Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Кирове с использованием систем видеоконференц-связи уголовное дело по апелляционным жалобам защитника - адвоката Щербакова М.А., осужденного Наймушина Е.В. с дополнениями к ней на приговор Унинского районного суда Кировской области от 27 ноября 2018 года, которым

Наймушин Е.В., родившийся <дата> в д. <адрес>, ранее не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения Наймушину Е.В. на период вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, со взятием под стражу в зале суда при провозглашении приговора - 27.11.2018 года.

Указано об исчислении срока отбывания наказания с 27.11.2018 года, с учетом положений, предусмотренных п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

С Наймушина Е.В. взыскано в пользу потерпевшей Потерпевший №1 3400000 рублей, в пользу потерпевшего Потерпевший №3 – 100000 рублей, в пользу потерпевшей Потерпевший №4 – 350000 рублей, в пользу потерпевшего Потерпевший №2 – 2 000000 рублей, в пользу потерпевшей Потерпевший №5 - 900000 рублей, в пользу потерпевшей Потерпевший №6 – 641000 рублей, в пользу потерпевшего Потерпевший №7 – 185000 рублей.

По делу разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Колегова К.В., выступления осужденного Наймушина Е.В., его защитника – адвоката Копаневой С.В., поддержавшей доводы апелляционных жалоб, с дополнениями, прокурора Абдул А.В., полагавшей необходимым приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы защитника и осужденного - без удовлетворения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

По подробно изложенным в приговоре обстоятельствам Наймушин Е.В., наделенный организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями в качестве председателя правления кредитно-потребительского кооператива <данные изъяты> и в качестве председателя сельскохозяйственного кредитного потребительского кооператива <данные изъяты>, организованных в <адрес>, признан виновным в хищении с использованием своего служебного положения в указанных кооперативах путем обмана и злоупотребления доверием в крупном размере – в сумме 7601000 рублей, внесенных в период с <дата> по <дата> в качестве вкладов в указанные кооперативы Потерпевший №1 (3400000 руб.), Потерпевший №2 (2000000 руб.), Потерпевший №5 (900000 руб.), Потерпевший №3 (100000 руб.), Потерпевший №4 (350000 руб.), ФИО9 (185000 руб.), Потерпевший №6 (666000 руб.) для получения обещанных ФИО10 дополнительных доходов в виде процентов на внесенные денежные средства.

В апелляционной жалобе защитник – адвокат Щербаков М.А. выражает несогласие с приговором ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в нём, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, поскольку тот основан на доказательствах, полученных с существенным нарушением норм УПК. Просит отменить приговор.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Наймушин Е.В. оспаривает приговор, как незаконный и необоснованный. Находит выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, а приговор – основанным на доказательствах, полученных с существенными нарушениями норм УПК.

В обоснование своих доводов указывает на то, что суд необоснованно и немотивированно отклонил заявленные им ходатайства. Не согласен с выводом суда о допустимости в качестве доказательства по делу протокола обыска, проведенного без санкции суда в помещении магазина по <адрес> (т. 8 л.д. 7-12), при изъятии документов, содержащих сведения, составляющие иную, охраняемую законом тайну (банковская тайна, налоговая тайна, тайна кредитной истории, тайна о персональных данных граждан). Автор апелляционной жалобы повторно приводит развернутые доводы о недопустимости указанного доказательства ввиду несоответствия содержания протокола требованиям закона, наличие неоговоренных исправлений, не соответствующих действительности, которые отсутствовали на момент подписания протокола обыска им (Наймушиным), при наличии существенных расхождений в протоколе обыска, содержащегося в материалах уголовного дела с копией, выданной ему и исследованной в судебном заседании. Утверждает о нарушении его (Наймушина) права на защиту, поскольку по возбужденному в отношении него уголовному делу, при наличии у него статуса подозреваемого, обыск производился в отсутствие защитника. Запись об участии специалиста, который в действительности при обыске с изъятием электронных носителей информации не участвовал, появилась в протоколе позднее, уже после окончания следственного действия. Указанные обстоятельства, по мнению автора апелляционной жалобы, ставят под сомнение полноту и подлинность направленных на судебно-бухгалтерскую экспертизу документов, а мотивировки суда, основанные на обратном утверждении, противоречат требованиям закона.

Обращает внимание на утверждение свидетеля Потерпевший №7 в суде о том, что его пожилая жена – инвалид Свидетель №7 не покидает домовладение, не могла прибыть в служебный кабинет следователя, к ним домой следователь не являлся. Протокол её допроса с указанием места производства – служебный кабинет следователя Свидетель №16 изготовлен без участия допрашиваемой. Это процессуальное нарушение следователя судом было проигнорировано, ему не дана оценка в приговоре, как фальсификации доказательств по делу.

Исследованные в суде в качестве вещественных доказательств кассовые книги находятся в расшитом виде со значительно уменьшенным количеством листов, по сравнению с тем видом, в котором они изымались. С учетом отсутствия в протоколе обыска описи документов, нельзя дать оценку достоверности перечня изъятого при обыске.

Обращает внимание на указание в протоколе осмотра предметов (документов) от 08.06.2017 года (т. 8 л.д. 67-69) об обнаружении специалистом ФИО50 в нетбуке «Acer Aspire», изъятом в ходе обыска по <адрес>, папки «Работа» и копировании папки на съемный DVD-диск, тогда как, папка «Работа» при осмотре указанного нетбука в судебном заседании в качестве вещественного доказательства не обнаружена. Папка «Работа», содержащая информацию, имеющую существенное значение для дела, обнаружена при осмотре в судебном заседании в качестве вещественного доказательства DVD-диска. Делает вывод об уничтожении неизвестными должностными лицами информации с изъятого у него в ходе обыска нетбука, имеющей существенное значение для дела. Утверждает, что судом установлено, что указанный в качестве специалиста ФИО50, таковым не является ввиду его некомпетентности. Обращает внимание на отклоненные в ходе расследования его ходатайства о проведении бухгалтерской экспертизы с учетом информации, содержащейся на нетбуке, в судебном же заседании возможность проведения такой экспертизы утрачена в виду уничтожения информации. Утверждает, что уничтоженная папка «Работа» содержала отсканированные копии документов первичной бухгалтерской отчетности, используя которые, эксперты могли бы установить отсутствие в его действиях состава преступления.

Утверждает о фальсификации процессуальных документов по уголовному делу при очевидности расхождения подписей одного и того же должностного лица в: постановлении о соединении уголовных дел (т. 1 л.д.9), постановлении о производстве предварительного следствия следственной группой (т. 1 л.д. 11), постановлении о возбуждении ходатайства о продлении срока предварительного следствия (т. 1 л.д. 20-21), постановлении об изъятии и передаче уголовного дела (т. 1 л.д. 38), постановлении о передаче уголовного дела следователю (т. 1 л.д. 52), постановлении об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (т. 1 л.д. 144), постановлении о передаче уголовного дела следователю (т. 9 л.д. 151), постановлении о возобновлении предварительного следствия и об установлении срока предварительного следствия (т. 9 л.д. 149-150). В обоснование этих доводов ссылается на приобщенное в судебном заседании заключение специалиста по почерковедческому исследованию указанных документов с выводом о возможности выполнения подписи от имени Свидетель №18 четырьмя разными лицами. Процессуальные нарушения в подписании документов предварительного следствия являются существенными, влекущими признание собранных по делу после 22 марта 2017 года доказательств недопустимыми. Вывод суда, сделанный после допроса в судебном следствии должностных лиц органа предварительного расследования, о выполнении всех подписей руководителем следственного органа, является необоснованным. Суд необъективно занял обвинительный уклон. Обращает внимание и на оставленное без удовлетворения, как в предварительном слушании, так и в ходе судебного разбирательства его ходатайство суду о возвращении уголовного дела прокурору. Полагает установленные в суде обстоятельства подписания процессуальных документов четырьмя разными лицами от имени одного должностного лица влечет юридическую ничтожность составленного по итогам предварительного следствия обвинительного заключения. Данное обстоятельство исключает возможность постановления по делу приговора или вынесения иного решения.

Не согласен с выводом суда об отсутствии нарушений его права на защиту в ходе предварительного следствия. Ранее приведенные обстоятельства о проведении обыска без участия защитника дополняет доводами о назначении ему защитника ФИО52 следователем 29.03.2017 года при его письменном отказе от услуг защитника, который не был принят следователем. Вступивший 29.03.2017 года в дело защитник ФИО53 не ознакомился с протоколом проведенного накануне обыска, не заявил о допущенных в ходе него процессуальных нарушениях, не заявил о недопустимости доказательств, полученных в результате указанного следственного действия. Полагает, что назначенный защитник самоустранился от его защиты, участвуя в процессуальных действиях лишь формально, ставя подписи в протоколах. Осуществление такой защиты называет «бесплодной».

Суд безосновательно и немотивированно отказал в заявленном им ходатайстве о признании заключения эксперта № от <дата> (т. 8 л.д. 95-118) недопустимым доказательством. Приводит собственный анализ теста вводной и описательно-мотивировочной части судебной бухгалтерской экспертизы, находя необоснованным указание на ответы на разные вопросы разными экспертами: ФИО12 – по вопросам 1, 2, 3, 5, ФИО18 – по вопросам 4, 6, 7. Ссылаясь на отраслевое образование эксперта ФИО12 (экономика торговли), делает вывод о её некомпетентности в вопросах бухгалтерского учета, являвшегося основным критерием исследования в сфере деятельности кредитного кооператива и сельскохозяйственного кредитного кооператива. Приводя собственный анализ законодательства о производстве судебных экспертиз, находит превышенным полномочия экспертов по ведению прямой переписки со следователем по предоставлению материалов для экспертного исследования, минуя руководителя экспертного учреждения. Обращает внимание на отсутствие в выводах экспертов ответов на все поставленные вопросы, приводя собственный анализ сформулированных перед экспертом вопросов и содержащихся в выводах ответов на них. Возвращаясь к вопросу о недопустимости доказательств, полученных в ходе обыска, делает вывод о недопустимости их использования экспертами в ходе производства порученной им экспертизы. Указывая на одну и ту же дату подписки эксперта об ответственности за заведомо ложное заключение и составления протокола ознакомления его (Наймушина) с защитником с постановлением о назначении экспертизы, делает вывод об ознакомлении с постановлением уже после поступления материалов на экспертное исследование, что является нарушением ч. 3 ст. 195 УПК РФ. С учетом приведенных доводов, осужденный вновь обосновывает вывод о недопустимости заключения судебной бухгалтерской экспертизы № от <дата> года в качестве доказательства.

Находит необоснованным вменение ему:

- хищения у Потерпевший №1 3400000 рублей, поскольку она сама внесла лишь 700000 рублей, при внесении остальных денег Свидетель №3, Свидетель №2, Свидетель №1, которые потерпевшими и гражданскими истцами по делу не являются;

- хищения у Потерпевший №2 2000000 рублей, тогда как он сам внес 700000 рублей, при внесении остальных денег Свидетель №4, Свидетель №5, которые потерпевшими и гражданскими истцами по делу не являются;

- хищения у Потерпевший №6 666000 рублей, поскольку она сама внесла лишь 530000 рублей, при внесении остальных денег Свидетель №6, который потерпевшим и гражданским истцом по делу не является;

- хищения у Потерпевший №7 185000 рублей, поскольку он сам внес лишь 105000 рублей, при внесении остальных денег ФИО13, которая потерпевшей и гражданским истцом по делу не является.

По делу отсутствуют какие-либо доказательства, устанавливающие конкретные обстоятельства обналичивания, обращения в свою пользу и дальнейшего распоряжения им по своему усмотрению денежными средствами, поступившими на расчетный счет <данные изъяты>, что инкриминировано ему по хищению у Потерпевший №1 Обращает внимание, что стороной в договорах от <дата>, заключенных с Свидетель №2 и Свидетель №3 по получению денежных средств, входящих в объем хищения у ФИО47, он не являлся, не должен был исполнять по ним обязательства. Ссылаясь на установленный факт отсутствия фактической передачи денег по данным договорам, находит необоснованным вывод о том, что он использовал деньги, полученные по ним в личных целях. Обращает внимание на выводы экспертизы в части использования полученных от ФИО48 и Свидетель №3 денег на возврат личных сбережений ИП Потерпевший №1 Также он не являлся стороной в договорах с ФИО14, Свидетель №1 от <дата>, следовательно, не мог использовать 1400000 рублей в личных целях.

Нет доказательств совершенного им какого-либо изъятия и обращения в свою пользу 2000000 рублей от Потерпевший №2, из которых 1400000 рублей фактически не передавались, а 600000 рублей внесены в кассу кооператива. Вместе с тем, исследованными доказательствами, в том числе выводами судебной бухгалтерской экспертизы установлено, что Потерпевший №2, Свидетель №4, Свидетель №5 было возвращено более 2000000 рублей при добросовестном исполнении им (Наймушиным) до сентября 2015 года обязательств по договорам.

Не согласен с выводами суда в приговоре о том, что выплаты, произведенные им потерпевшим, были совершены с целью придания законности деятельности учрежденных им предприятий, и являются его (Наймушина) расходами, связанными с осуществлением мошенничества. Признав фактически заключенные с потерпевшими договоры мнимыми сделками, суд необоснованно не уменьшил сумму причиненного потерпевшим ущерба на 5900 059 рублей, как обязанность по возврату каждой стороной другой все полученное по недействительной сделке.

Находит неподтвержденными доказательствами и немотивированным вывод суда о наличии у него умысла на хищение имущества потерпевших до получения от них денег. Необоснован вывод суда о том, что сведения о стабильном финансовом положении <данные изъяты> об устойчивом положении в 2012-2013 годах и о возможности исполнять обязательства перед потерпевшими по кредитным договорам на льготных условиях, которые он сообщал потерпевшим, являются заведомо ложными. Находит несостоятельной ссылку суда в мотивировке указанного довода на договоры и документы по отношениям с фондом поддержки малого предпринимательства Кировской области, с кооперативом второго уровня <данные изъяты>, поскольку документы по взаимоотношениям с указанными лицами за этот период в судебном заседании не исследовались. В суде исследовались лишь документы об обязательствах <данные изъяты> перед кооперативом второго уровня <данные изъяты> в 2015 году. Утверждает, что вывод суда о финансовой несостоятельности <данные изъяты> и, как следствие, о невозможности исполнения обязательств перед кредиторами не основан на каких-либо доказательствах, которые были бы исследованы в суде.

Не согласен также с решением суда о взыскании с него процессуальных издержек, поскольку он заявлял об отказе от защитника, но этот отказ не был удовлетворен. В дату вынесения постановления о назначении ему защитника ФИО55 29.03.2017 года (т. 4 л.д. 48) им было подано заявление об отказе от адвоката (т.4 л.д. 50). Постановлением следователя от 29.03.2017 года ему было отказано в удовлетворении ходатайства о замене защитника. Постановлением следователя от 09.06.2018 года ему был назначен защитник ФИО11 (т. 9 л.д. 167). Поданное им 15.06.2018 ходатайство об отказе от данного адвоката (т.9 л.д. 204) постановлением от 15.06.2018 года было оставлено без удовлетворения (т. 9 л.д. 205). Его отказ не был связан с материальным положением. Суд не учел данные обстоятельства, положения ч.ч. 2, 4 ст. 132 УПК РФ, разъяснения п. 7 Постановления пленума ВС РФ № 42 от 19.12.2013 года, необоснованно взыскал с него процессуальные издержки.

Просит отменить приговор, вынести в отношении него оправдательный приговор.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб защитника, осужденного с дополнениями, судебная коллегия находит выводы суда о виновности осужденного Наймушина Е.В. в содеянном правильными, основанными на исследованных в судебном заседании и изложенных в приговоре доказательствах.

Дело рассмотрено в общем порядке судебного разбирательства. Наймушин в судебном заседании вину не признал, пояснил, что в 2010 году он вступил в должность <данные изъяты> (далее КПК), основными видами деятельности которого являлись прием займов (личных сбережений) от членов кооператива и предоставление займов его членам. В 2010 году кооператив вступил в члены кооператива второго уровня <данные изъяты>, с заключением договоров о размещении средств резервного и паевого фондов. Кроме того, КПК состоял в обществе взаимного страхования <данные изъяты> для страхования риска невозврата по выданным займам. Он сам занимался ведением бухгалтерского учета в программе 1 С-бухгалтерия. База данных указанной программы бухучета размещалась на рабочем компьютере, с ежегодным созданием архивных копий на личном ноутбуке, изъятом в ходе обыска. Как председатель правления кооператива он заключал с потерпевшими договоры о приеме от них личных сбережений, обязательства по которым КПК в его лице исполнял в полном объеме вплоть до августа-сентября 2015 года. По инициативе Свидетель №3, Свидетель №2, Свидетель №1, Потерпевший №1, Потерпевший №2, Свидетель №4, Свидетель №5, Потерпевший №3, Потерпевший №5, Свидетель №6, Потерпевший №6, Потерпевший №7, ФИО13, Потерпевший №4 он, как председатель правления КПК, заключил с ними, как с членами кооператива, договоры о передаче личных сбережений. Потерпевший №8 членом кооператива не являлся. Все принятые от них денежные средства были оприходованы в кассу или на расчетный счет КПК и зачислялись в фонд финансовой взаимопомощи кооператива. Со второй половины 2015 года в КПК сложилось тяжелое финансовое положение в связи с неисполнеием своих обязательств заемщиками КПК. КПК принимались предусмотренные законодательством необходимые меры. На 30.06.2015 года дебиторская задолженность КПК составляла 8744000 рублей, взыскание которой стало невозможно в связи с ликвидацией КПК по решению регистрирующего органа.

С 2010 года он также являлся председателем <данные изъяты> (далее СКПК), основными видами деятельности которого также является прием займов (личных сбережений) от членов кооператива и предоставление займов членам кооператива. Полученные от членов пайщиков кооператива Потерпевший №1 и Свидетель №1 денежные средства были также оприходованы в кассу СКПК. Обязательства по возврату средств СКПК были также не исполнены в силу тяжелого финансового положения из-за невозврата денег заемщиками СКПК на сумму 4000000 руб.

Никакого умысла на хищение денег при заключении договоров с членами-пайщиками кооперативов он не имел, полученные по заключенным договорам денежные средства он в свою пользу не обращал. Между членами- пайщиками с одной стороны, КПК и СКПК – с другой, существуют только гражданско-правовые отношения.

Ведение деятельности по возвращению дебиторской задолженности КПК и СКПК невозможно в связи с уголовным преследованием, сопровождавшимся изъятием всей документации по хозяйственной деятельности и печатей.

Аналогичная тяжелая финансовая ситуация складывалась в кооперативе в 2008 году, но в результате правильной организации деятельности председателя КПК, поддержке пайщиков, кооператив выправил финансовую ситуацию, смог рассчитаться по своим обязательствам.

Надлежаще исследовав и оценив представленные доказательства, суд мотивированно опроверг данные показания Наймушина как несостоятельные, пришел к обоснованному выводу о том, что вина Наймушина в совершенном преступлении полностью установлена.

В обоснование вывода о доказанности вины Наймушина судом верно положены приведенные в приговоре:

Показания потерпевших Потерпевший №1, Потерпевший №2, Потерпевший №5, Потерпевший №6, Потерпевший №7, Потерпевший №4, Потерпевший №3 последовательно утверждавших о том, что членами-пайщиками кооперативов они себя не считали, участия в работе органов правления кооперативов, в общих собраниях, в принятии каких-либо решений не участвовали. Размещали личные сбережения под обещанные Наймушиным доходы в виде 24 процентов годовых. Помимо этого потерпевшие сообщили конкретные обстоятельства взаимоотношений с Наймушиным, обстоятельства, номера, даты заключения договоров и передачи денег по ним, соответствующие описанию объективной стороны преступления,

а именно:

- Потерпевший №1 показала, что вопрос о размещении собственных денег она решала с ФИО16, ставшей впоследствии женой Наймушина, которой она в силу давнего знакомства доверяла. Договор на 2000000 руб. заключила в 2012 году под обещанные Наймушиным 24 % годовых в качестве дохода от вложенных средств, позднее пролонгировала договор, переоформила его на близких людей – дочь Свидетель №3 и сына её коллеги Свидетель №2. Наймушин уверил её, что вложенные ею деньги застрахованы. Впоследствии она вложила еще 1400000 рублей. Первый год Наймушин платил проценты. На просьбы в 2015 году вернуть деньги Наймушин сослался на размещение денег у хорошего заемщика под выгодный процент, но тот деньги не вернул. Наймушин обещал вернуть деньги после разрешения финансовых трудностей с заемщиком в судебном порядке. При переоформлении договора по 2000000 рублей на дочь Свидетель №3 и на сына коллеги Свидетель №2 она деньги от Наймушина фактически назад не получала, просто были оформлены приходные ордера на Свидетель №3 и ФИО48. Ранее в 2010-2012 годах она заключала с КПК в лице Наймушина договоры о передаче личных сбережений под высокие проценты, которые КПК исполнял в полном объеме. При заключении договоров на 2000000 рублей в июне 2012 года и 1400000 рублей от <дата> года Наймушин заверил её в стабильном финансовом состоянии КПК в отсутствие рисков потерять вложения в силу их страховки. Потерпевшая сообщила об обстоятельствах подписания, номерах и датах оформления и переоформления договоров на Свидетель №3 и ФИО48, способе и времени перечисления на расчетный счет КПК 2000000 рублей, передачи Наймушину 1400000 рублей по приходным кассовым ордерам. Ни она, ни Свидетель №3 и ФИО48 членами-пайщиками фактически не являлись.

- Потерпевший №2 показал, что в течение 2011-2012 годов, в качестве члена КПК неоднократно заключал договоры с КПК в лице Наймушина о передаче личных сбережений под проценты, который председатель правления КПК Наймушин исполнял в срок. Из-за сложившегося к Наймушину доверия под обещанные им 24% дохода он заключил с КПК в его лице договор на свое имя от <дата>, договор от <дата> от имени своей жены Свидетель №4, договор от <дата> от имени сына Свидетель №5, передав по ним 600000 рублей, тогда как остальные 1400000 рублей фактически не вносились, были зачтены по другим договорам. До сентября Наймушин выплачивал проценты по договорам, после чего прекратил выплату процентов, сославшись на финансовые трудности. При заключении договора Наймушин заверил его в финансовой стабильности КПК, в страховании вкладов от рисков, заявлял о наличии в КПК страхового фонда. Обещая 24% дохода по вкладам, Наймушин заверил, что размещает полученные займы среди населения под 36%.

- Потерпевший №5 показала, как с предложением разместить личные сбережения в КПК под хороший процент доходности в ноябре 2013 года к ней обратилась знакомая ей ФИО17, являвшаяся супругой председателя кооператива, сообщившая о стабильном финансовом положении кооператива и страховании вкладов от риска потери, обещавшая вернуть деньги в срок. После получения её согласия 14.11.2013 года к ней в <адрес> приехал ФИО46, с которым она подписала договор, передав ему 500000 рублей по выписанному им приходному кассовому ордеру. По предложению Наймушина она подписала с ним <дата> в <адрес> второй договор, передав по нему ФИО46 400000 рублей. Условия договоров Наймушин не исполнил, сославшись на финансовые трудности. Заявление о вступлении в кооператив она не писала, документов о членстве в кооперативе ей не выдавалось.

- Потерпевший №6 сообщила об обстоятельствах заключения договора с КПК её мужем Свидетель №6, к которому обратился Наймушин с предложением размещения денег под высокие проценты, заверив о финансовой стабильности КПК о страховке от рисков потери вкладов. Они с мужем приняли общее решение о размещении совместных средств. Договор <дата> ходил заключать её муж, передав Наймушину в офисе КПК 76000 рублей по приходному кассовому ордеру. После совместного обсуждения они с мужем решили разместить под обещанные Наймушиным проценты дополнительные средства. Муж <дата> в офисе КПК составил с Наймушиным новый договор о внесении 530000 рублей, стороной которого была оформлена она. Договор для подписания муж принес ей на работу в этот же день, где она его подписала. В тот же день муж передал Наймушину 530000 рублей по приходному кассовому ордеру. После убеждения Наймушина в получении большего дохода от вклада они продлили срок действия договора. Ими были пролонгированы договоры, муж также дополнительно пополнил их вклады на 50000 руб. и 10000 руб. Выплату основного долга и процентов Наймушин не произвел.

- Потерпевший №7, ведущий совместное хозяйство с супругой ФИО13, показал как узнал о КПК от местных жителей и газеты <данные изъяты> Председатель КПК Наймушин был знаком ему ранее как местный житель. С женой они решили вложить совместные денежные средства под обещанные доходы от вклада в 24% годовых. В офисе КПК Наймушин заверил его о стабильном финансовом положении КПК, о страховании вклада от риска потери. В офисе кооператива <дата> он заключил с КПК в лице Наймушина договор передачи личных денежных средств, передав тут же Наймушину 75000 рублей по приходному кассовому ордеру. По окончании срока действия договора по предложению Наймушина он продлил его на год, подписав в офисе кооператива дополнительное соглашение. С супругой они решили разместить дополнительный вклад, для чего от имени супруги в офисе кооператива <дата> он составил с Наймушиным, выступающим от КПК новый договор, по которому передал тому 50000 рублей по приходному кассовому ордеру. Доверяя Наймушину, он дополнительно внес по договорам <дата> 30000 рублей и <дата> 30000 рублей, получение которых было оформлено приходными кассовыми ордерами. Выплат и возврата основного долга по указанным договорам Наймушин не произвел, сославшись на тяжелое финансовое положение КПК.

- Потерпевший №4 в своих показаниях сообщила, что является пайщиком КПК с 2011 года. До 2014 года неоднократно брала займы и осуществляла вклады под проценты, условия по которым Наймушин исполнял в полном объеме в срок. <дата> по поступившему предложению Наймушина, заверившего её в финансовой стабильности КПК, имеющего большой оборот, в страховании вкладов от риска потерь, в офисе КПК заключила с Наймушиным, выступающим от лица кооператива договор о передаче личных сбережений, по которому тут же передала Наймушину 220000 рублей по приходному кассовому ордеру. Решив внести дополнительный вклад <дата> по предложению Наймушина она согласилась переоформить ране заключенный договор вместо подписания нового, тут же в офисе передала ему 130000 рублей по приходному кассовому ордеру. По истечении договора обязательства по нему не были исполнены, Наймушин сослался на финансовые трудности, по его предложению она согласилась продлить договор на полгода, что было сделано с изменением первоначального договора. Выплату процентов и возврат основного долга в 350000 рублей Наймушин не произвел. Фактически она не участвовала в исполнении каких-либо функций в качестве члена кооператива, не участвовала в органах его правления или общих собраниях.

- Потерпевший №3 в своих показаниях сообщил, что в декабре 2013 года ранее знакомый ему Наймушин предложил вложить личные сбережения в КПК, председателем которого он (Наймушин) являлся, под высокий доход в 36 % годовых, заверил его в хорошем финансовом состоянии кооператива, в страховании вкладов от риска потери, в гарантированном возврате денег в срок. Согласившись, в конце декабря 2013 года у себя дома он передал Наймушину 300000 рублей, условившись подписать договор позднее. Уже в январе 2014 года Наймушин привез к нему домой составленный договор о передаче 300000 рублей под 36 % годовых от <дата> года. После неоднократных требований позднее Наймушин выплатил ему лишь 200000 руб. основного долга.

Соответствуют приведенным судом показаниям потерпевших по фактам передачи Наймушину в виде взносов в КПК и <данные изъяты> личных сбережений, с указанием сумм, конкретных обстоятельств передачи денег, их принадлежности именно потерпевшим правильно изложенные в приговоре показания свидетелей:

- Свидетель №1 о том, что он по просьбе Потерпевший №1 лишь формально выступил стороной в договоре о внесении сбережений в <данные изъяты> в сумме 700000 рублей. Фактически Потерпевший №1 вносился вклад уже по второму договору в размере 1400000 рублей с обещанной доходностью в 24% годовых, половина из которого и была формально оформлена на него (ФИО48). Вторую половину Потерпевший №1 оформила на себя, передала после подписания договоров 1400000 рублей Наймушину. Все оформленные документы, в том числе квитанции к приходным кассовым ордерам он передал ФИО47. Ранее она внесла в КПК 2000000 рублей. Он также знает о перезаключении договора по ранее внесенным ФИО47 2000000 рублей на дочь Свидетель №3 и на его сына Свидетель №2 в равных долях. Со слов ФИО47 знает о невозврате денег Наймушиным в подошедшие сроки с обещанием возврата денег при улучшении его финансового состояния.

- Свидетель №2 о его лишь формальном участии по просьбе отца в оформлении вклада Потерпевший №1 в КПК на сумму 1000000 руб., которые фактически в КПК внесла ФИО47, а не он.

- Свидетель №4 подтвердившей суду факты вложения её мужем общих средств супругов в КПК по договорам: 700000 от собственного имени мужа, 700000 рублей – от её имени, 600000 рублей от имени сына, под обещанные хорошей доходности в виде процентов. От её имени с её согласия муж подписал договор сам, несколько раз в офисе кооператива она получала за мужа проценты по взносам от Наймушина. Деньги, переданные мужем по трем договорам, не возращены.

- Свидетель №5, подтвердившего факт своего лишь формального участия в оформлении денежного взноса 600000 рублей, которые в действительности внёс отец при общей сумме взноса в 2000000 рублей.

- Свидетель №8, подтвердившего факт поступившему ему с женой предложения Наймушина, у которого они в 2009-2010 году кредитовались, о вложении денежных средств. Двумя взносами в августе 2014 года они передали Наймушину 350000 рублей.

- Свидетель №6, обращавшегося в 2014 году за займом в КПК, возглавляемый Наймушиным, подтвердившего обстоятельства, сообщенные его супругой Потерпевший №6, внесении ими вклада из собственных средств по предложению Наймушина, убедившего его (Свидетель №6) в надежности КПК, в гарантированности дохода в 24% годовых три страховании вклада от риска невыплат. Пояснившего о заключении <дата> года договора с КПК в лице Наймушина и передаче по нему 76000 рублей Наймушину по приходному кассовому ордеру, о совместном с супругой решении разместить дополнительный вклад в 530000 рублей, которые он передал Наймушину в офисе <дата> по приходному кассовому ордеру при оформлении договора о взносе на свою жену, который жена подписала на своем рабочем месте. Дважды он (Свидетель №6) вносил дополнительные вклады 50000 рублей 17.09.2015 года и 10000 рублей <дата> по приходным кассовым ордерам в рамках первоначального договора с ним (Свидетель №6). При наступлении срока возврата Наймушин просил продлить его, обещая больший доход от процентов, на что они с супругой согласились. Деньги Наймушин не выплатил.

- ФИО13 о совместном с мужем ФИО9 решении вложить общие сбережения в КПК, о котором они узнали от местных жителей и из СМИ. О личной встрече с председателем кооператива Наймушиным, заверившим о стабильном финансовом положении КПК, об обещанных тем высоких процентах по вкладу, ей рассказал муж. Подтвердившей показания мужа о последовательном внесении по договору от имени мужа в КПК 75000 руб., 50000 руб.; а также о внесении вклада в 50000 руб. по новому договору, уже от её имени. С учетом последовавших за этим дополнительных вложений мужа общая сумма вклада составила 185000 рублей, обязательство по возвратам которого Наймушин не выполнил.

Не противоречат приведенным выше доказательствам, положенным в основу приговора, показания свидетелей:

- Свидетель №11, сообщившей сведения об образовании в 2010 году КПК по выдаче займов населению Наймушиным Е.В. и ФИО16 с регистрацией на территории Астраханского сельского поселения, главой которого она (Свидетель №11) являлась. Она сама, как и её муж, кредитовалась в кооперативе как физическое лицо, под 36 % годовых первоначально в <адрес>, позднее – после переезда кооператива – в <адрес>. Обязательства перед кооперативом они с мужем исполнили.

- Свидетель №12 состоявшего в комиссии по выдаче займов в КПК, вносившего 50000 рублей в кооператив, которые были возвращены в срок с процентами. В течение 2010-2011 года в офисе Наймушина он подписывал документы о даче согласия на выдачу кому-либо займов. В 2014-215 году по просьбе Наймушина он вносил в кооператив 50000 рублей под 20 % годовых, обязательства по этому взносу Наймушин полностью выполнил.

- Свидетель №13, обращавшегося за займом в КПК, согласившегося на предложение Наймушина включить его в состав правления кооператива, где также кроме Наймушина был Свидетель №12 Участвовал в заседаниях правления по вопросам выдачи займов. Вопрос о выдаче займов мог решаться единолично Наймушиным. Из состава вышел в 2015 году. В 2014-2015 годах по просьбе Наймушина оказывал юридические услуги по подготовке документов о взыскании задолженности с заемщиков КПК.

- Свидетель №14, кредитовавшегося в 2009-2010 годах в качестве ИП в КПК после отказа выдачи кредита <данные изъяты>, для этого вступившего в члены кооператива, но как член кооператива никакой деятельности он не вел.

- Свидетель №15, вносившего вклад в КПК по предложению Наймушина под хороший процент доходности, обязательства по которому были исполнены Наймушиным в срок, для этого вступившего в члены кооператива, но фактически в деятельности в кооперативе и в органах его правления не участвовавшего.

- Свидетель №10, внесшего в 2015 году в КПК через Наймушина 150000 рублей под 24 % годовых, которые Наймушин не вернул, сославшись на финансовые трудности, не пожелавшего писать заявление о привлечении Наймушина к ответственности за невозвращенные средства.

- Свидетель №9, заключившей 22.01.2014 года с КПК в лице Наймушина договор о передаче личных сбережений, по которому разными взносами за 2014-215 год она внесла 175000 рублей, которые не были ей возвращены, проценты по вкладу также не выплачены.

Сообщенные потерпевшими и свидетелями сведения об обстоятельствах передачи денег Наймушину под видом размещения взносов в КПК и <данные изъяты>, об обстоятельствах подписания договоров, в том числе при формальном участии ряда лиц, выступающих вместо действительных собственников денежных средств, составления соответствующих документов бухгалтерской отчетности, совпадающие с обстоятельствами, изложенными при описании в приговоре объективной стороны преступления, подтверждаются представленными в ходе расследования самими потерпевшими, исследованными судом и приведенными ниже письменными материалами уголовного дела.

По хищению у Потерпевший №1:

договором «О передаче личных сбережений» № от <дата> на сумму 2 000 000 рублей под 24% годовых; с дополнительным соглашением № от <дата>;

платежным поручением № от <дата> о переводе Потерпевший №1 на счет <данные изъяты> 2 000 000 рублей по договору № от <дата>;

договором №С «О передаче личных сбережений сберегательный взнос «срочный» от <дата>, заключенным между пайщиком Свидетель №1 и СКПК <данные изъяты> в лице председателя Наймушина Е.В. на сумму 700 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Свидетель №1 в кассу СКПК <данные изъяты> денежных средств в сумме 700 000 руб;

договором №С «О передаче личных сбережений сберегательный взнос «срочный» от <дата> между пайщиком Потерпевший №1 и СКПК <данные изъяты> в лице председателя Наймушина Е.В. о передаче Потерпевший №1 в СКПК <данные изъяты> личных сбережений в сумме 700 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятий от Потерпевший №1 в кассу СКПК <данные изъяты> 700 000 руб.;

договором «О передаче личных сбережений сберегательный взнос «срочный» №С от <дата> между пайщиком Свидетель №3 и КПК <данные изъяты> на сумму 1 000 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата>, о принятии от Свидетель №3 в кассу КПК <данные изъяты> 1 000 000 руб;

договором о передаче личных сбережений сберегательный взнос «срочный» №С от <дата> между пайщиком Свидетель №2 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 1 000 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Свидетель №2 в кассу КПК <данные изъяты> 1 000 000 руб.

По хищению у Потерпевший №2:

договором № ПЗС о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Потерпевший №2 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 700 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру о принятии от Потерпевший №2 в кассу КПК <данные изъяты> 700 000 руб.; с дополнительным соглашением о пролонгации указанного договора;

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Свидетель №4 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 700 000 рублей на срок под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Свидетель №4 в кассу КПК <данные изъяты> 700 000 руб.; с дополнительным соглашением о пролонгации договора;

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Свидетель №5 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 600 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Свидетель №5 в кассу КПК <данные изъяты> 600 000 руб.; с дополнительным соглашением о пролонгации договора.

По хищению у Потерпевший №3:

договором №А-0114 о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Потерпевший №3 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 300 000 рублей под 36 % годовых.

По хищению у Потерпевший №5:

договором № ПЗС о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Потерпевший №5 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 500 000 рублей под 12 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Потерпевший №5 в кассу КПК <данные изъяты> 500 000 руб.;

договором №А-0214 о передаче личных сбережений, Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Потерпевший №5 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 400 000 рублей под 12 % годовых.

По хищению у Потерпевший №4:

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «До востребования» от <дата> между пайщиком Потерпевший №4 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 220 000 рублей и <дата> - 130 000 руб. под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Потерпевший №4 в кассу КПК <данные изъяты> 220 000 руб. по договору №; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Потерпевший №4 в кассу КПК <данные изъяты> 130 000 руб. по договору №С.

По хищению у Потерпевший №6:

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «Срочный» от <дата> между пайщиком Потерпевший №6 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 530 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Потерпевший №6 в кассу КПК <данные изъяты> 530 000 руб. по договору №С; с дополнительным соглашениемо пролонгации договора;

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «Срочный» от <дата> между пайщиком Свидетель №6 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 76 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Свидетель №6 в кассу КПК <данные изъяты> 76 000 руб по договору №С; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Свидетель №6 в кассу КПК <данные изъяты> денежных средств в сумме 50 000 руб по договору №С; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Свидетель №6 в кассу КПК <данные изъяты> денежных средств в сумме 10 000 руб. по договору №С.

По хищению у Потерпевший №7:

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «Срочный» от <дата> между пайщиком ФИО9 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 75 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от Потерпевший №7 в кассу КПК <данные изъяты> 75 000 руб. по договору №С; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от Потерпевший №7 в кассу КПК <данные изъяты> денежных средств в сумме 30 000 руб. по договору №С; с дополнительными соглашениями о пролонгации договора;

договором №С о передаче личных сбережений Сберегательный взнос «Срочный» от <дата> между пайщиком ФИО13 и КПК <данные изъяты> в лице председателя правления Наймушина Е.В. на сумму 50 000 рублей под 24 % годовых; с квитанцией к приходному кассовому ордеру № от <дата> о принятии от ФИО13 в кассу КПК <данные изъяты> 50 000 руб. по договору №С; с квитанцией к приходному кассовому ордеру от <дата> о принятии от ФИО13 в кассу КПК <данные изъяты> денежных средств в сумме 30 000 руб. по договору №С; с дополнительным соглашением о пролонгации договора.

Содержащиеся в представленных самими потерпевшими документах, сообщенные ими и свидетелями сведения о переданных Наймушину денежных средствах под обещание высокой процентной доходности при отсутствии у него реальной возможности и намерения возвращать полученные средства согласуются и с выводами судебных (основной и дополнительной) бухгалтерских экспертиз, изложенными в заключениях экспертов №-эк от <дата> и № эк от <дата>.

На основе сделанного экспертами заключения о поступлении в КПК от потерпевших определенных сумм, но в размерах, меньших, чем следует из показаний потерпевших, при невозможности определить, в полных ли суммах произведено оприходование поступивших о потерпевших сумм в кассы КПК <данные изъяты> и СКПК <данные изъяты> суд сделал правильный вывод о том, что бухгалтерский учет Наймушиным велся не надлежащим образом, не полно, что позволило обеспечить цели сокрытия хищений чужих денежных средств.

Данные заключений экспертов о динамике кредиторской задолженности КПК, отраженной в отчетности, из которых следует, что кредиторская задолженность возросла с 3,5 млн. рублей в 2012 году до 9,92 млн. руб.; о динамике кредиторской задолженности СКПК <данные изъяты> кредиторская задолженность за 2012-2015 годы у СКПК <данные изъяты> составляла от 3 до 12 тыс. рублей, суд положил в основу верного вывода о невозможности исполнения принятых на себя обязательств Наймушиным, которым не были оприходованы в кассу кооператива, не приходовались денежные средства в сумме 1400000 рублей, полученные от Потерпевший №1, оформленные на Свидетель №1 и Потерпевший №1 по передаче в СКПК <данные изъяты>

В подтверждение виновности Наймушина суд сослался в приговоре на

- протокол осмотра места происшествия от <дата> по <адрес><адрес>, в ходе которого у Наймушина были изъяты: кассовые книги КПК 2014 г, 2015 г, договоры займов 2014, 2015 гг., договоры вкладов 2014-2015, банковские выписки 2014-2015 гг.;

- протокол обыска от <дата>, проведенного в помещении магазина по <адрес>, с приложением списка обнаруженного и изъятого имущества, с фототаблицей, в ходе которого у Наймушина была изъята документация КПК и СКПК <данные изъяты>, а также электронные носители информации;

- протокол обыска от <дата> в жилище Наймушина с фототаблицей, в ходе которого была изъята документация КПК и СКПК <данные изъяты>, а также электронные носители информации;

- протокол выемки у Наймушина кассовых книг КПК за 2011-2013 гг. от <дата>;

- протоколы осмотров изъятых по делу предметов и документов по деятельности КПК и СКПК <данные изъяты> как отражающие первичную бухгалтерскую отчетность, так и учредительно-регистрационные данные о возглавляемых Наймушиным кооперативах, в том числе уведомлений от <дата> от КПК <данные изъяты> к ФИО17 и Наймушину Е.В. о имеющейся задолженности по договорам займа на 496709, 96 рублей;

- выписки из Единого Государственного реестра Юридических Лиц с правоустанавливающими сведениями КПК;

- копии учредительных документов КПК и СКПК <данные изъяты>, а также сведения по налоговым декларациях указанных кооперативов;

и иные письменные материалы, содержание которых приведено в приговоре.

Документы и вещественные доказательства, явившиеся предметом осмотров в ходе предварительного следствия, были предметом непосредственного исследования в судебном заседании.

Доводы о недопустимости протокола обыска в помещении магазина по <адрес>, проведенного <дата>, на которые осужденный повторно сослался в дополнениях к апелляционной жалобе, были предметом детальной оценки судом и отвергнуты как несостоятельные. Протокол обыска (т. 8 л.д. 7-15) с фототаблицей оформлен с соблюдением требований УПК РФ, заявлений от участвующего в обыске Наймушина о нарушении его прав в протоколе не содержатся. Доводы Наймушина о неразъяснении ему прав, в том числе и по участию защитника, объективного подтверждения не находят. Согласно тексту протокола, «перед началом обыска участвующим лицам разъяснены их права, в том числе право на присутствие при производстве обыска защитника либо адвоката того лица, в помещении которого производится обыск…». После данного содержания о разъяснении прав содержится подпись Наймушина. Заявлений Наймушина о необходимости участия защитника в протоколе обыска не отражено, не содержат таких заявлений в отдельном виде и материалы дела. В графе с указанием об отсутствии заявлений также имеется подпись Наймушина. Также имеется подпись Наймушина в соответствующей графе, подтверждающая личное прочтение протокола обыска.

Согласно протоколу осмотра предметов и документов от <дата> (т.8 л.д. 41-60), проведенному с участием понятых в начале осмотра была установлена целостность упаковок, в которые были упакованы изъятые в ходе обыска по <адрес> предметы и документы. Упаковки скреплены печатью «Для пакетов» ПП <данные изъяты> пояснительной запиской с подписью следователя и понятых, участвовавших в обыске. После вскрытия упаковок все содержащиеся в них документы, в том числе в папках-скоросшивателях были описаны в протоколе в полном объеме с указанием индивидуальных признаков и содержания каждого документа.

Согласно протоколу осмотра от <дата> (т.8 л.д. 67-75) с фототаблицей, в присутствии понятых были осмотрены электронные носители, в том числе и нетбук «Acer Aspire», изъятый <дата> в ходе обыска по <адрес>. Как следует из текста протокола и изображения на фототаблице, перед началом осмотра нетбук находился в упаковке, целостность которой не была нарушена в условиях, исключающих доступ к содержимому нетбука и исключающих работу с ним. Упаковка скреплена необходимыми реквизитами, в том числе печатью, подписью следователя и понятых, участвовавших в обыске. Содержимое нетбука отражено в протоколе осмотра, а также в фотографических изображениях скрин-шотов каталогов, содержащихся в нетбуке. Протокол составлен с соблюдением всех требований УПК РФ, содержит подписи, следователя, специалиста ФИО50, понятых, с указанием отсутствия замечаний к протоколу после ознакомления участвующими лицами, о чем имеются их подписи.

Как верно указал суд, подлинность изъятых документов подсудимый не оспаривал, подтвердив, что вся исследованная документация была изъята при обыске <дата> в офисе и у него дома. Довод осужденного о возможной намеренной утрате какой-либо документации является надуманным и неподтвержденным.

Изложенные выше обстоятельства опровергают довод Наймушина о несанкционированном изменении или утрате должностными лицами перечня документов, изъятых и представленных позднее на судебную бухгалтерскую экспертизу, равно как и информации с электронных носителей. Как следствие, несостоятелен довод Наймушина о неполноте и необъективности проведенного экспертного исследования, в силу неполноты представленных в распоряжение эксперта материалов. Нахождение документов в «расшитом» виде на момент их осмотра в суде, не ставит под сомнение полноту их перечня на момент изъятия и в момент вскрытия упаковки перед началом их осмотра и составления их детального перечня.

Вопреки доводам осужденного, для вынесения постановления о производстве обыска и для его производства получения согласия суда в порядке, предусмотренном ст. 165 УПК РФ, не требовалось. Обыск производился в нежилом помещении, не в банковском учреждении, не в учреждении, хранящем персональные, медицинские или иные охраняемые законом данные о гражданах или организациях. Помещение магазина, где проводился обыск, цель отыскания предметов и документов, имеющих значения для предмета доказывания по делу, имущества, на которое может быть наложен арест, не служили основанием для получения судебного решения на производство обыска. Предметом и объектами расследования не являлись субъекты, имеющие доступ к государственной, или иной охраняемой законом тайне. Формальный основной вид деятельности возглавляемых Наймушиным кооперативов не подпадал под банковскую. Они не были допущены к ведению банковской деятельности, оказанию медицинских услуг, хранению и распространению персональных данных граждан, составляющих охраняемую законом тайну.

Доводы Наймушина о недопустимости заключения судебной бухгалтерской экспертизы в силу некомпетентности экспертов, составления сопроводительных писем ненадлежащими лицами, в силу несвоевременного ознакомления его и его защитника с постановлением о назначении экспертизы, судебная коллегия также находит несостоятельными.

Так, наличие у эксперта ФИО12 высшего экономического образования по специальности экономика торговли, само по себе не ставит под сомнение её компетенцию при производстве судебной бухгалтерской экспертизы. Данный довод осужденный обосновывает тем, что предметом исследования являлся бухгалтерский учет. Вместе с тем, второй эксперт – ФИО18, имеет высшее образование по специальности бухгалтерский учет, анализ и аудит. Оба эксперта под расписку были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Содержание заключения экспертов соответствует требованиям закона, предъявляемым к судебным экспертизам. То обстоятельство, что каждый из экспертов, в силу своей специализации, отвечал на свою группу вопросов, не ставит под сомнение правильность итоговых выводов, как это ошибочно полагает осужденный. Направление заключения экспертизы в распоряжение следователя сопроводительным письмом от <дата> (т.8 л.д. 94) за подписью эксперта ФИО12, являющейся одновременно начальником отдела экономических экспертиз, как обособленного подразделения ЭКЦ УМВД России, скрепленной печатью ЭКЦ УМВД России по <адрес>, не противоречит требованиям закона, предъявляемым к судебным экспертизам.

Факт ознакомления Наймушина и его защитника с постановлением о назначении судебной бухгалтерской экспертизы <дата> (т. 8 л.д. 89), при составлении экспертами, проводившими экспертизу, расписки о разъяснении ответственности по ст. 307 УК РФ за заведомо ложное заключение от <дата>, не противоречат требованиям главы 27 УПК РФ, регламентирующей порядок производства судебной экспертизы, и не нарушает процессуальных прав Наймушина, предусмотренных ст. 198 УПК РФ. Так, несмотря на расписку экспертов от <дата>, производство экспертизы, согласно её вводной части начато экспертами <дата> (т. 8 л.д. 95), то есть спустя более чем 4 месяца после ознакомления Наймушина и его защитника с постановлением о её назначении. В указанный период Наймушин не был ограничен в реализации прав подозреваемого, предусмотренных ст. 198 УПК РФ, его довод о нарушении таковых в силу поступления материалов в распоряжение экспертов одновременно с его ознакомлением с постановлением о назначении экспертизы является несостоятельным.

Доводы осужденного о недопустимости доказательств, собранных по уголовному делу после <дата>, основанные на утверждении о подписании процессуальных документов (постановления о соединении уголовных дел (т. 1 л.д. 9), постановления о производстве предварительного следствия следственной группой (т. 1 л.д. 11), постановления о возбуждении ходатайства о продлении срока предварительного следствия (т. 1 л.д. 20-21), постановления об изъятии и передаче уголовного дела (т. 1 л.д. 38), постановления о передаче уголовного дела следователю (т. 1 л.д. 52), постановления об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (т. 1 л.д. 144), постановления о передаче уголовного дела следователю (т. 9 л.д. 151), постановления о возобновлении предварительного следствия и об установлении срока предварительного следствия (т. 9 л.д. 149-150)) в стадии предварительного следствия от имени руководителя следственного органа Свидетель №18 разными лицами, были предметом рассмотрения судом первой инстанции. С учетом исследования процессуальных документов в суде, допроса следователей и руководителя следственного органа, данные доводы были надлежащим образом оценены судом и правильно отвергнуты, как несостоятельные. С данным выводом судебная коллегия согласна.

Доводы подсудимого о гражданско-правовом характере взаимоотношений между КПК, СКПК <данные изъяты> с потерпевшими, об осуществлении деятельности кооперативами в соответствии с Законом, Уставами, об отсутствии у него умысла на хищение денежных средств вкладчиков-пайщиков в момент заключения договоров с потерпевшими и представляемыми их лицами, о хорошем финансовом положении кооперативов в момент заключения таких договоров при реальной возможности исполнения взятых на себя обязательств перед потерпевшими были предметом рассмотрения суда и мотивированно отвергнуты, как несостоятельные, опровергнутые совокупностью исследованных доказательств.

Мотивируя несостоятельность Наймушина и возглавляемых им кооперативов исполнять взятые на себя обязательства, помимо показаний потерпевших и свидетелей, выводы судебно-бухгалтерской экспертизы, суд правильно сослался на отсутствие у кооперативов возможности исполнять кредитные обязательства перед кооперативом второго уровня <данные изъяты> Несостоятелен довод осужденного о том, что в судебном следствии документы по взаимоотношениям с указанным кооперативом второго уровня не исследовались. Так были исследованы уведомления от <дата> от КПК <данные изъяты> к ФИО17 и Наймушину Е.В. о имеющейся задолженности по договорам займа на 496709, 96 рублей.

Судом были рассмотрены и доводы Наймушина о том, что по ряду фактов оформления займов, стороной в заключенных договорах выступали не потерпевшие, а другие лица, что свидетельствует о необоснованности вменения ему причинение ущерба только потерпевшим. Как верно установлено исследованными доказательствами и указано судом, вносимые в кооперативы денежные средства принадлежали фактически потерпевшей Потерпевший №1, а не представляющим её по её просьбе Свидетель №1, Свидетель №2, Свидетель №3; потерпевшему Потерпевший №2, а не представляющим его Свидетель №4, Свидетель №5 Причинение ущерба Потерпевший №6, Потерпевший №7 при внесении части общих средств вторым супругом (Свидетель №6 и ФИО13, соответственно) не ставит под сомнение правильность вмененного ущерба, как причиненного Потерпевший №6 и Потерпевший №7, что также верно указано судом. С данными выводами судебная коллегия согласна.

Довод Наймушина о неполноте судебного разбирательства в виду неисследования периодов хозяйственной деятельности КПК и СКПК <данные изъяты>, предшествовавшей 2012 году, является несостоятельным, поскольку предмет исследования суда был ограничен инкриминируемым Наймушину периодом деятельности, период до 2012 года находится за пределами рассмотрения по делу.

Произведенные Наймушиным частичные выплаты потерпевшим, как это правильно указал суд, не ставят под сомнение размер совершенного Наймушиным хищения. Такие выплаты, как это правильно указал суд, были совершены с целью придания вида законности деятельности возглавляемых Наймушиным кооперативов, для создания с потерпевшими доверительных отношений, введение в заблуждение относительно своих преступных намерений. Такие выплаты обоснованно расценены судом как личные расходы, направленные на осуществление мошенничества под видом выплаты «процентов» потерпевшим, что не является основанием для уменьшения ущерба. Весь установленный ущерб складывается из сумм основного долга перед потерпевшими, который не был возвращен Наймушиным.

Использование Наймушиным гражданско-правового механизма получения денег от потерпевших при формальных признаках взносов членов-пайщиков кооперативов не ставит под сомнение преступность деяния и наличие у него корыстного умысла, как это ошибочно полагает в своей апелляционной жалобе с дополнениями к ней осужденный.

Судебная коллегия согласна с выводами суда о злоупотреблении Наймушиным доверием потерпевших, сложившегося в связи с ранее производимыми частичными выплатами по процентам, об обмане потерпевших путем сообщения ложных сведений о финансовой стабильности кооперативов, о страховании вкладов от рисков потерь, об удачном размещении заемных средств в гражданском обороте с целью получения больших доходов, при осуществлении им хищения. Правильно и мотивированно установлено судом, что хищение Наймушин совершил с использованием своего служебного положения, которое помимо показаний потерпевших и свидетелей установлено учредительными и регистрационными документами КПК, СКПК <данные изъяты>

Вопреки доводам осужденного, у судебной коллегии не вызывают сомнений мотивы, по которым суд пришел к выводу о заведомом отсутствии у Наймушина намерения возвращать потерпевшим заемные средства, а именно: по истечении срока действия договоров потерпевшие получить назад деньги, составляющие сумму основного долга, не могли, Наймушин склонял потерпевших переоформить договоры на новые сроки, при отсутствии у кооперативов реальной возможности исполнять обязательства за счет собственных средств и доходов, при отсутствии непрерывного и полного бухгалтерского учета, в отсутствие страхования взносов, о чем убеждал потерпевших Наймушин.

Данные выводы суда соответствуют совокупности исследованных доказательств. Вопреки доводам осужденного об обратном, эти доводы не содержат внутренних противоречий, поскольку финансовая несостоятельность с отсутствием возможности исполнения возлагаемых обязательств оценена на момент получения займов.

Вопреки доводам осужденного, его финансовая состоятельность оценена судом не только на основании заключения бухгалтерской судебной экспертизы за период, последовавший после заключения договоров займа, но и на основании приведенных выше показаний потерпевших и свидетелей, в том числе вкладчиков кооперативов Свидетель №10, Свидетель №9, чьи финансовые обязательства не были исполнены, но которые не были признаны потерпевшими.

Изложенные выше доказательства и другие, приведенные в приговоре, судом обоснованно признаны достаточными для формирования вывода о виновности Наймушина в совершении преступления. Суд в полной мере подробно мотивировал вывод о прямом умысле Наймушина на неправомерное корыстное завладение деньгами потерпевших путем обмана и злоупотребления доверием, в особо крупном размере. Действия Наймушина судом юридически верно квалифицированы по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Вопреки доводам осужденного, все действия по сбору доказательств, положенных в основу приговора, их исследованию в суде были проведены в строгом соответствии с УПК РФ. Ходатайства стороны защиты надлежащим образом рассмотрены судом. Отказы суда в признании доказательств недопустимыми судом надлежащим образом мотивированы после исследования необходимых доказательств, допроса лиц, осуществлявших процессуальную деятельность. Отклонение заявленных ходатайств о признании доказательств недопустимыми не свидетельствует о предвзятости и необъективности суда при рассмотрении уголовного дела.

Предложенные осужденным в дополнениях к апелляционной жалобе суждения относительно оценки доказательств, не являются основанием к отмене или изменению приговора, поскольку выводы суда первой инстанции не вызывают сомнений, оценка доказательств дана судом в соответствии с требованиями ст.ст. 17, 88 УПК РФ, каждое доказательство оценено с точки зрения допустимости и достоверности, а все имеющиеся доказательства в совокупности.

Доводы осужденного о необоснованном взыскании с него процессуальных издержек, связанных с оплатой труда защитников в ходе предварительного следствия, судебная коллегия находит обоснованными, подлежащими удовлетворению с внесением изменений в приговор по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 389.15 УПК РФ, вследствие допущенного судом нарушения уголовно-процессуального закона.

Как правильно указано осужденным, в деле действительно имеется письменное заявление Наймушина об отказе от услуг защитника по назначению, не связанном с его материальным положением, от <дата> осужденного.

Данное обстоятельство, предусмотрено ч. 4 ст. 132 УПК РФ в качестве основания для освобождения осужденного от взыскания процессуальных издержек. В связи с изложенным, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению с исключением из него указания о взыскании с осужденного процессуальных издержек по оплате услуг защитников-адвокатов по назначению при производстве предварительного следствия.

При назначении наказания судом учтены характер и степень общественной опасности совершенного Наймушиным преступления, характеризующие данные о его личности, а также наличие смягчающих обстоятельств в отсутствие отягчающих, влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи.

Судом учтено, что ранее Наймушин не судим, по месту жительства характеризуется удовлетворительно, к административной ответственности не привлекался, на учетах у нарколога и психиатра не состоит.

К обстоятельствам, смягчающим наказание осужденному, суд отнес наличие у Наймушина двух малолетних детей, совершение преступления впервые.

Суд не нашел оснований для применения к Наймушину условного осуждения в соответствии со ст. 73 УК РФ, равно как и для изменения категории преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, не находит таковых и судебная коллегия.

Суд также не усмотрел каких-либо исключительных обстоятельств для применения ст. 64 УК РФ. С данными выводами судебная коллегия согласна.

Таким образом, судебная коллегия полагает, что наказание Наймушину назначено соразмерно содеянному и оснований для признания назначенного наказания несправедливым, как вследствие его суровости, так и в силу мягкости не имеется.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции считает приговор суда подлежащим изменению в связи с допущенной в описательно-мотивировочной части ошибкой. Так, суд, правильно изложив в описательно-мотивировочной части приговора описание объективной стороны преступления, в качестве обстоятельства его совершения указал на общий размер хищения Наймушиным денежных средств потерпевших в сумме 7601000 рублей. В приговоре приведены доказательства, подтверждающие указанный общий размер хищения, складывающийся из размеров похищенного у потерпевших Потерпевший №1, Потерпевший №2, Потерпевший №4, Потерпевший №3, Потерпевший №6, Потерпевший №5, Потерпевший №7 После оценки всех исследованных доказательств на стр. 63 приговора суд также верно сделал вывод о доказанном общем размере хищения в 7601000 рублей. Однако, верно указав о квалификации действий Наймушина по ч. 4 ст. 159 УК РФ на стр. 65 приговора, суд ошибочно указал размер хищения 7576000 рублей. Указание данной суммы хищения судебная коллегия признает технической ошибкой, не влияющей на выводы суда в правильности квалификации содеянного, что не повлияло на назначенное наказание, не влечет за собой отмену приговора.

Также приговор суда подлежит изменению на основании пункта 3 ст. 389.15 УПК РФ в связи с неправильным применением уголовного закона.

Согласно п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, время содержания лица под стражей до вступления приговора в законную силу засчитывается в срок лишения свободы, за исключением случаев, предусмотренных ч.ч. 3.2 и 3.3 ст. 72 УК РФ, из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в воспитательной колонии либо исправительной колонии общего режима.

При провозглашении приговора Наймушину была изменена мера пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу до вступления приговора в законную силу, со взятием его под стражу в зале суда <дата>.

Вопреки приведенным требованиям закона, суд не указал о зачете времени содержания Наймушина под стражей в качестве меры пресечения до вступления приговора в законную силу в срок лишения свободы, ограничившись указанием об исчислении срока отбывания наказания с <дата> с учетом положений п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

Решение суда об изменении меры пресечения на содержание под стражу на апелляционный период и о взятии Наймушина под стражу в зале суда влечет к применению зачета в данной части и изменению приговора. Время содержания осужденного Наймушина в качестве меры пресечения в период с <дата> по дату вступления приговора в законную силу, необходимо зачесть в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

В связи с указанным, подлежит изменению и начало срока отбывания наказания, которое необходимо исчислять с даты вступления приговора в законную силу.

Изменение в данной части приговора не влияет на квалификацию содеянного осужденным и не предполагает снижения назначенного ему наказания.

Других нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих изменения или отмену приговора по делу не имеется.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Апелляционную жалобу осужденного Наймушина Е.В. – удовлетворить частично.

Приговор Унинского районного суда Кировской области от 27 ноября 2018 года в отношении Наймушина Е.В. изменить:

- исключить из описательно-мотивировочной части указание суда о размере хищения чужого имущества – 7576000 рублей.

Считать Наймушина Е.В. осужденным за мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере – 7601000 рублей.

Срок отбывания наказания осужденному Наймушину Е.В. исчислять со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачесть в срок отбытия наказания время содержания Наймушина Е.В. под стражей в качестве меры пресечения в период с 27 ноября 2018 года по день вступления приговора в законную силу, из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Исключить из приговора указание о взыскании с осужденного Наймушина Е.В. в доход федерального бюджета в качестве возмещения процессуальных издержек 21045 рублей 50 копеек, выплаченных защитникам-адвокатам по назначению при производстве предварительного расследования. Осужденного от взыскания процессуальных издержек в этой части освободить.

В остальной части приговор суда оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника Щербакова М.А. - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в президиум Кировского областного суда.

Председательствующий -

судьи: