Гражданский кодекс часть 1

осужденных: Кириенко Е.О., Михалина Н.А., Касторгина Ю.Г., Артамонова В.А., Гусева А.М., Ахиловой А.Е., Матвеева М.М., Черикова А.В., Сафронова И.Н., (по системе видеоконференцсвязи),

адвокатов: Лопатиной О.П., Игнатьевой О.П., Юрченко С.А., Соколова В.Н., Чередниченко И.Н., Зыкова В.Ю., Чебанова С.В., Трумгеллера А.Р., Шурановой Т.В., Балтыбаева Т.Б.

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Петрика Д.А., апелляционным жалобам осужденных Кириенко Е.О., Михалина Н.А., Касторгина Ю.Г., Артамонова В.А., Гусева А.М., Ахиловой А.Е., Матвеева М.М., Черикова А.В., Сафронова И.Н., адвокатов Ростовцевой Л.А., Огородникова Л.А., Чебанова С.В., Шаталова И.Ю., Шурановой Т.Л., Лопатиной О.П.

на приговор Центрального районного суда г.Барнаула от 23 ноября 2021 года, которым

Кириенко Е.О., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженка , не судимая,

- осуждена по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 6 годам 8 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима;

Михалин Н.А., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 10 годам лишения свободы; по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ - к 8 годам 8 месяцам лишения свободы.

В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательное наказание назначено в виде 10 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Касторгин Ю.Г., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 6 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Артамонов В.А., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 7 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Гусев А.М., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 10 годам 6 месяцам лишения свободы; по ч.3 ст.30, ч.5 ст.228.1 УК РФ к 9 годам лишения свободы.

В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательное наказание назначено в виде 11 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Ахилова А.Е., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженка , не судимая,

- осуждена по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, к 7 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Матвеев М.М., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 10 годам 4 месяцам лишения свободы; по ч.3 ст.30, ч.5 ст.228.1 УК РФ к 8 годам 10 месяцам лишения свободы, в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательное наказание назначено в виде 11 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Макеев М.В., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по ч.3 ст.30, п.«а» ч.4 ст.228.1 УК РФ, к 6 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Чериков А.В., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, к 7 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Сафронов И.Н., ДД.ММ.ГГ года рождения, уроженец , не судимый,

- осужден по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 6 годам 10 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения Михалину Н.А., Касторгину Ю.Г., Артамонову В.А., Гусеву А.М., Ахиловой А.Е., Матвееву М.М., Макееву М.В., Черикову А.В., Сафронову И.Н., в виде заключения под стражу, до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения.

Мера пресечения Кириенко Е.О. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, изменена на заключение под стражу. Кириенко Е.О. взята под стражу в зале суда.

Срок наказания Кириенко Е.О., Михалину Н.А., Касторгину Ю.Г., Артамонову В.А., Гусеву А.М., Ахиловой А.Е., Матвееву М.М., Макееву М.В., Черикову А.В., Сафронову И.Н. исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

Гусеву А.М., Матвееву М.М., Артамонову В.А., Касторгину Ю.Г., Ахиловой А.Е., Михалину Н.А. в срок лишения свободы зачтено время содержания их под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Черикову А.В., Сафронову И.Н. в срок лишения свободы зачтено время содержания их под стражей с ДД.ММ.ГГ, до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Макееву М.В. в срок лишения свободы зачтено время содержания его под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

В срок лишения свободы Кириенко Е.О. зачтено время содержания ее под стражей с ДД.ММ.ГГ до ДД.ММ.ГГ, включительно, с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ, в срок отбытого наказания зачтено время нахождения Кириенко Е.О. под домашним арестом с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, включительно, до вступления приговора суда в законную силу, из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы согласно ч. 3.4 ст.72 УК РФ.

Взысканы процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения адвокатам: с Кириенко Е.О. – 15 000 рублей, Касторгина Ю.Г. – 15 000 рублей, с Ахиловой А.Е. – 15 000 рублей, с Черикова А.В. - 20 000 рублей, с Михалина Н.А. – 20 000 рублей, с Сафронова И.Н. – 30 000 рублей, с Артамонова В.А. – 25 000 рублей, с Макеева М.В. – 25 000 рублей.

Решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Ярыгиной Н.В., мнения участников процесса, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л :

По приговору суда Гусев А.М., Михалин Н.А. и Матвеев М.М признаны виновными в незаконном сбыте наркотических средств в крупном размере, в составе организованной группы, с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»).

Кроме того, Гусев А.М. и Матвеев М.М. признаны виновными в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере, в составе организованной группы, с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»);

Макеев М.В. признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере, в составе организованной группы, с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»);

Кириенко Е.О. Михалин Н.А. Артамонов В.А. Ахилова А.Е. Сафронов И.Н. Чериков А.В. Касторгин Ю.Г. признаны виновными в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, в составе организованной группы, с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»);

Преступления совершены на территории Алтайского края при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании Кириенко вину признала частично, не отрицая фактических обстоятельств совершенного преступления, пояснила, что она не знала, что совершает преступление в составе организованной группы.

Подсудимые Михалин, Касторгин, Артамонов, Гусев, Ахилова, Матвеев, Макеев, Чериков, Сафронов вину в совершении преступлений признали в полном объеме.

Все подсудимые от дачи показаний отказались на основании ст. 51 Конституции РФ, в связи с чем были оглашены их показания, данные на предварительном следствии.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Петрик Д.А., не оспаривая доказанности вины осужденной Кириенко Е.О. в совершении инкриминируемых деяний, ставит вопрос о его изменении вследствие существенного нарушения требований уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, несправедливости назначенного наказания ввиду его мягкости. Указывает, что суд необоснованно зачел Кириенко в срок наказания период содержания под стражей с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, поскольку приговор провозглашался с ДД.ММ.ГГ., а под стражу она была взята ДД.ММ.ГГ. Кроме того, при зачете в срок наказания времени нахождения Кириенко под домашним арестом, суд первой инстанции допустил формулировку «до вступления приговора в законную силу», что противоречит обстоятельствам дела, так как судом Кириенко избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. На основании изложенного, просит приговор изменить, в срок наказания в виде лишения свободы зачесть Кириенко Е.О. время содержания ее под стражей с ДД.ММ.ГГ. до вступления приговора в законную силу в соответствии с ч.3.2 ст. 72 УПК РФ, исключить из приговора ( страница 202, абз.8) фразу «до вступления приговора в законную силу», следующую за указанием о зачете в срок наказания времени нахождения Кириенко под домашним арестом.

В апелляционной жалобе адвокат Ростовцева Л.А. в защиту интересов Михалина Н.А. оспаривает приговор в части наказания, считая его чрезмерно суровым. Кроме того, просит внести изменения, касающиеся судьбы вещественных доказательств, приобщенных к материалам дела.

В апелляционной жалобе и дополнениях осужденный Михалин Н.А. выражает несогласие с приговором в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона, суровостью назначенного наказания, нарушений принципов состязательности сторон при рассмотрении дела. Считает, что выводы суда содержат неконкретные формулировки, основаны на догадках и предположениях, не соответствуют принципу презумпции невиновности. Так, говоря об организованной группе лиц, судом не приведено конкретных доказательств, подтверждающих, когда и кем она была создана, каким образом руководитель или руководители сообщили информацию всем участникам группы о принципах своей работы; не приведено и доказательств его осведомленности о наличии иных участников, их роли, он лично с иными обвиняемыми не был знаком, следовательно, состав группы и роли участников ему были неизвестны. Таким образом, органами следствия не представлены доказательства, а суд свои выводы сделал на предположениях о наличии в его действиях участия в составе организованной группы лиц. В обоснование доводов в этой части ссылается на позицию Верховного Суда РФ о том, что совершение нескольких преступлений даже на протяжении длительного времени с распределением ролей само по себе не свидетельствует о создании организованной группы, тем более – преступного сообщества.

Эпизод незаконного сбыта наркотического средства в размере грамм ДД.ММ.ГГ вменен ему совместно с иными лицами, в том числе с Сафроновым, который в указанный период времени проходил службу в армии, при этом по данному эпизоду также не установлено, кто и когда приобрел наркотик для последующего сбыта. Выражает несогласие с квалификацией его действий по совокупности преступлений. Поскольку совершение всех эпизодов сбыта наркотических средств охватывалось единым умыслом (длящееся преступление), отсутствует множественность преступлений и уголовная ответственность наступает в данном случае по одной статье - за покушение на сбыт наркотических средств. На следствии им были даны показания под воздействием оперативных сотрудников полиции, в силу юридической неграмотности обвиняемые оговорили себя, в том числе при бездействии защитников. Считает, что на следствии и в суде было нарушено его право на защиту, поскольку адвокатами фактически ему юридическая помощь не оказывалась. Все они лишь присутствовали на следственных действиях и в судебных заседаниях, при этом в нарушение Федерального закона №63 « Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», а также Кодекса профессиональной деятельности адвокатов вели себя пассивно, ими не заявлялись ходатайства о признании доказательств недопустимыми при наличии очевидных нарушений, не подавались замечания на протоколы следственных и процессуальных действий, а беседы в условиях следственного изолятора были единичные, непродолжительные по времени. Перед прениями произошла замена адвоката Устюхова на Ростовцеву, которая не только физически не могла ознакомиться с объемом уголовного дела, состоящего из 57 томов, но и не посетила его в СИЗО для согласования позиции перед выступлением в прениях. Считает, что адвокат в прениях заняла позицию обвинения, в связи с чем он отказывался от ее услуг, подавал жалобу на нее в адвокатскую палату, что может свидетельствовать о наличии неприязненных отношений к нему со стороны адвоката и нарушении его права на защиту. Ввиду некачественного и неэффективного оказания юридической помощи выражает несогласие с решением суда о взыскании с него процессуальных издержек по выплате вознаграждения адвокатам в размере 20 000 рублей. Считает, что уголовное дело подлежит возврату прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения недостатков и препятствий рассмотрения его судом, поскольку имеют место многочисленные исправления, дописки, фальсификация, формальное, халатное составление процессуальных документов, что выразилось в искажении анкетных данных, дат и т.д., а оперативно-розыскные мероприятия, задержания и обыски проведены с нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, что существенным образом ограничило права обвиняемых, гарантированные Конституцией РФ и уголовно-процессуальным законодательством. Ссылается на нарушение судом правил оценки доказательств, которые в судебном заседании не исследовались надлежащим образом, а лишь формально были оглашены государственным обвинителем, иногда частично, вещественные доказательства( наркотики) не осматривались, свидетели не вызывались, за исключением Г. по ходатайству Макеева М.В., которое суд удовлетворил, но мер к его доставлению не принял, окончив судебное следствие без его допроса в нарушение принципа состязательности сторон и позиции Конституционного суда, изложенной в определении №2252-О от 10.10.2017 года. При этом участвующие в деле государственные обвинители проявили пассивность и проигнорировали допущенные следствием нарушения и несоблюдение его прав, гарантированных Конституцией РФ, а суд согласился с ошибками следствия, в том числе выразившимися и в излишней квалификации его действий, в нарушение ст.7 УПК РФ, ст.14 УК РФ сослался в приговоре на недопустимые доказательства, показания свидетелей, которые основаны на предположениях, а заключения экспертов носят поверхностный характер. Так, суд сослался на заключения экспертов, согласно которых, изъятые при осмотре места происшествия наркотические средства по своему составу сходные с наркотическими средствами, изъятыми при обысках по месту жительства осужденных, между тем по месту его проживания наркотического средства обнаружено не было; сравнительный анализ наркотического средства не производился, а понятия « схожее» и « идентичное» не равнозначны; вес вещества в экспертизах указан общий с примесями и не делится на нейтральные и активные вещества. Перед экспертами ставились одинаковые вопросы, соответственно, их заключения также идентичны с изменением только массы наркотика и адреса его изъятия, при этом не установлено, каким самостоятельным наркотиком является изъятое вещество, а лишь указано, что обнаружили в его составе , которое является производным N- , однако, не установлено, что это вещество является его аналогом и какое воздействие оказывает на организм человека. По указанным основаниям не согласен с выводами суда о допустимости заключений экспертов, к тому же сами эксперты находятся в служебной зависимости от следственных органов; оборудование, на котором проводилось исследование, не проверено; в заключениях не приведена стадия визуального исследования, а эксперты ( вопреки указанным ими же в заключении методических рекомендаций о совокупности методов) ограничились только одним методом исследования хромомасспектрометрией, что в свою очередь, является субъективным в силу своей большой погрешности; эксперт должным образом не предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ; он же был лишен возможности заявить отвод экспертам, поскольку следователь в нарушение ч.3 ст. 195 УПК РФ, ст. 198 УПК РФ ознакомил его с постановлениями о назначении судебных химических экспертиз спустя 3-6 месяца после их проведения, тем самым лишив его права задать вопросы экспертам, а также ходатайствовать о проведении экспертиз в ином экспертном учреждении, чем был нарушен принцип состязательности сторон. В связи с изложенным, просит признать недопустимыми доказательствами все заключения химических экспертиз. Также считает недопустимым доказательством постановление от ДД.ММ.ГГ. о рассекречивании сведений ОРМ « наблюдение», в том числе информации с оптических дисков, которые датированы позднее - ДД.ММ.ГГ; в справке по результатам наблюдения указано количество листов 12, тогда как в материалах дела их всего 6; на разных страницах указано разное отчество Гусева. Кроме того, сотрудники полиции, ведя наблюдение за Гусевым в течение 19 дней, зная о его преступной деятельности, не пресекли ее, тем самым искусственно создали условия для совершения им оконченного преступления. В действиях полицейских усматривается провокация совершения преступления, поскольку, задержав Кириенко, забравшую закладку с наркотиком из тайника, сформированного Гусевым ( эпизод по адресу: ), оперативные сотрудники его не задержали, а продолжали вести наблюдение. Кириенко предъявили обвинение за покушение на совершение преступления, а своим бездействием сотрудники спровоцировали Гусева на совершение особо тяжкого преступления. Кроме того, считает, что по эпизоду в , его действия следует квалифицировать как покушение на незаконный сбыт наркотического средства, поскольку в это время проводилось ОРМ « Наблюдение», и наркотик фактически был изъят из незаконного оборота. Полагает, что его действия, совершенные с единой целью, - сбыта наркотических средств не образуют совокупности преступлений и должны квалифицироваться как единое продолжаемое преступление по ч.3 ст.30, п. «а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ. Обращает внимание на справку (***) о рассекречивании ОРМ в отношении него, содержание которой не позволяет определить время и место событий; отмечает неточности при составлении сотрудниками документов, свидетельствующие о их небрежном и халатном отношении к обязанностям, в частности, акта ОРМ «оперативный эксперимент» (том ***), в котором неверно отражены не только анкетные данные Кириенко, Ахиловой, Макеева, но и масса изъятого наркотического средства.

Указывает на несоответствие приведенных в постановлении о возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГ. по эпизоду изъятого наркотического средства массой . событий фактическим обстоятельствам дела; не согласен, что дело было возбуждено по факту покушения на незаконный сбыт наркотических средств в отношении неизвестных лиц, а не конкретно него, поскольку сотрудники полиции задержали его с наркотическим средством. Обращает также внимание, что уголовное дело возбуждено ДД.ММ.ГГ., тогда как ОРМ были рассекречены позднее – ДД.ММ.ГГ. Просит исключить из числа доказательств оптический диск с результатами ОРМ « прослушивание телефонных переговоров» с абонентского номера, принадлежащего ему, как не имеющего отношения к делу с точки зрения относимости, а также диск *** с результатами ОРМ « Наблюдение», поскольку содержащиеся на нем файлы со стоп-кадрами не имеют доказательственного значения. Считает, что показания свидетелей – сотрудников полиции, выполняющих ОРМ по делу, не могут быть признаны допустимыми доказательствами. К тому же они давали показания не только об обстоятельствах, очевидцами которых являлись, но и представили суду свои выводы относительно схемы распространения наркотических средств и деятельности интернет магазина «», которые не подтверждаются какими-либо иными доказательствами. Полагает, что автомобиль изъят у него сотрудниками полиции с нарушениями требований законодательства, в частности, Постановления Правительства РФ от 18.12.2003г. №759 «Об утверждении Правил задержания транспортного средства, помещения его стоянку, хранение»; гласное обследование при изъятии автомобиля проведено с нарушением Приказа МВД от 01.04.2014г. № 199, при этом, как следует из протокола, обследовался лишь салон автомобиля, однако, в багажном отделении находились его личные вещи и документы, которые не подлежали описи. Между тем, суд не предпринял меры по возвращению личных вещей из багажника, о чем им было заявлено в судебных прениях, в то время как они не подлежали уничтожению или обращению в доход государства. Обращает внимание, что протокол осмотра автомобиля оформлен ДД.ММ.ГГ, в то время как автомобиль был изъят фактически ДД.ММ.ГГ, при этом не указано место его составления, каким образом автомобиль оказался на стоянке; он был поврежден и ненадлежащим образом хранился на стоянке в условиях возможного доступа посторонних лиц. Оспаривает также законность наложения ареста на имущество, поскольку данное следственное действие проводилось в отсутствие понятых, адвоката, без его участия и уведомления о производстве данного действия. В протоколе указано, что арестованный автомобиль находится на хранении на специализированной стоянке, однако, нет сведений, кем он был доставлен и принят на хранение; кроме этого, следователь в нарушение ч.6 ст.115 УПК РФ не предупредил об ответственности в соответствии со ст.312 УК РФ лицо, на хранении у которого находилось имущество; в нарушение ч.8 ст.115 УПК РФ ему не была вручена копия протокола о наложении ареста, что лишило его возможности обжаловать данное следственное действие. Поскольку автомобиль приобщен в качестве вещественного доказательства с нарушением закона, права Михалина, гарантированные Конституцией РФ, были нарушены при изъятии его имущества, он не являлся собственником транспортного средства, следовательно, у него и не могли его конфисковать, в связи с чем автомобиль подлежит возврату его владельцу. Считает, что на основании ст. 196 УПК РФ в отношении Макеева должна быть назначена и проведена повторная стационарная психиатрическая экспертиза для определения его психического состояния, поскольку, согласно материалам дела, у него выявлено органическое расстройство личности, в прошлом ему оказывалась стационарная и амбулаторная психиатрическая помощь, что вызывает сомнения в достоверности его показаний. Усматривает заинтересованность судьи и государственного обвинителя Петрика, поскольку ими в ходе предварительного расследования давались разрешения на производство обысков, продлялись сроки содержания под стражей, что вызывает сомнения в независимости и беспристрастности суда. Ссылается на нарушение тайны совещательной комнаты, поскольку в день проведения судебных прений, выступления всех участников процесса, по уголовному делу с объемом в 58 томов, суд удалился в совещательную комнату на полчаса, при этом оглашение приговора заняло 4 дня. Указанное обстоятельство, по мнению осужденного, свидетельствует о том, что приговор был изготовлен заранее, без учета выступлений сторон в прениях. Также обращает внимание, что в протоколе судебного заседания в нарушение ч.2 ст. 295 УПК РФ судом перед удалением в совещательную комнату не было объявлено время провозглашения приговора. Полагает, что разрешение вопроса о взыскании с осужденных процессуальных издержек за оплату труда адвокатов в приговоре, а не в отдельном процессуальном документе- постановлении также служит основанием для отмены судебного решения. Обращает внимание и на иные неточности при составлении приговора, в частности, суд допустил противоречие, указав, что у Макеева было изъято наркотическое средство размером ., в то время как у последнего оно не изымалось, а при разрешении судьбы вещественных доказательств суд указал, что наркотическое средство вышеуказанного размера было изъято у Ахиловой; даты задержания в резолютивной части приговора не соответствуют указанным в описательно-мотивировочной части приговора датам задержания его, Макеева, Артамонова, Касторгина, Сафронова, Черикова; в резолютивной части приговора суд разрешил вопрос о хранении в материалах дела раствора, содержащего сложный эфир, однако такое вещество не было признано наркотическим средством в рамках настоящего дела. Считает, что при назначении наказания судом нарушены принципы гуманизма и индивидуализации наказания, в частности, требования о назначении минимально необходимого наказания для исправления осужденного. При этом не была учтена в полной мере совокупность смягчающих наказание обстоятельств, в частности, его поведение во время и после совершения преступления, положительная характеристика из СИЗО, что свидетельствует о значительном снижении степени общественной опасности. Суд также оставил без внимания длительное содержание его в СИЗО, в течение которого он многое переоценил, осознал недопустимость нарушения закона в будущем, в связи с чем для своего исправления не нуждается в столь длительной изоляции от общества, считает, что, напротив, назначенный срок лишения свободы негативно отразится на его личности, дальнейшей социализации и условиях жизни его семьи. Кроме того, обращает внимание, что преступление совершил в силу тяжелой жизненной ситуации; хоть оно и относится к категории особо тяжких, общественно опасные последствия не наступили, вред никому причинен не был; несмотря на то, что размер изъятого наркотического средства является крупным, масса его составляет всего лишь грамм, при этом грамм хранилось в автомобиле. Также судом не было учтено активное способствование раскрытию и расследованию преступления, данные о его жизни, наличие малолетнего ребенка, что позволяло бы применить в отношении него положения п.п. «г,д,е,и» ч.1, ч.2 ст. 61 УК РФ, ч.1 ст.64 УК РФ. Обращает внимание, что суд апелляционной инстанции в соответствии со ст. 389.19 УПК РФ не связан доводами жалобы, представления, а вправе проверить законность всего производства по делу. На основании изложенного, просит приговор отменить, материалы дела возвратить прокурору для устранения препятствий рассмотрения судом, либо снизить срок наказания, сотовый телефон , автомобиль марки « с находящимися в нем документами, а также изъятые при обыске денежные средства возвратить ему.

Адвокат Огородников Л.А. в интересах осужденного Гусева А.М. в апелляционных жалобах выражает несогласие с приговором суда вследствие суровости назначенного наказания. Ссылаясь на положения ст.6, 61, 63, 60 УК РФ, указывает, что судом при определении вида и размера наказания не учтены в полной мере степень общественной опасности преступления, совершенного Гусевым, его роль, степень осуществления преступного намерения и необоснованно назначено самое строгое наказание из числа всех осужденных. Как следует из показаний свидетеля К, Матвеев М.М. боялся сам формировать тайники с оптовыми закладками, поэтому договорился с Гусевым А.М., что данную функцию будет выполнять он, при этом убедил последнего хранить полученное от крупнооптовых закладок наркотическое средство в его квартире, где и фасовать. В обоснование доводов о добровольном характере в оказании помощи органам следствия, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления ссылается на показания свидетелей С1, К, поведение Гусева при производстве обыска, который изъявил добровольно желание принять в обыске участие, отправил на аккаунт Матвеева сообщения с вымышленными местами закладок, который их отредактировал и переслал оператору « а последний одно из них передал Ахиловой, выполнявшей функции розничного закладчика. Кроме того, указывает об отсутствии преступного намерения Гусева по отношению к наркотическому средству по эпизоду ДД.ММ.ГГ. по адресу: , поскольку в указанное время он был уже задержан сотрудниками полиции, его сотовый телефон был изъят, соответственно, Матвеев, отправлял сообщение с местонахождением закладки наркотического средства по вышеуказанному адресу уже на изъятый сотрудниками полиции телефон Гусева, в связи с чем, у Гусева не могло быть договоренности с Матвеевым о совместном извлечении данного наркотического средства. Поскольку все сомнения трактуются в пользу виновного, а обвинение не может быть основано на предположениях, учитывая вышеизложенное, Гусев, по мнению адвоката, является простым закладчиком наркотических средств и назначение ему самого строгого наказания не соотносится с его ролью в совершении преступления. Кроме того, считает, что эпизод от ДД.ММ.ГГ. по незаконному сбыту и приобретению наркотического средства в около , по которому был задержан А, является неоконченным преступлением, поскольку факт распространения наркотических средств Михалиным был установлен в результате проведения ОРМ «наблюдение», а сотрудниками полиции были созданы искусственные условия для совершения по данному эпизоду оконченного преступления. На основании изложенного, просит приговор изменить, исключить из объема обвинения Гусева эпизод покушения на сбыт наркотического средства массой гр. по адресу: . Переквалифицировать действия Гусева А.М. по эпизоду от ДД.ММ.ГГ на ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст. 228.1 УК РФ и понизить назначенное наказание.

В апелляционных жалобах осужденный Гусев А.М. ставит вопрос об отмене приговора в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Считает, что описательно-мотивировочная часть приговора не соответствует требованиям ст.307 УПК РФ, а к исследованию и оценке доказательств суд подошел формально, нарушив положения ст.14 УК РФ, ст.ст. 87 и 88 УПК РФ, принципы состязательности и равноправия сторон. Так, свидетели в судебное заседание не вызывались, за исключением Гариева, удовлетворив ходатайство о вызове которого, суд так и не предпринял мер к его допросу, окончив судебное следствие; письменные доказательства оглашены государственным обвинителем лишь частично, при этом вещественные доказательства не исследовались вообще. Такой подход не позволил суду выявить доказательства, полученные с нарушением требований закона, и признать их недопустимыми. Так, просит исключить из числа допустимых доказательств заключения указанных в жалобах экспертиз, поскольку они составлены с нарушением требований закона, в частности, в заключениях отсутствуют сведения об исправности и поверке измерительного оборудования, его сертификации; не приведена стадия визуального исследования; а эксперты ограничились только одним методом исследования хромомасспектрометрией, который является субъективным в силу большой погрешности; не установлено количество наркотического вещества в смеси; не указано, что обнаруженное вещество - , производное N- является его аналогом; справка об исследовании, как источник исходных данных для экспертов, в материалах дела отсутствует; в постановлении о назначении экспертиз указано, что они назначены по одному делу, а заключения приобщены к уголовному делу под другим номером; подписка о предупреждении эксперта об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ до начала производства экспертизы на отдельном листе не отбиралась. Указывает на ограничение его права на защиту, поскольку следователем в нарушение ст.198 УПК РФ со всеми постановлениями о назначении судебных экспертиз он был ознакомлен уже после их проведения, что лишило его возможности заявить отводы эксперту или ходатайствовать о проведении экспертизы в другом учреждении, при том, что эксперты ЭКЦ ГУ МВД находятся в служебной зависимости от органа следствия; ходатайствовать о постановке перед экспертами дополнительных вопросов, присутствовать при проведении экспертизы и давать пояснения. Просит исключить из числа доказательств и показания свидетелей – оперуполномоченных сотрудников: Г2, Ш, С, К1, Т, которые в силу положений ст. 61 УПК РФ не могут выступать в качестве свидетелей, поскольку являются оперуполномоченными , производили процессуальные действия, такие как обследование участка местности, приглашали понятых, составляли соответствующие протоколы. Считает недопустимыми доказательствами - постановление от ДД.ММ.ГГ. о рассекречивании сведений ОРМ « наблюдение», в том числе информации с оптических дисков, которые датированы позднее - ДД.ММ.ГГ по тем же основаниям, что приведены в апелляционных жалобах Михалиным Н.А., указывая на допущенные в документах опечатки в его отчестве, несоответствии количества страниц, и иные нарушения. Полагает, что сотрудники полиции, ведя за ним наблюдение, зная о его преступной деятельности, не пресекли ее, тем самым искусственно создавали условия для совершения им и Михалиным оконченного особо тяжкого преступления. Также как и Михалин в своей апелляционной жалобе, обращает внимание на несоответствие событий, изложенных в постановлении о возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГ. по эпизоду изъятого наркотического средства массой . фактическим обстоятельствам; не согласен, что уголовное дело, как и иные, впоследствии соединенные в одно производство, были возбуждены по факту покушения на незаконный сбыт наркотических средств в отношении неизвестных лиц, поскольку фигуранты были задержаны с наркотическими средствами и дела необходимо было возбуждать в отношении конкретных лиц. Обращает внимание, что следователь приобщил множество протоколов, актов, экспертиз, не вдаваясь в суть изложенного в этих документах, в то время как в них отражена неверная информация, в частности об изъятии у Макеева вещества общей массой 0, однако заключение эксперта, как и протокол изъятия наркотического средства такой массой в материалах дела отсутствуют. В приговоре указано об изъятии наркотического средства массой гр. как у Макеева, так и у Ахилловой, хотя в действительности наркотической средство указанной массой было изъято только одно. Также выражает несогласие с увеличением объема вмененного наркотического средства с гр. при привлечении в качестве обвиняемого ( том ***) до гр в связи с выделением материалов дела и возбуждением ДД.ММ.ГГ. уголовного дела ***, по факту обнаружения в его жилище наркотического средства массой гр, отрицая изъятие у него данного наркотического средств и приводя в этой части доводы, аналогичные изложенным в апелляционной жалобе Матвеева М.М. Указывает о нарушении следователем положений ст.82 УПК РФ, регламентирующих процедуру хранения вещественных доказательств, которые находились не при деле, а в разных местах - в камерах хранений отделов полиции « », по . К тому же к материалам дела приобщены сами наркотические средства вместо достаточных образцов. Кроме того, следователь лишил его возможности ознакомиться с вещественными доказательствами, а также при направлении дела прокурору для утверждения обвинительного заключения нарушил ч.5 ст.82 УПК РФ, не передав вещественные доказательства вместе с делом. Прокурор же, несмотря на допущенные нарушения, утвердил обвинительное заключение, вместо того, чтобы вернуть уголовное дело следователю для устранения недостатков. Выражает несогласие с квалификацией содеянного. Согласно представленным доказательствам, в его действиях усматривается иной состав преступления, предусмотренный за незаконное хранение наркотического средства в особо крупном размере, а его действия по эпизоду в следует квалифицировать как покушение на незаконный сбыт наркотического средства, поскольку в это время проводилось ОРМ « Наблюдение», и наркотик фактически был изъят из незаконного оборота сотрудниками полиции. Обращает внимание, что при назначении наказания судом не была учтена в полной мере совокупность смягчающих наказание обстоятельств, в частности его поведение во время и после совершения преступления, длительность содержания в СИЗО и положительные характеристики из изолятора, кроме того, общественно опасные последствия не наступили, вред никому причинен не был, что существенно снижает степень общественной опасности содеянного. Считает, что при наличии заключения амбулаторной психиатрической экспертизы в отношении Макеева, которое противоречит имеющимся в деле медицинским документам о наличии у последнего психического расстройства, назначение стационарной судебно-психиатрической экспертизы являлось обязательным для устранения сомнений во вменяемости одного из соучастников преступления, что по мнению осужденного, также является основанием для отмены приговора суда. Ссылается на неточности при ведении протокола судебного заседания, в частности указано, что протокол от ДД.ММ.ГГ подписан ДД.ММ.ГГ.; не во всех протоколах судебных заседаний имеется отметка о ведени аудиопротокола, при этом запись от ДД.ММ.ГГ. не сохранилась, в связи с чем не представилось возможным удостоверить правильность отражения хода судебного заседания, как и ДД.ММ.ГГ., поскольку запись ведется только первые 12 минут судебного заседания; при исследовании материалов дела в протоколе судебного заседания отражено только название документа; отсутствует его последнее слово, как и не отмечено время нахождения суда в совещательной комнате. Приводит аналогичные доводы, что и в апелляционных жалобах Михалина Н.А. о нарушении тайны совещательной комнаты в связи с непродолжительным нахождением в ней суда перед провозглашением приговора. По качеству составления приговора, также как и Михалин, обращает внимание на несоответствие материалам дела дат задержания осужденных; указание о хранении при уголовном деле вещественных доказательств, не имеющих доказательственного значения; разрешении вопроса о взыскании судебных издержек в приговоре, а не в отдельном постановлении. На основании изложенного, просит приговор суда отменить, материалы дела направить прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.

В апелляционной жалобе адвокат Чебанов С.В. в защиту интересов осужденного Матвеева М.М. считает, что приговор суда является несправедливым вследствие назначения последнему чрезмерно сурового наказания. В частности, при определении его вида и размера, суд не в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, конкретные обстоятельства дела и личность виновного, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи; в нарушение положений ч.2 ст.42 УК РФ, п.27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», суд не принял во внимание, что имеющиеся по делу смягчающие обстоятельства, такие как явка с повинной, признание вины и раскаяние в содеянном, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, выразившееся в последовательной даче признательных показаний и участии в проверке показаний на месте, наличие хронических заболеваний и неудовлетворительное состояние его здоровья, оказание помощи матери, страдающей рядом тяжких заболеваний, существенно уменьшают общественную опасность содеянного Матвеевым. Кроме того, по мнению адвоката, суд необъективно подошел к оценке тяжелой жизненной ситуации, в которой находился Матвеев М.М., что явилось мотивом совершения им преступлений. Обращает внимание, что органами предварительного расследования было изъято наркотическое средство и возбуждено уголовное дело по результатам проверки информации, сообщенной Матвеевым. Указанная совокупность смягчающих обстоятельств, принесение официального извинения перед государством, раскаяние в содеянном, а также цели наказания, позволяли суду первой инстанции назначить менее суровое наказание, с применением положений ст.64 УК РФ, ч.6 ст.15 УК РФ, поскольку вышеуказанное существенно снижает общественную опасность совершенных преступлений. В связи с чем защитник просит приговор изменить и смягчить назначенное Матвееву М.М. наказание.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Матвеев М.М. также считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, подлежащим отмене в силу требований ст.ст.389.15, 389.16, 389.18 УПК РФ. Ссылаясь на положения ст.ст.6,43,60,67 УК РФ указывает, что судом ему назначен самый строгий вид наказания – лишение свободы сроком на 11 лет, что является несправедливым, поскольку отягчающих обстоятельств не установлено, не в полной мере учтены все имеющиеся смягчающие обстоятельства, характер и степень его фактического участия в составе организованной группы. Признав ряд обстоятельств смягчающими, суд, по мнению осужденного, необоснованно не признал в качестве таковых тяжелые жизненные обстоятельства, которые выразились в потере работы, что повлекло ухудшение финансового состояния и невозможность оказания помощи матери, имеющей онкологическое заболевание; а также факт сотрудничества с органами предварительного расследования, выразившийся в указании местонахождения крупной партии наркотических средств и признательных показаниях, подтвержденных в ходе обыска жилища. Считает, что в его действиях имеется добровольной отказ от совершения преступления и добровольная сдача наркотического средства, поскольку он выдал сотовый телефон, с которого написал сообщение оператору с просьбой указать расположение крупнооптовой партии наркотиков, в результате чего эта партия была изъята в присутствии понятных. Кроме того, судом не была учтена его положительная характеристика из СИЗО. Полагает, что вышеуказанные обстоятельства в совокупности необходимо признать исключительными, с учетом принципов гуманизма и справедливости назначить ему более мягкое наказание, поскольку он, единожды преступив черту, лишен возможности на длительный срок стать полноценной, полезной ячейкой общества, создать семью, получить образование. Приводя доводы, аналогичные содержащимся в жалобах Михалина и Гусева, указывает, что суд в нарушение положений ст.ст. 302,307 УПК РФ, ч.2 ст. 17, ч.3 ст. 240, ч.3 ст. 88 УПК РФ постановил приговор на неисследованных в судебном заседании доказательствах и с нарушением правил их оценки, поскольку в ходе судебных заседаний суд ограничился лишь оглашением названий документов, без исследования и их проверки. Так, ДД.ММ.ГГ государственным обвинителем было оглашено 7 томов материалов дела, среди которых около 50 заключений экспертов. При этом следователем допущено более 650 нарушений уголовно-процессуального закона, поскольку ни одного из осужденных следователь не ознакомил с постановлениями о назначении экспертиз до их проведения, лишив возможности задать свои вопросы, заявить отвод эксперту либо ходатайствовать о назначении экспертизы в другое учреждение. Следователь не приобщил достаточные для сравнительного исследования образцы изъятых наркотических средств, необходимых для исследования судом и иными участниками процесса, однако вещественные доказательства не были исследованы в судебном заседании, чем были нарушены положения ч.5 ст.82 УПК РФ, ст.284 УПК РФ. Не согласен с выводом суда о признании всех заключений экспертиз допустимыми доказательствами, суд вправе был назначить повторные экспертизы вследствие нарушения процессуальных прав участников судопроизводства, либо допросить экспертов в судебном заседании. Ставит вопрос о признании недопустимыми доказательствами и исключении из их числа заключений всех химических экспертиз, проведенных в отношении изъятых у обвиняемых наркотических средств, которые, по его мнению, не отвечают требованиям закона, поскольку в них отсутствуют сведения об исправности и поверке измерительного оборудования; не описана стадия визуального исследования, не приложены фототаблицы взвешивания наркотических средств; эксперты ограничились только одним методом исследования – хроматомасс-спектрометрией, носящим субъективный характер; не установлено количество наркотического вещества в смеси, что не позволяет сделать вывод о степени общественной опасности совершенных деяний; не указано, что обнаруженное вещество - , производное N является его аналогом; справка об исследовании, как источник исходных данных для экспертов, в материалах дела отсутствует; в постановлении о назначении экспертиз указано, что они назначены по одному делу, а заключения приобщены к уголовному делу под другим номером. Кроме того, считает, что эксперты не были надлежащим образом предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, т.к. отдельно подписка до начала производства экспертизы у них не отбиралась. По тем же основаниям, что приведены в апелляционных жалобах осужденными Михалиным и Гусевым, считает незаконным окончание судебного следствия без допроса свидетеля Г и обязательным проведение стационарной судебно-психиатрической экспертизы Макееву. Обращает внимание, что суд должен был по каждому вмененному эпизоду тщательно исследовать все доказательства. Так, ДД.ММ.ГГ. исследовались материалы дела, в том числе касающиеся выделенного материала по уголовному делу ***, возбужденному ДД.ММ.ГГ. ( рапорт об обнаружении признаков преступления от ДД.ММ.ГГ протоколы обыска в жилище Гусева с фототаблицей, экспертное исследование *** и ***). Указывает на противоречия данных материалов выделенного дела материалам настоящего уголовного дела, которые заключаются в том, что в ходе обыска у Гусева были изъяты одни предметы и наркотические средства, а следователь в постановлении о назначении и производстве экспертизы от ДД.ММ.ГГ. указал иные наркотические средства. Данное обстоятельство подтверждается фототаблицей к протоколу обыска и показаниями понятых – Д и А. Тогда как экспертиза в рамках настоящего уголовного дела по изъятым наркотическим средствам при обыске у Гусева была проведена еще в ДД.ММ.ГГ года, наркотическое средство сдано на хранение ДД.ММ.ГГ. Выражает несогласие с изменением объема наркотического средства с гр. при привлечении в качестве обвиняемого (том ***) на гр при последующем привлечении в качестве обвиняемого (том ***), указывая, что размер вмененного наркотического средства изменился на , однако изъятие данного наркотического средства в рамках уголовного дела *** не зафиксировано, факт хранения его в жилище Гусева не установлен, как и не установлен умысел его и Гусева на незаконный сбыт данного наркотического средства. Кроме этого, обращает внимание на нарушение следователем п.2 ч.4 ст. 47 УПК РФ, поскольку копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемого ему не вручались. Это нарушение, которое повлияло на квалификацию действий его и Гусева, не было установлено ни при утверждении обвинительного заключения прокурором, ни при рассмотрении дела судом первой инстанции. Считает недопустимыми доказательствами фото и видеофиксацию в ходе ОРМ, поскольку съемка произведена на несертифицированные технические средства (личные телефоны сотрудников ); не дано должной оценки и показаниям свидетелей - сотрудников К, В, Т1, Г1, Ш, К, МК2, С, У, С2, Т2, В, В1, которые пояснили об имеющейся оперативной информации о противоправных деяниях Матвеева, Гусева и Михалина, однако их показания иными материалами дела не подтверждены. Кроме того, считает недопустимым доказательством результаты ОРМ « Оперативный эксперимент» от ДД.ММ.ГГ, поскольку он проведен с нарушением требований ФЗ № 144 от 12.08.1995 года « Об оперативно-розыскной деятельности», в частности, в материалах дела отсутствуют справка о необходимости проведения этого ОРМ и заявление Гусева о согласии участия в нем, а также о разъяснении ему ответственности по ст.303 УК РФ; в постановлении о проведении ОРМ и в акте о его результатах имеются исправления в датах; постановления о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну, и о предоставлении результатов ОРМ подписаны ненадлежащим должностным лицом. Ссылаясь на правовую позицию Конституционного суда РФ, изложенную в определении от 17 июня 2008 года № 733-О-П, считает, что в нарушение ч.2 ст.61 УПК РФ приговор постановлен незаконным составом суда и в силу п.2 ч.2 ст.389.17 УПК РФ подлежит отмене. Указывает, что судья Новикова М.Г. и прокурор Петрик Д.А. рассматривали ходатайства следователя о производстве обыска в жилище Матвеева и Гусева, при этом органами следствия суду были представлены материалы ОРМ, обосновывающие необходимость его проведения. Удовлетворяя заявленные следователем ходатайства и разрешая провести обыск в жилище Матвеева и Гусева, суд, по мнению осужденного, руководствовался внутренним убеждением об их причастности к незаконному обороту наркотических средств, что исключало дальнейшее участи судьи и прокурора в рассмотрении уголовного дела по существу. Полагает, что ни в ходатайствах о проведении обыска в жилище обвиняемых, ни при рассмотрении дела по существу, следствием не было представлено надлежащих и допустимых доказательств, свидетельствующих об их причастности к совершению преступлений, и только заинтересованность в исходе дела суда повлекла за собой неправильную оценку доказательств, ошибочную квалификацию действий фигурантов по делу и их необоснованное осуждение. С учетом изложенного, считает, что постановленный приговор не отвечает положениям ст.7 УПК РФ, требованиям уголовно-процессуального законодательства, нормам международного права, в связи с чем подлежит отмене, а материалы дела направлению прокурору порядке ст. 237 УПК РФ для устранения недостатков либо на новое судебное разбирательство с исключением всех недопустимых доказательств, просит вернуть ему сотовый телефон «».

В апелляционных жалобах адвокат Шаталов И.Ю. в интересах осужденного Артамонова В.А., не оспаривая юридическую квалификацию действий осужденного, просит об изменении приговора с понижением назначенного наказания. В обоснование доводов указывает, что суд не в полной мере учел совокупность смягчающих наказание обстоятельств, установленных в ходе судебного следствия, в связи с чем назначил Артамонову В.А. чрезмерно суровое наказание. Обращает внимание, что осужденный полностью признал вину, раскаялся в содеянном, активно способствовал раскрытию и расследованию преступлений, что выразилось в даче признательных показаний, участии в процессуально-следственных действиях, где он рассказал о своей роли, а также предоставил информацию, имеющую значение для расследования преступления, ранее неизвестную следствию. Кроме того, совершил преступление он в молодом возрасте, вследствие тяжелых жизненных обстоятельств, рос и воспитывался в детском доме, без заботы со стороны родителей, а его роль в совершенном преступлении является второстепенной. Полагает, что вышеуказанное позволяло суду назначить осужденному более мягкое наказание.

В апелляционной жалобе осужденный Артамонов В.А. приговор суда также считает незаконным и несправедливым. Ссылаясь на положения ст.ст.389.15, 389.16, 389.18 УПК РФ, ст. 60,67,43 УК РФ указывает, что судом при отсутствии отягчающих обстоятельств ему назначен самый строгий вид наказания, при этом не в полной мере учтены признанные смягчающими обстоятельства, а именно, полное признание вины, раскаяние в содеянном, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, молодой трудоспособный возраст, состояние его здоровья. Кроме того, судом необоснованно не признаны в качестве смягчающих тяжелые жизненные обстоятельства, воспитание в детском доме, отсутствие поддержки родственников, а также не учтены характер и степень его участия в составе организованной группы. Обращает внимание, что по своей юридической безграмотности попал в столь юном возрасте под влияние посторонних людей. Считает, что за единственную попытку совершения преступления ему назначено чрезмерно суровое наказание, не отвечающее требованиям справедливости и гуманизма, а лишение свободы на столь длительный срок затруднит процесс его социализации. Учитывая вышеизложенное, просит приговор суда изменить, применить положения ч.6 ст.15, ст.64 УК РФ, понизить категорию преступления и назначить более мягкое наказание. В дополнительной апелляционной жалобе считает, что в связи с существенным нарушением прав, предусмотренных ст.217 УПК РФ, в отношении Ахиловой А.Е. и Касторгина О.Г. приговор суда подлежит отмене, а материалы дела – направлению прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения нарушений.

В апелляционных жалобах адвокат Шуранова Т.Л. в защиту интересов осужденного Черикова А.В. выражает несогласие с приговором вследствие суровости назначенного наказания. Считает, что судом не в полной мере приняты во внимание смягчающие наказание обстоятельства: полное признание вины, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, раскаяние в содеянном, состояние здоровья осужденного и близких родственников, имеющих, как и он, ряд хронических заболеваний, а также отсутствие отягчающих обстоятельств. Не учтено при назначении наказания молодой возраст Черикова А.В. и оказание помощи близким родственникам. Обращает внимание, что Чериков ранее не судим, впервые привлекается к уголовной ответственности, на учете у нарколога, психиатра не состоит, характеризуется по месту жительства, работы, от участкового уполномоченного, по месту содержания под стражей в СИЗО – положительно. Кроме того, на исключительно положительную характеристику Черикова указывает и большое количество благодарственных писем, дипломов, грамот, рекомендаций. Тот факт, что преступление является неоконченным, тяжких последствий не наступило, наркотические средства были изъяты из незаконного оборота, свидетельствует о существенном уменьшении степени общественной опасности совершенного преступления. При таких обстоятельствах, считает, что назначенное судом наказание, хоть и не выходит за пределы, предусмотренные УК РФ, но по своему виду и размеру является несправедливым вследствие чрезмерной суровости. В связи с чем, просит приговор изменить, понизить назначенное Черикову В.В. наказание.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Чериков В.В. ставится вопрос об отмене приговора вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, выразившегося в не назначении подсудимому Макееву судебно-психиатрической экспертизы при наличии у того психического заболевания, что ставит под сомнения показания Макеева в ходе следствия, как и проведение следственных действий с его участием. Оспаривает допустимость в качестве доказательств заключений судебно-химических экспертиз по тем же основаниям, что приведены в жалобах Михалиным, Гусевым, Матвеевым. Также усматривает нарушение уголовно-процессуального закона в том, что в ходе судебного заседания ДД.ММ.ГГ. при удовлетворении ходатайства подсудимого Макеева о допросе свидетеля Г суд не предпринял меры к его вызову, а ДД.ММ.ГГ председательствующий объявил судебное следствие оконченным, так и не допросив указанного свидетеля, чем были нарушены положения ч.1 ст. 291 УПК РФ и ст. 45 Конституции РФ, что, по мнению осужденного, влечет отмену приговора. Кроме того, оспаривает дату задержания, указывая, что был задержан не ДД.ММ.ГГ., а ДД.ММ.ГГ., что подтверждается протоколом его задержания и обыска по месту жительства. На основании изложенного, просит приговор отменить, исключить из числа доказательств заключения судебно-химических экспертиз, возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения в суде.

В апелляционных жалобах адвокат Лопатина О.П. в интересах осужденной Кириенко Е.О. обжалует приговор как в части назначенного наказания, считая его суровым, так и в части квалификации действий Кириенко относительно ее участия в организованной группе. Согласно показаниям Кириенко, она была уверена, что действовала одна, с другими участниками знакома не была, о них ей стало известно только после ее задержания. В качестве розничной закладчицы Кириенко действовала в течение короткого промежутка времени - с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГг., при этом добросовестно заблуждалась относительно размера наркотического средства. Кроме того, она не выполняла ведущую роль, не участвовала в распределении обязанностей, продумывании плана действий. Также, по мнению адвоката, суд не в полной мере учел совокупность смягчающих наказание обстоятельств, не обоснованно не признал их исключительными и уменьшающими степень общественной опасности преступления. Так, Кириенко вину признала, активно способствовала раскрытию преступления, раскаялась в содеянном, ранее не судима, положительно характеризуется по месту жительства и работы, осуждена за неоконченное преступление, от которого тяжких последствий не наступило; до задержания была фактически трудоустроена, после избрания меры пресечения в виде подписки о невыезде продолжила трудиться. Обращает внимание на молодой возраст осужденной, состояние здоровья ее и родственников, весь период судебного следствия она проходила лечение, а воспитавшая ее бабушка нуждается в уходе в связи с плохим зрением, которой она оказывала помощь, в том числе материальную. На основании изложенного, просит приговор изменить, исключить из обвинения Кириенко Е.О. квалифицирующий признак – «совершение преступления в составе организованной группы лиц», понизить наказание, применив в отношении нее ст.64 УК РФ.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденная Кириенко Е.О. также выражает несогласие с приговором вследствие суровости назначенного наказания. Считает, что суд не в полной мере учел совокупность смягчающих обстоятельств, которые могли быть признаны исключительными, в частности, что ранее к уголовной ответственности она не привлекалась, ее состояние здоровья, наличие неизличимого заболевания, характеризующий материал, позволяющий суду оценить ее не как асоциальную личность с криминальной направленностью, а как молодую, трудоспособную гражданку, попавшую под влияние обстоятельств и трудную жизненную ситуацию. Кроме того, выражает несогласие с наличием в ее действиях квалифицирующего признака «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору», поскольку выводы суда в этой части являются голословным и не подтверждены материалами дела. Обращает внимание, что она получала лишь общие указания о закладках, а решение о времени, месте и способе формирования тайников ею принимались самостоятельно, единолично, т.е. не было обоюдной договоренности по этим обстоятельствам, что исключает наличие указанного квалифицирующего признака. С учетом изложенного, полагает, что приговор является незаконным и необоснованным, а назначенное наказание чрезмерно суровым, не отвечающим требованиям ст.6 УК РФ о его справедливости, которое не будет способствовать решению задач и достижению целей наказания, поскольку длительная изоляция от общества приведет к деградации ее как личности, социальная адаптация в обществе займет большой период времени, увеличится риск утраты пониманий о нравственных ценностях, что, в свою очередь, ставит под сомнение возможность полноценного осуществления дальнейшей жизнедеятельности. На основании изложенного просит о снисхождении и понижении назначенного ей наказания.

В апелляционных жалобах осужденный Касторгин Ю.А. считает приговор чрезмерно суровым. Ссылаясь на разъяснения, данные в Постановлении Пленума Верховного Суда №10 от 16.05.2018г. «О практике применения судами положений ч.6 ст.15 УК РФ», просит с учетом принципа индивидуализации наказания, совокупности смягчающих обстоятельств, отсутствия отягчающих, конкретных обстоятельств дела, на основании ч.6 ст.15 УК РФ изменить категорию преступления на менее тяжкую; освободить от взыскания процессуальных издержек по оплате вознаграждения адвоката в размере 15 000 рублей, поскольку его финансовое положение в связи с длительным нахождением в условиях изоляции от общества является затруднительным, он воспитывался в детском доме, источника дохода, родственников, оказывающих материальную поддержку, не имеет. Обращает внимание, что в суде первой инстанции заявлял отказ от адвоката, ссылаясь на имущественную несостоятельность, который не был принят судом. Полагает, что в такой ситуации адвокат должен быть ему предоставлен бесплатно, а вознаграждение за его защиту подлежит оплате за счет средств федерального бюджета. Оспаривает указанную в приговоре дату задержания - ДД.ММ.ГГ, с которой исчислен срок содержания его под стражей, настаивая, что фактически он был задержан ДД.ММ.ГГ., что подтверждается, в частности рапортом С от ДД.ММ.ГГ., приобщенным к дополнениям. Ссылаясь на судебную практику Верховного Суда РФ, считает, что имела место добровольная выдача им граммов наркотического средства при наличии реальной возможности его дальнейшего хранения, что является основанием для освобождения от уголовной ответственности. Кроме того, судом не в полной мере учтены все смягчающие по делу обстоятельства, а именно: оказание содействия следствию, его малоактивная роль в преступлении, которое является неоконченным, каких-либо вредных последствий от его действий не наступило, он находится в молодом возрасте, преступление совершил в силу нахождения в тяжелой жизненной ситуации. Длительная изоляция от общества, учитывая стремительное развитие современной цивилизации приведет к его ассоциализации как личности, адаптация потребует большого периода времени и финансовых вложений, что негативно отразиться на условиях его жизни. На основании изложенного, просит приговор суда отменить, вынести новое решение, с учетом указанных выше обстоятельств применить положения ст. 64,96 УК РФ, понизить наказание и освободить от уплаты процессуальных издержек.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденная Ахилова А.Е. выражает несогласие с приговором вследствие чрезмерной суровости назначенного наказания. Ссылаясь на положения ст.299 УПК РФ, 6, 43, 60 УК РФ, положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015г. « О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», считает, что судом не обеспечен индивидуальный подход при назначении наказания, в частности, не в полной мере учтены имеющиеся по делу смягчающие обстоятельства. Обращает внимание, что вину она признала полностью, в содеянном раскаялась, активно способствовала раскрытию и расследованию преступлений, ранее не судима, молода, характеризуется положительно, в том числе и из СИЗО; родственники, страдающие рядом хронических заболеваний, нуждаются в ее помощи и поддержке; преступление не было доведено до конца, вредных последствий от ее действий не наступило. Полагает, что с учетом указанных обстоятельств при отсутствии отягчающих, у суда имелись основания для изменения категории преступления в соответствии с ч.6 ст.15 УК РФ, а назначенное наказание, размер которого хоть и не выходит за пределы санкции статьи, является суровым, поскольку длительный срок лишения свободы несет за собой карательную роль, не имеющую ничего общего с целями исправления. Длительное нахождение в изоляции повлечет ряд негативных последствий для нее, как для личности, потребуется длительный период времени для адаптации в обществе. Кроме того, считает, что суд необоснованно взыскал с нее процессуальные издержки за оплату вознаграждения адвокату в сумме 15 000 рублей, при этом оставил без должной оценки условия жизни ее семьи, а именно, что ее бабушке требуется медицинская помощь, соответственно, дополнительные затраты, длительный срок наказания также негативно отразится на ее финансовом положении. В связи с чем просит приговор изменить, применить положения ч.6 ст.15, ст.ст.64, 96 УК РФ, снизить срок наказания и освободить от взыскания процессуальных издержек.

В апелляционных жалобах осужденный Сафронов И.Н. также указывает на незаконность приговора вследствие несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Не согласен с тем, что судом в срок отбытого наказания зачтено время содержания его под стражей с ДД.ММ.ГГ., поскольку в описательной части приговора указано, что он был задержан сотрудниками полиции ДД.ММ.ГГ. При этом, вопреки требованиям п.3 ч.4 ст. 46, п.3 ч.3 ст. 49 УПК РФ, адвокат ему не был предоставлен с момента задержания, а стал принимать участие в деле после первого допроса, чем существенно нарушены его права, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством и Конституцией РФ. Считает, что судом проверка и оценка доказательств проведена с нарушением правил, предусмотренных ст.ст. 87, 88 УПК РФ, а также требований ч.3 ст. 49 Конституции РФ, в результате чего судом в основу приговора положены недопустимые доказательства, полученные на следствии с нарушением требований законодательства. Так, просит признать недопустимыми и исключить из числа доказательств заключения химических экспертиз, поскольку в них эксперт отнес изъятое вещество к наркотическим на том основании, что в его составе обнаружен , которое является производным N –, но не установлено, что оно является его аналогом, в то время как законом предусмотрена уголовная ответственность за преступления, связанные с наркотическими средствами или их аналогами, а не производными. С постановлениями о назначении всех экспертиз он, как обвиняемый, был ознакомлен следователем уже после их проведения, в результате чего был лишен предусмотренных ст.198 УПК РФ прав заявить отводы эксперту или ходатайствовать о проведении экспертизы в другом учреждении, при том, что эксперты ЭКЦ ГУ МВД находятся в служебной зависимости от органа следствия; ходатайствовать о постановке перед экспертами дополнительных вопросов, присутствовать при проведении экспертизы и давать пояснения. Оспаривает законность проведения осмотра в , поскольку, помимо согласия владельца квартиры Ч на осмотр жилища, необходимо было получить согласие его и Черикова, фактически проживающих в данной квартире, чего не было сделано; кроме того, осмотр жилища проведен в отсутствие судебного решения, при этом наличие обстоятельств, не терпящих отлагательств, не установлено. В связи с чем, предметы, изъятые при осмотре их жилища и признанные вещественными доказательствами, являются недопустимыми доказательствами и подлежат исключению из приговора. Ставит вопрос об исключении из числа доказательств показаний оперативных сотрудников Г1К, ТС1, Ш, поскольку они, как сотрудники МВД, принимали участие в обследовании автомобиля, участков местности, составляли протоколы, приглашали понятых, то есть являются дознавателями, в связи с чем их показания в силу требований п.1 ч.1ст. 61 УК РФ являются недопустимыми доказательствами. Не согласен с выводами суда в части ссылки как на доказательства его вины показания свидетелей Н, П, П1 – сотрудников полиции, которые указывают на его преступную деятельность с начала ДД.ММ.ГГ, поскольку информация, предоставленная этими сотрудниками, является ложной, т.к. с ДД.ММ.ГГ. он проходил военную службу в , в он прибыл ДД.ММ.ГГ, а в лишь ДД.ММ.ГГ, в связи с чем он не мог быть вовлечен Чериковым в конце ДД.ММ.ГГ года в преступную деятельность, как пояснили указанные свидетели. Просит исключить из числа доказательств показания указанных лиц, поскольку все сомнения толкуются в пользу виновного. Считает, что ДД.ММ.ГГ сотрудниками МВД «» следственные действия в ночное время проведены с нарушением положений ст. 157 УПК РФ, как и незаконно возбуждено уголовное дело в ДД.ММ.ГГ. Ссылаясь на Постановление Пленума от 30.06.2015г. № 30 « О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», указывает, что в его действиях было лишь приготовление к преступлению, выразившееся в создании условий для его совершения, не доведенное до конца, поскольку он был задержан сотрудниками полиции и не успел передать информацию о точном месте расположении «закладки» руководителям группы. В связи с чем считает незаконным возбуждение уголовного дела в отношении него по ч.3 ст.30, п.«г» ч.4 ст.228.1 УК и уголовное преследование по данной статье, просит переквалифицировать его действия на ч.1 ст. 30 п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ. Обращает внимание на имеющиеся в материалах дела нарушения со стороны следствия, что выразилось в несоблюдении прав обвиняемых, многочисленных исправлениях в протоколах следственных и процессуальных действий, наличие в них описок, технических ошибок, фальсификации материалов дела, что при пассивности защиты и ненадлежащем надзоре со стороны прокуратуры привело к существенному нарушению и ограничению его прав, гарантированных Конституцией, однако судом первой инстанции этим обстоятельствам не дано должной оценки. Считает, что следователем нарушены положения ст. 82 УК РФ в части приобщения и хранения вещественных доказательств, что выразилось в том, что к материалам дела вместо достаточных образцов приобщены сами наркотические средства, при этом хранились они в разных местах: в камерах хранений отделов полиции « », по . При ознакомлении с материалами дела в порядке ст.217 УПК РФ ему не были представлены для осмотра вещественные доказательства. Прокурор, утвердивший обвинительное заключение, проигнорировал указанные нарушения и направил дело в суд вместо того, чтобы вернуть следователю для устранения недостатков и восстановления нарушенных прав обвиняемых. Обращает внимание и на нарушение следователем Суверовым положений ст. 23-24 Конституции РФ о неприкосновенности частной, личной жизни, заключающееся в нераспространении сведений, ставших известных следователю при расследовании преступлений. Вопреки этим требованиям следователем приобщены к материалам дела фотографии интимного характера и личная переписка с девушкой, не имеющие отношения к факту незаконного оборота наркотических средств. Просит исключить из материалов дела указанные снимки. Приводя положения ст.ст.299, 307-309 УПК РФ, считает, что суд, находясь в совещательной комнате около 40 минут, не мог надлежащим образом разрешить все вопросы, предусмотренные вышеуказанными нормами в отношении всех осужденных, и напечатать приговор объемом 207 страниц, что свидетельствует, по мнению осужденного, об изготовлении приговора вне совещательной комнаты, что является основанием для его отмены. При этом копия приговора, оглашенного полностью ДД.ММ.ГГ., ему была вручена только ДД.ММ.ГГ. Считает, что основанием для отмены приговора является и тот факт, что суд, удовлетворив ходатайство подсудимого Макеева о вызове свидетеля Г (судебное заседание ДД.ММ.ГГ.), мер к его вызову не принял, а впоследствии окончил судебное следствие, без допроса указанного свидетеля. Кроме того, полагает, что Макееву в связи с установленным диагнозом (смешанное расстройство личности) необходимо было в обязательном порядке назначить и провести судебную экспертизу для определения его психического состояния и решения вопроса о его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания. Также не согласен с решением суда в части конфискации в доход государства изъятого у него сотового телефона », поскольку он не использовал его для незаконного сбыта наркотических средств, о чем говорил в своих показаниях, однако этот телефон необоснованно был признан органами следствия вещественным доказательством. Усматривает в приговоре противоречие, выразившееся в том, что Ахилова и Макеев сделали совместно одну закладку наркотического средства, массой грамма, а судом указано, что у каждого из них было изъято наркотической вещество массой грамма. Обращает внимание на неточности во вводной части приговора, где указано, что он невоеннообязанный, хотя в материалах дела имеется характеристика из воинской части. Просит освободить его и от взыскания в доход федерального бюджета процессуальных издержек, связанных с выплатой вознаграждения адвокату, мотивируя тем, что квалифицированной юридической помощи он не получил, адвокаты ненадлежащим образом исполняли свои обязанности, лишь формально присутствуя на следствии и в судебных заседаниях, занимали пассивную позицию, не выявив многочисленные нарушение, допущенные как следователем и прокурором, так и судом. К тому же он заявлял в суде ходатайство об отказе от адвоката ввиду трудного материального положения, в связи с чем считает, что защитник должен быть ему предоставлен бесплатно. Полагает, что судом необоснованно разрешен вопрос о взыскании с осужденных процессуальных издержек в приговоре, а не в отдельном постановлении. Ссылается на нарушения требований законодательства при ведении протокола судебного заседания, приводя те же доводы, что и Гусев в своих апелляционных жалобах. На основании изложенного, просит приговор отменить, вернуть ему изъятый сотовый телефон, материалы уголовного дела направить прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.

В возражениях осужденный Макеев М.В. просит отклонить доводы апелляционной жалобы осужденного Сафронова И.Н. о назначении ему психиатрической экспертизы.

Проверив материалы дела, суд апелляционной инстанции принимает следующее решение.

Рассмотрение уголовного дела проведено судом в рамках предъявленного обвинения, в соответствии с положениями главы 36 УПК РФ, определяющей общие условия судебного разбирательства, а также глав 37-39 УПК РФ, регламентирующих процедуру рассмотрения уголовного дела.

Выводы суда о виновности осужденных в совершении преступлений при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора, основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, содержание которых в приговоре раскрыто. Притом, каждое доказательство оценивалось судом с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в совокупности – достаточности для постановления обвинительного приговора, как того требует ст.88 УПК РФ. Мотивы принятого судом решения по результатам оценки доказательств изложены в приговоре согласно требованиям ст.307 УПК РФ.

Так, судом правильно в основу решения положены: признательные показания всех подсудимых, данные в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемых и обвиняемых, об обстоятельствах сбыта наркотических средств и их задержания, подтвержденные при проверки показаний на месте; оглашенные с согласия сторон показания сотрудников полиции К, ВТ1, Г1, К, К1, С, С1, Т, Ш, У, В1, М, Кириенко, Н, П, П1 о проведенных оперативно-розыскных мероприятиях, фиксации их результатов, установлении и задержании лиц, причастных к сбыту наркотических средств; а также показания свидетелей Е, Н1, С1, Д, Ди Д1, Д, А, Р, К2, А, К3, А1Е, Л1, М2, К2, А1, Б, В2, К2, Ч1, Щ, П2, О, ЕиМ., Б1, О, А3, Пи А., В2, Г2, И, Х, З, П3Ф, Ч3, В3, Т, Ч2 об обстоятельствах проведения следственных действий с их участием в качестве понятых; свидетелей С3, Г3, М2, А3, Ч1 – собственников квартир, которые они сдавали в аренду фигурантам по делу, пояснивших об отсутствии в квартирах до заселения последних посторонних предметов, в том числе наркотических средств; свидетеля Б который пояснил, что, работая таксистом, неоднократно возил Ахилову А. и Макеева, а также Артамонова, в ходе общения с которыми понял, что они занимаются распространением наркотических средств, поскольку не раз возил их и они забирали оптовые партии, затем делали розничные закладки. При этом свидетель дал подробные показания об обстоятельствах преступлений, ставших ему известными от указанных лиц, при проверки показаний на месте показал места, где осужденные забирали и раскладывали наркотические средства; свидетеля Г об известных ему обстоятельствах сбыта наркотических средств Макеевым, Артамоновым, Касторгиным, Ахиловой; протоколы осмотров, в ходе которых были обнаружены и изъяты свертки с наркотическими средствами, а также иные предметы, признанные в последующем вещественными доказательствами и приобщенные к материалам дела; заключения экспертов, установивших наименование и размер наркотических средств; а также иные, приведенные в приговоре доказательства.

Оценив указанную совокупность доказательств, а также все доводы стороны защиты и обвинения, проверив законность и обоснованность возбуждения уголовных дел, суд правильно пришел к выводу о доказанности вины осужденных в инкриминируемых деяниях, так как исследованные доказательства получены в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, дополняют друг друга и конкретизируют обстоятельства содеянного, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, приговор содержит развернутый анализ доказательств и мотивированные выводы суда о том, почему одни из них признаны достоверными, а другие отвергнуты. Каких-либо противоречий в выводах суд в приговоре не допустил.

Оснований для признания недопустимыми доказательствами показаний допрошенных в качестве свидетелей сотрудников правоохранительных органов, проводивших оперативно-розыскные мероприятия, задержание и личный досмотр осужденных, у суда первой инстанции не имелось, поскольку их показания являются последовательными, подтверждаются совокупностью исследованных судом доказательств, какие-либо противоречия в их показаниях, влияющие на достоверность установленных обстоятельств совершения осужденными преступлений, отсутствуют. Вопреки доводам жалоб, оснований утверждать, что указанные свидетели являются заинтересованными в исходе дела лицами ввиду занимаемых ими должностей сотрудников правоохранительных органов, не имеется. Это обстоятельство само по себе не является основанием для признания их показаний недопустимыми доказательствами и не ставит под сомнение достоверность их показаний. Поводов для оговора осужденных с их стороны либо наличия у них заинтересованности в исходе уголовного дела, судом не установлено, они предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Доводы жалоб осужденных о нарушении требований законодательства при проведении ОРМ, получении согласия на их проведение, рассекречивании их результатов, имеющих место фальсификациях и исправлениях в документах, суд апелляционной инстанции признает несостоятельными, поскольку в материалах дела отсутствуют объективные данные, которые бы давали основания полагать, что какие-либо доказательства могли быть фальсифицированы сотрудниками полиции. Все оперативно-розыскные мероприятия проведены в соответствии с требованиями Федерального закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», при наличии оперативной информации о преступной деятельности лиц, занимающихся незаконным оборотом наркотических средств, и были направлены на достижение целей, указанных в соответствующих постановлениях. Результаты деятельности сотрудников правоохранительных органов были оформлены в соответствии с требованиями закона, ставить под сомнение достоверность составленных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий документов у суда оснований не имелось, в связи с чем, он сослался на них в приговоре, как на допустимые доказательства. В результате проведения ОРМ были получены доказательства преступной деятельности обвиняемых, направленной на незаконный оборот наркотических средств, которые были изъяты. При этом, видеофиксация информации на личные телефоны сотрудников не ставит под сомнение ее достоверность. Данных, свидетельствующих о наличии в действиях сотрудников правоохранительных органов признаков подстрекательства, склонения, побуждения в прямой или косвенной форме к совершению преступлений, в материалах уголовного дела не содержится. Умысел фигурантов по делу на незаконный сбыт наркотических средств подтверждается их же показаниями, данными на предварительном следствии, сводками просушивания телефонных переговоров на протяжении длительного времени, из которых следует, что осужденные систематически занимались сбытом наркотических средств, заключениями экспертиз, результатами ОРМ и другими доказательствами по делу. Содержащееся в жалобах Михалина утверждение о том, что своевременное непресечение преступной деятельности Гусева указывает на создание условий для совершения остальными соучастниками оконченного преступления, надумано и основано на неправильном толковании закона. Поведение ОРМ « Наблюдение» в отношении Гусева в течение нескольких дней было обосновано необходимостью выявления всех участников группы, определения механизма сбыта, установления мест хранения наркотических средств, в рамках Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в ходе которых и были установлены участники группы.

Вопреки доводам жалобы осужденного Матвеева М.М., ОРМ « Оперативный эксперимент» с участием Гусева также был проведен в строгом соответствии с требованиями закона об ОРД, поскольку Гусев дал свое согласие на участие в нем, добровольно отправил сообщение о якобы сформированном тайнике, впоследствии сам Гусев не оспаривал законность проведения указанного действия, более того, сторона защиты ссылалась на это обстоятельство, в том числе и в апелляционных жалобах, как на активное способствование со стороны Гусева раскрытию и расследованию преступления, что и было признано судом смягчающим обстоятельством.

Не имеется оснований сомневаться в законности осмотра места происшествия – в , поскольку он проведен в соответствии с требованиями ст.ст.166,167 УПК РФ с согласия собственника квартиры Ч и в присутствии проживающих в ней лиц – Черикова и Сафронова, которые также не возражали против осмотра их жилища, каких либо замечаний по этому поводу не высказали. При таких обстоятельствах, вопреки доводам осужденного Сафронова И.Н., судебного разрешения в соответствии с положениями ст. 29 УПК РФ на проведение осмотра квартиры и не требовалось.

Нарушений правовых норм, регулирующих основания и порядок производства экспертиз по уголовному делу, а также правила проверки и оценки оспариваемых осужденными экспертиз, которые могли бы повлечь недопустимость заключений экспертов, не допущено.

Так, все экспертизы по делу проведены на основании постановлений следователя, вынесенных в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона. Несвоевременное ознакомление осужденных и их защитников с постановлениями следователя о назначении экспертиз, а также с заключениями экспертов не может расцениваться как основание для признания экспертных заключений недопустимыми доказательствами, поскольку в дальнейшем в ходе производства по делу сторона защиты не была лишена возможности оспаривать компетентность экспертов и объективность их заключений, а также ходатайствовать о постановке перед экспертами новых вопросов, проведении дополнительных или повторных экспертиз. Вопреки доводам жалоб осужденных, заключения судебно-химических экспертиз соответствуют требованиям ст.204 УПК РФ, являются мотивированными и научно обоснованными, содержат ответы на поставленные вопросы в пределах полномочий и компетенции экспертов. Оснований сомневаться в компетентности экспертов, а также в объективности и достоверности их выводов не имеется, каких-либо противоречий в заключениях экспертов не усматривается. Масса изъятых наркотических средств была установлена в ходе проведения исследований, при этом оснований сомневаться в достоверности изложенных сведений не имеется. В заключении специалистов и экспертов указано, что представленные на исследование вещества являются смесью, содержащей в своем составе наркотическое средство , которое является производным наркотического средства N- Доводы жалобы о неисследовании вопроса о возможности немедицинского потребления изъятых наркотических средств со ссылкой на постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» основаны на неверном толковании закона. Разъяснения, содержащиеся в абзаце 5 пункта 4 указанного постановления, относятся к ситуациям, когда наркотическое средство или психотропное вещество смешивается с нейтральными компонентами в целях сокрытия этого средства или вещества, находящегося в незаконном обороте, например, в целях перемещения их через таможенную границу Российской Федерации с последующим их извлечением из смеси для последующего использования. Вместе с тем, из заключений экспертов следует, что изъятые в рамках уголовного дела вещества представляют собой смеси, содержащие одно из установленных видов наркотических средств, вес наркотического вещества определяется массой всей смеси, выделение чистого наркотического средства из всей массы вещества законом не предусмотрено. С учетом изложенного у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания сомневаться в правильности выводов экспертов относительно вида и размера наркотического средства, изъятого у осужденных.

Кроме того в соответствии с постановлением Правительства РФ от 01.10.2012 г № 1002 уголовная ответственность наступает за незаконный оборот N – и его производных, каковым и является , в связи с чем установление, что последний является его аналогом и не требовалось.

Отсутствие в заключениях экспертов сведений о поверке используемых при исследовании приборов не является основанием признания их недопустимым, поскольку указание данных сведений в заключении эксперта не предусмотрено ст. 204 УПК РФ, оснований подвергать сомнению исправность и точность оборудования, применявшегося экспертами, не имеется. Само по себе отсутствие описания стадии визуального наблюдения и иллюстративного материала в приложении к заключениям экспертов, на что ссылаются осужденные, выводы экспертов не опровергает и не ставит под сомнение их обоснованность.

Доводы апелляционной жалобы Касторгина Ю.А. о добровольной выдаче им свертков с наркотическим средством общей массой граммов судом апелляционной инстанции признаются несостоятельными, поскольку он был задержан по подозрению в сбыте наркотических средств, сотрудники полиции в ходе оперативно-розыскного мероприятия наблюдали, как он сбросил наркотик под машину, откуда он впоследствии и был изъят, в связи с чем у него отсутствовала реальная возможность его дальнейшего хранения.

Вопреки доводам жалоб осужденных Гусева и Матвеева, их действия относительно грамм наркотического средства, находящегося в тайнике по в , органами предварительного следствия и судом правильно квалифицированы как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, поскольку согласно отработанной схеме распространения наркотических средств в составе организованной группы Матвеев, как и всегда, получив координаты тайника с оптовой партией, передал их Гусеву и предупредил о необходимости совместного поднятия данной партии наркотика. Тот факт, что на момент передачи сообщения Матвеевым Гусеву последний был уже задержан сотрудниками полиции, не освобождает их от уголовной ответственности, поскольку умысел их был направлен на незаконный оборот неопределенного количества наркотических средств в составе организованной группы, действия, направленные на получение очередной партии наркотиков, были ими совершены, однако, в связи с пресечением сотрудниками полиции деятельности группы, преступление не было доведено до конца по не зависящим от осужденных обстоятельствам.

Доводы жалобы осужденного Михалина Н.А. о признании недопустимым доказательством протокола осмотра автомобиля «» являются несостоятельнымия, поскольку осмотр проведен в рамках оперативно-розыскных мероприятий при наличии на то оснований, уполномоченными лицами, в присутствии понятых, с составлением необходимых документов. Оснований считать материалы дела фальсифицированными не имеется, так как эти доводы ничем не подтверждены. Изъятые в ходе осмотра предметы, имеющие отношение к делу, были впоследствии осмотрены и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. Оснований подвергать сомнению законность действий по помещению автомобиля на специализированную стоянку и соблюдение условий хранения не имеется. К тому же доводы жалобы о нарушении прав осужденного изъятием документов и личных вещей, не имеющих отношения к фактам распространения наркотических средств, не являются предметом проверки в настоящем судебном заседании, поскольку с данными требованиями осужденный вправе обратиться с жалобой на действия сотрудников полиции, нарушающих его конституционные либо гражданские права, в установленном законом порядке.

Вопреки доводам жалоб, каких-либо существенных нарушений требований уголовно-процессуального законодательства в ходе предварительного следствия, влекущих отмену приговора с направлением уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, не имеется.

Доводы жалоб осужденных о неполноте проведенного предварительного расследования, выразившегося в неустановлении руководителей организованной группы, как и утверждения о произвольности решения о возбуждении уголовного дела относительно наркотического средства массой грамма, изъятого в жилище Гусева в ходе обыска, возбуждении уголовных дел не в отношении конкретных лиц, а по фактам незаконного сбыта наркотических средств, нарушении правил ст. 82 УПК РФ при хранении вещественных доказательств, нельзя признать основанием для вывода о необходимости вмешательства в состоявшееся судебное решение, поскольку положения ст.38 УПК РФ позволяют следователю самостоятельно возбуждать уголовное дело, направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, в том числе решать вопросы относительно приобщения тех или иных предметов в качестве вещественных доказательств, определять места и условия их хранения. Оценка полноты проведенного предварительного расследования уголовного дела в компетенцию суда не входит. При этом суд в соответствии с требованиями ст.252 УПК РФ рассматривает поступившее уголовное дело в рамках предъявленного обвинения.

Вопреки доводам жалоб осужденных Гусева и Матвеева, оснований утверждать о фальсификации материалов дела, в том числе относительно наркотического средства массой грамма, не имеется. Как следует из материалов дела, при обыске в квартире Гусева ДД.ММ.ГГ в присутствии понятых было изъято много предметов, которые были упакованы надлежащим образом в 15 пакетов (т.***). При осмотре следователем ДД.ММ.ГГ содержимого пакета *** было обнаружено: один сверток изоляционной ленты синего цвета, шесть прозрачных полимерных пакетов с рельсовыми застежками –фиксаторами красного цвета, внутри которых находятся полимерные прозрачные пакеты с рельсовыми застежками-фиксаторами красного цвета и порошкообразным веществом розового цвета; полимерный прозрачный пакет с рельсовой застежкой-фиксатором красного цвета, с находящимся внутри порошкообразным веществом розового цвета; три полимерных прозрачных пакета с рельсовыми застежками-фиксаторами красного цвета, с находящимся внутри порошкообразным веществом сине-зеленого цвета, после чего эти свертки надлежащим образом упакованы и направлены на экспертизу, в ходе которой установлено, что находящееся в пакетиках и изоленте вещество является смесью, содержащей в своем составе наркотическое средство , производное N- общей массой грамма (т.***). Оснований сомневаться, что в осматриваемом следователем пакете *** были предметы, изъятые при обыске у Гусева, у суда апелляционной инстанции не имеется. Как следует из содержания протокола обыска, все изъятое было упаковано по пакетам, которые надлежащим образом опечатаны, перед осмотром указанных предметов, целостность упаковки нарушена не была, что зафиксировано на фототаблицах, приложенных к протоколу осмотра. После осмотра изъятые предметы также были упакованы надлежащим образом и направлены на экспертизу, что подтверждается фототаблицами на л.д. *** в т.*** По указанному факту обнаружения наркотических средств следователем было возбуждено уголовное дело *** (т.***), которое впоследствии соединено в одно производство с уголовным делом *** (т.***), в рамках которого и перепредъявлено обвинение Гусеву и Матвееву с увеличением объема наркотических средств с до грамма.

Утверждение осужденного Михалина об оказании на него давления со стороны сотрудников полиции голословно и не подтверждается какими-либо доказательствами. Показания были даны в присутствии защитника, правильность их записи была удостоверена ими, каких-либо заявлений по поводу содержания протоколов или порядка проведения данных следственных действий от Михалина и его защитника не поступало. Таким образом, оснований для вывода о том, что предварительное следствие было проведено с нарушением требований УПК РФ, - нет.

Доводы осуждённого Михалина о нарушении его права на защиту в связи с тем, что на стадии прений сторон в суде первой инстанции произошла замена адвоката, и она, не ознакомившись с материалами дела и не встретившись с ним заняла позицию стороны обвинения, как и в целом доводы всех осужденных о неэффективности защиты, являются несостоятельными.

Как следует из протоколов судебных заседаний, защитники занимали позицию, соответствующую интересам и позиции самих подсудимых в суде первой инстанции. Так, на предварительном следствии, и в судебном заседании осужденные вину признавали в полном объеме. В суде все подсудимые были согласны на исследование доказательств, в том числе на оглашение показаний всех свидетелей. Возражений об окончании судебного следствия ни от кого из них не поступало. Выступая в прениях, адвокаты активно отстаивали интересы своих подзащитных, обращая внимание суда на все имеющиеся по делу смягчающие наказание обстоятельства, а также иные данные о личности своих доверителей, которые стали известны в ходе рассмотрения дела.

При этом ни один из осужденных не заявлял отвод адвокату в связи с расхождением их позиции либо некачественным оказанием юридической помощи. Как следует из протокола судебного заседания, отказы от адвокатов были связаны исключительно с материальными затруднениями.

Таким образом, доводы жалоб осужденных о нарушении права на защиту, как и в целом об обвинительном уклоне и неполноте судебного разбирательства по уголовному делу несостоятельны.

Все необходимые требования уголовно-процессуального закона, строгое соблюдение которых обеспечивает правильное и объективное рассмотрение дела, судом первой инстанции по данному уголовному делу были выполнены.

Судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст. ст. 273-291 УПК РФ. При этом, как следует из протокола судебного заседания, суд не выступал ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты, создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, обеспечил равенство сторон, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. Заявленные в ходе рассмотрения дела ходатайства были разрешены судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, с вынесением мотивированных постановлений. Все представленные сторонами доказательства были исследованы в судебном заседании, при этом принцип состязательности сторон судом нарушен не был. При исследовании материалов дела, в том числе заключений экспертиз, каких либо замечаний, в том числе о неполном прочтении их содержания, не поступало. Показания свидетелей были оглашены с согласия стороны защиты, при этом никто из участников процесса не настаивал на их вызове и допросе. Тот факт, что свидетель Г так и не был вызван и допрошен в судебном заседании, несмотря на удовлетворение судом соответствующего ходатайства, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку никто из участников процесса, в том числе сторона защиты, не возражали закончить судебное следствие с учетом исследованных доказательств.

Каких-либо данных, свидетельствующих об односторонности или неполноте судебного следствия, не усматривается. Нарушений принципов объективности и беспристрастности, а также обстоятельств, свидетельствующих об ограничении прав осужденных в ходе судебного разбирательства, в том числе, права на защиту, не установлено.

Тот факт, что судья Новикова М.Г. принимала решения по ходатайствам следователя о разрешении производства отдельных следственных действий в рамках настоящего уголовного дела, в том числе и с участием прокурора Петрика Д.А., в силу требований ст. 61 УПК РФ не является обстоятельством, исключающим дальнейшее участие судьи и прокурора при рассмотрении дела по существу, поскольку рассматривая соответствующие ходатайства на досудебных стадиях суд не вдавался в оценку доказательств, вопросов квалификации и установления вины лиц, привлекаемых к уголовной ответственности.

Вопреки доводам жалоб, приговор соответствует положениям ст. ст. 302-304, 307-308 УПК РФ, в нем подробно изложены описание преступных деяний, с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий совершенных преступлений, а также доказательства, на которых основаны выводы суда, мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания и обоснование принятых решений по другим вопросам, указанным в ст. 299 УПК РФ

Судом установлены все фактические обстоятельства дела, подлежащие доказыванию в порядке ст. 73 УПК РФ.

Все обстоятельства, имеющие значение для дела, были всесторонне исследованы и проанализированы судом, представленные доказательства получили надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в своей совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела по существу, при этом приведены мотивы, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты судом. В основу приговора положены доказательства, которые были исследованы и проверены в ходе судебного разбирательства, каждое юридически значимое обстоятельство установлено судом первой инстанции на основании совокупности доказательств по делу, полученных в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального закона. Ни одно из доказательств, положенных в обоснование вывода о виновности осуждённого, каких-либо сомнений в своей достоверности и допустимости не вызывает.

Не усматривает суд апелляционной инстанции и нарушения тайны совещательной комнаты, поскольку законом не регламентировано время нахождения в ней суда перед провозглашением приговора, как и не запрещено изготовление проекта приговора. Из протокола судебного заседания и проведенной служебной проверки следует, что суд удалялся в совещательную комнату, по выходу из которой и начал провозглашать приговор. При этом не указание в протоколе судебного заседания времени ухода суда в совещательную комнату и выхода из нее, как и иные, приведенные в жалобах сведения о допущенных технических нарушениях при изготовлении протоколов судебных заседаний, не являются существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, влекущими отмену приговора по этим основаниям. Утверждение Матвеева в суде апелляционной инстанции о внесении в приговор изменений после его провозглашения является голословным.

Отсутствие в протоколе судебного заседания последнего слова Гусева, на что обращено внимание в его жалобе, является явной технической ошибкой, которая устранена судом путем удостоверения правильности замечаний осужденного Михалина Н.А. на протокол судебного заседания в этой части. ( т***).

Вручение Сафронову И.Н. копии приговора спустя 14 дней после его провозглашения не может быть признано существенным нарушением, поскольку не лишило его права на апелляционное обжалование.

Таким образом, каких-либо существенных нарушений требований уголовно-процессуального законодательства, ограничивающих конституционные и процессуальные права участников уголовного судопроизводства, как на предварительном следствии, так и при утверждении прокурором обвинительного заключения и рассмотрении дела в суде, не установлено, в связи с чем суд апелляционной инстанции, вопреки доводам жалоб, не усматривает оснований для вынесения частных определений в адрес следователя, прокурора и судьи.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами жалоб об отсутствии совокупности допустимых доказательств, подтверждающих виновность осужденных в преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств.

Несогласие стороны защиты с положенными в основу приговора доказательствами, как и с их оценкой в приговоре, не может свидетельствовать о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного заседания, недоказанности виновности осужденных, неправильном применении уголовного закона.

Иные доводы, изложенные в апелляционных жалобах, не содержат фактов, которые имели бы юридическое значение, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали изложенные выводы, направлены на переоценку установленных обстоятельств, оснований для которой не имеется, в связи с чем доводы жалоб признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными и не служат основанием для отмены приговора.

Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины осужденных в совершении преступлений, верно квалифицировал действия Михалина, Гусева и Матвеева по факту сбыта наркотического средства Афанасьеву по п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ – незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, в крупном размере;

по остальным фактам преступной деятельности: действия Гусева и Матвеева по ч.3 ст.30, ч.5 ст.228.1 УК РФ – покушение, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, в особо крупном размере, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам; действия Макеева - по ч.3 ст.30, п.«а» ч.4 ст.228.1 УК РФ – покушение, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, в значительном размере, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам;

действия Кириенко, Артамонова, Михалина, Ахиловой, Касторгина, Черикова и Сафронова по ч.3 ст.30, п.«а,г» ч.4 ст.228.1 УК РФ – покушение, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием средств информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, в крупном размере, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Соглашаясь с данной квалификацией, суд апелляционной инстанции считает необходимым отметить, что размер наркотических средств установлен заключениями химических экспертиз, который в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 1 октября 2012 г. N 1002 являлся, значительным, крупными или особо крупным.

О том, что осужденные действовали в составе организованной группы совместно с неустановленными лицами, свидетельствует тот факт, что до начала выполнения объективной стороны они договорились о сбыте наркотических средств, при этом распределили роли, которые подробно указаны при описании преступного деяния и подтверждены каждым из них в своих показаниях; каждый из них понимал, какую роль ( оптового или розничного закладчика) он выполняет в преступной схеме незаконного оборота наркотиков, был осведомлен о последующей реализации сформированных закладок непосредственным покупателям через интернет –магазин « » и тот факт, что не все они были знакомы между собой и не знали руководителя, а также не каждый из них связывались непосредственного с кураторами, не опровергает выводов об участии их в общей схеме незаконного распространения наркотических средств. Кроме того, в преступной группе, помимо иерархии и распределения ролей, действовала жесткая дисциплина, была предусмотрена система штрафов и наказаний, о которых лица, непосредственно работающие с кураторами, предупреждали вновь вовлеченных ими розничных закладчиков.

Совершение преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)» также подтверждается исследованными в суде доказательствами, в том числе и показаниями осужденных, из которых следует, что они работали закладчиками наркотических средств в Интернет-магазине, выполняя указания неизвестных лиц, получаемые посредством сети Интернет, о своих действиях по изъятию наркотических средств из тайников и последующего помещения расфасованных партий наркотиков в тайники все также сообщали руководителям группы по интернету, которые, действуя в рамках предварительного сговора, через сеть интернет сбывали наркотическое средство потребителям, о чем все осужденные также были осведомлены.

Квалификация действий Михалина, Гусева и Матвеева по факту сбыта наркотического средства А как оконченного преступления является, по мнению суда апелляционной инстанции, правильной, согласуется с разъяснениям Верховного Суда РФ, содержащимся в п. 13.1 постановления Пленума от 15.06.2006 №14 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», в соответствии с которым незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, независимо от их фактического получения приобретателем, в том числе когда данные действия осуществляются в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия, проводимого в соответствии с Федеральным законом от 12.08.1995 года №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». Изъятие в таких случаях сотрудниками правоохранительных органов из незаконного оборота указанных средств, не влияет на квалификацию преступления как оконченного.

По всем остальным фактам сбыта наркотических средств действия осужденных верно квалифицированы как покушение, поскольку их умысел не был доведен до конца по независящим от них обстоятельствам, в связи с задержанием сотрудниками полиции.

При назначении наказания судом в соответствии со ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ учитывались характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности виновных, смягчающие, отсутствие отягчающих наказание обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей.

Судом признаны и учтены в качестве смягчающих наказание обстоятельств каждому из осужденных: признание вины, раскаяние в содеянном, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, которое выразилось в даче первоначальных объяснений признательного содержания, признательных показаний, участии в процессуально- следственных действиях, где они рассказали о совершенном с их участием преступлении, о своей роли в преступлении, представили органам следствия информацию, имеющую значение для дела, сообщали сведения, не известные следствию.

Кроме того, Кириенко признаны и учтены: состояние здоровья, состояние здоровья ее близких родственников, в том числе, бабушки, которой требуется постоянный уход из-за имеющегося у нее заболевания; Михалину- наличие малолетнего ребенка, состояние здоровья его близких родственников; Ахиловой - ее состояние здоровья, а также состояние здоровья ее близких родственников; Матвееву – его состояние здоровья, состояние здоровья его близких родственников, в том числе, наличие у матери онкологического заболевания; Макееву - наличие малолетних детей, состояние здоровья его и его близких родственников, наличие инвалидности у отчима; Черикову - его состояние здоровья и состояние здоровья его близких родственников; Сафронову - наличие малолетнего ребенка.

То есть судом учтены, в том числе и те обстоятельства, на которые апеллянтами обращено внимание в доводах жалоб, при этом оснований полагать, что суд сделал это формально, не имеется.

Иных обстоятельств, смягчающих наказание осужденных, прямо предусмотренных ч.1 ст.61 УК РФ, не усматривается, признание в качестве таковых обстоятельств, не закрепленных данной нормой, в соответствии с ч.2 ст.61 УК РФ, является правом суда, а не его обязанностью и решается им в зависимости от конкретных обстоятельств дела и исходя из данных о личности осужденного. Суд не нашел оснований для отнесения к смягчающим иных, кроме перечисленных в приговоре обстоятельств, с чем у суда апелляционной инстанции нет оснований не согласиться.

Содержащиеся в апелляционных жалобах осужденных доводы о наличии оснований для признания в их действиях смягчающего обстоятельства, предусмотренного п."д" ч.1 ст.61 УК РФ - совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств, удовлетворению не подлежат. Испытываемые ими временные материальные затруднения, связанные с отсутствием работы, наличием иждивенцев и больных родственников, на что указывает и в апелляционных жалобах сторона защиты, вызваны обычными бытовыми причинами, и не свидетельствуют о стечении тяжелых жизненных обстоятельств.

Вместе с тем условия жизни семьи осужденных учтены судом при назначении наказания, а наличие несовершеннолетних детей и иных родственников на иждивении, в том числе состояние их здоровья, признаны судом смягчающими обстоятельствами.

Отягчающих наказание обстоятельств судом первой инстанции верно не усмотрено.

В полной мере судом учтены и данные о личности подсудимых, что нашло соответствующее отражение в приговоре.

Вопреки доводам жалоб осужденных, у суда не было оснований для назначения Макееву М.В. стационарной судебно-психиатрической экспертизы, не усматривает таковых и суд апелляционной инстанции. Его психическое состояние проверено, он обоснованно признан вменяемым, в том числе и с учетом имеющихся в деле медицинских документов, заключения экспертизы и его поведения в судебном заседании.

С учетом конкретных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности преступлений, данных о личности осужденных, а также принимая во внимание отсутствие каких-либо исключительных обстоятельств, как в отдельности, так и в совокупности, связанных с целями и мотивами преступлений, ролью виновных, их поведением во время и после совершения преступлений, также характер и степень фактического участия каждого их них в совершении группового преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, суд пришел к верному выводу о том, что достижение установленных законом целей наказания возможно лишь при назначении Кириенко, Михалину, Касторгину, Артамонову, Гусеву, Ахиловой, Матвееву, Макееву, Черикову, Сафронову только реального лишения свободы, не усмотрев оснований для применения положений ст.64 УК РФ, ст. 73 УК РФ, а также положений ч.6 ст. 15 УК РФ, мотивировав свои выводы в приговоре должным образом, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

При этом размер наказания определен в рамках санкций инкриминируемых статей, по каждому преступлению с применением правил ч.1 ст. 62 УК РФ, а за неоконченные преступления - с учетом требований ч. 3 ст. 66 УК РФ.

Вид исправительного учреждения для отбывания лишения свободы определен верно, в соответствии с требованиями п. «б,в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, Кириенко, Ахиловой - в исправительной колонии общего режима, Михалину, Касторгину, Артамонову, Гусеву, Матвееву, Макееву, Черикову, Сафронову - в исправительной колонии строгого режима.

Таким образом, суд принял во внимание все обстоятельства, подлежащие учету при определении вида и размера наказания, а потому суд апелляционной инстанции не находит поводов для признания назначенного виновным наказания несправедливым вследствие его чрезмерной суровости.

Вместе с тем, доводы апелляционных жалоб осужденных и апелляционного представления в части зачета времени содержания осужденных под стражей заслуживают внимания.

Судом в срок лишения свободы Артамонову В.А., Касторгину Ю.Г. и Михалину Н.А. зачтено время содержания их под стражей с ДД.ММ.ГГ, Макееву М.В. – с ДД.ММ.ГГ, Черикову А.В. и Сафронову И.Н. с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Несмотря на то, что протоколы задержания Артамонова В.А., Касторгина Ю.Г. и Михалина Н.А. были оформлены ДД.ММ.ГГ, Макеева М.В. – ДД.ММ.ГГ, Черикова А.В. и Сафронова И.Н. - ДД.ММ.ГГ, из материалов дела, в частности, показаний осужденных на предварительном следствии, сотрудников полиции, проводивших задержание фигурантов по делу, а также самого описания преступного деяния, признанного судом доказанным, следует, что Артамонов В.А., Касторгин Ю.Г. и Михалин Н.А. были фактически задержаны сотрудниками полиции ДД.ММ.ГГ, Макеев М.В. – ДД.ММ.ГГ, Чериков А.В. и Сафронов И.Н. - ДД.ММ.ГГ. На основании изложенного, приговор в этой части подлежит изменению, с зачетом в срок отбытого наказания периода содержания под стражей указанных лиц с момента их фактического задержания сотрудниками полиции.

Кроме того, согласно протоколу судебного заседания, приговор судом провозглашался с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, соответственно, Кириенко Е.О. была взята под стражу в зале суда ДД.ММ.ГГ и с этой даты, а не с ДД.ММ.ГГ, как указал суд, подлежит зачету время ее содержания под стражей до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии на основании ч.3.2 ст.72 УК РФ.

Также судом необоснованно указано о зачете в срок лишения свободы периода содержания Кириенко Е.О. под домашним арестом до вступления приговора в законную силу, поскольку домашний арест в качестве меры пресечения ей был избран с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ включительно, в связи с чем приговор и в этой части подлежит уточнению.

Процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения защитникам, участвовавших в деле по назначению органов предварительного расследования и суда, взысканы с осужденных в доход федерального бюджета с соблюдением требований, содержащихся в ст. ст. 131, 132 УПК РФ. Суд частично освободил осужденных от взыскания процессуальных издержек, должным образом мотивировав свое решение. Предусмотренных законом оснований для полного освобождения от взыскания процессуальных издержек, вопреки доводам жалоб осужденных, не имеется. Отсутствие у трудоспособных осужденных на момент решения данного вопроса денежных средств, необходимых для выплаты взысканных сумм или иного имущества, отбывание реального наказания, само по себе не является достаточным основанием для их освобождения от взыскания процессуальных издержек, они находятся в молодом трудоспособном возрасте и не лишены в дальнейшем возможности возместить государству указанные расходы.

Что касается конфискации имущества осужденных, то в целом судом в этой части принято правильное решение. Сотовые телефоны, автомобили, которые использовались в целях совершения преступления, а также денежные средства, полученные от продажи наркотических средств, судом верно на основании ст. 104.1 УК РФ конфискованы в доход государства, в том числе и автомобиль , который, как следует из материалов дела, использовался Михалиным в преступных целях – для перевозки наркотических средств и поездок для формирования закладок, при задержании и осмотре в автомобиле были обнаружены наркотические средства. Вопреки доводам жалобы осужденного Михалина, его право собственности на данный автомобиль подтверждается договором купли-продажи в простой письменной форме, что согласуется с положениями ст.ст.454 и 223 ГК РФ, к тому же иные лица не лишены возможности оспорить принадлежащие им права в установленном законом порядке.

Вместе с тем, в материалах дела не имеется сведений о том, что мобильный телефон «», принадлежащий Сафронову, использовался им в преступных целях. Согласно протоколу осмотра указанного телефона, в нем не содержалось какой-либо информации свидетельствующей о его использовании при незаконном обороте наркотических средств, в связи с чем доводы жалобы осужденного в этой части подлежат удовлетворению, а телефон - возврату его владельцу Сафронову И.Н.

Нарушений уголовно – процессуального закона, влекущих отмену судебного решения, не имеется.

Руководствуясь ст.389.13, п.9 ч.1 ст.389.20, ст.389.28, ст.389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

Приговор Центрального районного суда г. Барнаула Алтайского края от 23 ноября 2021 года в отношении Михалина Н.А., Кириенко Е.О., Макеева М.В., Артамонова В.А., Касторгина Ю.Г., Черикова , Сафронова И.Н.- изменить.

Зачесть Кириенко Е.О. в срок отбытия наказания время нахождения ее под домашним арестом с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ включительно, из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы согласно ч.3.4 ст.72 УК РФ, а также период содержания под стражей с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ и с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии общего режима на основании ч.3.2 ст.72 УК РФ.

Артамонову В.А., Касторгину Ю.Г. и Михалину Н.А. зачесть в срок отбытия наказания время содержания их под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Макееву М.В. зачесть в срок отбытия наказания время содержания его под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Черикову А.В. и Сафронов у И.Н. зачесть в срок отбытия наказания время содержания их под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима на основании ч. 3.2 ст.72 УК РФ.

Исключить указание о конфискации в доход государства мобильного телефона «, и возвратить его владельцу Сафронову И.Н.

В остальном приговор суда оставить без изменения, апелляционное представление прокурора удовлетворить, апелляционные жалобы осужденных Артамонова В.А., Касторгина Ю.Г., Михалина Н.А., Черикова А.В. и Сафронова И.Н. удовлетворить частично, апелляционные жалобы остальных осужденных и адвокатов оставить без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его вынесения и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции через суд первой инстанции, постановивший приговор, в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу, а осужденными, содержащимися под стражей, в тот же срок со дня вручения копии вступившего в законную силу судебного решения. В случае пропуска указанного срока или отказа в его восстановлении кассационная жалоба, представление подаются непосредственно в указанный суд кассационный инстанции.

Осужденные, содержащиеся под стражей, вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции, о чем может быть заявлено в кассационной жалобе, либо в течение трёх суток со дня получения извещения о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции, если уголовное дело было передано в суд кассационной инстанции по кассационному представлению прокурора или кассационной жалобе другого лица.

Председательствующий А.Н. Снегирев

Судьи Н.В. Ярыгина

Л.Е. Щигорева