Гражданский кодекс часть 1

осужденного ФИО2, его защитников: адвоката Мордовской Республиканской Коллегии адвокатов Адвокатской палаты Республики Мордовия Абелова А.О., представившего удостоверение № 493 и ордер № 108 от 11 февраля 2019 года; адвоката Коллегии адвокатов «Лига» Адвокатской палаты Республики Мордовия Шмаковой Н.Ю., представившей удостоверение № 143 и ордер № 8 от 07 февраля 2019 года; адвоката Московской коллегии адвокатов «Александр Тонконог и партнеры» Тонконог А.Н., представившего удостоверение № 17092 и ордер № 14/19 от 11 февраля 2019 года,

осужденного ФИО3, его защитников: адвоката Мордовской Республиканской Коллегии адвокатов Адвокатской палаты Республики Мордовия Аркайкина А.Б., представившего удостоверение № 512 и ордер № 66 от 11 февраля 2019 года; адвоката Пензенской областной коллегии адвокатов №3 Адвокатской палаты Пензенской области Масловой Ю.А., представившей удостоверение № 807 и ордер № 002083 от 11 февраля 2019 года,

осужденного ФИО4, его защитников: адвоката Коллегии адвокатов «Щит» Адвокатской палаты Республики Мордовия Бодягина М.М., представившего удостоверение № 415 и ордер № 268 от 25 октября 2018 года, адвоката НО «Кызылская городская коллегия адвокатов» Республики Тыва Амирова Р.В., представившего удостоверение № 694 и ордер № 003353 от 26 ноября 2018 года,

осужденного ФИО5, его защитника – адвоката Коллегии адвокатов «Щит» Адвокатской палаты Республики Мордовия Камаева В.Ф., представившего удостоверение № 96 и ордер № 071 от 11 февраля 2019 года,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу осужденного ФИО2, апелляционную жалобу и дополнения к ней адвоката Абелова А.О. в защиту интересов осужденного ФИО2, апелляционную жалобу адвоката Шмаковой Н.Ю. в защиту интересов осужденного ФИО2, апелляционную жалобу и дополнения к ней осужденного ФИО3 и в защиту его интересов адвоката Масловой Ю.А., апелляционную жалобу и дополнения к ней адвоката Аркайкина А.Б. в защиту интересов осужденного ФИО3, апелляционную жалобу адвоката Заварюхина Ф.В. в защиту интересов осужденного ФИО3, апелляционную жалобу и дополнения к ней адвоката Бодягина М.М. в защиту интересов осужденного ФИО4, апелляционную жалобу и дополнения к ней адвоката Камаева В.Ф. в защиту интересов осужденного ФИО5 на приговор Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 24 октября 2018 года, которым

ФИО2, родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, русским языком владеющий, в услугах переводчика не нуждающийся, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>, <данные изъяты>, работающий коммерческим директором ЗАО «Ичалки», ранее не судимый,

осужден по части третьей статьи 30, пункту «б» части четвертой статьи 291 УК Российской Федерации к 7 годам лишения свободы, с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий на 2 года, со штрафом в размере пятикратной суммы взятки – 1 000 000 рублей в доход государства, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима

Начало срока отбывания дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий, ФИО1 постановлено исчислять с момента отбытия основного наказания в виде лишения свободы.

Дополнительное наказание в виде штрафа ФИО2 постановлено исполнять самостоятельно.

Наказание в виде лишения свободы ФИО2 постановлено исчислять с 24 октября 2018 года, с зачетом в срок отбытия наказания срока задержания в порядке статей 91, 92 УПК Российской Федерации 31 января 2017 года и срока содержания под стражей с 01 февраля 2017 года по 20 июля 2017 года из расчета один день содержания под стражей за один день лишения свободы, срока домашнего ареста с 21 июля 2017 года по 31 октября 2017 года из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы.

Мера пресечения ФИО2 до вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на содержание под стражей с момента провозглашения приговора и до вступления его в законную силу; ФИО2 взят под стражу в зале суда,

ФИО3, родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, русским языком владеющий, в услугах переводчика не нуждающийся, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>, <данные изъяты>, ранее не судимый,

осужден по части третьей статьи 30, пункту «б» части третьей статьи 291.1 УК Российской Федерации к 5 годам лишения свободы, без назначения дополнительных наказаний, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Наказание в виде лишения свободы ФИО3 постановлено исчислять с 24 октября 2018 года, с зачетом в срок отбытия наказания срока задержания в порядке статей 91, 92 УПК Российской Федерации 31 января 2017 года, срока содержания под стражей с 01 февраля 2017 года по 18 июля 2017 года из расчета один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы, срока домашнего ареста с 19 июля 2017 года по 31 октября 2017 года из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы.

Мера пресечения ФИО3 до вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на содержание под стражей с момента провозглашения приговора и до вступления его в законную силу; ФИО3 взят под стражу в зале суда.

ФИО4, родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, русским языком владеющий, в услугах переводчика не нуждающийся, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>, <данные изъяты> ранее не судимый,

Наказание в виде лишения свободы ФИО4 постановлено исчислять с 24 октября 2018 года.

Мера пресечения ФИО4 до вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на содержание под стражей с момента провозглашения приговора и до вступления его в законную силу; ФИО4 взят под стражу в зале суда.

ФИО5, родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, русским языком владеющий, в услугах переводчика не нуждающийся, зарегистрированный по адресу: <адрес>, фактически проживающий по адресу: <адрес>, <данные изъяты>, ранее не судимый,

осужден по части третьей статьи 30, пункту «б» части третьей статьи 291.1 УК Российской Федерации, с применением статьи 64 УК Российской Федерации к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, без назначения дополнительных наказаний, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Наказание в виде лишения свободы ФИО5 постановлено исчислять с 24 октября 2018 года, с зачетом в срок отбытия наказания срока задержания в порядке статей 91, 92 УПК Российской Федерации 31 января 2017 года из расчета один день задержания за полтора дня лишения свободы, срока домашнего ареста с 01 февраля 2017 года по 01 ноября 2017 года из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы.

Мера пресечения ФИО5 до вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на содержание под стражей с момента провозглашения приговора и до вступления его в законную силу; ФИО5 взят под стражу в зале суда.

В приговоре разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Матяева Д.Н., выслушав осужденного ФИО2 и в защиту его интересов адвокатов Абелова А.О., Шмакову Н.Ю., Тонконог А.Н., осужденного ФИО3 и в защиту его интересов адвокатов Аркайкина А.Б., Маслову Ю.А., осужденного ФИО4 и в защиту его интересов адвокатов Бодягина М.М., Амирова Р.В., осужденного ФИО5 и в защиту его интересов адвоката Камаева В.Ф., поддержавших доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, мнение прокурора Мухина В.Г., полагавшего, что приговор подлежит оставлению без изменения, судебная коллегия

установила:

ФИО2 признан виновным в покушении на дачу взятки должностному лицу через посредника за совершение заведомо незаконных действий, в крупном размере.

ФИО3, ФИО4 и ФИО5 признаны виновными в покушении на посредничество во взяточничестве, то есть ином способствовании взяткодателю в достижении и реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки за совершение заведомо незаконных действий, в крупном размере.

Приговором суда установлено, что 30 января 2017 года примерно в 14 часов 15 минут на 15-ом километре автомобильной дороги «Саранск-Большое Игнатово», на территории Лямбирского района Республики Мордовия директор ЗАО «Ичалки» ФИО2 при посредничестве ФИО4, ФИО3 и ФИО5 совершил покушение на дачу взятки в виде денег в размере 200 000 рублей должностному лицу – начальнику отделения государственной инспекции безопасности дорожного движения ММО МВД России «<данные изъяты>» М. за использование им возможностей занимаемой должности для оказания воздействия на подчиненных ему должностных лиц указанного отделения в целях совершения ими действий (бездействия) по службе в пользу представляемого взяткодателем ЗАО «Ичалки», а именно за несоставление протоколов о совершении работниками данного общества административных правонарушений в области дорожного движения.

Преступления каждым из осужденных совершены при обстоятельствах, установленных судом и подробно изложенных в приговоре.

При рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции подсудимые ФИО2, ФИО4, ФИО3 вину в предъявленном им обвинении не признали; подсудимый ФИО5 вину в совершении преступления признал частично.

В апелляционной жалобе осужденный ФИО2 считает приговор суда подлежащим отмене в связи с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, допущенными судом. Указывает, что время его нахождения под домашним арестом в период с 21 июля 2017 года по 31 октября 2017 года зачтено в срок отбытия им наказания из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы. Считает, что использованное судом правило о зачете наказания было принято неправильно, так как срок нахождения под домашним арестом должен засчитываться из расчета один день домашнего ареста за один день лишения свободы. Просит приговор суда в отношении него отменить, вынести оправдательный приговор, признать за ним право на реабилитацию.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Абелов А.О., действующий в защиту интересов осужденного ФИО2, считает приговор суда подлежащим отмене в связи с тем, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также в связи с допущенными судом существенными нарушениями норм материального и процессуального права. Отмечает, что время нахождения ФИО2 под домашним арестом в период с 21 июля 2017 года по 31 октября 2017 года неверно, в нарушение статьи 10 УК Российской Федерации и пункта 2 части 10 статьи 109 УПК Российской Федерации, зачтено в срок отбытия наказания из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы в нарушение статьи 10 УК Российской Федерации и пункта 2 части 10 статьи 109 УПК Российской Федерации. Указывает, что в ходе судебного следствия сторона защиты заявляла, о вымогательстве начальником <данные изъяты> ОГИБДД М. у подсудимых взятки путем наложения на ЗАО «Ичалки» значительных штрафов (порядка 1 000 000 рублей) за короткий промежуток времени (2 месяца). Отвергая данный довод, суд первой инстанции сослался на законность административных протоколов вынесенных в отношении ЗАО «Ичалки», однако, согласно сведений из республиканской ГИБДД, до фактически назначения 09 сентября 2016 года ФИО2 директором ЗАО «Ичалки» данное общество практически не привлекалось к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения. Считает, что указанными действиями М. намеренно создавал условия, при которых руководство ЗАО «Ичалки» вынуждалось к передаче ему вознаграждения с целью предотвращения вредных последствий для своих правоохраняемых интересов, то есть вымогал взятку. Действующее международное и национальное законодательство исключает ответственность за совершенное преступление, если оно было спровоцировано сотрудниками органов правопорядка. Начальник ГИБДД М. действовал в рамках ОРМ, проводимых сотрудниками УФСБ, и своими действиями подстрекал подсудимых к совершению преступления (передачи ему вознаграждения), однако данный довод стороны защиты не получил никакой оценки суда. Из показаний ФИО2 следует, что в январе 2017 года ему с незнакомого номера позвонил М. и настойчиво предлагал встретиться. В ходе разговора М. сообщил, что за не составление протоколов в отношении ЗАО «Ичалки» тот должен передавать ему ежеквартально определенную денежную сумму, указав при этом, что ФИО2 уже должен передать ему деньги за 4 квартал 2016 года. После этого разговора ФИО2 понял, что М. провоцирует его на дачу ему взятки и что наложенные ранее на ЗАО «Ичалки» штрафы были призваны заставить его передать ему эту взятку. Признавая данные показания ФИО2 не достоверными, суд первой инстанции указал, что они ничем не подтверждены, а умысел ФИО2 на дачу взятки М. сформировался в декабре 2016, что следует из видеозаписи разговоров ФИО2 и ФИО3 от 29 декабря 2016 года и 28 января 2017 года, а также видеозаписью разговора ФИО2 и Ж. от 13 января 2017 года. Однако данный вывод суда противоречит фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного следствия, в частности, показаниям осужденного ФИО3 и свидетеля Ж. Все вышеуказанные обстоятельства неопровержимо свидетельствуют о том, что своими действиями М. склонял подсудимых к совершению преступления, то есть дачи ему взятки. Факт подстрекательства со стороны М. также следует из содержания его неоднократных разговоров с осужденными. Вещественные доказательства - видеозаписи с наименованиями «29.12.2016 12_01-12_03.avi», «13.01.2017 10_30-10_32.avi», «28.01.2017 13_25-13_27.avi» не могут являться доказательствами вины ФИО2 по причине того, что они подвергались монтажу, и слова собеседников были вырваны из контекста, поэтому действительный смысл разговора достоверно определить невозможно, в связи с чем их нельзя признать достоверными и допустимыми доказательствами. Сторона защиты ходатайствовала перед судом о назначении судебной фоноскопической экспертизы с целью определения наличия признаков монтажа видеозаписи или иных изменений, внесенных до или после проведения видеозаписи, однако суд данное ходатайство отклонил. Полагает, что показания свидетелей М.и С., а также показания осужденного ФИО5 не отвечают требованию достоверности и во многом противоречат собранным по делу доказательствам. Отмечает, что в ходе судебного заседания 19 июля 2018 года по ходатайству стороны защиты прослушана аудиозапись переговоров А., А1,, С1 и бывшего директора ЗАО «Ичалки» М1, из которой следует, что М1 выдвигает С1 требование переоформить принадлежащее ей ООО «<данные изъяты>», держателя 76% акций ЗАО «Ичалки», на его сына, указав, что в противном случае ее сын ФИО2 будет осужден на длительный срок лишения свободы за дачу взятки сотруднику ГАИ. Однако в приобщении аудиозаписи к материалам дела отказано без приведения мотивов принятого решения. В ходе судебного заседания 14 августа 2018 года сторона защиты ходатайствовала о приобщении к материалам дела ряда фотографий, свидетельствующих о наличии между свидетелем обвинения М. и бывшим директором ЗАО «Ичалки» М1 тесных внеслужебных отношений. Указанное ходатайство было также безмотивно отклонено судом. Считает, что таким образом суд нарушил право подсудимых на защиту, а также положения статей 86 и 159 УПК Российской Федерации. Как на доказательство вины подсудимых суд сослался на протокол очной ставки между обвиняемым ФИО5 и обвиняемым ФИО3 от 07 сентября 2017 года (т.5 л.д.181-188), на протокол очной ставки между обвиняемым ФИО5 и свидетелем М. от 31 августа 2017 года (т.5 л.д.168-175) и протокол очной ставки между обвиняемым ФИО4 и свидетелем М. от 24 ноября 2017 года (т.6 л.д.196-200), оглашенных судом по ходатайству государственного обвинителя в ходе судебных заседаний 08 и 14 августа 2018 года при наличии возражений стороны защиты. Считает, что указанные протоколы очных ставок оглашены судом незаконно, суд каких-либо оснований, предусмотренных статьей 276 УПК Российской Федерации, не привел, кроме того, на момент оглашения протокола очной ставки подсудимый ФИО3 еще не был допрошен судом. Обращает внимание, что вопреки разъяснениям пункта 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре», как на доказательства вины осужденных суд сослался на ряд доказательств, однако содержание данных доказательств и их доказательное значение в приговоре не раскрыл, какой-либо оценки им не дал, ограничившись их перечислением. Кроме того суд в основу обвинительного приговора положил ряд доказательств, на признании недопустимыми которых ходатайствовала сторона защиты, поскольку они были получены с нарушением статьи 75 УПК Российской Федерации. Ряд ходатайств, заявленных стороной защиты, вообще не получили своего разрешения при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, а доказательства, представленные защитой, в частности, заключение специалиста Г. относительно заключения судебной лингвистической экспертизы, не получили своей оценки. Просит приговор суда в отношении ФИО2 отменить, постановить оправдательный приговор, признать за ФИО2 право на реабилитацию.

В апелляционной жалобе адвокат Шмакова Н.Ю., действующая в интересах осужденного ФИО2, считает приговор суда незаконным, необоснованным и подлежащим отмене. Со ссылкой на статью 14 УПК Российской Федерации указывает, что суд первой инстанции в основу обвинительного приговора положил показания свидетеля М., которые являются ложными, противоречивыми и опровергаются как показаниями подсудимых ФИО2, ФИО4, ФИО3, так и показаниями свидетелей и письменными материалами уголовного дела. Подсудимый ФИО2, в отличие от свидетеля М., был всегда последователен в своих показаниях, вину не признавал, говорил об отсутствии намерений дать взятку М., несмотря на то, что последний провоцировал его на дачу взятки за не составление административных протоколов, и в январе 2017 года М. конкретно предложил ФИО2 передавать ему ежеквартально определенную сумму денег, на что ФИО2 ответил отказом. ФИО2 пояснил, что в отношении ЗАО «Ичалки» была попытка «рейдерского захвата», в которой принимали участие бывший директор предприятия М1., действовавший с помощью М., создававшего невозможные условия для нормальной работы ЗАО «Ичалки», что подтверждается показаниями свидетелей и аудиозаписью разговоров М1 с родственниками осужденного. Вопрос о даче взятки М никогда не обсуждался. Работники ЗАО «Ичалки» С2, П., П1, поясняли, что когда директором предприятия стал ФИО2 их технику стали останавливать сотрудники ГИБДД и штрафовать, а ранее, когда директором был М1., такого не происходило. Суд не поставил под сомнение показания М о том, что ему не было известно о проведении оперативных мероприятий УФСБ, что ему не было известно о том, что его служебный автомобиль и форменная одежда были оборудованы специальной техникой для аудио-видеофиксации, тогда как из материалов уголовного дела следует, что М. действовал в рамках оперативно-розыскных мероприятий. Последний постоянно менял свои показания, что свидетельствует о том, что он говорит неправду. Адвокат ставит под сомнение правдивость показаний свидетелей С3 и Л. - сотрудников УФСБ, которые и на следствии, и в суде утверждали, что М. не было известно о проводимых оперативных мероприятиях. Считает видеозаписи от 29 декабря 2016 года, 13 января 2017 года, 29 января 2017 года, 30 января 2017 года недопустимыми доказательствами, поскольку они получены с нарушением закона, смонтированы, из общего контекста вырезаны важные фрагменты разговоров, когда собеседники решают не платить М., несмотря на его требования. Заключение лингвистической экспертизы также является недопустимым доказательством, поскольку является не полным, эксперт дал ответы не на все поставленные вопросы, содержание разговора, зафиксированного в видеофайле от 7 ноября 2016 года, эксперт Р. не исследовала, также эксперт пояснила, что видеозаписи она просматривала, но часть разговоров велась на татарском языке, которым она не владеет, предметом ее исследования были тексты, зафиксированные в протоколах осмотра видеозаписей. Обращает внимание, что в нарушение статьи 60 УК Российской Федерации во время проведения следственного действия в качестве понятых были приглашены Р1 и Б., которые являются общественными помощниками как следователя Ф., в производстве которого находилось данное уголовное дело, так и следователя М2., направившей уголовное дело в суд с обвинительным заключением, и которые были заинтересованы в исходе дела. Полагает, что основанием для признания недопустимыми доказательствами протоколов осмотра и прослушивания фонограмм является и то обстоятельство, что переводчик У. речь не переводила, а лишь сличала ее с данным ей текстом, У. не отрицала, что текст не всегда совпадал с видеозаписью. Суд при вынесении обвинительного приговора как на доказательство вины осужденных незаконно сослался на показания ФИО4, данные им в ходе предварительного следствия 31 января 2017 года (т.1 л.д.105), между тем показания ФИО4 в судебном заседании не оглашались, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и влечет за собой отмену приговора. Считает, что к показаниям ФИО5, на которые суд ссылается в приговоре как на доказательство вины ФИО2, следует отнестись критически, поскольку они не последовательны и противоречивы, давая их, ФИО5 желал получить снисхождение суда. Полагает, что со стороны М. и сотрудников правоохранительных органов имела место провокация, ситуация вокруг ЗАО «Ичалки» была создана с единственной целью - создать для предприятия невыносимые условия для работы и в последующем спровоцировать ФИО2 на совершение незаконных действий, устранить его и завладеть акциями ЗАО «Ичалки». Просит приговор суда в отношении ФИО2 отменить, постановить в отношении него оправдательный приговор, освободить его из-под стражи.

В апелляционной жалобе осужденный ФИО3 считает приговор суда незаконным ввиду существенного нарушения судом уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, и чрезмерной суровости. Указывает, что нарушено его право на защиту, поскольку его единственному (на тот момент) защитнику - адвокату Заварюхину Ф.В. было незаконно отказано в ознакомлении с делом. Отмечает, что все осужденные по данному делу склонялись к совершению преступления, так М. заведомо создавал условия, при которых вынуждал передать ему взятку с целью предотвращения вредных последствий для ЗАО «Ичалки». Подстрекательство к совершению преступления является обстоятельством, исключающим наказуемость деяния. Однако суд проигнорировал доказательства того, что со стороны М. и сотрудников УФСБ по Республике Мордовия имело место подстрекательство к совершению преступления. Считает, что рассмотрение дела прошло с многочисленными нарушениями закона, о которых заявляла сторона защиты на протяжении всего рассмотрения уголовного дела. Просит приговор суда отменить, вынести по делу новое решение, которым его оправдать.

В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный ФИО3 и в защиту его интересов адвокат Маслова Ю.А. считают приговор незаконным, необоснованным, несправедливым и подлежащим отмене. Полагают, что при постановлении приговора не в полной мере выполнены требования части 4 статьи 7, статей 73, 87, 307 УПК Российской Федерации, что привело к неверному выводу о виновности осужденного ФИО3 в инкриминируемом ему преступлении. О ложности показаний М. как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании свидетельствовали многочисленные факты: его показания не соответствовали не только показаниям подсудимых ФИО2, ФИО4, ФИО3, но и показаниям подсудимого ФИО5, которые были взяты судом за основу приговора, показаниям свидетелей Я., Ж.; неоспоримым фактом несоответствия действительности показаний М.., кроме того, являлись записи разговоров, сделанные сотрудниками ФСБ, которые хоть и были обрезаны, но все-таки подтверждали версию защиты о вымогательстве взятки со стороны М. и о провокационных действиях как самого М., так и сотрудников УФСБ в отношении ФИО2 и других осужденных. На записях разговоров с М. не имеется ни одного слова о предложении денег со стороны осужденных за то, чтобы М. совершил именно незаконные действия. О ложности показаний М. свидетельствовал также тот факт, что суд исключил из обвинения эпизод от 02 сентября 2016 года, который был инкриминирован осужденным только на основании показаний М. О том, что М. вводил суд в заблуждение, свидетельствуют и его показания о не осведомленности ни об одном из действий сотрудников УФСБ в рамках ОРМ по данному уголовному делу. Обращают внимание, что суд необоснованно отклонил доводы защиты об участии М. в попытке «рейдерского захвата» ЗАО «Ичалки», а заключение под стражу осужденных явилось результатом сфабрикованного уголовного дела и провокационных действий М. при поддержке органов УФСБ с целью вынудить главного акционера ЗАО «Ичалки» передать пакет акций заинтересованным лицам в обмен на свободу подсудимых и прекращение в отношении них дела; об этом свидетельствовали показания подсудимых и ряда свидетелей, записи разговоров между М1 и А,А1. Указывают, что в основу приговора положены недопустимые доказательства, а именно, протоколы осмотра и прослушивания фонограмм от 14.04.2017 (т.2 л.д.98-106), от 15.04.2017 (т.2 л.д.107-109, 110-112, 113-115), от 17.04.2017 (т.2 л.д.116-120, 121-124), от 18.04.2017 (т.2 л.д.125-129) с участием переводчика У.., а также лингвистическая экспертиза № 973/3-1 от 26.07.2017 (т.5 л.д.3-11). Считают данные доказательства недопустимыми, поскольку была нарушена процедура их получения в целом. Согласно показаниям специалиста У., участвовавшей в качестве переводчика при осмотре и прослушивании фонограмм, она не осуществляла лично перевод, а лишь сличала уже подготовленный текст, перевод был недословным, некоторые фразы, произнесенные участниками, не нашли своего отражения в тексте, который она сличала. Переводчик на вопросы защиты в судебном заседании пояснила, что в переводе было высказано предположение о том, что при жесте пальцами ФИО4 речь шла о деньгах сумме в 200 000 рублей, однако на самом деле какая-либо сумма из уст собеседников не звучала и о взятке, о благодарности, о деньгах речь вообще не шла. При производстве следственных действий принимали участие в качестве понятых общественные помощники следователей Р. и Б., однако, суд не усмотрел какой-либо заинтересованности в исходе дела у этих лиц. Проведенная по делу лингвистическая экспертиза № 973/3-1от 26 июля 2017 года, в основу которой были положены стенограммы, содержащие заведомо неполный и недостоверный перевод, также не могла быть положена судом в основу обвинительного приговора, так как законность и обоснованность указанной экспертизы были поставлены под сомнение заключением специалиста по лингвистическому исследованию, однако суд никакой оценки данному заключению не дал. Верность выводов эксперта-лингвиста вызывает большие сомнения, которые не дают оснований признать указанную экспертизу законной и обоснованной; при этом сама эксперт Р. с учетом возникших в суде вопросов, на которые не могли быть получены ответы, рекомендовала провести повторное либо дополнительное лингвистическое исследование. В ходе судебного заседания сторона защиты неоднократно заявляла ходатайства о признании недопустимыми вышеуказанных доказательств, проведении повторной либо дополнительной лингвистической экспертизы, проведении фонографической экспертизы с приведением убедительных доводов, однако суд необоснованно отклонил указанные ходатайства и в нарушение требований закона взял недопустимые доказательства в основу приговора. В нарушение требований уголовно-процессуального законодательства суд не указал в приговоре существенные и необходимые элементы обвинения, следовательно, и не установил значимые по делу обстоятельства. Так, в установочной части приговора суд не указал дату возникновения умысла у ФИО2 на совершение преступления, не указал время и место достижения договоренности ФИО2 с ФИО4 на совершение преступления, тогда как установление и указание места и времени совершения преступления является необходимым элементом обвинения. Отмечают, что не основан на исследованных доказательствах вывод суда о том, что ФИО2 предложил ФИО4 выступить посредником в даче взятки М. за осуществление последним незаконных действий в пользу ЗАО «Ичалки». Вывод суда в установочной части приговора о том, что 24 октября 2016 года ФИО4 просил М. дать заведомо незаконные указания своим подчиненным сотрудникам не составлять протоколы в отношении ЗАО «Ичалки» о нарушениях в области дорожного движения, сделан лишь на ничем не подтвержденных показаниях М.., которые были опровергнуты показаниями свидетеля Я. и подсудимого ФИО4 Не подтвержден также какими-либо доказательствами вывод суда о том, что 28 января 2017 года ФИО2 предложил ФИО3 выступить посредником при передаче взятки М. в сумме 200 000 рублей. Не основан на исследованных в судебном заседании доказательствах вывод суда, что 28 января 2017 года ФИО3 предложил ФИО5 передать М. по поручению ФИО2 200 000 рублей за совершение М. незаконных действий в пользу ЗАО «Ичалки», а именно за несоставление протоколов об административных правонарушениях в области дорожного движения. В мотивировочной части приговора судом не приведено ни одного суждения, в чем же должны были заключаться незаконные действий М.., которые тот должен был совершить за взятку. В нарушение требований статьи 240 УПК Российской Федерации, председательствующий в обоснование доводов виновности осужденных в мотивировочной части приговора сослался на показания подсудимого ФИО4, данные тем в ходе предварительного следствия, где якобы тот подтверждал факт предложения с его стороны взятки М. за помощь ЗАО «Ичалки». При этом указанные показания ФИО4, данные им в ходе предварительного следствия, в судебном заседании не оглашены и, соответственно, не были предметом судебного исследования. В ходе судебного следствия при исследовании запрошенных судом по инициативе защиты детализаций было установлено, что М. после сделанного им заявления в УФСБ несколько раз сам звонил и ФИО2, и ФИО4, и ФИО5, предварительно и впоследствии, созваниваясь со своим «куратором» УФСБ С2. Показаниями осужденных и фонограммами записей разговоров подтверждается тот факт, что именно сам М. настаивал на встречах и разговорах с С-выми и ФИО5, и инициатором последней встречи с ФИО5 был именно М. Суд не надлежащим образом оценил действия оперативных сотрудников на предмет их соответствия целям и задачам оперативно-розыскной деятельности, предусмотренным статьей 2 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», а также на предмет наличия оснований для проведения ОРМ, указанных в статье 7 этого закона. При наличии всех противоречий по делу, наличии признаков явного вымогательства и подстрекательства передачи денежных средств, частичного предоставления фонограмм записей, в которых отсутствовали начало и конец разговоров, их явного монтажа и копирования, обоснованно было заявлено стороной защиты ходатайства об истребовании у органа ОРД оригиналов материалов и объектов, полученных при проведении ОРМ, в чем судом необоснованно было отказано. Считают, что все действия М. и оперативных сотрудников УФСБ в отношении подсудимых носили заранее спланированный и провокационный характер. Просят приговор суда отменить, постановить новое судебное решение, которым ФИО3 оправдать.

