Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело по административному иску Цороева Висита Магометовича к ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия о признании незаконными действий

по апелляционной жалобе административного истца Цороева В.М. на решение Магасского районного суда от 28 января 2019 г.

Заслушав доклад судьи Аушевой Ф.К., судебная коллегия

установила:

Цороев В.М. обратился в суд с указанным административным исковым заявлением, указывая, что 27 августа 2018 г. в целях посещения своего подзащитного, содержащегося в ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия, он проходил зону досмотра, где ему не разрешили пронести с собой мобильное устройство на территорию учреждения.

Считая действия сотрудников ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия, выразившиеся в запрете на пронос мобильного телефона на территорию ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия, неправомерными, просил признать их таковыми и обязать административных ответчиков не препятствовать в проносе адвокатом мобильных средств связи, фотоаппаратов, видео и аудиотехники.

Решением Магасского районного суда от 28 января 2019 г. в удовлетворении административного иска отказано.

В апелляционной жалобе Цороев В.М. просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении его требований.

Административный истец Цороев В.М., надлежащим образом извещенный о времени и месте судебного заседания, в суд не явился, о причинах неявки суду не сообщил, в связи с чем судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в его отсутствие.

Изучив материалы дела, выслушав мнение представителя ОФСИН России по Республике Ингушетия и ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия Гамурзиева И.И. о законности обжалуемого судебного постановления, коллегия приходит к следующему.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом, 27 августа 2018 г. во время прохождения контрольно-пропускного пункта для встречи с подзащитным, содержащемся в ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия административному истцу Цороеву В.М. не разрешили пронести с собой мобильное устройство, а именно телефон.

Отказывая в удовлетворении требований Цороева В.М., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что ссылка административного истца на решение Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2017 года № АКПИ 17-867 и определение Апелляционной Коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2018 года № АПЛ 17-529, допускающей пронос и использование адвокатом (защитником) при свиданиях с осужденным мобильных средств связи, распространяется на исправительные учреждения, тогда как ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия таковым не является.

Судебная коллегия соглашается с указанным выводом по следующим основаниям.

В Федеральном законе от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", который регулирует порядок и определяет условия содержания под стражей, гарантии прав и законных интересов лиц, задержанных в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ по подозрению в совершении преступления, указано, что в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

Согласно статье 18 Федерального закона от 15 июля 1995 года №103-Ф3 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» защитнику запрещается проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись. Данные ограничения обусловлены режимом содержания под стражей, обеспечивающим безопасность следственного изолятора, соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, включая предотвращение преступлений.

Данные ограничения обусловлены режимом содержания под стражей, обеспечивающим безопасность следственного изолятора, соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно - процессуальным кодексом Российской Федерации, включая предотвращение преступлений, передачи сведений, могущих помешать установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению преступления, недопущение угроз свидетелю, другим участникам уголовного судопроизводства, уничтожения доказательств, воспрепятствования иным путем производству по уголовному делу (часть первая статьи 15 и статья 32 Федерального закона от 15 июля 1995 года №103-Ф3 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», часть первая статьи 97 и статья 108 УПК РФ), а потому такое регулирование преследует конституционно значимые цели.

При этом само по себе использование или неиспользование адвокатом технических средств не образует содержания его деятельности, в том числе в качестве защитника в уголовном процессе, не является содержательной частью и права задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката и, следовательно, не может рассматриваться в качестве оказания или неоказания юридической помощи, оценки ее как квалифицированной или неквалифицированной.

Соответственно, установленный законом запрет проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись, и право проносить копировально - множительную технику и фотоаппаратуру только для снятия копий с материалов уголовного дела, компьютеры и пользоваться ими лишь в отсутствие подозреваемого, обвиняемого в отдельном помещении не могут расцениваться как ограничивающие права, гарантируемых Конституцией РФ.

Часть первая статьи 74 УИК Российской Федерации устанавливает, что исправительными учреждениями являются исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения.

Согласно положениям ст. 74 УИК РФ следственные изоляторы выполняют лишь функции исправительных учреждений и не в отношении всех без исключения осужденных, а только при определенных условиях, в связи с чем коллегия соглашается с позиция суда первой инстанции о том, что ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия не является исправительным учреждением.

Учитывая изложенное, коллегия приходит к выводу о соответствии оспариваемых действий требованиям действующего законодательства и не усматривает оснований для отмены обжалуемого решения.

Доводы апелляционной жалобы по своей правовой сути аналогичны доводам предъявленного требования, были предметом рассмотрения суда первой инстанции и им дана надлежащая правовая оценка.

Руководствуясь п. 1 ст. 309 КАС РФ, судебная коллегия

определила:

решение Магасского районного суда от 28 января 2019 г. по административное дело по административному иску Цороева Висита Магометовича к ФКУ «Следственный изолятор № 1» ОФСИН России по Республике Ингушетия о признании незаконными действий оставить без изменения, апелляционную жалобу административного истца - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи