Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам ФИО1, представителя ответчиков ФИО2, ФИО3 ФИО4 на решение Свердловского районного суда г. Костромы от 22 декабря 2021 года, которым в удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО3, ФИО2, ФИО5, ФИО6 о взыскании денежных средств отказано.

Заслушав доклад судьи Ворониной М.В., выслушав представителя ФИО1 – ФИО7, представителя ФИО2, ФИО3 - ФИО4, представителя ФИО3 - ФИО8, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО3, ФИО2, ФИО5, ФИО6 о взыскании задолженности по договору займа, в котором с учетом сделанных уточнений просил взыскать с ответчиков задолженность по договору займа от 01 марта 2017 года в размере 2 755 483, 84 руб., в том числе 2 000 000 руб. – основной долг, 755 483, 84 руб. - проценты за пользование займом за период с 01 апреля 2017 года по 24 мая 2020 года.

Требования мотивированы тем, что 01 марта 2017 года между ООО «Костромская нефтегазовая компания» ( далее ООО «КНК») и ФИО9 был заключен договор займа на сумму 2 000 000 руб. с ежемесячной уплатой процентов за пользование займом в размере 20 000 руб. 29 марта 2019 года ФИО9 уступил ему права требования по вышеуказанному договору. В этой связи в адрес ООО «КНК» было направлено уведомление об уступке права требования по договору займа, которое было получено 13 июня 2019 года. Одновременно в уведомлении было заявлено требование о возврате суммы займа и процентов за пользование займом. Однако данное требование оставлено без ответа. 25 мая 2020 года ООО «КНК» прекратило деятельность в связи с исключением из ЕГРЮЛ по инициативе регистрирующего органа на основании п. 1 ст. 21.1 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». При этом, по его мнению, ответчики, зная о непогашенных обязательствах общества перед ним, действовали недобросовестно и неразумно, и своими противоправными действиями и бездействием фактически прекратили деятельность ООО «КНК», что послужило основанием для принятия налоговым органом решения об исключении из ЕГРЮЛ общества. При таких обстоятельствах считает, что имеются основания для привлечения их к субсидиарной ответственности и взыскания с них вышеуказанной задолженности.

По делу постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит отменить решение суда, принять по делу новое решение, которым удовлетворить исковые требования в полном объеме. Выражает несогласие с выводом суда о недоказанности совокупности обстоятельств, необходимых для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности. Полагает, что суд необоснованно освободил ответчиков от доказывания отсутствия вины в невозможности исполнения обязательств юридическим лицом перед кредиторами. При этом в ходе рассмотрения дела ответчики уклонились от представления указанных доказательств, а суд, в нарушение требований закона, бремя доказывания вины ответчиков возложил на него.

Также не согласен с выводом суда о том, что в материалы дела не представлены объективные сведения о том, что ООО «КНК» отвечало признакам банкротства. Однако об этом свидетельствует представленное в материалы дела постановление судебного пристава-исполнителя от 25 октября 2019 года, в соответствии с которым исполнительное производство в отношении ООО «КНК» окончено на основании п. 3 ч. 1 ст. 46 ФЗ «Об исполнительном производстве», и в котором указано на отсутствие у общества имущества и денежных средств. Факт отсутствия денежных средств у общества следует и из анализа расчетного счета ООО «КНК», из которого следует, что платежи по обязательствам организация в период с 2017 по 2020 года не производила. Более того, ответчики не представили и доказательств того, что по состоянию на дату окончания исполнительного производства, а также на дату прекращения деятельности юридического лица и исключения его из ЕГРЮЛ, у ООО «КНК» имелось имущество. Таким образом, считает, что на момент ликвидации организации ООО «КНК» объективно являлось банкротом ввиду снижения стоимости чистых активов и неспособности в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. То же обстоятельство, что ответчики не обращались в арбитражный суд с заявлением о признании организации банкротом не свидетельствует об обратном, а говорит лишь о неисполнении ими установленной законом обязанности.

