Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных ФИО1 и ФИО2, защитников – адвокатов Казаковой С.А., Васяева А.Б. и Барсегяна К.Л. на приговор Железнодорожного районного суда г.Пензы от 14 декабря 2018 г., в соответствии с которым:

ФИО1; <данные изъяты> не судимый,

осужден:

- по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы;

- по ч.1 ст.159 УК РФ к 200 часам обязательных работ.

В соответствии с ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путём поглощения менее строгого наказания более строгим окончательно назначено наказание в виде 2 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Срок отбывания наказания исчислен с 14 декабря 2018 г.

В срок отбытия наказания зачтено время содержания ФИО1 под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 26 января 2018 г. включительно, а также время содержания под домашним арестом в период с 27 января 2018 г. по 13 декабря 2018 г. включительно.

На основании п.”б” ч.3.1 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.) в срок отбытия наказания ФИО1 время содержания его под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 26 января 2018 г., а также в период с 14 декабря 2018 г. до вступления приговора в законную силу зачтено исходя из соответствия одного дня содержания под стражей полутора дням отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учётом положений, предусмотренных ч.3.3 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.).

На основании ч.3.4 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.), ст.10 УК РФ в срок отбытия наказания ФИО1 время нахождения его под домашним арестом с 27 января 2018 г. по 13 июля 2018 г. зачтено исходя из соответствия одного дня домашнего ареста одному дню отбывания наказания в виде лишения свободы, а время нахождения под домашним арестом в период с 14 июля 2018 г. по 13 декабря 2018 г. – исходя из соответствия двух дней домашнего ареста одному дню отбывания наказания в виде лишения свободы;

ФИО2; <данные изъяты> не судимый,

осужден по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ к 2 годам 5 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Срок отбытия наказания исчислен с 14 декабря 2018 г.

В срок отбытия наказания зачтено время содержания ФИО2 под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 21 ноября 2017 г. (как указано в приговоре) включительно, а также время содержания под домашним арестом в период с 22 ноября 2017 г. (как указано в приговоре) по 13 декабря 2018 г..

На основании п.”б” ч.3.1 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.) в срок отбытия наказания ФИО2 время содержания его под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 21 ноября 2017 г. (как указано в приговоре), а также в период с 14 декабря 2018 г. до вступления приговора в законную силу зачтено исходя из соответствия одного дня содержания под стражей полутора дням отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учётом положений, предусмотренных ч.3.3 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.).

На основании ч.3.4 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.), ст.10 УК РФ в срок отбытия наказания ФИО2 время нахождения его под домашним арестом с 22 ноября 2017 г. (как указано в приговоре) по 13 июля 2018 г. включительно зачтено исходя из соответствия одного дня домашнего ареста одному дню отбывания наказания в виде лишения свободы, а время нахождения под домашним арестом в период с 14 июля 2018 г. по 13 декабря 2018 г. включительно – исходя из соответствия двух дней домашнего ареста одному дню отбывания наказания в виде лишения свободы.

Заслушав доклад судьи Сарвилина В.С.; объяснения осужденных ФИО1 и ФИО2, выступления защитников – адвокатов Казаковой С.А. и Барсегяна К.Л., поддержавших доводы апелляционных жалоб; потерпевшего С.А.Ю., просившего приговор суда оставить без изменения; мнение прокурора Андрияновой Е.А., полагавшей необходимым приговор суда изменить, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Приговором Железнодорожного районного суда г.Пензы от 14 декабря 2018 г. ФИО1 и ФИО2 признаны виновными в покушении на хищение чужого имущества путём обмана (мошенничество), группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере. ФИО1 также осужден за совершение хищение чужого имущества путём обмана (мошенничество).

Преступления совершены ФИО1 и ФИО2 при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В ходе судебного разбирательства и ФИО2 частично признал себя виновным, ФИО1 свою вину не признал.

Осужденный ФИО1 представил апелляционную жалобу и дополнения к ней, в которых выражает несогласие с приговором; ссылается на то, что судом дана неверная правовая оценка его и ФИО2 действиям, в приговоре отсутствуют мотивы, которыми суд руководствовался, не согласившись с доводами защиты об отсутствии у него предварительного сговора с ФИО2, о его неосведомлённости о планах ФИО2, об отсутствии у ФИО2 умысла на хищение денежных средств, о намерении того передать часть денежных средств потерпевшей по уголовному делу в отношении С.А.Ю.; указывает, что суд первой инстанции не принял во внимание то, что он не принимал непосредственного участия в преступлении, не является его соисполнителем, действия подобных соучастников подлежат квалификации со ссылкой на ст.33 УК РФ, они не образуют группы, совершившей преступление по предварительному сговору; обращает внимание на то, что в разговорах с К.Д.Ю. и С.А.Ю. участия не принимал, в период 13-16, 20-23 сентября 2017 г. находился в <адрес>, факт его непричастности к преступлению подтверждается как его показаниями, так и показаниями ФИО2, С.А.Ю.,К.Д.Ю., он лишь довёл до ФИО2 информацию, полученную от следователя СУ МУ МВД России ”<данные изъяты>” Д.А.А., что подтвердил сам ФИО2, который также пояснил, что его умысел был направлен на хищение не всей суммы, а лишь её части, не превышающей 100000 рублей, оставшейся после возмещения ущерба потерпевшей, ФИО2 предпринимал меры к возмещению ущерба, пояснял, что в случае неподписания С.А.Ю. договора об оказании юридических услуг, деньги от него приняты не были, чему оценки не дано; указывает, что на период 11 сентября 2017 г. С.А.Ю. являлся лишь одним из участников ДТП и какого-либо статуса не имел, какую информацию получил ФИО2 от следователя неизвестно; полагает, что имеющееся в материалах дела заявление С.А.Ю. является неконкретным, он не был предупреждён об уголовной ответственности за заведомо ложный донос, время регистрации заявления не указано, С.Д.А. каких-либо полномочий по организации проверки по заявлению не имел, З. не имел права опрашивать С.А.Ю.; ссылается на то, что ФИО2 является адвокатом, размер его гонорара определяется соглашением сторон, адвокат вправе включать в соглашение условия, в соответствии с которыми выплата вознаграждения производится в зависимости от результата, ФИО2 за 700000 рублей мог принять на себя обязательства по представлению интересов С.А.Ю, указывает, что в материалах оперативно-розыскной деятельности временем совершения преступления указано 14 часов 30 минут, в протоколе осмотра места происшествия началом производства следственного действия указано 14 часов, чему оценки не дано; обращает внимание на то, что с заявлением в УФСБ России по <адрес>С.А.Ю. 25 сентября 2017 г. обратился в 17 часов, в дальнейшем сотрудник ФСБ Д.П.И. пояснил, что заявление ему было передано только 26 сентября 2017 г., не установлено, кто 25 сентября обратился в Пензенский областной суд для получения санкции для проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении адвоката, а также неизвестно, почему проверка осуществлялась отделом УФСБ в <адрес>, руководителем которого является С., с которым у него сложились неприязненные отношения; считает, что судом не дана оценка протоколам проведённых Д.П.И. опросов С.А.Ю., тому, что оперативно-розыскные мероприятия проводились в отношении лишь ФИО2, в протоколах допросов С.А.Ю, в ходе предварительного следствия и в его объяснениях имеются противоречия, они опровергаются аудиозаписью разговора между ФИО2 и С.А.Ю. 28 сентября 2017 г., из данной аудиозаписи следует, что у С.А.Ю. никакого разговора с ФИО1 не было, ходатайство о проведении фоноскопической экспертизы по данной аудиозаписи неоднократно необоснованно оставлено без удовлетворения; полагает, что со стороны сотрудников ФСБ имела место провокация, версия С.А.Ю. об источнике происхождения денежных средств необоснованна, из показаний Б. не следует, что он не мог располагать суммой в 500000 рублей; обращает внимание на то, что задержание ФИО2 произошло после того, как он отказался принимать деньги от С., а тот отказался подписывать соглашение с ФИО2, деньги находились в салоне автомашины; анализируя содержание показаний К.Д.Ю., ссылается на наличие в них противоречий; считает, что судом дана неправильная оценка показаниям ФИО2 в ходе предварительного следствия, непосредственно в судебном заседании ФИО2 пояснил, что показания были им даны в условиях психотравмирующей ситуации, под давлением органов следствия; излагает показания свидетеля Д.А.А. о неприменении СУ МУ МВД ”<адрес>” меры пресечения виде заключения под стражу по уголовным делам, предусмотренным ч.3 ст.264 УК РФ, в опровержение которых стороной защиты приводилась суду иная практика; ссылается на то, что он и ФИО2 просили у Д.А.А. номер телефона потерпевшей для решения вопроса о возмещении вреда, что подтверждается показаниями потерпевшей Ш.О.И. и Д.А.А.; факт его общения с Д.А.А., не подтверждённый последним, а также последующий разговор по телефону ФИО1 с ФИО2 подтвердил свидетель К.А.С., чьи показания в этой части судом необоснованно не приняты во внимание; ссылается на то, что видеозапись задержания к материалам дела не приобщена, как и аудиозаписи телефонных переговоров ФИО2 и Д.А.А. 27 и 28 сентября 2017 г.; анализируя данные биллинга, свои показания и показания ФИО2, обращает внимание на то, что время вступления его и ФИО2 в преступный сговор суд не указал, вместе они не находились; обращает внимание на то, что суд, не приведя мотивы принятого в этой части решения, не привёл в приговоре неоднократно содержащуюся в обвинении фразу о действиях К.Д.Ю. в интересах С.А.Ю., а также по эпизоду в отношении Х.В.В. не привёл указаний о его безвозмездном, с корыстной целью, противоправном завладении чужим имуществом путём обмана; полагает, что судом не установлены место, способ и время совершения преступления в отношении Х.В.В., он не был осведомлён о принадлежности денежных средств Х.В.В. преступления не совершал, его обвинение в данной части противоречит собранным доказательствам; судом в приговоре не приведены сведения о номере уголовного дела, к которому имел отношение Х.В.В.; ссылается на то, что содержащее заведомо ложные сведения заявление Х.В.В. зарегистрировано без указания времени и данных заявителя, в деле имеется лишь его копия; личность заявителя не установлена, проверка проведена неполно, С. не располагал полномочиями поручать проверку Д.П.И.; согласно приговору денежные средства были присвоены в период с 3 октября 2016 г. по 6 марта 2017 г., со слов Х.В.В. деньги он передал в феврале 2017 г.; из стенограмм его разговоров с Х.В.В. 28 марта 2017 г. и 20 апреля 2017 г. следует, что он дал Х.В.В. консультацию по сложившейся ситуации по нескольким уголовным делам, тот подтверждает, что его обеспокоенность вызвана обстоятельствами, связанными с хищением ГСМ с территории баз в <адрес>, а не с хищением из трубопровода ”<адрес>” в 2016 г.; делая вывод о его виновности суд сослался на показания В.О.А. и Ш.О.А., однако они подтверждают его невиновность; анализирует содержание аудиозаписи его разговора с Х.В.В. 28 марта 2017 г., подтверждающее показания ФИО2 в судебном заседании о том, что он сообщил ему (Казакову) всю информацию по делу; полагает, что судом необоснованно приняты за основу показания Ж.М.В. и Х.В.В., не исследованы сведения об их телефонных соединениях, аудиозапись разговора ФИО2, Х.В.В. и Ж.М.В.; ссылается на то, что с проходящими по делу лицами познакомился после 6 марта 2017 г., показания Х.В.В. ложны и противоречивы; приводит существо показаний Ж.М.В.,Б.Г.В.,Д.А.В.,Ц.Д.П.,подтверждающие его невиновность; полагает, что ходатайства стороны защиты судом рассмотрены ненадлежащим образом, часть из них необоснованно оставлены без удовлетворения, в том числе ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору; ссылается на то, что ранее уголовное дело в порядке ст.221 УПК РФ возвращалось прокурору в связи с неконкретностью предъявленного обвинения, указанные недоставки устранены не были; считает, что 2 октября 2017 г. сотрудниками ФСБ были нарушены его права, фактически он был задержан в 13 часов 30 минут, в дальнейшем находился в здании УФСБ, 4 октября 2017 г. в здание суда был доставлен спустя более чем 48 часов после фактического задержания, мера пресечения в отношении него избиралась и продлевалась необоснованно, адвокат Казакова С.А. не была надлежащим образом уведомлена об окончании следственных действий; обращает внимание на то, что в период с 8 октября 2017 г. по 13 ноября 2017 г. следственные действия с его участием незаконно проводились в отсутствие его защитника по соглашению Казаковой С.А., письменного согласия не проведение следственных действий без участия Казаковой С.А. он не давал; считает назначенное ему наказание несправедливым и несоответствующим имеющейся судебной практике, ссылается на то, что размер наказания превышает предложенный в прениях сторон государственным обвинителем, суд необоснованно и неконкретно указал на повышенную общественную опасность инкриминируемого ему обвинения; полагает, что судом при зачёте срока отбытия наказания неверно применены положения ст.72 УК РФ ; просит приговор отменить, его оправдать.

