Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Шмакова С.А. и апелляционному представлению государственного обвинителя Харькиной Е.В. на приговор Железнодорожного районного суда г.Барнаула от 30 ноября 2018 года, которым

ФИО1, <данные изъяты>

осужден по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ к 3 годам лишения свободы со штрафом в доход федерального бюджета в размере 50.000 рублей, с лишением права занимать должности в органах внутренних дел Российской Федерации, связанные с осуществлением функций представителя власти, на срок 2 года;

на основании ст.73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года с возложением обязанностей: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного; один раз в месяц являться в указанный орган для регистрации в установленные дни.

Этим же приговором разрешен вопрос об арестованном имуществе и вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Плоских И.М., выслушав адвоката Шмакова С.А., поддержавшего доводы жалобы, мнение прокурора Ильиных С.А., поддержавшего доводы представления и просившего приговор изменить, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Приговором суда ФИО1 признан виновным в том, что являясь оперуполномоченным отделения по борьбе с преступлениями на направлениях и объектах, приоритетных для территории оперативного обслуживания отдела полиции ****** отдела экономической безопасности и противодействия коррупции <адрес><адрес>, используя авторитет занимаемой им должности, введя И.С. в заблуждение относительно прекращения проведения в отношении него оперативно-розыскных мероприятий и непривлечения к уголовной ответственности, сообщил заведомо ложные сведения о необходимости передачи с этой целью сотрудникам УЭБ и ПК ГУ МВД России по АК денежных средств в сумме 300.000 рублей, в том числе 100.000 рублей в качестве первой части, через него (ФИО1), с чем И.С. доверяя ФИО1, согласился. Однако, в действительности взятые на себя «обязательства» ФИО1 исполнять не собирался, а похищенными путем обмана и злоупотребления доверием И.С. денежными средствами намеревался распорядиться по собственному усмотрению. Довести задуманное до конца ФИО1 не удалось, поскольку А.В., которой по указанию ФИО1 ДД.ММ.ГГ у здания по <адрес> в <адрес>И.С.. передал 100.000 рублей в качестве первой части общей суммы, была задержана сотрудниками УФСБ России по Алтайскому краю.

Преступление ФИО1 совершено при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании осужденный ФИО1 свою вину не признал.

В апелляционной жалобе адвокат Шмаков С.А. выражает несогласие с приговором ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дел, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона. Указывает, что приговор постановлен при отсутствии события преступления, основан на недопустимых доказательствах, доводы стороны защиты отвергнуты судом без указания каких-либо мотивов. Настаивает, что показания ФИО1 о получении от И.С. денежных средств взаймы, стороной обвинения не опровергнуты, а действия И.С. и сотрудников УФСБ являются провокацией.

Автор анализирует представленные результаты оперативно-розыскной деятельности и указывает, что сотрудниками УФСБ допущены существенные нарушения Федерального закона №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». При этом подробно анализирует в жалобе конкретные документы, составленные в ходе ОРМ, дает им свою оценку и отмечает, что

в рапорте Д.А. содержится противоречивая информация, не соответствующая материалам ОРД,

в деле нет основы для проведения ОРМ в виде опроса И.С., нет заявления от И.С., который, по сути, является источником проверяемой информации, чем также существенно нарушены требования ч.6 ст.141 УПК РФ; текст пояснений не содержит сведений, намерен ли И.С. И.С. прекращать незаконную торговлю ГСМ; при «опросе» И.С. ссылается на инициативу ФИО1 по вопросу передачи денежных средств, а впоследствии дает иные показания, что, по мнению автора жалобы, свидетельствует о фальсификации хода и результатов ОРД; протокол опроса не содержит полных сведений о деталях записи разговоров, нет волеизъявления на выдачу диктофона и иных средств перезаписи аудиозаписей разговоров с ФИО1; в нарушение ч.1 ст.15 ФЗ «Об ОРД» не оформлена документально выдача И.С. денег и не отражено волеизъявление на выдачу денег;

ссылаясь на время проведения опроса, указанное в протоколе, и время появление понятых в здании УФСБ, указанное в акте добровольной выдачи, автор усматривает подготовленность и планирование «провокации»; отмечает, что понятые были заранее найдены и сопровождены Ч.Д.; добровольная выдача начата сразу (минута в минуту) после завершения опроса И.С., то есть у участников мероприятий не было времени посчитать и переписать выданные И.С. в ходе опроса денежные купюры, И.С. написать согласие на проведение ОРМ, что, по мнению автора, свидетельствует о фальсификации. Также автор жалобы отмечает, что в акте добровольной выдачи отсутствует информация о применении технических средств, об источнике сведений о дате производства аудиозаписи, не указано, какими нормативно-правовыми актами предусмотрены права и обязанности незаинтересованных лиц; ссылается на различие сведений об упаковке диска, указанное в акте и в показаниях А.П. в судебном заседании;

документ «согласие И.С. на участие в ОРМ» фактически составлен позже, чем ДД.ММ.ГГ (дата выполнена другим красителем, чем текст); И.С.. указывает о вымогательстве; кроме того ФЗ «Об ОРД» такой документ (согласие на ОРМ) не предусмотрен;

отмечает, что в протоколе осмотра одежды и вещей, находящихся при физическом лице, а также в протоколе осмотра, пометки и вручения денежных средств разъяснены права и обязанности, предусмотренные ФЗ №144, в котором такие нормы отсутствуют; указаны недостоверные сведения о неприменении технических средств; такие мероприятия в списке ОРМ, предусмотренных законом, отсутствуют;

протокол обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств составлен с нарушением ч.1 ст.15 ФЗ «Об ОРД»; изъятые денежные средства к протоколу не приложены, технические средства, используемые при переносе видеозаписи на диск, не указаны;

записи разговоров, представленные в виде результатов ОРД, являются недопустимым доказательством; при этом отмечает, что ФИО1 в судебном заседании заявил о несогласии с содержанием указанных разговоров, настаивал, что таких разговоров не было; вопрос о принадлежности реплик участников разговоров ФИО2 экспертным путем не разрешался, в связи с чем, по мнению автора, поставленные перед экспертом вопросы являются некорректными, как и само экспертное заключение; кроме того источник происхождения аудиозаписей следователем не установлен, показания И.С. в данной части противоречивы; ОРМ, в ходе которых были получены данные аудиозаписи, проведены с нарушением Федерального закона №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

Далее автор по своему анализирует показания потерпевшего И.С., подвергает их критической оценке, ссылаясь на противоречия при допросе в качестве потерпевшего и при «опросе» в рамках ОРД. Настаивает, что указанные противоречия в показаниях и само поведение И.С. свидетельствуют о провокации. Отмечает, что показания потерпевшего в части требования ФИО1 300.000 рублей вообще ничем не подтверждены. Автор подвергает критической оценке действия и показания оперативных сотрудников УФСБ, настаивая, что ими была искусственно смоделирована сложившаяся ситуация. В обоснование обращает внимание на показания понятых, специально привезенных в УФСБ, многочисленные нарушения Федерального закона №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», намеренное «пресечение» действий ФИО1, несмотря на имеющуюся информацию по передаче взятки сотрудникам УЭБ и ПК. Настаивает, что показания сотрудников УФСБ В.А., Е.Ю. и Х.А., а также текст предостережений, подтверждают доводы защиты о провокации со стороны И.С. и свидетельствуют об отсутствии события преступления. Просит приговор отменить, ФИО3 – оправдать.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Харькина Е.В. указывает, что при назначении осужденному дополнительного наказания в виде запрета занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, суд необоснованно ограничился лишь указанием на органы внутренних дел РФ, что противоречит требованиям ч.3 ст.47 УПК РФ и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 «О практике назначения судами уголовного наказания». Просит приговор в этой части изменить, назначить ФИО1 дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности в правоохранительных органах Российской Федерации, связанные с осуществлением функций представителя власти.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и представления, суд апелляционной инстанции принимает следующее решение.

Выводы суда о виновности осужденного ФИО1 в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора, являются правильными, основаны на совокупности исследованных доказательств, содержание и анализ которых приведены в приговоре.

Доводы жалобы о получении ФИО1 денежных средств от И.С. в качестве займа и отсутствии события преступления как такового, равно как ссылки на провокацию со стороны И.С. и сотрудников УФСБ, процессуальную непригодность доказательств обвинения, аналогичны позиции стороны защиты в судебном заседании первой инстанции, надлежащим образом судом проверены и обоснованно в приговоре отвергнуты.

Так, обстоятельства совершенного ФИО1 преступления, в том числе и размер денежных средств, на хищение которых покушался осужденный, установлены судом на основании показаний И.С., признанного и допрошенного по делу в качестве потерпевшего.

Из показаний И.С. видно, что он обратился к знакомому сотруднику правоохранительных органов ФИО1 с целью получения консультации по поводу врученных ему сотрудниками УЭБ и ПК предостережений о прекращении коммерческой деятельности (реализация ГСМ); за урегулирование данного вопроса и прекращение в отношении него (И.С.) оперативных мероприятий, ФИО1 указал на необходимость передачи через него (ФИО1) сотрудникам УЭБ и ПК денежных средств в сумме 300.000 рублей; договорились о передаче 100.000 рублей в качестве первой части; он произвел запись состоявшихся между ними телефонных разговоров и обратился в УФСБ, выдал диск с записью разговоров, согласился на участие в «оперативном эксперименте», в рамках которого передал ФИО1 через А.В. 100 тысяч рублей.

Вопреки жалобе, суд справедливо не усомнился в правдивости показаний И.С., полностью изобличающих ФИО1 в преступлении, за которое он осужден. Обстоятельств, свидетельствующих о наличии у И.С. причин для оговора осужденного, по делу не установлено. Невыполнение И.С. предписаний сотрудников УЭБ и ПК, на чем акцентирует внимание в жалобе защитник, не ставят под сомнение достоверность и правдивость его показаний по настоящему делу.

Отдавая предпочтение показаниям И.С., суд обоснованно исходил и из того, что его показания, вопреки доводам жалобы, последовательны и непротиворечивы, объективно подтверждаются заключением комиссии экспертов ****** от ДД.ММ.ГГ, которым установлено дословное содержание телефонных разговоров между ФИО2, наличие в разговорах информации о передачи 100.000 рублей как части большей суммы от И.С. через другое лицо ФИО1 для передачи третьим лицам в обмен на прекращение проверок и дела в отношении И.С.; при этом из разговоров не усматривается, что денежные средства ФИО1 получает в виде займа. Установлено дословное содержание разговора между ФИО2, состоявшегося после передачи денежных средств А.В. и зафиксированного в ходе ОРМ, из которого следует, что осужденный говорит И.С., что бы тот «сильно не разговаривал про все это», иначе «напугает их, они в обратку сделают».

Кроме того, показания И.С. полностью согласуются и с другими доказательствами по делу, в числе которых:

показания свидетелей П.С., Ч.Д., Д.А. (оперативные сотрудники УФСБ России по Алтайскому краю), которые подтвердили о самостоятельном обращения И.С. в Управление, пояснили об организации и проведении ими ОРМ в отношении ФИО1, документировании мероприятий и порядке передачи результатов ОРМ в следственный орган. Из показаний указанных свидетелей видно, что И.С. предоставил диск с записью разговоров с ФИО1, выдал 100 тысяч рублей, приготовленные для передачи ФИО1, выразил согласие участвовать в «оперативном эксперименте», в рамках которого предназначенные для ФИО1 денежные средства передал через А.В., которая была задержана; все проводимые в рамках ОРМ мероприятия оформлены соответствующими документами;

показания свидетеля А.В., согласно которым ФИО1 обратился к ней с просьбой встретиться с его знакомым, который «что-то передаст для него»; она встретилась с ранее незнакомым И.С., который передал для ФИО1 100 тысяч рублей; ее задержали сотрудники УФСБ и изъяли деньги, которые у нее выпали;

показания свидетелей А.П. и А.А., подтвердивших свое участие в качестве понятых при выдачи И.С. диска, содержащего записи разговора двух мужчин о денежных средствах; досмотре и вручении И.С. денежных средств для проведения ОРМ; а также при осмотре местности, где была задержана девушка и изъяты денежные средства, врученные ранее И.С.; свидетели пояснили о фиксации этих мероприятий в соответствующих документах;

показания свидетелей В.А., Е.Ю., Х.А. (сотрудники отдела по борьбе с коррупцией и организованной преступностью УЭБиПК ГУ МВД России по АК), из которых видно, что они проводили оперативные мероприятия в отношении И.С. по факту незаконной деятельности с ГСМ, дважды вручали предостережения о прекращении этой деятельности, подпадающей по уголовно-наказуемое деяние; ФИО1 с просьбой о прекращении этих мероприятий к ним не обращался;

материалы оперативно-розыскной деятельности; протоколы осмотра компакт-дисков с аудиозаписями разговоров И.С. и ФИО1, а также И.С., ФИО4 в рамках проведения ОРМ; протокол осмотра мобильного телефона А.В., содержащего переписку с ФИО1; должностная инструкция и приказ о назначении на должность ФИО1, подтверждающие его полномочия; документы по результатам проверки сотрудниками УЭБ и ПК в отношении И.С.

Оценив эти и другие приведенные доказательства в совокупности, суд обоснованно пришел к выводу о доказанности вины ФИО1 В приговоре приведены убедительные мотивы, по которым суд принял одни доказательства и отверг другие, нарушений требования ст.307 УПК РФ судом не допущено. Все доказательства, положенные в основу приговора, правильно признаны судом как полученные в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, и каких-либо оснований для признания их недопустимыми, и исключения из приговора, о чем ставит вопрос в жалобе адвокат, не имеется. Какой-либо фальсификации доказательств по делу также не установлено.

Так, вопреки доводам стороны защиты, суд правильно положил в основу приговора доказательства, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий. При этом пришел к верному выводу, что указанные мероприятия проведены, оформлены и переданы органу предварительного расследования в соответствии с ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». Выводы суда в этой части достаточно мотивированы в приговоре, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

Как видно из материалов дела, обращение И.С. в УФСБ и сообщение о совершении ФИО1 преступления оформлено ОРМ «опрос», в рамках которого И.С. был предупрежден об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст.306 УК РФ, после чего сообщил известные ему сведения о противоправной деятельности ФИО1 и передал оперативному сотруднику деньги, приготовленные им для передачи ФИО1; добровольно выдал диск с записью телефонных переговоров с ФИО1, что отражено в соответствующем акте; выразил согласие на участие в ОРМ в отношении ФИО1

На основании полученной от И.С. информации, с целью проверки этой информации, документирования и пресечения возможной преступной деятельности, то есть при наличии оснований и условий, предусмотренных ст.ст.7,8 Закона РФ «Об ОРД», ДД.ММ.ГГ были проведены предусмотренные ст.6 Закона РФ «Об ОРД» оперативно-розыскные мероприятия «оперативный эксперимент», «обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», «прослушивание телефонных переговоров», в ходе которых указанная информация подтвердилась. После чего полученные материалы были переданы органу предварительного расследования для принятий процессуального решений в порядке ст.ст.144,145 УПК РФ.

Пресечение и документирование противоправных действий ФИО1 посредством проведения изложенных выше ОРМ исключало какую-либо инициативу со стороны оперативных сотрудников (подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме) к совершению противоправных действий, а, следовательно, не ставит под сомнение достоверность полученных результатов. Доводы жалобы и в этой части не могут быть признаны состоятельными.

Обстоятельства проведения ОРМ отражены в соответствующих документах, тексты которых подписаны участвующими лицами, в числе которых и незаинтересованные лица - понятые А.П. и А.А., которые подтвердили как свое участие в мероприятиях, так и достоверность сведений, изложенных в текстах документов: акте добровольной выдачи И.С. диска с записью переговоров, протоколе осмотра одежды и вещей, находящихся при И.С., протоколе вручения ему денежных средств. И.С. подтвердил, что ДД.ММ.ГГ написал письменное согласие на свое участие в ОРМ, добровольно выдал сотрудникам УФСБ 100 тысяч рублей, которые приготовил для передачи ФИО1 При таких обстоятельствах доводы жалобы адвоката о фальсификации материалов ОРМ следует признать необоснованными. Притом, время затраченное сотрудниками УФСБ на подготовку и проведение конкретных ОРМ, на чем акцентирует внимание в жалобе адвокат, не ставит под сомнение достоверность этих доказательств.

Изложенные в жалобе доводы, названные защитником как «претензии» к протоколам оформления ОРД, не свидетельствуют о процессуальной непригодности этих доказательств. Притом, обстоятельства проведения и оформления ОРД проверялись в ходе судебного разбирательства, в том числе путем допросов лиц, участвующих при проведении оперативных мероприятий. Никаких противоречий в показаниях свидетелей, положенных судом в основу приговора, с материалами ОРМ, не имеется.

Притом, суд апелляционной инстанции отмечает, что из исследованных доказательств очевидно, что И.С. И.С. обратился в УФСБ уже после того, как была достигнута договоренность с ФИО1 о передаче последнему денежных средств за урегулирование в интересах И.С. вопроса с сотрудниками УЭБ и ПК, а в ходе проведенных ОРМ была зафиксирована лишь непосредственная передача части денежных средств. Причем факт и обстоятельства передачи денежных средств для ФИО1 через А.В. и достоверность сведений, отраженных в соответствующих протоколах ОРМ, в том числе протоколе «обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», на процессуальной недопустимости которого безосновательно настаивает в жалобе адвокат, подтвердили допрошенные в судебном заседании свидетели.

Исходя из этого, суд справедливо пришел к выводу об отсутствии провокационных действий со стороны оперативных сотрудников, обоснованно признал достоверными доказательства, полученные в рамках ОРД, и правильно положил их в основу обвинительного приговора.

Кроме того, как следует из показаний И.С., к ФИО1 он обратился за консультацией по поводу врученных ему предостережений, инициатива урегулирования вопроса с сотрудниками УЭБ и ПК, для чего нужна была передача денежных средств, исходила от ФИО1; согласно заключению экспертов, в разговорах между осужденным и И.С., именно от ФИО1 исходит побуждение о передаче И.С. денежных средств в сумме 100.000 рублей. В связи с чем, доводы адвоката о наличии в действиях И.С. провокации, суд апелляционной инстанции также находит неубедительными.

Профессиональная деятельность оперативных сотрудников УФСБ, направленная на раскрытие и пресечение преступлений, не может свидетельствовать об их заинтересованности при даче показаний. Поэтому у суда апелляционной инстанции нет оснований не доверять показаниям свидетелей П.С., Ч.Д., Д.А. по вопросам процедуры проведения оперативных мероприятий.

Вопреки доводам жалобы, в обоснование вины осужденного суд правильно сослался на заключение комплексной фоноскопической экспертизы ***ДД.ММ.ГГ, предметом исследования которой явились аудиозаписи, полученные от И.С., а также в ходе ОРД.

Доводы стороны защиты о признании заключения экспертизы недопустимым доказательством были надлежащим образом проверены в судебном заседании первой инстанции и обоснованно в приговоре отвергнуты, в чем соглашается и суд апелляционной инстанции. Судом правильно установлено, что экспертиза назначена и проведена в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, компетентность и квалификация экспертов судом проверены и сомнений не вызывают, при производстве экспертизы использовались общепринятые методики, выводы мотивированы и противоречий не содержат.

То обстоятельство, что запись разговоров осуществлялась И.С. вне ОРМ, на оборудовании, которое впоследствии не было изъято, не ставит под сомнение достоверность представленных в распоряжение экспертов фонограмм. В своих показаниях И.С. указал, что производил запись переговоров с ФИО1, чтобы «подстраховаться», пояснил, каким образом и с помощью каких технических средств осуществлял записи и их копирование на диск. ФИО5 CD-R диска с фонограммами оформлена актом добровольной выдачи от ДД.ММ.ГГ, результаты ОРД предоставлены следователю в предусмотренной законом форме. Эксперты не выявили признаков монтажа в представленных И.С. фонограммах. О принадлежности голосов участников фонограмм при осмотре и прослушивании фонограмм настаивал И.С.. Кроме того, сам осужденный не отрицал свое участие в разговорах, содержащихся на спорных фонограммах.

Несогласие стороны защиты с выводами экспертов о содержании и смысле разговоров, не свидетельствует о неправильных выводах экспертов и недостоверности данного заключения.

Версия осужденного, заявившего о получении денежных средств в качестве займа на оплату ремонта автомобиля, обоснованно расценена судом критически, как способ защиты. При этом, вопреки доводам жалобы, мотивы принятого судом решения со ссылками на конкретные доказательства в приговоре приведены.

Вопреки жалобе, судом в приговоре дана надлежащая оценка всем исследованным доказательствам, в том числе и тем, на которые ссылается сторона защиты. Правила оценки доказательств судом соблюдены, как того требует ст.88 УПК РФ. Чьей-либо заинтересованности в искусственном создании доказательств обвинения, по делу не имеется. Суд апелляционной инстанции отмечает, что приведенные в жалобе доводы фактически сводятся к переоценке доказательств по делу, что на выводы суда о виновности осужденного не влияет.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и оценив доказательства в их совокупности, судом бесспорно установлено, что ФИО1, располагая информацией о проведении в отношении И.С. сотрудниками УЭБ и ПК оперативных мероприятий, преследуя цель завладеть имуществом И.С., введя последнего в заблуждение относительно своих намерений «положительно для И.С.» разрешить указанную ситуацию, используя свое служебное положение, сообщал о необходимости передачи через него для сотрудников УЭБ и ПК денежных средств в сумме 300 тысяч рублей. В действительности ФИО1 исполнять взятые на себя «обязательства» не намеревался, а полученными денежными средствами хотел распорядиться по своему усмотрению. Однако довести до конца свои намерения не смог по независящим от него обстоятельствам, поскольку преступные действия были пресечены сотрудниками УФСБ при передаче И.С. посредством А.В. части суммы (100 тысяч рублей) в рамках ОРМ.

Правильно установив фактические обстоятельства, суд обоснованно пришел к выводу о доказанности вины ФИО1 и верно квалифицировал его действия по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ. Выводы суда о юридической оценке действий осужденного в полной мере мотивированы в приговоре, соответствуют положениям уголовного закона и являются правильными. Доводы защитника и в этой части не могут быть признаны обоснованными. Суд апелляционной инстанции отмечает, что размер денежных средств, на хищение которых покушался осужденный (300 тысяч рублей) образует крупный размер согласно примечанию 4 к ст.158 УК РФ. Кроме того, из исследованных доказательств, в том числе показаний И.С. очевидно, что к ФИО1 он обратился как к действующему сотруднику полиции, который вызвался урегулировать негативную для И.С. ситуацию, используя свое служебное положение.

Оснований для постановления в отношении ФИО1 оправдательного приговора, о чем ставится вопрос в жалобе, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Наказание осужденному назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о его личности, смягчающих и других обстоятельств, указанных в ст.60 УК РФ.

Выводы суда о назначении ФИО1 основного наказания в виде лишения свободы с учетом ч.3 ст.66 УК РФ и с применением правил ст.73 УК РФ, достаточно мотивированы в приговоре. Надлежаще мотивированы в приговоре и выводы суда о назначении осужденному дополнительного наказания в виде штрафа, а также в соответствии с ч.3 ст.47 УК РФ дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности в органах внутренних дел Российской Федерации, связанные с осуществлением функций представителя власти. Вопреки доводам представления, судом не нарушены требования уголовного закона, поскольку круг должностей, занимать которые запрещено осужденному, четко определен судом с учетом обстоятельств совершенного преступления.

Назначенное осужденному наказание соразмерно содеянному, данным о его личности, и является справедливым.

Поскольку И.С. до передачи собственных денежных средств ФИО1 обратился с заявлением в орган, уполномоченный производить оперативно-розыскные мероприятия, суд принял верное решение о возвращении ему указанных денежных средств (100 тысяч рублей), приобщенных к делу в качестве вещественных доказательств.

Вместе с тем, разрешая вопрос о вещественных доказательствах, суд постановил уничтожить вещественные доказательства, хранящиеся в камере хранения вещественных доказательств СУ СК РФ по АК: оптические диски с результатами ОРМ, аудиозаписями телефонных разговоров между ФИО2, детализации телефонных соединений абонентских номеров, с информацией ПАО «СБ».

Суд апелляционной инстанции полагает, что приговор в этой части не основан на требованиях ч.3 ст.81 УПК РФ, поэтому ссылка суда об уничтожении этих доказательств подлежит исключению из приговора. Одновременно суд апелляционной инстанции находит необходимым внести в приговор соответствующие изменения, указав, что согласно ч.3 ст.81 УПК РФ, данные вещественные доказательства следует оставить при уголовном деле в течение всего срока хранения уголовного дела.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, по делу не установлено.

Руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

Приговор Железнодорожного районного суда г.Барнаула от 30 ноября 2018 года в отношении ФИО1 изменить.

Исключить из резолютивной части приговора указание об уничтожении вещественных доказательств.

Указать, что в соответствии с ч.3 ст.81 УПК РФ, оптические диски с результатами ОРМ, аудиозаписями телефонных разговоров между ФИО2, детализацией телефонных соединений абонентских номеров, с информацией ПАО «СБ», находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СУ СК РФ по АК, оставить при уголовном деле в течение всего срока хранения уголовного дела.

В остальном этот же приговор оставить без изменения, апелляционные представление прокурора и апелляционную жалобу адвоката - без удовлетворения.

Председательствующий И.М. Плоских

Судьи: О.В. Жукова

Л.В. Колесникова