Кроме того, выражает несогласие с оценкой суда, данной действиям (бездействию) ответчиков, выразившихся в не назначении нового директора общества после увольнения ФИО3, непринятии мер к трудоустройству новых работников, продолжении ответчиками осуществления предпринимательской деятельности путем создания ООО «Русьтранс», которые, по мнению суда, фактически не привели общество к банкротству. Полагает, что судом оставлено без внимания то, что в соответствии с имевшими место договоренностями по вопросу раздела бизнеса, ООО «КНК» перешло под полный контроль ответчиков со всеми активами и долгами организации. В связи с этим у ООО «КНК» была обязанность по исполнению имевшихся обязательств по возврату ему задолженности. Однако после того, как ООО «КНК» перешло под полный контроль ответчиков, 31 мая 2017 года были уволены все работники общества, кроме ФИО3 Последний уволился 15 июня 2019 года. В дальнейшем новых работников в ООО «КНК» не трудоустраивали, решение об избрании нового директора не принималось, в связи с чем общество не смогло продолжать свою деятельность, что привело к прекращению его деятельности и объективному банкротству. При этом из представленной в материалы бухгалтерской отчетности следует, что общество до увольнения всех работников получало прибыль и имело возможность выплатить долг.

Не согласен и с выводом суда о том, что отсутствует признак недобросовестности в дальнейшем осуществлении предпринимательской деятельности ФИО3 и ФИО6 путем создания ООО «Русьтранс», которое стало заниматься той же деятельностью, что и ООО «КНК», поскольку данные действия делают невозможным достижение целей, ради которых было создано ООО «КНК». Полагает, что ликвидация общества необходима была ответчикам, чтобы скрыть их недобросовестные действия по выводу активов из ООО «КНК» и не выплачивать долги кредиторам.

Кроме того, подробно излагая обстоятельства дела и производя свою оценку представленным в дело доказательствам, указывает, что на протяжении 2017-2020 годов ответчиками не предпринимались меры по взысканию в пользу ООО «КНК» дебиторской задолженности в размере 5 651 000 руб., указанной в бухгалтерской отчетности, а также 11 587 000 руб., которые были необоснованно перечислены в подконтрольное ответчикам юридическое лицо - ООО «Держава», при отсутствии от этого общества поставок нефтепродуктов в начале 2017 года, иной задолженности, что также привело ООО «КНК» к фактическому банкротству, в следствие чего, вина ответчиков в этом очевидна. При этом отмечает, что в период, когда ФИО3 являлся фактическим руководителем ООО «КНК», из указанной организации были выведены все оборотные средства в подконтрольную ответчикам организацию ООО «Держава», единственным учредителем и директором которого являлась супруга ФИО3 – Н.., а в настоящее время – ФИО3 В период с 01 января 2017 года по 19 мая 2017 года в ООО «Держава» было перечислено 11 587 000 руб. на основании договора поставки нефтепродуктов. Однако законность таких действий ответчиками не доказана, как и не представлено доказательств поставки нефтепродуктов. В этой связи считает, что одного факта отказа ответчиков от взыскания с ООО «Держава» в пользу ООО «КНК» 11 587 000 руб. вполне достаточно для удовлетворения иска. Между тем указанное оставлено судом без внимания и должной оценки.

Обращает внимание и на то, что обжалование действий налогового органа по исключению общества из ЕГРЮЛ, а также обращение в суд с иском о признании общества банкротом является его правом, а не обязанностью. Невыполнение же указанных действий не свидетельствует об утрате права на возмещение убытков. При этом ответчики не представили суду доказательства правомерности своего поведения при исключении ООО «КНК» из ЕГРЮЛ, как и доказательств того, что общество не отвечало признакам банкротства и у ответчиков отсутствовала обязанность по обращению с заявлением о ликвидации общества.

В связи с этим считает, что из совокупности изложенных им обстоятельств следует, что невыплата долга имела место вследствие недобросовестного и неразумного поведения ответчиков, в связи с чем имелись основания для удовлетворения заявленных требований.

В апелляционной жалобе представитель ФИО13 - ФИО4 просит решение суда в части установления факта наличия неисполненного обязательства ООО «КНК» перед ФИО1 изменить, признать отсутствие задолженности и отказать в удовлетворении заявленных требований в полном объеме. В обоснование жалобы указал, что ранее истец обращался в Арбитражный суд Костромской области с иском к ООО «КНК» о взыскании задолженности по договору займа от 1 марта 2017 года. Однако определением Арбитражного суда Костромской области от 30 июля 2020 года производство по делу прекращено в связи с ликвидацией ООО «КНК». При этом в ходе рассмотрения указанного дела общество задолженность не признало, а в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в деле в качестве соответчиков ответчиков по настоящему делу судом было отказано. Между тем суд, в нарушение п. 2 ст. 13 ГПК РФ, фактически рассмотрел в настоящем деле первоначальные требования о взыскании задолженности ИП ФИО10 к ООО «КНК», осуществив пересмотр вступившего в законную силу судебного решения, что не допустимо. При этом ООО «КНК» не было привлечено к участию в деле, несмотря на то, что решение принято в отношении прав и обязанностей данного юридического лица, что на основании п. 4 ч. 4 ст. 330 ГПК РФ является безусловным основанием для отмены решения суда первой инстанции.

Кроме того, выражает несогласие с данной судом оценкой заявленного им довода о том, что обязательство по договору займа от 01 марта 2017 года прекратилось в связи с совпадением должника и кредитора в одном лице. Полагает, что вывод суда об обратном противоречит решению Ленинского районного суда г.Костромы от 19 ноября 2018 года, установившего, что договор займа от 01 марта 2017 года был подписан между ООО «КНК» и ФИО9 как договор перевода долга перед ФИО9 со ФИО1 на ООО «КНК». Иными словами первоначальным заемщиком являлся ФИО1 При этом доводы стороны истца о том, что первоначальным должником по данному обязательству был ФИО3 несостоятельны, т.к. в соответствии со ст. 391 ГК РФ перевод долга с должника на другое лицо может быть произведен по соглашению между первоначальным должником и новым должником и также с согласия кредитора, а при отсутствии такого согласия такой перевод является ничтожным. Данного соглашения истцом не представлено. ФИО3 в условиях того, что он стороной сделки не являлся, данного соглашения представить не мог. В связи с этим договор займа, как договор перевода долга является недействительной (ничтожной) сделкой.

Помимо прочего выражает несогласие с выводом суда о том, что факт передачи ФИО9 денежных средств по договору займа от 01 марта 2017 года подтверждается представленным приходным кассовым ордером, поскольку указанный вывод прямо противоречит решению Ленинского районного суда г. Костромы от 19 ноября 2018 года, согласно которому ФИО9 и его представителем не оспаривался тот факт, что 01 марта 2017 года денежные средства в размере 2 000 000 руб. ООО «КНК» им не передавались.

В возражениях на апелляционную жалобу ФИО1 представитель ФИО3, ФИО2 - ФИО4 просит в удовлетворении его апелляционной жалобы отказать.

В возражениях на апелляционные жалобы сторон ФИО11 указал, что требования ФИО1 и его апелляционная жалоба обоснованны, апелляционная же жалоба ФИО3 не подлежит удовлетворению.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель ФИО1 – ФИО7, представитель ФИО3, ФИО2 - ФИО4, представитель ФИО3 - ФИО8 поддержали жалобы по изложенным в них доводам.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом.

Изучив материалы дела, доводы апелляционных жалоб, возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Как видно из материалов дела и установлено судом, 01 марта 2017 года между ФИО9 (займодавец) и ООО «КНК» (заемщик) в лице директора ФИО11 заключен договор займа, в соответствии с которым займодавец передает заемщику в пользование денежные средства в размере 2 000 000 руб. с ежемесячной уплатой процентов в размере 20 000 руб.

В подтверждение факта передачи займа в материалы дела представлена квитанция ООО «КНК» к приходному кассовому ордеру от 01 марта 2017 года, подписанная директором общества ФИО11 и удостоверенная печатью организации.

29 марта 2019 года между ФИО9 и ФИО1 был заключен договор уступки прав требования, согласно которому ФИО1 принял право требования и другие, связанные с требованием права по договору займа от 01 марта 2017 года, заключенного с ООО «КНК».

04 июня 2019 года в адрес ООО «КНК» первоначальным кредитором ФИО9 и новым кредитором ФИО1 было направлено уведомление об уступке прав требования по договору займа, в котором содержалось и требование об уплате задолженности по договору займа.

Однако до настоящего времени задолженность не погашена.

25 мая 2020 года деятельность юридического лица ООО «КНК» прекращена в связи с исключением сведений о данном юридическом лице из ЕГРЮЛ на основании решения ИФНС России по г. Костроме от 03 февраля 2020 года, принятого в порядке ст. 21.1 ФЗ от 08 августа 2001 года № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».

Основанием для принятия вышеуказанного решения регистрирующего органа послужило то, что по решению общего собрания участников ООО «КНК» от 22 мая 2017 года ФИО11 был освобожден от должности директора общества, директором назначен ФИО3, о чем внесены сведения в ЕГРЮЛ. Между тем 20 мая 2019 года ФИО3 уведомил учредителей о том, что с 15 июня 2019 года он увольняется с названной должности по собственному желанию, издав соответствующий приказ, уведомив ИФНС России по г. Костроме. Однако другой директор Общества учредителями назначен не был, сведения о ФИО3, как директоре ООО «КНК», из ЕГРЮЛ не исключены.

В этой связи и ссылаясь на недобросоветность действий ответчиков ФИО3, как директора, ФИО2, ФИО5, ФИО6, как учредителей ООО «КНК», истец обратился в суд с настоящим иском.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции с учетом правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного суда РФ от 21 мая 2021 года 20-П, пришел к выводу об отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

При этом суд, подробно проанализировав представленные в дело доказательства, указал на то, что по настоящему делу не доказана совокупность обстоятельств, необходимых для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам общества, ликвидированного в административном порядке, в частности, недобросовестности и (или) неразумности действий контролирующих должника лиц, повлекших невозможность выполнить им денежные обязательства в полном объеме перед кредитором.

Оснований не согласиться с указанными выводами суда не имеется.

В соответствии с п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

При этом в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (п. 2 ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

На основании ст. 21.1 Федерального закона № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» для кредиторов юридических лиц, исключенных из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа, законодателем предусмотрена возможность защитить свои права путем предъявления исковых требований к лицам, указанным в п. 1 - 3 ст. 53.1 ГК РФ (лицам, уполномоченным выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица), о возложении на них субсидиарной ответственности по долгам ликвидированного должника. Соответствующие положения закреплены и в Федеральном законе № 14-ФЗ.

Так, в соответствии с п. 3.1. ст. 3 Федерального закона № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в п. 1 - 3 ст. 53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

Таким образом, из приведенных положений следует, что одним из условий удовлетворения требований кредиторов является установление того обстоятельства, что долги общества с ограниченной ответственностью перед кредиторами возникли из-за неразумности и недобросовестности лиц, указанных в п. 1 - 3 ст. 53.1 ГК РФ.

При этом само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени), не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности указанных лиц в соответствии с положениями, закрепленными в п. 3.1 ст. 3 Федерального закона № 14-ФЗ.

Кроме того, из принципов ограниченной ответственности (п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве») следует, что подобного рода ответственность не может презюмироваться, даже в случае исключения организации из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа на основании статьи 21.1 Закона о государственной регистрации.

При разрешении такого спора истец должен доказать, что невозможность погашения долга перед ним возникла по вине ответчиков в результате их неразумных либо недобросовестных действий.

Указанное отражено и в правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 21 мая 2021 года № 20-П, где указано, что предусмотренная данной нормой субсидиарная ответственность контролирующих общество лиц является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества, восстановлении их имущественного положения. При этом долг, возникший из субсидиарной ответственности, подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота.

Таким образом, привлечение к субсидиарной ответственности руководителя или учредителя организации-должника возможно в случае неисполнения обязательств обществом при его исключении из ЕГРЮЛ как недействующего юридического лица, при условии, что данные обстоятельства возникли вследствие недобросовестных, неразумных, противоречащих интересам организации действий указанных лиц.

