Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Ч.Д.В. и адвоката ФИО17 на приговор Никифоровского районного суда Тамбовской области от 23 ноября 2017 года, которым

Ч.Д.В., *** года рождения, уроженец ***, несудимый:

осужден к лишению свободы по п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ на 1 год 6 месяцев, по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 3 года; по их совокупности в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ на 3 года 6 месяцев; на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 3 года, с возложением обязанностей.

Приговором с Ч.Д.В. в пользу федерального бюджета взысканы процессуальные издержки в размере 30823 рубля.

Заслушав доклад судьи Истомина Д.И., изложившего краткое содержание приговора, существо апелляционных жалоб и поданных возражений, выслушав осужденного и его защитников, поддержавших доводы жалоб, прокурора, полагавшего необходимым оставить приговор по существу без изменения, судебная коллегия

установила:

Ч.Д.В. признан виновным в незаконном предпринимательстве, то есть осуществлении предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это деяние сопряжено с извлечением дохода в особо крупном размере, а также в мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана, совершенном в особо крупном размере, лицом с использованием своего служебного положения.

Преступления совершенны в *** при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах их авторы, приводя подробные доводы, считают приговор незаконным, необоснованным и несправедливым в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Полагают, что выводы суда о виновности Ч.Д.В. основаны только на противоречивых показаниях представителя потерпевшего ФИО7 и доказательствах стороны обвинения, при этом не дана оценка доводам и доказательствам, представленным стороной защиты. Указывают на отсутствие у Ч.Д.В. корыстного умысла завладения котельной и наличие предварительной договоренности с *** о том, что осужденный оформит ее в собственность, после чего передаст последнему. Полагают, что иного способа передать котельную поссовету не было, поскольку разрешение на строительство, акт ввода ее в эксплуатацию и земельный участок были выданы - *** Утверждают, что Ч.Д.В. не скрывал факта наличия концессионного соглашения при регистрации права собственности на котельную. Обращают внимание, что в момент подписания данного соглашения, осужденный был введен в заблуждение, поскольку в то время у администрации *** в собственности не было земельного участка и тепловых сетей, что делало соглашение неисполнимым. Начиная с февраля 2014 года до его окончания глава *** не предпринял никаких действий по оформлению в собственность земельного участка и передаче его официально в аренду *** В судебном заседании были оглашены показания представителя потерпевшего, данные в ходе предварительного следствия, в соответствии с которыми он не отрицал факт начала строительства котельной в 2014 году, однако они не положены в основу приговора в нарушение требований ст. 88, 297 УПК РФ. В качестве обстоятельства, смягчающего наказания по ч. 4 ст. 159 УК РФ суд учел, что администрация *** не произвела надлежащим образом, в требуемом объеме и с должной настойчивостью всех возможных, необходимых и достаточных действий по регистрации за собой права собственности на котельную, что повлекло за собой создание условий для ее хищения. Полагает, что таким образом суд первой инстанции признал версию стороны защиты о том, между *** и администрацией *** имеют место гражданско-правовые отношения, что противоречит выводам суда о виновности Ч.Д.В., а также о том, что для доступа к котельной необходимо наличие лицензии и иных разрешительных документов, поэтому ее эксплуатация *** невозможна, ввиду чего она передана на ответственное хранение *** Выводы суда о том, что администрация *** не могла зарегистрировать право собственности на котельную по вине Ч.Д.В., а также что на котельную отсутствует утвержденная сметная документация, противоречат фактически установленным обстоятельствам дела. Полагают, что судом не дана правовая оценка письмам *** в адрес поссовета от ***, ***, *** и ***, а сам Ч.Д.В. не мог быть субъектом преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Обращают внимание, что о возбуждении уголовного дела последний узнал только ***. Полагают неверными выводы суда о причинении *** ущерба на сумму 12 407 500 рублей. Приводя подробные доводы, полагают, что при совершении преступления, предусмотренного п. б ч. 2 ст. 171 УК РФ Ч.Д.В. действовал в состоянии крайней необходимости. Считают, что отопление *** не могло осуществлять *** Указывают, что суд неверно определил период совершения указанного преступления с *** по ***, поскольку в летний период поставка тепловой энергии не производится. Просят приговор отменить, оправдав Ч.Д.В. по ч. 4 ст. 159 УК РФ, прекратив уголовное дело по п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В возражениях прокурор и представитель потерпевшего просят оставить приговор без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и поданных возражений, а также выслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Виновность Ч.Д.В. в инкриминированных ему деяниях соответствует фактическим обстоятельствам дела, поскольку подтверждается совокупностью допустимых и относимых доказательств, приведенных в приговоре, которым дана надлежащая правовая оценка.

Из показаний представителя потерпевшего ФИО7 следует, что 28.02.2014 между администрацией *** и *** было заключено концессионное соглашение, в соответствии с которым *** в лице Ч.Д.В. до конца 2014 года должно было произвести строительство автоматизированной газовой котельной и реконструкцию тепловых сетей по адресу: ***, ***, ***, ***. Право собственности на котельную должно было принадлежать муниципальному образованию - ***, а *** - право пользования и владения котельной сроком на 20 лет. 09.02.2015 администрацией *** был заключен договор с *** которым последнему в аренду предоставлен земельный участок для строительства. Ч.Д.В. постепенно закупалось оборудование и материалы, предоставлялись письма о понесенных расходах, которые оплачивались ***. *** также были переданы денежные средства, согласно условиям соглашения. Какие инвестиции были вложены в строительство самим *** - ему не известно. Он неоднократно обращался к Ч.Д.В. с требованием о предоставлении проектно-сметной документации, прошедшей государственную экспертизу, однако тот под различными предлогами уклонялся от этого. Поскольку к осени 2015 года котельная построена не была и создавалась опасность того, что она могла быть не введена в эксплуатацию, стали проводиться совещания в администрации района, а затем – в администрации области. Ч.Д.В. заверял, что котельная будет построена и вопросов с ее пуском в установленный срок не будет. На совещаниях также поднимался вопрос о необходимости наличия лицензии на эксплуатацию опасных производственных объектов. Ч.Д.В. пояснял, что это ему известно и лицензия будет получена. 02.10.2015 им был подписан акт приемки законченного объекта строительства. 05.10.2015 на основании постановления главы *** тепловые сети были переданы в безвозмездное пользование *** а администрацией *** было выдано разрешение на ввод объекта в эксплуатацию. С этого момента осуществлялась подача тепла и горячей воды в дома и организации. О том, что лицензии у *** не имелось, ему известно не было. Он вновь обращался к Ч.Д.В. с просьбой предоставить необходимую проектно-сметную документацию с положительным заключением на нее, а также официальные документы (товарные накладные, акты выполненных работ и т.д.) подтверждающие, расходование бюджетных средств, однако тот под различными предлогами уклонялся от этого. Весной или летом 2016 года от Ч.Д.В. по электронной почте был получен титульный лист положительного заключения экспертизы на проект, однако сам проект и полное заключение предоставлены не были. Он поехал в экспертное учреждение, где ознакомился с заключением экспертизы. В ней были отражены предоставленные Ч.Д.В. сведения о том, что строительство котельной произведено только за счет собственных средств *** При встрече Ч.Д.В. пояснил, что представил такие сведения только для получения заключения экспертизы и обращения в *** для получения разрешений, но затем все переделает. На вопросы о смете Ч.Д.В. не отвечал, затем просто перестал отвечать на звонки. Без предоставления ****** необходимых документов невозможно было произвести государственную регистрацию права собственности за поссоветом. 10.11.2016 он был вызван в прокуратуру ***, где ему стало известно, что *** 21.06.2016 зарегистрировало право собственности на котельную. Ч.Д.В. с вопросом о том, чтобы право собственности было зарегистрировано сначала за ***, а затем было передано *** к нему когда-либо не обращался. При регистрации права собственности на котельную Ч.Д.В. предоставил сведения о том, что строительство производилось только за счет средств *** и при этом он скрыл наличие концессионного соглашения. В августе и ноябре 2016 года Ч.Д.В. в адрес поссовета направлялись письма о регистрации права за поссоветом на котельную, однако на тот момент оно уже было зарегистрировано за *** Какого-либо давления на Ч.Д.В. с принуждением его начать отопительный сезон с чьей-либо стороны не было. От *** не было уведомлений о невозможности запуска и работы котельной. В случае, если бы запуск котельной не был произведен до начала отопительного сезона, был бы решен вопрос о продолжении подачи тепла и горячей воды от сахарного завода, для чего требовалось вновь подключить теплосети, что заняло бы несколько дней. Приобретение поссоветом права на объекты по муниципальному контракту и по концессионному соглашению не является одинаковым по процессу приобретения права, поскольку при муниципальном контракте организация строит объект и затем поссоветом выкупается данный объект (например квартиры в построенном доме), а по концессионному соглашению поссовет сразу является собственником объекта, подлежащего строительству.

Показания свидетеля ФИО8 аналогичны показаниям представителя потерпевшего.

Свидетель ФИО9 показала, что в марте 2016 года с заявлением о регистрации опасного производственного объекта – котельной в *** обратился Ч.Д.В. Ему было отказано, поскольку каких-либо правоустанавливающих документов на объект недвижимости не было представлено. О наличии концессионного соглашения, в соответствии с которым, собственником котельной должна являться администрация ******, известно не было, иначе такая регистрация была бы невозможна. В июне 2016 года Ч.Д.В. повторно обратился по тому же вопросу, при этом все необходимые документы были представлены, в том числе свидетельство о государственной регистрации права собственности на котельную за *** После соответствующей проверки была произведена регистрация. В августе 2016 года Ч.Д.В. обратился по вопросу получения лицензии на осуществление деятельности по эксплуатации взрывопожароопасных и химически опасных производственных объектов I, II и III классов опасности. Было установлено, что часть документов оформлена ненадлежащим образом, а часть документов представлена не была, в связи с чем, действия по лицензированию были приостановлены до устранения недостатков. 01.09.2016 Ч.Д.В. был вновь представлен пакет документов, но уже соответствующий требованиям. После этого была проведена выездная проверка для установления возможности выполнения *** лицензионных требований. Было установлено соответствие предъявляемым требованиям и принято решение о выдаче лицензии. 02.11.2016 *** была выдана соответствующая лицензия, без получения которой оно не имело права осуществлять деятельности по эксплуатации котельной, относящейся к категории опасных производственных объектов 2 класса опасности.

Из показаний свидетеля ФИО10 следует, что до октября 2015 года он занимал должность ***. Когда ближе к отопительному сезону 2015 года сложилась ситуация, что котельная может быть не построена и не запущена, стал обсуждаться вопрос о возобновлении отопления от сахарного завода. Тепло могло подаваться по той же теплосети, что и ранее, необходимо было только произвести подключение разъединенного трубопровода, в котором была вырезана часть трубы длиной около 1 метра. Возобновление отопления от завода могло быть произведено за сутки. Предварительная устная договоренность об этом с руководством *** была достигнута, этот вопрос поднимался им в администрации области.

Аналогичные показания дал свидетель ФИО11

Согласно показаниям свидетеля ФИО12 21.06.2016 была произведена регистрация права собственности *** на построенную котельную. О том, что между администрацией ****** и *** было заключено концессионное соглашение, в соответствии с которым, право собственности на котельную принадлежало ***, а котельная предоставлялась *** только на праве пользования, известно не было. Такое концессионное соглашение Ч.Д.В. не предъявлялось. При этом была представлена справка за подписью последнего о том, что строительство котельной осуществлялось за счет собственных средств *** При наличии упомянутого концессионного соглашения, регистрация права собственности на котельную за *** было бы невозможным. В случае, если бы администрация *** обратилась по вопросу о регистрации права собственности, представив, помимо заявления, разрешение на строительство, разрешение на ввод объекта в эксплуатацию, и концессионное соглашение, то право собственности могло быть зарегистрировано за администрацией ***, несмотря на то, что разрешение на строительство и разрешение на ввод объекта в эксплуатацию оформлены на *** Заявление о регистрации права за поссоветом и указанный пакет документов могли быть поданы и Ч.Д.В. при наличии доверенности администрации *** на проведение таких действий.

Свидетель ФИО13 показал, что руководством сахарного завода при взаимодействии с *** было принято решение об оказании в качестве спонсорской помощи в строительстве поссоветом котельной в размере 5 000 000 рублей. В октябре или ноябре 2014 года, когда шли подготовительные действия к строительству котельной, эти денежные средства были перечислены. В случае, если бы котельная не была построена и запущена в эксплуатацию, имелась техническая возможность возобновления отопления от сахзавода, так как трубопровод теплосетей был просто отсечен и сделан воздушный раздел. Для восстановления возможности подачи теплоносителя по трубопроводу требовалось вновь сварить трубы, проверить теплосети завода, на что потребовалось бы 7-10 дней.

Аналогичные показания дал свидетель ФИО14

Виновность Ч.Д.В. также подтверждается:

протоколом осмотра котельной (т. 1 л.д. 30-43), в ходе которого изъяты оперативный журнал *** журнал учета газа *** журнал учета тепловой энергии и теплоносителях в водяных (паровых) системах теплопотребления *** журнал учета состояния контрольно – измерительных приборов и автоматики *** журнал распоряжений ***

протоколом осмотра указанных документов (т. 5 л.д. 42-52), в ходе которого было установлено, что 12.10.2015 был произведен пуск котельной для юридических лиц; 04.11.2015 в 13:45 осуществлен пуск горячей воды; подача газа в котельную стала осуществляться с 01.10.2015, подача тепла - с 09.10.2015;

концессионным соглашением от 28.02.2014 года (т. 4 л.д. 212-227), заключенным между Концедентом (администрацией ***) и Концессионером (*** в лице генерального директора Ч.Д.В.), в соответствии с которым:

Концессионер обязуется осуществить модернизацию системы теплоснабжения, включающей строительство автоматизированной газовой котельной и реконструкцию тепловых сетей с использованием энергоэффективного оборудования и технологий по адресу: ***, ***, котельная *** и осуществлять деятельность с использованием (эксплуатацией) объекта соглашения (производство, передача, распределение и сбыт тепловой энергии, горячей воды потребителям), а Концедент обязуется предоставить Концессионеру на срок, установленный данным Соглашением, права владения и пользования Объектом соглашения, право собственности на который будет принадлежать Концеденту, для осуществления указанной деятельности (п. 1);

срок передачи Концедентом Концессионеру Объекта соглашения – в день подписания акта ввода в эксплуатацию Объекта (п. 70);

регистрация права собственности Концедента и прав владения и пользования концессионера Объектом соглашения будет осуществляться одновременно. Стороны обязуются осуществить действия, необходимые для государственной регистрации прав Концессионера на владение и пользование недвижимым имуществом, входящих в состав Объекта соглашения. Документы на государственную регистрацию должны быть поданы в срок, не превышающий 30 календарных дней с даты получения акта ввода в эксплуатацию Объекта соглашения (п. 6);

Концессионер обязан за свой счет и за счет Концедента, то есть за счет субсидий федерального и областного бюджета, осуществить строительство и реконструкцию Объекта соглашения, состав и описание, технико-экономические показатели которого установлены в Приложении № 1 в сроки, указанные в разделе 10 Соглашения (п. 8);

Концессионер обязан разработать и согласовать с Концедентом проектную документацию, необходимую для строительства и реконструкции Объекта соглашения, до начала работ по модернизации Объекта соглашения (п. 11);

Концедент направляет Концессионеру средства субсидий федерального и областного бюджетов на финансирование части расходов на строительство и реконструкцию объекта соглашения в размере 7 407 500 рублей (п. 13);

стороны обязуются: по письменной просьбе одной из Сторон предоставлять запросившей стороне копии имеющихся документов, необходимых для реализации Соглашения (п. 34);

Концессионер обязан обеспечить представителям уполномоченных Концедентом органов или юридических лиц, осуществляющих контроль за исполнением Концессионером условий Соглашения, беспрепятственный доступ на Объект соглашения, а также к документации, относящейся к осуществлению деятельности, указанной в п. 1 данного Соглашения (п. 76);

Концедент имеет право запрашивать у Концессионера, а Концессионер обязан предоставить информацию об исполнении Концессионером обязательств, предусмотренных Соглашением (п. 77);

дополнительным соглашением № 2 (т. 4 л.д. 229), в соответствии с которым, «Концедент направляет Концессионеру средства: субсидии федерального и областного бюджета на финансирование части расходов на строительство и реконструкцию Объекта соглашения в размере 7 407 500 рублей, а также субсидии внебюджетных поступлений в размере 5 000 000 рублей»;

дополнительным соглашением № 3 к Концессионному соглашению от 23.12.2014 года (т. 4 л.д. 230), в соответствии с которым, срок строительства и реконструкции Объекта соглашения продлен до 1 октября 2015 года;

протоколом осмотра документов (т. 10 л.д. 16-22), в ходе которого был осмотрен СД-диск с выписками о движении денежных средств по расчетным счетам *** и администрации ***. В ходе осмотра подтвержден факт перечисления денежных средств в размере 12 407 500 руб. с расчетного счета поссовета в адрес ***

лицензией *** от 02.11.2016, выданной *** Федеральной службой по экологическому, технологическому и атомному надзору, на осуществление эксплуатации взрывопожароопасных и химически опасных производственных объектов I, II и III классов опасности (т. 1 л.д. 86-88);

заключением бухгалтерской судебной экспертизы (т. 7 л.д. 210-255, т. 8, л.д. 1-100), согласно которой сумма дохода, полученная *** за период с 05.10.2015 по 02.11.2016 от юридических и физических лиц от осуществления предпринимательской (коммерческой) деятельности по производству, передаче и распределению тепловой энергии и горячего водоснабжения, составила 14 381 524 руб. 96 коп;

заявлением представителя потерпевшего ФИО7 от 17.11.2016 (т. 2 л.д. 20), в котором он просить провести проверку в отношении Ч.Д.В., который обманным путем, предоставив заведомо ложные сведения в Росреестр, оформил право собственности на котельную, совершив хищение имущества, принадлежащего ***, причинив ущерб в особо крупном размере около 30 млн.руб.;

свидетельством о государственной регистрации права 68-68/017-68/017/250/2016-567/1 от 21.06.2016 (т. 4 л.д. 5), в соответствии с которым, за *** 21.06.2017 зарегистрировано право собственности на котельную;

заключением строительно-технической судебной экспертизы (т. 9 л.д. 1-42), согласно которому:

фактическая стоимость выполненных работ и используемых материалов по строительству автоматизированной газовой котельной по состоянию на 4 квартал 2015 года, составляет 21 197 910, 21 руб.

Совокупность представленных доказательств является достаточной для квалификации действий Ч.Д.В. по п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ, как незаконное предпринимательство, то есть осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это деяние сопряжено с извлечением дохода в особо крупном размере, а также по ч. 4 ст. 159 УК РФ, как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное в особо крупном размере, лицом с использованием своего служебного положения.

Выводы суда о том, что доход в размере 14 381 524 руб. 96 коп., извлеченный Ч.Д.В. в результате совершения незаконного предпринимательства, а также ущерб, причиненный мошенничеством на сумму 1 240 750 рублей являются особо крупными, не вызывают сомнений, исходя из примечаний к ст. 169 и 158 УК РФ.

Судом обосновано дана критическая оценка доводу стороны защиты о том, что при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ, Ч.Д.В. действовал в состоянии крайней необходимости, поскольку иначе остались бы без отопления физические лица и социальные учреждения, что привело к более тяжким последствиям, нежели эксплуатация котельной в отсутствие лицензии, о чем его также предостерегал прокурор ***.

В упомянутом предостережении от 15.09.2015 шла речь о том, что *** не выполнило в полном объеме своих обязательств по строительству и реконструкции объекта, а также необходимого комплекса мероприятий по подготовке теплового хозяйства к отопительному сезону, что ставило под угрозу его начало, а также влекло нарушение прав потребителей. Ч.Д.В. был предупрежден о недопустимости нарушения законодательства о теплоснабжении и ему разъяснено, что в случае такового он может быть привлечен к ответственности.

Как правильно отметил суд, данное предостережение нельзя рассматривать как оказание давления на Ч.Д.В. и понуждение его к запуску котельной в отсутствие лицензии. Наличие таковой является обязательным в соответствии с требованиями Федерального закона от 04.05.2011 № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», Федерального закона от 21.07.1997 года № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» и п. 3 ст. 49 ГК РФ.

Таким образом, эксплуатация котельной с 05.10.2015, то есть с момента получения разрешения ввода объекта в эксплуатацию и по 02.11.2016, в отсутствие лицензии на осуществление эксплуатации взрывопожароопасных и химически опасных производственных объектов является неправомерной.

В судебном заседании установлено, что в случае незапуска котельной к началу отопительного периода 2015-2016 года не исключалась и имелась возможность возобновления отопления от котельной Сахарного завода, для чего требовалось достаточно ограниченное время – несколько дней.

Исходя из изложенного, положения ч. 1 ст. 39 УК РФ о крайней необходимости в данном случае не могут быть применены, а доводы о том, что судом неправильно определен период совершения данного преступления, являются несостоятельными.

Ч.Д.В., являясь генеральным директором *** в силу устава был наделен организационно-распорядительными функциями, заключающимися в его праве утверждать (принимать) документы, регулирующие внутреннюю деятельность общества, действовать без доверенности от имени последнего, представлять его интересы и совершать сделки, а также административно-хозяйственными функциями, то есть являлся лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации.

Учитывая изложенное, наличие квалифицирующего признака мошенничества, совершенного с «использованием своего служебного положения» является обоснованным.

Судом бесспорно установлено, что по условиям концессионного соглашения, право собственности на котельную должно было принадлежать администрации ******. Однако, несмотря на это, Ч.Д.В. обманным путем зарегистрировал его за *** представив в регистрирующий орган справку, содержащую недостоверные сведения о том, что строительство котельной осуществлялось только за счет собственных средств, а также скрыв информацию о наличии указанного концессионного соглашения.

При этом судом приняты во внимание показания свидетеля ФИО12, согласно которым в случае приложения Ч.Д.В. копии концессионного соглашения, государственная регистрация права собственности на котельную за *** была бы невозможна.

С учетом изложенного, доводы стороны защиты о том, что у осужденного не имелось корыстного умысла, направленного на хищение котельной, вследствие чего состав преступления, предусмотренный ч. 4 ст. 159 УК РФ, в его действиях отсутствует, обоснованно признаны несостоятельными.

Утверждение стороны защиты о том, что государственный регистратор ФИО12 располагала информацией о наличии концессионного соглашения, поскольку оно упоминалось в постановлении администрации ***, поданном Ч.Д.В. среди прочих документов, являются несостоятельными, поскольку данный свидетель объективно не мог знать о содержании данного соглашения, так как оно не было представлено.

Доводы защиты о том, что между Ч.Д.В. и главой администрации ******ФИО7 была достигнута договоренность о том, что право собственности на котельную будет зарегистрировано за ***», после чего она будет передана в собственность поссовета, справедливо признана несостоятельной, поскольку ничем не подтверждена и напротив, опровергается показаниями представителя потерпевшего, а также условиями концессионного соглашения.

Судом обосновано критически оценена версия защиты о «правовой схеме», использованной при строительстве жилых домов ИП ФИО15, в ходе которой застройщик регистрировал право собственности на объекты строительства, после чего передавал их заказчику. Как правильно указал суд первой инстанции, указанная схема не могла быть использована в данном случае, поскольку условия концессионного соглашения не предусматривали такого механизма.

Действительно, 19.06.2015 Ч.Д.В. в адрес *** направлено письмо с просьбой о регистрации котельной. Вместе с тем, как верно отметил суд, регистрация права собственности на котельную поссоветом не могла быть произведена, поскольку та еще не была построена, а разрешение на ее эксплуатацию было выдано только 05.10.2015. Направленные же Ч.Д.В. в адрес поссовета письма от 31.08.2016 и от 01.11.2016, в которых он также предлагает зарегистрировать право собственности на котельную, были направлены уже после регистрации такового за *** спустя 2 и 4 месяца соответственно. При этом Ч.Д.В. о данном факте поссовет в известность не ставил. Обращение последнего в Арбитражный суд Тамбовской области 02.12.2016 с иском к администрации ****** о понуждении принять в собственность построенную котельную уже после возбуждения уголовного дела, не устраняют факта совершенного им мошенничества.

Кроме того, как следует из показаний ФИО12, Ч.Д.В., при наличии соответствующей доверенности, мог произвести действия по регистрации права собственности на котельную за администрацией ***, однако таковых не предпринял.

Уменьшив объем похищенного до 12 407 500 рублей, суд верно указал, что в него не должны входить собственные средства *** затраченные на строительство котельной, с чем соглашается и апелляционная инстанция.

При этом, вопреки доводам жалоб, суд верно указал, что ущерб состоит из бюджетных средств в размере 7 407 500 рублей, а также внебюджетных, то есть средств, полученных поссоветом от сахарного завода (*** в размере 5 000 000 рублей.

Учитывая изложенное, довод стороны защиты о том, что котельная фактически была похищена застройщиком у самого себя, является несостоятельным.

Факт того, что на момент заключения концессионного соглашения земельный участок и тепловые сети не находились в собственности администрации ***, на квалификацию действий Ч.Д.В. не влияет.

Апелляционная инстанция также принимает во внимание, что в случае несогласия с концессионным соглашением у Ч.Д.В. была реальная возможность оспорить его в судебном порядке до совершения инкриминируемых деяний.

Доводы стороны защиты об отсутствии объекта преступления, являются несостоятельными, поскольку ничем объективно не подтверждены.

Ссылка авторов жалоб о том, что Ч.Д.В. не может являться с субъектом преступления, поскольку, в соответствии с текстом обвинения, все действия совершались генеральным директором *** нелогична и основана на неправильном понимании уголовного закона.

Показания свидетелей, а также представителя потерпевшего последовательны, логичны, согласуются между собой и наряду с самим приговором не содержат существенных противоречий, которые ставили бы под сомнение выводы суда о виновности Ч.Д.В. в совершении инкриминированных деяний.

При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности виновного, обстоятельства, смягчающие наказание, влияние наказание на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

Ч.Д.В. ранее не судим, характеризуется положительно.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание по обоим преступлениям суд признал наличие малолетнего ребенка у виновного; по преступлению, предусмотренному п. «г» ч. 2 ст. 171 УК РФ – то, что его действия, также были обусловлены целью подачи тепла в жилые помещения, организации и учреждения, поскольку, *** являлось единственным установленным и подключенным на тот момент поставщиком тепла, а незапуск котельной мог бы повлечь наступление негативных последствий для жителей *** и учреждений, в виде отсутствия подачи тепла при наступлении отопительного периода, возможное возобновление которого от *** заняло бы определенное время, что привело бы к вынужденному затягиванию начала отопительного сезона и, кроме того, нарушению предусмотренной возможности отопления от подготовленной к фактической эксплуатации котельной; по преступлению, предусмотренному ч. 4 ст. 159 УК РФ – то, что администрацией ****** не производилось надлежащим образом, в требуемом объеме и с должной настойчивостью всех возможных, необходимых и достаточных действий по регистрации за ней права собственности на котельную, что повлекло за собой создание условий и возникновение возможности ее хищения.

Вместе с тем, осужденный совершил тяжкое преступление и преступление средней тяжести.

Учитывая изложенное, судебная коллегия приходит к выводу о том, что Ч.Д.В. обоснованно назначено справедливое наказание с применением положений, предусмотренных ст. 73 УК РФ в виде условного лишения свободы, которое соответствует требованиям ст. 6, 43, 60 УК РФ с учетом всех обстоятельств, влияющих на его вид и размер.

Оснований для применения положений, предусмотренных ст. 64 и ч. 6 ст. 15 УК РФ - не усматривается.

Вместе с тем, из описательно-мотивировочной части приговора подлежит исключению указание на учет тяжести совершенных преступлений, поскольку это не предусмотрено ст. 60 УК РФ, что не влияет на справедливость назначенного наказания.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, существенных нарушений уголовно-процессуального закона, либо неправильного применения уголовного закона, которые являются основанием отмены, либо изменения приговора, судом не допущено.

Руководствуясь ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

постановил:

приговор Никифоровского районного суда Тамбовской области от 23 ноября 2017 года в отношении Ч.Д.В. изменить, исключив из его описательно-мотивировочной части указание на учет тяжести совершенных преступлений при назначении наказания.

В остальном приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи