Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании апелляционное представление (основное и дополнительное) государственного обвинителя Лыковой А.Н., апелляционную жалобу (основную и дополнительную) потерпевшей ФИО15 на приговор Усть-Канского районного суда Республики Алтай с участием присяжных заседателей от 19 апреля 2019 года, которым

ФИО1, <дата> года рождения, уроженец <адрес>, <данные изъяты>, зарегистрированный и проживающий по <адрес> в <адрес> Республики Алтай, не судимый,

по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ признан невиновным на основании п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ и оправдан в связи с не установлением события преступления в соответствии с п.1 ч.2 ст.302 УПК РФ.

Мера пресечения – заключение под стражей ФИО1 отменена, освобожден из-под стражи 11 апреля 2019 года.

За ФИО1 признано право на реабилитацию в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ, с разъяснением права на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием.

Кроме того, потерпевшей ФИО15 подана апелляционная жалоба на постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания от 22 мая 2019 года и от 24 мая 2019 года, а государственным обвинителем Лыковой А.Н. подана апелляционная жалоба на постановление о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания от 20 мая 2019 года.

Заслушав доклад судьи Мельниковой Т.А., выступление государственного обвинителя Яимова Б.И. и потерпевшей ФИО15, просивших удостоверить правильность поданных ими замечаний на протокол судебного заседания, а также отменить приговор по доводам апелляционных представления и жалобы и дополнений к ним, выступления адвокатов Ковалева В.С., Чамаева А.А. и оправданного ФИО1, возражавших против удовлетворения доводов апелляционных представлений и жалоб и просивших оправдательный приговор оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

Органами предварительного расследования ФИО1 обвинялся в совершении около 21 часа 08 марта 2018 года в помещении <адрес> Республики Алтай умышленного причинения смерти другому человеку, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ.

В соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей от 11 апреля 2019 года признано недоказанным, что деяние, предусмотренное ч.1 ст.105 УК РФ имело место, приговором Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 19 апреля 2019 года ФИО1 оправдан в связи с не установлением события преступления.

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель Лыкова А.Н. просит об отмене оправдательного приговора и направлении дела на новое рассмотрение.

Государственный обвинитель указывает, что при формировании коллегии присяжных заседателей кандидаты в присяжные ФИО2 и ФИО11, которые вошли в состав коллегии присяжных заседателей, скрыли от суда и участников процесса информацию о судимостях и привлечении к уголовной ответственности своих близких родственников, что дает основание сомневаться в беспристрастности указанных лиц при вынесении вердикта. Кроме того, ФИО2 не сообщила о своем знакомстве со следователем ФИО12 и адвокатом Чамаевым А.А. Вышеуказанные обстоятельства, по мнению автора апелляционного представления, лишили сторону обвинения возможности воспользоваться правом их отвода, дают основание сомневаться в беспристрастности и законности принятого вердикта, влекут его признание незаконным. Также, присяжный заседатель ФИО13 не могла принимать участие в рассмотрении данного уголовного дела, поскольку заявила, что не может принять решение. Вместе с тем, мотивированный отвод кандидату в присяжные заседатели ФИО13 со стороны государственного обвинителя необоснованно не был удовлетворен, и она была допущена к участию в рассмотрении уголовного дела в качестве присяжного заседателя.

Кроме того, основаниями к отмене приговора государственный обвинитель считает существенные нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в нарушениях ст.ст.328,335,252,336,292 УПК РФ, связанные с воздействием на присяжных заседателей с целью вызвать предубеждение и повлиять на их беспристрастность.

Сторона защиты в ходе судебного разбирательства неоднократно нарушала закон, оказывала незаконное воздействие на присяжных заседателей, доводила до их сведения недопустимую информацию, что в дальнейшем отразилось на формировании мнения присяжных заседателей при вынесении вердикта. На допущенные со стороны защиты нарушения закона председательствующий не всегда реагировал. Также в нарушение закона в ходе судебного разбирательства сторона защиты неоднократно в присутствии присяжных заседателей при допросах свидетелей и исследовании доказательств допускала высказывания о незаконности получения доказательств, представленных стороной обвинения.

Так, перед допросом свидетеля ФИО14 в присутствии присяжных подсудимым было заявлено о том, что человек, который совершил это преступление, гуляет на свободе (л.д.105 протокола судебного заседания). Несмотря на то, что судом было сделано замечание ФИО1 о недопустимости подобного поведения, он вновь допустил высказывания, порочащие допустимые доказательства по делу, сообщив, что все доказательства искусственные. При допросе подсудимый ФИО1 заявил, что сотрудники полиции сказали ему: «Соглашайся с нами» (л.д.236 протокола). Судом ФИО1 вновь сделано замечание, указано, чтобы присяжные заседатели не обращали внимания на сказанное. Однако, несмотря на полученное замечание, подсудимый продолжал оказывать на присяжных заседателей незаконное воздействие. Он вновь сообщил о том, что с 09 марта 2018 года находится под стражей, а убийца ходит на свободе, его никто не ищет (л.д.244 протокола). Суд вновь сделал замечание подсудимому, но подсудимый в ходе прений вновь заявил: «Они мне говорили, что хотят помочь, что самооборона» (л.д.323 протокола). Таким образом, несмотря на замечания суда, незаконная информация была доведена до присяжных.

Сторона защиты в присутствии присяжных также допускала высказывания по поводу того, что судебный процесс превратился в «беспорядок», несмотря на замечания председательствующего, продолжала высказываться, что был «определен «беспорядок», в этой связи необходимо время для подготовки ходатайств о признании доказательств недопустимыми» (л.д.138 протокола). Несмотря на замечания председательствующего, при допросе подсудимого стороной защиты было заявлено о том, что суд нарушает закон (л.д.245 протокола).

Кроме того, сторона защиты искажала доказательства стороны обвинения, сообщив присяжным заседателям факты, которые не имели места в действительности и заронили в присяжных сомнения. На имеющиеся нарушения суд не реагировал.

Так, адвокат при исследовании перед присяжными протокола осмотра места происшествия от 09 марта 2018 года заявил, что у полена были повреждены грани, обратив внимание присяжных на грани полена (л.д.280 протокола), хотя повреждений не имелось, что было отражено в указанном протоколе. Также при осмотре вещественного доказательства - данного полена, адвокат заявил перед присяжными, что следов ударов на полене нет (л.д.144 протокола). Это незаконное воздействие не получило оценку суда, информация в нарушение закона была доведена до присяжных заседателей.

При просмотре видеозаписи проверки показаний на месте сторона защиты допустила высказывание: «Обратите внимание, следователь наклоняет голову манекена и показывает место, куда наносить удары» (л.д.282 протокола). На указанные нарушения председательствующий не отреагировал, тем самым позволив стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательства по делу.

Кроме того, стороной защиты неоднократно до сведения присяжных доводилась информация о том, что показания, которые подсудимый давал в ходе предварительного следствия, не соответствуют действительности и были даны в силу определенных причин, о которых он не может сказать, поскольку суд не разрешает о них говорить (л.д.246, 281, 282 протокола).

Вопреки требованиям закона, сторона защиты в ходе выступлений в прениях допускала высказывания о том, что государственное обвинение вводит в заблуждение (л.д.315 протокола), на что председательствующий судья ограничился лишь замечанием в адрес защиты, не разъяснив присяжным не принимать сказанное во внимание. Также адвокат акцентировал внимание на видеозаписи к протоколу проверки показаний на месте, указав следующее: «Вспомните проверку показаний на месте, кто, куда, какие удары наносил, как манекена, куда брали» (л.д.323 протокола), несмотря на замечания председательствующего, продолжал высказываться по поводу того, что подсудимый не подтвердил показания, которые не соответствуют действительности.

В ходе прений защита высказала свои сомнения по выводам дактилоскопической экспертизы: «Обнаружены только следы отпечатков пальцев потерпевшего и подсудимого, иных отпечатков не обнаружено. Это какой-то стерильный дом, хотя достаточное количество людей проживают в доме, органами предварительного следствия не сделано попытки провести какую-то экспертизу, государство работает на них, куча экспертных учреждений» (л.д.319 протокола). Несмотря на замечания председательствующего, сторона защиты продолжала высказываться по поводу того, что по данному уголовному делу ничего не сделано (л.д.323 протокола), чем вновь опорочила допустимое доказательство стороны обвинения и оказала незаконное воздействие на присяжных заседателей.

Также сторона защиты в ходе судебного заседания указала, что государственный обвинитель обманывает присяжных заседателей (л.д.309 протокола). Несмотря на замечания суда, данная информация доведена до присяжных и оказала на них незаконное воздействие.

Кроме того, по мнению автора представления, изменив в отсутствие согласия государственного обвинителя установленный порядок представления доказательств стороной обвинения (л.д.139 протокола), постановив исследовать протокол осмотра места происшествия при предоставлении стороной защиты своих доказательств, после дачи показаний подсудимым, суд нарушил права стороны обвинения на представление доказательств, нарушил тактику государственного обвинения, что имело существенное значение при рассмотрении дела и повлияло на вынесение вердикта присяжными заседателями.

Также государственный обвинитель считает, что в нарушение требований закона, после отрицательного ответа на первый вопрос, присяжные продолжили давать ответы на последующие вопросы, вместо указания – без ответа, а председательствующим после проверки вопросного листа это нарушение закона не было устранено, присяжные не были возвращены судом в совещательную комнату для устранения нарушений в вопросном листе. По мнению автора представления, председательствующим порядок подготовки ответов на поставленные вопросы не был доступно разъяснен, а выявленные нарушения не были устранены.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней потерпевшая ФИО15 также просит отменить приговор Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 19 апреля 2019 года в связи с нарушением уголовно-процессуального закона, а дело направить на новое судебное рассмотрение.

Потерпевшая указывает, что сторона защиты и подсудимый неоднократно в присутствии присяжных заседателей допускали высказывания о незаконности получения доказательств со стороны обвинения; адвокат Ковалев В.С. пытался склонить её к даче отрицательной характеристики её покойного супруга, в присутствии присяжных задавал нелицеприятные вопросы, унижающие её достоинство, чтобы вызвать у присяжных негативное отношение к её покойному супругу; в прениях было ограничено её право на выступление, так как судья сделала ей замечание о том, чтобы она придержала эмоции, или её удалят из зала суда, при этом адвокат Ковалев В.С. упрекал её и унижал, а подсудимый поддерживал его; потерпевшая считает, что это оказало негативное влияние на присяжных заседателей и существенно повлияло на вынесенный ими вердикт.

Так, перед допросом свидетеля ФИО14 в присутствии присяжных заседателей подсудимый ФИО1 заявил, что человек, который совершил это преступление, гуляет на свободе (л.д.105 протокола). Несмотря на замечание суда, он вновь допустил высказывание относительно того, что все доказательства искусственные (л.д.105 протокола). При допросе ФИО14 ФИО1 в присутствии присяжных заседателей спросил его: «Вас просили дать такие показания?» (л.д.119 протокола).

При допросе самого подсудимого, последний в присутствии присяжных заявил, что сотрудники полиции сказали ему: «Соглашайся с нами» (л.д.236 протокола). Несмотря на полученные замечания, подсудимый продолжил оказывать на присяжных заседателей незаконное воздействие, указав, что с 09 марта 2018 года находится под стражей, а убийца ходит на свободе, его никто не ищет (л.д.244 протокола). В ходе прений ФИО1 сказал: «Они мне говорили, что хотят помочь, что самооборона» (л.д.323 протокола).

Защитники в присутствии присяжных заседателей допускали высказывания: «судебный процесс превратился в беспорядок» (л.д.138 протокола). Кроме того, стороной защиты было заявлено о том, что суд нарушает закон (л.д.245 протокола), что гособвинитель и председательствующий судья находятся в сговоре.

Адвокат Ковалев В.С. при исследовании в суде в присутствии присяжных заседателей протокола осмотра места происшествия, заявил, что у полена повреждены грани, сообщив присяжным не соответствующие действительности факты, тем самым опорочив доказательства обвинения. При осмотре видеозаписи проверки показаний на месте сторона защиты комментировала: «Обратите внимание, следователь наклоняет голову манекена и показывает место, куда наносить удары» (л.д.282 протокола). Кроме того, стороной защиты неоднократно до сведения присяжных доводилась информация о том, что показания, которые подсудимый давал в ходе предварительного следствия, не соответствуют действительности, они даны в силу определенных причин, о которых он не может сказать, поскольку суд не разрешает о них говорить.

По мнению автора жалобы, при допросе свидетеля ФИО17 в присутствии присяжных, защита задавала ему наводящие вопросы, а сам ФИО17 пытался рассказывать о давлении со стороны следственных органов на подсудимого (л.д.195 протокола), рассказав про ФИО3, который якобы был задержан незаконно (л.д.197 протокола).

В прениях сторона защиты сообщила присяжным: «Вспомните проверку показаний на месте, кто, куда, какие удары наносил, как манекена, куда брали» (л.д.323 протокола), несмотря на замечания председательствующего, продолжала высказываться по поводу того, что подсудимый свои показания не подтвердил; адвокат Ковалев В.С. в прениях сообщил, что гособвинитель вводит присяжных в заблуждение (л.д. 315 протокола).

Также потерпевшая указывает, что в ходе судебного разбирательства в присутствии присяжных заседателей ей судом незаконно не было позволено охарактеризовать своего мужа, в то время, как защита постоянно пыталась охарактеризовать её и её погибшего супруга с отрицательной стороны. Адвокат Ковалев В.С. пытался склонить её к отрицательной характеристике своего супруга, в прениях старался донести до присяжных негативную характеристику её самой, заявил, что она разыгрывает спектакль, прерывал её речь, пытался вывести её из равновесия, пытался вызвать у присяжных негативное отношение к ней (л.д.318 протокола). На замечания председательствующего судьи не реагировал.

Подсудимый в прениях пытался донести до присяжных не соответствующие действительности факты и отрицательно характеризующие погибшего сведения, сообщив: «Думаю, что все-таки, он пришел домой, скандалил, а жена …» (л.д.322 протокола).

Потерпевшая полагает, что все указанное ею повлияло на формирование мнения присяжных заседателей при вынесении вердикта.

По мнению потерпевшей, все вышеуказанные высказывания оказали незаконное воздействие на присяжных, сформировали отрицательное отношение к доказательствам со стороны обвинения.

Адвокатом Ковалевым В.С. принесены возражения на апелляционное представление и дополнения к нему, в которых он просит приговор оставить без изменения.

Постановлением Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 20 мая 2019 года частично удостоверена правильность замечаний на протокол судебного заседания, принесенных государственным обвинителем Лыковой А.Н.

В апелляционном представлении на постановление о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, государственный обвинитель Лыкова А.Н. просит изложить содержание пояснений стороны защиты, а также действия суда так, как указано в её замечаниях на протокол. Автор представления указывает, что замечания на протокол рассмотрены без участия государственного обвинителя, однако, отсутствие необходимости вызова лиц, подавших замечания в постановлении не мотивировано.

Постановлениями Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 22 мая 2019 года и 24 мая 2019 года частично удостоверена правильность замечаний на протокол судебного заседания, принесенных потерпевшей ФИО15

В апелляционной жалобе на постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания от 22 и 24 мая 2019 года, потерпевшая ФИО15 просит изложить содержание пояснений стороны защиты и действий суда так, как это указано в её замечаниях на протокол, полагая, что они необоснованно отклонены судом.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных представлений и жалоб на приговор, возражений на них, доводы апелляционных жалобы и представления на постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно ч.1 ст.389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при таких существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст.335 УПК РФ, в соответствии с требованиями которой, в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст.334 УПК РФ.

Вместе с тем, свидетель ФИО17 в ходе допроса по настоящему уголовному делу в присутствии присяжных заседателей, указывал о расследовании уголовного дела в отношении ФИО23 Александра, которое не имело отношения к фактическим обстоятельствам дела, однако, председательствующий по делу не прервал его, не сделал ему замечания и не разъяснил присяжным о том, что эти пояснения не следует принимать во внимание (т.4 л.д.195).

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещено исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, о нарушении УПК РФ при получении доказательств, о вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия и т.п., задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу лиц, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства.

С учетом данных требований закона, а также положений ст.ст.73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные УПК РФ.

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст.ст.292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе ссылаться на обстоятельства, которые рассматриваются после вынесения вердикта присяжных заседателей.

Обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего судью.

Если сторона в обоснование своей позиции ссылается на обстоятельства, которые не подлежат исследованию с участием присяжных заседателей, а также на доказательства, признанные недопустимыми или не исследованные в судебном заседании, судья, в соответствии с ч.5 ст.292 УК РФ, должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта.

Вместе с тем, из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного следствия, прений сторон подсудимым и его защитниками систематически допускались нарушения требований ст.ст.252, 335, 336 УПК РФ, оказывалось незаконное воздействие на присяжных заседателей, доводилась до их сведения недопустимая информация. Сторона защиты и подсудимый ФИО1 неоднократно в присутствии присяжных заседателей допускали высказывания о незаконности получения доказательств, представленных стороной обвинения, и их недопустимости, что повлияло на мнение присяжных заседателей при вынесении вердикта.

На допущенные со стороны защиты нарушения закона председательствующий не всегда реагировал.

Так, в ходе судебного разбирательства перед допросом свидетеля ФИО14 в присутствии присяжных заседателей подсудимым было заявлено о том, что человек, который совершил данное преступление, гуляет на свободе.

Несмотря на то, что судом было сделано замечание ФИО1 о недопустимости подобного поведения, он вновь допустил высказывания, порочащие допустимые доказательства по делу, сообщив, что все доказательства искусственные (т.4 л.д.105).

При допросе подсудимый ФИО1 заявил, что сотрудники полиции сказали ему: «Соглашайся с нами» (т.4 л.д.236). Судом вновь было сделано замечание ФИО1, разъяснено, чтобы присяжные заседатели не обращали внимания на сказанное. Однако, несмотря на это, подсудимый продолжал оказывать на присяжных незаконное воздействие. Он вновь сообщил о том, что с 09 марта 2018 года находится под стражей, а убийца ходит на свободе, его никто не ищет (т.4 л.д.244). Несмотря на замечание суда подсудимым в ходе прений вновь заявлено: «Они говорили, что хотят помочь, что самооборона» (т.5 л.д.72), то есть он допустил высказывания, ставящие под сомнение допустимость исследованных судом доказательств. Несмотря на замечания и разъяснения суда, незаконная информация была доведена до присяжных.

Также сторона защиты в присутствии присяжных заседателей допускала высказывания по поводу того, что судебный процесс превратился в «беспорядок», несмотря на замечания председательствующего, продолжала высказываться, что был определен «беспорядок», в этой связи необходимо время для подготовки ходатайств о признании доказательств недопустимыми (т.4 л.д. 138). Несмотря на замечания и разъяснения председательствующего, при допросе подсудимого стороной защиты было заявлено о том, что суд нарушает закон (т.4 л.д.245).

Кроме того, стороной защиты неоднократно до сведения присяжных доводилась информация о том, что показания, которые подсудимый давал в ходе предварительного следствия, не соответствуют действительности и были даны в силу определенных причин, о которых он не может сказать, так как суд не разрешает ему говорить о них (т.4 л.д. 246, т.5 л.д.30-31). На эти высказывания председательствующий по делу судья не отреагировал.

Указанные нарушения положений ст.335 УПК РФ, допущенные стороной защиты, способствовали формированию у присяжных заседателей мнения о нарушении председательствующим принципа состязательности сторон и нарушении прав стороны защиты на представление доказательств, которые содержат в себе обстоятельства, исключающие виновность подсудимого, способствовали созданию у присяжных впечатления, что суд пытается скрыть от них сведения, имеющие значение для дела.

Кроме того, сторона защиты искажала доказательства стороны обвинения, сообщая присяжным факты, которые не имели места в действительности и заронили в присяжных сомнения. На имеющиеся нарушения суд не реагировал, в связи с чем незаконная информация была доведена до присяжных и повлияла на вынесение вердикта.

Так, согласно протоколу осмотра места происшествия от 09 марта 2018 года было изъято полено со следами крови, края которого не имеют повреждений. Однако, адвокат при исследовании перед присяжными данного протокола заявил, что у полена были повреждены грани, обратив внимание присяжных на грани полена (т.5 л.д.29), хотя повреждений не имелось. Также, при осмотре вещественного доказательства – указанного полена, заявил перед присяжными, что следов ударов на полене нет (т.4 л.д.144), тем самым адвокат исказил доказательства, фактически указав на якобы имеющиеся противоречия во внешнем виде полена, зафиксированные в протоколах следственных действий. Незаконное воздействие не получило оценку суда, информация незаконно была доведена до присяжных заседателей.

При просмотре видеозаписи проверки показаний на месте сторона защиты допустила высказывание: «Обратите внимание, следователь наклоняет голову манекена и показывает место, куда наносить удары» (т.5 л.д.31), тем самым показывая, что следователь, а не подсудимый описывает события, что напрямую порочит представленное доказательство стороны обвинения. На указанные нарушения председательствующий не отреагировал, тем самым позволив стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательства по делу.

Также адвокатом Чамаевым А.А. в присутствии присяжных допущено высказывание: «Ваша честь, данные доказательства не обсуждались, об их недопустимости, если они добыты, у нас есть свидетельские показания, с нарушением УПК РФ» (т.4 л.д.245). Несмотря на то, что председательствующий остановил защитника, напомнил ему о недопустимости подобных высказываний в присутствии присяжных заседателей и разъяснил последним о том, что они не должны принимать сказанное адвокатом, это сформировало отрицательное отношение к доказательствам со стороны обвинения.

Кроме того, адвокат акцентировал внимание на видеозаписи к протоколу проверки показаний на месте, указав следующее: «Вспомните проверку показаний на месте, кто, куда, какие удары наносил, как манекена, куда брали» (т.5 л.д.72), несмотря на замечания председательствующего, продолжал высказываться по поводу того, что подсудимый не подтвердил показания, которые не соответствуют действительности.

Кроме того, в ходе прений сторона защиты высказала свои сомнения по выводам дактилоскопической экспертизы, указав, что «обнаружены только следы отпечатков пальцев потерпевшего и подсудимого, иных отпечатков не обнаружено. Это какой-то стерильный дом, хотя достаточное количество людей проживают в доме, органами следствия не сделано попытки провести какую-то экспертизу, государство работает на них, куча экспертных учреждений» (т.5 л.д.68-69). Несмотря на замечания председательствующего, сторона защиты продолжала высказываться по поводу того, что по данному уголовному делу ничего не сделано (т.5 л.д.72). Таким образом, сторона защиты вновь опорочила допустимое доказательство обвинения, чем оказала незаконное воздействие на присяжных заседателей. Однако, разъяснений присяжным заседателям председательствующий судья не сделал.

Кроме того, сторона защиты в ходе судебного заседания указала, что государственный обвинитель обманывает присяжных заседателей (т.5 л.д.58). Несмотря на замечания и разъяснения суда, вопреки требованиям закона, предъявляемым к содержанию и порядку выступлений в прениях в суде с участием присяжных заседателей, сторона защиты в ходе выступлений в присутствии присяжных вновь допускала высказывания относительно того, что государственное обвинение вводит в заблуждение (т.5 л.д.64), на что председательствующий судья ограничился лишь замечанием в адрес защиты, не разъяснив присяжным заседателям не принимать сказанное во внимание.

Таким образом, подсудимый ФИО1 и его защита, оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, довели до их сведения информацию, ставящую под сомнение допустимость доказательств: показаний ФИО1, протокола осмотра места происшествия, протокола проверки показаний на месте. Своими действиями они подвергли сомнению соблюдение уголовно-правовой процедуры получения на предварительном следствии этих доказательств, допущенных в установленном законом порядке к судебному разбирательству, формируя, тем самым, в целом негативное отношение присяжных заседателей к доказательствам, представленным стороной обвинения, а также создавая у них предубеждение относительно действий государственного обвинителя.

Также стороной защиты были допущены высказывание, направленные на формирование у присяжных заседателей негативного отношения к потерпевшей ФИО15 Так, в ходе судебных прений подсудимый ФИО1 и адвокат Ковалев В.С. допускали высказывания о наличии сложных семейных отношений между погибшим и потерпевшей – его женой ФИО15 Подсудимый указал: «Жена ФИО18 безразлична» (т.5 л.д.64), а адвокат Ковалев В.С. допустил высказывание: «Это дело семейное, хотя у меня в душе кипит, хоть собаке дуй…» (т.5 л.д.67).

Все приведённые обстоятельства свидетельствуют о том, что из-за множественных умышленных нарушений уголовно-процессуального закона, регламентирующего особенности рассмотрения дела с участием присяжных заседателей последние не были ограждены от незаконного целенаправленного воздействия со стороны защиты и других участников процесса; со стороны защиты в судебном заседании, на присяжных заседателей было оказано систематическое незаконное воздействие, которое повлияло на формирование их мнения. Судебная коллегия считает, что принцип объективности и беспристрастности был нарушен, что не могло не отразиться на содержании ответов присяжных заседателей.

Кроме того, при формировании коллегии присяжных заседателей по данному уголовному делу были допущены нарушения ч.3 ст.328 УПК РФ, поскольку кандидаты в присяжные заседатели ФИО2 и ФИО11 скрыли сведения о судимостях родственников, что лишило сторону обвинения возможности воспользоваться правом их отвода.

Согласно ч.3 ст.328 УПК РФ, председательствующий разъясняет кандидатам в присяжные заседатели их обязанность правдиво отвечать на задаваемые им вопросы, а также представить необходимую информацию о себе и об отношениях с другими участниками уголовного судопроизводства, после чего опрашивает о наличии обстоятельств, препятствующих их участию в рассмотрении дела.

Как следует из протокола судебного заседания, председательствующий в ходе формирования коллегии разъяснил кандидатам в присяжные заседатели указанные положения закона (т.4 л.д.47).

В ходе отбора присяжных заседателей государственным обвинителем был задан кандидатам вопрос: «Имеются ли среди вас лица, у которых близкие родственники или дальние родственники привлекались к уголовной ответственности?» (т.4 л.д.63).

Однако кандидаты в присяжные заседатели ФИО2 и ФИО11 (при формировании коллегии присяжных заседателей под №№ и № соответственно), вошедшие в основной состав коллегии присяжных заседателей и принимавшие участие в вынесении вердикта, скрыли сведения о том, что у них были судимы сестра ФИО25 и родной племянник ФИО11 - ФИО19

Кроме того, на вопросы председательствующего судьи о том, знаком ли кто-нибудь из кандидатов в присяжные заседатели с лицами, принимающими или принимавшими участие в настоящем уголовном деле, кандидат в присяжные заседатели ФИО2 не сообщила, что знакома со следователем ФИО12, а также ранее находилась в отношениях свойства с адвокатом Чамаевым А.А. (т.4 л.д.51-54).

Поскольку перечисленные кандидаты в присяжные заседатели скрыли вышеуказанные сведения, то сторона обвинения была лишена возможности в полной мере воспользоваться своим правом на их отвод. Включение в состав коллегии присяжных заседателей кандидата, который скрыл важную информацию о себе, ставит под сомнение законность и объективность суда.

Согласно разъяснению, содержащемуся в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Росссийской Федерации №23 от 22 ноября 2005 года «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей», сокрытие кандидатами в присяжные заседатели, впоследствии включенными в состав коллегии, информации, которая могла повлиять на принятие решения по делу и лишила стороны права на мотивированный и немотивированный отвод, является основанием для отмены приговора».

При таких обстоятельствах судебная коллегия находит, что допущенные по делу нарушения уголовно-процессуального закона следует признать существенными, искажающими саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия и повлиявшими на исход дела, приговор подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в соответствии с п.п.2-4 ст. 389.17 УПК РФ, ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона, связанных с формированием коллегии присяжных заседателей, незаконным воздействием на присяжных заседателей.

Вместе с тем, судебная коллегия приходит к выводу о том, что отказ председательствующего судьи в удовлетворении отвода кандидату в присяжные заседатели ФИО13 не противоречит закону. Несмотря на то, что кандидат в присяжные заседатели ФИО13 указала о том, что ей сложно будет принять решение по делу, она не заявляла самоотвод по данному обстоятельству, участвовала при обсуждении вопросов, поставленных перед присяжными, и решение принимала. Иных оснований для её отвода не установлено.

Также, доводы апелляционного представления о том, что изменение судом по ходатайству защиты порядка представления доказательств, а именно исследование протокола осмотра места происшествия после допроса подсудимого, явилось нарушением права обвинения на представление доказательств, нарушением тактики государственного обвинения и имело существенное значение, повлияло на вынесение присяжными заседателями вердикта, судебная коллегия считает необоснованными.

Согласно материалам уголовного дела, порядок представления доказательств стороной обвинения был определен в начале судебного следствия, и согласно ему государственным обвинителем перед присяжными заседателями был исследован протокол осмотра места происшествия от 09 марта 2018 года (т.4 л.д.138-139), после чего защитой было заявлено ходатайство об изменении порядка представления доказательств с тем, чтобы продолжить исследовать указанный протокол после допроса подсудимого. Как следует из протокола судебного заседания, эта позиция была продиктована тем, что в последующем защита заявила ходатайство о признании протокола осмотра места происшествия недопустимым доказательством (т.4 л.д. 248), после чего судом исследованы доводы сторон и принято решение об отказе в удовлетворении ходатайства защиты, протокол признан допустимым доказательством (т.5 л.д.18).

При таких обстоятельствах оснований полагать, что судом в данном случае был существенно нарушен уголовно-процессуальный закон, что имело существенное значение и повлекло за собой нарушение права обвинения на представление доказательств, не имеется.

Также, судебная коллегия приходит к выводу, что существенных нарушений при заполнении присяжными заседателями вердикта, не было допущено, выводы, к которым пришли присяжные, не противоречат друг другу, являются понятными.

Кроме того, в соответствии с ч.3 ст.260 УПК РФ по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, председательствующий выносит постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении. Замечания на протокол и постановление председательствующего приобщаются к протоколу судебного заседания.

Как следует из представленных материалов уголовного дела, замечания, поданные государственным обвинителем Лыковой А.Н. и потерпевшей ФИО15 на протокол судебного заседания, рассмотрены председательствующим по уголовному делу судьей в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, при этом обоснованно частично отклонены, поскольку не нашли своего подтверждения при сопоставлении с текстом протокола судебного заседания.

Обжалуемые постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания судьей надлежащим образом процессуально оформлены, достаточно мотивированы. Судебная коллегия не находит оснований ставить под сомнение решения суда.

Протокол судебного заседания подписан председательствующим и секретарем судебного заседания, поэтому оснований не доверять сведениям, внесенным в протокол судебного заседания, у судебной коллегии не имеется.

Протокол судебного заседания по уголовному делу в отношении ФИО1 составлен в соответствии с требованиями ст.259 УПК РФ, в нем в том объеме и в той последовательности, в которой проводилось судебное заседание, отражен порядок рассмотрения уголовного дела.

Доводы государственного обвинителя о том, что суд в своём постановлении не мотивировал отсутствие необходимости вызова лиц для пояснения поданных ими замечаний, не основаны на законе, согласно которому у суда есть право для подобного вызова лиц, а не обязанность. Как следует из поданных замечаний, они понятны, в дополнительных пояснениях не нуждались.

При таких обстоятельствах, оснований для отмены постановлений Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 20, 22 и 24 мая 2019 года о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, не имеется.

В силу изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20 389.28, 389.25, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Приговор Усть-Канского районного суда Республики Алтай от 19 апреля 2019 года с участием присяжных заседателей в отношении ФИО1 отменить и дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд иным составом суда.

Апелляционные представления и жалобы на приговор удовлетворить.

Постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания от 20, 22 и 24 мая 2019 года оставить без изменения, доводы апелляционных представления и жалоб на них – без удовлетворения.

Председательствующий Т.А. Мельникова

Судьи И.В. Барсукова

А.А. Ресенчук