В апелляционной жалобе адвокат Заварюхин Ф.В., действующий в защиту интересов осужденного ФИО3, считает приговор суда подлежащим отмене. Указывает, что на стадии ознакомления с материалами уголовного дела, нарушено право ФИО3 на защиту, ему, как адвокату обвиняемого было отказано в предоставлении материалов дела для ознакомления. Суд проигнорировал обстоятельства и доказательства того, что со стороны М. и сотрудников УФСБ Республики Мордовия имело место подстрекательство к совершению преступления. Считает, что рассмотрение дела прошло с многочисленными нарушениями закона, о которых заявляла сторона защиты на протяжении всего времени рассмотрения уголовного дела. Просит приговор суда в отношении ФИО3 отменить, постановить в отношении него оправдательный приговор, признать за ФИО3 право на реабилитацию.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Аркайкин А.Б., действующий в защиту интересов осужденного ФИО3, считает приговор суда незаконным и необоснованным ввиду допущенных судом существенных нарушений требований уголовно-процессуального законодательства. Обращает внимание на то, что дело изначально было передано следователем прокурору, а прокурором, соответственно, в суд с нарушением права ФИО3 на защиту, поскольку его единственному, на тот момент, защитнику - адвокату Заварюхину Ф.В. незаконно отказано в ознакомлении с материалами дела. Об этом обстоятельстве защита заявляла в судебных прениях, однако суд какой-либо оценки этому не дал. Не соглашается с выводом суда о том, что действия ФИО2, ФИО3, ФИО4 и ФИО5 не были спровоцированы сотрудниками правоохранительных органов, а проводимые в отношении него и посредников оперативно-розыскные мероприятия в полной мере соответствуют требованиям УПК Российской Федерации и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Считает, что результаты ОРМ добыты с нарушением закона, а полученные на их основе доказательства не соответствуют критериям допустимости и достоверности. М. фактически являлся инициатором и участником ОРМ и в последующем он действовал по указанию и под контролем работников УФСБ, что подтверждается детализацией многочисленных соединений его телефона с телефоном сотрудника УФСБ С2 Отмечает, что об инспирации правоохранительными органами ФИО2 и других лиц к совершению противоправного деяния свидетельствует активная служебная деятельность М., связанная с систематическим привлечением к административной ответственности предприятия, возглавляемого ФИО2 Суд не принял во внимание то обстоятельство, что до назначения ФИО2 руководителем ЗАО «Ичалки» данное хозяйство к административной ответственности не привлекалось. В целом представленные стороной обвинения материалы оперативно-розыскной деятельности не отражают подробностей предполагаемого противоправного деяния и не подтверждены какими-либо доказательствами, позволяющими убедиться в наличии у ФИО2, ФИО3, ФИО4 и ФИО5 самостоятельно сформировавшегося умысла на совершение преступления без вмешательства правоохранительных органов. Более того, сведения, полученные в ходе ОРМ и зафиксированные в соответствующих цифровых и бумажных носителях, не согласуются с иными доказательствами, добытыми в ходе предварительного следствия и исследованными в суде. Протоколы очных ставок между обвиняемым ФИО5 и обвиняемым ФИО3 от 07 сентября 2017 года (т.5 л.д.181-188), между обвиняемым ФИО5 и свидетелем М. от 31 августа 2017 года (т.5 л.д.168-175), между обвиняемым ФИО4 и свидетелем М. от 24 ноября 2017 года (т.6 л.д.196-200), на которые суд сослался, как на доказательство вины осужденных, оглашены незаконно, в нарушение статьи 276 УПК Российской Федерации. Суд первой инстанции положил в основу обвинительного приговора недопустимые доказательства, а именно: протоколы осмотра и прослушивания фонограмм, с участием при производстве указанных следственных действий понятых Р1 и Б., являющихся общественными помощниками следователей. Из показаний переводчика У., допрошенной в ходе судебного следствия, следует, что последовательный перевод с татарского на русский язык, как это указано в протоколах осмотров видеофайлов, ею не производился. У. суду пояснила, что она действительно участвовала в осмотре видеозаписей, следователем ей был вручен уже готовый перевод, с которым она сличала речь, звучащую на видеозаписях, протокол она прочитала лично, но все ли фразы из видеозаписей были туда внесены, она не знает, так как не запомнила их. Кроме того, в ходе просмотра видеозаписей с участием У. было установлено, что часть фраз, произнесенных собеседниками, в протоколах осмотров отсутствует. Со ссылкой на статьи 119-125 УПК Российской Федерации указывает, что в ходе судебного заседания 13 июня 2018 года защитником Шмаковой Н.Ю. в ходе допроса свидетеля М. заявлено ходатайство об оглашении протокола очной ставки с участием указанного свидетеля в связи с существенными противоречиями. Суд постановил продолжить допрос свидетеля М. и позже вернуться к разрешению заявленного ходатайства, но к рассмотрению заявленного ходатайства не вернулся и фактически его не разрешил. Кроме того, в ходе судебного заседания 13 июня 2018 года защитником Бодягиным М.М. в ходе просмотра компакт-дисков с видеозаписями было заявлено ходатайство о просмотре данных видеозаписей с участием специалиста, владеющего татарским языком, который ранее не участвовал в данном деле, поскольку все переговоры велись на татарском языке. Судом было постановлено продолжить исследовать вещественные доказательства и к разрешению ходатайства о вызове специалиста вернуться после просмотра видеозаписей. Однако, ни после просмотра видеозаписей, ни в ходе дальнейшего судебного следствия суд к рассмотрению заявленного адвокатом Бодягиным М.М. ходатайства не вернулся и его не разрешил. Считает, что заключение лингвистической экспертизы от 26 июля 2017 года является неполным и необоснованным, поскольку экспертом не были учтены обстоятельства, имеющие существенное значение для разрешения поставленных перед ним вопросов; предметом исследования эксперта являлись предоставленные следователем протоколы осмотра видеозаписей, полученных сотрудниками УФСБ в ходе оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение», а также сами видеозаписи, однако при просмотре данных видеозаписей в ходе судебного следствия было очевидно, что видеозаписи до передачи их следователю подвергались монтажу; опрошенный в рамках судебного следствия в качестве свидетеля оперуполномоченный УФСБ С2 указал, что видеозаписи были представлены следователю не в полном объеме и решение о том, какая часть видеозаписи будет представлена следователю, принималось им. Отмечает, что допрошенная в судебном заседании эксперт Р. указала, что контекст разговора имеет значение для понимания действительного смысла разговора, также она показала, что действительно на видеозаписях с наименованиями «13.01.2017 10_30-10_32.avi» и «28.01.2017 13_25-13_27.avi» отсутствуют начало и конец разговора, то есть видеозаписи были представлены эксперту не в полном объеме. Защита обращала внимание суда на эти обстоятельства и ходатайствовала о запросе из УФСБ всех видеозаписей, полученных в ходе ОРМ, а также о проведении судебной фоноскопической экспертизы представленных видеозаписей для определения наличия или отсутствия признаков монтажа, однако суд данные ходатайства необоснованно отклонил. В нарушение статей 267, пункта 5 части 4 статьи 47, 266 УПК Российской Федерации суд первой инстанции в нескольких судебных заседаниях для просмотра компакт-дисков с видеозаписями привлекал для участия при исследовании видеозаписей в качестве доказательств специалиста Лямбирского районного суда, однако не установил личность специалиста, не разъяснил ему его права, не выяснил наличие у него специальных познаний и компетентности в области компьютерной техники, кроме этого суд не разъяснил подсудимым и другим участникам процесса право заявить отвод данному специалисту и не выяснил, имеется ли у участников процесса отводы специалисту. Суд неправильно зачел в срок отбытия наказания ФИО3 время нахождения его под домашним арестом в период с 19 июля 2017 года по 31 октября 2017 из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы. Просит приговор суда в отношении ФИО3 отменить, постановить по делу оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Бодягин М.М. в интересах осужденного ФИО4 считает приговор суда незаконным, необоснованным и несправедливым, вследствие его чрезмерной суровости, подлежащим отмене. Приговором суда установлено, что 24 октября 2016 года и 07 ноября 2016 года какого-либо соглашения между ФИО2 и М. о получении и даче взятки за совершение заведомо незаконных действий, в крупном размере, достигнуто не было. В обстоятельствах совершения ФИО4 преступления, установленных судом первой инстанции, речь идет только о благодарности. Отмечает, что указанные в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09 июля 2013 года №24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» предметы взяточничества 24 октября 2016 года и 07 ноября 2016 года ФИО2 и ФИО4 М. не предлагались, а благодарность, которая якобы была обещана М. директором ЗАО «Ичалки» ФИО2 за решение вопроса в отношении штрафов в области дорожного движения, могла носить и не имущественный характер, в том числе, и в виде написания благодарственного письма от ЗАО «Ичалки» руководству МВД по Республике Мордовия. Считает, что в действиях ФИО4 имеется добровольный отказ от совершения преступления, при этом, в приговоре суд не верно сделал вывод об отсутствии такого отказа. Суд первой инстанции признал то обстоятельство, что 07 ноября 2016 года ФИО4 не сообщал должностному лицу - начальнику ОГИБДД ММО МВД России «<данные изъяты>» М. о готовности ФИО2 передать ему взятку в виде денег в сумме 200 000 рублей. Материалами уголовного дела подтверждается то обстоятельство, что после 07 ноября 2016 года ФИО4 какого-либо участия в переговорах между ФИО2 и М. не принимал. ФИО4 самостоятельно прекратил свои действия (которые в ходе расследования данного уголовного дела органом предварительного расследования признаны противоправными), направленные на разрешение ситуации, сложившейся на ЗАО «Ичалки». При вынесении обвинительного приговора в отношении ФИО4 незаконно и необоснованно учтены разъяснения пункта 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09 июля 2013 года №24 (в редакции от 03 декабря 2013 года) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», поскольку в нем речь идет о преступлении, предусмотренном частью пятой статьи 291.1 УК Российской Федерации, тогда как ФИО4 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, пунктом «б» части 3 статьи 291.1 УК Российской Федерации. Считает, что в действиях обвиняемого ФИО4 отсутствует событие и состав преступления в совершении которого он признан виновным. Обращает внимание, что суд первой инстанции при вынесении обвинительного приговора в нарушение части 4 статьи 302 УПК Российской Федерации незаконно сослался в подтверждение своих выводов на имеющиеся в данном уголовном деле показания подозреваемого ФИО4 от 31 января 2017 года (т.1 л.д.105), данные им в ходе предварительного расследования по данному уголовному делу, так как данные показания в ходе судебного разбирательства не оглашались и не исследовались. Указывает, что в отношении ФИО4 суд первой инстанции установил совокупность смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, в связи с чем наказание ФИО4 должно быть назначено с применением статьи 64 УК Российской Федерации, либо статьи 73 УК Российской Федерации. Просит приговор суда в отношении ФИО4 отменить, передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию, либо приговор суда в отношении ФИО4, отменить, постановить в отношении него оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Камаев В.Ф., действующий в защиту интересов осужденного ФИО5, не соглашаясь с приговором суда, считает назначенное ФИО5 наказание слишком суровым. Полагает, что суд не дал должной оценки действиям М.., что повлекло неправильную квалификацию действий ФИО5 В ходе судебного разбирательства установлено, что М. действовал в рамках оперативно-розыскных мероприятий, проводимых сотрудниками УФСБ. Из исследованных доказательств (компакт-дисков с видеозаписями встреч и разговоров ФИО5 с М. 29 и 30 января 2017 года, показаний ФИО5, данных им как в судебном заседании, так и в ходе предварительного следствия, и иных) видно, что ФИО5 мог передать деньги М. и при первой встрече, и в последующем, но не делал этого, боялся последнего, и только действия М. вынудили его показать деньги, которые тот забрал. Сотрудники УФСБ не в полном объеме представили органу предварительного следствия видео-аудио записи, что подтвердил и допрошенный в суде сотрудник УФСБ С2 то есть были сокрыты важные для объективного разбирательства произошедших событий доказательства, что повлияло на квалификацию действий осужденных. Считает, что действия ФИО5 следует квалифицировать по части 5 статьи 291.1 УК Российской Федерации. Приговором суда ФИО5 в срок отбытия наказания, в нарушение статьи 10 УК Российской Федерации и пункта 2 части 10 статьи 109 УПК Российской Федерации, зачтен срок домашнего ареста с 01 февраля по 01 ноября 2017 года из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы. Просит приговор суда в отношении ФИО5 отменить, квалифицировать действия ФИО5 по части 5 статьи 291.1 УК Российской Федерации, по которой назначить наказание в виде штрафа размером до пятисот тысяч рублей либо лишения свободы сроком до 2 лет с применение статьи 73 УК Российской Федерации; в случае оставления квалификации действий ФИО5 без изменения, назначить ФИО5 наказание в виде штрафа в размере одного миллиона рублей либо лишения свободы с применением статьи 73 УК Российской Федерации.

В возражениях на апелляционные жалобы осужденных ФИО2, ФИО3, дополнения к апелляционным жалобам адвоката Шмаковой Н.Ю. в интересах осужденного ФИО2, адвокатов Аркайкина А.Б., Заварюхина Ф.В, действующих в защиту интересов осужденного ФИО3, адвоката Камаева В.Ф. в интересах осужденного ФИО5, государственный обвинитель - прокурор Лямбирского района Республики Мордовия Ломшин М.Г. просит приговор суда оставить без изменения, жалобы и дополнения к ним – без удовлетворения.

В соответствии с частью 4 статьи 7 УПК Российской Федерации судебное решение должно отвечать критериям законности, обоснованности и мотивированности.

В силу положений статьи 297 УПК Российской Федерации приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Он признается таковым, если соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, а также основан на правильном применении уголовного закона.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, судебная коллегия приходит к выводу об отмене приговора с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство в связи с допущенными судом первой инстанции противоречиями (пункт 4 статьи 389.16 УПК Российской Федерации) и существенными нарушениями уголовно-процессуального закона (часть 1 статьи 389.17 УПК Российской Федерации), выразившимися в следующем.

В силу пункта 1 статьи 307 УПК Российской Федерации описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.

Описание в оспариваемом приговоре преступного деяния перечисленным выше требованиям закона не соответствует.

Так, ФИО2 признан судом виновным в совершении покушения на дачу взятки должностному лицу через посредника за совершение заведомо незаконных действий, в крупном размере.

ФИО3, ФИО4 и ФИО5 признаны виновными в совершении покушения на посредничество во взяточничестве, то есть иное способствование взяткодателю в достижении и реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки за совершение заведомо незаконных действий, в крупном размере.

При описании преступного деяния в описательно-мотивировочной части приговора не указан момент возникновения умысла ФИО2 на дачу взятки начальнику ОГИБДД ММО МВД России «<данные изъяты>» М. в виде денег в крупном размере.

Также не указано когда и где ФИО2 предложил ФИО4 выступить посредником при даче взятки должностному лицу - М.., в чем должна выражаться взятка и за что она должна быть передана.

При описании действий ФИО4 суд не указал в чем выразилось его посредничество во взяточничестве.

Из описания преступного деяния следует, что 24 октября 2016 года ФИО4 в служебном кабинете М. попросил последнего дать заведомо незаконное указание подчиненным сотрудникам ОГИБДД не составлять протоколы в отношении ЗАО «Ичалки» за административные правонарушения в области дорожного движения и предложил М. встретиться непосредственно с ФИО2, который готов отблагодарить за оказание вышеуказанного содействия. 07 ноября 2016 года ФИО4 познакомил ФИО2 с М. и в ходе разговора просил М.. помочь ФИО2 в решении вопроса относительно штрафов в области дорожного движения, за что ФИО2 его отблагодарит.

Таким образом, из описания преступного деяния, совершенного ФИО4, нельзя сделать однозначный вывод о том, в чем заключалась предварительная договоренность между ним и ФИО2 на посредничество в даче взятки должностному лицу - М., каков должен быть предмет и размер взятки, какие действия ФИО4 способствовали взяткодателю в достижении и реализации соглашения между ним и взяткополучателем, хотя при предъявлении обвинения ФИО4 данные обстоятельства были указаны. Изменив объем обвинения, суд не мотивировал это в приговоре.

Приведенные нарушения требований уголовно-процессуального закона являются существенными, поскольку влияют на постановление законного и обоснованного приговора.

В силу положений статьи 240 УПК Российской Федерации выводы суда, изложенные в описательно-мотивировочной части приговора, должны быть основаны на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании. Суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на имеющиеся в уголовном деле доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания.

По смыслу статьи 259 УПК Российской Федерации протокол судебного заседания является основным процессуальным документом, достоверно и последовательно отражающим ход судебного разбирательства, и рассматривается как источник исследованных и положенных в основу приговора доказательств, обеспечивая возможность контроля со стороны вышестоящих судебных инстанций за выполнением судом требований закона при рассмотрении уголовных дел.

В описательно-мотивировочной части приговора указано, что ФИО4 отрицает факт предложения им взятки М. за помощь ЗАО «Ичалки» в не составлении протоколов об административных правонарушениях, хотя на предварительном следствии подтверждал это.

Вместе с тем, из оглашенного в судебном заседании по ходатайству государственного обвинителя протокола очной ставки между ФИО4 и М. от 24 ноября 2017 года (т.6 л.д.196-200) не следует, что ФИО4 подтверждал факт предложения им взятку ФИО7

Согласно протоколу судебного заседания показания подозреваемого ФИО4 от 31 января 2017 года (т.1 л.д.105-110), данные им в ходе предварительного расследования по уголовному делу, в которых ФИО4 подтверждал факт своего способствования взяткодателю в достижении и реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки за совершение заведомо незаконных действий в крупном размере, в ходе судебного разбирательства не оглашались и не исследовались.

Таким образом, приведенное в приговоре доказательство в нарушение статьи 240 УПК Российской Федерации не исследовано судом и не нашло отражения в протоколе судебного заседания.

В судебных прениях государственный обвинитель утверждает об оглашении в суде показаний ФИО4 в качестве подозреваемого от 31 января 2017 года и подтверждении их последним. С протоколом судебного заседания государственный обвинитель Ломшин М.Г. был ознакомлен 30 октября 2018 года, замечаний на него в соответствии со статьей 260 УПК Российской Федерации не подал.

Показания ФИО4 оглашались по ходатайству государственного обвинителя из протокола очной ставки между ФИО4 и М. от 24 ноября 2017 года (т.6 л.д.196-200), при этом в нарушение положений части 1 статьи 271 УПК Российской Федерации данное ходатайство стороной обвинения не мотивировано, сущность имеющихся, по мнению прокурора, противоречий не раскрыта.

В силу части 2 статьи 271 УПК Российской Федерации суд обязан рассмотреть каждое заявленное по делу ходатайство и удовлетворить его либо вынести определение или постановление об отказе в его удовлетворении. В ходе судебного заседания подлежат разрешению как те ходатайства, которые были заявлены в письменной форме сторонами после назначения судебного заседания, но до его начала, так и вновь заявленные ходатайства. Данная процедура рассмотрения и разрешения ходатайств направлена на обеспечение принципа состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе.

В нарушение приведенной нормы закона, имеющиеся в материалах дела ходатайства, в числе которых ходатайство адвоката Шмаковой Н.Ю. об оглашении протокола очной ставки между свидетелем М. и обвиняемым ФИО2, ходатайство адвоката Бодягина М.М. о просмотре в судебном заседании видеозаписей с участием специалиста, владеющего татарским языком, заявленные в судебном заседании 13 июня 2018 года, судом не рассмотрены, решений об их удовлетворении либо отказе в их удовлетворении в протоколе судебного заседания не отражено.

Из протокола судебного заседания видно, что при рассмотрении уголовного дела адвокатом Абелова А.О. заявлялись ходатайства: о приобщении к материалам дела распечатки протокола допроса свидетеля М. от 31 января 2017 года, которой он пользовался при допросе в суде; о приобщении к материалам дела аудиозаписи разговоров М1 с родственниками ФИО2, прослушанной в суде; о приобщении к материалам дела фотографий, свидетельствующих о том, что М. и М1 находились в дружеских отношениях.

Суд отказал в удовлетворении заявленных адвокатом Абеловым А.О. ходатайств, при этом не мотивировал свой отказ, что является существенным нарушением части 4 статьи 7 УПК Российской Федерации, при этом повторное ходатайство адвоката о приобщении к материалам дела распечатки протокола допроса свидетеля М. от 31 января 2017 года было удовлетворено.

Также, не мотивировав свое решение, в нарушение приведенной нормы уголовно-процессуального закона, суд 19 июля 2018 года отказал в удовлетворении ходатайств адвокатов Аркайкина А.Б. и Абелова А.О. о признании протоколов осмотра и прослушивания фонограмм от 14 апреля 2017 года, от 15 апреля 2017 года, от 17 апреля 2017 года, от 18 апреля 2017 года, с участием переводчика У. недопустимыми доказательствами и исключении их из числа доказательств. При этом до разрешения ходатайства адвоката Абелова А.О. суд указал, что переводчик У. свободно владеет татарским языком, поэтому правомерно привлечена следователем к участию в следственных действиях. Таким образом, суд дал оценку доказательству до разрешения заявленного ходатайства.

Отказав 12 сентября 2018 года в удовлетворении ходатайства адвоката Абелова А.О. о назначении повторной судебно-лингвистической экспертизы, суд фактически не мотивировал свое решение, указав лишь, что «экспертизу просят назначить по тем же вопросам, дополнительных материалов нет». При этом суд не учел, что согласно части 2 статьи 207 УПК Российской Федерации при возникновении сомнений в обоснованности заключения эксперта или при наличии противоречий в выводах экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза, производство которой поручается другому эксперту.

В силу части 1 статьи 88 УПК Российской Федерации каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

Приобщив к материалам уголовного дела заключение специалиста по лингвистическому исследованию текста заключения эксперта №973/3-1 от 26 июля 2017 года, суд сослался на него в приговоре, однако какой-либо оценки данному заключению не дал, несмотря на то, что заключением подвергнута обоснованность экспертного исследования.

В соответствии со статьей 302 УПК Российской Федерации обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. При этом следует неукоснительно соблюдать принцип презумпции невиновности.

В приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал выводы о виновности, при этом должны получить оценку все доказательства. При этом по смыслу закона приговор не должен содержать противоречивых выводов.

Данные требования закона судом первой инстанции при постановлении приговора в полном объеме выполнены не были.

Давая анализ доказательствам в описательно-мотивировочной части приговора, суд указал, что показания ФИО4 о нежелании встречаться с М. 07 ноября 2016 года и вынужденной после неоднократных звонков М. с ним встречи, опровергаются детализацией исходящих и входящих соединений абонента с номером <данные изъяты> (принадлежащего как установлено в судебном заседании М.) от 07 и 08 ноября 2016 года. М. ФИО4 (его номер <данные изъяты>) ни 07 ноября 2016 года, ни 08 ноября 2016 года не звонил ни разу. А вот ФИО4 дважды звонил М. 07 ноября 2016 года в 12 часов 28 минут и в 14 часов 59 минут.

Также при анализе доказательств и признании доводов осужденного ФИО2 в части того, что М. явился инициаторов встречи 07 ноября 2016 года необоснованными, суд в приговоре ссылается на детализацию исходящих и входящих соединений абонента с номером <данные изъяты> от 07 ноября 2016 года.

При этом суд оставил без внимания показания ФИО4, данные им как в судебном заседании, так и в ходе очной ставки со свидетелем М.., о том, что последний пользовался двумя сотовыми телефонами с абонентскими номерами <данные изъяты> и <данные изъяты> и мог ему позвонить с одного из данных телефонов. Довод подсудимого ФИО4 в данной части не проверен, и ему не дана должная оценка в приговоре. Не учтено судом и время встречи ФИО4 и ФИО2 с М., которая, как установлено судом состоялась 07 ноября 2016 года примерно в 11 часов.

В приговоре, при квалификации действий ФИО4, суд необоснованно сослался на разъяснения пункта 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09 июля 2013 года № 24 (в редакции от 03 декабря 2013 года) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», так как они относятся к диспозиции части 5 статьи 291.1 УК Российской Федерации, а ФИО4 приговором суда признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, пунктом «б» части 3 статьи 291.1 УК Российской Федерации.

Назначив ФИО2 дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий, суд мотивировал свое решение тем, что подсудимый при совершении преступления использовал свою должность руководителя.

Судом не учтено, что согласно санкции части 4 статьи 291 УК Российской Федерации, назначение дополнительного наказания в виде лишения права заниматься определенной деятельностью за данное преступление не является обязательным.

В таком случае, в соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенными в пункте 8 Постановления от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», указанное наказание может быть назначено только при наличии связи преступления с определенной должностью или деятельностью лица. Однако в материалах дела не содержится данных о том, что осужденный ФИО2 занимал или занимает должности на государственной службе и в органах местного самоуправления. Из объема предъявленного ФИО2 обвинения следует, что ему не инкриминировалось использование при совершении преступления своего служебного положения.

Не найдя оснований для назначения осужденным ФИО3, ФИО4 и ФИО5 дополнительных наказаний, предусмотренных частью третьей статьи 291.1 УК Российской Федерации, суд в нарушение разъяснений пункта 59 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», указал в резолютивной части приговора, что основное наказание назначается без дополнительных видов наказания (без штрафа и лишения права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий).

Доводы апелляционных жалоб о неверном зачете в срок наказания времени содержания осужденных под домашним арестом также заслуживают внимания.

В соответствии со статьей 10 УК Российской Федерации уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Засчитывая в срок наказания время содержания осужденных под домашним арестом из расчета два дня за один день лишения свободы в соответствии с требованиями статьи 72 УК Российской Федерации в редакции Федерального закона от 03 июля 2018 года, суд первой инстанции не принял во внимание, что данная норма подлежит применению с момента вступления в законную силу с 14 июля 2018 года и не учел положения закона, действующие до указанных изменений, в силу которых период содержания под домашним арестом засчитывается в срок наказания из расчета один день домашнего ареста за один день лишения свободы.

Допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона в совокупности привели к ограничению гарантированных уголовно-процессуальным законом прав участников уголовного судопроизводства и к несоблюдению процедуры судопроизводства при разрешении дела в отношении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, что повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Согласно разъяснениям постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 ноября 2012 года № 26 «О применении норм УПК Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», проверяя по апелляционным жалобам или представлению законность, обоснованность и справедливость приговора, суд апелляционной инстанции должен устранить допущенные нарушения и рассмотреть уголовное дело по существу с вынесением итогового судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных в части 1 статьи 389.22 УПК Российской Федерации, когда при рассмотрении дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, неустранимые в суде апелляционной инстанции.

Вышеуказанные нарушения уголовно-процессуального закона не устранимы в суде апелляционной инстанции, поскольку суд первой инстанции нарушил общие фундаментальные условия судебного разбирательства и постановления приговора, предусмотренные главой 39 УПК Российской Федерации. В связи с этим приговор подлежит отмене, дело - передаче на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Принятие судом апелляционной инстанции нового решения, вынесение нового обвинительного либо оправдательного приговора, с оценкой противоречий и вышеуказанных доводов осужденных и их адвокатов фактически лишило бы участников судебного заседания права на разбирательство приведенных ими доводов в суде первой инстанции с последующим правом апелляционного обжалования.

Отменяя приговор суда, судебная коллегия с учетом положений о недопустимости предрешения выводов, которые могут быть сделаны судом первой инстанции при повторном рассмотрении уголовного дела, не может высказывать суждения по иным заявленным доводам апелляционных жалоб.

При новом судебном рассмотрении дела суду первой инстанции необходимо провести справедливое судебное разбирательство, устранить допущенные по делу существенные нарушения уголовно-процессуального закона, проверить все доводы, изложенные в том числе в апелляционных жалобах осужденных и их защитников, дать им надлежащую оценку и принять законное и обоснованное решение, мотивировав свои выводы.

Приговором суд ФИО2, ФИО3, ФИО4 и ФИО5 избрал меру пресечения в виде заключения под стражу, ввиду отмены приговора, указанная мера пресечения подлежит отмене, с сохранением ранее избранной каждому из обвиняемых меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Суд в нарушение требований статьи 397 УПК Российской Федерации 25 октября 2018 года вынес постановление об исправлении грамматической ошибки в приговоре. Ввиду отмены приговора, утрачивается правовое значение указанного постановления.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 389.13 - 389.17, 389.20, 389.22, 389.28, 389.33 УПК Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

приговор Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 24 октября 2018 года в отношении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 отменить, апелляционные жалобы осужденных и их защитников удовлетворить частично.

Передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд, постановивший приговор, иным составом суда.

Избранную приговором Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 24 октября 2018 года меру пресечения ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 в виде заключения под стражу отменить, сохранив ранее избранную каждому из них меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 из-под стражи освободить немедленно.

На основании части четвертой статьи 391 УПК Российской Федерации определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в кассационную инстанцию Верховного Суда Республики Мордовия в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК Российской Федерации.

Председательствующий Е.А. Кольбов

Судьи Д.Н. Матяев

Е.В. Дерябин