Защитник осужденного ФИО1 – адвокат Казакова С.А. обратилась с апелляционной жалобой и дополнениями к ней, в которых выражает несогласие с приговором суда; считает, что судом дана неверная правовая оценка действиям ФИО1 и ФИО2, в приговоре отсутствуют мотивы, которыми суд руководствовался, не согласившись с доводами стороны защиты об отсутствии предварительного сговора ФИО1 с ФИО2, о неосведомлённости ФИО1 о планах ФИО2, о намерениях последнего передать денежные средства потерпевшей по уголовному делу в отношении С.А.Ю.; приводит существо и оценку показаний ФИО1, С.А.Ю. и К.Д.Ю., указывает, что ФИО1 лишь довёл до ФИО2 полученную информацию по уголовному делу, иных действий не совершал, факты нахождения ФИО1 в одной автомашине с ФИО2 во время разговора с С.А.Ю., подтверждение ФИО1 слов ФИО2 сами по себе не свидетельствуют об обмане потерпевшего с целью завладения его имуществом, названным обстоятельствам надлежащая оценка в приговоре не дана; полагает, что непричастность ФИО1 к преступлению в отношении С.А.Ю. подтверждается тем, что С.А.Ю. обратился с заявлением в ФСБ с просьбой проверить законность действий ФИО2, указаний о каких-либо действиях ФИО1 в заявлении не имеется, все оперативные мероприятия проводились лишь в отношении ФИО2, сотрудники УФСБ РФ <адрес>Д.П.И. и З.С.Б. не располагали полномочиями по проведению опросов в ходе проверки; анализируя содержание имеющихся аудиозаписей разговоров С.А.Ю. с ФИО2 и К.Д.Ю., указывает, что, действуя под контролем сотрудников ФСБ, С.А.Ю. совершил провокацию в отношении ФИО2, стремился оказать содействие сотрудникам ФСБ, в присутствии ФИО1 обещавшим С.А.Ю. способствовать назначению ему по уголовному делу наказания в виде штрафа; ссылается на то, что ФИО2 неоднократно заявлял, что будет нести ответственность за переданные деньги, задержание ФИО1 и ФИО2 2 октября 2017 г. было вызвано стремлением сотрудников ФСБ предотвратить подписание договора об оказании юридических услуг и написание расписки о получении денег; считает, что изначально задачей С.А.Ю. была передача денег ФИО2 под контролем сотрудников ФСБ, юридической оценки действиям сотрудников ФСБ не дано, происхождение денежных средств неизвестно, изложенная С.А.Ю. версия призвана скрыть факт вручения ему денежных средств сотрудниками ФСБ; ссылается на то, что объяснения и показания С.А.Ю. содержат противоречия, оценки им не дано, они опровергаются аудиозаписью разговора между ФИО2 и С.А.Ю. 28 сентября 2017 г., из данной аудиозаписи следует, что у С.А.Ю. никакого разговора с ФИО1 не было, ходатайство о проведении фоноскопической экспертизы по данной аудиозаписи неоднократно необоснованно оставлено без удовлетворения; анализируя содержание показаний К.Д.Ю., ссылается на наличие в них противоречий; считает, что судом дана неправильная оценка показаниям ФИО2 в ходе предварительного следствия, непосредственно в судебном заседании ФИО2 пояснил, что показания были им даны в условиях психотравмирующей ситуации, под давлением органов следствия, что во внимание судом принято не было; излагает показания свидетеля Д.А.А. о неприменении СУ МУ МВД ”<адрес>” меры пресечения виде заключения под стражу по уголовным делам, предусмотренным ч.3 ст.264 УК РФ, в опровержение которых стороной защиты приводилась суду иная практика; факт общения ФИО1 с Д.А.А., не подтверждённый последним, а также последующий разговор по телефону ФИО1 с ФИО2 подтвердил свидетель К.А.С., чьи показания в этой части судом необоснованно не приняты во внимание; приводит существо показаний ФИО1, отрицавшего свою вину в совершения преступления в отношении Х.В.В., подтверждающие позицию ФИО1 показания ФИО2 в ходе судебного разбирательства, показания Х.В.В.,Ж.М.В.,Б.Г.В.,Д.А.В.,Ц.Д.П. считает, что ФИО1 была выполнена работа в интересах Х.В.В., судом необоснованно не приняты во внимание показания ФИО2, Ц.Д.П., отказано в удовлетворении ходатайств об истребовании копий постановлений о предъявлении Б.Г.В.,Д.А.В. и Ц.Д.П. обвинений по другому уголовному делу о совершении ими мошенничества в отношении Х.В.В.; ссылаясь на показания сотрудников СЧ СУ УМВД России по <адрес>В.О.А. и Ш.А.В. об обстоятельствах производства по уголовным делам о хищениях дизельного топлива, указывает, что статус Х.В.В. как свидетеля был определён лишь в марте 2017 г., при уверенности Х.В.В. в данном положении тот не стал бы обращаться за помощью к другим лицам и передавать им деньги; полагает, что судом не установлены место, способ и время совершения преступления в отношении Х.В.В., ФИО1 не был осведомлён о принадлежности денежных средств Х.В.В., преступления не совершал, обвинение ФИО1 в данной части противоречит собранным доказательствам, ходатайства стороны защиты судом рассмотрены ненадлежащим образом, часть из них необоснованно оставлены без удовлетворения, в том числе ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору; обращает внимание на то, что суд не указал в приговоре, в связи с чем он расценил преступление, предусмотренное ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, как представляющее повышенную общественную опасность; считает, что назначенное ФИО1 наказание является несправедливым, судом при зачёте срока отбытия наказания неверно применены положения ст.72 УК РФ, внесённые в неё изменения улучшают положение осужденного; просит приговор суда отменить, ФИО1 оправдать.

Защитник осужденного ФИО1 – адвокат Васяев А.Б. обратился с апелляционной жалобой, в которой выражает несогласие с приговором; полагает, что судом дана неверная правовая оценка действиям ФИО1 и ФИО2, в приговоре отсутствуют мотивы, которыми суд руководствовался, не согласившись с доводами защиты о непричастности ФИО1 к совершению преступления в отношении С.А.В., об отсутствии предварительного сговора между ФИО1 и ФИО2, о неосведомлённости ФИО1 о планах ФИО2, о намерениях последнего передать денежные средства потерпевшей по уголовному делу в отношении С.А.Ю.; полагает, что судом не установлены место, способ и время совершения преступления в отношении Х.В.В., ФИО1 не был осведомлён о принадлежности денежных средств Х.В.В., преступления не совершал, обвинение ФИО1 в данной части противоречит собранным доказательствам; ссылается на то, что ходатайства стороны защиты судом рассмотрены ненадлежащим образом, часть из них необоснованно оставлены без удовлетворения, в том числе ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору; полагает, что назначенное ФИО1 наказание является несправедливым, судом при зачёте срока отбытия наказания неверно применены положения ст.72 УК РФ, внесённые в неё изменения улучшают положение осужденного; просит приговор отменить, ФИО1 оправдать.

Осужденный ФИО2 обратился с апелляционной жалобой и дополнениями к ней, в которых выражает несогласие с приговором; считает, что судом дана неверная правовая оценка его и ФИО1 действиям; обращает внимание на то, что в приговоре отсутствуют мотивы, которыми суд руководствовался, не согласившись с доводами защиты об отсутствии у него предварительного сговора с ФИО1, о неосведомлённости последнего об его планах, об отсутствии у него (ФИО2) умысла на хищение денежных средств, о намерении передать часть денежных средств потерпевшей по уголовному делу в отношении С.А.Ю., ФИО1 в разговорах с С.А.Ю.,К. участия не принимал; выводы о доказанности его (ФИО2) и ФИО1 вины основаны на односторонне представленных обвинением доказательствах; считает, что суд, не приведя мотивов принятого решения, вышел за пределы предъявленного обвинения, согласно которому преступный сговор был достигнут в период времени с 16 часов 16 минут до 0 часов 11 сентября 2017 г., изложенное в приговоре обвинение лишено подобных временных рамок, прокурор в ходе прений сторон об изменении обвинения не просил; в протоколе судебного заседания неверно изложен ход судебного разбирательства, поданные замечания необоснованно удовлетворены лишь частично; ссылается на первоначальные показания свидетеля Д.А.А., пояснившего, что основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу имелись; полагает неубедительной версию С.А.Ю. об источнике происхождения денежных средств, не имеется сведений о нахождении Б. в России в сентябре 2017 г. и о наличии у него 500000 рублей; считает, что показания С.А.Ю. и К. являются лживыми, противоречивыми, они, а также показания понятых сфальсифицированы следователем путём копирования; следователями допущены многочисленные ошибки при оформлении процессуальных документов; обращает внимание на то, что заявление С.А.Ю. в ФСБ зарегистрировано без указания времени регистрации, на заявлении имеется резолюция С., которого в свою очередь никто никакими полномочиями не наделял; обращает внимание на то, что 25 сентября 2017 г. с С.А.Ю. он расстался не ранее 16 часов 30 минут; ссылаясь на то, что санкция на проведение оперативно-розыскных мероприятий была получена 25 сентября 2017 г., с учётом времени, необходимого для прибытия в здание ФСБ, полагает, что заявление написано С.А.Ю. задним числом под влиянием сотрудников ФСБ и СУ СК РФ с целью осуществления мести в отношении него и ФИО1, сокрытия провокационной деятельности ФСБ, заявление С.А.Ю. было лишь поводом для заведения ДОУ, сотрудник ФСБ Д. в судебном заседании подтвердил имевший место факт общения с С.А.Ю. до 25 сентября 2017 г., им заявлено ходатайство об истребовании сведений о соединениях С.А.Ю. за сентябрь 2017 г., которое было отставлено без удовлетворения, однако в протоколе судебного заседания это не отражено; детализация телефонных соединений С. и Д. может объективно свидетельствовать об его разговорах с Д., о месте нахождения С. в период обращения в ФСБ; имеющаяся аудиоинформация и сведения о биллинге не являются безусловными доказательствами их виновности; считает, что были сокрыты доказательства, подтверждающие его невиновность – запись разговора от 11 сентября 2017 г. со следователем Д., угрожавшим избрать в отношении С.А.Ю. меру пресечения в виде заключения под стражу, другие результаты оперативно-розыскной деятельности, следствие длительное время отказывалось представлять для ознакомления аудиозаписи, выводы суда о том, что в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий требования закона не нарушались, является преждевременным; полагает, что ходатайства стороны защиты суд, проявив предвзятость, рассмотрел ненадлежащим образом, необоснованно оставил их без удовлетворения, в том числе ходатайства о признании недопустимым доказательством протокола его допроса, о возвращении уголовного дела прокурору; обращает внимание на то, что суд в резолютивной части приговора неверно указал дату изменения в отношении него меры пресечения, поскольку под стражей он находился не до 21 ноября 2017 г., а до 24 ноября 2017 г., что повлекло неверное исчисление срока отбывания наказания, в соответствии со ст.10 УК РФ в срок отбытия наказания время нахождения его под домашним арестом подлежало зачёту исходя из соответствия одного дня домашнего ареста одному дню лишения свободы, поскольку мера пресечения – домашний арест была в отношении него избрана 24 ноября 2017 г. в период действия предыдущей редакции ст.72 УК РФ; считает назначенное ему наказание несправедливым; просит приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство, либо смягчить назначенное наказание, произвести зачёт в срок отбытия наказания время нахождения его под домашним арестом в период с 14 июля 2008 г. по 13 декабря 2018 г. в соответствии со ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г.).

Защитник осужденного ФИО2 – адвокат Барсегян К.Л. обратился с апелляционной жалобой и дополнениями к ней, в которых выражает несогласие с приговором; полагает, что судом дана неверная правовая оценка действиям ФИО1 и ФИО2, в приговоре отсутствуют мотивы, которыми суд руководствовался, не согласившись с доводами защиты об отсутствии предварительного сговора между ФИО1 и ФИО2, о неосведомлённости ФИО1 о планах ФИО2, о намерениях последнего передать денежные средства потерпевшей по уголовному делу в отношении С.А.Ю.; обращает внимание на то, что ходатайства стороны защиты судом рассмотрены ненадлежащим образом, часть из них необоснованно оставлено без удовлетворения, в том числе ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору; указывает, что квалифицирующий признак совершения мошенничества группой лиц по предварительному сговору не нашёл своего подтверждения, наличие предварительного сговора между ФИО2 и ФИО1 не установлено, утверждение о достижении ими договорённости 11 сентября 2017 г. голословно и не подтверждается доказательствами, показания ФИО2 и ФИО1 о нахождении их в тот день в разных частях <адрес> не опровергнуты; считает, что действия ФИО2 и ФИО1 не носили согласованный характер, объективную сторону преступления совершил лишь ФИО2, роль ФИО1 заключалась лишь в поездке за определённую плату в <адрес> и в последующей передаче полученной от следователя информации ФИО2, о намерениях последнего ФИО1 известно не было, более он никаких действий не совершал, его доводы о единоличном совершении преступления судом необоснованно во внимание приняты не были; считает, что судом не дана должная правовая оценка показаниям ФИО2 о наличии договора на оказание юридической помощи С.А.Ю., о намерении возместить причинённый вред потерпевшей; полагает, что показания ФИО2 в ходе предварительного следствия, когда он оговорил ФИО1, являются необъективными, представляют собою способ защиты в условиях уголовного преследования, психотравмирующей ситуации; ссылается на то, что, с учётом смягчающих наказание обстоятельств, положительных данных о личности осужденного, назначенное ФИО2 наказание является чрезмерно суровым, поскольку ранее ФИО2 не судим, воспитывает сына, имеет устойчивые социальные связи, реальный вред для потерпевшего не наступил, назначенное наказание не соответствует сложившейся судебной практике по аналогичным делам; указывает, что судом неверно применены требования ч.3.4 ст.72 УК РФ, вступившие в действие 14 июля 2018 г., поскольку на момент совершения инкриминируемого ФИО2 деяния и на момент применения в отношении него меры пресечения в виде домашнего ареста действовал иной порядок зачёта времени нахождения под домашним арестом в срок отбытия наказания; полагает, что в отношении ФИО2 подлежали применению требования ч.1 ст.10 УК РФ и порядок зачёта срока отбывания наказания, действовавший на момент совершения преступления и применения домашнего ареста; обращает внимание на то, что судом ошибочно указано, что ФИО2 содержался под стражей в период до 21 ноября 2017 г., данная мера пресечения действовала до 24 ноября 2017 г.; просит приговор суда отменить, дело направить на новое судебное разбирательство.

Государственный обвинитель по делу М.М.Н. и потерпевший С.А.Ю. представили возражения на апелляционные жалобы осужденных и защитников, просят оставить приговор суда без изменения.

Проверив материалы дела, заслушав стороны, оценив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия находит приговор суда подлежащим изменению.

Виновность ФИО2 и ФИО1 в покушении на хищение денежных средств, принадлежащих С.А.Ю., подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании, достоверно и полно изложенных в приговоре доказательств:

- показаниями ФИО2 в ходе предварительного следствия, согласно которым, располагая информацией об отсутствии у следователя намерения избрать в отношении С.А.Ю. меру пресечения в виде заключения под стражу, он решил воспользоваться этим и, сообщив С.А.Ю. заведомо не соответствующую действительности противоположную информацию, похитить принадлежащие тому денежные средства. О своих намерениях он сообщил ФИО1, которого намеревался для убедительности представить С.А.Ю. в качестве бывшего сотрудника правоохранительных органов <адрес>, имеющего соответствующие связи и возможность за денежное вознаграждение решить вопрос об избрании меры пресечения, не связанной с заключением под стражу. ФИО1 на предложение согласился, они договорились поделить полученные денежные средства. В случае необходимости ФИО1 должен был подтвердить, что при общении со следователем получена информация о неблагоприятной для С.А.Ю. ситуации, а также то, что ими якобы достигнута договорённость со следователем об избрании в отношении С.А.Ю. при условии выплаты 500000 рублей меры пресечения в виде подписки о невыезде. Ложная информация ими была сообщена С.А.Ю. и К.Д.Ю.;

- протоколами очных ставок ФИО2 с ФИО1, потерпевшим С.А.Ю., свидетелем К.Д.Ю., в ходе которых он подтвердил указанные показания;

- показаниями потерпевшего С.А.Ю., согласно которым он работает водителем у индивидуального предпринимателя К.Д.Ю. 4 сентября 2017 г. он стал участником ДТП в <адрес>, его интересы представлял адвокат ФИО2, который заявил, что по делам подобной категории работает совместно с ФИО1, ранее занимавшим высокую должность в правоохранительных органах. 11 сентября 2017 г. от К.Д.Ю. ему стало известно, что ФИО2 сообщил тому о плохой для него ситуации, однако оснований для опасений не имеется, поскольку ФИО2 и ФИО1, имея соответствующие связи, могут решить проблему. ФИО2 предложил собрать 650000-700000 рублей, за 500000 из которых будет решён вопрос об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде. В последующем 22 и 25 сентября 2017 г. в ходе телефонных переговоров и личных встреч ФИО2 убеждал его, что следователь планирует избрать в отношении него (С.) меру пресечения в виде заключения под стражу, однако он и ФИО1 обеспечат применение меры пресечения в виде подписки о невыезде. О действиях ФИО2 он сообщил в УФСБ РФ по <адрес>. 28 сентября 2017 г. при встрече с ФИО2 и ФИО1 те подтвердили ранее сказанное;

- показаниями свидетеля К.Д.Ю., подтверждающими показания потерпевшего С.А.Ю.;

- показаниями свидетеля Д.А.А. – следователя СУ МУ МВД России ”<адрес>”, пояснившего, что в его производстве находилось уголовное дело по факту ДТП в отношении С.А.Ю. Оснований для избрания в отношении С.А.Ю. меры пресечения в виде заключения под стражу не имелось, о чём он сообщал ФИО2, представившемуся адвокатом С.А.Ю.;

- представленными следствию результатами оперативно-розыскной деятельности;

- показаниями сотрудника УФСБ РФ по <адрес>Д.П.И., согласно которым после поступления от С.А.Ю. заявления о действиях ФИО2 было принято решение о проведении оперативного эксперимента. 2 октября 2017 г. возле дома № № по ул.<адрес> в <адрес> при получении от С.А.Ю. 500000 рублей ФИО2 и ФИО1 были задержаны;

- протоколом осмотра места происшествия от 2 октября 2017 г., согласно которому в районе дома № № по ул.<адрес> в <адрес> при осмотре автомашины MAZDA <данные изъяты> (регистрационный знак <данные изъяты>) были изъяты 500000 рублей, которые, со слов ФИО2, были получены им от С.А.Ю.;

- другими подробно приведёнными в приговоре доказательствами.

Виновность ФИО1 в совершении хищения имущества Х.В.В. подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании, достоверно и полно изложенных в приговоре доказательств:

- показаниями потерпевшего Х.В.В., пояснившего, что в октябре 2016 г. в <адрес> сотрудниками полиции были задержаны принадлежащие ему транспортные средства. В последующем на территории принадлежащей ему базы в <адрес> были проведены следственные действия, он был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу по факту хищения дизельного топлива из нефтепровода ”<адрес>”. Воспринимая происходящее как проблемы для себя, он обратился за помощью Б.Г.В.,Д.А.В. и Ц.Д.П., обещавшими помощь в решении проблем с правоохранительными органами, им были переданы денежные средства. В последствии Б.Г.В. и Д.А.В. сообщили ему, что в <адрес> денежные средства были получены ФИО1 и ФИО2, которые и решают его вопросы. В период с 6 марта по 20 апреля 2017 г. он встречался с ФИО1, представлявшимся ему руководителем подразделения СК РФ, тот подтверждал получение денег, убеждал его в наличии у него серьёзных проблем, возвращать деньги отказывался;

- показаниями свидетеля Ж.М.В., подтверждающими показания Х.В.В.;

- показаниями сотрудника СЧ СУ УМВД России по <адрес>В.О.А., пояснившего, что в ходе расследования уголовного дела показаний о причастности Х.В.В. к совершению преступления никто не давал, оснований для изменения его процессуального статуса свидетеля на подозреваемого (обвиняемого) не имелось, указанную информацию он сообщил ФИО2;

- показаниями заместителя начальника СЧ СУ УМВД России по <адрес>Ш.А.В., подтверждающими показания В.О.А.;

- показаниями свидетеля Б.Г.В., пояснившего, что, что ФИО1 при встрече с Х.В.В. не оспаривал получение денег, утверждал, что решение вопросов Х.В.В. является его заслугой;

- представленными следствию результатами оперативно-розыскной деятельности;

- другими подробно приведёнными в приговоре доказательствами.

Вопреки доводам стороны защиты судом первой инстанции дана надлежащая оценка совокупности исследованных по делу доказательств, в том числе показаниями ФИО3 и ФИО1, показаниям потерпевших и свидетелей, результатам оперативно-розыскной деятельности, в том числе имеющимся аудиозаписям.

Судом обоснованно признаны достоверными показания ФИО2 в ходе предварительного следствия по делу, в которых он неоднократно подтверждал факт совершения преступления в отношении С.А.Ю. по предварительному сговору с ФИО1.

Довод стороны защиты о недостоверности указанных показаний ФИО2, как данных в условиях психотравмирующей ситуации, судом верно расценён как несостоятельный. Показания ФИО2 об обстоятельствах совместного с ФИО1 совершения преступления последовательны, объективно согласуются с показаниями потерпевшего С.А.Ю., свидетеля К.Д.Ю., другими приведёнными в приговоре доказательствами.

Существенных противоречий, которые влекли бы сомнения в достоверности показаний потерпевшего С.А.Ю. (в том числе о происхождении имевшихся у него денежных средств), показаний свидетелей по делу, не усматривается.

Доводы стороны защиты о намерении ФИО2 возместить ущерб потерпевшей, об оформлении ФИО2 договора об оказании юридических услуг, не подписанного С.А.Ю., никак не опровергают положенных в основу обвинительного приговора доказательств, в соответствии с которыми ФИО2 и ФИО1 под предлогом решения вопроса о мере пресечения намеревались похитить 500000 рублей, передаче потерпевшей подлежали денежные средства, превышающие 500000 рублей; текст договора ФИО2 был составлен на случай задержания его сотрудниками правоохранительных органов, для придания видимости законности получения денежных средств от потерпевшего в качестве гонорара (т.4, л.д. 48).

Каких-либо достоверных сведений, которые свидетельствовали бы о провокации со стороны С.А.Ю. и сотрудников ФСБ, о несоответствии требованиям закона представленных органу следствия результатов проведённых по заявлениям потерпевших проверок, результатов оперативно-розыскной деятельности, стороной защиты не приведено.

Заявлявшиеся сторонами по делу ходатайства рассмотрены в установленном законом порядке с приведением соответствующих обоснованных мотивов принятых решений.

На основании имеющегося обвинительного заключения суд имел возможность постановить приговор по делу. Уточнение судом в приговоре обстоятельств совершённых преступлений не изменяет фактические обстоятельства инкриминируемых ФИО2 и ФИО1 деяний, не ущемляет их право на защиту.

Фактические обстоятельства дела установлены судом с достаточной для разрешения дела полнотой с приведением в приговоре юридически значимых обстоятельств дела и совершённых преступлений.

На основании признанных достоверными, положенных в основу приговора доказательств судом сделан обоснованный вывод о том, что в ходе разбирательства по делу нашёл своё подтверждение факт вступления ФИО2 и ФИО1 в предварительный сговор на совершение мошенничества. Умыслом ФИО2 и ФИО1 предусматривались согласованные совместные действия во исполнение их договорённости, им обоснованно инкриминирован нашедший своё подтверждение квалифицирующий признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору.

С учётом исследованных доказательств судом с приведением в приговоре соответствующих мотивов сделан верный вывод о совершении ФИО1 мошенничества в отношении Х.В.В., при этом судом дана надлежащая оценка показаниям потерпевшего, свидетелей, другим доказательствам.

Представленные стороной защиты замечания на протокол судебного заседания рассмотрены в установленном законом порядке, оснований не доверять содержанию протокола не имеется.

Содержащиеся в апелляционных жалобах доводы представляют собою субъективную переоценку авторами жалоб доказательств по делу и являются необоснованными, совокупности исследованных по делу доказательств судом дана верная оценка.

Доводы ФИО1, касающиеся обстоятельств его задержания, применения в отношении него меры пресечения, ознакомления с материалами дела, никак не влияют на существо доказательств и приговора по делу. Какие-либо протоколы следственных действий, проведённых без участия защитника Казаковой С.А., в приговоре в качестве доказательств виновности ФИО1 не приведены.

Выводы суда первой инстанции о виновности ФИО1 и ФИО2 законны и обоснованны, оснований не согласиться с ними судебная коллегия не находит. Действиям виновных дана правильная юридическая квалификация.

Довод ФИО1 об истечении на момент вынесения приговора срока давности уголовного преследования за преступление, предусмотренное ч.1 ст.159 УК РФ, является необоснованным. Согласно п.”а” ч.1 ст.78 УК РФ срок давности уголовного преследования за совершение преступления небольшой тяжести составляет 2 года. ФИО1 предъявлено обвинение в совершении мошенничества в период до 6 марта 2017 г., таким образом, срок давности уголовного преследования за указанное преступление на момент вынесения приговора по делу не истёк.

При назначении наказания ФИО1 и ФИО2 судом учтены характер и степень общественной опасности совершённых ими преступлений, данные о личности виновных, смягчающие наказание обстоятельства, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей.

Мнение сторон по вопросу назначения наказания, в том числе позиция государственного обвинителя, не является обязательной для суда.

Практика назначения судами наказаний по подобным уголовным делам, на которую ссылается сторона защиты, не имеет никакого отношения к настоящему уголовному делу.

Приведя в приговоре соответствующие мотивы принятого решения, суд первой инстанции обоснованно назначил осуждённым наказание, связанное с изоляцией их от общества.

Назначенное ФИО2 и ФИО1 наказание соразмерно содеянному ими и данным о личности виновных, оснований считать его явно несправедливым судебная коллегия не усматривает.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим мотивам.

Срок давности уголовного преследования за совершённое ФИО1 преступление, предусмотренное ч.1 ст.159 УК РФ, истёк после вынесения приговора по делу, до его вступления в законную силу. С учётом изложенного на основании п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ, ч.8 ст.302 УПК РФ ФИО1 подлежит освобождению от назначенного ему за указанное преступление наказания, из приговора подлежит исключению указание о назначении ФИО1 наказания с применением ч.2 ст.69 УК РФ.

Кроме того, в соответствии с п.3 ст.389.15 УПК РФ основанием для изменения приговора в апелляционном порядке является неправильное применение уголовного закона, к каковому согласно п.1 ч.1 ст.389.18 УПК РФ относится нарушение требований Общей части УК РФ.

Принимая решение о зачёте в срок отбывания назначенного ФИО1 и ФИО2 наказания времени нахождения их под домашним арестом в период с 14 июля 2018 г. по 13 декабря 2018 г. суд необоснованно применил ч.3.4 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.), которой ухудшается положение осужденных.

Инкриминированные ФИО1 и ФИО2 преступления совершены ими до вступления в действие ч.3.4 ст.72 УК РФ, мера пресечения в виде домашнего ареста была избрана в отношении виновных также до вступления в силу Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г..

В соответствии со ст.10 УК РФ уголовный закон, ухудшающий положение ФИО1 и ФИО2 в части зачёта в срок отбывания ими наказания времени нахождения их под домашним арестом, обратной силы не имеет.

Кроме того, принимая решение о зачёте в срок отбывания назначенного ФИО2 наказания времени нахождения его под стражей во время досудебного производства по делу суд неверно указал, что под стражей ФИО2 содержался по 21 ноября 2107 г.. Указанная мера пресечения в отношении ФИО2 в период предварительного расследования по делу действовала до 24 ноября 2017 г.. Судом также неверно указан период нахождения ФИО2 под домашним арестом, названная мера пресечения в отношении осужденного действовала не с 22 ноября 2017 г., а с 25 ноября 2017 г..

Таким образом, приговор подлежит изменению, время нахождения ФИО1 и ФИО2 под домашним арестом в период до вынесения приговора по делу подлежит зачёту в срок отбывания ими наказания с учётом требований ч.3 ст.72 УК РФ в редакции Федерального закона РФ № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г., указания о зачёте срока отбывания ФИО1 и ФИО2 наказания с применением требований ч.3.4 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.) подлежат исключению из приговора.

Из приговора также подлежит исключению указания о зачёте ФИО2 в срок отбывания наказания времени его содержания под стражей и под домашним арестом, поскольку они содержат недостоверные сведения о времени применения названных мер пресечения. Изменяя приговор в данной части, судебная коллегия считает необходимым уточнить периоды применения в отношении ФИО2 заключения под стражу (в период досудебного производства по делу) и домашнего ареста.

В остальной части приговор подлежит оставлению без изменения, апелляционные жалобы и дополнения к ним осужденных и защитников – частичному удовлетворению.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор Железнодорожного районного суда г.Пензы от 14 декабря 2018 г. в отношении ФИО1 и ФИО2 изменить:

- в соответствии с п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ, ч.8 ст.302 УПК РФ освободить ФИО1 от назначенного ему по ч.1 ст.159 УК РФ наказания в виде 200 часов обязательных работ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

- исключить из приговора указание о назначении ФИО1 наказания с применением ч.2 ст.69 УК РФ, считать ФИО1 осужденным к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима;

- исключить из приговора указание о зачёте в срок отбывания наказания ФИО1 времени нахождения его под домашним арестом на основании ч.3.4 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.);

- в соответствии с ч.3 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г.) зачесть в срок отбывания наказания ФИО1 время нахождения его под домашним арестом в период с 27 января 2018 г. по 13 декабря 2018 г. включительно исходя из расчёта одного дня за один день лишения свободы;

- исключить из приговора указания о зачёте в срок отбывания наказания ФИО2 времени содержания его под стражей и под домашним арестом;

- зачесть ФИО2 в срок отбывания наказания время содержания его под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 24 ноября 2017 г. включительно, в период с 14 декабря 2018 г. до вступления приговора в законную силу, а также время содержания его под домашним арестом в период с 25 ноября 2017 г. по 13 декабря 2018 г.;

- в соответствии с п.”б” ч.3.1 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.) зачесть в срок отбывания наказания ФИО2 время содержания его под стражей в период со 2 октября 2017 г. по 24 ноября 2017 г. включительно, а также в период с 14 декабря 2018 г. до вступления приговора в законную силу исходя из расчёта одного дня содержания под стражей полутора дням отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учётом положений, предусмотренных ч.3.3 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 186-ФЗ от 3 июля 2018 г.);

- в соответствии с ч.3 ст.72 УК РФ (в редакции Федерального закона РФ № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г.) зачесть в срок отбывания наказания ФИО2 время нахождения его под домашним арестом в период с 25 ноября 2017 г. по 13 декабря 2018 г. включительно исходя из расчёта одного дня за один день лишения свободы.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы и дополнения к ним осужденных ФИО1 и ФИО2, защитников Казаковой С.А., Васяева А.Б. и Барсегяна К.Л. – удовлетворить частично.

Председательствующий:

Судьи: