Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Фролова В.Ю., апелляционным жалобам осужденного ФИО2, адвоката Квасова С.В. в интересах осужденного ФИО1 на приговор Ленинского районного суда г.Астрахани от 28 декабря 2020 года, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес><адрес>, не судимый,

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес><адрес>, не судимый,

осуждены каждый по ч.4 ст.159 УК Российской Федерации к 2 годам лишения свободы, со штрафом в размере 500000 рублей в доход государства.

На основании ст.73 УК Российской Федерации назначенное наказание в виде лишения свободы каждому постановлено считать условным, с испытательным сроком в 3 года.

Заслушав доклад судьи Хамидуллаевой Н.Р. по обстоятельствам дела, содержанию приговора и доводам апелляционных представления и жалоб, выслушав государственного обвинителя Саматову О.В. и потерпевшего ФИО 1, поддержавших доводы апелляционного представления и возражавших против удовлетворения апелляционных жалоб, осужденных ФИО1, ФИО2 и адвокатов Квасова С.В., Волкову С.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб и возражавших против удовлетворения апелляционного преставления, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 и ФИО2 признаны судом виновными в мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, совершенном с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.

Преступление совершено в августа 2019 года в Ленинском районе г.Астрахани.

В судебном заседании ФИО1, ФИО2 виновными себя в совершении преступления не признали.

В апелляционном преставлении государственный обвинитель Фролов В.Ю. ставит вопрос об изменении приговора ввиду его несправедливости вследствие чрезмерной мягкости назначенного осужденным наказания, не соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления и обстоятельствам его совершения.

В обосновании представления указывает, что ФИО1 и ФИО2 совершено хищение имущества в особо крупном размере. Потерпевший до обращения в правоохранительные органы длительное время пытался вернуть похищенное имущество, неоднократно обращаясь к ФИО1 и ФИО2 с требованиями о возвращении всей суммы денежных средств, что проигнорировано последними. Преступная деятельность ФИО1 и ФИО2 была пресечена только в связи с деятельностью правоохранительных органов, а не в связи с добровольной явкой осужденных. Осужденные ФИО1 и ФИО2 на всем протяжении предварительного следствия и судебного разбирательства вину в инкриминируемом преступлении не признали, и, несмотря на то, что в ходе предварительного расследования к ФИО1 применена мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке, а ФИО2 была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, мер по возмещению причиненного преступлением ущерба и заглаживанию вреда перед потерпевшим они не принимали.

Отмечает, что судом проигнорирована позиция потерпевшего в прениях, который наряду с государственным обвинителем просил подсудимым назначить реальное лишение свободы, что позволит достичь восстановления социальной справедливости.

При мотивировании вопроса о применении ст. 73 УК Российской Федерации суд ограничился перечислением смягчающих наказание обстоятельств и формальным указанием о возможности исправления осужденных без реального отбывания наказания, без указания конкретных мотивов принятия такого решения.

Все вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что чрезмерно мягкое наказание, назначенное ФИО1 и ФИО2, не позволит достигнуть целей уголовного наказания, предусмотренных ст. 43 УК Российской Федерации.

По приведенным в представлении доводам просит приговор в отношении ФИО1, ФИО2 изменить, исключить указание суда о применении ст.73 УК Российской Федерации, назначить им наказание в виде 4 лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В апелляционных жалобах осужденный ФИО2, адвокат Квасов С.В. в интересах осужденного ФИО1 ставят вопрос об отмене приговора ввиду его незаконности, необоснованности, несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела и допущенных нарушений уголовно-процессуального закона.

В обосновании своих доводов ссылаются на показания потерпевшего и свидетелей. Так, из показаний потерпевшего ФИО 1 следует, что он как директор ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» прибыл в офис ООО «<данные изъяты>» ФИО1, где в присутствии ФИО2 сначала договорился о покупке причала у ФИО1 фактически за 9 млн. руб., из которых 6 млн. указывались в договоре купли-продажи как взаимозачеты за долги между их фирмами, а 3 миллиона передавались наличными деньгами без их упоминания в договоре. Достигнув эту договоренность, ФИО 1 в течение месяца обналичил через банкоматы 2 миллиона рублей, к сделке привлек своего компаньона ФИО 10, получив от него 1 миллион рублей, после чего 3 миллиона рублей передал ФИО2 ФИО1 - ФИО 5 создал проект договора, который передал на ознакомление ФИО 1. Проект устроил стороны, но не был подписан, так как процесс подписания договора, по мнению ФИО 1, должен был происходить в помещении регистрационной палаты, стороны договорились о его подписании и регистрации назавтра, после чего проект договора ФИО 1 вернул юристу ФИО 5, а деньги в сумме 3 миллиона рублей без всякого оформления передал лично в руки ФИО1, не дожидаясь подписания договора и без присутствия госрегистратора. На следующий день ФИО2 отказался оформлять договор купли-продажи причала, ссылаясь на разные причины, а в последующем причал был продан ФИО 8 за 5 миллионов рублей. Совершение сделки сорвалось, ФИО1 вернул ФИО 1 1 миллион рублей, а оставшиеся 2 миллиона рублей не вернул, ссылаясь на тяжелое финансовое положение его фирмы.

Впоследствии, все свои разговоры с ФИО1 и ФИО2, ФИО 1, по совету своих юристов, стал записывать на диктофон своего телефона, которые потом копировал на диски и флешки, потеряв надежду на возврат оставшихся 2 миллионов рублей, обратился в следственный комитет с заявлением о мошеннических действиях в отношении него со стороны ФИО1 и приложил к заявлению диски и флешки, но в заявлении не указал, что ФИО1 1 миллион рублей ему вернул, а также и о том, что подготовка договора купли-продажи причала содержала свою теневую часть, где официально оформлялась одна сумма в размере 6 миллионов рублей, а неофициально - происходила передача наличных средств, минуя ее упоминания в договоре.

В ходе прослушивания судом предоставленных ФИО 1 аудиозаписей выяснилось, что некоторые из них являются некачественными, ФИО 1 пояснил, что указанные аудиозаписи сделаны им лично, однако некоторые диалоги и переговоры с ФИО1 им не записывались по разным причинам, аудиозаписи на СД-дисках - являются копиями записанных им переговоров.

ФИО 1 в ходе предварительного следствия неоднократно менял даты достижения договоренностей и заключения сделки с передачей денежных средств.

Стороной защиты заявлялось ходатайство об оглашении всех показаний ФИО 1 в этой части (даты, суммы, принадлежность денежных средств) в целях выяснения причин изменения показаний, однако судом указанное ходатайство было отклонено, ввиду чего права осужденных в это части было нарушено.

Свидетель ФИО 10 Ю.Б. показал, что его соучредитель ФИО 1, договорился с ФИО1 о покупке причала за 9 млн. руб., из которых 6 млн. шли взаимозачетом за долги и поставку материала, а 3 млн. руб. - наличными, без их упоминания в договоре купли-продажи. Приехав в офис ФИО1, ФИО 10 стал свидетелем переговоров ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 о покупке причала и такая сделка устроила. ФИО 10 взял 1 млн. руб., передал их ФИО 1, который, в свою очередь, со слов ФИО 1 - отдал ФИО1. Свидетелем передачи денег ФИО 1 ФИО1 ФИО 10 не является. О том, что ФИО1 вернул 1 милллион рублей ФИО 1, он знает, но ему лично ни ФИО1, ни ФИО 1 ничего не возвращали. Допрошенный в этой части в ходе предварительного следствия ФИО 10 утверждал, что ему вернули 1 миллион руб.

Полагают, что показания потерпевшего ФИО 1, свидетеля ФИО 10 являются нелогичными и непоследовательными ввиду их постоянных изменений по существенным обстоятельствам, влияющим на правильное разрешение уголовного дела. Кроме того, что свидетель ФИО 10 не является свидетелем передачи денег ФИО 1 ФИО1 или возврата части денег ФИО1 ФИО 1, т.е. не может подтвердить или опровергнуть деяние ФИО1. О какой либо причастности к процессу передачи или возврата денежных сумм ФИО2 - свидетель ФИО 10 не упоминал.

Из показаний свидетеля ФИО 5 следует, что в ООО «<данные изъяты>» он работает с 24.12.2012, примерно в сентябре 2019 года ФИО2 дал ему поручение по поводу подготовки проекта договора купли-продажи причала между ООО «<данные изъяты> и ООО «<данные изъяты>», он подготовил проект договора и передал его ФИО2 для подписания обеими сторонами. Примерно в конце сентября 2019г. от ФИО2 ему поступило указание составить проект договора купли-продажи причала ООО «<данные изъяты>». Составив его, он передал договор для подписания ФИО2 и другой стороной, то есть ООО «<данные изъяты>». Через какое-то продолжительное время указанный договор вернулся для хранения. Указанный договор был официально заключен и зарегистрирован в Россреестре по Астраханской области. Ему не известно, в связи с чем не был заключен договор купли-продажи причала, расположенного по адресу: г.Астрахань, ул. <адрес>, между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>». После сентября 2019г. он видел ФИО 1 в кабинете ФИО2, когда заносил им документы, относительно расторжения договора аренды данного причала. Один раз он видел ФИО 1 в кабинете ФИО1, они обсуждали возможность добровольного погашения задолженности перед компаниями ФИО 1 и отказа от предъявленных исковых заявлений. Свидетелем какой - либо передачи денежных средств от ФИО 1 к ФИО1, ФИО2 или наоборот он не является и об этом ему ничего не известно.

Свидетель ФИО 8 показал, что с 2014г. он является директором ООО «<данные изъяты>». В сентябре 2019года, точную дату не помнит, ему позвонил заместитель генерального директора ООО «<данные изъяты>» ФИО2 и пояснил, что есть предложение приобрести причал, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>. Он поехал в офис ООО «<данные изъяты>», переговорил по указанной сделке с ФИО2 Стоимость причала составляла 5 млн. руб., они договорились, что 2 млн. руб. он перечислит по безналичному расчету, а остальную часть денег отдаст строительными материалами. После чего, 24 09.2019 между ООО «<данные изъяты>» в лице заместителя генерального директора ФИО2 и его организацией ООО «<данные изъяты>» был заключен договор купли-продажи причала за 5 млн. руб. Примерно в конце ноября 2019г. он полностью расплатился с ООО «<данные изъяты>», после в Росреестре по Астраханской области он получил документ о праве собственности на указанный причал. О каких-либо сделках или о передаче денег между ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 ему ничего не известно.

Свидетель ФИО 7 показал, что в ООО «<данные изъяты>» он работает с января 2015г., в его обязанности входит техническое обеспечение деятельности ООО «<данные изъяты>». С 01.10.2019 генеральным директором ООО «<данные изъяты>» является ФИО 3 До 01.10.2019 генеральным директором ООО «<данные изъяты> являлся ФИО1, заместителем генерального директора ООО «<данные изъяты>» является ФИО2 О каких-либо сделках или о передаче денег между ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 ему ничего не известно.

Свидетель ФИО 3, показал, что в ООО «<данные изъяты>» он работает с 2014г. в должности заместителя генерального директора, до 01.10.2019 генеральным директором ООО «<данные изъяты> являлся ФИО1, его заместителем является ФИО2 Ему известно, что у их организации ООО «<данные изъяты>» с ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» в лице генерального директора ФИО 1 имелись договорные отношения по поставке строительных материалов. В связи, с чем у ООО «<данные изъяты>» перед указанными организациями ФИО 1 образовалась задолженность в виде денег. В настоящее время по указанной задолженности ведутся споры в Арбитражном суде Астраханской области. Ему неизвестно что-либо о сделке по купле-продаже причала, расположенного по адресу: <адрес>, д, <адрес> между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>». О каких-либо сделках или о передаче денег между ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 ему ничего не известно.

Указывают, что из остальных доказательств обвинения, которые обозначены как вещественные доказательства и иные документы: протоколов осмотров места происшествия - кабинета ФИО1 в ООО «<данные изъяты>», причала, протоколов обысков и осмотров различных документов, приказов, уставов, копий арбитражных дел не следует ничего, что подтверждало бы факт передачи ФИО 1 ФИО1 денег в сумме 3 млн. руб. и возврата ФИО1 ФИО 1 - 1 млн. руб. из этой суммы.

Многочисленные факты телефонных соединений между ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 подтверждают факт сотрудничества, каких-либо выводов о том, что указанные телефонные соединения подтверждают или опровергают факты передачи или возврата денежных средств сделать невозможно.

Таким образом, из вышеуказанных доказательств следует, что свидетелей или письменных доказательств передачи ФИО 1 денежных средств в размере 3 млн. руб. ФИО1 не существует. Факт передачи ФИО2 1 млн. руб. ФИО 1 по поручению ФИО1 никем не отрицается, в связи с чем признаков состава какого-либо преступления в действиях ФИО2 и ФИО1 не имеется.

Указывают, что в распоряжение следственных органов, потерпевший ФИО 1 якобы предоставил свой мобильный телефон, на который, с его слов, он записывал телефонные и иные переговоры с ФИО1 и ФИО2. О судьбе дисков и флешек, на которые потерпевший ФИО 1 переписывал записи переговоров, сделанных им негласно на телефон, и впоследствии передал следователю, в деле сведений не имеется.

Считают, что постановление следователя о производстве выемки от 17 мая 2020г. не отвечает требованиям Уголовно-процессуального закона, протокол составлен следователем без участия специалиста и понятых со ссылкой на ч.1.1.ст.170 УПК РФ, что является незаконным.

Постановлением от 17 августа 2020г. о признании и приобщении предметов и документов вещественными доказательствами, следователь признает вещественными доказательствами и приобщает к материалам уголовного дела СД-диски с копиями аудиозаписей, полученных из телефона ФИО 1, и предоставленные им же банковские выписки. Однако, незаконно изъятые и ненадлежаще оформленные предметы и документы не являются вещественными доказательствами.

Таким образом, постановление о производстве выемки от 15 мая 2020г., протоколы выемки и протокол осмотра этих предметов от 17 мая 2020г., постановление от 17 августа 2020г. о признании и приобщении предметов и документов вещественными доказательствами являются незаконными и сторона защиты просила признать их недопустимыми.

Указывают, что следователь самостоятельно скопировал аудиозаписи с телефона и предоставил их в распоряжение эксперта-лингвиста, назначив проведение лингвистической судебной экспертизы, которую поручил ООО «Экспертный центр», без указания в постановлении точного наименования и места нахождения экспертного учреждения. Данное постановление обезличено, что исключает возможность со стороны обвиняемого, воспользоваться в соответствии с п. 2 ч.1 ст.198 УПК РФ своими правами при назначении и производстве судебной экспертизы заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении. Считают данное доказательство недопустимым. В распоряжение эксперта, органом предварительного расследования были предоставлены материалы уголовного дела и СД-диски с записями переговоров между ФИО 1, ФИО1 и ФИО2.

Считают, что в постановлении о назначении лингвистической экспертизы, следователь вышел за пределы вопросов, относящихся к предмету лингвистической экспертизы и компетенции эксперта-лингвиста, поставив перед экспертом - лингвистом вопрос о наличии признаков монтажа в предоставленных на экспертизу фонограммах.

В заключении № от 27.07.2020, эксперт ФИО 4 вышла за пределы предмета лингвистической судебной экспертизы и ответила отрицательно на вопрос следователя о наличии признаков монтажа в предоставленных на экспертизу фонограммах, о чем она подтвердила в судебном заседании.

Будучи допрошенной в судебном заседании в качестве эксперта ФИО 4 пояснила суду, что действительно допустила определенные нарушения при производстве указанной экспертизы и заявила, что принадлежность голосов, содержащихся в предоставленных ей на исследование фонограммах конкретно ФИО 1, ФИО1 и ФИО2 она не определяла, а их авторство взяла из постановления следователя, как заранее установленный следователем факт и перенесла в свое заключение.

Отмечают, что вопросы монтажа аудиозаписей к предмету лингвистической экспертизы не относятся.

Считают, что экспертиза была проведена в нарушении Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010г. «28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», поскольку экспертиза по уголовному делу может быть проведена либо государственным экспертным учреждением, либо некоммерческой организацией, осуществляющей судебно-экспертную деятельность в соответствии с принятыми ими уставами. ООО «Экспертный центр» является коммерческой организацией, целью которой является извлечение прибыли. Таким образом, заключение эксперта № от 27.07.2020 является недопустимым доказательством и не может быть положено в основу приговора.

Указывают, что подсудимые ФИО1 и ФИО2 не оспаривают наличие своих голосов на аудиозаписях и это не противоречит их заявлениям в суде о том, что указанные записи смонтированы и из них удалены существенные фрагменты диалогов.

При таких обстоятельствах, защита заявляла в прениях сторон и о недопустимости 5-ти протоколов осмотра предметов, согласно которым осмотрены телефон, произведено копирование и осмотрены оптические диски с указанными копиями аудиозаписей, полученными из телефона потерпевшего ФИО 1, поскольку они являются производными доказательствами и могут иметь доказательственную силу только после их получения экспертом в государственном экспертном учреждении и обязательно должны сопровождаться надлежаще выполненными судебными фоноскопической и лингвистической экспертизами, а при необходимости - и комплексной фонографической и иной экспертизами, имеющей дело с носителями цифровой записи.

Считают, что исследованные в судебном заседании банковские документы, предоставленные ФИО 1 следователю, являются недопустимыми доказательствами. Документы в их подлинниках или хотя бы в заверенных банком копиях изъяты следователем не в банковском учреждении в установленном законом порядке, а предоставлены ФИО 1 в форме листов формата А-4, без подписей и печатей, что ставит под сомнение их достоверность и допустимость в качестве доказательств по уголовному делу, документы не являются платежным поручением или квитанцией, т.е. финансовым документом.

Излагают показания потерпевшего ФИО 1, согласно которым подсудимый ФИО2 денег от ФИО 1 не получал, переговоры о продаже причала с ФИО 1 вел ФИО1, сам ФИО2 лишь уведомил ФИО 1 о том, что сделка по продаже ФИО 1 причала сорвалась по вине ФИО 1, а у фирмы ФИО1, где он является заместителем руководителя по общим вопросам дела идут плохо, в связи с чем, все долги предприятия ФИО1 перед предприятиями ФИО 1 под вопросом и предстоят судебные тяжбы. После визита ФИО 1 в офис к ФИО1, ФИО2 зашел в кабинет к ФИО1 и спустя продолжительное время вынес оттуда 1 млн. руб., отдал их ФИО 1 и ушел, а ФИО 1 разговаривал с ФИО1 об остальных двух млн. руб. Каких-либо иных доказательств виновности ФИО2 в сговоре с ФИО1 о получении ФИО2 всей суммы или хотя бы ее части, о наличии такого сговора или хотя бы об одобрении ФИО2 действий ФИО1, ни следствием, ни прокурором суду не предоставлено.

Обращают внимание и на то, что единственным учредителем и собственником ООО «<данные изъяты>» является ФИО1, а все остальные сотрудники ООО, включая и ФИО2 - являются лишь наемными работниками. Следовательно, право, возможность отчуждать или приобретать имущества указанного ООО может принимать и принимает только ФИО1, а не ФИО2.

В ходе предварительного следствия ФИО2 достаточно долгое время находился в статусе свидетеля, было вынесено постановление об отказе в его уголовном преследовании за отсутствием в его действиях какого-либо состава преступления, однако при поступлении уголовного дела с обвинительным заключением прокурору - дело было возвращено следователю с требованием привлечь к уголовной ответственности и ФИО2 как соучастника ФИО1. Тем самым органами предварительного следствия подсудимым ФИО1 и ФИО2 было вменено совершение мошенничества с использованием своего служебного положения.

Ссылаясь на примечания к ст.159, 201 УК Российской Федерации, п.29 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 30 ноября 2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» считают, что квалифицирующий признак «с использованием своего служебного положения» не нашел своего подтверждения при рассмотрении дела.

Полагают, что при доказанности деяний обоих подсудимых, возможно было бы вести речь о квалификации их действий по ч.5 ст.159 УК РФ, как мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба.

Допрошенные в судебном заседании подсудимые ФИО1 и ФИО2 вину в совершения ими преступления, как и само событие преступления отрицали.

Подсудимые показали суду, что ФИО1 действительно намеревался продать причал и дал такую команду своему заместителю ФИО2. Последний, в свою очередь начал искать покупателей на причал, в результате чего арендатор причала - директор ООО «<данные изъяты>» ФИО 1, с которым у них давняя хозяйственная деятельность, изъявил желание его купить для своего ООО «<данные изъяты>» и явился в офис к ФИО1, где состоялась предварительная договоренность о реализации причала за 6 млн. руб. безналично путем взаимозачетов за ранее поставленные, но не оплаченные стройматериалы с их допоставкой для округления суммы до 6 млн. руб. Юрист ФИО 5 подготовил проект договора, вручил его ФИО 1, но последний не подписал его, ссылаясь на то, что этот проект нужно показать своим юристам и унес с собой. В последствии, ФИО 1 перестал проявлять заинтересованность к этой сделке, в результате чего указанный причал был продан директору ООО «<данные изъяты>» ФИО 8 за 5 млн. руб. ФИО 1, упустив выгодную сделку, затаил неприязнь к ФИО1. Между фирмами ФИО1 и ФИО 1 начались новые судебные арбитражные тяжбы, в добавок к уже имеющимся, фирмой ФИО 1 направлялись исковые заявления и претензии. ФИО1 неоднократно вел переговоры с ФИО 1, предлагал взаимозачеты, даже передал ФИО 1 1 млн. руб. в качестве неустойки за образовавшийся долг перед ним со стороны ООО «<данные изъяты>», владельцем которой он является. ФИО 1 тайно вел записи этих переговоров, часть из которых утаил от следствия, а часть в смонтированном виде предоставил в выгодном для себя свете, согласно которым из трех млн. руб., якобы переданных им ФИО1 в качестве аванса оплаты сделки по приобретению причала - 1 млн. руб. ФИО1 ему вернул, а оставшиеся два использовал по-своему усмотрению.

Принадлежность своих голосов на предоставленных ФИО 1 следствию аудиозаписях ФИО1 и ФИО2 не отрицали, однако не согласились с содержанием этих переговоров, настаивали на том, что часть из них стерта, изменена, и смонтирована.

В качестве доказательств своих доводов, подсудимый ФИО1 предоставил суду письменные свидетельства, а именно - претензию ООО «<данные изъяты>» за подписью ФИО 1 № 06-п от 09.10.2019г, № 08-п от 14.10.2020г., согласно которой ФИО 1 требует у ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» погасить задолженность и предупреждает о возможном взыскании пени и неустойки; нотариально заверенные сведения и скриншоты переписки юристов ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» и юристов ООО <данные изъяты>», из которых следует, что между фирмами идет процесс урегулирования коммерческих и хозяйственных споров, где представители фирмы ФИО1 активно предлагают взаимозачеты, в то время как представители фирмы ФИО 1 уклоняются от обсуждения предлагаемых вариантов и выхода из ситуации.

Ссылаются на определение Арбитражного суда Астраханской области от 26 декабря 2019г. по делу № А06-13368/2019 на л.д. 68 т.1, из которого следует, что 25.12.2019 ООО «<данные изъяты>» обращается в суд с требованием наложить арест на все активы и банковские счета ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» в рамках их спора, которое судом удовлетворено.

Обращают внимание суда на обстоятельство, что в суде потерпевший ФИО 1 отрицал наличие своих претензий и судебных тяжб с фирмой ФИО1 до момента обращения ФИО 1 в следственные органы с заявлением, желая таким образом убедить суд в том, что в предоставленных им аудиозаписях в части передачи ему от ФИО1 1 млн. руб. - речь идет именно о возврате части денег от 3 млн. руб., поскольку к тому времени никаких иных денег, споров и претензий еще не существовало и возвращать ничего, кроме «мошеннических денег» ФИО1 не мог.

Просят суд соотнести показания потерпевшего ФИО 1 со ст. 170 ГК РФ о мнимых и притворных сделках, считая его показания непоследовательными, противоречивыми и опровергаются установленными в ходе судебного следствия обстоятельствами. Показания подсудимых напротив, постоянны, последовательны и подтверждаются предоставленными суду документами, которые относимы, допустимы и достоверны. Полагают, что установленные обстоятельства в своей совокупности остались судом без анализа и оценки.

По приведенным в жалобах доводам просят приговор в отношении ФИО1, ФИО2 отменить, вынести оправдательный приговор за отсутствием события преступления.

Проверив материалы дела и имеющиеся в них доказательства, обсудив доводы апелляционных представления и жалоб, суд апелляционной инстанции считает приговор суда первой инстанции законным, обоснованным и справедливым.

Вопреки доводам апелляционных жалоб вывод суда о виновности осужденных ФИО1 и ФИО2 в совершении указанного преступления соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на совокупности исследованных в судебном разбирательстве доказательств, которые получили надлежащую оценку в приговоре.

Так, из показаний потерпевшего ФИО 1 - руководителя ООО «<данные изъяты>» следует, что ООО «<данные изъяты>» поставляло строительные материалы ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» на протяжении нескольких лет. В какой-то момент задолженность данной организации стала слишком большой, погашения производились медленно, его руководство неоднократно предлагало погасить задолженность перед ООО «<данные изъяты>» путем продажи причала. Данный причал ООО «<данные изъяты>» арендовало для осуществления своей коммерческой деятельности при поставках песка ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» и другим партнерам, поэтому причал ему был интересен как коммерческая точка сбыта. На тот момент задолженность ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» перед ООО «<данные изъяты>» составила 5,5 миллиона рублей, а так как он платил арендную плату за данный причал, то с учетом перерасчетов сумма задолженности составляла 5,32 миллиона рублей. Так как рыночная стоимость причала была больше задолженности этой организации перед ООО «<данные изъяты>», они договорились, что причал будет продан за 9 миллионов рублей, 6 миллионов рублей из которых будут оформлены официальным договором купли-продажи, а 3 миллиона рублей - будут переданы наличными денежными средствами лично в руки ФИО1. Предложения о покупке причала сначала поступали от ФИО2, а затем и от ФИО1. Далее данное предложение он обсудил с соучредителем ООО «<данные изъяты>» ФИО 10 и было принято решение согласиться на покупку причала. При встрече он сообщил, что ему понадобится время для того, чтобы собрать 3 миллиона рублей наличными. 2 миллиона он снял со своего счета ИП, своего личного счета, несколькими платежами, 1 миллион ему передал ФИО 10. Когда проект договора купли-продажи причала был подготовлен юристом ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>», он вместе со ФИО 10 приехали в офис данной компании, чтобы ознакомиться с проектом договора, который им был представлен, но подписан только юристом, подписи руководителей отсутствовали. Он предполагал, что договор будет подписан сторонами при государственной регистрации в регпалате. С условиями договора он и ФИО 10 согласились, после чего при следующей встрече 10 сентября 2019 года он приехал в офис ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>», где в кабинете передал ФИО1 в руки в присутствии ФИО2 3 миллиона рублей, которые тот положил в ящик своего стола и сказал, что сделку можно оформлять. При этом в дверях стоял бывший главный инженер, фамилию которого он не помнит. Время было примерно 16 часов, регпалата была еще открыта, можно было сразу ехать оформлять сделку, однако Тагивердиев сказал, что еще не готовы какие-то документы. В результате чего они втроем договорились произвести регистрацию сделки на следующий день. В момент передачи денег ФИО1 договора купли-продажи он не видел. На следующий день он позвонил ФИО2, чтобы уточнить место и время встречи для оформления сделки, на что ФИО2 ответил, что документы еще не готовы. На его вопрос о том, когда будет проведена сделка, ему сообщили, что в течение 5-6 дней. При передаче денег ФИО1 просил написать расписку, но тот отказался это делать, сославшись на то, что для ФИО1 данная денежная сумма является незначительной и это подрывает его авторитет. Заставить ФИО1 написать расписку, он не мог. 8 октября 2019 года ФИО1 через ФИО2 вернул ему 1 миллион рублей, он попросил написать расписку на оставшиеся 2 миллиона рублей, но поступил отказ, ФИО1 пообещал вернуть деньги в ближайшее время. Также пояснил, что первоначально цену за причал ФИО2 озвучил в 10 миллионов рублей, но после его переговоров с ФИО1 цена была снижена до 9 миллионов рублей. Он неоднократно приезжал и звонил в офис ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>», чтобы выяснить вопрос по оформлению сделки. После всех попыток решить данный вопрос, принял решение написать заявление в следственный комитет. После написания заявления ФИО1 в тот же день позвонил ему и предложил обсудить вопрос о возврате всех долгов. При этом предлагались разные варианты, в том числе в счет погашения долга предлагались квартиры по <адрес>, по долгам ООО «<данные изъяты>» предлагался коттедж в поселке «Жемчужный поселок», но данные варианты его не устроили, поскольку квартиры принадлежали частному лицу - родственнику ФИО1, в связи с чем он посчитал данные условия для себя рискованными, а коттеджи в поселке были в залоге у Сбербанка, регистрация сделки была невозможна.

Показания потерпевшего ФИО 1 согласуются с его заявлением от 13 января 2020 года, в котором он указывает о совершении в отношении него мошеннических действий должностными лицами ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>», а именно о том, что они завладели денежными средствами в сумме 3 000 000 рублей, после чего распорядились данными денежными средствами по собственному усмотрению. (том 1 л.д. 13-14).

Из показаний свидетеля ФИО 10 - соучредителя ООО «<данные изъяты>» следует, что ООО «<данные изъяты>» поставлял песок ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>», договорные отношения существовали с 2014-2015 годов. Когда задолженность этой организации перед ООО «<данные изъяты>» достигла примерно 5,5 миллионов рублей, руководство «<данные изъяты>» предложило ФИО 1 купить причал с учетом доплаты. Общая сумма за причал составляла 9 миллионов рублей и 1 миллион после оформления сделки, при этом 3 миллиона рублей должны были быть переданы наличными. Всеми переговорами по данному вопросу занимался ФИО 1, который общался и с директором и заместителем директора «<данные изъяты>». Сумма 3 миллиона рублей складывалась из 1 миллиона рублей, которые он передал, и 2 миллионов рублей, принадлежащих ФИО 1. В сентябре 2019 года в офисе «<данные изъяты>» им юристы показали договор купли-продажи причала. На следующий день он передал ФИО 1 1 миллион рублей, и тот поехал в «<данные изъяты>». После встречи ФИО 1 сообщил ему, что деньги передал, а договор будет подписан на следующий день. После этого ФИО 1 сказал, что договор не подписали, возникли проблемы с документами. Далее все затянулось, через месяц он узнал, что причал купил ФИО 8.

Свидетель ФИО 5 показал, что работает начальником юридического отдела в ООО <данные изъяты>». С октября 2019 года генеральным директором ООО «<данные изъяты>» является ФИО 3 До 1 октября 2019 года генеральным директором ООО «<данные изъяты>» являлся ФИО1, который является учредителем данной организации. Заместителем генерального директора ООО «<данные изъяты>» является ФИО2 ФИО 1 является директором ООО <данные изъяты>», поставлявшего строительные материалы ООО «<данные изъяты>», а также генеральным директором ООО «<данные изъяты>». О неисполненных обязательствах ООО «<данные изъяты>» перед ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» узнал осенью 2019 года, когда ФИО 1 обратился в Арбитражный суд. По известным ему сведениям причал, расположенный по адресу: <адрес>, принадлежал ООО «<данные изъяты>». В сентябре 2019 года ему от ФИО2 поступало поручение подготовить проект договора купли-продажи причала между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», при этом, кем выполнялся проект, ФИО 5 не помнит. Также ФИО 5 составлял договор купли-продажи причала между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», через некоторое время ему вернули договор и он хранился в юридическом отделе ООО «<данные изъяты>». Указанный договор был официально заключен и зарегистрирован. Почему не был заключен договор купли-продажи причала между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты> ему неизвестно.

Из показаний свидетеля ФИО 8 следует, что в сентябре 2019 года началось оформление сделки по приобретению ООО «<данные изъяты>» причала у «<данные изъяты>», которая завершилась в декабре 2019 года. Первоначально ему звонил ФИО2 с предложением приобрести причал. Так как он является директором ООО «<данные изъяты>» его данное предложение заинтересовало, однако он попросил время подумать. Сумма за причал была указана 5 миллионов рублей. После чего решил согласиться на данное предложение, взаиморасчеты происходили путем перечисления денег по безналичному расчету, и обязательным условием было то, что его фирма должна будет поставлять «<данные изъяты>» песок, которое было согласовано в устной форме. После заключения сделки в октябре 2019 года ему звонил директор другой компании - ФИО 10, который интересовался условиями данной сделки. Он также пояснил, что ФИО2 ему не сообщил, что имеется какая-то договоренность по поводу продажи данного причала ООО «<данные изъяты>». В ноябре 2019 года, когда они въехали на данный причал, он был пуст, никаких арендаторов там уже не было.

Свидетель ФИО 7 показал, что с января 2015 года он работал в ООО «<данные изъяты>», в его обязанности входило технической обеспечение, деятельности предприятия, генеральным директором до октября 2019 года был ФИО1, он же был и учредителем «<данные изъяты>». ФИО2 был его заместителем и в данной должности он находится и в настоящее время. Свидетель пояснил, что ему ничего неизвестно о взаимоотношениях между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», а также о договоре купли - продажи причала по <адрес>. ФИО 1 он не знает. И в его присутствии ФИО 1 не передавал денежные средства ФИО1.

Из показаний свидетеля ФИО 3 следует, что он в ООО «<данные изъяты>» работает с 2014 года, сначала занимал должность заместителя генерального директора, в его обязанности входили хозяйственная и финансовая деятельность. С октября 2019 года он стал генеральным директором, до него генеральным директором ООО «<данные изъяты>» был ФИО1 По поводу договора купли-продажи причала между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» ему ничего неизвестно, кроме того, что он был продан в прошлом году. Он пояснил, что ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» поставляли строительные материалы ООО «<данные изъяты>», генеральным директором данных компаний был ФИО 1. У ООО «<данные изъяты>» образовалась задолженность перед данными компаниями, в результате чего в настоящее время идут судебные споры в Арбитражном суде.

Свидетель ФИО 6 показал, что в сентябре 2019 года он заключил договор с компанией ООО «<данные изъяты>» об оказании юридических услуг. В ноябре 2019 года от ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» в Арбитражный суд Астраханской области поступило два иска о взыскании с ООО «<данные изъяты>» задолженности и неустойки. Интересы обоих истцов по доверенности представляла ФИО 2 В декабре 2019 года по решению Арбитражного суда Астраханской области были наложены аресты на имущество и денежные средства ООО <данные изъяты>». В январе 2020 г. между сторонами достигнута договоренность по поводу мирного урегулирования спора и заключения мирового соглашения. С февраля до августа 2020 года сторонами обсуждались условия мирового соглашения, однако мировое соглашение так и не было заключено, несмотря на то, что ООО «<данные изъяты>» готовы были погасить задолженность путем передачи квартир в построенном многоквартирном доме, которые находились в собственности физического лица, и оставшуюся сумму задолженности оплатить денежными средствами.

Также он пояснил, что в октябре 2019 года, точную дату не помнит, в адрес ООО <данные изъяты>» поступили претензии от ООО «<данные изъяты>» и от ООО «<данные изъяты>» с указанием суммы задолженности и неустойки в размере 0,1% за каждый день просрочки, датированные 14 октября 2019 года. О том, что генеральный директор ООО <данные изъяты>» ФИО1 или кто-либо от имени ООО «<данные изъяты>» произвел в добровольном порядке частичное возмещение неустойки, ему неизвестно. Также ему неизвестно, что ФИО1 передал ФИО 1 в счет возмещения неустойки 1 000 000 рублей.

Помимо свидетельских показаний о виновности ФИО1 и ФИО2 свидетельствуют и материалы дела, в том числе: протоколы выемки мобильного телефона и платежных поручений у потерпевшего ФИО 1, осмотра изъятого сотового телефона ФИО 1, в котором находятся цифровые файлы «Голос 001-sd», «Голос 004- «sd», «Саф тел 1», «ФИО 9 13-01-2020», а также в программе «WhatsApp» обнаружена переписка между ФИО 1, и ФИО1, осмотра оптических дисков с аудиозаписями под названиями «Голос 001» и «Голос 004» и двумя снимками экрана мобильного телефона, оптический диск с аудиозаписью под названием «ФИО 9 13-01-2020», содержание договора купли-продажи причала от 24 сентября 2019 года, заключенного между ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» в лице заместителя генерального директора ФИО2, покупателем – ООО «<данные изъяты>» в лице директора ФИО 8, справка о задолженности от 4 июня 2020 года, согласно которой по состоянию на 31 мая 2020 года кредиторская задолженность ООО «Специализированный застройщик «<данные изъяты>» перед ООО «<данные изъяты>» составляет по договору поставки песка № АДСИ -04/05 от 15 апреля 2019 года в размере 5238943, 44 рублей, перед ООО «<данные изъяты>» по договору оказания услуг № от 27 августа 2018 года в размере 2739871, 71 рублей; Устав ООО «Специализированный застройщик « <данные изъяты> в котором изложены обязанности ФИО1 как генерального директора; приказ от 28 сентября 2009 года о переводе ФИО2 на должности заместителя генерального директора ООО «<данные изъяты>», которое впоследствии было переименовано в ООО «<данные изъяты>», приказ от 24 марта 2018 года, согласно которому на основании решения единственного участника общества ФИО1 вступает в должность генерального директора ООО «<данные изъяты>» с 24 марта 2018 года, учредительные документы ООО «<данные изъяты>», решение единственного участника ООО «Специализированный застройщик <данные изъяты>» № от 24 сентября 2019 года, согласно которому ФИО1 одобрил заключение между ООО «Специализированный застройщик <данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» договора купли-продажи причала; протоколы обысков в жилище ФИО1, заключении эксперта № от 27 июля 2020 года о том, что в разговорах, записанных на 2-х компакт-дисках формата CD-R в звуковых файлах с обозначением «ФИО 9 13_01_2020», «Голос 001-sd» и «Голос 004-sd», идет речь о денежных средствах и каких-либо действиях, совершаемых в отношении денежных средств; ФИО1 в разговоре, записанном на компакт-диске формата CD-R в звуковом файле с обозначением «ФИО 9 13-01-2020», долг по сделке по причалу не отрицает; в репликах ФИО2 в разговорах, зафиксированных на фонограммах, содержащихся на 2-х компакт-дисках формата CD-R в звуковых файлах с обозначением «ФИО 9 13_01_2020», «Голос 001-sd», идет речь о причале и возврате денежных средств; в фонограммах, содержащихся на 2-х компакт-дисках формата CD-R в звуковых файлах с обозначением «ФИО 9 13-01-2020», «Голос 001- sd» и «Голос 004 - sd», признаков монтажа не имеется и другие материалы.

Доказательства, положенные судом первой инстанции в основу своего вывода о виновности ФИО1 и ФИО2 в совершении вышеуказанного преступления, сомнений в их достоверности не вызывают.

Все собранные по делу доказательства проверены и оценены в соответствии с положениями ст. 87,88 УПК Российской Федерации.

Суд правильно пришел к выводу о достоверности и допустимости доказательств, указанных в приговоре, и обоснованно признал их в своей совокупности достаточными для подтверждения виновности ФИО1 и ФИО2 в инкриминируемом им деянии.

Суд в соответствии с требованиями закона указал мотивы, по которым в основу приговора положены одни доказательства и отвергнуты другие. В приговоре подробно приведены доказательства, подтверждающие виновность осужденных в совершении указанного преступления.

Суд апелляционной инстанции не находит оснований не доверять данным выводам суда, поскольку они мотивированы и основаны на всестороннем исследовании всех доказательств.

В связи с этим судом апелляционной инстанции не могут быть признаны убедительными доводы апелляционных жалоб осужденного ФИО2 и адвоката о неправильном применении судом уголовно-процессуального закона.

Суд правильно признал показания потерпевшего ФИО 1 и свидетелей ФИО 10., ФИО 8 правдивыми, отражающими фактические обстоятельства дела, допустимыми доказательствами, поскольку все они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Из материалов дела не усматривается оснований, по которым потерпевший и вышеперечисленные свидетели могли оговорить осуждённых. Кроме того, показания потерпевшего и свидетелей объективно подтверждены другими доказательствами, исследованными в ходе судебного заседания, подробно приведенными в приговоре.

Все показания потерпевшего и свидетелей получены в соответствии с уголовно-процессуальным законом, они последовательны, подробны, согласуются с другими собранными по делу доказательствами.

Незначительные несоответствия в показаниях потерпевшего ФИО 1 и свидетеля ФИО 10 не повлияли ни на доказанность виновности осужденных в совершении преступления, ни на квалификацию их действий.

Доказательства, положенные в основу приговора, являются допустимыми, поскольку получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

В ходе разбирательства уголовного дела суд пришел к выводу, что все следственные действия были проведены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона; результаты следственных действий оформлены в установленном законом порядке, с составлением соответствующих протоколов. Не согласиться с указанными выводами у суда апелляционной инстанции нет оснований.

Ссылки в жалобах на нарушение следователем положений ч. 1 ст. 170, ч. 3.1 ст. 183 УПК Российской Федерации при осмотре сотового телефона, изъятого в ходе выемки у потерпевшего ФИО 1, являются необоснованными, так как согласно ч. 1.1 ст. 170 УПК Российской Федерации понятые принимают участие в следственных действиях по усмотрению следователя. В данном случае следователем принято решение о производстве следственных действий в отсутствие понятых, но с применением технического средства фиксации хода и результатов следственного действия, что соответствует закону. При этом вопреки доводам жалоб при выемке специалист присутствовал, что подтверждается протоколом данного следственного действия. (л.д. 71-75 т.1)

Вопреки доводам жалоб каких-либо нарушений требований уголовно-процессуального закона при изъятии у потерпевшего ФИО 1 сотового телефона и его осмотра следователем не допущено.

Согласно протоколу выемки от 17 мая 2020 года, сотовый телефон был изъят и упакован, информация с него не копировалась. При осмотре сотового телефона (т. 1, л.д. 91-93) следователем указаны его идентифицирующие признаки, зафиксированы имеющиеся на нем цифровые файлы «Голос 001_sd», «Голос 004_ «sd», «Саф тел 1», », «Саф тел 2», «ФИО 9 13_01_2020», а в программе «WhatsApp» - переписка между ФИО 1, и ФИО1, после чего скопированы на 3 дисках.

При этом отсутствие специалиста при копировании этих файлов и переписки на диски не является основанием для признания протокола осмотра недопустимым доказательством, поскольку от ФИО 1, добровольно выдавшего свой сотовый телефон, содержащий аудиозаписи разговоров и текстовые сообщения, ходатайств об участии специалиста, возражений против копирования информации не поступало. В связи с чем, оснований считать данное обстоятельство нарушением закона, влекущим признание доказательства недопустимым, не имеется.

Судом данные аудиозаписи были исследованы, существенных разногласий между сведениями, содержащимися на них и отраженными в протоколе осмотра, признаков монтажа, не выявлено. Более того, в судебном заседании осужденные ФИО1 и ФИО2 не оспаривали наличие своих голосов на аудиозаписях. Факт самостоятельного установления следователем в вышеуказанном протоколе осмотра принадлежности голосов, записанных на сотовый телефон, не может свидетельствовать о недопустимости данного доказательства, поскольку оно получено в соответствии с требованиями УПК Российской Федерации.

При таких обстоятельствах доводы жалоб о признании недопустимыми доказательствами постановления следователя о производстве выемки от 15 мая 2020 года, протоколов выемки и осмотра изъятых предметов от 17 мая 2020 года, постановления от 17 августа 2020 года о признании и приобщении предметов и документов вещественными доказательствами ввиду их незаконности нельзя признать обоснованными.

Доводы защиты о том, что банковские документы, предоставленные ФИО 1 следователю, являются недопустимыми доказательствами, поскольку изъяты следователем не в банковском учреждении в установленном законом порядке, а предоставлены ФИО 1 в форме листов формата А-4, без подписей и печатей, что ставит под сомнение их достоверность и допустимость в качестве доказательств по уголовному делу, также подлежат отклонению как необоснованные, поскольку, как видно из материалов дела, потерпевший ФИО 1 в ходе процессуальной проверки предоставил следователю в подтверждение своих объяснений платежные поручения на свое имя, которые были изъяты следователем протоколом выемки, впоследствии были приобщены в качестве вещественных доказательств в установленном законом порядке. При этом каких- либо данных, свидетельствующих о недостоверности и недопустимости указанных платежных поручений, в материалах дела не имеется.

Подлинность указанных документов ни кем из участников уголовного судопроизводства ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не оспаривалась.

Доводы апелляционных жалоб о неправильности и недостоверности выводов проведенной по делу лингвистической судебной экспертизы, положенных в основу приговора, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку опровергаются содержанием материалов уголовного дела.

Суд привел в приговоре мотивы, по которым согласился с заключением эксперта и признал его допустимым доказательством. Такая оценка соответствует материалам уголовного дела, оснований не согласиться с ней из дела не усматривается.

Оспариваемая стороной защиты экспертиза была назначена и проведена в соответствии с требованиями ст. ст. 195 - 196 УПК Российской Федерации, и оценены судом в совокупности с другими доказательствами. Заключение эксперта полностью отвечает требованиям ст. 204 УПК Российской Федерации. Нарушений процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве указанной судебной экспертизы, которые повлияли или могли повлиять на содержание выводов эксперта, следователем не было допущено.

Суд обоснованно учел, что экспертиза произведена на основании постановления следователя, вынесенного в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона.

В заключении отражены материалы, представленные для производства экспертизы, содержание и результаты исследований, с указанием примененных методик, выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснование.

Представленные на исследование материалы дела были достаточны для ответов на поставленные перед экспертами вопросы.

Суд обоснованно оценил результаты экспертных заключений во взаимосвязи с другими фактическими данными, что в совокупности позволило правильно установить виновность осужденных.

Оснований сомневаться в компетенции эксперта, которая имеет специальные знания, не имеется, поскольку заключение имеет достаточную ясность и полноту, основано на представленных эксперту материалах, совокупность которых признана экспертом достаточной для ответов на поставленные вопросы, проведение экспертизы в данной организации не свидетельствует об ее незаконности и нарушениях норм УПК Российской Федерации при ее проведении.

Кроме того, как правильно обращено внимание суда, никаких возражений и ходатайств от осужденных и их защитников по поводу проведения экспертизы в ООО «Экспертный центр» не поступило.

Данное экспертом заключение не вызывает сомнений у судебной коллегии, при этом эксперт предупреждена перед проведением экспертизы об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, о чем прямо указано в тексте самого заключения.

При указанных обстоятельствах у суда не имелось оснований сомневаться в выводах эксперта, данное заключение эксперта правильно положено в основу приговора.

С учетом изложенного при принятии решения по делу суд правильно принял во внимание выводы оспариваемой стороной защиты экспертизы и отказал стороне защиты в удовлетворении ходатайств об исключении заключения эксперта ФИО 4 из числа доказательств. С чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

Аналогичные доводы жалоб о недопустимости заключения экспертизы, которые положены в основу приговора, являлись предметом рассмотрения в суде первой инстанции и обоснованно отвергнуты с приведением мотивов принятых решений, с которыми соглашается судебная коллегия.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, в приговоре дана надлежащая правовая оценка всем исследованным по делу доказательствам, как в отдельности, так и в совокупности, приведены убедительные мотивы, по которым одни доказательства приняты как достоверные, другие отвергнуты, а также мотивы, по которым доводы защиты признаны несостоятельными, в том числе суд дал надлежащую оценку показаниям осужденных ФИО1 и ФИО2, как выдвинутых с целью избежать уголовной ответственности за содеянное, в связи с чем суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами жалобы о ненадлежащей оценке доказательств.

Несогласие осужденных ФИО1 и ФИО2 и их защитников с положенными в основу приговора доказательствами, как и с их оценкой в приговоре, не может свидетельствовать о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного заседания, о неправильном применении уголовного закона, как и об обвинительном уклоне суда.

Как видно из представленных материалов, ни одно из доказательств не имело для суда заранее установленной силы.

Выводы суда не содержат предположений и основаны исключительно на исследованных доказательствах, которым суд дал надлежащую оценку.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что нарушений, влекущих недопустимость указанных доказательств, органом предварительного следствия не допущено.

Доводы апелляционных жалоб о необоснованности осуждения ФИО1 и ФИО2 по ч.4 ст.159 УК РФ, о непричастности к совершению преступления, о недоказанности их вины в совершении указанного преступления, о противоречивости показаний потерпевшего ФИО 1 суд апелляционной инстанции находит неубедительными, так как они противоречат материалам дела.

По существу вышеуказанные доводы аналогичны доводам, выдвинутым стороной защиты в суде первой инстанции. Все эти доводы были исследованы судом и им дана оценка в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Они мотивированно признаны противоречащими фактическим обстоятельствам дела. Оснований для переоценки указанных выводов не имеется.

Таким образом, при установлении и оценке обстоятельств содеянного ФИО1 и ФИО2 суд в приговоре подробно проанализировал совокупность исследованных доказательств и мотивированно признал доказанным факт мошенничества, то есть хищения имущества путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, совершенном с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, правильно квалифицировал действия осужденных по ч. 4 ст. 159 УК Российской Федерации.

Как правильно установлено судом, ФИО1 и ФИО2, действуя совместно и согласованно, злоупотребив доверием со стороны ФИО 1 и обманув последнего, в ходе личных встреч и телефонных разговоров с генеральным директором ООО «<данные изъяты>» ФИО 1 предложили последнему приобрести причал, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, побудили ФИО 1 передать им денежные средства в счет покупки причала, после чего продали данное имущество другому лицу.

Вопреки доводам жалоб стороны защиты квалификация действий осужденных является правильной и надлежащим образом в приговоре мотивирована, сомнений у суда апелляционной инстанции не вызывает.

Причин не соглашаться с мотивированными выводами суда первой инстанции не имеется.

Никаких правовых оснований для иной юридической оценки его действий, как об этом поставлен вопрос в апелляционных жалобах, не имеется.

Вопреки доводам жалоб судебной коллегией не установлено нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного расследования и при рассмотрении дела судом, которые ставили бы под сомнение законность возбуждения, расследования дела, передачи его на стадию судопроизводства и самой процедуры судебного разбирательства и прений сторон.

Вопреки доводам стороны защиты обстоятельства содеянного осужденными, включая время, место, способ, мотив и другие подлежащие установлению обстоятельства, предусмотренные ст. 73 УПК Российской Федерации, в приговоре надлежащим образом обоснованы исследованными в суде доказательствами и мотивированы.

Противоречий в доказательствах, на которых основан приговор, ставящих под сомнение выводы о виновности осужденного, не имеется. Приговор соответствует требованиям ст. 307 -309 УПК Российской Федерации.

Выводы суда в приговоре относительно фактических обстоятельств дела и доказанности виновности осужденных в содеянном, вопреки доводам жалоб, являются обоснованными, они подробно мотивированы в приговоре и оснований сомневаться в их правильности суд апелляционной инстанции не усматривает.

Из протокола судебного заседания усматривается, что все ходатайства сторон обвинения и защиты, в том числе о допросе свидетелей, эксперта, об истребовании новых доказательств судом разрешены после выяснения мнений участников судебного разбирательства и исследования фактических обстоятельств дела, относящихся к данным вопросам. Решения суда по этим ходатайствам являются мотивированными и сомнений в своей законности и обоснованности не вызывают. Право стороны защиты на представление доказательств при судебном разбирательстве дела судом не нарушено.

Судебное разбирательство по делу проведено объективно и всесторонне, с соблюдением требований УПК Российской Федерации о состязательности и равноправии сторон и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, в том числе места, времени, способа совершения, формы вины, мотива и цели преступления, а сторонам суд создал необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они воспользовались. Право на защиту осужденных судом реализовано в полном объеме.

Вопреки утверждениям в жалобах, в приговоре, как это предусмотрено требованиями ст. 307 УПК Российской Федерации, содержится описание преступных действий осужденных с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины и мотивов, изложены доказательства виновности по подтвержденному в суде обвинению, приведены основания, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты судом, сформулированы выводы о квалификации действий осужденных, а также по другим вопросам, подлежащим разрешению при постановлении обвинительного приговора.

Допустимость и достаточность доказательств, положенных в основу приговора, тщательно проверялись судом первой инстанции с учетом доводов осужденных и адвокатов, а несогласие последних с принимаемыми судом решениями само по себе не является основанием для отмены приговора.

Данных о том, что предварительное следствие и судебное разбирательство проводились предвзято либо с обвинительным уклоном, а суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается.

Неполнота следствия, на которую ссылаются осужденные и сторона защиты, в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, не является основанием для отмены приговора суда. При этом суд апелляционный инстанции учитывает, что судебное заседание проведено с соблюдением принципа состязательности сторон в судебном заседании, было обеспечено равенство сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для исследования всех собранных по делу доказательств, имеющих существенное значение для правильного разрешения дела.

Нарушений требований закона, влекущих отмену приговора, по делу не допущено.

При назначении ФИО1 и ФИО2 наказания судом в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43, 60 УК Российской Федерации учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, обстоятельства его совершения, обстоятельства, характеризующие личность осужденных, которые суд исследовал с достаточной полнотой, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.

Вопреки доводам апелляционного представления, в соответствии с действующим уголовным законом невозмещение виновными лицами причиненного преступлением ущерба в полном объеме, непризнание вины не являются обстоятельствами, подлежащими учету при назначении осужденным наказания, так же как и мнение потерпевшего о назначении наказания в виде реального лишения свободы.

Выводы о назначении ФИО1 и ФИО2 наказания в виде лишения свободы в соответствии со ст. 73 УК Российской Федерации при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств и оснований для применения положений ст. 64, ч. 6 ст. 15 УК Российской Федарации являются верными и должным образом мотивированными.

Таким образом, по своему виду и размеру назначенное ФИО1 и ФИО2 наказание является справедливым и соразмерным содеянному, оно назначено с учетом сведений о личности осужденных, отвечает целям, установленным ч. 2 ст. 43 УК РФ, при этом все заслуживающие внимания обстоятельства при назначении наказания учтены судом.

При таких обстоятельствах доводы апелляционного представления нельзя признать обоснованными и оно подлежит отклонению.

При таких обстоятельствах оснований для отмены или изменению приговора по доводам апелляционных жалоб и апелляционного представления, суд апелляционной инстанции не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК Российской Федерации, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

Приговор Ленинского районного суда г.Астрахани от 28 декабря 2020 года в отношении ФИО1 и ФИО2 оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного ФИО2, адвоката Квасова С.В. в интересах осужденного ФИО1 и апелляционное представление государственного обвинителя Фролова В.Ю. - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу с момента провозглашения и может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, установленном главой 47.1 УПК Российской Федерации, в течение 6 месяцев. При этом, осуждённый вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий О.С. Трубникова

Судьи Т.П. Иванюк

Н.Р. Хамидуллаева