Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого ФИО1, адвоката А, защитника Кокухина А.Г., и апелляционному представлению государственного обвинителя Ушаковой Л.В. на приговор Ленинского районного суда ЕАО от 26 декабря 2018 года, которым

ФИО1, <...> ранее не судимый,

осуждён по ч. 2 ст. 286 УК РФ к штрафу в размере 150 000 рублей, с дополнительным наказанием - лишение права занимать должности постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также Вооружённых Сил Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации на срок 2 года. Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу оставлена прежней.

Частично удовлетворён гражданский иск МО <...>, постановлено взыскать в пользу гражданского истца с ФИО1 сумму 260 000 рублей.

Заслушав доклад судьи Кетовой С.В., пояснения осуждённого ФИО1 и его защитников Байрамова В.Х. и Кокухина А.Г., настаивающих на отмене приговора суда по доводам, изложенным в апелляционных жалобах, и полагавших необходимым отказать в удовлетворении доводов апелляционного представления, мнение прокурора Ушаковой Л.В., поддержавшей доводы апелляционного представления, и просившей апелляционные жалобы осуждённого и защитников оставить без удовлетворения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Согласно приговору суда, ФИО1 признан виновным в том, что, являясь главой муниципального образования <...>, в период времени с 01.06.2014 по 31.11.2014 и с 01.05.2015 по 31.08.2015 совершил действия, явно выходящие за пределы его должностных полномочий, что повлекло за собой существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций и охраняемых законом интересов общества и государства. Превышение пределов должностных полномочий заключалось в том, что ФИО1 принял незаконные организационно-распорядительные решения о фактической передаче Б конструктивных элементов муниципального имущества в виде 32 железобетонных плит перекрытия на сумму 80 000 рублей и о фактической передаче В конструктивных элементов муниципального имущества в виде 60 железобетонных плит перекрытия на сумму 180 000 рублей, чем фактически лишил МО <...> этого имущества в виде 92 железобетонных плит перекрытия, необходимых для решения возложенных на местное самоуправление задач.

Преступление совершено в <...>, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании суда первой инстанции ФИО1 по предъявленному обвинению виновным себя не признал, пояснил, что плиты Б он разрешил перевезти для ограждения свалки по указанию Г. Здание, с которого Б было разрешено демонтировать плиты, не числилось как передаваемый <...> объект. В изготовил две контейнерные площадки по предложению Д, который занимался необходимой документацией и проверял обоснованность стоимости работы. После изготовления площадок, В не захотел ждать поступление денежных средств за работу и согласился взять 60 плит с объектов <...>, на что он дал своё согласие, разрешив вывезти последние с того же объекта, откуда демонтировал плиты Б. Далее все вопросы курировал Д.

В апелляционной жалобе адвокат А просит отменить приговор, и вынести в отношении ФИО1 оправдательный приговор, поскольку считает, что суд существенно нарушил нормы уголовного и уголовно-процессуального законов.

Суд не принял во внимание и не дал оценку тому обстоятельству, что спорное имущество является неликвидным и по состоянию на момент вынесения приговора никто не пожелал его взять в аренду, либо приобрести в собственность. Ущерб ФИО1 не причинил, а имущество было использовано в интересах муниципального образования.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осуждённый ФИО1 просит отменить приговор, и вынести в отношении него оправдательный приговор. Считает, что суд существенно нарушил нормы уголовного и уголовно-процессуального законов.

Суд дал неверную оценку голословным утверждениям Б о замене плит, что позволило сделать вывод о наличии такой договорённости. Однако в справке выданной Б в 2014 году говорится о перевозке плит на свалку ТБО. Кроме того, в справке с требованием доставки плит от 2015 года также не имеется указаний о замене (обмене) указанных плит. Показания ФИО2 и предоставленные справки опровергают показания Б в этой части.

Приводя содержание протокола судебного заседания, и цитируя выдержки из приговора, ФИО1 считает очевидным, что Б разобрал не то здание, что подтверждается показаниями Д, В и Б.

ФИО1, ссылаясь на содержание протокола судебного заседания в части допроса свидетеля Е от 21.06.2018, выражает несогласие с оценкой суда показаний свидетелей Ё, Е, Ж, З и считает их правдивыми в той части, что объекты <...> были разрушены, в 2013 году отсутствовали плиты перекрытия в хранилище № <...>.

Выводы суда о том, что распоряжение № <...> от 24.07.2013 главы администрации сельского поселения И о демонтаже здания хранилища на территории <...> поселения отсутствует в официальных источниках являются необоснованными, поскольку свидетель Й (допрос от 13.09.2018) пояснил, что это распоряжение является внутренним. Существует копия указанного распоряжения, как в бумажном, так и в электронном виде, что подтверждается заключением эксперта № <...>, и журналом регистрации.

Согласно показаниям свидетеля К, данными им сотрудникам <...>, плиты он покупал по 2000 рублей. Цена плит в размере 3000 рублей ничем не подтверждена, и никем не проверялась.

Специалисты и свидетели Ж и Л пояснили о затруднительности повторного использования демонтированных плит в строительстве, но при этом они не утверждали о невозможности их использования в категоричной форме.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней защитник Кокухин А.Г. просит отменить приговор, и вынести оправдательный приговор в отношении ФИО1, ввиду существенного нарушения судом норм уголовного и уголовно-процессуального законов.

Защитник указывает, что ФИО1 не мог нарушить требования ст. 17.1 ФЗ «О защите конкуренции» от 26.07.2006 № 135-ФЗ, так как она регулирует порядок перехода только прав владения и пользования в отношении муниципального имущества по результатам конкурсов или аукционов на право заключения договоров о таком переходе. Указанная статья и закон в целом не регулируют порядок перехода права собственности (отчуждения) муниципального или государственного имущества, поскольку эти отношения регулируются иным законом, а именно № 178-ФЗ от 21.12.2001.

Несмотря на очевидность незаконности вменения ФИО2 нарушения ст. 17.1 ФЗ «О защите конкуренции» от 26.07.2006 № 135-ФЗ, в приговоре данному факту судом оценка не дана, тогда как в соответствии с п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 № 19, при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 286 УК РФ, судам надлежит выяснять, какими нормативными актами, а также иными документами установлены права и обязанности должностного лица, с приведением их в приговоре, и необходимо указывать, злоупотребление какими из этих прав и обязанностей или превышение каких из них вменяется лицу в вину, со ссылкой на конкретные нормы.

В судебном заседании исследовано «Положение о порядке управления и распоряжения имуществом, находящимся в муниципальной собственности <...>», пункт 3.5 которого предоставляет право администрации сельского поселения заключать договоры, в том числе и об отчуждении муниципального имущества. Указанный порядок утверждён решением Собрания депутатов МО <...> 19.01.2006 № <...>.

Несмотря на очевидность процедуры распоряжения муниципальным имуществом, определённой вышеуказанными нормативными актами, суд в приговоре пришёл к выводу о доказанности факта отсутствия у ФИО2 полномочий и законных оснований самостоятельно отчуждать какие-либо объекты, принадлежащие сельскому поселению.

Суд необъективно проанализировал вышеуказанные документы, указав в приговоре, что «именно Собрание депутатов разрешает приватизацию имущества, и во исполнение порядка приватизации, определённого депутатами, администрация поселения заключает договоры о его отчуждении». Вместе с тем, ни один из пунктов Устава муниципального образования и Положения не содержит такие полномочия Собрания депутатов как «дача разрешения» или «принятие решения» в области распоряжения имуществом.

Анализ содержания пунктов 3.6, 2.5, 2.1, 2.2 указанного Положения свидетельствует о том, что у администрации поселения, а соответственно у ФИО1 имелось право самостоятельно принимать решения по распоряжению (в том числе отчуждению и приватизации) имуществом.

Судом не дана оценка исследованному в ходе судебного следствия Положению «О порядке управления и распоряжения имуществом, находящимся в собственности поселения», утверждённого решением Собрания депутатов от 20.11.2015 № <...> (после увольнения с должности ФИО2).

Сопоставление прописанных в указанном Положении норм с нормами предшествующего документа, позволило бы суду сделать правильные выводы о разграничении полномочий по распоряжению имуществом между Собранием депутатов и администрацией поселения в пользу наличия у ФИО2, в период осуществления им полномочий главы сельского поселения, в условиях действующего на тот момент Положения от 10.01.2006 № <...>, права самостоятельно принимать решения об отчуждении имущества.

Свидетели М, Н, О, Д в судебном заседании не смогли пояснить, каким нормативным актом предусмотрено получение разрешения Собрания депутатов на принятие решения об отчуждении имущества. Показания в части распоряжения имуществом поселения даны свидетелями в контексте предположения.

Свидетели М и Н осуществляли свои полномочия как глава поселения и его заместитель уже в рамках Положения от 20.11.2015, соответственно, они могли давать показания только соответствующие этому документу, а именно необходимости согласования решений по распоряжению имуществом сельского поселения с Собранием депутатов.

В приговоре суд указал, что стороной защиты не представлено аргументов об ущербности показаний М в части оценки действий ФИО2, и суд соглашается с показаниями свидетеля в той части, что отчуждение имущества проводится только с согласия депутатов, что подтвердили фактически все допрошенные депутаты и должностные лица поселения и районной администрации.

ФИО2 как в обвинении, так и в приговоре, не вменяется отчуждение муниципального имущества без согласия или без решения Собрания депутатов, и как следствие не указано, какими нормами такой порядок предусмотрен.

Таким образом, с учётом вышеизложенного, судом не установлено, какие именно полномочия превысил ФИО2, совершая действия, описанные в приговоре, защитник делает вывод об отсутствии в действиях ФИО2 состава преступления.

Как доказательства отсутствия умысла у ФИО2 на отчуждение плит перекрытия Б защитник приводит содержание показаний свидетеля Г, данных им на предварительном следствии (том 1, л.д. 168), согласно которым именно он являлся инициатором транспортировки Б плит перекрытия для ограждения свалки ТБО. 25.07.2018 в судебном заседании Г подтвердил свои показания.

Данные обстоятельства подтверждаются как показаниями Д, которому об этих обстоятельствах известно со слов ФИО2, показаниями ФИО2, письменными материалами дела: разрешением ФИО2 на вывоз плит перекрытия для монтажа ограждения свалки ТБО (том 3, л.д. 211, том 7, л.д. 80); письмом ФИО2 Б от 26.06.2015.

Огласив в судебном заседании показания Д, содержание которых противоречит его показаниям в суде, у указанного свидетеля не выяснили, поддерживает ли он свои показания, данные на предварительном следствии.

Показания свидетеля Б противоречат показаниям ФИО2 и Г в части того, что отношения между ФИО2 и Б по поводу плит перекрытия возникли по инициативе Г. Кроме того, показания Б противоречат показаниям крановщика П, который в судебном заседании 30.05.2018 пояснил, что получил указание помочь Б снять плиты перекрытия в <...> именно от Г.

Достоверность показаний Б о его осведомлённости от неизвестных источников о том, что именно администрация сельского поселения собиралась огораживать свалку ТБО, вызывает существенные сомнения, так как ограждение свалки никогда не было прямой обязанностью сельского поселения, которая никогда не проявляла инициативу в этом вопросе. Контроль за вывозом и организацией работ по ограждению свалки должна осуществлять районная администрация, ФИО2 же был заинтересован оказать содействие в решении этого вопроса, так как свалка находится на территории сельского поселения. Более того, Г пояснял, что контролем за вывозом плит должен был заниматься его заместитель.

Всем вышеприведённым доказательствам суд оценки не дал, тогда как последние свидетельствуют об отсутствии у ФИО2 умысла на отчуждение плит перекрытия Б.

Выражая несогласие с выводами суда в части причинения действиями ФИО3 <...> общественно опасных последствий в виде материального ущерба казне на сумму 260 000 рублей, защитник указывает, что судом в приговоре не дана оценка показаниям свидетелей Р и С в сфере разграничения понятий «казна» и «бюджет», соответствующие доказательства в судебном заседании не исследованы.

Ссылаясь на 2 абзац ч. 3 ст. 215 ГК РФ, указывает, что при оценке существенности вреда от стоимости плит перекрытия как утраченного муниципального имущества необходимо сравнивать этот размер именно с размером муниципальной казны (то есть бюджет + стоимость иного имущества). В судебном заседании исследовался только бюджет муниципального образования, хотя участие в оценке ещё и стоимости имущества поселения существенно снижало бы значительность якобы причинённого ущерба.

Таким образом, суд неверно произвёл оценку существенности вреда, причинённого в результате отчуждения плит перекрытия лишь на основании заключении эксперта, не учитывая при этом и затраты, которые понесёт муниципальное образование, в результате реализации этого имущества. О таких затратах указали свидетели В, П, С, М, Д, Н, О, и оценка этим показаниям в приговоре не приведена.

При определении стоимости плит перекрытия суд проигнорировал доводы стороны защиты о признании недопустимыми всех оценочных экспертиз, в том числе и заключений Т и У, поскольку в этих заключениях отсутствуют сведения об источниках стоимости аналогов, исследованных в ходе проведения экспертиз, и позволивших эксперту сделать вывод о стоимости плит перекрытия.

Суд необоснованно отказал в удовлетворении вышеуказанного заявленного ходатайства, поскольку в списке используемой литературы экспертного заключения У не содержится ссылки на источники, в которых бы содержалась информация о стоимости аналогов плит перекрытия. Использование же экспертом У СТО ТПП 21-10-06 недопустимо, поскольку данный стандарт содержит методические рекомендации по проведению экспертизы мебели исключительно из древесины.

Суд пришёл к выводу о том, что ввезённые Б на полигон бытовых отходов плиты, две контейнерные площадки, изготовленные В, фактически никаким образом не оформлены как собственность поселения. Однако суд не оценил следующие доказательства: распоряжение от 16.06.2015 № <...> (том 10, л.д. 190); распоряжение от 03.08.2015 № <...> (том 10, л.д.189); решение Собрания депутатов от 17.09.2015 № <...>. Вместе с тем, указанные документы свидетельствуют об отсутствии у ФИО2 реальной возможности проконтролировать выполнение своих указаний Д по надлежащему оформлению документов, связанных с изготовлением и постановкой на баланс контейнерных площадок в виду ухода в отпуск Д, последующего отпуска и увольнения самого ФИО2.

О том, что всеми вопросами по поводу контейнерных площадок занимался Д, свидетельствуют согласующиеся между собой показания ФИО2 и В о том, что В с ФИО2 только согласовали вопрос об изготовлении контейнерных площадок, а всем остальным по поручению ФИО2 должен заниматься Д.

Указанные контейнерные площадки до настоящего время служат для решения вопросов местного значения, что указывает на отсутствие у ФИО2 умысла на безвозмездное отчуждение В плит перекрытия и причинения материального ущерба муниципальному образованию. Не оформление документов по включению контейнерных площадок в реестр собственности муниципального образования, является формальностью, которая должна быть устранена действующей администрацией. Формальное не составление документов ни в коем случае не обуславливает причинение фактического ущерба.

Указывая в приговоре, что плиты, вывезенные Б на свалку бытовых отходов, были хуже по качеству, чем плиты, вывезенные им с <...>, суд не учёл и не дал оценки показаниям свидетелей К, П, Б о том, что плиты в <...> были лучше по состоянию, чем плиты, вывезенные из <...>, что подтверждается фото таблицей к протоколу ОРМ «Обследование зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» от 16.07.2015.

ФИО2 не знал о подмене плит, и воспринимал их как собственность поселения, поэтому им был вынесен вопрос Собранию депутатов о передаче плит АУ <...>. Собрание депутатов приняло соответствующее решение № <...> от 27.07.2015, которое является действующим, не обжаловалось и не отменялось, поэтому выводы суда о попытке этим решением легализовать плиты перекрытия, являются надуманными.

Показания Д, В и Б подтверждают показания ФИО2 о том, что он давал разрешение на разбор здания, не числящегося в актах приёма-передачи от <...> в собственность поселения. Б на своё усмотрение разобрал другое здание.

Являются необоснованными выводы суда о подрыве действиями ФИО2 авторитета органов власти, который повлёк существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций. Указанные выводы суд сделал исключительно на основании мнения свидетелей М и Н, не приняв во внимание показания всех депутатов - О, Е, Ё, Ф, а также глав Г и С, расценивших действия ФИО2 как правильные, не вызвавшие общественного резонанса, не повлекшие обращения граждан, обсуждения на каких-либо уровнях.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Ушакова Л.В. приговор просит изменить ввиду существенного нарушения судом норм уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона. По мнению автора апелляционного представления, описательно-мотивировочную часть приговора необходимо дополнить указанием о назначении дополнительного наказания по ч. 3 ст. 47 УК РФ в виде лишения права занимать определённые должности, а так же исключить из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора ссылку о запрете занимать должности в акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, её субъектам и муниципальным образованиям.

Согласно ст. 286 УК РФ основное наказание в виде штрафа не имеет обязательного дополнительного наказания в виде лишения права занимать определённые должности. Однако, наказание в виде лишения права занимать определённые должности назначено без ссылки на ч. 3 ст. 47 УК РФ и без мотивировки принятия данного решения. Следовательно, описательно-мотивировочная часть приговора подлежит изменению, путём указания в ней на применение ч. 3 ст. 47 УК РФ, с учётом обстоятельств совершённого преступления.

Кроме того, в нарушение ч. 1 ст. 47 УК РФ, суд при назначении дополнительного наказания, необоснованно возложил на осуждённого запрет осуществлять организационно-распорядительные функции и административно-хозяйственные функции в акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, её субъектам и муниципальным образованиям, что противоречит ст. 96 ГК РФ, согласно которой акционерное общество является коммерческой корпоративной организацией.

Возражений на апелляционные жалобы осуждённого и защитников, а также апелляционное представление государственного обвинителя не поступило.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалобы и представления, выслушав позиции сторон, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о правильном установлении судом первой инстанции фактических обстоятельств дела.

Выводы суда первой инстанции о доказанности инкриминируемого деяния основаны на исследованных в ходе судебного следствия доказательствах, которые оценены судом в соответствии со ст. 88 УПК РФ. Оснований для признания доказательств, на которых основан обвинительный приговор недопустимыми, суд апелляционной инстанции не усматривает.

В соответствии с решением собрания депутатов № <...> от 30.12.2013 ФИО1 избран главой муниципального образования <...> (т. 2 л.д. 247, т. 5 л.д. 252).

Из копий постановления главы сельского поселения № <...> от 13.01.2014 следует, что ФИО1 вступает в должность главы муниципального образования <...> с 13.01.2014 (т. 3 л.д. 248, т. 3 л.д. 253).

Согласно копии решения собрания депутатов № <...> от 17.09.2015 полномочия главы МО <...> ФИО1 досрочно прекращены (т. 3 л.д. 246, т. 5 л.д. 255).

Таким образом, в период совершения установленных приговором суда незаконных действий, ФИО1 был наделён полномочиями главы местного самоуправления. Данные обстоятельства бесспорно установлены судом и не оспариваются сторонами.

Нахождение главы администрации сельского поселения ФИО2 в отпуске с 17.08.2015 по 03.10.2015 (распоряжение от 03.08.2015 № <...>, т. 10 л.д. 189) не лишало его возможности осуществлять свои должностные полномочия в полном объёме.

Тот факт, что инкриминируемые обвинением действия совершены на основании указаний осуждённого, как главы сельского поселения, свидетельствуют приведённые в приговоре доказательства, в числе которых:

Показания свидетеля Б в суде и его оглашённые показания, данные им на предварительном следствии о том, что именно к ФИО2, как к главе сельского поселения, он обратился с предложением об обмене железобетонными плитами, зная, что администрацией планируется вывоз плит с <...> на полигон бытовых отходов. Плиты принадлежащие ему, которые он предоставил взамен плит вывезенных из <...>, находились в <...>, а плиты с <...>, администрации нужно было везти с противоположного направления на полигон в сторону <...>. ФИО2 его предложение одобрил, выписав письменное разрешение на вывоз 36 или 38 плит. С какого объекта необходимо демонтировать плиты разъяснил ФИО2. Через месяца два он завёз такое же количество, таких же плит на полигон бытовых отходов. Каких-либо договоров ни с кем не заключалось, документы о передаче плит не составлялись ( т. 7 л.д. 80); (т. 7 л.д. 107-109); (т. 7 л.д. 119-132).

Показания свидетеля подтверждаются справкой о разрешении вывоза плит перекрытия в количестве 32 штук с территории <...> для монтажа ограждения свалки ТБО, подписанной главой администрации сельского поселения ФИО2 ( т. 7 л.д. 80).

Согласно показаниям свидетеля П, в сентябре 2014 года он, работая с краном, помогал грузить плиты, вывозимые Б. Б взял 32 плиты в хорошем состоянии без трещин. В <...> он демонтировал плиты для вывоза их на свалку.

Из показаний свидетеля В следует, что летом 2014 года глава сельского поселения ФИО2 в присутствии Д сказал о необходимости изготовления двух контейнерных площадок для бытового мусора, стоимость которых он, В, озвучил в 60 тысяч рублей. После изготовления он прибыл в администрацию. ФИО2 и Д предложили ему в счёт расчёта 60 плит перекрытия с <...>. Дали справку разрешающую их вывоз. ФИО2 на словах объяснил ему с какого здания разрешается демонтировать плиты, а Д по указанию ФИО2 показал на здание хранилища. Всего им демонтировано 74 плиты, из которых 60 он забрал себе. Данные сделки не оформлялись. Свидетель В указал на места, где находятся изготовленные им контейнеры: <...> (т. 7 л.д. 133-136); (т. 7, л.д. 145-153); (т. 8, л.д. 248-254).

Согласно показаниям свидетеля Д на следствии и в суде, в июне- июле 2014 года к ФИО2 обратился Б с просьбой о передаче ему 32 плит с <...>, взамен обещал свои плиты. ФИО2 дал ему разрешение, в том числе письменное, объяснив где находится хранилище.

Примерно в мае 2015 года его пригласил к себе глава муниципального поселения ФИО2, у которого находился В. Они договорились, что В сделает контейнерные площадки, за что сможет взять в <...> плиты перекрытия. ФИО2 дал ему указание, показать В объект, на котором ранее Б частично были сняты плиты перекрытия (т. 8 л.д. 234-238).

Вышеуказанные показания оценены судом первой инстанции как допустимые и оснований не согласиться с такой оценкой у суда апелляционной инстанции не имеется. Показания свидетелей Б, В, Д указывают на одни и те же фактические обстоятельства - наличие договорённостей у Б и В непосредственно с ФИО2 о передаче свидетелям оспариваемых осуждённым железобетонных плит, об объекте с которого они подлежали демонтажу, о количестве названных плит. Заявленный свидетелями объём переданного имущества соответствует предъявленному обвинению. Показания перечисленных свидетелей не содержат существенных противоречий, поэтому суд апелляционной инстанции находит их обоснованными и соглашается с судом первой инстанции, опровергнувшим версию осуждённого о решении вопросов по передаче данного имущества, демонтированного из хранилища № <...>, Д с нарушением последним процедуры оформления сделки, при отсутствии осведомлённости ФИО2 об этом.

Учитывая наличие установленной судом договорённости между ФИО2 и Б о замене железобетонных плит, принадлежащих муниципальному поселению на плиты, находящиеся у него в собственности, а также о их доставке на свалку ТБО, не опровергает вышеприведённые выводы суда и справка главы администрации сельского поселения ФИО1 о разрешении Б вывоза бетонных покрытий с территории <...> в количестве 32 штук для монтажа ограждений свалки ТБО (т. 3 л.д.211), а также письмо главы администрации поселения ФИО1 от 26.06.2015, из которого следует, что ФИО2 напоминает Б доставить разрешённые к вывозу весной 2014 года 32 плиты с <...> на свалку (т. 13 л.д. 85). Напротив указанные документы являются объективным подтверждением инкриминируемых событий.

Из оглашённых показаний свидетеля Г следует, что организация приёма и захоронения ТБО входит в полномочия главы администрации <...>, а вывоз и сбор мусора в полномочия поселения. На основании требований министра труда и социальной защиты Х он был обязан контролировать процесс ликвидации свалок и санитарных зачисток. Поэтому он нашёл человека у которого была техника по перевозке железобетонных плит -Б для перевозки плит с объекта <...> на свалку для её ограждения. Он вызвал Б в кабинет, объяснил, что от него требуется, тот согласился перевезти плиты на свалку ТБО. После чего он пригласил в кабинет ФИО2 и объяснил, что Б готов оказать помощь и перевезти плиты на свалку ТБО для ограждения (т. л.д. 168-171, т. 14 л.д. 156-157).

В судебном заседании свидетель Г пояснил, что в каком виде находятся плиты на территории <...> ему не было известно. Однако, он понимал, что данное имущество является собственностью <...> поселения.

Показания свидетеля Г, на которые сторона защиты ссылается как на доказательства свидетельствующие в пользу невиновности ФИО2, не являются основанием для установления иных обстоятельств по делу, поскольку не исключают возможность возникновения у ФИО2 отношений по спорному имуществу со свидетелями Б и В.

Доводы стороны защиты о поручении Г по распоряжению железобетонными плитами и использование последних при ограждении свалки ТБО несостоятельны, поскольку распоряжение имуществом, принадлежащим <...> муниципальному поселению, не входило в компетенцию Г как главы <...> муниципального района.

В соответствии с Федеральным законом от 06.10.2003 N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" отношения между разноуровневыми муниципальными образованиями строятся не на административном подчинении, а на межмуниципальном сотрудничестве. Закон разграничивает вопросы местного значения, объекты муниципальной собственности и источники доходов местных бюджетов.

В этой связи утрачивают значение как способ защиты ссылки осуждённого и его защитников на исследованное судом решение <...> районного суда ЕАО от 17.02.2015, согласно которому администрация муниципального образования <...> обязана в срок до 01.10.2015 установить ограждение по периметру территории объекта размещения отходов. Названным судебным решением, вступившим в законную силу 22.04.2015, установлено, что организация объектов утилизации бытовых отходов относится к полномочиям муниципального района (т. 6 л.д. 86-88). Соответственно сам факт безвозмездной передачи имущества принадлежащего муниципальному поселению для целей указанных в судебном решении от 17.02.2015, является незаконным и влечёт причинение ущерба бюджету муниципального поселения.

Уставом муниципального образования <...>, утверждённого 22.08.2005 установлено, что порядок управления и распоряжения имуществом, находящимся в муниципальной собственности определяет Собрание депутатов (ст. 19), администрация сельского поселения владеет, пользуется и распоряжается имуществом, находящимся в муниципальной собственности в порядке, установленном Собранием депутатов (ст. 27). При этом глава администрации сельского поселения вносит в Собрание депутатов проекты решений по вопросам, отнесённым к компетенции администрации сельского поселения (ст. 28). Уставом не предусмотрена возможность распоряжения имуществом сельского поселения единолично по своему усмотрению главой сельского поселения (ст. 21).

В соответствии с положением о порядке управления и распоряжения имуществом, находящимся в муниципальной собственности <...> сельского поселения, утверждённым решением Собрания депутатов <...> от 19.01.2006 № <...> следует, что собрание депутатов определяет порядок управления и распоряжения имуществом, в том числе устанавливает порядок приватизации имущества (п. 3.5).

Вопреки доводам апелляционной жалобы порядок распоряжения муниципальным имуществом обязывает к коллегиальному решению данного вопроса на основании решения Собрания депутатов. В предъявленном ФИО2 обвинении приведены все вышеперечисленные нормы муниципальных правовых актов, поэтому их анализ и вывод суда первой инстанции о том, что отчуждение и приватизация имущества и заключение договоров об этом определяется Собранием депутатов, вопреки доводам защиты, не выходит за рамки предъявленного обвинения, не содержащего ссылок на необходимость соответствующих решений Собраний депутатов.

Кроме того, инкриминируемое обвинение содержит указание на нарушение ФИО2 ст. 27 Устава, а также на положение о порядке управления и распоряжения имуществом, находящегося в собственности <...> сельского поселения, обязывающих передачу муниципального имущества во временное или постоянное пользование, отчуждение, совершение иных сделок в соответствии с Федеральными законами и на основании заключенных договоров.

На основании анализа нормативно-правовых актов судом первой инстанции правильно сделан вывод, что своими действиями по отчуждению имущества муниципального поселения без оформления соответствующих договорных отношений ФИО2 превысил свои полномочия как глава органа местного самоуправления.

Не основаны на материалах уголовного дела утверждения стороны защиты об отсутствии у ФИО2 полномочий в отношении объектов недвижимости переданных <...> муниципальному поселению, в том числе хранилища № <...> ввиду незавершённой процедуры передачи в собственность муниципального образования спорного имущества.

На основании приказа № <...> от 05.03.2013 в собственность МО <...> переданные объекты недвижимого имущества указанные в приложении ( т. 6 л.д. 8-11).

Из копии передаточного акта № <...> от 25.04.2013 г. следует, что <...> передаёт, а администрация МО <...> принимает имущество в собственность. В строке 29 приложения № <...> к акту указано хранилище с инвентарным № <...> (т. 4 л.д. 28-35, т. 5 л.д. 184-190).

В соответствии с решением Собрания депутатов от 11.02.2014 № <...> объекты недвижимого имущества, в том числе хранилище <...> постройки с балансовой стоимостью 3273834,2 рублей включены в реестр муниципальной собственности <...> сельского поселения (т. 4 л.д. 36). Сведения об отмене названного решения материалы дела не содержат.

Утверждения стороны защиты о том, что объекты недвижимости <...> фактически не были приняты в собственность муниципального образования ввиду отсутствия его регистрации в реестре муниципального образования, не исключают наличие инкриминируемого ФИО2 состава преступления по превышению им должностных полномочий в отношении имущества, находящего в безвозмездном использовании муниципального образования. По смыслу п. 11 ст. 154 Федерального закона от 22.08.2004 № 122-ФЗ, Федерального закона от 25.12.2008 № 281-ФЗ право на безвозмездное использование такого имущества у муниципального образования наступило со дня вступления в силу решения о передаче указанного имущества в муниципальную собственность.

Суд апелляционной инстанции находит верными выводы суда первой инстанции, что незаконные действия ФИО1 по отчуждению частным лицам Б и В имущества, находящегося в ведении муниципального образования, повлекли последствия в виде существенного нарушения интересов общества и государства, выразившихся в причинении материального ущерба сельскому поселению, который суд оценил как существенный вред.

В ходе судебного следствия исследованы документы о балансовой стоимости объекта хранилища, из которого произведено отчуждение железобетонных плит путём их демонтажа.

Согласно выписке из Единого государственного реестра от 07.04.2017 кадастровая стоимость объекта <...> составила 28036236,36 рублей (т. 6 л.д. 176-177).

Из сообщения заместителя главы администрации сельского поселения следует, что на 31.01.2017 здание хранилища № <...> имело балансовую стоимость 3273834, 20 рублей (т. 9 л.д. 15)

Вместе с тем, суд первой инстанции счёл возможным уменьшить сумму причинённого ущерба до совокупной стоимости незаконно отчуждённых плит. При этом, суд указал, что само хранилище не являлось предметом сделки и после частичной разукомплектации продолжило существовать как объект недвижимости, который органы муниципального образования <...> вправе использовать для решения вопросов местного значения. В данной части решение суда стороной обвинения не обжаловалось.

Суд учитывая, что в судебном заседании однозначно не установлен тип плит перекрытия с хранилища № <...>, на основании ч. 3 ст. 14 УПК РФ определил наиболее низкую их стоимость, из установленных экспертным путём по настоящему делу, а именно: на основании заключения эксперта от 11.09.2018 стоимость 32 плит на 2014 года определена в 80000 рублей, 60 плит на май 2015 года - в 180000 рублей (т. 12 л.д. 239, т. 13 л.д. 10).

Указанное экспертное заключение содержит исследовательскую часть и выводы специалиста, являющегося экспертом системы Торгово-промышленной палаты РФ по экспертным направлениям, в том числе, экспертизе оборудования, сырья и материалов. Копии документов, подтверждающих квалификацию специалиста, производившего экспертизу, приобщены к заключению эксперта. Выводы эксперта, определившего наименьшую стоимость стройматериалов, в сравнении с иными аналогичными сведениями по делу о их цене, у суда сомнений не вызывают.

В приговоре судом приведены копии решений собрания депутатов от 30.12.2013 № <...>, от 19.12.2014 № <...>, от 25.12.2015 № <...>, из которых следует, что в 2014 году планируемый объём доходов составит 28477, 7 тысяч рублей, дефицит бюджета - 2634, 9 тысяч рублей; в 2015 году объём доходов - 30061, 7 тысяч рублей, дефицит бюджета - 1704, 8 тысяч рублей; в 2016 году объём доходов - 28686, 9 тысяч рублей, аналогичная сумма указана в статье расходов (т. 6 л.д. 119, 121, 123, 125, 135, 147).

Учитывая прогнозируемые суммы дефицита бюджета суд апелляционной инстанции соглашается с выводами суда в приговоре о причинении муниципальному образованию незаконными действиями ФИО2 существенного вреда, связанного с причинением материального ущерба, нарушением им принципов местного самоуправления, выразившихся в не обеспечении выборным должностным лицом местного самоуправления надлежащего решения предусмотренных ст. 14 ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 06.10.2003 № 131-ФЗ задач по решению вопросов местного значения сельского поселения и как следствие существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций, и охраняемых законом интересов общества и государства.

Суд первой инстанции пришёл к выводу, что действия ФИО1 вызвали подрыв авторитета выборного должностного лица местного самоуправления, связанного с безукоснительным соблюдением и исполнением им своих должностных обязанностей для самостоятельного решения населением вопросов местного значения. Мотивируя подробно свои выводы суд ссылается на показания свидетелей - руководителей сельского поселения М и Н, пояснивших, что ФИО2 совершив незаконные действия по распоряжению имуществом, переданного муниципальному образованию, занимая выборную должность, нанёс существенный вред обществу и государству, подорвав авторитет муниципальных органов в глазах избирателей и населения <...> поселения.

Основываясь на фактических обстоятельствах дела, суд оценил решение собрания депутатов № <...> от 27.07.2015, из которого следует, что АУ <...> переданы 28 плит перекрытия от аварийного склада на территории <...> для монтажа ограждения на полигоне ТБО (т. 6 л.д. 181) как попытку легализации данных плит, при умолчании схемы их получения.

Из показаний свидетелей Ё и Е суд установил, что принимая такое решение, депутаты не были осведомлены о происхождении данных плит на полигоне, полагая, что плиты на полиг вывезены с <...>.

Из ответов администрации сельского поселения (т. 6 л.д. 180) и предприятия АУ <...> (т. 6 л.д. 190) известно об отсутствии акта приёма-передачи и иных документов по передаче сельским поселением в пользование АУ <...> ж/б плит перекрытия. Согласно показаниям руководителей предприятия АУ <...>Р и Ч с решением Собрания депутатов о передаче их предприятию плит перекрытия они не знакомы, плиты на баланс предприятия не ставились, то есть не являются составной частью имущества муниципального образования. Кроме того, названные свидетели пояснили, что контейнерные площадки для мусора, изготовленные В, также не состоят на балансе предприятия.

Таким образом, в судебном заседании установлено, что имущество, подлежащее использованию для решения вопросов муниципального поселения, незаконно отчуждено ФИО2 в пользу частных лиц. Замена плит Б и изготовление В контейнерных площадок для мусора во исполнение устной договорённости с ФИО2 при приобретении ими железобетонных плит не анулирует причинение имущественного ущерба муниципальному поселению. При этом, судебными инстанциями учитывается, что оценка идентичности стоимости указанного имущества ФИО2 при распоряжении имуществом муниципального поселения не устанавливалась, соответствующая финансовая документация ему не предоставлялась. Вместе с тем, плиты вывезенные Б на полигон ТБО, как следует из оглашённых показаний Б, имели специфический химический запах, что ставит под сомнение возможность их возмездного отчуждения и использования в дальнейшем. Кроме того, плиты на полигон ТБО вывезены для решения вопросов, не находящихся в ведении МО <...>.

Исследованное в суде первой инстанции распоряжение главы администрации сельского поселения И от 24.07.2013 № <...>, из которого следует, что в целях сохранения имущества необходимо произвести демонтаж плит здания хранилища за территорией <...>, не имеет отношение к предъявленному ФИО2 обвинению. Указанное распоряжение не предрешало действий ФИО2 как главы сельского поселения и не обязывало его к совершению незаконных действий в отношении муниципального имущества (т. 13 л.д. 27).

ФИО2, действуя как должностное лицо в нарушение установленных нормативно-правовыми актами процедур при решении вопросов по отчуждению муниципального имущества, превысил свои должностные полномочия, при этом, он понимал возможность наступления последствий в виде имущественного ущерба и сознательно их допускал.

Действиям ФИО2 судом первой инстанции дана верная юридическая оценка по ч. 2 ст. 286 УК РФ - превышение должностных полномочий, то есть совершение главой органа местного самоуправления действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций и охраняемых законом интересов общества и государства.

При назначении наказания подсудимому, суд учёл категорию преступления - тяжкое, его характер и степень общественной опасности, способ совершения преступлений, конкретные обстоятельства дела, положительные характеристики личности подсудимого, а также влияние наказания на исправление осуждённого и на условия жизни его семьи, назначив наказание в виде штрафа, установленного санкцией статьи.

Несмотря на отсутствие ссылок на ч. 3 ст. 47 УК РФ суд мотивируя назначение наказания в виде штрафа с назначением дополнительного наказания в виде лишение права занимать определённые должности установленные примечанием к ст. 285 УК РФ, фактически дал оценку всем значимым аспектам для применения названной нормы закона. В связи с чем, суд апелляционной инстанции находит обоснованными доводы апелляционного представления о необходимости дополнения описательно-мотивировочной части приговора ч. 3 ст. 47 УК РФ. Учитывая фактические обстоятельства дела, отсутствие смягчающих наказание обстоятельств, суд апелляционной не находит возможным сохранить за осуждённым право осуществлять постоянно, временно или по специальному полномочию функции представителя власти либо выполнять организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях.

При этом, суд апелляционный инстанции считает необходимым исключить из перечня ограничений возможность занимать ФИО2 должности связанные с выполнением организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации.

Размер определённого судом штрафа отвечает требованиям справедливости.

Иных оснований для изменения приговора, в том числе по вопросам, связанным с разрешения гражданского иска, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28 УПК РФ, суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Приговор Ленинского районного суда ЕАО от 26 декабря 2018 года в отношении ФИО1 - изменить:

- дополнить описательно - мотивировочную часть приговора указанием на ч. 3 ст. 47 УК РФ при назначении дополнительного наказания.

- исключить из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора при назначении дополнительного наказания указание о запрете занимать должности акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям.

В остальной части приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённого ФИО1, адвоката А, защитника Кокухина А.Г.- без удовлетворения.

Апелляционное представление государственного обвинителя Ушаковой Л.В. считать удовлетворённым.

Председательствующий Е.В. Пышкина

Судьи С.В. Кетова

И.П. Журова