Гражданский кодекс часть 1

с участием: прокурораСухановской А.В., осужденного Беляева С.М. и его защитника – адвоката Дорофеевой Н.А., осужденного Беляева А.С. и его защитника – адвоката Морозкова Л.С., потерпевшей ФИО38 и её представителя – адвоката Левшина А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Беляева А.С. и в его защиту адвоката Морозкова Л.С., осужденного Беляева С.М., а также апелляционному представлению заместителя прокурора города Череповца Семенцевой Н.А., на приговор Череповецкого городского суда Вологодской области от 20 февраля 2016 года, которым

Беляев С. М., родившийся <ДАТА> в <адрес>, ранее судимый 17 июня 2013 года Череповецким городским судом Вологодской области по ч. 3 ст. 159.4, ст. 73 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года 6 месяцев;

осуждён по ч. 3 ст. 159 УК РФ к 2 годам лишения свободы; по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 3 годам лишения свободы; на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;

Беляев А. С., родившийся <ДАТА> в <адрес>, ранее не судимый;

осуждён по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;

мера пресечения обоим осужденным на апелляционный период оставлена прежней – заключение под стражу; срок отбытия наказания исчислен с 1 февраля 2016 года;

взыскано с Беляева С.М. в счёт возмещения ущерба в пользу ФИО3... рубля; в пользу ФИО12 – ... рублей; в пользу ФИО51 – ... рублей; в пользу ФИО43 – ... рубль; в пользу ФИО38 – ... рублей;

взыскано с Беляева С.М. и Беляева А.С. в солидарном порядке в счёт возмещения ущерба в пользу ФИО38... рубля; в пользу ФИО13 – ... рублей; в пользу ФИО14 – ... рублей; в пользу ФИО15 – ... рубль; в пользу ФИО50 – ... рублей;

взыскано с Беляева А.С. в счёт возмещения ущерба в пользу ФИО52... рублей; в пользу ФИО16 – ... рублей; в пользу ФИО4 – ... рублей; в пользу ФИО5 – ... рублей; в пользу ФИО49 – ... рублей; в пользу ФИО17 – ... рублей; в пользу ФИО18 – ... рублей; в пользу ФИО44 – ... рублей; в пользу ФИО19 – ... рублей; в пользу ФИО20 – ... рублей; в пользу ФИО39 – ... рублей; в пользу ФИО48 – ... рублей; в пользу ФИО45 – ... рублей; в пользу ФИО21 – ... рублей; в пользу ФИО47 – ... рублей; в пользу ФИО22 – ... рублей; в пользу ФИО23 – ... рублей; в пользу ФИО24 – ... рублей; в пользу ФИО25 – ... рублей; в пользу ФИО17 – ... рублей; в пользу ФИО18 – ... рубль; в пользу ФИО26 – ... рублей; в пользу ФИО27 – ... рублей; в пользу ФИО28 – ... рублей; в пользу ФИО42 – ... рублей;

Заслушав доклад судьи Мищенко С.В., выступления осужденных Беляева С.М. и Беляева А.С., адвокатов Дорофеевой Н.А. и Морозкова Л.С., поддержавших доводы апелляционных жалоб и возражавших против удовлетворения апелляционного представления, выступления потерпевшей ФИО38 и её представителя – адвоката Левшина А.А., возражавших против удовлетворения апелляционных жалоб и представления, а также мнение прокурора Сухановской А.В., полагавшей приговор подлежащим изменению, а в части гражданских исков – отмене, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Беляев С.М. и Беляев А.С. признаны виновными в мошенничестве, то есть в хищении чужого имущества путём обмана и злоупотребления доверием в особо крупном размере, кроме того Беляев С.М. признан виновным в мошенничестве, то есть в хищении чужого имущества путём обмана и злоупотребления доверием в крупном размере.

Преступления совершены в городе <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Вину в совершении преступлений Беляев С.М. и Беляев А.С. не признали.

В апелляционной жалобе осужденный Беляев А.С. выражает несогласие с приговором в части квалификации его действия по ч. 4 ст. 159 УК РФ и при этом указывает, что им было заявлено ходатайство о переквалификации деяния на ст. 159.4 УК РФ, поскольку преступление было фактически совершено в процессе предпринимательской деятельности. Кроме того, он не согласен с размером вреда, причиненного потерпевшим, так как на протяжении всего срока действия договоров доверительного управления он производил выплаты потерпевшим согласно условиям договоров, что подтверждается показаниями самих потерпевших, а также журналом учёта денежных средств, копия которого имеется в материалах дела. В связи с изложенным просит переквалифицировать его действия на ст. 159.4 УК РФ и исключить из объёма материального вреда, причиненного потерпевшим, произведенные выплаты с момента заключения договора доверительного управления по настоящее время.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Морозков Л.С. в защиту интересов Беляева А.С. выражает несогласие с приговором суда в части признания последнего виновным в совершении мошенничества. При этом отмечает, что в разъяснениях, данных в пункте 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1, указано, что в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в виновности, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д., однако судом первой инстанции это было проигнорировано. Кроме того, автор жалобы, ссылаясь на п. 5 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2007 года № 51, указывает, что в ходе судебного заседания стороной обвинения не было приведено бесспорных доказательств того, что до заключения каждого договора доверительного управления с клиентом у Беляева А.С. возник умысел на хищение акций именно у этого клиента. При этом осужденный, как в период следствия, так и в суде утверждал, что его действия носят гражданско-правовой характер и неисполнение им обязательств по договорам должно рассматриваться в порядке искового производства арбитражным судом или судом общей юрисдикции. В Арбитражном суде Вологодской области в 2015 году по спорам между Беляевым А.С. и его клиентами по договорам доверительного управления рассматривалось два гражданских дела.

Адвокат также обращает внимание, что, если суд посчитал доказанной вину Беляева А.С. в совершении мошенничества в отношении клиентов по договорам доверительного управления, то был обязан переквалифицировать деяния Беляева А.С. по эпизодам заключения этих договоров с клиентами до 11 июня 2015 года с ч. 4 ст. 159 УК РФ на действовавшую в период с 29 ноября 2012 года и до указанной даты ст. 159.4 УК РФ, как мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, в соответствии с причиненным ущербом. Вместе с тем отмечает, что федеральным законодателем изменения в ст. 159.4 УК РФ внесены не были, поэтому считает, что в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 года № 32-П данная статья с 12 июня 2015 года утратила силу, следовательно, это деяние декриминализировано. При этом, ссылаясь на ч. 1 ст. 10 УК РФ, полагает, что уголовное преследование в отношении Беляева А.С. по эпизодам, совершенным до 11 июня 2015 года, должно быть прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в его деяниях составов преступлений, полагая также, что судом в данном случае нарушены требования ч. 8 ст. 302 УПК РФ.

Кроме того, по мнению адвоката, суд не в полной мере учёл обстоятельства смягчающие вину Беляева А.С. и в нарушение требований ст. 297 УПК РФ назначил несправедливое наказание в виде реального лишения свободы сроком на 4 года, которое является чрезмерно суровым. В связи с чем считает, что суд не учёл обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы, и, кроме того, полагает, что в приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из этих доказательств и отверг другие. При этом автор жалобы полагает, что суд допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона, которое повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Адвокат Морозков Л.С. также указывает, что приговор вынесен с нарушением норм материального и процессуального права, отмечая, что своё решение о квалификации деяний, совершенных Беляевым А.С. по ч. 4 ст. 159 УК РФ, суд мотивировал тем, что преступления им совершены фактически не в процессе предпринимательской деятельности, а под предлогом её совершения, поскольку Беляевы, не являясь профессиональными участниками рынка ценных бумаг, не имели лицензии на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами, не имели права заключать договоры доверительного управления с ценными бумагами с гражданами и заниматься в этой сфере предпринимательской деятельностью. Полагает, что данный вывод суда надуман и не основан на нормах гражданского права и действующего законодательства в сфере рынка ценных бумаг. Кроме того, считает, что судом не были учтены разъяснения, данные в пункте 4.1 постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 октября 2009 года № 22. При этом указывает, что Беляев С.М. и Беляев А.С. при заключении договоров доверительного управления являлись индивидуальными предпринимателями и от своего имени, как индивидуальные предприниматели, заключали договоры доверительного управления в соответствии с положениями, установленными главой 53 ГК РФ. Причём ни один из договоров доверительного управления акциями ранее как арбитражным судом, так и судом общей юрисдикции не был признан не соответствующим нормам гражданского права. Свои обязанности по выплате ежемесячных вознаграждений учредителю управления доверительные управляющие – индивидуальные предприниматели Беляев С.М. и Беляев А.С. исполняли на протяжении действия каждого договора доверительного управления акциями. Все потерпевшие перед заключением договоров доверительного управления акциями были уверены, что Беляев А.С. и Беляев С.М. занимаются предпринимательской деятельностью в сфере рынка ценных бумаг, так как многие из них изучали предварительно проекты договоров доверительного управления или через своих знакомых получали информацию о предпринимательской деятельности осужденных. От имени ООО «...» Беляев А.С. не заключал ни одного договора доверительного управления акциями, так как он знал, что данное общество, являясь юридическим лицом, действительно не имело лицензии на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами, поэтому заключение договоров доверительного управления акциями от имени ООО «...» в лице Беляева А.С. будет являться незаконным. Наличие лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами по закону необходимо только юридическим лицам, а не индивидуальным предпринимателям без образования юридического лица, каковыми являлись Беляев С.М. и Беляев А.С.

Кроме того, защитник обращает внимание, что согласно условий заключенных договоров доверительного управления и передаточных распоряжений, право на получение акций от граждан Беляев А.С. самостоятельно заимел в период времени с 26 февраля 2013 года по 16 декабря 2014 года, общая рыночная стоимость акций на день их передачи Беляеву А.С. полученных в 30 случаях составила ... рублей. При этом отмечает, что в судебном заседании не исследовались показания потерпевшего ФИО28, который по двум договорам доверительного управления передал Беляеву А.С.... акций на сумму ... рублей, потерпевшего ФИО30, который по договору доверительного управления передал Беляеву А.С.... акций на сумму ... рублей, потерпевшего ФИО31, который по договору доверительного управления передал Беляеву А.С.... акций на сумму ... рублей. Судом не выяснено, какие суммы данным потерпевшим были возвращены Беляевым А.С., поэтому в приговоре безосновательно завышена сумма общего ущерба причиненного потерпевшим на ... рублей. Кроме того, полагает, что из суммы, как общего ущерба, так и из сумм ущерба, причиненного каждому потерпевшему, не вычтена общая сумма ... рублей, выплаченных Беляевым А.С. денежных средств по 26 договорам доверительного управления, следовательно, данным потерпевшим ущерб был причинен ниже рыночной стоимости акций на момент их передачи Беляеву А.С.

Автор жалобы также отмечает, что исходя из приговора Беляев С.М. и Беляев А.С., действуя группой лиц по предварительному сговору, получили право на получение акций в период с 12 января 2011 года по 25 октября 2012 года, а общая рыночная стоимость акций, полученных Беляевыми, составила 9 879 230 рублей. При этом отмечает, что осужденный Беляев А.С. как в ходе следствия, так и в судебном заседании утверждал, что у них с Беляевым С.М. не было никакого совместного умысла на завладение акциями граждан, каждый из них самостоятельно заключал договоры доверительного управления акциями с гражданами и, соответственно, самостоятельно нёс ответственность по заключенным договорам. Свои действия в отношении клиентов Беляева С.М. его подзащитный выполнял согласно полномочиям по нотариальной доверенности, выданной на срок с 3 августа 2010 года по 2 августа 2013 года.

По мнению защитника, в силу требований ч. 1 ст. 10 УК РФ деяния Беляева А.С. при признании их судом мошенническими подлежат квалификации по ч.ч. 1 и 2 ст. 159.4 УК РФ. Однако суд, данное требование не выполнил, несмотря на то, что ранее за подобные деяния, совершенные при аналогичных обстоятельствах в отношении акций ФИО32 7 июня 2011 года индивидуальный предприниматель Беляев С.М. был осужден приговором Череповецкого городского суда от 12 сентября 2013 года (с учётом апелляционного определения Вологодского областного суда от 7 ноября 2013 года) по ч. 2 ст. 159.4 УК РФ условно с испытательным сроком 3 года.

Кроме того, автор жалобы указывает, что суд, придя к убеждению, что Беляев А.С. мошенническим путём завладел акциями потерпевших, при установлении размера причиненного ущерба, должен был исходить из того обстоятельства, что умысел Беляева А.С. при хищении был направлен на получение материальной выгоды в меньшем объёме, чем составляла рыночная стоимость пакета акций на день зачисления акций на его счёт, так как осужденный исполнял свои обязательства по выплате ежемесячного вознаграждения по договорам доверительного управления за счёт средств, полученных от реализации пакета акций, и он понимал, что, выполняя условия договора доверительного управления о ежемесячной выплате денежного вознаграждения учредителю управления, он не получит рыночную стоимость пакета акций на день зачисления их на его счёт. А с учётом того обстоятельства, что Беляев А.С. по каждому договору доверительного управления выплачивал ежемесячные вознаграждения, то ущерб, причиненный каждому потерпевшему будет ниже той суммы стоимости акций на день передачи акций Беляеву А.С. Таким образом, полагает, что причиненный потерпевшим ущерб будет составлять следующие суммы: ФИО44 – ... рублей; ФИО52 – ... рублей; ФИО47 – ... рублей; ФИО16 – ... рублей; ФИО26 – ... рублей; ФИО17 – ... рублей; ФИО5 – ... рублей; ФИО42 – ... рублей; ФИО18 – ... рублей; ФИО23 – ... рублей; ФИО15 – ... рублей; ФИО24 – ... рублей; ФИО22 – ... рублей; ФИО19 – ... рублей, ФИО21 – ... рублей; ФИО25 – ... рублей; ФИО20 – ... рублей; ФИО49 – ... рублей; ФИО45 – ... рублей; ФИО4 – ... рублей; ФИО27 – ... рублей. Следовательно, исходя из размера причиненного потерпевшим ущерба деяния Беляева А.С. должны были быть квалифицированы по 25 эпизодам по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ, а по 5 эпизодам – по ч. 2 ст. 159.4 УК РФ. Адвокат также считает, что по преступлениям, совершенным в группе, действия Беляева С.М. и Беляева А.С. подлежат квалификации по ст. 159.4 УК РФ по частям в соответствии с причиненным ущербом. 12 января 2011 года при получении от ФИО33... акций на сумму ... рублей, по договору ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, поэтому их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 11 мая 2011 года при получении от ФИО33... акций на сумму ... рублей последнему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является особо крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 2 ст. 159.4 УК РФ. 4 мая 2012 года при получении от ФИО34... акций на сумму ... рублей, ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, поэтому действия осужденных подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 28 марта 2012 года при получении от ФИО15... акций на сумму ... рублей, последнему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 4 июня 2012 года при получении от ФИО35... акций на сумму ... рублей ему выплатили по договору ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, поэтому действия осужденных подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 2 августа 2012 года при получении от ФИО50... акций на сумму ... рублей последней выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и действия осужденных подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 25 октября 2012 года при получении от ФИО13... акций на сумму ... рублей ей выплатили по договору ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, поэтому их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. Таким образом, по мнению защитника по всем вышеуказанным эпизодам срок привлечения к уголовной ответственности, установленный ч. 1 ст. 78 УК РФ истёк на момент рассмотрения уголовного дела, поэтому уголовное преследование в отношении Беляева А.С. в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ подлежит прекращению за истечением сроков давности. При этом обращает внимание, что в ходе судебного заседания не было установлено, что все деяния Беляева А.С. были охвачены единым умыслом на хищение путём мошенничества единолично на сумму ... рублей и на хищение путем мошенничества в составе группы на сумму ... рублей. Полагает, что, если деяния совершенные Беляевым А.С. рассматривать как продолжаемое преступление, то необходимо его квалифицировать как неоконченное, так как в суде не выяснено, какую сумму он намеревался похитить. Из материалов дела видно, что свою деятельность Беляев С.М. и Беляев А.С. прекратили не по своей воле, а в связи с тем, что был наложен арест на счёт Беляева А.С. В связи с этим адвокат считает, что суд должен был квалифицировать каждый эпизод как оконченное преступление, а наказание назначать по совокупности преступлений.

Адвокат также указывает, что в судебном заседании не допрашивалась потерпевшие: ФИО59, ФИО39, ФИО48, ФИО50, и их показания, данные на предварительном следствии, в судебном заседании не оглашались, при этом в приговоре нет ссылки на показания указанных потерпевших, как и потерпевшего ФИО15, допрошенного в судебном заседании 8 февраля 2016 года, поэтому автор жалобы полагает, что суд необоснованно вменил в вину осужденным факт хищения у ФИО50... акций, у ФИО48 – ... акций, у ФИО59 – ... акций и у ФИО39 – ... акций.

Кроме того, защитник отмечает, что суд не мотивировал в приговоре, почему принял решение взыскать с Беляева А.С. в пользу потерпевших в счёт возмещения материального вреда суммы, значительно превышающие размер причиненного вреда, который был установлен судом и изложен в описательной части приговора.

Автор жалобы также обращает внимание, что в приговоре, описывая в двух случаях факты хищения акций у ФИО26, суд делает вывод, что данные акции похищены у ФИО31

По мнению адвоката, ссылаясь в приговоре на иные документы, подтверждающие те или иные фактические обстоятельства, суду необходимо было раскрыть их содержание, что сделано не было, поскольку в протоколе судебного заседания от 9 февраля 2016 года эти документы просто перечислены без раскрытия их краткого содержания и даты.

В связи с изложенным просит обвинительный приговор в отношении Беляева А.С. отменить и вынести по делу оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе осужденный Беляев С.М. выражает несогласие с приговором суда в части признания его виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.ч.3 и 4 ст. 159 УК РФ, поскольку судебное решение вынесено с нарушениями норм материального и процессуального права. При этом, ссылаясь на те же разъяснения, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, что и адвокат Морозков Л.С., полагает, что в ходе судебного заседания стороной обвинения не было приведено бесспорных доказательств о том, что до заключения каждого договора доверительного управления с клиентом у него возник умысел на хищение акций, а он как в период следствия, так и в суде утверждал, что его действия носят гражданско-правовой характер и неисполнение им обязательств по договорам должно рассматриваться в порядке искового производства арбитражным судом или судом общей юрисдикции.

Осужденный также обращает внимание, что, если суд посчитал доказанной его вину в совершении мошенничества, то был обязан переквалифицировать его деяния с ч.ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ на действовавшую в период с 29 ноября 2012 года по 11 июня 2015 года ст. 159.4 УК РФ, как мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, по частям 2 и 3 в соответствии с причиненным ущербом. Однако, поскольку по состоянию на 11 июня 2015 года изменения в статью 159.4 УК РФ внесены не были, в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ она с 12 июня 2015 года, она утратила силу, поэтому считает, что данное деяние декриминализировано.

Кроме того, автор жалобы полагает, что вывод суда о квалификации его деяний по ч.ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ надуман и не основан на нормах гражданского права и действующего законодательства в сфере рынка ценных бумаг, поскольку судом не были учтены разъяснения, данные в п. 4.1 постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 октября 2009 года № 22. При этом указывает, что он и Беляев А.С. от своего имени, как индивидуальные предприниматели, заключали договоры в соответствии с требованиями, установленными главой 53 ГК РФ. Причём ни один из указанных договоров судом не был признан не соответствующим нормам гражданского права. Свои обязанности по выплате ежемесячных вознаграждений учредителю управления они исполняли на протяжении действия договора. Все потерпевшие перед заключением договоров были уверены, что они занимаются предпринимательской деятельностью в сфере рынка ценных бумаг, так как многие из них предварительно изучали проекты договоров или через своих знакомых получали информацию об их предпринимательской деятельности. От имени ООО «...» он не заключал ни одного договора доверительного управления акциями, так как знал, что оно, являясь юридическим лицом, не имело лицензии на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами, поэтому заключение договоров доверительного управления акциями от имени данного общества будет являться незаконным. В связи с чем считает, что наличие лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами по закону необходимо только юридическим лицам, а не индивидуальным предпринимателям без образования юридического лица, каковыми являлись он и Беляев А.С.

Автор жалобы также отмечает, что согласно условиям заключенных договоров доверительного управления и передаточных распоряжений право на получение акций от граждан он самостоятельно заимел в период с 6 октября 2009 года по 5 октября 2012 года., а группой лиц по предварительному сговору с Беляевым А.С. – в период с 12 января 2011 года по 25 октября 2012 года. Считает, что в силу требований ч. 1 ст. 10 УК РФ его деяния при признании их судом мошенническими подлежали квалификации по ч. 1 и ч. 2 ст. 159.4 УК РФ. Однако суд данное требование не выполнил, несмотря на то, что ранее за подобные деяния, совершенные при аналогичных обстоятельствах, в отношении акций ФИО81 он, как индивидуальный предприниматель, был осужден приговором Череповецкого городского суда от 17 июня 2013 года по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, а в отношении акций ... – приговором Череповецкого городского суда от 12 сентября 2013 года с учётом апелляционного определения от 7 ноября 2013 года по ч. 2 ст. 159.4 УК РФ.

Осужденный, кроме того, считает, что суд при установлении размера причиненного ущерба, должен был исходить из того, что его умысел на получение материальной выгоды при хищении акций реально был направлен на получение материальной выгоды в меньшем объёме, чем составляла рыночная стоимость пакета акций на день их зачисления на его счёт, поскольку он исполнял свои обязательства по выплате ежемесячного вознаграждения по договору доверительного управления за счёт средств, полученных от реализации пакета акций, поэтому понимал, что, выполняя условия договора о выплате вознаграждения учредителю управления, он не получит рыночную стоимость пакета акций на день зачисления их на его счёт. Таким образом, полагает, что причиненный потерпевшим ущерб будет составлять следующие суммы: ФИО3 – ... рублей; ФИО33 – ... рублей; ФИО12 – ... рублей; ФИО35 – ... рублей; ФИО36 – ... рублей; ФИО51 – ... рублей; ФИО43 – ... рублей, поэтому по эпизодам причинения ущерба ФИО3, ФИО12, ФИО35, ФИО33 и ФИО36 его действия необходимо переквалифицировать на ч.ч. 1 и 2 ст. 159.4 УК РФ, а уголовное преследование прекратить в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. По эпизодам причинения ущерба ФИО51 и ФИО43 его деяния подлежат квалификации по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Автор жалобы также отмечает, что по преступлениям, совершенным в группе лиц, действия его и Беляева А.С., как индивидуальных предпринимателей, тоже подлежат квалификации по ст. 159.4 УК РФ по частям в соответствии с причиненным ущербом. 12 января 2011 года при получении от ФИО33 3 ... акций на сумму ... рублей по договору ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил 1 ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 11 мая 2011 года при получении от ФИО33... акций на сумму ...... рублей по договору ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является особо крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 2 ст. 159.4 УК РФ. 4 мая 2012 года при получении от ФИО34... акций на сумму ... рублей по договору выплатили ему ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 28 марта 2012 года при получении ... акций от ФИО15 на сумму ... рублей по договору ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 4 июня 2012 года при получении ... акций от ФИО35 на сумму ... рублей по договору ему выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 2 августа 2012 года при получении ... акций от ФИО50 на сумму ... рублей по договору ей выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. 25 октября 2012 года при получении ... акций от ФИО13 на сумму ... рублей по договору ей выплатили ... рублей, следовательно, ущерб составил ... рублей, что не является крупным размером, и их действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. Таким образом, по всем вышеуказанным эпизодам срок привлечения к уголовной ответственности, установленный ч. 1 ст. 78 УК РФ, истёк на момент рассмотрения уголовного дела, поэтому уголовное преследование в отношении него и Беляева А.С. в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ подлежит прекращению за истечением сроков давности.

Обращает внимание, что в ходе судебного заседания не было установлено, что все его деяния единолично и в составе группы были охвачены единым умыслом на хищение путём мошенничества. Полагает, что, если совершенные им деяния рассматривать как продолжаемое преступление, то необходимо его квалифицировать как неоконченное, так как в суде не было выяснено, какую сумму он намеревался похитить. Из материалов дела видно, что свою деятельность он и Беляев А.С. прекратили не по своей воле, а в связи с тем, что был наложен арест на счёт Беляева А.С. В связи с этим автор жалобы считает необходимым квалифицировать каждый эпизод как оконченное преступление, и назначать наказание по совокупности преступлений.

Осужденный также указывает, что в суде не допрашивалась потерпевшая ФИО50, её показания, данные на предварительном следствии, в судебном заседании не оглашались, а в приговоре нет ссылки на её показания, как и на показания потерпевшего ФИО15, поэтому считает, что суд необоснованно вменил в вину ему и Беляеву А.С. факт хищения у ФИО50... акций на сумму ... рублей.

По мнению осужденного суд не мотивировал в приговоре, почему принял решение взыскать с него в пользу потерпевших в счёт возмещения материального вреда суммы, значительно превышающие размер причиненного вреда, который был установлен судом и изложен в описательной части приговора.

Кроме того, осужденный указывает, что судом не было раскрыто содержание иных документов, подтверждающих, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, на которые суд ссылался в приговоре, а в вводной части судебного решения суд не указал данные о его судимости по приговору от 17 июня 2013 года.

В связи с изложенным просит обвинительный приговор в отношении него отменить, а уголовное преследование по эпизодам, по которым истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, прекратить.

В апелляционном представлении заместитель прокурора города Череповца Семенцева Н.А. выражает несогласие с судебным решением и полагает, что оно является незаконным в связи с нарушением уголовно-процессуального закона, а также в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам, установленным судом. При этом обращает внимание, что в нарушение требований п. 4 ст. ст. 304 УПК РФ во вводной части приговора судом не указана судимость Беляева С.М. по приговору Череповецкого городского суда от 17 июня 2013 года, несмотря на то, что судимость на момент вынесения приговора не погашена, а в резолютивной части приговора суд не указал о порядке исполнения данного приговора. Кроме того, считает, что суд, мотивируя выводы о виновности осужденных в инкриминируемых деяниях, привёл выводы, противоречащие обстоятельствам, установленным в суде, а именно: указал на присвоение акций и на присвоение денежных средств подсудимыми после реализации акций, несмотря на то, что Беляев С.М. и Беляев А.С. обвинялись в совершении мошенничества. Отмечает, что суд, квалифицируя действия Беляевых, указал в приговоре, что потерпевшим был причинен ущерб в крупном и особо крупном размерах, хотя Беляев А.С. в совершении мошенничества в крупном размере не обвинялся. Также из текста приговора невозможно сделать однозначный вывод, признает ли суд факты заключения договоров доверительного управления способом совершения мошеннических действий, либо считает их реально действующими, поскольку судом исковые требования потерпевших удовлетворены в полном объеме. Автор представления также полагает, что выводы в части решения вопроса по гражданским искам фактически не мотивированы, в приговоре судом приведены лишь общие фразы, хотя исковые требования удовлетворены в объеме, превышающем размеры причиненного ущерба. При этом в судебном следствии потерпевшими неоднократно изменялся размер исковых требований в зависимости от стоимости акций на различные даты. В связи с изложенным просит приговор отменить, а уголовное дело передать на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката Морозкова Л.С., а также на апелляционную жалобу осужденного Беляева А.С. заместитель прокурора города Череповца Семенцева Н.А., потерпевшие ФИО38, ФИО39, ФИО40, ФИО41, ФИО42, ФИО43, ФИО44, ФИО45, ФИО46, ФИО47, ФИО4, ФИО48, ФИО49, ФИО50, ФИО51, ФИО24 просят приговор суда оставить без изменения.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката Морозкова Л.С. потерпевшая ФИО52 просит исковые требования суда первой инстанции оставить без изменения, назначить Беляеву А.С. условное наказание, обязав его выполнить долговые обязательства, а также внести корректировку по двум договорам передачи акций ПАО «...» по стоимости с учётом документов, имеющихся в деле.

В возражениях на апелляционное представление заместителя прокурора города Череповца Семенцевой Н.А. потерпевшие ФИО44, ФИО38, ФИО41, ФИО40, ФИО45, ФИО46 просят приговор суда оставить без изменения.

Судебная коллегия, заслушав участников судебного разбирательства, проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционных жалоб и апелляционного представления, а также возражений на них, находит, что приговор подлежит изменению ввиду неправильного применения уголовного закона и несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, а приговор в части гражданских исков – отмене ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона.

При этом судебная коллегия отмечает, что суд первой инстанции пришёл к обоснованному выводу о хищении Беляевым С.М. и Беляевым А.С. акций ОАО «...» (в настоящее время ПАО «...») путём обмана и злоупотребления доверием граждан, которым был причинён ущерб на указанные суммы.

Выводы суда о виновности осужденных основаны на допустимых, полно, всесторонне, объективно исследованных и приведенных в приговоре доказательствах: показаниях потерпевших, свидетелей, договорах доверительного управления акциями, передаточных распоряжениях, сведениях, содержащихся в протоколах следственных действий и иных исследованных по делу документах, которым дана надлежащая оценка в совокупности с иными доказательствам по делу, при этом судебная коллегия не находит оснований давать иную оценку исследованным доказательствам.

Вместе с тем судебная коллегия считает, что суд дал неверную юридическую оценку установленным по делу фактическим обстоятельствам.

Федеральным законом от 12 ноября 2012 года № 207-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен статьями 159.1-159.6, разграничивающими составы мошенничества, совершенными в различных сферах экономики, в том числе в сфере предпринимательства.

Согласно ст. 159.4 УК РФ, действовавшей до 11 июня 2015 года, мошенничеством в сфере предпринимательской деятельности признавалось мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств. Субъектом данного преступления являлось лицо, занимающееся предпринимательской деятельностью, в том числе и индивидуальный предприниматель.

В соответствии с п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.

При этом из положений ст. 159.4 УК РФ следовало, что изъятие имущества должно было происходить путём преднамеренного неисполнения договорных обязательств, которое означает, что индивидуальный предприниматель изначально не намерен был выполнять обязательство, рассчитывая противозаконно завладеть имуществом, осознавая, что тем самым причинит ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Как видно из установленных судом фактических обстоятельств дела, осужденные признаны виновными в том, что оба, являясь индивидуальными предпринимателями, путём заключения с гражданами договоров доверительного управления бездокументарными акциями ОАО «...» похитили данные акции, продали их, а денежные средства присвоили. При этом действия Беляева С.М. по эпизоду в отношении ФИО3 были квалифицированы судом по ч. 3 ст. 159 УК РФ, как мошенничество, то есть хищение чужого имущества чужого имущества путём обмана и злоупотребления доверием в крупном размере, а действия Беляева С.М. и Беляева А.С. по каждому из инкриминируемых им преступлений квалифицированы судом по ч. 4 ст. 159 УК РФ, как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путём обмана и злоупотребления доверием в особо крупном размере, часть из которых совершена группой лиц по предварительному сговору.

Таким образом, судом установлено, что совершенные осужденными факты мошенничества были сопряжены с преднамеренным неисполнением ими, как индивидуальными предпринимателями, и, соответственно, субъектами предпринимательской деятельности, договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности до 11 июня 2015 года (до утраты силы ст. 159.4 УК РФ на основании Постановления Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 года) являлось одним из видов мошенничества, оно также совершалось путём обмана и злоупотребления доверием, для него также, как и для мошенничества, ответственность за которое предусмотрена ст. 159 УК РФ, характерна преднамеренность неисполнения договорных обязательств в будущем. Похищенными денежными средствами от продажи акций виновные распорядились по своему усмотрению.

Квалифицируя действия Беляева С.М. и Беляева А.С. по ст. 159 УК РФ суд первой инстанции указал, что их действия на ст. 159.4 УК РФ переквалификации не подлежат, поскольку они не являлись профессиональными участниками рынка ценных бумаг, не имели лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами, не имели права заключать договоры доверительного управления ценными бумагами с гражданами и заниматься предпринимательской деятельностью в этой сфере.

Данный вывод суда является ошибочным исходя из следующего.

В соответствии с п. 1 ст. 1012 ГК РФ по договору доверительного управления имуществом одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). Передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему. Доверительным управляющим может быть, в том числе и индивидуальный предприниматель (ч. 1 ст. 1015 ГК РФ). При этом из положений п. 1 ст. 1013 ГК РФ следует, что объектами доверительного управления могут быть, в том числе ценные бумаги и права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами.

Согласно ст. 1025 ГК РФ правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами определяются в договоре доверительного управления. Особенности доверительного управления ценными бумагами определяются законом.

При этом ст. 5 Федерального закона от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» устанавливает, что наличие лицензии на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами не требуется в случае, если доверительное управление связано только с осуществлением управляющим прав по ценным бумагам.

Из материалов дела следует, что все потерпевшие заключали с осужденными договоры доверительного управления бездокументарными акциями ОАО «...» без права отчуждения ценных бумаг, в которых предусматривались лишь осуществление Беляевыми прав по указанным акциям, а именно: право на получение дивидендов, право на участие в управлении акционерным обществом путём участия в собраниях акционеров и право на получение части имущества в случае ликвидации указанного общества.

Таким образом, индивидуальные предприниматели Беляев С.М. и Беляев А.С., являясь ... - непрофессиональными участниками рынка ценных бумаг, обязывались перед потерпевшими (учредителями управления) осуществлять доверительное управление переданными им правами по бездокументарным ценным бумагам. При этом лицензия на осуществление такой деятельности в силу закона не требуется, поскольку исходя из положений ст. 39 вышеуказанного Федерального закона лицензию необходимо получать лишь профессиональному участнику рынка ценных бумаг, т.е. юридическому лицу, что вытекает из ст. 2 данного закона.

При этом судебная коллегия учитывает, что решением Череповецкого городского суда Вологодской области от 29 апреля 2014 года, вступившим в законную силу 11 июля 2014 года, был расторгнут договор доверительного управления акциями ОАО «...», заключённый между ФИО53 – одним из потерпевших по данному делу – и Беляевым С.М., из-за существенного нарушения доверительным управляющим, т.е. Беляевым С.М. своих обязательств перед учредителем управления – ФИО53 При этом суд возложил на Беляева С.М. обязанность по возврату акций ФИО53 Из данного решения следует, что недействительным указанный договор судом не признавался.

Из фактических обстоятельств дела, установленных судом первой инстанции по настоящему уголовному делу, следует, что осужденные совершили аналогичные действия как в отношении потерпевшего ФИО53, так и в отношении остальных потерпевших по делу.

На основании изложенного судебная коллегия исходит из действительности договоров доверительного управления, заключённых между потерпевшими и осужденными, поскольку находит их соответствующими закону, при этом учитывая, что указанные договоры в установленном порядке не оспорены и не признаны недействительными.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что поскольку осужденные совершили указанные действия до 11 июня 2015 года, они совершили мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности в особо крупном размере, поскольку ущерб от их действий составил более шести миллионов рублей, а в отношении потерпевшей ФИО3Беляевым С.М. совершено мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, поскольку ущерб от его действий составил менее ... рублей.

При этом судебная коллегия не может признать обоснованными доводы апелляционной жалобы защитника о том, что после того, как на основании постановления Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 года ст. 159.4 УК РФ 12 июня 2015 года утратила силу, уголовное преследование в отношении Беляева А.С. подлежит прекращению на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления, т.к. совершённое им деяние декриминализировано, поскольку признание Конституционным Судом РФ указанной статьи утратившей силу не означает декриминализации подобных действий, а лишь свидетельствует о том, что в случае невнесения законодателем изменений в ст. 159.4 УК РФ до 11 июня 2015 года после указанной даты подобные действия должны квалифицироваться по ст. 159 УК РФ.

С учётом изложенного судебная коллегия приходит к выводу, что действия Беляева С.М. по эпизоду в отношении ФИО3 следует переквалифицировать с ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 1 ст. 159.4 УК РФ.

При этом судом апелляционной инстанции учитывается, что данное преступление, которое в силу ч. 2 ст. 15 УК РФ относится к категории преступлений небольшой тяжести, было совершено, как установлено судом первой инстанции, 6 октября 2009 года.

Согласно п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления истекло два года после совершения преступления небольшой тяжести. При этом п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ предусматривает, что уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению при истечении сроков давности уголовного преследования.

Из положений п. 1 ст. 254 УПК РФ следует, что суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случаях, если во время судебного разбирательства будут установлены обстоятельства, указанные в пунктах 3 - 6 части первой, в части второй статьи 24 и пунктах 3 - 6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса.

Поскольку со дня совершения Беляевым С.М. преступления в отношении ФИО3 истекло два года, судебная коллегия находит, что уголовное дело в данной части в отношении Беляева С.М. подлежит прекращению на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования.

Действия Беляева С.М. и Беляева А.С. в отношении остальных потерпевших следует переквалифицировать с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 159.4 УК РФ. При этом из резолютивной части приговора следует исключить указание на применение ч. 3 ст. 69 УК РФ при назначении наказания Беляеву С.М.

При этом судебная коллегия отмечает, что органами предварительного расследования Беляев А.С. не обвинялся в совершении преступления по предварительному сговору с Беляевым С.М. по эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 11 мая 2011 года с ущербом в размере ... рублей, а обвинялся лишь в совершении мошенничества по предварительному сговору с Беляевым С.М. в отношении указанного потерпевшего по двум эпизодам: по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 12 января 2011 года с ущербом в размере ... рублей и по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 4 мая 2012 года с ущербом в размере ... рублей.

Таким образом, суд первой инстанции, признав Беляева А.С. виновным в совершении мошенничества по предварительному сговору с Беляевым С.М. по договору от 11 мая 2011 года, вышел за пределы обвинения, чем нарушил положения ст. 252 УПК РФ, согласно которой судебное разбирательство проводится лишь по предъявленному обвиняемому обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

На основании изложенного судебная коллегия исключает из приговора осуждение Беляева А.С. по эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 (по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 11 мая 2011 года с ущербом в размере ... рублей), а также указание на совершение Беляевым С.М. преступления по предварительному сговору группой лиц при совершении действий в отношении указанного потерпевшего по вышеуказанному договору.

Кроме того, судебная коллегия отмечает, что судом первой инстанции при постановлении приговора были допущены неточности, поскольку в его описательно-мотивировочной части по эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 (договор доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук) указана дата заключения данного договора – 12 января 20011, а дата передаточного распоряжения – 20 октября 2010 года, тогда как вышеуказанные договор и передаточное распоряжение были подписаны 12 января 2011 года. В этой части необходимо внести изменение в описательно-мотивировочную часть приговора с уточнением указанных дат.

По эпизодам в отношении потерпевшей ФИО17 суд также вышел за пределы, предъявленного Беляеву А.С. обвинения, чем нарушил уголовно-процессуальный закон. По договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук судом в приговоре указан ущерб в размере ... рублей, а по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук – ... рублей, хотя органами предварительного расследования Беляеву А.С. вменялся ущерб в размере, соответственно: ... рублей и ... рублей. Поэтому судебная коллегия уменьшает суммы причиненного ущерба до указанного размера.

Суд первой инстанции также ошибочно указал в приговоре общий размер ущерба от хищения, причинённого Беляевым А.С. всем потерпевшим, в сумме ... рублей, тогда как при сложении всех сумм ущерба от действий Беляева А.С. в отношении каждого потерпевшего общий ущерб составит ...... рублей, поэтому данный размер ущерба подлежит уменьшению до указанной суммы.

Доводы апелляционных жалоб адвоката и осужденного Беляева С.М. о том, что у осужденных при совершении действий, указанных в приговоре, отсутствовал единый умысел на хищение, следовательно, его действия необходимо квалифицировать отдельно по каждому эпизоду по частям 1 или 2 ст. 159.4 в соответствии ущербом, и прекратить уголовное преследование за истечением сроков давности, не могут быть приняты во внимание исходя из следующего.

Из правовой позиции, изложенной в абз. 2 п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29, следует, что от совокупности преступлений следует отличать продолжаемое хищение, состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путём изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление.

Как следует из установленных судом первой инстанции фактических обстоятельств уголовного дела, все совершенные осужденными преступные действия носили тождественный характер по хищению акций у акционеров ОАО «...», при этом совершались по одному и тому же разработанному плану, имели место за ограниченный период времени, объединены единым умыслом, реализованным в несколько приемов, и были направлены к общей цели получения денежных средств.

Не может согласиться судебная коллегия и с доводами жалобы адвоката о том, что в действиях Беляева А.С. отсутствует квалифицирующий признак совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, поскольку из установленных судом фактических обстоятельств следует, что по эпизодам в отношении потерпевших: ФИО33 по договору доверительного управления акциями ОАО «...» от 12 января 2011 года и по договору доверительного управления акциями ОАО «...» от 4 мая 2012 года, а также ФИО15, ФИО14, ФИО50 и ФИО13 осужденные действовали согласованно и по ранее разработанному ими плану на хищение имущества указанных потерпевших, совместно выполняя объективную сторону преступления, когда один из них заключал договор, а другой сопровождал потерпевших в ЗАО «...» для передачи акций.

Доводы о меньшем размере ущерба, причинённого действиями Беляева А.С., изложенные в апелляционных жалобах адвоката Морозкова Л.С. и осужденного Беляева С.М., несостоятельны, поскольку выплата данным осужденным вознаграждения потерпевшим, которое было предусмотрено договорами доверительного управления бездокументарными акциями ОАО «...», не может быть расценено в виде сумм, уменьшающих размер ущерба от хищения имущества граждан, т.к. Беляевы, выплачивая потерпевшим указанное вознаграждение, выполняли разработанную ранее схему по обману потерпевших и тем самым создавали условия для хищения с введением в заблуждение граждан.

Доводы апелляционной жалобы адвоката о том, что размер ущерба от действий Беляева А.С. должен быть уменьшен и в связи с тем, что в судебном заседании не оглашались показания ФИО48, ФИО59, ФИО50 и ФИО39 и такие же доводы осужденного Беляева С.М. о неоглашении показаний ФИО50, также несостоятельны, поскольку факт хищения акций данных потерпевших с последующим присвоением денежных средств от их продажи подтверждается другими доказательствами, исследованными в судебном заседании суда первой инстанции, а именно: заявлениями указанных потерпевших о привлечении к уголовной ответственности (т. 1, л.д. 220, т. 2, л.д. 91, 108, 222); договорами доверительного управления (т. 1,л.д. 222-224, т.2, л.д. 92-97, 110-115, т. 6, л.д. 193-195); протоколами осмотра документов (т. 4, л.д. 173-174, 241-249, т. 6, л.д. 83-89, 200-201): передаточными распоряжениями (т. 11, л.д. 43, 44, 56, 57, 66); справкой об операциях по лицевым счетам (т, 11, л.д. 149, л.д. 152); квитанциями о внесении денежных средств за регистрацию перехода ценных бумаг (т. 11, л.д. 10, 34); дополнением к заявлению от 26 августа 2015 года потерпевшего ФИО39 и его заявлением в ООО «...» (т. 6, л.д. 196, 197).

Также судебной коллегией не принимаются во внимание доводы жалобы адвоката о том, что по двум эпизодам хищений у ФИО26 суд сделал вывод о похищении акции у ФИО48, поскольку из смысла приговора в данной части следует, что акции были похищены именно у ФИО26, а указание на фамилию ФИО48 является технической ошибкой, которая не влияет на доказанность вины Беляева А.С. и не влечёт снижения ему наказания.

Судебная коллегия считает, что доказательства вины осужденных в совершении преступлений изложены судом в приговоре в соответствии с уголовно-процессуальным законом, соответственно доводы защитника о том, что содержание доказательств не раскрыто в приговоре, не принимаются во внимание, при этом суд апелляционной инстанции отмечает, что все доказательства по делу, подтверждающие вину осужденных, были исследованы в судебном заседании суда первой инстанции полно и всесторонне с соблюдением равноправия и состязательности сторон.

Вместе с тем доводы апелляционной жалобы адвоката и апелляционного представления в части гражданского иска заслуживают внимания.

В соответствии положениями п. 10 ч. 1 ст. 299, п. 4 ст. 307 УПК РФ в приговоре должны быть приведены мотивы, обосновывающие полное или частичное удовлетворение иска, соответствующие расчеты исковых требований, подлежащих удовлетворению, а также закон, на основании которого разрешён гражданский иск.

Однако данные требования закона судом первой инстанции не выполнены, поскольку в описательно-мотивировочной части приговора отсутствует мотивировка принятого решения по гражданским искам и нормы права, на основании которых они удовлетворены.

Как видно из материалов дела, исковые требования потерпевших удовлетворены судом в размере большем, чем им причинён имущественный вред противоправными действиями осужденных. Таким образом, сделать однозначный вывод о том, что при разрешении гражданского иска учтены все имеющие значение по данному вопросу обстоятельства, не представляется возможным, в связи с отсутствием, вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, мотивированного вывода о размере ущерба, причинённого указанным потерпевшим.

При таких обстоятельствах решение суда в части удовлетворения гражданских исков нельзя признать законным и обоснованным, поэтому приговор в данной части подлежат отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в порядке гражданского судопроизводства.

Кроме того, судебная коллегия учитывает, что при удовлетворении гражданских исков потерпевших ФИО3, ФИО4 и ФИО5 суд не учёл, что суммы, выплаченные ими их представителям, являются процессуальными издержками, которые в силу ст. 132 УПК РФ взыскиваются с осужденного или возмещаются за счёт средств федерального бюджета.

Поскольку уголовное дело в отношении Беляева С.М. по эпизоду в отношении ФИО3 подлежит прекращению, процессуальные издержки в виде её расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, в размере ... рублей должны быть в силу ст. 132 УПК РФ возмещены указанной потерпевшей за счёт средств федерального бюджета (т. 15, л.д. 107-109).

Вместе с тем расходы на представителя потерпевшего ФИО4 в размере ... рублей и потерпевшей ФИО5 в размере ... рублей подлежат взысканию с осужденного Беляева А.С., поскольку оснований для освобождения данного осужденного полностью или частично от уплаты процессуальных издержек не установлено (т. 15, л.д. 55, 57, 91-93).

Кроме того, обоснованными являются и доводы апелляционного представления о том, что во вводной части приговора судом не указана судимость Беляева С.М. по приговору Череповецкого городского суда Вологодской области от 17 июня 2013 года, а в резолютивной его части суд не указал на порядок исполнения данного приговора, поскольку данная судимость не погашена.

В материалах дела имеется копия указанного приговора (т. 13, л.д. 149-154), из которого следует, что Беляев С.М. осуждён по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, однако на основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года 6 месяцев. Вместе с тем настоящее преступление совершено Беляевым С.М. до осуждения его указанным приговором, в связи с чемсудебная коллегия приходит к выводу, что вышеуказанный приговор подлежит исполнению самостоятельно.

Наказание осужденным назначается судебной коллегией в соответствии с положениями ст.ст. 6, 60 УК РФ, т.е. с учётом характера и степени общественной опасности совершённых ими преступлений, обстоятельств их совершения, а также данных о личностях осужденных, в том числе смягчающих наказание каждого из них обстоятельств, которые установлены судом первой инстанции, а именно: у Беляева С.М. – состояние здоровья, у Беляева А.С. - совершение преступления впервые и наличие малолетнего ребёнка, а такжес учётом отсутствия по делу отягчающих наказание обстоятельств.Кроме того, судебная коллегия учитываетвлияние назначенного наказания на исправление осужденных.

С учётом обстоятельств совершения преступлений по хищению денежных средств граждан, последствий, наступивших в результате их совершения, причинение материального ущерба физическим лицам в особо крупном размере, отсутствие исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, учитывая роль каждого из виновных, их поведение во время и после совершения преступлений, отсутствие обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенных преступлений, судебная коллегия не находит оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, а также для назначения наказания условно с применением положений ст. 73 УК РФ и считает, что исправление Беляева С.М. и Беляева А.С. возможно только в условиях реального отбывания наказания. При этом при изложенных выше обстоятельствах судебная коллегия не находит и оснований для изменения категории преступления средней тяжести на менее тяжкую, как это предусматривает ч. 6 ст. 15 УК РФ.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия считает необходимым назначить каждому из виновных наказание по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ в виде лишения свободы, не применяя дополнительное наказание в виде ограничения свободы. При этом суд апелляционной инстанции считает, что указанное наказание является справедливым, соразмерным содеянному, соответствующим общественной опасности совершенных преступлений и личностям виновных, отвечает задачам исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений и по своему виду чрезмерно суровым не является.

Поскольку Беляевы ранее не отбывали наказание в виде лишения свободы им, согласно п. «а» ч. 1 ст. 58 УК РФ, надлежит отбывать наказание в колонии-поселении, куда в соответствии с ч. 5 ст. 75.1 УИК РФ осужденные подлежат направлению под конвоем в порядке, предусмотренном ст. 75, 76 УИК РФ.

Поскольку существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые путём лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путём повлияли или могли повлиять на постановление судебного решения и влекли бы отмену приговора, не установлено, апелляционные жалобы и представление подлежат удовлетворению частично, при этом приговор суда подлежит изменению по изложенным выше основаниям, а наказание, назначенное Беляеву С.М. и Беляеву А.С. – снижению.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.22, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор Череповецкого городского суда Вологодской области от 20 февраля 2016 года в отношении Беляева С. М. и Беляева А. С. в части осуждения по ч. 3 ст. 159 УК РФ и по ч. 4 ст. 159 УК РФ изменить.

Переквалифицировать действия Беляева С.М. в отношении потерпевшей ФИО3 с ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 1 ст. 159.4 УК РФ, и уголовное дело в данной части прекратить на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования.

По эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 (по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 11 мая 2011 года с ущербом в размере ... рублей) исключить из приговора указание на совершение Беляевым С.М. преступления по предварительному сговору группой лиц.

Переквалифицировать действия Беляева С.М. с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, и назначить ему по данной статье наказание в виде двух лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Исключить из резолютивной части приговора указание на применение ч. 3 ст. 69 УК РФ при назначении Беляеву С.М. наказания.

Приговор Череповецкого городского суда Вологодской области от 17 июня 2013 года в отношении Беляева С.М. исполнять самостоятельно.

Исключить из приговора в отношении Беляева А.С. осуждение его по эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 (по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук от 11 мая 2011 года с ущербом в размере ... рублей).

Переквалифицировать действия Беляева А.С. в остальной части с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, и назначить ему по данной статье наказание в виде двух лет шести месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Внести в описательно-мотивировочную часть приговора следующие уточнения:

по эпизоду в отношении потерпевшего ФИО33 (по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук) уточнить дату заключения указанного договора 12 января 2011 года вместо 12 января 20011 года и дату подписания передаточного распоряжения 12 января 2011 года вместо 20 октября 2010 года;

по эпизодам в отношении потерпевшей ФИО17 уточнить суммы причиненного ущерба: по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук - ... рублей; по договору доверительного управления акциями ОАО «...» в количестве ... штук - ... рублей;

уменьшить общий размер ущерба, причинённого Беляевым А.С. потерпевшим, совершенным хищением с ... рублей до ... рублей.

Этот же приговор в части гражданских исков потерпевших: ФИО3, ФИО12, ФИО51, ФИО43, ФИО38, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО50, ФИО52, ФИО16, ФИО4, ФИО5, ФИО49, ФИО17, ФИО18, ФИО44, ФИО19, ФИО20, ФИО39, ФИО48, ФИО45, ФИО21, ФИО47, ФИО22, ФИО23, ФИО24, ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО42 – отменить, направив дело в данной части на новое судебное разбирательство в порядке гражданского судопроизводства.

Выплатить из средств федерального бюджета ФИО3 процессуальные издержки в виде расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, в размере ... рублей.

Взыскать с осужденного Беляева А. С. в пользу потерпевшего ФИО4 процессуальные издержки в виде расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, в размере ... рублей.

Взыскать с осужденного Беляева А. С. в пользу потерпевшей ФИО5 процессуальные издержки в виде расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, в размере ... рублей.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы и апелляционное представление – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: