Гражданский кодекс часть 1

Судебная коллегия по уголовным делам Южного окружного военного суда в составе: председательствующего Костина И.В., судей Магомадова А.А. и Плиско Р.К., при помощнике судьи Парахине К.Ю., с участием военного прокурора отдела военной прокуратуры Южного военного округа <данные изъяты> Мезина В.В., осуждённого ФИО1, защитников Касимовой А.И. и Шаповалова И.Н. рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе защитника Касимовой А.И. на приговор Махачкалинского гарнизонного военного суда от 21 августа 2020 г., в соответствии с которым бывший военнослужащий войсковой части №<данные изъяты>

ФИО1, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, <данные изъяты>, проходивший военную службу по контракту с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ

осуждён:

- по ч. 3 ст. 159 УК РФ (пять преступлений), за каждое из которых ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 1 год с лишением на основании ст. 48 УК РФ воинского звания «подполковник»;

- по ч. 3 ст. 290 УК РФ (два преступления), за каждое из которых ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 3 года с лишением на основании ст. 48 УК РФ воинского звания «подполковник».

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности совершённых преступлений окончательное наказание ФИО1 назначено путём частичного сложения назначенных наказаний в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев в исправительной колонии общего режима с лишением на основании ст. 48 УК РФ воинского звания «подполковник».

На основании ч. 3⁴ ст. 72 УК РФ время нахождения под домашним арестом с 19 декабря 2019 г. до 21 августа 2020 г. зачтено ФИО1 в срок отбывания наказания из расчёта два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Заслушав доклад председательствующего Костина И.В., выступления защитников Касимовой А.И. и Шаповалова И.Н., осуждённого ФИО1 в поддержку доводов апелляционной жалобы, а также возражения прокурора Мезина В.В., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 признан виновным в пяти мошенничествах – хищениях чужого имущества путём злоупотребления доверием, совершённых с использованием своего служебного положения, а также в получении за незаконные действия двух взяток, в том числе одной в значительном размере, совершённых при следующих обстоятельствах, установленных судом первой инстанции.

Так, в период с 1 по 17 июня 2013 г. на территории войсковой части № в <адрес> ФИО1, являясь помощником командира этой же воинской части по финансово-экономической работе – главным бухгалтером объединённой бухгалтерии, используя своё служебное положение, желая незаконно обогатиться, изготовил рапорт на имя командира воинской части о выплате ему материальной помощи в связи с тяжёлым материальным положением, а также изготовил и подписал от своего имени расчётно-платёжную ведомость на получение данной выплаты. Не согласовав указанные документы с командиром воинской части и злоупотребляя доверием находившейся в его подчинении кассира, не осведомлённой об этих противоправных действиях, ФИО1 представил последней данные документы. В результате указанных действий ФИО1 незаконно были выплачены в качестве материальной помощи денежные средства в размере 31320 руб., которыми он распорядился по своему усмотрению, чем причинил имущественный ущерб государству в лице войсковой части №.

Он же в один из дней января 2015 г. при тех же обстоятельствах и таким же способом незаконно получил в качестве материальной помощи денежные средства в размере 63510 руб., которыми распорядился по своему усмотрению, чем причинил имущественный ущерб государству в лице войсковой части №.

Он же в период с 1 по 10 октября 2016 г. при тех же обстоятельствах, изготовив рапорт на имя командира воинской части о выплате ему материальной помощи в связи с тяжёлым материальным положением, а также изготовив и подписав от своего имени расчётно-платёжную ведомость на получение данной выплаты, не согласовав эти документы с командиром воинской части и используя электронно-цифровую подпись последнего, находившуюся в его распоряжении, подписал платёжное поручение о выплате себе материальной помощи. В результате указанных действий на банковский счёт ФИО1 незаконно были начислены в качестве материальной помощи денежные средства в размере 31755 руб., которыми он распорядился по своему усмотрению, чем причинил имущественный ущерб государству в лице войсковой части №.

Он же в период с 1 по 27 декабря 2017 г. и в период с 1 по 27 декабря 2018 г. при тех же обстоятельствах и таким же способом незаконно получил в качестве материальной помощи денежные средства в размере 128760 руб. и 100433 руб. соответственно, которыми распорядился по своему усмотрению, чем причинил имущественный ущерб государству в лице войсковой части №.

Он же в период с 1 по 26 октября 2017 г. на территории войсковой части № в г. <адрес>, желая незаконно обогатиться, получил от ФИО10 (уголовное дело в отношении которого по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 291 УК РФ, прекращено в связи с деятельным раскаянием) денежные средства в размере 20 000 руб. за незаконные действия, явно выходящие за пределы его полномочий и относящиеся к компетенции командира воинской части – о выплате материальной помощи в связи с тяжёлым материальным положением. Не согласовав с командиром воинской части рапорт ФИО2 о выплате материальной помощи, ФИО1 изготовил и подписал с использованием электронно-цифровых подписей от своего имени и имени командира воинской части, не осведомлённого о его противоправных действиях, платёжное поручение на получение ФИО2 данной выплаты в размере 104400 руб., которые 23 октября 2017 г. были перечислены на банковский счёт последнего.

Он же в период с 1 по 28 декабря 2018 г. при тех же обстоятельствах получил от ФИО11 40 000 руб., т.е. денежные средства в значительном размере, за незаконные действия, явно выходящие за пределы его полномочий и относящиеся к компетенции командира воинской части – о выплате материальной помощи в связи с тяжёлым материальным положением. Не согласовав с командиром воинской части рапорт ФИО2 о выплате материальной помощи, ФИО1 таким же способом изготовил и подписал платёжное поручение на получение ФИО12 данной выплаты в размере 108575 руб., которые 26 декабря 2018 г. были перечислены на банковский счёт последнего.

В апелляционной жалобе защитник Касимова, считая приговор незаконным и необоснованным, просит его изменить и, применив подп. 1 п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» от 24 апреля 2015 г. № 6576-6 ГД (далее – акт об амнистии), освободить ФИО1 от наказания за преступления, совершённые в 2013 и 2015 гг., а по остальным преступлениям, переквалифицировав действия осуждённого с ч. 3 ст. 290 на ч. 3 ст. 159 УК РФ, назначить наказание с применением положений ст. 73 УК РФ.

В обоснование автор жалобы, ссылаясь на нормы уголовного и уголовно-процессуального законов, утверждает, что суд вышел за пределы предъявленного ФИО1 обвинения, указав в приговоре, что последний получил взятку «в один из дней по 26 октября 2017 г. …» за незаконные действия, имевшие место 23 октября 2017 г. Однако такое описание преступного деяния, по мнению автора жалобы, свидетельствует о том, что сначала была получена взятка за незаконные действия и только затем совершены эти незаконные действия (начислены денежные средства на счёт ФИО2). Между тем, согласно материалам уголовного дела и фактическим обстоятельствам, установленным в ходе судебного разбирательства, денежные средства были переданы осуждённому в качестве благодарности после их начисления на счёт ФИО2. Кроме того, согласно предъявленному обвинению денежные средства были переданы ФИО2 ФИО1 за совершение незаконных действий, однако, как установлено в ходе судебного разбирательства, денежные средства были получены последним после совершения таких действий.

Помимо этого, суд не дал оценку доводам стороны защиты об отсутствии какой-либо договорённости между ФИО1 и ФИО13 о передаче денежных средств в качестве взятки, чем нарушил принципы состоятельности и равноправия сторон, а также право обвиняемого на защиту. При этом суд, как и орган предварительного следствия в предъявленном обвинении, указав на наличие такой договорённости, не раскрыл, в чём она выразилась. Как полагает автор жалобы, соответствующих показаний ФИО1 и ФИО14 не давали, а лишь пояснили, что при входе последнего в служебный кабинет ФИО1 поднял указательный палец вверх, после чего ФИО15 кивнул головой и вышел; после начисления денежных средств последний снял часть денег со своего счёта и передал их ФИО1.

Наряду с этим, автор жалобы, ссылаясь на п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 (в ред. от 24 декабря 2019 г.) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее – постановление Пленума ВС РФ), полагает, что действия ФИО1, квалифицированные судом по ч. 3 ст. 290 УК РФ, подлежат переквалификации на ч. 3 ст. 159 УК РФ, поскольку тот полномочиями по выплате ФИО17 материальной помощи не обладал: последний незаконно получил эту выплату в результате изготовления ФИО1 на рапорте и платёжной ведомости подписи от имени командира воинской части. В пользу довода о необходимости переквалификации действий осуждённого автор жалобы также обращает внимание, что ФИО2 сам обратился с рапортом на получение материальной помощи, ФИО1 данный рапорт не изготавливал, и между ними какой-либо договорённости о подаче такого рапорта от имени ФИО16 не было.

Кроме того, инкриминированные ФИО1 обстоятельства, связанные с изготовлением платёжных ведомостей и хищением бюджетных денежных средств, стороной обвинения не доказаны и в ходе судебного разбирательства не исследованы. Так, стороной обвинения не представлены и судом не исследованы вещественные доказательства: отчёты кассира, расходные кассовые ордеры, платёжные поручения, выписки из лицевого счёта бюджета получателя и из расчётного счёта, подтверждающие факт хищения (списания) денежных средств.

В заключение автор жалобы утверждает, что суд ошибочно не применил акт об амнистии и не освободил ФИО1 как ветерана боевых действий от наказаний за преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 159 УК РФ и совершённые в 2013 и 2015 гг.

Рассмотрев материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства в соответствии со ст. 15, 244 и 274 УПК РФ обеспечено равенство прав сторон, которым суд первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, в условиях состязательного процесса создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Все представленные сторонами доказательства исследованы судом, а заявленные участниками судебного разбирательства ходатайства разрешены в установленном законом порядке.

Судебной коллегией не установлено данных, свидетельствующих об исследовании судом первой инстанции недопустимых доказательств, ошибочном исключении из разбирательства по делу допустимых доказательств или об отказе сторонам в исследовании доказательств, которые могли бы иметь существенное значение для правильного разрешения дела.

Вывод суда в приговоре о виновности осуждённого ФИО1 соответствует фактическим обстоятельствам дела и подтверждается исследованными судом доказательствами: показаниями подсудимого, частично признавшего свою вину в содеянном, представителя потерпевшего ФИО18, свидетелей ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО23, ФИО24 и ФИО25, протоколами следственных действий, заключениями экспертов, а также иными документами.

Указанные доказательства надлежащим образом оценены судом в ходе судебного разбирательства, достаточно полно и правильно изложены в приговоре, сомнений в своей относимости, допустимости и достоверности не вызывают.

Основываясь на приведённых доказательствах, установленных фактических обстоятельствах содеянного осуждённым ФИО1, суд первой инстанции правильно квалифицировал его противоправные деяния по ч. 3 ст. 159 УК РФ (пять преступлений) и ч. 3 ст. 290 УК РФ (два преступления).

Оценивая доводы автора жалобы о необходимости переквалификации действий ФИО1, связанных с совершением им двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 УК РФ, на ч. 3 ст. 159 УК РФ, судебная коллегия исходит из следующего.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 24 постановления Пленума ВС РФ, получение должностным лицом ценностей за совершение действий (бездействия), которые входят в его служебные полномочия либо которым оно может способствовать в силу своего должностного положения, следует квалифицировать как получение взятки. Как мошенничество, совершённое лицом с использованием своего служебного положения следует квалифицировать действия должностного лица лишь в том случае, если оно путём обмана или злоупотребления доверием получило ценности за совершение в интересах дающего или иных лиц действий (бездействие) либо за способствование таким действиям, которые оно не может осуществить ввиду отсутствия соответствующих служебных полномочий или должностного положения.

Как видно из материалов уголовного дела, денежные средства в качестве взятки были получены ФИО1 как должностным лицом за действия, которым он мог способствовать в силу своего должностного положения (использование электронно-цифровой подписи командира воинской части, подписание расчётно-платёжных ведомостей и т.п.). То обстоятельство, что само решение о выплате материальной помощи военнослужащему, не имевшему права на получение указанной выплаты, относилось к компетенции командира воинской части, не осведомлённого о противоправных действиях ФИО1, напротив, свидетельствует о наличии квалифицирующего признака, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ – незаконности действий, за совершение которых подсудимый ФИО1 и получил взятку от ФИО26 (п. 6 постановления Пленума ВС РФ).

При этом судебная коллегия учитывает, что инициатором незаконной выплаты материальной помощи ФИО27 выступил не ФИО1, а сам ФИО28, который обратился к последнему с данным вопросом, после чего ФИО1 и поставил возможность производства этой выплаты под условие передачи ему денежных средств. Более того, ФИО1 не обманул последнего: денежные средства в качества материальной помощи, благодаря использованию своего должностного положения, тому были выплачены, в связи с чем правильность юридической оценки судом первой инстанции содеянного осуждённым как получения взятки, а не мошенничества, применительно к эпизодам, связанным с ФИО29, сомнений не вызывает.

Довод автора апелляционной жалобы о выходе суда за пределы предъявленного ФИО1 обвинения является необоснованным. При этом использованная в приговоре формулировка при описании преступного деяния, признанного доказанным, о получении ФИО1 взятки «в один из дней по 26 октября 2017 г. …» охватывает, как это и изложено в предъявленном обвинении, весь период противоправных действий ФИО1: с момента обращения к нему ФИО30 с соответствующей просьбой до получения ФИО1 26 октября 2017 г. взятки. В связи с этим следует признать, что описание в приговоре преступного деяния, признанного доказанным, вопреки доводам автора жалобы об обратном, соответствует предъявленному обвинению и основано на фактических обстоятельствах, установленных судом первой инстанции.

Кроме того, в силу разъяснений, содержащихся в п. 8 постановления Пленума ВС РФ, ответственность за получение взятки наступает независимо от времени получения должностным лицом взятки – до или после совершения им действий (бездействия) по службе в пользу взяткодателя, а также независимо от того, были ли указанные действия (бездействие) заранее обусловлены взяткой или договоренностью с должностным лицом о передаче за их совершение взятки.

Учитывая данные руководящие разъяснения Пленума ВС РФ, является несостоятельным и не влияет на правильность юридической оценки содеянного ФИО1 утверждение автора жалобы о том, что согласно предъявленному обвинению денежные средства были переданы ФИО32 за совершение незаконных действий, тогда как в ходе судебного разбирательства установлено, что денежные средства были получены ФИО1 после совершения таких действий.

Утверждение автора жалобы о том, что суд не дал оценку доводам стороны защиты об отсутствии какой-либо договорённости между ФИО1 и ФИО31 о передаче денежных средств в качестве взятки, также нельзя признать обоснованными. Как показал свидетель ФИО34, он дважды обращался к ФИО1 с вопросом о возможности получения материальной помощи, на что последний условными знаками (пальцем, направленным вверх, и двумя пальцами, направленными вверх) дал понять, что за содействие в этом вопросе он, ФИО33, должен передать тому денежные средства в размере одного оклада денежного содержания в первом случае и двух – во втором, соответственно. После получения материальной помощи он передал ФИО1 денежные средства в размере 20000 и 40000 руб. соответственно, которые последним были приняты, и каких-либо претензий и вопросов по этому поводу у них друг к другу не возникло. Таким образом, вопреки ошибочному мнению защитника Касимовой об обратном, данные обстоятельства свидетельствуют о достигнутой с использованием невербальных средств общения договоренности ФИО1 с ФИО35 о получении им от последнего взятки. С учётом изложенного утверждение автора жалобы о том, что орган предварительного следствия в предъявленном обвинении и суд в приговоре не раскрыли, в чём выразилась данная договорённость между ФИО1 и ФИО36, является необоснованным.

Что касается утверждений автора жалобы о неисследовании судом первой инстанции вещественных доказательств, подтверждающих факт хищения денежных средств, то данное обстоятельство не влияет на правильность оценки доказательств судом первой инстанции по правилам ст. 87 и 88 УПК РФ с точки зрения их достоверности и достаточности для правильного разрешения уголовного дела и не ставит под сомнение вывод о виновности ФИО1 в совершении инкриминированных преступлений. При этом судебная коллегия учитывает, что сторона защиты, включая подсудимого ФИО1, не оспаривала факт хищения (списания) бюджетных денежных средств в результате совершения последним противоправных действий и соответствующих ходатайств об исследовании этих доказательств, в том числе перед окончанием прений сторон, не заявляла. Более того, оснований сомневаться в принадлежности государству похищенных ФИО1 денежных средств у суда не имеется, а доказательств обратного стороной защиты не представлено.

Таким образом, нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменение приговора, судом первой инстанции не допущено.

При назначении наказания суд правильно учёл, что осуждённый к уголовной ответственности привлекается впервые, вину признал частично, имеет ведомственные награды и поощрения, является ветераном боевых действий и оказывает финансовую помощь близким родственникам.

В соответствии с пп. «г», «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ суд обоснованно признал смягчающими наказание обстоятельствами наличие малолетних детей и добровольное возмещение имущественного ущерба, тем самым выполнив требования ч. 1 ст. 62 УК РФ и не выйдя за пределы ограничений, установленных данной нормой Общей части уголовного закона.

Вместе с тем, с учётом фактических обстоятельств содеянного, исходя из целей назначения наказания, данных о личности ФИО1, отрицательно характеризовавшегося по службе, суд первой инстанции пришёл к правильному выводу о возможности исправления осуждённого только в условиях изоляции его от общества, а также об отсутствии оснований для применения положений ст. 73 УК РФ.

Не нашёл суд оснований для изменения осуждённому категории совершённых преступлений на менее тяжкую в порядке ч. 6 ст. 15 УК РФ, чему в приговоре дана надлежащая оценка.

Вопреки ошибочному мнению автора жалобы, оснований для применения к осуждённому подп. 1 п. 1 акта об амнистии, согласно которому подлежат освобождению от наказания лишь лица, принимавшие участие в боевых действиях по защите Отечества, которые впервые осуждены к лишению свободы за умышленные преступления небольшой и средней тяжести, не имеется. ФИО1 осуждён за совершение преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 и ч. 3 ст. 290 УК РФ, которые, помимо того, что в соответствии с положениями ст. 15 УК РФ отнесены к категории тяжких, в силу подп. 2 п. 13 акта об амнистии включены в перечень преступлений, за совершение которых действие этого акта не распространяется. Наличие у ФИО1 статуса ветерана боевых действий само по себе, при отсутствии других обязательных условий, не позволяет применить к нему акт об амнистии.

Вместе с тем приговор в отношении осуждённого ФИО1 подлежит изменению в связи с неправильным применением требований Общей части уголовного закона.

Как указано выше, на основании ч. 3⁴ ст. 72 УК РФ (в ред. от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ) время нахождения под домашним арестом с 19 декабря 2019 г. до 21 августа 2020 г. зачтено ФИО1 в срок отбывания наказания из расчёта два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Между тем правила ч. 3⁴ ст. 72 УК РФ, предусматривающие зачёт домашнего ареста в срок лишения свободы из расчёта два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, ухудшают положение лица, по сравнению с порядком, применявшимся до вступления в силу Федерального закона от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ, в соответствии с которым время содержания под домашним арестом засчитывалось в срок отбывания наказания, исходя из расчёта один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Согласно приговору ФИО1 пять из семи преступлений, в которых он признан виновным, совершил до 14 июля 2018 г., т.е. до вступления в силу указанного Федерального закона.

В соответствии с положениями ст. 9 и 10 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Исходя из требований ст. 14 УПК РФ, закрепляющей принцип презумпции невиновности, и разъяснений, содержащихся в абз. 2 п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, в том числе отдельных его составляющих (смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д.), толкуются в пользу подсудимого.

С учётом изложенного применение судом первой инстанции положений ч. 3⁴ст. 72 УК РФ (в ред. Федерального закона от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ) и зачёт в срок наказания времени нахождения ФИО1 под домашним арестом из расчёта два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, ухудшающих положение осуждённого, не основаны на законе.

При таких обстоятельствах время содержания ФИО1 под домашним арестом в период с 19 декабря 2019 г. по 21 августа 2020 г. следует зачесть в срок отбывания наказания из расчёта один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы в порядке, предусмотренном до вступления в силу Федерального закона от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ.

На основании изложенного, руководствуясь п. 3 ст. 389¹⁵, п. 1 ч. 1 ст. 389¹⁸, ст. 389²⁰, 389²⁶, 389²⁸ и 389³³ УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Махачкалинского гарнизонного военного суда от 21 августа 2020 г. в отношении ФИО1 в связи с неправильным применением уголовного закона изменить.

Исключить указание о применении положений ч. 3⁴ ст. 72 УК РФ (в ред. Федерального закона от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ).

Время нахождения ФИО1 под домашним арестом в период с 19 декабря 2019 г. по 21 августа 2020 г. зачесть в срок отбывания наказания из расчёта один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

В остальной части приговор в отношении ФИО1 оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника Касимовой А.И. – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: