Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело с апелляционным представлением государственного обвинителя – Гусевского городского прокурора Коршунова М. В. на приговор Гусевского городского суда Калининградской области от ДД.ММ.ГГГГ, по которому

КУЗНЕЦОВ о, родившийся ДД.ММ.ГГГГ

в <адрес>

<адрес>, гражданин <данные изъяты>, несудимый,

оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 УК РФ, на основании оправдательного вердикта, вынесенного коллегией присяжный заседателей, ввиду неустановления события преступления;

за Кузнецовым о. признано право на реабилитацию на основании пункта 1 части 2 статьи 133 УПК РФ,

у с т а н о в и л а:

Органами предварительного расследования Кузнецову о. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 УК РФ, а именно в том, что в период с ДД.ММ.ГГГГДД.ММ.ГГГГ из неприязни в ходе совместного распития спиртных напитков убил своего знакомого к2 по месту его жительства по адресу: <адрес>, путём нанесения неустановленным предметом резаного ранения в область шеи.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ признано не доказанным событие преступления, в совершении которого обвиняется Кузнецов о

На основании оправдательного вердикта Кузнецов о. оправдан приговором суда от ДД.ММ.ГГГГ.

В апелляционном представлении государственным обвинителем – Гусевским городским прокурором Коршуновым М. В. поставлен вопрос об отмене оправдательного приговора как постановленного с существенными нарушениями требований уголовно-процессуального закона, повлиявшими на содержание данных присяжными заседателями ответов на поставленные перед ними вопросы, а также ввиду того, что при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

В представлении указывается, что в нарушение требований действующего законодательства, регулирующих производство в суде с участием присяжных заседателей, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу в отношении Кузнецова о. стороной защиты до присяжных доводились такие фактические обстоятельства и сведения, которые не подлежали установлению присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Такие нарушения, оказывающие негативное и незаконное воздействие на присяжных заседателей, вызывающие предубеждение против органов следствия, личности погибшего, представленных стороной обвинения доказательств, допускались на всех стадиях судебного разбирательства, в том числе во время вступительных заявлений, в ходе судебного следствия и прений сторон.

При этом председательствующий не всегда реагировал на подобные нарушения в установленном законом порядке, а предпринятые им меры к стороне защиты не исключили оказанное стороной защиты недопустимое воздействие на присяжных заседателей, что повлияло на содержание ответов на поставленные перед ними вопросы.

Приводя конкретные высказывания защитника во вступительном заявлении относительно органов следствия и прокурора, предъявленного обвинения и доказательств, автор представления указывает на то, что до начала исследования доказательств сторона защиты изначально ориентировала присяжных заседателей на порочность, неправдивость и недостоверность доказательств. При этом председательствующий не разъяснил присяжным заседателям о том, чтобы они не принимали во внимание подобные утверждения защитника.

Во время судебного следствия защитник также задавал потерпевшим, свидетелям, экспертам вопросы, не имеющие отношения к предмету доказывания, с целью вызвать негативное, искаженное отношение и недоверие к доказательствам обвинения.

В частности, при допросах свидетелей к, к1, к1, о, ч и потерпевшего к2 защитником ставились вопросы об образе жизни к2, что повлияло на искаженное восприятие присяжными заседателями погибшего как сильно пьющего, асоциального, агрессивного, не следящего за собой, своим домом человека и маргинализированного члена общества.

При допросах свидетелей в, с1, с, п, ш, ф, ф, б, в, ч защитником задавались неконкретные вопросы относительно наличия у подсудимого колюще-режущих предметов и иного увиденного, казавшегося подозрительным.

Также у подсудимого защитником выяснялись вопросы о происхождении следов галош на месте преступления, на которые он сообщил о том, что галоши не его; когда его привезли в полицию, эти галоши бросили на землю, а затем положили в коробку.

Однако вопреки требованиям закона председательствующим подобные вопросы не отводились, пояснения не прерывались и соответствующие разъяснения о том, чтобы такие пояснения не учитывались при принятии решения по делу, присяжным заседателям не давались.

Также в представлении указывается, что аналогичные нарушения допускались защитником в судебных прениях, когда тот называл обвинение выдуманной историей, детективом, при этом искажал доказательства, в том числе показания свидетелей, потерпевшего относительно фактических обстоятельств о месте преступления (как-то: открыта или закрыта входная дверь дома), высказывался о круге общения погибшего, а также необоснованно обращал внимание на иные, не связанные с обвинением, обстоятельства (по факту пропажи сережек у Румянцевой).

Кроме того, в представлении приводятся доводы о том, что председательствующий не обеспечил проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного обвинения, как это предусмотрено ст. 252 УПК РФ, не исключил доведение защитником до сведения присяжных заседателей информации, порочащей заключения экспертов.

Так, несмотря на то, что заключения экспертов не признавались не допустимыми доказательствами, защитник искажал выводы экспертов относительно предмета, которым нанесено телесное повреждение погибшему, называя их неконкретными, расплывчатыми, неуверенными. При этом пояснял, что с такими доказательствами можно обвинить любого человека.

В связи этим государственный обвинитель считает, что защитником Мамедовым Р. М. о. сознательно, целенаправленно и акцентировано доводилась до сведения присяжных заседателей информация относительно доказательств, направленная на подрыв законности всей доказательственной базы по уголовному делу и формирование вследствие этого искаженного восприятия присяжными заседателями сути происходящего. Принятые председательствующим меры оказались недостаточными и неэффективными для ограждения присяжных заседателей от незаконного воздействия на них защитника.

Допущенные системные и множественные нарушения уголовно-процессуального закона, по мнению автора представления, повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов на поставленные перед ними вопросы.

Кроме того, государственный обвинитель ссылается на то, что вынесенный присяжными заседателями вердикт является противоречивым и неясным, так как, притом что сам по себе насильственный характер смерти к2 не оспаривался стороной защиты, на вопрос о доказанности события преступления присяжные заседатели ответили: «Нет, не доказано», хотя первоначально, до возвращения их в совещательную комнату по предложению председательствующего для устранения недочетов, выявленных в ответах, ими был дан ответ: «Да, доказано».

В нарушение требований статей 344 и 345 УПК РФ председательствующий, несмотря на противоречивый и неясный вердикт, не указал на это присяжным заседателям, не дал им дополнительные разъяснения и не предложил вернуться в совещательную комнату.

В связи с этим государственный обвинитель считает постановленный оправдательный приговор незаконным и подлежащим отмене, с направлением уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

При этом также ставится вопрос об изменении подсудности уголовного дела и передаче дела на рассмотрение в другой суд Калининградской области, так как после постановления оспариваемого приговора в выпуске газеты «<данные изъяты>» от ДД.ММ.ГГГГ№ опубликована статья «<данные изъяты> вердикт», в которой со слов защитника Мамедова Р. М. о. сообщены несоответствующие действительности сведения о доказательствах по рассматриваемому уголовному делу, что влияет на формирование у потенциальных кандидатов в присяжные заседатели из числа жителей <адрес> предубеждения относительно позиции стороны обвинения и представляемых ею доказательствах.

Защитником оправданного – адвокатом Мамедовым Р. М. о. поданы возражения на апелляционное представление, в которых указывается на необоснованность приводимых государственным обвинителем доводов и отсутствие оснований к отмене оправдательного приговора.

Заслушав доклад председательствующего судьи Титовой И. А., участников апелляционного разбирательства, поддержавших свои доводы, изложенные в апелляционном представлении и возражениях на него, проверив материалы дела, суд апелляционной инстанции находит оправдательный приговор суда подлежащим отмене, а дело – направлению на новое судебное разбирательство.

В силу положений статьи 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов, а также в том случае, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Суд апелляционной инстанции находит обоснованными доводы государственного обвинителя о том, что в ходе судебного разбирательства дела в суде с участием присяжных заседателей допущены такие нарушения закона, которые влекут отмену оправдательного приговора.

В нарушение положений статьи 335 УПК РФ защитником Мамедовым Р. М. о. на протяжении судебного следствия в присутствии присяжных заседателей допускались высказывания, способствующие формированию у них предубеждения относительно органов предварительного следствия и позиции обвинения, выяснялись обстоятельства, не подлежащие исследованию в присутствии присяжных заседателей, доводились до них сведения, способные вызвать предубеждение относительно личности погибшего к2 и представляемых доказательств, обсуждались процессуальный вопросы.

Несоблюдение вышеупомянутых требований закона установлено судом апелляционной инстанции из протокола судебного заседания.

Так, вопреки положениям части 3 статьи 335 УПК РФ, защитник Мамедов Р. М. о. во вступительном заявлении в присутствии присяжных заседателей допускал недопустимые высказывания относительно органов следствия и прокурора, предъявленного обвинения и доказательств, чем до начала исследования доказательств изначально ориентировал присяжных заседателей на порочность, неправдивость и недостоверность доказательств.

В частности, защитник утверждал:: « … обвинение действительно составлено таким образом, что частью противоречит логике, частью здравому смыслу, а частью самому себе..», « …события, на истинности которых настаивает прокуратура, приведены без какой-либо конкретики, позволяющей понять, имело ли оно место на самом деле или нет», «… обвинение, озвученное прокурором в отношении Кузнецова о является выдумкой, фантазией следствия и прокуратуры, которые выдумали общие фразы, общие стандартные понятия, а самое главное событие…», «… преступление, в котором обвиняют Кузнецова о., носит исключительно надуманный характер … доказательств в обоснование выводов следствия нет вообще…».

При этом председательствующий не прерывал защитника, не разъяснил ему о недопустимости оказания незаконного воздействия на присяжных заседателей, а присяжным заседателям – о том, чтобы они не принимали во внимание подобные утверждения защитника.

Во время судебного следствия защитник также задавал потерпевшим, свидетелям, экспертам вопросы, не имеющие отношения к предмету доказывания, с целью вызвать негативное, искаженное отношение и недоверчивость к доказательствам обвинения.

В частности, как верно указано в апелляционном представлении, при допросах свидетелей к, к1, к1, о, ч и потерпевшего к2 защитником ставились вопросы об образе жизни к2, тем самым, способствуя формированию у присяжных заседателей предубеждения относительно личности погибшего с негативной стороны.

Также у подсудимого защитником выяснялись вопросы процессуального характера, в частности, о происхождении следов галош на месте преступления, в ответ на которые тот сообщил, что галоши не его; когда его привезли в полицию, эти галоши бросили на землю, а затем положили в коробку.

Вопреки требованиям закона председательствующим не были сняты указанные вопросы; соответствующие разъяснения присяжным заседателям о том, чтобы при вынесении вердикта по делу они не учитывали ответы на такие вопросы, не даны.

В ходе судебных прений, в нарушение статьи 336 УПК РФ, определяющей содержание выступлений сторон только в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, защитник также характеризовал обвинение как выдуманную историю, детектив, при этом искажал доказательства, в том числе показания свидетелей, потерпевшего относительно фактических обстоятельств о месте преступления (как-то: открыта или закрыта входная дверь дома), высказывался о круге общения погибшего, необоснованно обращал внимание на иные, не связанные с обвинением, обстоятельства (по факту пропажи сережек у р).

Также, несмотря на то, что заключения экспертов не признавались недопустимыми доказательствами, защитник искажал выводы экспертов относительно предмета, которым нанесено телесное повреждение погибшему, называя их неконкретными, расплывчатыми, неуверенными, и поясняя о том, что с такими доказательствами можно обвинить любого человека.

При этом председательствующий не всегда реагировал на допускавшиеся нарушения закона со стороны защитника, а принятые им меры не были достаточными и эффективными для того, чтобы исключить незаконное воздействие на присяжных заседателей.

В указанных обстоятельствах доводы апелляционного представления о том, что допущенные со стороны защиты множественные и системные нарушения уголовно-процессуального закона могли повлиять на содержание ответов, данных присяжными заседателями на поставленные перед ними вопросы, суд апелляционной инстанции находит обоснованными.

Кроме того, подтверждаются материалами дела доводы апелляционного представления о несоблюдении по делу положений закона, регламентирующих действия председательствующего по делу в случае вынесения присяжными заседателями неясного и противоречивого вердикта.

В соответствии с положениями части 2 статьи 345 УПК РФ, найдя вердикт неясным или противоречивым, председательствующий должен указать на это коллегии присяжных заседателей и предложить им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист. В случае необходимости в соответствии со статьей 344 УПК РФ председательствующий должен был дать присяжным дополнительные разъяснения.

По настоящему уголовному делу эти требования закона не выполнены и на основании неясного и противоречивого вердикта постановлен оправдательный приговор.

Так, при ознакомлении с вердиктом после первоначального возвращения присяжных заседателей из совещательной комнаты, председательствующим было установлено, что имеются недостатки в оформлении ответов на поставленные вопросы, после чего по предложению председательствующего коллегия присяжных заседателей возвратилась в совещательную комнату для внесения ими уточнений в вопросный лист.

При этом на вопрос № о том, доказано ли, что деяние имело место, присяжными заседателями был дан ответ: «Да, доказано».

В последующем, после возвращения из совещательной комнаты присяжные заседатели на вопрос № о том, доказано ли, что деяние имело место, ответили: «Нет, не доказано», тогда как в ходе судебного следствия факт причинения потерпевшему к2 смерти вследствие насильственных действий сторонами не оспаривался.

Изложенное свидетельствует о том, что присяжным заседателям не было ясно и понятно содержание поставленных перед ними вопросов.

Вопреки требованиям закона, председательствующий не усмотрел явного противоречия и неясности в вердикте, не дал присяжным дополнительные разъяснения и не возвратил присяжных заседателей в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

В указанных обстоятельствах, в связи с допущенными по данному уголовному делу существенными нарушениями уголовно-процессуального закона оправдательный приговор в отношении Кузнецова о. подлежит отмене, а уголовное дело – передаче на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

Апелляционное представление с доводами об отмене оправдательного приговора, постановленного на основании оправдательного вердикта присяжных заседателей, подлежит удовлетворению.

Вместе с тем, заявленное в апелляционном представлении ходатайство об изменении территориальной подсудности рассмотрению в настоящем апелляционном производстве не подлежит, так как статьей 35 УПК РФ установлен иной порядок разрешения ходатайств об изменении территориальной подсудности уголовного дела.

Руководствуясь статьями 389.20, 389. 25, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Приговор Гусевского городского суда Калининградской области от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Кузнецова о отменить и направить уголовного дело на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе суда.

Апелляционное представление государственного обвинителя – Гусевского городского прокурора Коршунова М. В. удовлетворить.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Третий кассационный суд общей юрисдикции в порядке, установленном главой 47. 1 УПК РФ.