Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы административного истца Ф.Е.В., административных ответчиков Министерства внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службы исполнения наказаний, Федерального казенного учреждения «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», Федерального казенного учреждения «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», заинтересованных лиц Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю, Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Алтайскому краю на решение Бийского городского суда Алтайского края от ДД.ММ.ГГ по делу по административному иску

Ф.Е.В. к Федеральной службе исполнения наказаний, Министерству внутренних дел Российской Федерации, Федеральному казенному учреждению «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», Федеральному казенному учреждению «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», Межмуниципальному управлению Министерства внутренних дел Российской Федерации «Бийское» о признании незаконным бездействия и присуждении компенсации за нарушение условий содержания под стражей.

Заслушав доклад судьи Новиковой Н.В., судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А :

в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГФ.Е.В. находился в местах предварительного заключения, а именно в изоляторе временного содержания Межмуниципального управления Министерства внутренних дел Российской Федерации «Бийское» (далее - ИВС МУ МВД России «Бийское», ИВС <адрес>), в Федеральном казенном учреждении «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю» (далее – ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю, СИЗО-1), в Федеральном казенном учреждении «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю» (далее – ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю, СИЗО-2) (л.д. 27, 180 том 1, л.д. 217, 221 том 2).

Общий срок нахождения административного истца в указанных учреждениях составил 5 лет 7,5 месяцев.

Приговором Алтайского краевого суда от ДД.ММ.ГГ, вступившим в законную силу ДД.ММ.ГГ, Ф.Е.В. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 126, подпунктами «б, з, н, е, и» статьи 102 Уголовного кодекса Российской Федерации, с назначением наказания в виде смертной казни (л.д. 45-55 том 1).

На основании Указа Президента Российской Федерации от ДД.ММ.ГГ***Ф.Е.В. помилован, смертная казнь заменена пожизненным лишением свободы (л.д. 44 том 1).

27 февраля 2020 года и 28 апреля 2020 года Ф.Е.В. в Бийский городской суд Алтайского края поданы административные исковые заявления, которые рассмотрены судом совместно, с учетом уточнений предъявлены требования о признании незаконным бездействия должностных лиц указанных выше учреждений, выразившегося в необеспечении надлежащих условий содержания, а также о присуждении компенсации за нарушение условий содержания. Административный истец просил присудить компенсацию за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей - в изоляторе временного содержания <адрес>, взыскав с Министерства внутренних дел Российской Федерации сумму в размере 500 000 руб., в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю, взыскав с Федеральной службы исполнения наказаний сумму в размере 500 000 руб., в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю, взыскав с Федеральной службы исполнения наказаний сумму в размере 1 000 000 руб.

В обоснование требований ссылался на ненадлежащие условия содержания, которые подробно изложены в описательной части обжалуемого решения.

Решением Бийского городского суда от 18 июня 2020 года административные исковые требования Ф.Е.В. удовлетворены частично. Признано незаконным бездействие должностных лиц МУ МВД России «Бийское», ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю, ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю, выразившееся в необеспечении надлежащих условий содержания Ф.Е.В. в изоляторе временного содержания г.Бийска в период с 24 апреля 1995 года по 2 июня 1995 года, в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю в период с 27 апреля 1996 года по 25 декабря 1996 года, в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю в период со 2 июня 1995 года по 26 апреля 1996 года, с 26 декабря 1996 года по 10 декабря 2000 года. С Российской Федерации в лице Министерства внутренних дел Российской Федерации за счет средств федерального бюджета в пользу Ф.Е.В. взыскана компенсация за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей в размере 7 000 руб., с Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний - в размере 170 000 руб. В удовлетворении остальной части требований отказано.

В апелляционной жалобе административный истец Ф.Е.В. просит изменить решение суда в части размера присужденной компенсации, взыскав с Российской Федерации в лице Министерства внутренних дел Российской Федерации – 51 285 руб., в лице Федеральной службы исполнения наказаний – 1 500 000 руб., ссылаясь на практику Европейского Суда по правам человека, который по аналогичным делам взыскивал компенсацию в большем размере. Полагает, что отсутствие естественного света, свежего воздуха и условий приватности в туалетной зоне, а также наличие заболеваний не учтены судом при назначении размера компенсации, также как и общий срок нахождения в указанных учреждениях. Считает, что согласно постановлению Европейского Суда по правам человека по делу Баширова размер компенсации должен составлять 1 784 000 руб., то есть 51 285 руб. за 39 суток нахождения в ИВС МУ МВД России «Бийское», 480 000 руб. за первый год содержания в нечеловеческих условиях, 280 000 руб. за каждый последующий год содержания и 184 000 руб. за оставшиеся 8 месяцев. Размер компенсации не должен быть необоснованно меньшим по сравнению с присужденным Европейским Судом по правам человека в подобных случаях.

В апелляционных жалобах административные ответчики ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю и ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю просят отменить решение суда, принять по делу новое решение, которым административные исковые требования Ф.Е.В. оставить без удовлетворения. В обоснование ссылаются на избирательный подход суда первой инстанции к оценке доказательств, так судом приняты в качестве доказательства справки учреждений, в которых указан период содержания административного истца, вместе с тем, не приняты справки, в которых указано о соблюдении надлежащих условий содержания; учтены показания свидетелей К.А.А. и Ш.А.А., которые не подтвердили факт общего содержания с Ф.Е.В.; не установлена добросовестность обращения административного истца в суд с названным иском, что повлекло к ограничению возможности представления доказательств по причине истечения срока хранения документов за 1995 – 2000 г.г.; судом не указано в чем именно выразилось бездействие учреждений, какой нормативный акт Российской Федерации или международный договор нарушен административными ответчиками; доводы административного истца о нарушении его законных прав и свобод, изложенных в административном исковом заявлении, являются субъективным мнением и не подтверждены иными способами доказывания.

В апелляционных жалобах административный ответчик Федеральная служба исполнения наказаний и заинтересованное лицо Управление Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю просят отменить решение суда, принять по делу новое решение, которым административные исковые требования Ф.Е.В. оставить без удовлетворения. В обоснование ссылаются на допущенные судом первой инстанции нарушения положений статьи 180 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации при вынесении решения, а именно в решении суда не отражены доказательства, на основании которых сделаны вывода суда, доводы, на основании которых суд отвергает доказательства, представленные административными ответчиками, не перечислены конкретные нарушения, допущенные со стороны ответчиков, а также какие доводы административного истца признаны обоснованными; судом не рассмотрен вопрос о соблюдении срока обращения в суд спустя 20 лет, не исследован вопрос уважительности причин пропуска срока, который составляет три месяца с момента, когда гражданин узнал или должен был узнать о нарушенных правах и который должен исчисляться с 11 декабря 2000 года – даты убытия Ф.Е.В. из учреждений уголовно-исполнительной системы Алтайского края; уничтожение документов административными ответчиками в связи с истечением срока их хранения не может свидетельствовать о несоблюдении условий содержания в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы Алтайского края в указанные периоды; суд фактически освободил административного истца от обязанности доказывать обстоятельства, изложенные в административном иске, что является самостоятельным основанием для отмены решения суда; к показаниям допрошенных свидетелей необходимо отнестись критически, поскольку в настоящий момент они отбывают наказание в одном учреждении с административным истцом, ранее не содержались совместно, более того следует иметь ввиду заинтересованность указанных свидетелей в исходе дела, поскольку одним из свидетелей подано аналогичное исковое заявление; не указано в чем выразилось бездействие административных ответчиков; не исследованы доводы административного истца о ненадлежащей работе вентиляции, недостаточной освещенности, отсутствии телевизора, об отказе предоставления медицинской помощи; соответствие условий содержания требованиям законодательства подтверждено представленными справками и иными документами.

В апелляционных жалобах заинтересованное лицо Министерство финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Алтайскому краю и административный ответчик Министерство внутренних дел Российской Федерации просят отменить решение суда, принять по делу новое решение, которым административные исковые требования Ф.Е.В. оставить без удовлетворения. В обоснование ссылаются на то, что административном истцом не представлены доказательства в обоснование доводов административного иска, а именно необоснованного задержания и содержания под стражей, судом доказательства не истребованы, органы прокуратуры, которые могли дать пояснения относительно ареста, задержания и помещения в ИВС не опрошены, документы не истребованы, к участию в деле не привлечены; считают, что резолютивная часть решения суда не соответствует положениям Бюджетного кодекса Российской Федерации, поскольку компенсация взыскивается за счет казны; судом не указано на основании каких доказательств сделан вывод о периоде содержания административного истца в ИВС г.Бийска, так как документально данный факт не подтвержден ввиду уничтожения документов по истечении срока хранения; обращение административного истца в суд с указанным иском по истечении 25 лет свидетельствует об отсутствие заинтересованности в защите своих прав, в связи с чем взыскание компенсации в размере 7000 руб. является необоснованным.

Ф.Е.В. представлены письменные возражения на апелляционные жалобы административных ответчиков и заинтересованных лиц с просьбой отказать в их удовлетворении.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции явился административный истец Ф.Е.В., представитель административного ответчика ФСИН России и заинтересованного лица УФСИН России по Алтайскому краю П.М.С., представитель административного ответчика ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю З.А.А., представитель административного ответчика ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю П.М.П., представитель административного ответчика МВД России П.Д.И.

Иные лица, участвующие в деле, уведомленные о времени и месте рассмотрения апелляционных жалоб в установленном законом порядке, не явились, об отложении заседания не ходатайствовали, в связи с чем на основании статьи 150 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Рассмотрев дело в соответствии с частью 1 статьи 308 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации в полном объеме, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

При разрешении спора суд обоснованно исходил из того, что порядок рассмотрения дел об оспаривании связанных с условиями содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении решения, действия (бездействия) органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих, а также о присуждении компенсации за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, регулируется главой 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

В силу пункта 2 части 9 статьи 226 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации при рассмотрении дел данной категории суд проверяет соблюдение административным истцом срока обращения в суд.

Применительно к настоящему делу суд пришел к выводу о том, что такой срок Ф.Е.В. не пропущен, с чем не согласны административные ответчики и заинтересованные лица.

Судебная коллегия полагает, что основания для признания выводов суда неверными отсутствуют.

Так, в силу пункта 1.1 статьи 219 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации административное исковое заявление об оспаривании бездействия органа государственной власти, организации, наделенной отдельными государственными или иными публичными полномочиями, может быть подано в суд в течение срока, в рамках которого у указанных лиц сохраняется обязанность совершить соответствующее действие, а также в течение трех месяцев со дня, когда такая обязанность прекратилась, если настоящим Кодексом или другим федеральным законом не установлено иное.

В данном случае, как верно указал суд, иные правила установлены Федеральным законом от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», вступившим в силу с 27 января 2020 года, часть 2 статьи 5 которого предусматривает право обратиться в суд в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, с заявлением о присуждении компенсации за нарушение условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении в течение 180 дней со дня вступления в силу настоящего Федерального закона для лиц, подавших в Европейский Суд по правам человека жалобу на предполагаемое нарушение условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, в отношении которой не вынесено решение по вопросу ее приемлемости или по существу дела либо по которой вынесено решение о неприемлемости ввиду неисчерпания национальных средств правовой защиты в связи с вступлением в силу настоящего Федерального закона. Такие лица должны указать дату обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека и номер этой жалобы.

При этом часть 1 статьи 227.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предусматривает необходимость одновременного предъявления двух взаимосвязанных требований – о признании незаконными действий (бездействия), связанных с условиями содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении и о присуждении компенсации за условия содержания.

Поскольку административный истец представил письмо Секретариата Европейского Суда по правам человека от ДД.ММ.ГГ (л.д. 202 том 2), подтверждающее поступление в названный суд жалобы Ф.Е.В. от 25 декабря 2019 года и присвоение жалобе номера 2976/20, а также учитывая, что административные исковые заявления поданы в суд в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, 27 февраля 2020 года относительно условий содержания в ИВС г. Бийска и СИЗО-2 (оттиск штемпеля отделения почтовой связи на конверте – л.д. 13 том 1) и 28 апреля 2020 года относительно условий содержания в СИЗО-1 (оттиск штемпеля отделения почтовой связи на конверте – л.д. 67 том 1), то есть в течение 180 дней со дня вступления в силу Федерального закона от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ, суд апелляционной инстанции признает верным вывод Бийского городского суда о соблюдении Ф.Е.В. срока для обращения в суд с административным исковым заявлением.

Что касается рассмотрения дела по существу, то судебной коллегией установлено следующее.

В соответствии со статьями 17 и 17.1 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (с изменениям и дополнениями, вступившими в силу с 27 января 2020 года) подозреваемые и обвиняемые имеют право на получение компенсации в денежной форме за нарушение условий содержания под стражей, предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации.

Компенсация за нарушение условий содержания под стражей присуждается исходя из требований заявителя с учетом фактических обстоятельств допущенных нарушений, их продолжительности и последствий и не зависит от наличия либо отсутствия вины органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих.

Согласно части 5 статьи 227.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации при рассмотрении административного искового заявления, поданного в соответствии с частью 1 настоящей статьи (то есть об оспаривании действия (бездействий), связанных с условиями содержания под стражей или в местах лишения свободы, а также о присуждении компенсации за нарушение содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении), суд устанавливает, имело ли место нарушение предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, а также характер и продолжительность нарушения, обстоятельства, при которых нарушение допущено, его последствия.

Кроме того, при оценке законности данного решения судебная коллегия принимает во внимание разъяснения, изложенные в постановлении Пленума Верховного Суда от 25 декабря 2018 года № 47 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания». В частности, в пункте 14 указано, что условия содержания лишенных свободы лиц должны соответствовать требованиям, установленным законом, с учетом режима места принудительного содержания, поэтому существенные отклонения от таких требований могут рассматриваться в качестве нарушений указанных условий.

Так, судам необходимо учитывать, что о наличии нарушений условий содержания лишенных свободы лиц могут свидетельствовать, например, переполненность камер (помещений), невозможность свободного перемещения между предметами мебели, отсутствие индивидуального спального места, естественного освещения либо искусственного освещения, достаточного для чтения, отсутствие либо недостаточность вентиляции, отопления, отсутствие либо непредоставление возможности пребывания на открытом воздухе, затрудненный доступ к местам общего пользования, соответствующим режиму мест принудительного содержания, в том числе к санитарным помещениям, отсутствие достаточной приватности таких мест, не обусловленное целями безопасности, невозможность поддержания удовлетворительной степени личной гигиены, нарушение требований к микроклимату помещений, качеству воздуха, еды, питьевой воды, защиты лишенных свободы лиц от шума и вибрации (например, статья 7 Федерального закона от 26 апреля 2013 года № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста», статьи 16, 17, 19, 23 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», статья 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации).

В то же время при разрешении административных дел суды могут принимать во внимание обстоятельства, соразмерно восполняющие допущенные нарушения и улучшающие положение лишенных свобод лиц (например, незначительное отклонение от установленной законом площади помещения в расчете на одного человека может быть восполнено созданием условий для полезной деятельности вне помещений, в частности для образования, спорта и досуга, труда, профессиональной деятельности).

Судебная коллегия полагает, что установление судом факта нарушения условий содержания по данному делу и присуждение компенсации в связи с этим являются обоснованными и соответствуют приведенным требованиям закона, а также разъяснениям высшей судебной инстанции. При этом суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что суд не произвел детальный анализ всех доводов административного истца и не дал им оценки, на что обоснованно обращено внимание в апелляционных жалобах административных ответчиков, однако это не является основанием для отмены решения суда, поскольку данный недостаток мотивировочной части решения может быть восполнен судом апелляционной инстанции.

Удовлетворяя требования административного истца в части признания незаконным бездействия должностных лиц МУ МВД России «Бийское», выразившегося в необеспечении надлежащих условий содержания Ф.Е.В. в изоляторе временного содержания, а также о присуждении компенсации за допущенные нарушения прав административного истца, суд первой инстанции исходил из того, что административным ответчиком не доказаны обстоятельства содержания административного истца в оспариваемый период в условиях, отвечающих установленным законодательством Российской Федерации и международным договорам Российской Федерации требованиям.

Оснований не согласиться с данными выводами суда не имеется, поскольку они соответствуют положениям законодательства и установленным по делу обстоятельствам.

При рассмотрении дела суд установил, что Ф.Е.В. в период с 24 апреля по 2 июня 1995 года содержался в изоляторе временного содержания г. Бийска. Доводы апелляционных жалоб о необоснованности вывода суда относительно периода содержания в данном учреждении следует отклонить, по мнению судебной коллегии.

В справке Информационного центра ГУ МВД России по Алтайскому краю (л.д. 218 том 2) отражены сведения об аресте Ф.Е.В. именно в ту дату, которую он указывает, - 24 апреля 1995 года. В связи с этим у суда отсутствовали основания полагать, что административный истец не был помещен в изолятор с этого момента. В настоящее время выводы суда также подтверждаются представленной административным истцом копией протокола задержания от 24 апреля 1995 года (л.д. 70 том 4), притом что именно в этот день было возбуждено уголовное дело, обвиняемым по которому впоследствии стал Ф.Е.В. (постановление о возбуждении уголовного дела от 24 апреля 1995 года получено из материалов архивного уголовного дела в отношении Ф.Е.В. и др.), а также протоколом судебного заседания по уголовному делу от 19 марта 1996 года, содержащим указание на нахождение Ф.Е.В. под стражей с 24 апреля 1995 года. Дата окончания содержания административного истца в изоляторе временного содержания определена судом верно, поскольку 2 июня 1995 года Ф.Е.В. прибыл в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю, что подтверждено информацией, предоставленной названным учреждением.

Бийским городским судом обоснованно указано, что в спорный период времени правоотношения регулировались Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, Минимальными стандартными Правилами обращения с заключенными, принятыми в г.Женеве 30 августа 1955 года, Положением о предварительном заключении под стражу, утвержденным Законом СССР от 11 июля 1969 года № 4075-VII, Положением о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, утвержденных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 июля 1976 года № 4203-IX, положения которых подробно приведены в оспариваемом решении.

Совместное содержание административного истца с другими заключенными в камере, соответствует требованиям законодательства, действовавшего в спорный период времени, поскольку статьей 8 Закона СССР от 11 июля 1969 года № 4075-VII «Об утверждении Положения о предварительном заключении под стражу» предусмотрено, что лица, заключенные под стражу, содержатся в общих камерах.

Отсутствие в камере достаточной системы вентиляции и естественного освещения, окна, через которое могли поступать свет и свежий воздух, не соответствуют положениям статьи 11 Минимальных стандартов Правил обращения с заключенными, принятыми в г.Женеве 30 августа 1955 года, согласно которым в помещениях, где живут и работают заключенные, окна должны иметь достаточные размеры для того, чтобы заключенные могли читать и работать при дневном свете, и должны быть сконструированы так, чтобы обеспечивать доступ свежего воздуха, независимо от того, существует ли или нет искусственная система вентиляции; искусственное освещение должно быть достаточным для того, чтобы заключенные могли читать или работать без опасности для зрения.

Административным ответчиком не представлены доказательства соблюдения указанных выше условий содержания.

Требованиями законодательства, в частности статьей 9 Положения о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, статьей 8 Положения о предварительном заключении под стражу, предусмотрено, что мужчины содержатся отдельно от женщин; несовершеннолетние отдельно от взрослых; лица, ранее отбывающие наказание в местах лишения свободы, отдельно от лиц, не содержащихся в местах лишения свободы; лица, обвиняемые или подозреваемые в совершении тяжких преступлений, отдельно от других, содержащихся под стражей; лица, обвиняемые или подозреваемые в совершении особо опасных государственных преступлений, как правило, отдельно от других содержащихся под стражей; особо опасные рецидивисты отдельно от других содержащихся под стражей; осужденные отдельно от других содержащихся под стражей и в соответствии с видом режима исправительно-трудовой колонии, определенным по приговору суда; иностранцы и лица без гражданства, как правило, отдельно от других содержащихся под стражей.

Возможность отдельного размещения курящих от некурящих появилась лишь 20 июля 1995 года с принятием Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлении» (статья 33), то есть когда Ф.Е.В. не содержался в изоляторе временного содержания <адрес>, однако обязательное раздельное содержание указанных категорий граждан не введено. Какие-либо нормы международных актов относительно обязательного раздельного содержания курящих и некурящих лиц, изолированных от общества, не имеется. Следовательно, сами по себе утверждения административного истца о незаконном его содержании совместно с курящими лицами, отклоняются. Однако при отсутствии доказательств наличия надлежащей вентиляции и достаточного пространства для арестованных такое содержание, безусловно, усугубляло положение Ф.Е.В., поэтому подлежит учету при определении размера присуждаемой компенсации.

Статьей 13 Минимальных стандартов Правил обращения с заключенными, принятыми в г.Женеве 30 августа 1955 года, гарантируются банные установки и количество душей достаточных для того, чтобы каждый заключенный мог и был обязан купаться или принимать душ при подходящей для каждого климата температуре и так часто, как того требуют условия общей гигиены, с учетом времени года и географического района, то есть во всяком случае хотя бы раз в неделю в умеренном климате.

Поскольку административным ответчиком не представлены какие-либо доказательства соблюдения указанных положений, продолжительность и периодичность посещения душа или бани не указаны, возможность использования горячей воды непосредственно в камере также не подтверждена, доводы административного истца о том, что весь период пребывания в камере Ф.Е.В. был лишен возможности заниматься гигиеническими процедурами в комфортной воде, мыться, стирать вещи и принимать душ на протяжении достаточного для этого времени, заслуживают внимания.

Технический паспорт изолятора временного содержания г.Бийска, акт обследования технической укрепленности и акт по результатам мероприятий по контролю, санитарный паспорт ИВС, представленные при рассмотрении дела и датированные 2009-2012 г.г., не позволяют опровергнуть доводы административного истца, поскольку составлены по прошествии значительного периоды после убытия из ИВС Ф.Е.В.

Лица, заключенные под стражу имеют право пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью один час (статья 9 Закона СССР от 11 июля 1969 года № 4075-VII).

Так как в материалах дела отсутствуют доказательства соблюдения указанных выше положений закона, утверждения административного истца о том, что его ни разу не выводили на прогулку, следует признать обоснованными.

Статьей 39 Минимальных стандартов Правил обращения с заключенными, принятыми в г.Женеве 30 августа 1955 года, предусмотрено, что до сведения заключенных следует регулярно доводить наиболее важные новости, позволяя им читать газеты, журналы или особые тюремные издания, слушать радио и присутствовать на лекциях, или же при помощи любых других средств, допускаемых и контролируемых органами администрации.

Указанные стандарты и правила не содержат положений, предусматривающих обязательное наличие телевизора в помещениях, где содержатся заключенные.

Более того Федеральным законом от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлении», который начал действовать с 20 июля 1995 года (в период, когда Ф.Е.В. не содержался в изоляторе временного содержания), предусмотрено, что камеры обеспечиваются средствами радиовещания. По возможности, то есть не в обязательном порядке, камеры обеспечиваются телевизорами, холодильниками и вентиляционным оборудованием (статья 23).

В связи с этим отсутствие в камере телевизора, на что указывал административный истец, не свидетельствует о нарушении норм национального или международного законодательства.

Отсутствие же в камере радио не опровергнуто в ходе рассмотрения дела, равно как не указано административными ответчиками на обеспечение иными способами права на получение информации, что в силу вышеприведенных норм свидетельствует о нарушении прав Ф.Е.В.

В соответствии с положениями статьи 11 Закона СССР «Об утверждении Положения о предварительном заключении под стражу» лицам, заключенным под стражу, предоставляются бесплатно по установленным нормам питание, индивидуальное спальное место, постельные принадлежности и другие виды материально-бытового обеспечения. В необходимых случаях им выдаются одежда и обувь установленного образца, а потому доводы административного истца о том, что постельное белье и гигиенические наборы (мыло, зубная паста, станки для бриться) не выдавались, спать приходилось в одежде, кормили только один раз в день (обедом), вечером давали только чай, заслуживают внимания и свидетельствуют об отсутствии надлежащих условий содержания, учитывая, что утверждения Ф.Е.В. не опровергнуты при рассмотрении дела.

Помимо этого Ф.Е.В. указал, что унитаз в камере не был оборудован сливным бачком. Его отсутствие создавало ощущение неудобства, поскольку лишало административного истца и других заключенных возможности быстро смывать нечистоты в канализацию, из-за чего камера наполнялась нестерпимыми запахами, которые из-за отсутствия достаточной вентиляции долгое время не выветривались. Также унитаз не был оборудован кабиной, обеспечивающей приватность, поэтому оправление естественных нужд проходило на виду у всех находящихся в камере, что было для Ф.Е.В. крайне унизительно.

Данные доводы административного истца следует признать обоснованными, подтвержденными имеющимися доказательствами, в связи со следующим.

В материалах дела имеется акт Центра Госсанэпиднадзора МСЧ ГУВД по Алтайскому краю от 19 мая 2009 года, из содержания которого следует, что на момент проверки в камерах изолятора временного содержания г.Бийска не соблюдается режим приватности.

Отсутствие санитарных узлов с соблюдением требований приватности подтверждается решением Бийского городского суда от 23 мая 2012 года, вступившим в законную силу 2 июля 2012 года, которым на МУ МВД России «Бийское» возложена обязанность оборудовать все камеры изолятора временного содержания санитарными узлами с соблюдением требований приватности и шкафами для индивидуальных принадлежностей. Данное решение также подтверждает то обстоятельство, что обязательное обеспечение приватности при посещении туалета в изоляторах временного содержания являлось законодательно установленным. Кроме того Европейский Суд по правам человека неоднократно взыскивал компенсации при аналогичных нарушениях прав заключенных.

То есть имеющиеся в материалах дела доказательства последовательно на протяжении длительного периода времени (с 2009 года по 2012 год) подтверждают факт отсутствия в камерах изолятора временного содержания г.Бийска санитарных узлов, обеспечивающих режим приватности, что позволяет сделать вывод о таком же положении в ИВС г.Бийска и в более ранний период времени, то есть в момент содержания административного истца.

При таких обстоятельствах выводы суда первой инстанции о бездействии, которое выразилось в отсутствии надлежащих условий содержания в ИВС г.Бийска, а также о наличии оснований для взыскания компенсации за ненадлежащие условия содержания Ф.Е.В. в данном учреждении являются обоснованными.

При рассмотрении требований относительно помещения Ф.Е.В. в изолятор временного содержания суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии доказательств содержания административного истца в названном учреждении на законных основаниях.

Между тем данное обстоятельство не подлежало установлению и оценке судом при рассмотрении настоящего дела, так как не касалось условий содержания Ф.Е.В. под стражей, тогда как присуждение компенсации статьей 227.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и статьей 17.1 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» предусмотрено исключительно за отсутствие надлежащих условий содержания под стражей. Помимо этого, выводы суда об отсутствии правовых оснований для содержания Ф.Е.В. в период с 24 апреля по 21 мая 1995 года в ИВС г. Бийска противоречат имеющейся в деле справке Информационного центра ГУ МВД России по Алтайскому краю (л.д. 218 том 2) об осуществлении ареста Ф.Е.В. по постановлению прокуратуры г. Бийска от 24 апреля 1995 года, а также представленному в настоящее время самим административным истцом протоколу задержания от 24 апреля 1995 года с отметкой о направлении его прокурору г. Бийска (л.д. 70 том. 4).

Учитывая, что законность ареста и его продолжительности не могли быть проверены в рамках настоящего спора, подлежат отклонению доводы административного ответчика о необоснованном рассмотрении дела без привлечения к участию в нем органов прокуратуры.

Вместе с тем, ошибочность решения в указанной части не свидетельствует о необходимости его отмены или изменения, поскольку по указанным выше причинам основания для признания ненадлежащими условий содержания Ф.Е.В. под стражей и присуждения в связи с этим компенсации имелись, принимая во внимание конкретные нарушения условий содержания, размер компенсации не подлежит уменьшению даже с учетом неверных выводов суда.

Удовлетворяя требования административного истца в части признания незаконным бездействия должностных лиц ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю, ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю, выразившегося в необеспечении надлежащих условий содержания Ф.Е.В. в следственных изоляторах, суд первой инстанции исходил из того, что административными ответчиками не доказаны обстоятельства содержания административного истца в оспариваемый период в условиях, отвечающих установленным законодательством Российской Федерации и международным договорам Российской Федерации требованиям.

Оснований не согласиться с данными выводами суда первой инстанции не имеется, поскольку они соответствуют положениям законодательства и установленным по делу обстоятельствам.

Судом первой инстанции обоснованно указано, что в спорный период времени правоотношения регулировались Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, Минимальными стандартными Правилами обращения с заключенными, принятыми в г.Женеве 30 августа 1955 года, Положением о предварительном заключении под стражу, утвержденным Законом СССР от 11 июля 1969 года № 4075-VII, Положением о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, утвержденных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 июля 1976 года № 4203-IX, Федеральным законом от 15 июля 1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», Правилами внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденными Приказом МВД РФ от 20 декабря 1995 года № 486, положения которых приведены в оспариваемом решении.

Материалами дела подтверждается установленное судом обстоятельство, которое не оспаривается кем-либо в настоящее время, что Ф.Е.В. с 26 апреля 1996 года по 25 декабря 1996 года (почти 8 месяцев) содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю.

В этот период в отношении него имелся постановленный судом приговор, которым Ф.Е.В. приговорен к смертной казни, в связи с чем на основании тождественных пояснений сторон спора в суде апелляционной инстанции установлено, что весь указанный период административный истец содержался в двухместной камере.

Согласно положениям статьи 23 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров.

В пункте 5.3 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации закреплено, что камеры следственных изоляторов оборудуются: столом; санитарным узлом; краном с водопроводной водой; розетками для подключения электроприборов; шкафом для продуктов; зеркалом; бачком для питьевой воды; радиодинамиком для вещания общегосударственной программы; светильниками дневного и ночного освещения; вентиляционным оборудованием, телевизором и холодильником (при наличии возможности); тазами для гигиенических целей и стирки одежды.

Утверждение административного истца о том, что размер камеры был приблизительно 1,8 м на 2,5 м, камера была оборудована двумя одноярусными кроватями, тумбой, в которую был вмонтирован унитаз, находящийся вплотную к одной из кроватей и не оборудованный сливным бачком, кабиной, обеспечивающей приватность, краном с холодной водой, который служил для умывания и смывания нечистот в канализацию, а также бетонным полом с кафелем, являются обоснованными, поскольку подтверждаются истребованными судом апелляционной инстанции материалами уголовного дела *** по обвинению М.А.В. в совершении преступления, совершенного в камере ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю в период нахождения административного истца в указанном учреждении.

Из материалов данного уголовного дела, а именно протокола осмотра места происшествия следует, что камерное помещение представляет собой помещение размером 2 м на 3 м. Справа и слева у стены находятся два лежака на уровне 50 см от пола, размерами 2 м на 0,5 м каждый. Между лежаками у противоположной от входа стены располагается столик размером 50 см на 50 см. На столе находится алюминиевая кружка, картонная коробка с табаком, пластмассовая кружка с солью, две книги, ручка, карандаш. Слева от входа в помещение находится унитаз, рядом с ним на полу стоит пара тапочек. У стены находится батарея, к которой привязана бумажная коробка с двумя кусками мыла. В том же углу над унитазом находится кран, откуда поступает вода в унитаз. На момент осмотра на лежаке, располагающемся справа, находится одеяло, матрас, подушка. Матрас заправлен простыней.

Кроме того, изложенное в протоколе осмотра места происшествия, а также утверждения Ф.Е.В. подтверждаются фототаблицей.

Учитывая, что осмотренная камера являлась смежной с камерой, в которой содержался Ф.Е.В. (данное обстоятельство следует из протокола допроса Ф.Е.В. по делу в отношении М.А.В.), обе камеры предназначены для содержания лиц, приговоренных к исключительной мере наказания, суд апелляционной инстанции полагает, что отсутствуют основания для вывода о содержании административного истца в условиях, отличных от описанных выше, тем более, что иных убедительных доказательств относительно условий содержания Ф.Е.В. не представлено.

Таким образом, обоснованными являются доводы административного истца об отсутствии приватности при посещении туалета, отсутствии сливного бачка, необходимого для смывания нечистот в полном объеме, содержании Ф.Е.В. в камере недостаточной площади (на каждого заключенного приходилось 3 кв.м), отсутствие емкости для питьевой воды, что с очевидностью свидетельствует о ненадлежащих условиях содержания.

Хотя административный истец содержался не в общей, а в двухместной камере, и само по себе отклонение от установленной законом площади для одного человека составляло 1 кв.м., однако при этом недостаток площади помещения являлся существенным нарушением прав Ф.Е.В. Так значительную часть камеры занимали спальные места и пьедестал с напольной чашей, то есть свободная для перемещения площадь являлась незначительной, а отклонение от нормативной площади не компенсировалось каким-либо иным способом (предоставлением продолжительных прогулок или т.п.), при этом усугублялось иными нарушениями условий содержания (отсутствием достаточной вентиляции, возможности уединяться при пользовании туалетом, предоставлении достаточного времени для мытья и стирки одежды, а также необходимого для этого мыла).

Вместе с тем ссылки административного истца на то, что в камере находился столик размером 40 см на 40 см, опровергаются вышеприведенным протоколом осмотра места происшествия, из которого следует, что столик имеет размер 50 см на 50 см и сам Ф.Е.В. утверждал, что он содержался в такой же камере, как осмотренная по названному выше уголовному делу. Оснований полагать, что такая площадь не обеспечивала возможность приема пищи и работы с документами, не имеется.

Отклоняется и довод Ф.Е.В. о нарушении его прав отсутствием раковины в камере, поскольку вышеприведенные нормы предусматривают обязательное наличие крана в следственном изоляторе, что было обеспечено.

В соответствии с пунктом 5.1 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются для индивидуального пользования: спальным местом; постельными принадлежностями: матрацем, подушкой, одеялом; постельным бельем: двумя простынями, наволочкой; полотенцем; столовой посудой и столовыми приборами: миской, кружкой, ложкой; одеждой по сезону (при отсутствии собственной). Указанное имущество выдается бесплатно во временное пользование на период содержания под стражей.

Утверждения Ф.Е.В. о том, что вещи, которые были установлены к выдаче Правилами внутреннего распорядка, не выдавались, следует признать частично необоснованными, так как протоколом осмотра места происшествия из указанного выше уголовного дела следует, что часть вещей выдавалась, а именно одеяла, матрасы, подушки, простыни, столовые принадлежности.

При отсутствии в камере водонагревательных приборов либо горячей водопроводной воды горячая вода для стирки и гигиенических целей и кипяченая вода для питья выдаются ежедневно в установленное время с учетом потребности (пункт 5.4 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации).

В связи с тем, что административными ответчикам не представлены доказательства наличия в камерах СИЗО-1 водонагревательных приборов либо горячей водопроводной воды, обеспечение горячей водой иным способом, утверждения Ф.Е.В. в этой части также являются обоснованными.

Указание Ф.Е.В. на нарушение условий содержания по причине отсутствия телевизора в камере несостоятельно, поскольку, как уже указывалось выше, международные нормы, обязывающие государство обеспечивать заключенным наличие телевизора, отсутствуют, не предусматривалось обязательное обеспечение телевизором и внутрироссийским законодательством.

Отсутствие же в камере радио в силу уже приведенных ранее при анализе условий содержания в ИВС г. Бийска норм международного права и российского законодательства свидетельствует о нарушении прав Ф.Е.В., при этом доказательства наличия радиоприемника в камере СИЗО-1 не представлены.

Более того, допрошенный в суде первой инстанции свидетель Ш.А.А., содержащийся совместно с Ф.Е.В. в камере *** СИЗО-1, равно как и свидетель К.А.А., содержавшийся в иной камере того же учреждения, подтвердили факт отсутствия радио в следственном изоляторе <адрес>.

Факт совместного содержания с 27 апреля 1996 года административного истца и свидетеля Ш.А.А. в камере *** СИЗО-1 подтверждается объяснениями административного истца от 26 мая 1996 года, данными следователю прокуратуры Алтайского края в рамках уголовного дела ***, зафиксированными в протоколе допроса. Названный факт не опровергнут при рассмотрении настоящего дела. В связи с этим доводы административных ответчиков об отсутствии доказательств совместного содержания названных лиц в одной камере СИЗО-1 в оспариваемый период времени являются несостоятельными.

Отсутствие радио в камерах СИЗО-1 также подтверждается многочисленными актами неоднократных проверок исполнения Закона РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в СИЗО-1 за 1996-1997 годы, составленными прокуратурой Алтайского края.

Кроме того, данными актами подтвержден факт плохого освещения в камерах, неэффективности вентиляции для проветривания, что приводит к недостаточному поступлению воздуха и повышенной влажности, отсутствия емкостей для стирки вещей, полок для хранения продуктов питания, неисправности электрических розеток, факт нестабильной и нерегулярной подачи воды для питья и гигиенических целей, а также наличие жалоб на то, что помывки в бане не осуществлялись более 3 недель, которые не признаны прокурором необоснованными, имели место нарушения продолжительности прогулок, которые составляли не более 30 минут, а из-за отсутствия козырьков от дождя прогулки отменялись, питание являлось неудовлетворительным, не соответствовало требованиям закона (полное отсутствие сахара, мяса, рыбы, недостаточность жиров и витаминов, компенсация указанных недостатков питания хлебом, калорийность пищи составляла 65-70% от нормы), которое приводило к снижению иммунитета, при этом количество и ассортимент продуктов питания в магазине учреждения для продажи заключенным являлись ограниченными, а зачастую продукты питания полностью отсутствовали в магазине. На то, что недостаток прогулок компенсировался каким-либо способом, административные ответчики не ссылались, заняв позицию, что условия содержания являлись надлежащими.

Отсутствие полок для хранения продуктов питания подтверждается также упомянутыми выше актом осмотра места происшествия и фототаблицами, имеющимися в материалах уголовного дела в отношении М.А.В.

Показания уже упомянутых выше свидетелей Ш.А.А. и К.А.А. также подтверждают установленные прокурором нарушения.

Помимо этого Ф.Е.В. указывал на отсутствие гигиенических наборов у лиц, содержащихся в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю. Обратное не доказано при рассмотрении дела. Кроме того, доводы административного истца подтверждаются актами прокурорских проверок, в которых указано даже на отсутствие мыла. Зафиксированное в фототаблице наличие мыла в соседней камере, где произошло преступление, совершенное М.А.В., не опровергает вывод суда, поскольку невозможно опровергнуть ссылки Ф.Е.В. на приобретение заключенными мыла за счет собственных средств.

Информацией прокуратуры Алтайского края о соблюдении прав лиц, осужденных к исключительной мере наказания, в СИЗО-1 и СИЗО-2 Алтайского края от 2 декабря 1998 года и от 21 января 1999 года подтверждается факт содержания указанной категории лиц в камере по 2 человека, продолжительность прогулок в СИЗО-2 в течение 30 минут, тогда как осужденные имеют право на ежедневные прогулки в течение 1,5 часов, отсутствие прогулок в СИЗО-1, факт гарантированности осужденным права на получение и отправление без ограничения писем, а также проведения свиданий, всем желающим свидания предоставлялись.

Основания полагать, что до составления справок, то есть в 1995-1997 г.г. имело место иное положение в сфере соблюдения прав осужденных, отсутствуют.

В связи с этим доводы Ф.Е.В. об отсутствии прогулок в период его содержания в СИЗО-1 и недостаточной продолжительности прогулок в период содержания в СИЗО-2 следует признать подтвержденными, тогда как ссылки административного истца на нарушение права на свидания с родственниками, следует отклонить, тем более, что им не указаны конкретные лица (родственники) и даты, когда не были предоставлены свидания.

Утверждения административных ответчиков о том, что два названных акта прокуратуры 1998 года и 1999 года, составленные относительно содержания лиц, приговоренных к исключительной мере наказания, полностью опровергают позицию Ф.Е.В., несостоятельны, поскольку констатация прокурором того факта, что в основном права заключенных соблюдаются, не свидетельствует о создании надлежащих материально-бытовых условий в следственных изоляторах, учитывая также содержание двух названных справок в полном объеме, в том числе отсутствие в них какого-либо анализа состояния камер, обеспечения питания осужденных.

Условия, в которых лица содержались в СИЗО-1, ежемесячно проверялись прокурором с составлением иных соответствующих справок, о которых упомянуто выше. При этом отсутствуют основания полагать, что описанные в таких ежемесячных справках вентиляция, освещение, водоснабжение являлись различными в зависимости от типа камер в учреждении, питание приговоренных к смертной казни было иным (лучшим), по сравнению с остальными лицами, находившимися в СИЗО-1, осужденные к исключительной мере наказания посещали не тот же магазин, что и другие лица.

Порядок и случаи применения физической силы и специальных средств регламентированы положениями статей 28, 29 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы».

Представленные в материалы дела результаты проверок прокуратуры Алтайского края не содержат ссылок на наличие нарушений порядка и применения физической силы или специальных средств, а также жалоб со стороны заключенных на незаконное применение таковых, притом что законность применения спецсредств проверялась и описывалась прокурором в справках, равно как и отражались жалобы осужденных различного характера. Не имеется и каких-либо документов, подтверждающих подачу административным истцом жалоб на нарушение его прав в указанной части, тем более на признание его доводов обоснованными.

Следовательно, доводы Ф.Е.В. о том, что к нему применяли наручники и служебную собаку, то есть специальные средства в момент выхода за пределы камеры, избивали, нельзя признать достоверными. Утверждения административного истца и допрошенных судом первой инстанции свидетелей Ш.А.А. и К.А.А. в данной части опровергаются актами проверок прокуратуры Алтайского края, что в свою очередь позволяет критически отнестись к их показаниям.

На основании представленных доказательств судом верно установлено и не оспаривается в настоящее время, что Ф.Е.В. со 2 июня 1995 года по 26 апреля 1996 года (почти 11 месяцев) и с 16 декабря 1996 года по 10 декабря 2000 года (почти 4 года) содержался в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю.

Административные ответчики не представили информацию относительного того, в каких конкретно камерах содержался административный истец (одно-, двухместных либо в общих), однако при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции Ф.Е.В. пояснил, что после вынесения приговора 29 марта 1996 года он был переведен в двухместную камеру, до этого содержался в общей камере. Судебная коллегия полагает возможным исходить из достоверности позиции административного истца, поскольку до осуждения с назначением наказания в виде смертной казни отсутствуют основания полагать, что обвиняемый мог содержаться в одноместной либо двухместной камере.

Административным истцом приводятся доводы относительно условий содержания в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю (г. Бийск), аналогичные приведенным применительно к условиям содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю (г. Барнаул), за исключением того, что сам Ф.Е.В. указывает на обеспечение несколько лучших условий содержания в г. Бийске, поскольку имелась возможность приобретать продукты питания в магазине.

Доводы административного истца о несоблюдении в камерах СИЗО-2 надлежащего материально-технического обеспечения подтверждаются решением Бийского городского суда от 1 июля 2011 года, вступившим в законную силу 18 июля 2011 года, которым на ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю возложена обязанность оборудовать камеры №*** – радиодинамиками для вещания общегосударственной программы; камеры №*** – светильниками ночного освещения; камеры №*** – зеркалами, вмонтированными в стену; камеры №*** – дощатыми деревянными полами; камеры №*** – шкафами для продуктов. Камеры, в которых содержался Ф.Е.В., согласно камерным карточкам, входят в число перечисленных в данном решении суда.

Таким образом, имеющиеся в материалах дела доказательства подтверждают факт отсутствия в камерах СИЗО-2 соответствующего материально-технического обеспечения, что в свою очередь позволяет сделать вывод об отсутствии надлежащих условий содержания в более ранний период времени, то есть в момент содержания административного истца.

Судебная коллегия полагает, что в отсутствие доказательств, опровергающих доводы административного истца, а также учитывая, что ненадлежащие условия содержания в следственных изоляторах в 1995-2000 г.г. были обусловлены отсутствием в течение длительного периода ремонта, недостаточностью финансирования и иными причинами, являвшимися общими для всего государства, при этом к реформированию пенитенциарной системы Российская Федерация приступила после принятия постановления Правительства Российской Федерации от 5 сентября 2006 года № 540, которым утверждена Федеральная расходная программа «Развитие уголовной юстиции и уголовно-исполнительной системы в 2007 - 2016 годах», не имеется причин полагать, что условия содержания Ф.Е.В. в 1995-2000 г.г. в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю в значительной мере были отличными от тех, которые зафиксированы прокуратурой Алтайского края при проведении проверок в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю в 1996-1997 г.г.

Поскольку прокуратурой Алтайского края ежемесячно на протяжении длительного периода в 1996-1997 г.г. устанавливался факт переполненности общих камер для содержания задержанных, обвиняемых (в 2-3 раза), в результате чего нормы площади на одного осужденного не достигали 4 кв.м, а на 2-3 осужденных приходилась одна кровать, также прокурором указывалось на отсутствие подушек, одеял, постельного белья в общих камерах, суд апелляционной инстанции полагает, что в период нахождения Ф.Е.В. в общих камерах до перевода в двухместную камеру после вынесения приговора он находился в описанных условиях.

При этом показания допрошенных свидетелей Ф.Т.М. и О.С.Н., опровергающие позицию административного истца, судебная коллегия не может признать достоверными, поскольку после изложения своей позиции при ответе на уточняющие или более конкретные вопросы суда и административного истца они указывали, что могли дать неточные пояснения, О.С.Н. указал после таких вопросов, что вовсе не заходил внутрь двухместных камер, хотя изначально описывал их состояние. Кроме того, свидетель Ф.Т.М. пояснила, что хотя в следственном изоляторе находилось больше количество человек, чем то количество, на которое рассчитано учреждение, все лица обеспечивались отдельными кроватями, которые дополнительно устанавливали в камерах. Однако отсутствуют основания полагать, что такие пояснения могут являться достоверными, поскольку в случае, если учреждение рассчитано на одновременное пребывание в нем конкретного количества человек, очевидно, что и оборудование в нем имеется лишь соответственно той нормативной численности лиц, на которую рассчитан изолятор.

В соответствии с положениями пунктов 6.2, 6.4, 6.7, 6.19, 6.24, 6.28, 6.49, 6.50 Руководства по медицинскому обеспечению лиц, содержащихся в изоляторах и исправительно-трудовых учреждения МВД СССР, утвержденного Приказом МВД СССР от 17 ноября 1989 года № 285, по прибытии в следственный изолятор все поступившим (в том числе следующим транзитом) проводится первичный медицинский осмотр с целью выявления лиц, представляющих эпидемическую опасность для окружающих, и больных, нуждающихся в неотложной помощи.

Всем убывающим из следственного изолятора (в том числе транзитным) проводится заключительный (врачебный или фельдшерский) медицинский осмотр.

Профилактический медицинский осмотр проводится один раз в год. График проведения этих осмотров утверждается начальником исправительно-трудового учреждения. В осмотре обязательно принимают участие терапевт, психиатр, стоматолог (зубной врач). Результаты профилактического осмотра вносятся в медицинскую амбулаторную карту.

После осмотра больного врач кратко и разборчиво заносит в его медицинскую амбулаторную карту дату приема, жалобы, данные объективного обследования, диагноз, назначения.

В амбулаторной карте делаются записи о всех назначениях и манипуляциях независимо от места их проведения и от того, кто их выполнял (врач, фельдшер, медсестра).

Одной из основанных функций медицинской части является организация и оказание неотложной помощи при острых заболеваниях, отравлениях и травмах.

При стоматологических заболеваниях помощь при отсутствии в медчасти врача-стоматолога (зубного врача) оказывает врач в основном по неотложным показаниям. При этом врач обязан:

- распознавать острый пульпит, острый одонтогенный остеомиелит челюсти и флегмону, а также афтозный и язвенный стоматит и оказывать неотложную помощь при этих заболеваниях;

- диагностировать перелом нижней (верхней) челюсти, вывих нижней челюсти и оказывать первую помощь при ранениях и повреждениях лица и челюстей.

При стоматологических заболеваниях фельдшер (медсестра) должен: распознавать острый пульпит, острый периодонтит, перелом и вывих нижней челюсти и оказывать помощь при этих заболеваниях и повреждениях челюстно-лицевой области.

Имеющаяся в материалах дела копия медицинской карты на имя Ф.Е.В. содержит записи за 1995-2000 г.г. о прохождении осмотров, в том числе у стоматолога, при этом имеется запись от 17 марта 2000 года, подтверждающая факт постановки диагноза – <данные изъяты>, а также проведения лечения – <данные изъяты>.

В связи с этим отклоняются доводы Ф.Е.В. о том, что ему не была оказана надлежащая медицинская помощь врачом стоматологом, адекватная состоянию его здоровья, оснований для такого вывода не усматривается.

Утверждения административного истца о том, что он длительное время опасался приведения приговора к исполнению, тогда как сотрудники следственного изолятора в нарушение закона не информировали его о введении моратория на исполнение наказания в виде смертной казни, несостоятельны, поскольку обязанность информировать об изменении законодательства и присоединении государства к каким-либо международным договорам (в данном случае о ратификации Российской Федерацией протокола *** к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) законом не предусмотрена.

При изложенных обстоятельствах в их совокупности судебная коллегия приходит к выводу о том, что судом первой инстанции правомерно признано незаконным бездействие, которое выразилось в отсутствии надлежащих условий содержания Ф.Е.В. в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю и ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю, а также о необходимости присуждения компенсации в связи с этим.

Суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что некоторые доводы административного истца хотя и являлись необоснованными (в частности, неоказание ему медицинской помощи, обязательное предоставление телевизора и т.д.), однако значительная часть условий содержания, которые он указывал, действительно должна была обеспечиваться, тогда как этого не было сделано государством. В связи с этим отсутствуют основания для отмены решения об удовлетворении требований.

Органы государственной власти и казенные учреждения,

подавшие апелляционные жалобы, полагают, что следовало отказать в удовлетворении требований в полном объеме, поскольку Ф.Е.В. злоупотребляет правом, обращаясь за судебной защитой своих справ спустя 20-25 лет после убытия из названных им учреждений, лишая административных ответчиков возможности представить доказательства, опровергающие доводы административного истца. Судебная коллегия полагает невозможным признать факт злоупотребления правом и отказать в связи с этим в защите прав Ф.Е.В., поскольку реализация права на судебную защиту не может рассматриваться в качестве формы злоупотребления правом, учитывая, что федеральный законодатель, вводя новый механизм правовой защиты – присуждение компенсации за нарушение условий содержания под стражей и в местах отбывания наказания, не ограничил реализацию права гражданина, обратившегося в национальный суд после подачи жалобы в Европейский Суд по правам человека, какими-либо временными рамками, за исключением необходимости обращения в суд в течение 180 дней после вступления в силу Федерального закона от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ.

Также административные ответчики полагают, что суд неверно распределил бремя доказывания между сторонами, возложив обязанность по представлению доказательств исключительно на представителей государства, освободив от доказывания Ф.Е.В.

Между тем какие-либо нарушения в этой части городским судом не были допущены, что подтверждается разъяснениями, изложенными в пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 47 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания» о том, что в силу частей 2 и 3 статьи 62 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации обязанность доказывания соблюдения надлежащих условий содержания лишенных свободы лиц возлагается на административного ответчика - соответствующие орган или учреждение, должностное лицо, которым следует подтверждать факты, обосновывающие их возражения.

Вместе с тем административному истцу надлежит в административном исковом заявлении, а также при рассмотрении дела представлять (сообщать) суду сведения о том, какие права, свободы и законные интересы лица, обратившегося в суд, нарушены, либо о причинах, которые могут повлечь их нарушение, излагать доводы, обосновывающие заявленные требования, прилагать имеющиеся соответствующие документы (в частности, описания условий содержания, медицинские заключения, обращения в органы государственной власти и учреждения, ответы на такие обращения, документы, содержащие сведения о лицах, осуществлявших общественный контроль, а также о лишенных свободы лицах, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей, если таковые имеются) (статьи 62, 125, 126 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации).

В данном случае суд предлагал административным ответчикам и заинтересованным лицам представить доказательства соблюдения требований внутрироссийского и международного законодательства относительно обеспечения надлежащих условий содержания Ф.Е.В. Возможность представления дополнительных доказательств была обеспечена обеим сторонам также и в суде апелляционной инстанции.

При этом административный истец представил подробные письменные объяснения относительно его содержания во всех трех учреждениях, в которых осуществлялось его принудительное содержание, привел детальное описание различных конкретных аспектов, касающихся условий его содержания, сопоставил условия содержания в различных учреждениях, указал на документы, которые может истребовать суд, свидетелей, которые содержались совместно с ним в тех же учреждениях в тот же период времени, то есть не был освобожден от доказывания судом. Вопреки доводам жалобы Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю в позиции административного истца относительно условий его содержания отсутствуют противоречия.

Помимо этого и суд способствовал установлению фактических обстоятельств, проверке доводов административного истца, истребовав судебные решения по двум гражданским делам, в рамках которых разрешались требования прокурора о приведении условий содержания в следственном изоляторе <адрес> и изоляторе временного содержания <адрес> в соответствие с требованиями закона; копии медицинских документов Ф.Е.В. Суд апелляционной инстанции также направил запросы в органы прокуратуры, государственный и муниципальный архивы, Уполномоченному по правам человека в Алтайском крае, допросил свидетелей со стороны административного ответчика, истребовал материалы из архивных уголовных дел, которые указал административный истец.

При таких обстоятельствах следует сделать вывод об отсутствии нарушений в распределении бремени доказывания между сторонами и препятствий в представлении каких-либо доказательств всеми участниками дела.

Не могут быть признаны обоснованными судебной коллегией ссылки в апелляционных жалобах на то, что суд необоснованно не принял во внимание справки руководителей учреждений, которые подтверждают обеспечение надлежащих условий содержания Ф.Е.В., указав на отсутствие у них высокой доказательственной ценности, равно как ошибочно отклонил доводы об уничтожении первичных доказательств (камерные карточки и т.д.) по причине истечения сроков хранения документации.

Отсутствуют основания для признания неправомерным применения судом правовых позиций Европейского Суда по правам человека при оценке таких доказательств, которые неоднократно излагались в различных постановлениях, в том числе приведены и в указанном Бийским городским судом постановлении от 10 января 2012 года по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» (жалоба № 42525/07, 60800/08) (пункты 124, 125). В апелляционных жалобах не приведено мотивов, по которым суд не должен был применять такой подход, притом что рассмотрение дел о присуждении компенсации за ненадлежащие условия содержания в местах изоляции от общества предусмотрено российским законодательством с целью обеспечения внутригосударственного средства правовой защиты, которому дана оценка Европейским Судом по правам человека. Так в постановлении названного суда от 17 марта 2020 года по делу «Шмелев и другие против Российской Федерации» (жалоба № 41743/17 и 16 других жалоб) указано, что правоприменительная практика российских судов должна соответствовать подходам, которые выработаны Европейским Судом по правам человека при рассмотрении дел о надлежащих условиях содержания в местах заключения.

Кроме того, по сути представленные справки лишь воспроизводят правовое регулирование относительно условий содержания, которые должны быть обеспечены, а также содержат констатацию факта соблюдения требований российского законодательства при содержании Ф.Е.В. Возможность признания таких справок достоверными у суда отсутствовала, учитывая, что они не составлены на основании документов, касающихся периода содержания административного истца, а умозрительно, поскольку представители административных ответчиков и заинтересованных лиц представили доказательства уничтожения всех первичных документов, которые могли бы отражать действительное положение лиц, изолированных от общества. Более того, достоверность содержания справки ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Алтайскому краю опровергается результатами прокурорских проверок, которые подробно изложены выше.

Указание административных ответчиков на необоснованное принятие судом показаний свидетелей К.А.А. и Ш.А.А., которые подтвердили доводы Ф.Е.В. относительно описанных им условий материально-бытового содержания в СИЗО-1 и СИЗО-2, отклоняются судом апелляционной инстанции. Показания названных лиц в указанной части являются последовательными, подробными, согласующимися между собой и с письменными доказательствами по делу (результатами проверок прокуратуры Алтайского края, материалам уголовного дела в отношении М.А.В.). Нахождение свидетелей в настоящее время в одном исправительном учреждении с административным истцом, равно как и подача свидетелями аналогичных административных исков, не являются достаточным основанием для признания их показаний недостоверными, тем более, что доказательств общения свидетелей с Ф.Е.В. в исправительной колонии и обращение их в суд не представлено. Помимо этого показания названных лиц не влияют на законность решения в настоящее время и не являются определяющими при признании обоснованной позиции административного истца, учитывая наличие письменных доказательств, касающихся тех обстоятельств, которые устанавливались на основании показаний свидетелей в суде первой инстанции.

Что касается размера компенсации, то суд определил ее в общей сумме 177 000 руб.: 7 000 руб. за период нахождения в ИВС <адрес> и 170 000 руб. за период нахождения в двух следственных изоляторах.

Судебная коллегия не находит оснований для изменения указанного размера компенсации, как об этом поставлен вопрос Ф.Е.В., поскольку полагает, что присужденная судом сумма соответствует установленному по делу характеру и продолжительности нарушений прав Ф.Е.В., обстоятельствам, при которых нарушения допущены, и их последствиям, значимости этих последствий для административного истца, которая, по всей видимости, не являлась чрезмерно существенной, учитывая обращение в суд спустя 20 лет после окончания нарушения прав в названных им учреждениях. При этом судебная коллегия полагает несостоятельными и неубедительными ссылки Ф.Е.В. на то, что до перевода в Исправительную колонию № 6 Хабаровского края он был лишен возможности обратиться за судебной защитой (до 27 января 2020 года – за взысканием компенсации морального вреда в связи с ненадлежащими условиями содержания и (или) за признанием незаконными бездействия, которое выразилось в отсутствии надлежащих условий содержания, что было предусмотрено российским законодательством весь период времени после перевода Ф.Е.В. из следственного изолятора).

Доводы административных ответчиков и заинтересованных лиц об отсутствии их вины в том, что условия содержания в изоляторе временного содержания и в следственных изоляторах не являлись надлежащими, не свидетельствует о незаконности решения суда и необходимости отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку в силу прямого указания в законе (выше приведены положения статьи 17.1 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений») присуждение компенсации не зависит от наличия либо отсутствия вины органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих.

Что касается содержания резолютивной части решения суда, относительно которой также имеются доводы апелляционных жалоб, то она полностью соответствуют требованиям закона – подпункта «б» части 2 статьи 7 статьи 227.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, согласно которому в случае присуждения компенсации в резолютивной части решения должно содержаться указание на это и сведения о размере компенсации, наименование органа, осуществляющего полномочия главного распорядителя средств федерального бюджета в соответствии с бюджетным законодательством Российской Федерации и представлявшего интересы Российской Федерации по делу о присуждении компенсации.

Вопреки доводам апелляционных жалоб взыскание компенсации за счет казны Российской Федерации не предусмотрено законом.

Напротив, статья 4 Федерального закона от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», которым предусмотрено право на присуждение компенсации, прямо предусматривает, что финансовое обеспечение выплаты компенсации за нарушение предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении осуществляется за счет средств федерального бюджета, предусмотренных на эти цели. В связи с этим изложенные выше положения Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предусматривают обязанность суда указать в резолютивной части главного распорядителя средств федерального бюджета в соответствии с бюджетным законодательством Российской Федерации, а не органа, который представляет интересы государственной казны.

По изложенным основаниям судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение суда следует оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Ф.Е.В. в настоящее время просит возместить ему судебные расходы по копированию документов, а также почтовые расходы. Поскольку для разрешения поставленного вопроса требуется установление дополнительных обстоятельств (какие документы копировались и для кого из административных ответчиков они имеют юридическое значение и т.д.), вопрос о распределении судебных расходов подлежит разрешению после возвращения дела в суд первой инстанции.

Также судом первой инстанции в соответствии с пунктом 14.4 Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде, утвержденной приказом Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, подлежит разрешению вопрос о выдаче из материалов дела оригиналов документов, которые просит направить административный истец (л.д. 222 том 3).

Руководствуясь статьей 309 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А :

решение Бийского городского суда Алтайского края от ДД.ММ.ГГ оставить без изменения, апелляционные жалобы Ф.Е.В., Федеральной службы исполнения наказаний, Федерального казенного учреждения «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», Федерального казенного учреждения «Следственный изолятор *** Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю», Министерства внутренних дел Российской Федерации, Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Алтайскому краю, Министерства финансов Российской Федерации – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в течение шести месяцев со дня его вынесения путем подачи кассационной жалобы в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции через суд первой инстанции.

Председательствующий:

Судьи:

Судья Курносова А.Н. Дело № 33а-7727/2020

УИД22RS0013-01-2020-001075-64

номер дела в суде 1 инстанции 2а-1879/2020