Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении Галкиной С.Е. по апелляционной жалобе адвоката Тюрина А.В. и апелляционной (основной и дополнительной) жалобе адвоката Иванова В.В. на приговор Волоколамского городского суда Московской области от 24 октября 2022 года, которым:

Галкина С.Е., <данные изъяты>,

осуждена:

по ч.1 ст.105 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения Галкиной С.Е. избрана в виде заключения под стражу, зачтено в срок отбывания время содержания под стражей в период <данные изъяты>. до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Заслушав доклад судьи Глазыриной Н.В., объяснения осуждённой Галкиной и её адвоката Иванова, поддержавших доводы апелляционных жалоб и просивших приговор отменить, мнение прокурора Сердюква, поддержавшего доводы возражений на апелляционные жалобы и просившего приговор оставить без изменения,

УСТАНОВИЛА:

Галкина признана виновной в совершении убийства, то есть умышленном причинении смерти человеку.

Преступление Галкиной совершено при обстоятельствах, установленных судом и изложенных в приговоре.

В судебном заседании осуждённая Галкина свою вину в предъявленном ей обвинении не признала.

В апелляционной жалобе адвокат Тюрин, не соглашаясь с приговором, считает его незаконным.

Обращает внимание на то, что в основу приговора положены показания свидетелей К..А., К.., Г.. и потерпевшего Г.., которые не подтвердили в ходе судебного следствия показания, данные ими в ходе предварительного следствия.

Считает, что выводы психофизического исследования, сделанные специалистом Д., не могут быть положены в основу приговора в качестве доказательства вины Галкиной, поскольку они антинаучны и не являются экспертным заключением.

Указывает, что выводы заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>. противоречат выводам экспертиз <данные изъяты>., в части возможности причинить себе повреждения. Кроме того, при проведении экспертизы <данные изъяты>. участвовал нож, которым повреждения погибшему не причинялись, а на вещественных доказательствах отсутствуют печати.

Обращает внимание на то, что следов крови в сливных трубах квартиры и на полу не обнаружено, а также показания свидетеля Б. свидетельствует о том, что Галкина не скрывала следы преступления.

Просит приговор отменить, возвратить уголовное дело на новое рассмотрение.

В апелляционной (основной и дополнительной) жалобе адвокат Иванов, не соглашаясь с приговором, считает его незаконным в виду нарушения уголовно-процессуального закона и принципа оценки доказательств.

Обращает внимание на то, что в вводной части приговора судом не верно указан год рождения дочери Галкиной, а также в описательно-мотивировочной части приговора отсутствует указание об оглашении показаний свидетелей и листы дела, где они содержатся в деле.

Полагает, что в нарушение закона, суд не установил причиненный вред здоровью погибшего по каждому из трёх ранений, поскольку сведения об этом отсутствуют в приговоре, а также указал недопустимо большой интервал времени наступления смерти погибшего, а именно более двух часов.

Кроме того, при изложении в описательно-мотивировочной части приговора доказательств, судом указано «и другими материалами дела», однако не указал какими, чем допущена неясность приговора.

Также суд не имел оснований постановить приговор, поскольку суд не настоял на явке в суд экспертов из г.<данные изъяты>.

Полагает, что погибший мог причинить себе повреждения, использую массу своего тела, либо иной способ, что бы нож вошёл в его тело, с учетом нахождения последнего в состоянии опьянения и страдающего шизофренией.

Обращает внимание на то, что по обнаруженным следам пота на ноже не проведена экспертиза ДНК их принадлежности.

Выражает не согласие с положенными в основу приговора выводами заключения комиссии экспертов посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы <данные изъяты>., поскольку погибший не обращался за своевременной психиатрической помощью, а также с заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., поскольку в её выводах содержится ссылка на специальную литературу, однако не указано в каком году и где была напечатана данная литература.

Полагает, что Галкина не виновна, поскольку она имеет несовершеннолетнюю дочь, у неё высшее образование и она любила своего мужа.

Полагает, что заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>. является недопустимым доказательством, поскольку с постановлением о назначении данной экспертизы адвокат и Галкина были ознакомлены <данные изъяты> то есть были лишены возможности поставить перед экспертом вопросы; в данном постановлении не указаны мотивы выбора экспертного учреждения и почему следствие не доверяет выводам предыдущей экспертизы, а поставленные следователем вопросы не совпадают с вопросами из предыдущей экспертизы, то есть данная экспертиза не может считаться повторной, а также в данном постановлении отсутствует подпись руководителя экспертного учреждения о предупреждении его об уголовной ответственности и разъяснении ему прав; ООО «<данные изъяты>» является коммерческой организацией и не имеет в штате специалистов нужной категории и разрешенного вида деятельности для проведения такой экспертизы.

Поддерживает доводы апелляционной жалобы адвоката Тюрина.

Просит приговор отменить, возвратить уголовное дело на новое рассмотрение.

В возражениях на апелляционные жалобы адвокатов зам.прокурора Шапченко С.А., полагает доводы жалоб не состоятельными, выводы суда о виновности Галкиной в совершении инкриминируемого ей деяния соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются приведенными в приговоре доказательствами, оснований для исключения из числа доказательств заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>. не имеется, просит жалобы адвокатов оставить без удовлетворения, приговор суда без изменения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции адвокат Иванов пояснил, что у Галкиной не было мотива убивать своего мужа, а также у Галкиной не было повреждений, которые бы могли свидетельствовали о том, что погибший защищался от наносимых ему ударов ножом.

Проверив представленные материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалобы и возражения прокурора, судебная коллегия приходит к следующему.

Выводы суда о виновности Галкиной в совершении убийства, то есть умышленного причинения смерти человеку, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются совокупностью исследованных судом доказательств, в том числе:

Показаниями потерпевшего Г.., согласно которых согласно которых <данные изъяты> от сотрудника полиции ему стало известно, что его отец Г.. найден мертвым в квартире его жены Галкиной С.Е. по адресу: <данные изъяты>, <данные изъяты> Он сразу приехал в данную квартиру, где увидел на кровати лежащего на спине отца, его ноги были у него скрещены, а руки вытянуты вдоль тела, в области груди была рана. Тело было чистое, следов крови на кровати, полу и теле отца он не видел. От его бабушки Г.. ему стало известно, что <данные изъяты>. его отец приехал к ней домой в алкогольном опьянении и собирался там ночевать, но вечером приехала Галкина С.Е., которая тоже находилась в состоянии алкогольного опьянения, и его отец и Галкина С.Е. о чем-то разговаривали на кухне, после чего Галкина С.Е. забрала его к себе домой. Его отец мыслей о суициде не высказывал и таких склонностей не имел. Его отец очень любил его сыновей и говорил, что живет ради внуков. <данные изъяты>. у него был запланирован день рождения, и они должны были его отмечать, отец тоже собирался на день рождения.

Показаниями свидетеля Г.., согласно которых Г.. является отцом её мужа. <данные изъяты>. между Г.. и Галкиной С.Е. произошел конфликт, после которого он приехал ночевать к своей матери Г.. <данные изъяты>., в вечернее время за ним приехала Галкина С.Е., которая привезла с собой бутылку коньяка, они закрылись на кухне, пили коньяк и о чем-то разговаривали, после чего уехали домой. <данные изъяты>., примерно <данные изъяты>, ей позвонил Г. спрашивал как дела у неё и детей, по голосу он был трезвый и спокойный, она не слышала по телефону, что рядом с ним кто-то ругается или кричит. На её вопрос, Г.. ответил, что у него все хорошо, он находится дома. Примерно в 13 часов этого же дня ей позвонил её муж Г.., который сообщил, что его отец умер;

Показаниями свидетеля Г.., согласно которым Г. её сын, который после рождения внуков <данные изъяты>, переоформил дачный дом и участок на своего сына Г.., после чего Г.. и Галкина С.Е. стали часто ругаться, и после конфликта Г. приезжал ночевать к ней. <данные изъяты> к ней приехал Г.. из-за того, что поругался с Галкиной С.Е. <данные изъяты>., вечером к ней домой приехала Галкина С.Е., чтобы забрать Г.. Г.. и Галкина С.Е. закрылись на кухне, где пили привезенный Галкиной С.Е. коньяк и ругались, а затем уехали к себе домой. <данные изъяты>. от внука Г. ей стало известно, что её сына Г.. убили. Позднее она узнала, что у Г.. обнаружено 3 ножевых ранения в области груди, при этом дома в этот момент находились только он и Галкина С.Е. После чего ей неоднократно звонила Галкина С.Е. и утверждала, что Г.. совершил самоубийство, но она в это не верит, так как Г.. очень сильно любил своих внуков и рассказывал ей о свои планах на будущее;

Показаниями свидетеля К.., согласно которым она проживала совместно с матерью Галкиной С.Е. и отчимом Г.. Между ее мамой Галкиной С.Е. и отчимом Г.. были конфликты из-за звонков бывшей жены Г.. М.. <данные изъяты> примерно в 23 часа Г. не было дома, ее мать ему неоднократно звонила и просила приехать домой, но он не приехал. <данные изъяты>., примерно в 22 часаГ. и её мать находились на кухне, где о чем-то общались, на столе стояло спиртное. Затем она легла спать, и проснулась от того, что на кухне ее отчим и мама ругались. <данные изъяты>., утром, когда она уходила в школу, то видела, что ее мать Галкина С.Е. и отчим Г. спали в своей комнате, а когда примерно в 14 часов этого же дня, она вернулась домой в квартире находились сотрудники полиции, которые ей сообщили, что ее отчим был обнаружен мертвым у себя на кровати и у него на теле есть ножевые ранения. Г.. никогда не высказывал слов о том, что он хочет покончить жизнь самоубийством, он всегда говорил, что хочет прожить до глубокой старости и умереть с ее мамой в один день. Ей известно, что ранее Г.. лежал в психиатрической больнице, но точно не из-за того, что он хотел покончить жизнь самоубийством;

Показаниями свидетеля Б.., согласно которым она работает фельдшером на скорой медицинской помощи. <данные изъяты>. она в составе бригады скорой помощи выезжала по адресу: <данные изъяты>, где дверь в квартиру открыла Галкина С.Е. и проводила их в малую комнату, где на кровати она увидела лежащего на спине мужчину головой к окну, ногами к входной двери, руки находились на груди, а под его головой находилась подушка. Галкина С.Е. пояснила, что он только что перестал дышать. При осмотре тела мужчины следов крови на лице, теле, полу, кровати, она не обнаружила, что сразу бросилось в глаза. Когда стали перемещать тело мужчины на пол для проведения реанимационных действий, у последнего опустились руки, и она обнаружила в области груди слева три колото-резаные раны. Галкина С.Е. пояснила, что данные раны у мужчины образовались от ножа, которые он нанес себе сам, а нож она забрала из его рук и отнесла на кухню, затем она принесла нож с кухни;

Протоколами осмотра места происшествия, согласно которым <данные изъяты>. осмотрено место происшествия, где обнаружен труп Г.. с тремя колото-резаными ранениями грудной клетки и изъято: наволочка, простыня, женский халат, кухонный нож с рукояткой черного цвета со следами вещества бурого цвета; срез с поверхности тканевого материала с верхней стороны одеяла (матраса); смывы с пола, верхней поверхности комода, ванной комнаты;

Заключением судебной биологической экспертизы <данные изъяты>., согласно выводов которого на клинке ножа, тампоне со смывом с пола, простыне, наволочке и халате, изъятых при осмотре места происшествия обнаружена кровь человека;

Заключением судебной молекулярно-генетической экспертизы <данные изъяты>, согласно выводам которого препараты ДНК, выделенные из следов крови на ноже, простыне, наволочке, халате, на фрагменте матраца, обнаруживают генотипические признаки и не отличаются от генотипа трупа Г. Условная (расчётная) вероятность того, что следы крови на указанных предметах действительно произошли от Г.., составляет не менее 99,9999999999981 %. В препарате, полученных из следов пота на ноже, из следов крови на наволочке, пригодной для исследования ДНК не обнаружено, что может объясняться как малым количеством материала, так и деградацией ДНК под воздействием физико-химических, термических или биологических факторов;

Заключением судебной молекулярно-генетической экспертизы <данные изъяты>., согласно выводов которого препарат ДНК, выделенные из следов крови на смыве с пола, обнаруживают генотипические признаки не отличающиеся от генотипа трупа Г. Условная (расчётная) вероятность того, что следы крови на смыве с пола действительно произошли от Г. составляет не менее 99,9999999999981 %;

Заключением судебной медицинской экспертизы трупа <данные изъяты>., согласно выводам которого у трупа Г.. установлено: Колото-резаные ранения: груди Рана №3 на передней поверхности грудной клетки слева, продолжающаяся в щелевидный раневой канал, проходящий в мягких тканях спереди назад, слева направо и сверху вниз, проникающий в левую плевральную полость, с повреждением сердечной сорочки, передней стенки левого желудочка сердца. Очаговые кровоизлияния в подлежащих мягких тканях; груди Рана №1 на передней поверхности грудной клетки слева, продолжающаяся в щелевидный раневой канал, проходящий в мягких тканях спереди назад, проникающий в левую плевральную полость, с повреждением левого легкого. Очаговые кровоизлияния в подлежащих мягких тканях. Кровоизлияние в левую плевральную полость (600 мл жидкой крови и свертков); №2 на левой боковой поверхности грудной клетки с щелевидным раневым каналом, расположенным в пределах мягких тканей (подкожная клетчатка). Очаговые кровоизлияния в подлежащих мягких тканях. Колото-резанные ранения №1, №2 и №3 причинены прижизненно, образовались в короткий промежуток времени от нескольких минут до нескольких десятков минут до наступления смерти пострадавшего. Проникающее колото-резаное ранение груди Рана №3 с повреждением сердца, является опасными для жизни и поэтому относится к ТЯЖКОМУ вреду, причиненного здоровью человека (пункт 6.1.9. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008г. №194н), от которого наступила смерть Г.. Между ТЯЖКИМ вредом здоровью и наступлением смерти пострадавшего имеется прямая причинно-следственная связь. Проникающее колото-резаное ранение груди Рана №1 с повреждением левого легкого, является опасными для жизни и поэтому относится к ТЯЖКОМУ вреду, причиненного здоровью человека (пункт 6.1.9. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008г. №194н), однако, не состоит в прямой причинно-следственной связи со смертью в виду ее наступления от других причин. Колото-резаное ранение №2, не является опасным для жизни и обычно относится к ЛЕГКОМУ вреду, причиненного здоровью человека (пункт 8.1. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008г. №194н). Кровоизлияние в слизистую верхней губы, причинено прижизненно, незадолго до наступления смерти, воздействием твердого тупого предмета; Местом приложения травмирующей силы явилась область верхней губы слева. Направление травмирующей силы спереди назад. Колото-резаные ранения грудной клетки обусловили наружное кровотечение, которое могло быть обильным, на не фонтанирующем, так как не были повреждены крупные поверхностно расположенные артериальные сосуды. Взаиморасположение нападавшего и потерпевшего в момент причинения повреждений могло быть любым, когда область передней поверхности грудной клетки была доступна для нанесения ударных воздействий. Кучное расположение их одинаковая ориентация и ход раневых каналов, свидетельствует о том, что все они были причинены за один короткий промежуток времени «одно за другим» при этом взаимное расположение пострадавшего и нападавшего существенно не изменялось. Область расположения колото-резанных ранений доступна для воздействия собственной рукой пострадавшего;

Заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., согласно выводам которого смерть Г. наступила от проникающего колото-резаного ранения груди с повреждением сердца, осложнившегося сдавлением сердца излившейся кровью. Остальные повреждения в причинно-следственной связи с наступлением смерти не находятся. Различие направления раневых каналов объясняется различным направлением воздействия травмирующей силы. Различие глубины раневых каналов, может свидетельствовать о различной силе воздействий. Левая половина груди, в которой имелись колото-резаные ранения груди у Г.., является доступной для травмирования собственной рукой;

Заключением судебной медицинской экспертизы трупа <данные изъяты>., согласно выводам которого смерть Г.. наступила не менее чем за 2-3 часа и не более чем за 6-8 до начала осмотра его на месте обнаружения;

Заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., согласно выводам которой: На трупе Г.. обнаружено три однотипных по морфологическим признакам колото-резаных повреждения передней поверхности грудной клетки, одно из которых проникло до сердечной мышцы (явилось причиной смерти), второе причинило ранение левого легкого, а третье (поверхностное), не проникло в грудную полость. Из имеющихся трех, рядом расположенных ранений, два относятся к категории, причинивших тяжкий вред здоровью, и одно (применительно к живым лицам) к категории легкого вреда. В рамках проведенных ранее криминалистических исследований достоверно установлено, что все три повреждения могли быть причинены ножом, фигурирующим в материалах дела в качестве вещественного доказательства. Клинок указанного ножа в конструктивном отношении представляет собой промежуточную категорию, между «сабельным», и так называемым, «ятаганным», то есть, имеет существенный изгиб по продольной оси. Эта конструктивная особенность дает возможность фиксации его рукояти в руке только методом «прямого хвата», при котором клинок направлен вперед от большого пальца. В случае «обратного хвата» (клинок от мизинца), при любых ударных манипуляциях таким ножом практически неизбежно присутствует риск нанесения повреждения собственного предплечья. В то же время, если бы Г.. наносил ранения собственной рукой с ножом, зажатым в руке способом «прямого хвата», лезвие (заточенная сторона клинка) могло быть обращено только влево. Между тем, при судебно-медицинском исследовании трупа установлено, и убедительно проиллюстрировано, что лезвие клинка было обращено вправо по отношению к телу. Это обстоятельство исключает возможность причинения повреждений собственной рукой. Дополнительным аргументом в пользу исключения собственной руки служит принципиально разное направление раневых каналов в теле. Приведенные выше признаки убедительно свидетельствуют о причинении колото-резаных повреждений посторонним лицом. Различия в направлении раневых каналов в наибольшей степени отвечают условиям взаимного смещения друг относительно друга потерпевшего и лица, наносившего колото-резаные повреждения. Различия в глубине раневых каналов объясняются разными усилиями, приложенными к точкам первичного контактного взаимодействия. При этом необходимо отметить, что конструктивные особенности клинка, имевшего остро заточенный боевой конец и медленно нарастающий профиль по ширине, в отсутствии серьезных препятствий (костной части ребер), в случае сильных акцентированных ударов создавали возможность проникновения клинка на гораздо большую глубину, нежели та, которую мы наблюдаем у Г. Исходя из большого практического опыта реконструкции подобных ситуаций, можно сделать вывод о том, что весь сценарий причинения повреждений сводился к «отталкиванию» потерпевшего ножом, с применением сравнительно небольшого усилия, при неоднократно менявшемся взаимном положении потерпевшего и лица, наносившего повреждения. При этом эксперты считают возможным исключить возникновения колото-резаных повреждений при нахождении Г.. лежа на спине;

Заключением посмертной первичной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы <данные изъяты>., согласно выводам которого в предоставленной медицинской документации и материалах уголовного дела отсутствуют сведения, указывающие на то, что в период, предшествующий смерти Г.. мог находиться в психическом состоянии, обуславливающим причинно-следственную связь с возможным совершением суицида, и другими доказательствами, приведенными в приговоре.

Судом первой инстанции были проверены письменные материалы уголовного дела, следственные действия, их содержание, ход и результаты, зафиксированные в соответствующих протоколах, которые проведены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, а также исследованы показания потерпевшего и свидетелей обвинения, оценив их с точки зрения относимости и допустимости, обоснованно признал их совокупность достаточной для вывода о виновности Галкиной в совершении инкриминируемого ей преступления, оснований не согласиться с данными выводами у судебной коллегии не имеется. При этом, оценивая показания потерпевшего и свидетелей, суд обоснованно пришел к выводу об их достоверности, поскольку они последовательны, согласуются между собой и подтверждаются совокупностью собранных по делу доказательств. Судебная коллегия не усматривает фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, влекущих отмену приговора.

Как следует из обжалуемого приговора, в подтверждение виновности Галкиной в совершении убийства, то есть умышленном причинении смерти человеку, суд сослался на показания специалиста Д.., проводившей <данные изъяты> по поручению следователя по данному уголовному делу психофизиологическое исследование с применением полиграфа в отношении Галкиной С.Е., а также указал «И другими материалами уголовного дела».

В соответствии с положениями ч.1 ст.75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса.

Согласно требованиям ст. 74 УПК РФ заключение по поводу правдивости или ложности показаний лица, опрошенного с применением полиграфа, не может считаться допустимым и достоверным доказательством по уголовному делу, поскольку носит вероятностный, предположительный характер, при этом оценка доказательств по уголовному делу в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона отнесена к исключительной компетенции суда.

По смыслу ст.80 УПК РФ, специалист излагает свое суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами в письменном виде, и дает о нем показания, разъясняя свое мнение.

Учитывая приведенные положения уголовно-процессуального закона, показания специалиста Д. о психофизическом исследовании осуждённой Галкиной С.Е. с использованием полиграфа не могут быть использованы в качестве доказательства виновности последней и подлежат исключению из описательно-мотивировочной части приговора.

Кроме того, согласно разъяснений, содержащихся в п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре" в описательно-мотивировочной части приговора излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора.

Однако, суд, в обжалуемом приговоре изложив доказательства, в обоснование вывода о виновности Галкиной С.Е. в инкриминируемом ей деянии, допустил фразу «И другими материалами уголовного дела», которое подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора в виду вышеуказанных разъяснений.

При этом, судебная коллегия полагает, что исключение из числа доказательств показаний специалиста Д. исключение из приговора фразы «И другими материалами уголовного дела», а также не указание судом в обжалуемом приговоре при изложении показаний ряда свидетелей об оглашении их показаний в ходе судебного следствия и ссылок на материалы дела, не ставит под сомнение выводы суда о виновности Галкиной в совершении убийства, поскольку её вина доказана совокупностью иных исследованных судом доказательств, которым дана оценка в соответствие с требованиями ст.17, 88 УПК РФ, оснований для их переоценки не усматривается и не влияет на назначенное ей наказание.

Заключение комиссии экспертов посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы <данные изъяты>. и Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., получили оценку суда и признаны как допустимые доказательства, поскольку экспертизы были назначены и проведены с соблюдением требований главы 27 УПК РФ компетентными экспертами, заключения соответствует требованиям ст.204 УПК РФ, и оценивались судом в совокупности с другими доказательствами,

Несогласие адвоката Иванова с выводами заключения комиссии экспертов посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы №<данные изъяты>., поскольку погибший не обращался за своевременной психиатрической помощью, а также с выводами заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., поскольку в её выводах содержится ссылка на специальную литературу, однако не указано в каком году и где была напечатана данная литература, не является основанием для признания этих экспертных заключений недопустимыми доказательствами.

Судом первой инстанции дело рассмотрено в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон, при этом, нарушений норм уголовного или уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, по делу допущено не было.

Действия Галкиной правильно квалифицированы по ч.1 ст.105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти человеку.

Вопреки доводам жалобы адвоката Тюрина, показания свидетелей К.., К.., Г. и потерпевшего Г.., данные ими в ходе предварительного следствия, в ходе судебного следствия не оглашались, в связи с чем судебная коллегия нарушения норм уголовно-процессуального закона в этой части не усматривает.

Доводы жалобы о том, что сторона защиты ознакомилась с постановлением о назначении комиссионной судебно-медицинской экспертизы после ее проведения, не свидетельствует о существенном нарушении закона, поскольку Галкина и её защитник не были лишены возможности ходатайствовать о назначении и проведении аналогичной экспертизы в ходе судебного следствия.

Вопреки утверждениям защитника нарушений требований уголовного процессуального закона при назначении комиссионной судебно-медицинской экспертизы не допущено. Право следователя по ходатайству сторон или по собственной инициативе назначить судебную экспертизу регламентировано уголовно-процессуальным законом. Проведенная в рамках настоящего уголовного дела комиссионная судебно-медицинская экспертиза выполнена экспертом ООО <данные изъяты>", являющегося негосударственной экспертной организацией и привлеченными экспертами из <данные изъяты>. Данное обстоятельство не влечет признание экспертного заключения недопустимым доказательством, поскольку проведение экспертиз возможно как в государственном судебно-экспертном учреждении, так и в негосударственной экспертной организации (коммерческой и некоммерческой), кроме того отдельными экспертами, обладающими специальными знаниями. Данное экспертное заключение составлено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, эксперты предупреждены руководителем экспертного учреждения по ст.307 УК РФ и им разъяснены права и обязанности в соответствии с положениями ст.57 УПК РФ, о чём имеются их подписи. Вопросы, поставленные органом предварительного следствии и содержащиеся в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы №<данные изъяты>., совпадают с вопросами, поставленными перед экспертами, давшими заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>. Выводы заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>. не противоречат выводам заключения судебной медицинской экспертизы трупа <данные изъяты> от <данные изъяты>. и заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>., а лишь дополняют их. Экспертами проведен подбор ножей, поскольку нож для проведения данной экспертизы органами следствия не предоставлялся. На основании вышеизложенного, судебная коллегия не усматривает оснований для исключения из числа доказательств заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <данные изъяты>2022г., по доводам изложенным в жалобах.

Ходатайств от участников процесса о вызове Экспертов, проводивших экспертизу в <данные изъяты> в судебное заседание для допроса не поступало, а в качестве свидетелей стороны обвинения подлежащих вызову в суд, данные лица в обвинительном заключении не указаны.

Вопреки доводам жалобы, из заключения судебной молекулярно-генетической экспертизы <данные изъяты>. следует, что из следов пота на ноже, были выделены препараты ДНК и проведено их экспертное идентификационное исследование с применением индивидуализирующих молекулярно-генетических систем на основе анализа полиморфизма длины амплифицированных фрагментов (ПДАФ) хромосомной ДНК.

Иные доводы, изложенные в жалобах, по существу сводятся к переоценке доказательств, которые судом исследованы и оценены по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст.17 УПК РФ. То обстоятельство, что оценка доказательств, данная судом первой инстанции, не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не ставит под сомнение приведенные в приговоре выводы суда.

При назначении Галкиной наказания, судом были учтены конкретные обстоятельства, характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о её личности, влияние назначенного наказания на её исправление и условия жизни её семьи, наличие смягчающих (наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка) и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, и назначил справедливое наказание.

Суд первой инстанции при назначении Галкиной наказания обоснованно не нашел оснований для применения правил ч.6 ст.15, ст.64, ч.1 ст.62, ст.73 УК РФ, мотивировав принятое решение.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о невозможности исправления осужденной без изоляции от общества.

Вид учреждения для отбывания наказания правильно определен судом исходя из требований ч.1 ст.58 УК РФ.

Кроме того, согласно паспорта <данные изъяты>К. родилась <данные изъяты>. однако судом в вводной части приговора ошибочно указана дата рождения К.. «<данные изъяты>».

При таких обстоятельствах, судебная коллегия приходит к выводу о частичном удовлетворении жалоб адвокатов.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих безусловную отмену приговора, по делу не допущено.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 38913, 38920, 38928 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Волоколамского городского суда Московской области от 24 октября 2022 года в отношении Галкиной С.Е. – изменить:

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора показания специалиста Д.. и фразу «И другими материалами уголовного дела»;

В вводной части приговора уточнить дату рождения К.. как <данные изъяты>», вместо «<данные изъяты>».

В остальной части приговор суда оставить без изменения.

Апелляционные жалобы адвокатов Тюрина А.В. и Иванова В.В. – удовлетворить частично.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ, через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления приговора в законную силу, а осужденной, содержащейся под стражей, в тот же срок со дня вручения ей копии судебного решения.

Осужденная вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи