия, он не указывал на Фокина Д.М. как на лицо, забравшее с вахты Комитета ключи от кабинета № <...>. В показаниях, данных Л. в ходе предварительного следствия, утверждается о посещении кабинета № <...> несколькими лицами. В судебном заседании Л не опознал и не указал на Фокина Д.М. как на мужчину славянской внешности, о котором ранее давал показания.

Полагает, что зафиксированные в ходе оперативно-розыскных мероприятий телефонные переговоры Фокина Д.М. и Дормодехина В.В. не могут являться доказательством вины Фокина Д.М., поскольку в судебном заседании последний пояснил, что речь в разговорах шла о ключе от нового офиса и оборудовании, которое нужно было перевезти.

Считает заключение комплексной психолого-лингвистической экспертизы недопустимым доказательством, так как её выводы основаны на мнении органа предварительного следствия, и эксперты не располагали показаниями Фокина Д.М. относительно телефонных разговоров с Дармодехиным В.В.

Указывает на незаконность отказа судом в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании недопустимым доказательством протокола обыска, мотивируя тем, что законно владеющий этим складом – ИП В., к участию в обыске привлечён не был. Фокин Д.М., прибывший по требованию сотрудников правоохранительных органов к месту расположения склада, отношения к нему никакого не имеет, в процессе обыска на территорию склада не заходил и не мог выдать руководство пользования на четырёхканальный цифровой видеомагнитофон «EDSP 400H». С учётом указанного полагает необоснованными и выводы суда о том, что обыск проведён с участием Фокина Д.М., хранившего имущество в данном складском помещении и добровольно его выдавшего.

Просит приговор суда отменить, постановить новый приговор, которым Фокина Д.М. оправдать.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительных) защитник Овчаренко И.В., Дармодехина В.В. – адвокат Богатырев П.В. - ссылается на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, несправедливость приговора, оспаривает доказательства, положенные в основу приговора, ссылается на невиновность Овчаренко И.В. и Дармодехина В.В. в совершении инкриминируемых преступлений.

Полагает, что суд первой инстанции проигнорировал доказательства невиновности его подзащитных, осудив последних по надуманным основаниям.

Считает, что в описательно-мотивировочной части приговора не указаны конкретно, какие преступные действия совершили Овчаренко И.В. и Дармодехин В.В., обвинение по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 137 УК РФ противоречиво, из неё не ясно, как связано пресечение утечки служебной информации с решением о сборе информации о частной жизни потерпевшей, не сформулирован мотив Симоновой М.А. на сбор сведений, составляющих личную тайну потерпевшей.

Полагает, что доказательств, подтверждающих действия Овчаренко И.В. и Дармодехина В.В., согласно данному обвинению, в деле не имеется.

Отмечает заключение комплексной судебной экспертизы специальных технических средств для негласного получения информации, показания эксперта П из которых следует, что указанные в обвинении электронные элементы, переданные Дармодехиным В.В.Фокину Д.М. по отдельности, специальными техническими средствами для негласного получения информации не являются. Полагает, что заключение данной экспертизы, показания эксперта судом оценены противоречиво, проигнорированы показания эксперта об отсутствии в изъятом на месте происшествия комплексе технической возможности просмотра и копировании информации на лазерные диски и возражения суда по данному поводу считает несостоятельными.

Не согласен с оценкой судом выводов вышеуказанной экспертизы и полагает данное заключение недопустимым доказательством в связи с отсутствием признаков достаточности, достоверности и относимости экспертного заключения как доказательства. Утверждает, что эксперт сделал вывод о камуфляже без визуального исследования самой потолочной плитки, которая не может быть положена в основу обвинительного приговора в качестве вещественного доказательства в связи с невозможностью установления её подлинности по причине нарушения норм УПК РФ. Считает неверным, с учётом приобщённой стороной защиты лингвистической экспертизы, вывод суда о признании способа установки миниатюрной видеокамеры её камуфлированием.

Обращает внимание на необоснованный отказ судом стороне защиты в удовлетворении ходатайств о признании ряда доказательств недопустимыми.

Полагает, что факты распространения Дармодехиным В.В. либо Овчаренко И.В. полученной при использовании специальных технических средств для негласного получения информации третьим лицам, предоставление Овчаренко И.В. якобы полученной при использовании указанных средств информации на электронных носителях Симоновой М.А., не подтверждены.

Считает, что отсутствуют доказательства наличия у Дармодехина В.В. и Овчаренко И.В. умысла на совершение преступления, предусмотренного ст. 137 УК РФ.

Отмечает, что в действующем законодательстве отсутствует нормативное определение личной и семейной тайны, в связи с чем использование таких понятий в правоприменительных решениях вызывает противоречивость. Указывает что, показания Р и материалы ОРД опровергают версию о том, что на просмотренных Р видеозаписях и в разговорах с Симоновой М.А. обсуждались какие-либо темы, касающиеся личной тайны потерпевшей, а также нет упоминания, где содержалась бы информация о телефонных переговорах потерпевшей; потерпевшая С и иные свидетели обвинения не подтвердили, что информация, которая обсуждалась С., является её личной тайной.

Полагает, что судом неверно оценены противоречивые показания потерпевшей С., а её показания в приговоре отличны от показаний в протоке судебного заседания.

Указывает, что в обвинении его подзащитных по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 138 УК РФ, имеются аналогичные противоречия, указанные выше к обвинению по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 137 УК РФ.

Обращает внимание на то, что комплекс аудио-видеорегистрации к специальным техническим средствам для негласной фиксации телефонных переговоров, исходя из толкования выводов вышеуказанной экспертизы и показаний эксперта, не относится. В связи с этим полагает, что предъявленное обвинение в данной части не нашло подтверждения.

Отмечает, что согласно выводам лингвистической экспертизы запись одного из собеседников не является записью телефонного переговора, а из представленной стороной обвинения записи с видеорегистратора следует, что на ней запечатлён только диалог потерпевшей. Полагает, что судом произведена подмена понятий «Переговоры» на «Разговор».

Считает, что акустическая информация, поступающая на комплекс аудио-, видеорегистрации при разговоре одного из абонентов, не передаётся с помощью телефонной аппаратуры, в связи с чем не может относиться к категории «телефонных переговоров» и являться информацией, составляющей охраняемую законами тайну телефонных переговоров.

Выражает несогласие с выводом суда о возможном проведении аудиозаписи с помощью якобы изъятого с места происшествия комплекса аудио-, видеорегистрации.

Считает, что отсутствуют доказательства, свидетельствующие об умысле Дармодехина В.В. и Овчаренко И.В. на совершение преступления, предусмотренного ст. 138 УК РФ.

Полагает, что обвинением не представлено доказательств изготовления и сбыта Дармодехиным В.В. так называемого СТС НПИ, наличия у него умысла на эти деяния. Отмечает, что в обвинении Дармодехина В.В. по ст. 138.1 УК РФ не указано время и место изготовления и сбыта устройства, не выяснены в ходе следствия обстоятельства передачи Дармодехиным В.В. специальных технических средств для негласного получения информации в пользование Симоновой М.А.

Считает предположениями выводы суда об обращении Симоновой М.А. к Овчаренко И.В., даче Овчаренко И.В. поручений Дармодехину В.В. и подыскании последним необходимого оборудования, передачи неустановленным лицом Овчаренко И.В. записей, содержащих телефонные переговоры С. и информации о её личной тайне.

Отмечает, что суд изменил версию следствия, исключив прямую связь Дармодехина В.В. с Симоновой М.А., чему доказательств не имеется.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что в местах проведения обысков – на складе ООО «<.......>» и в офисе ООО <.......>» - хранились аналоги оборудования, изъятого на месте происшествия, что в распоряжении Овчаренко И.В. находились технические устройства, аналогичные изъятым в Комитете, поскольку инструкция на видеорегистратор, изъятый на складе ООО «<.......>», отношения к видеорегистратору, изъятому в Комитете по образованию, не имеет, блоки серии «Скат» являются сертифицированными источниками питания и общедоступны, блоки питания «Скат 2400» и «Скат 2412» не являются аналогами, что подтверждается ответом производителя данных блоков питания, а экспертного исследования по данным обстоятельствам не проводилось.

Отмечает необоснованность выводов суда о привлечении Овчаренко И.В. к незаконной установке СТС Дармодехина В.В. и Фокина Д.М., а также о предоставлении им Симоновой М.А. дисков с записями событий, происходящих в служебном кабинете С

Указывает, что вывод суда о передаче Симоновой М.А. дисков, якобы содержащих личную тайну С и записи её телефонных переговоров, основан на предположениях.

Считает, что следствием достоверно не установлено время и лицо, которое якобы передавало информацию Овчаренко И.В. о телефонных переговорах С., обстоятельствах её личной жизни.

Полагает, что о непричастности Овчаренко И.В. к инкриминируемым деяниям свидетельствует нахождение его за пределами России в тот момент, когда, по мнению суда, он получал от неустановленного лица диски с записями событий в кабинете С, а затем передавал их Симоновой М.А., чему судом надлежащей оценки не дано.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что Симонова М.А. давала указание Р об освобождении кабинета № <...> для Овчаренко И.В., поскольку в телефонных переговорах между Симоновой М.А. и Р., между Р и Овчаренко И.В. об этом не упоминается, свидетель Г отрицала освобождение кабинета № <...>, фактически в этом кабинете работали свидетели М. и В., что последние подтвердили в судебном заседании.

Обращает внимание, что показания свидетелей Г и Р отражены в приговоре не полно и с искаженным смыслом.

Полагает неверным суждение суда относительно высказывания Симоновой М.А. претензий в адрес Р в ДД.ММ.ГГГГ о нахождении посторонних лиц в освобождённом кабинете № <...>, так как свидетель Р в своих показаниях не упоминала о необходимости освобождения данного кабинета для нужд Овчаренко И.В., что подтверждается и результатами ОРМ – прослушивания телефонных переговоров Р. и Симоновой М.А.

Утверждает, что противоречивые показания М об обстоятельствах обнаружения им аудио-, видеорегистрирующего устройства оставлены судом без оценки, показания свидетеля В свидетельствуют о непричастности осуждённых.

Указывает, что время записи в кабинете С. также свидетельствует о непричастности осуждённых к описываемым событиям, поскольку никто из них не имел какой-либо возможности скрытного управления регистратором, просмотром и копированием с него информации.

Считает, что вывод суда об оказании Овчаренко И.В. действенного пособничества Симоновой М.А. в изготовлении и установке в кабинетах Комитета специального технического средства для негласного получения информации сделан без учёта обвинения, а данные оперативно-розыскных мероприятий имеют противоречия.

Оспаривает вывод суда о том, что при разговоре между Симоновой М.А. и Р речь идёт о кабинете № <...> и для нужд Овчаренко И.В., поскольку номер кабинета собеседниками не называется, что следует из записи, а цель необходимости освобождения кабинета следует из показаний свидетеля Ц и Р

Не согласен с выводом суда о том, что Овчаренко И.В. планировал выполнение «работ» в Комитете после того, как большинство сотрудников покинут свои рабочие места и действия Фокина Д.М. по установке специального технического средства для негласного получения информации в кабинетах Комитета будут тайными, так как Овчаренко Н.В. не говорил о том, что работа должна быть проведена после ухода всех сотрудников или в какое-то позднее время, обеспечивающее скрытность работ и проведение работ было обусловлено подготовкой технического задания на конкурс к образовательному форуму, что подтверждается свидетельскими показаниями.

Считает, что содержание разговоров за ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ судом в приговоре искажены и из них невозможно установить информацию, касающуюся возможного наблюдения за С., однако их содержание раскрыто в показаниях Симоновой М.А., Овчаренко И.В., а также подтверждается и согласуется с показаниями Р., и данные разговоры касались информации о публичных выступлениях депутата Г

Отмечает, что содержание разговора за ДД.ММ.ГГГГ также искажено, так как является пересказом информации, полученной Овчаренко И.В. из рассказа свидетеля Е

Выражает несогласие с выводом суда о том, что якобы дача указания Дармодехиным В.В.Фокину Д.М. произвести демонтаж ранее установленного в Комитете <.......> оборудования следует из телефонного разговора от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку из данного разговора невозможно установить, что речь идёт о Комитете, а собеседники данного разговора при их допросе раскрыли содержание беседы.

Полагает необоснованным отказ суда в признании результатов ОРМ ПТП недопустимыми доказательствами, хотя данные результаты ОРМ недостоверны и получены с нарушением установленного порядка, нарушений УФСБ России по <адрес> Федерального закона о единстве измерений.

Указывает, что вывод суда о содержании телефонных разговоров Симоновой М.А. - Р, Р с Овчаренко И.В., Симоновой М.А. с Дармодехиным В.В. и последнего с Фокиным Д.М., основанный на заключении эксперта по проведённой психолого-лингвистической экспертизе, является необоснованным, так как вывод экспертов о том, что речь идёт о кабинете № <...>, основан на материалах дела. Кроме того, в выводах экспертов отсутствует связь между обсуждением Симоновой М.А. и Р сотрудников Комитета и желанием Симоновой М.А. осуществить сбор информации, являющейся личной тайной С., а сделанное умозаключение о проведении работ по демонтажу оборудования, установленного в Комитете при разговоре Дармодехина В.В. с Фокиным Д.М. противоречит фактическим обстоятельствам разговора между последними относительно качества <адрес> дорог.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что длительное знакомство Н и В с Овчаренко И.В. и Дармодехиным В.В. свидетельствует, несмотря на расторжение договора аренды с ООО «<.......>», о фактическом владении данным обществом складского помещения и имеющейся возможности его использования у Дармодехина В.В. и Фокина Д.М., так как последние в ООО «<.......>» не работали. Наличие знакомства данных лиц между собой не предполагает свободный доступ на склад посторонних лиц.

Указывает, что полученная по запросу стороны защиты переписка между ООО «<.......>» и ОАО «<.......>№ <...>» опровергает вывод суда о мнимости договора субаренды от ДД.ММ.ГГГГ, заключённого между ООО «<.......>» и ИП В

Полагает, что судом не дана оценка тому обстоятельству, что факт использования изъятого на месте происшествия видеорегистратора на складе, арендованного ранее ООО «<.......>», не подтвердился.

Считает, что показания свидетелей Ц и Е опровергают домыслы суда по поводу якобы обсуждения между Овчаренко И.В. и Симоновой М.А. результатов видеозаписей в кабинете С

Отмечает, что судом неправомерно не принято в качестве доказательства письмо Федеральной службы по техническому и экспортному контролю по Южному и Северо-Кавказскому федеральным округам о влиянии чувствительности микрофона на возможность его записи, хотя данная служба является авторитетной и компетентной организацией в данных вопросах. Кроме того, эксперт в судебном заседании указал, что не учитывал звукопоглащающие свойства подвесной плитки

Просит приговор суда отменить и уголовное дело в отношении Овчаренко И.В. и Дармодехина В.В. прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

В письменных возражениях на апелляционные жалобы защитников Серебряковой Х.Н., Косолаповой А.С. и Богатырева П.В. государственный обвинитель по делу Мокроусов О.В.считает доводы, изложенные в них необоснованными, и просит оставить их без удовлетворения, а приговор – без изменения.

В письменных возражениях на апелляционные жалобы защитников Серебряковой Х.Н., Косолаповой А.С. и Богатырева П.В. представитель потерпевшей С адвокат Ярутин К.А. полагает приговор суда законным и обоснованным, просит в удовлетворении апелляционных жалоб отказать.

Судебная коллегия, выслушав стороны, изучив материалы дела и проверив доводы, содержащиеся в апелляционных жалобах, возражениях на них, приходит к следующему.

Виновность Симоновой М.А., Фокина Д.М., Овчаренко И.В., Дармодехина В.В. в совершении инкриминируемых преступлений установлена совокупностью собранных по делу доказательств, исследованных в судебном заседании и приведённых в приговоре, которым судом первой инстанции дана надлежащая оценка, при этом, доводы о невиновности осуждённых проверялись в ходе судебных заседаний, однако, своего подтверждения не нашли и были обоснованно отвергнуты, а действия Симоновой М.А., Фокина Д.М., Овчаренко И.В., Дармодехина В.В. получили верную юридическую квалификацию.

Обстоятельства и мотивы, при которых совершены Симоновой М.А., Овчаренко И.В., Дармодехиным В.В., Фокиным Д.М. преступления, в силу ст. 73 УПК РФ, подлежащие доказыванию, судом установлены правильно.

Все имеющиеся по делу доказательства в судебном заседании в соответствии со ст. 88 УПК РФ исследованы в полном объёме, и каждое из них получило надлежащую оценку с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Не могут быть приняты во внимание доводы апелляционных жалоб о том, что судом проведён неверный анализ доказательств, представленных стороной обвинения и утверждение о несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, о постановлении приговора на предположениях, а также о нарушении уголовного и уголовно-процессуального законодательства, несправедливости приговора, поскольку данные обстоятельства противоречат постановленному приговору, из содержания которого следует, что судом первой инстанции были исследованы и учтены как доказательства, представленные стороной обвинения, так и стороной защиты, их оценка отражена с достаточной полнотой и мотивировкой.

Доводы апелляционных жалоб об отсутствии в материалах дела доказательств сбора и распространения о потерпевшей сведений о частной жизни, составляющих её личную или семейную тайну, неопределённости понятий «личная тайна», «семейная тайна» опровергаются исследованными судом первой инстанции показаниями потерпевшей, свидетелей, иными доказательствами.

Как отметил Конституционный суд в своём определении от ДД.ММ.ГГГГ№ <...>-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна М. Н. на нарушение его конституционных прав статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации», исходя из предписаний статей 23 (часть 1) и 24 (часть 1) Конституции Российской Федерации, конфиденциальным характером обладает любая информация о частной жизни лица, а потому она во всяком случае относится к сведениям ограниченного доступа. Право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера; в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер (определения Конституционного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 248-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 158-О-О и от ДД.ММ.ГГГГ N 644-О-О). Соответственно, лишь само лицо вправе определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому и сбор, хранение, использование и распространение такой информации, не доверенной никому, не допускается без согласия данного лица, как того требует Конституция Российской Федерации.

Статья 137 УК Российской Федерации, применяемая в системной связи с положениями иных нормативных правовых актов, не содержит неопределённости, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение, и не может рассматриваться как нарушающая права заявителя в его конкретном деле.

Из показаний потерпевшей С следует, что с ДД.ММ.ГГГГ она работает начальником отдела планирования и финансирования Комитета <.......><адрес>, в здании Комитета, расположенном по <адрес><адрес>, занимая кабинет № <...>. ДД.ММ.ГГГГ сотрудниками СУ СК России по <адрес> в её кабинете в потолочном пространстве были обнаружены вмонтированная в потолочную плитку «Армстронг» над её рабочим столом миниатюрная видеокамера, а за помещенный за потолочной плиткой – микрофон. Эти устройства были соединены проводами с видеорегистратором, находившимся в кабинете № <...> здания Комитета. Оказалось, что без её согласия фиксировалось всё происходящее в её кабинете. В процессе рабочего дня в своем служебном кабинете, кроме рабочих вопросов, она вела разговоры о личных делах, в том числе о здоровье, ребёнке, по личным вопросам разговаривала по городскому и личному сотовому телефонам. Содержание этих личных разговоров является её личной тайной, не предназначенной для посторонних лиц.

Показания потерпевшей подтвердили свидетели Е., П., К. и Б – сотрудники Комитета <.......><адрес>, указавшие, что до ДД.ММ.ГГГГ каждая из них часто заходила в кабинет потерпевшей и кроме обсуждения рабочих вопросов С. делилась с ними сведениями о своей личной жизни, здоровье, жизни членов своей семьи.

Как следует из протокола осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ, в кабинете С. № <...> Комитета <.......><адрес> были обнаружены: встроенная в потолочную плитку над рабочим столом потерпевшей миниатюрная видеокамера, а в потолочном пространстве за потолочной плиткой - выносной акустический микрофон, в кабинете № <...> Комитета в тумбочке обнаружены аудио-, видеорегистрирующее устройство и блоки питания, которые проводами через коридор были соединены с микрофоном и видеокамерой, обнаруженными в кабинете С. (<.......>).

По заключению комплексной (судебной экспертизы специальных технических средств для негласного получения информации, дактилоскопической) судебной экспертизы, комплекс аудио-, видеорегистрации, видеокамера и микрофон которого были скрытно установлены под потолочной плиткой, относится к категории специальных технических средств, предназначенных для негласного получения визуальной и акустической информации, по признаку камуфлирования под предмет другого функционального назначения. На поверхности видеорегистратора, обнаруженного в кабинете № <...> Комитета и соединённого проводами с видеокамерой и микрофоном в кабинете С., выявлен след пальца руки, оставленный безымянным пальцем правой руки Фокина Д.М. (<.......>).

Допрошенный в судебном заседании эксперт П. показал, что по отдельности ни миниатюрная видеокамера, ни микрофон, ни аудио-, видеозаписывающее устройство, а также блоки питания, обнаруженные и изъятые в Комитете <.......><адрес>, не являются специальными техническими средствами, предназначенными для негласного получения информации. Однако, как только миниатюрная видеокамера была вмонтирована в потолочную плитку, то есть была закамуфлирована под предмет иного функционального назначения, и этот способ установки позволил скрыто получать видеоинформацию, данная миниатюрная видеокамера стала отвечать признакам специального технического средства, предназначенного для негласного получения информации. Поскольку миниатюрная видеокамера является только частью всего обнаруженного в Комитете по образованию комплекса аудио-, видеорегистрации, то и весь этот комплекс является специальным техническим средством, предназначенным для негласного получения информации.

В соответствии с пунктами 1 и 2 раздела 2.17 Единого перечня товаров, в котором применяются запреты и ограничения на ввоз или вывоз государствами - членами таможенного союза в рамках Евразийского экономического сообщества в торговле с третьими странами, определяющим критерии относимости устройств к специальным техническим средствам для негласного получения информации, к таковым относятся видеокамеры, закамуфлированные под предметы другого функционального назначения, и системы проводной связи, предназначенные для негласного получения и регистрации акустической информации.

Исследованные в судебном заседании видеозаписи со звуковым сопровождением, скопированные экспертом с устройства аудио-, видеорегистрации, обнаруженного в кабинете № <...> Комитета, подтверждают, что при помощи установленного в кабинетах № <...> и № <...> Комитета <.......><адрес> комплекса аудио-, видеорегистрации собиралась и регистрировалась видео- и аудиоинформация обо всём происходящем в кабинете С в период со второй декады ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, в том числе об обстоятельствах, не относящихся к служебной деятельности потерпевшей, собиралась и регистрировалась информация и о её телефонных переговорах, и данная информация, как установлено судом, могла быть записана на иные носители информации для дальнейшего использования.

Доводы стороны защиты о недопустимости и недостоверности протокола осмотра места происшествия и вышеприведённого заключения эксперта проверялась судом первой инстанции и правильно признаны несостоятельными, поскольку данные доказательства получены в соответствии с требованиями УПК РФ. Описка в размерах отверстия в потолочной плитке в протоколе осмотра места происшествия обоснованно признана технической ошибкой и действительный размер данного отверстия – 0.5х 0.5 см. отражен в протоколе осмотра предметов, что подтвердил в судебном заседании свидетель Ф., а также установлено при исследовании данного вещественного доказательства в суде первой и апелляционной инстанций.

Выводы экспертов сделаны на основании соответствующих исследований, сомнений в их компетентности не имеется. Кроме того, эксперт П проводивший данные экспертные исследования и указавший критерии, по которым отнёс изъятое оборудование к специальным техническим средствам, был допрошен в судебном заседании, где указал обстоятельства исследований, использование дополнительного оборудования, а также пояснил, какие материалы дела представлялись ему для исследования, их достаточности для дачи заключения. Показания эксперта не содержат каких-либо противоречий, ставящих под сомнение выводы проведённого исследования. Вышеуказанное заключение, показания эксперта оценивались судом наряду с другими доказательствами, приведёнными в приговоре. Нарушений требований статей 199, 204 УПК РФ при назначении и проведении данной экспертизы судебная коллегия не усматривает.

Вопреки доводам жалоб оснований полагать об исследовании судом иных вещественных доказательств, в частности видеокамеры, потолочной плитки, а не изъятых при осмотре места происшествия, у судебной коллегии не имеется, поскольку данные вещественные доказательства исследовались в судебном заседании, оценивались с учётом иных доказательств – протокола осмотра места происшествия, заключения эксперта, протокола осмотра предметов, и доказательств их неотносимости к рассматриваемому делу не представлено.

С учётом изложенного, по мнению судебной коллегии, судом первой инстанции обоснованно сделаны выводы о том, что миниатюрная видеокамера в кабинете С. способом установки была закамуфлирована под предмет иного функционального назначения – потолочную плитку, выносной акустический микрофон являлся одним из элементов системы проводной связи, предназначенной для негласного получения и регистрации, в том числе и акустической информации, комплекс аудио-, видеорегистрации, видеокамера и микрофон которого были скрытно установлены под потолочной плиткой в кабинете № <...> Комитета <.......><адрес>, является специальным техническим средством для негласного получения визуальной и акустической информации. Собираемая информация в служебном кабинете потерпевшей С без согласия последней охватывала и сведения о её частной жизни, составляющие её личную и семейные тайны, сведения о её телефонных переговорах.

Доводы апелляционных жалоб об отсутствии нарушения тайны телефонных переговоров С по причине не отнесения комплекса аудио-, видеорегистрации к специальным техническим средствам для негласной фиксации телефонных переговоров, а также записывания последним только диалога потерпевшей при телефонном разговоре, судебная коллегия находит несостоятельными.

Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 138 УК РФ выражается в нарушении тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан, совершённое лицом с использованием своего служебного положения.

По смыслу закона, под нарушением тайны понимаются любые незаконные действия, в результате которых информация, содержащаяся в письмах, телефонных переговорах, почтовых, телеграфных или иных сообщениях, становится известной виновному. Действия, влекущие нарушение тайны, являются незаконными, если они совершаются помимо воли лица и в нарушение действующего Российского законодательства. При этом, по мнению судебной коллегии, неважно то, как технически было осуществлено подслушивание, а то, что человек вправе был рассчитывать на тайну коммуникаций.

Как следует из установленных судом обстоятельств, в кабинете потерпевшей без её согласия на аудио-, видеозаписывающее оборудование фиксировались разговоры последней по служебным и личным телефонам, чему судом первой инстанции дана надлежащая оценка и обоснованно сделан вывод о нарушении тайны телефонных переговоров.

Факт неотнесения экспертом каждого из устройства в отдельности к специальным техническим средствам для негласного прослушивания телефонных переговоров на квалификацию действий осуждённых по ч. 1 ст. 138 УК РФ, не влияет. Как указал Конституционный Суд РФ в постановлении от ДД.ММ.ГГГГ№ <...>-П «По делу о проверке конституционности части третьей статьи 138 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.В. Капорина, И.В. Коршуна и других», по смыслу части третьей статьи 138 УК Российской Федерации (в настоящее время статья 138.1 УК РФ) в системном единстве с положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и корреспондирующими им нормативными правовыми актами Правительства Российской Федерации, к техническим средствам для негласного получения информации, свободный оборот которых в Российской Федерации запрещен и, следовательно, производство, сбыт или приобретение которых без специального, установленного в законном порядке разрешения являются незаконными, относятся только специальные технические средства, предназначенные (разработанные, приспособленные, запрограммированные) именно для целей негласного (т.е. тайного, неочевидного, скрытного) получения информации, тайна и неприкосновенность которой гарантированы статьями 23, 24 (часть 1) и 25 Конституции Российской Федерации, а также законодательством Российской Федерации.

В частности, это могут быть технические средства, которые закамуфлированы под предметы (приборы) другого функционального назначения, в том числе бытовые; обнаружение которых в силу малогабаритности, закамуфлированности или технических параметров возможно только при помощи специальных устройств; которые обладают техническими характеристиками, параметрами или свойствами, прямо обозначенными в соответствующих нормативных правовых актах; которые функционально предназначены для использования специальными субъектами.

Вопреки доводам жалоб защитника Богатырева П.В., суд описал преступные деяния Дармодехина В.В., Овчаренко И.В., признанные судом доказанными, с указанием места, времени и способа их совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступлений, указал существо обвинения и обстоятельства уголовного дела, установленные в судебном заседании.

Уточнение судом обстоятельств обращения Симоновой М.А. именно к Овчаренко И.В. в оказании ей помощи в установлении скрытого наблюдения в служебном кабинете С№ <...> Комитета <.......><адрес>, не может рассматриваться как нарушение пределов судебного разбирательства, поскольку суд в соответствии с возложенными на него законом полномочиями должен на основании представленных сторонами доказательств принимать меры к установлению места, времени совершения и других обстоятельств преступления, перечисленных в п. 1 ст. 307 УПК РФ, и отразить их в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора.

Оснований сомневаться в выводах суда первой инстанции о том, что именно Симонова М.А., используя своё служебное положение, при помощи специального технического средства, предназначенного для негласного получения информации, установленного в кабинетах № <...> и № <...> Комитета <.......><адрес>, осуществляла собирание сведений о частной жизни С., распространение данных сведений, прослушивание телефонных переговоров С., а Овчаренко И.В., Дармодехин В.В. и Фокин Д.М. оказали Симоновой М.А. в этом пособничество путём изготовления и установки в указанных кабинетах специального технического средства для негласного получения информации, не имеется, что подтверждается исследованными доказательствами:

- показаниями свидетеля Р., данными в ходе предварительного следствия, о том, что в период рассматриваемых событий она занимала должность первого заместителя председателя Комитета <.......><адрес>. В первых числах ДД.ММ.ГГГГ года председатель Комитета Симонова М.А. дала ей указания освободить служебный кабинет № <...> и позвонить Овчаренко И.В. для уточнения времени, к которому необходимо освободить этот кабинет, что было ею исполнено. В ходе телефонного разговора с Овчаренко И.В. тот сообщил, что они хотели бы поработать в этом кабинете уже в тот же день вечером. В двадцатых числах ДД.ММ.ГГГГ года от Симоновой М.А. она получила CD-диск. Как пояснила последняя, то информация, имеющаяся на диске, получена в результате прослушивания С На этом диске она обнаружила две видеозаписи со звуковым сопровождением, сделанные в кабинете С Они позволяли сделать вывод о том, что видеосъёмка С велась сверху над её рабочим столом. На одной из записей был запечатлён разговор С с Е от ДД.ММ.ГГГГ, когда они нелицеприятно обсуждали её личную жизнь, отрицательно отзывались о кадровых решениях Симоновой М.А. в Комитете. На второй видеозаписи была зафиксирована встреча С с неизвестной ей женщиной, когда С рисовала для неё схему поступления денежных средств в образовательное учреждение.

В ДД.ММ.ГГГГ года Симонова М.А. высказала ей претензию о том, что в кабинете № <...>, освобождённом для Овчаренко И.В., работают М. и В Тогда она забрала у Г дубликат ключа от служебного кабинета № <...>. Примерно ДД.ММ.ГГГГСимонова М.А. по телефону ей сообщила, что на видеозаписях, сделанных в кабинете С., она видела, как последняя в разговорах с сотрудницами Комитета КП называет Симонову М.А. и её бездельницами, а заместитель председателя Комитета – Л - якобы не точно отражает показатели в модернизации образования, Симонова М.А. также сказала ей, что из-за таких разговоров С. нужно будет увольнять, и хорошо, что в Комитете есть С., поскольку из разговоров последней они много нового узнали о себе и о сплетнях С с иными сотрудницами Комитета.

ДД.ММ.ГГГГ в послеобеденное время ей позвонила Симонова М.А. с сотового телефона своего водителя К и дала указание выбросить диск с записью из кабинета С а также продумать для правоохранительных органов ложную версию о том, по какой причине был освобождён кабинет № <...>. Переданный ей Симоновой М.А. диск она повредила и выбросила. ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ при личной встрече с Симоновой М.А. последняя попросила её не рассказывать следователю правду по поводу оснований закрытия кабинета № <...> и о причастности Симоновой А.А. «к прослушке» С. (<.......>);

-показаниями свидетеля Г., пояснившей, что кабинет № <...> Комитета был закреплён за сотрудниками её отдела. В ДД.ММ.ГГГГ года Р дала ей указание временно освободить кабинет № <...>, что было ею сделано. В ДД.ММ.ГГГГР. узнала, что в кабинете № <...> сотрудник Комитета М разместил В., занимавшегося подготовкой материалов к образовательному форуму, и стала предъявлять претензии по этому поводу, потребовав освободить этот кабинет, после чего забрала у неё дубликат ключей от данного кабинета;

- показаниями свидетеля М о том, что в ДД.ММ.ГГГГ он разместил в кабинете № <...> Комитета <.......><адрес> для осуществления работ по подготовке образовательного форума В который работал там около двух недель. В период работы В в кабинете № <...> в одной из полок тумбочки видел работающее аудио-, видеорегистрирующее устройство, но значения этому не придал и следователю при допросе не сообщил. О данных обстоятельствах рассказал суду, так как стало известно, что в кабинетах № <...> и № <...> Комитета <.......> было обнаружено установленное аудио-, видеозаписывающее устройство, и это является предметом расследования по уголовному делу;

- показаниями свидетеля В., показавшего, что в ДД.ММ.ГГГГ он в течение двух недель в кабинете № <...> Комитета <.......><адрес> по указанию М готовил материалы к образовательному форуму;

- показаниями свидетеля Л., данными им на предварительном следствии, из которых следует, что он является охранником ООО ЧОО «<.......>» и несёт службу в Комитете <.......><адрес> по адресу: <адрес>. Его непосредственное рабочее место находится на вахте при входе в здание Комитета, где хранятся ключи от служебных кабинетов. В один из дней ДД.ММ.ГГГГ в Комитет пришёл ранее незнакомый ему мужчина, не являющийся сотрудником Комитета, и сообщил, что пришёл по работе в служебный кабинет № <...>, и данный вопрос согласован с руководством Комитета. Он выдал ему ключ. Когда мужчина уходил, то ключ на вахту от служебного кабинета № <...> не вернул, пояснив, что с руководством Комитета согласован вопрос о его работе, и данную работу будут проводить до ДД.ММ.ГГГГ. В последующем он ещё несколько раз видел данного мужчину, который приходил в служебный кабинет № <...> Комитета для работы. Когда в ДД.ММ.ГГГГ в кабинет № <...> Комитета М поместил для работы В., ключа на вахте от кабинета № <...> не было (<.......>);

- показаниями свидетеля К, данными в ходе предварительного следствия, подтвердившего, что ДД.ММ.ГГГГ после 16 часов, работая водителем председателя Комитета <.......><адрес>, когда он вёз Симонову М.А., то по просьбе последней давал ей для осуществления звонка свой сотовый телефон (<.......>);

- показаниями свидетеля К., данными в ходе предварительного следствия, пояснившего, что ДД.ММ.ГГГГ примерно в 17 часов он передавал свой сотовый телефон Симоновой М.А. для осуществления звонков (<.......>);

- показаниями свидетеля Е данными им в ходе предварительного следствия, о том, что он является директором ОАО «<.......>№ <...>», в собственности которого находятся складские и бытовые помещения, расположенные по адресу: <адрес>. Складское помещение площадью 700 кв.м., в котором ДД.ММ.ГГГГ проводился обыск с участием Фокина Д.М., с ДД.ММ.ГГГГ по договору аренды сдавалось ООО «<.......>». Договор от имени последнего был подписан Овчаренко И.В. В связи с тем, что ООО «<.......>» задерживало арендную плату, в конце зимы ДД.ММ.ГГГГ он сообщил последнему о необходимости освобождения складского помещения в течение 3 месяцев с момента окончания действия договора. Однако ключи от занимаемого помещения ООО «<.......>» не сдавало, чтобы ООО «<.......>» освобождало склад, он не видел. ДД.ММ.ГГГГ договор аренды на данное помещение был заключён с ООО «<.......>» в лице директора Н., при этом по поводу заключения договора аренды от ООО «<.......>» приходил тот же представитель, который ранее приходил от ООО «<.......>». О договоре субаренды от ДД.ММ.ГГГГ, а также о том, что ИП В использует на территории его базы складское помещение, ему ничего неизвестно. Данный договор субаренды в «<.......>№ <...>» не предоставлялся, несмотря на то, что в соответствии с п.1.5. договора аренды с ООО «<.......>» от ДД.ММ.ГГГГ договор субаренды мог быть заключён только с письменного согласия арендодателя, то есть ОАО «<.......>№ <...>». Такого согласия на договор субаренды с ИП В не имеется (<.......>);

- показаниями свидетеля Н в ходе предварительного следствия, пояснившей, что складское помещение, полученное ООО «<.......>» по договору аренды от ДД.ММ.ГГГГ, было сдано по договору субаренды ИП В, который сотрудничает с Дармодехиным В.В. Она сама длительное время знакома как с Овчаренко И.В., так и с Дармодехиным В.В., ранее работала в организации, учредителем которой был Овчаренко И.В. Офис ООО «<.......>» находится в офисе ООО «<.......>» (<.......>);

- показаниями свидетеля В., данными в ходе предварительного следствия, подтвердившего, что длительное время знаком с Овчаренко И.В. и Дармодехиным В.В. (<.......>);

- исследованными телефонными разговорами между Симоновой М.А. и Р., Р и Овчаренко И.В. от ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Овчаренко И.В. от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Р. от ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Р от ДД.ММ.ГГГГ, Дармодехина В.В. и Фокина Д.М. от ДД.ММ.ГГГГ;

- заключением комиссии экспертов № <...> от ДД.ММ.ГГГГ, в выводах которого установлены предметы разговоров осуждённых, а также Р., Г, касающиеся непосредственно обстоятельств рассматриваемого дела (<.......>);

- видеозаписями со звуковым сопровождением, скопированными экспертом с устройства аудио-, видеорегистрации, обнаруженного в кабинете № <...> Комитета;

- протоколом обыска от ДД.ММ.ГГГГ в складском помещении по <адрес>, проведённом с участием Фокина Д.М., который выдал руководство пользования на четырехканальный цифровой видеомагнитофон «ЕDSP 400 H» (<.......>);

- протоколом обыска от ДД.ММ.ГГГГ в офисном помещении ООО «<.......>», где был обнаружен и изъят блок питания «Скат 2412» (<.......>);

- иными доказательствами по уголовному делу указанными в приговоре – договорами аренды, протоколами осмотра и другими.

Суд обоснованно признал достоверными показания потерпевшей С., свидетелей обвинения Р., данными в ходе предварительного следствия, Г., Е., П., К, Б., М., В., Л., данными им на предварительном следствии,К., данными в ходе предварительного следствия, К., данными в ходе предварительного следствия, Е., данными им в ходе предварительного следствия, Н., данными ею в ходе предварительного следствия, В., данными в ходе предварительного следствия, а также исследованные телефонные разговоры между Симоновой М.А. и Р., Р. и Овчаренко И.В. от ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Овчаренко И.В. от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Р от ДД.ММ.ГГГГ, Симоновой М.А. и Р от ДД.ММ.ГГГГ, Дармодехина В.В. и Фокина Д.М. от ДД.ММ.ГГГГ, заключение эксперта по проведённой судебной психолого-лингвистической экспертизе, поскольку они согласуются как между собой, так и с другими доказательствами по делу. Существенных противоречий в них, повлиявших на выводы суда о доказанности вины осуждённых и квалификацию их действий, не усмотрено.

Доказательствам стороны защиты, в том числе показаниям свидетелей Ц, Е, заключению лингвиста, ответу ООО «<.......>», сообщению Федеральной службы по техническому и экспортному контролю по Южному и Северо-Кавказскому федеральным округам, дана надлежащая оценка, оспаривать которую у суда апелляционной инстанции, оснований не имеется.

Утверждения защитников Богатырева П.В., Косолаповой А.С. об искажении судом в приговоре показаний потерпевшей С., свидетелей Г., Р., Л следует признать несостоятельными.

Информация, на которую в приговоре сослался суд в обоснование доказанности вины осуждённых, соответствует изложенным в протоколе судебного заседания показаниям свидетелей Г., Р Показания свидетеля Л суд оценивал наряду с другими доказательствами по делу. Кроме того, судом рассмотрены поданные адвокатом Богатыревым П.В. замечания на протокол судебного заседания, которые обоснованно удовлетворены частично.

Судом тщательно проверены версии защиты о невиновности Симоновой М.А., Дармодехина В.В., Фокина Д.М., Овчаренко И.В. в совершении инкриминируемых преступлений, к их показаниям в этой части суд справедливо отнёсся критически, должным образом мотивировав свои выводы на этот счёт.

Судом обоснованно отвергнут довод осуждённых Фокина Д.М. и Дармодехина В.В. о возможном оставлении Фокиным Д.М. следа безымянного пальца правой руки на поверхности видеорегистратора, обнаруженного в кабинете № <...> Комитета <.......><адрес>, что следует из заключения эксперта № <...> от ДД.ММ.ГГГГ, в результате устранения неисправности установленного в Комитете видеорегистрирующего оборудования с приведением в приговоре мотивированных обоснований, не согласиться с которыми у судебной коллегии оснований не имеется.

Вопреки доводам жалоб, судом верно дана оценка сути телефонных разговоров между осуждёнными, а также Симоновой М.А. и Р., Овчаренко И.В. и Р, зафиксированными в исследованных протоколах осмотра и прослушивания фонограмм, СD дисках, поскольку предметы данных телефонных переговоров, касающиеся обстоятельств рассматриваемого дела подтверждаются и другими доказательствами, в частности, показаниями потерпевшей С свидетелей Р., Г., заключением комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы. При этом судом проверены доводы о несоответствии времени телефонных соединений указанных лиц, по сведения операторов сотовой связи и сведениям специальных технических средств, применяемых при проведении ОРМ, и им дана надлежащая оценка.

Неустановление лица, копировавшего на электронные носители с используемого в Комитете <.......><адрес> аудио-, видеозаписывающего устройства, а также утверждение в приговоре об аналогичности оборудования, изъятого на месте происшествия и в местах проведения обысков на складе ООО «<.......>» и в офисе «<.......>», хотя, как следует из ответа технического директора ПО «<.......>» Е. от ДД.ММ.ГГГГ, блоки питания «Скат 2400» и «Скат 2412» имеют различие в технических характеристиках, на существо обвинения в отношении осуждённых и доказанность их вины, по мнению судебной коллегии, не влияют.

Версия о непричастности Овчаренко И.В. к инкриминируемым ему деяниям по причине нахождения его за пределами Российской Федерации в ДД.ММ.ГГГГ проверена судом. Как следует из протокола судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ судом исследовалась приобщённая по ходатайству защитника Овчаренко И.В. – адвоката Богатырева П.В. - копия заграничного паспорта Овчаренко И.В. и с учётом установленного периода преступных действий осуждённых – с начала ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, исследованных доказательств, данная версия о непричастности, обоснованно отвергнута.

Доводы защитников о недопустимости доказательств: протокола осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), постановления следователя о проведении обыска от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), протокола обыска от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), протоколов осмотра предметов от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), постановлений о признании и приобщении к материалам дела вещественных доказательств от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>, вещественных доказательств – руководства пользования на четырёхканальный цифровой видеомагнитофон «EDSR 400H» версия 1.0 Ever Focus», аудиозаписи телефонных переговоров Дармодехина В.В., Симоновой М.А., Фокина Д.М., содержащихся на диске № <...>, аудиозаписи телефонных переговоров Р., Овчаренко И.В., Симоновой М.А. на диске № <...>, аудиозаписи телефонных переговоров Р и Симоновой М.А., содержащихся на дисках № <...>, видеокамеры «КРС-8500 ССD CAMERA SERIAL NO: H 862727», выносного акустического микрофона, аудио-, видеозаписывающего устройства «Ever Focus» марки «EDSR 400H», блока питания СКАТ 2400, блока питания БП-1АМ, протоколов осмотра и прослушивания фонограмм от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), заключения комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы № <...> от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), постановления об уточнении наименования предметов от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), заключения комплексной экспертизы № <...> от ДД.ММ.ГГГГ (<.......>), аналогичные заявленным стороной защиты в судебном заседании, являлись предметом судебного разбирательства и обоснованно отвергнуты судом с указанием соответствующих мотивов принятого решения.

Выводы суда в этой части надлежаще мотивированы, судебная коллегия находит их убедительными и, вопреки доводам жалоб, не усматривает оснований сомневаться в их обоснованности.

Наличие согласия ОАО «<.......>№ <...>» на заключение ООО «<.......>» договора субаренды, что следует из ответа генерального директора ОАО «<.......>№ <...>» Е от ДД.ММ.ГГГГ, на объективность выводов суда о доказанности обвинения, правильность квалификации действий осуждённых, повлиять, по мнению судебной коллегии, не может.

Доводы апелляционных жалоб судебная коллегия считает неубедительными, направленными на переоценку доказательств, оснований к чему судебная коллегия не находит.

Таким образом, оценив собранные доказательства в их совокупности, суд обоснованно нашёл доказанным, что Симонова М.А., используя своё служебное положение председателя Комитета <.......><адрес>, незаконно приобрела комплекс специальных технических средств для негласного получения информации, установленных специально для неё в служебном кабинете С., при помощи этого комплекса собирала и распространила сведения о частной жизни последней, нарушила тайну её телефонных переговоров. Действенное пособничество в этом ей оказали Дармодехин В.В. и Фокин Д.М., Овчаренко И.В., при этом первый подыскал необходимые технические составляющие, а второй произвёл сборку специальных технических средств для негласного получения информации, Овчаренко И.В. привлёк к незаконной установке комплекса специальных технических средств для негласного получения информации в комитете Дармодехина В.В. и Фокина Д.М., и предоставлял Симоновой М.А. диски с записями происходящего в служебном кабинете С., составляющими личную тайну последней, сведений о телефонных переговорах потерпевшей. Теми же действиями Фокин Д.М. и Дармодехин В.В. совершили производство и сбыт специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации.

Наказание осуждённым назначено справедливое, в соответствии с требованиями ст. 6, 60 УК РФ, с учётом характера и степени общественной опасности совершённых ими деяний, данных о личности, влияния назначаемого наказания на условия жизни семьи осуждённых и их исправления.

Оснований для смягчения наказания осуждённым не имеется.

Вместе с тем, судебная коллегия полагает, что приговор в отношении Симоновой М.А. подлежит изменению в соответствии с п. 3 ст. 389.15 УПК РФ в связи с неправильным применением уголовного закона.

Согласно п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ№ <...> «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» при назначении наказания в виде лишения права занимать должности на государственной службе или в органах местного самоуправления в приговоре должен быть указан конкретный вид таких должностей, что в обжалуемом приговоре не указано.

При таких обстоятельствах, приговор Ворошиловского районного суда города Волгограда от 10 января 2013 года в отношении Симоновой М. А. следует изменить, уточнив, чтопо ч. 2 ст. 137 УК РФ и по совокупности преступлений она лишена права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти либо с выполнением организационно-распорядительных функций, сроком на два года.

Что касается доводов защитников - адвокатов Серебряковой Х.Н., Косолаповой А.С., Богатырева П.В. о вынесении частного постановления, то в соответствии с положениями ч. 4 ст. 29 УПК РФ вынесение частного постановления является правом, а не обязанностью суда, и в данном случае судебная коллегия не усматривает для этого оснований.

В остальной части приговор является законным и обоснованным.

Руководствуясь ст. 389¹³, 389²⁰, 389²⁸и 389³³ УПК РФ судебная коллегия

определила:

приговор Ворошиловского районного суда города Волгограда от 10 января 2013 года в отношении Симоновой М. А. изменить: уточнить, что по ч. 2 ст. 137 УК РФ и по совокупности преступлений она лишена права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти либо с выполнением организационно-распорядительных функций, сроком на два года.

В остальном приговор в отношении Симоновой М. А., Фокина Д. М., Дармодехина В. В., Овчаренко И. В., оставить без изменения, а апелляционные жалобы защитников Серебряковой Х.Н., Косолаповой А.С., Богатырева П.В. - без удовлетворения.

Председательствующий /подпись/

Судьи /подписи/

Верно.

Судья Волгоградского областного суда А.П.Фоменко