Учредитель/руководитель организации-должника не может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам организации только по тому основанию, что он являлся ее учредителем/руководителем и имел возможность определять ее действия.

При реализации этой ответственности не отменяется действие общих оснований гражданско-правовой ответственности - для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава гражданского правонарушения: противоправное поведение, вред, причинная связь между ними и вина правонарушителя.

Однако, как верно отмечено судом первой инстанции, совокупность данных обстоятельства в ходе рассмотрения дела установлена не была.

Так, предъявляя настоящие требования, истец ссылался на то, что ответчики вывели активы ООО «КНК» в подконтрольную им организацию – ООО «Держава», перечислив с расчетного счета общества в период с 1 января по 19 мая 2017 года на основании договора поставки нефтепродуктов от 1 марта 2013 года 11 587 000 руб. После чего деятельность ООО «КНК» фактически прекратилась, а ответчики продолжили ранее осуществляемую обществом деятельность в ООО «Русьтранс».

Кроме того, в обоснование заявленных требований и наличии недобросовестности в действиях ответчиков ссылался на их намеренное уклонение от руководством обществом и их бездействие в части не обращения в арбитражный суд с требованием о признании общества банкротом.

Между тем, как верно указано судом первой инстанции, указанные обстоятельства не свидетельствуют о недобросовестности ответчиков.

Как видно по делу, ООО «КНК» зарегистрировано и включено ИФНС России по г. Костроме в ЕГРЮЛ 02 февраля 2012 года.

При этом оно создано на основании договора об его учреждении от 25 января 2012 года, заключенного между ФИО5, ФИО6, ФИО2, ФИО10( сыном истца), и протокола их общего собрания и доли учредителей в уставном капитале были равные - по 25% у каждого.

Решением общего собрания участников ООО «КНК» от 13 февраля 2012 года директором общества был избран ФИО11

Однако из пояснений истца ФИО1 следует, что указанный бизнес был создан им в 1990 году и в дальнейшем в него введен ФИО3 Именно ФИО3 управлял им и руководил всеми предприятиями, осуществляющими в целом совместную деятельность по оптово-розничной торговле топливом, в том числе ООО «КНК», в силу того, что сам истец проживал за границей.

Указанное не опровергалось стороной ответчиков.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции обоснованно указал на то, что деятельность ООО «КНК» являлась результатом совместного предпринимательства истца ФИО1 и ФИО3

Также из пояснений истца следует, что вернувшись в марте 2017 года из-за границы, от ФИО3 он узнал о том, что все предприятия находятся на грани банкротства.

В этой связи совместная деятельность указанных лиц была прекращена в марте 2017 года, тогда и была произведена попытка раздела совместного бизнеса, которая привела к конфликту.

В сложившейся ситуации сын истца ФИО1 - ФИО10, являющийся учредителем ООО «КНК», ДД.ММ.ГГГГ года заявил о выходе из состава участников общества путем отчуждения принадлежащей ему доли.

Решением Арбитражного суда Костромской области от ДД.ММ.ГГГГ года с ООО «КНК» в пользу ФИО10 взыскана стоимость его доли в уставном капитале общества.

Но из представленных в дело доказательств следует, что договоренность о разделе совместного бизнеса не была доведена до конца.

Вновь назначенному директору ФИО3 бухгалтерские документы и имущество организации передано не было, ключ электронной подписи ООО «КНК» был передан ФИО3 лишь ДД.ММ.ГГГГ года, бухгалтерская отчетность за 2016 год сдана ФИО10, а за 2017-2018 года она в налоговые органы в установленные сроки вовсе не сдавалась.

В связи с этим ФИО3 неоднократно, начиная с октября 2017 года, обращался в правоохранительные органы с заявлениями о неправомерных действиях истца и прежнего директора организации ФИО11

Учредители ООО «КНК», возражавшие против действий прежнего директора общества ФИО11 по расходованию денежных средств организации, также предпринимали действия, направленные на восстановление деятельности ООО «КНК», получение документов, в частности, ДД.ММ.ГГГГ года в адрес ФИО11 было направлено требование о передаче документации общества.

ДД.ММ.ГГГГ учредитель ООО «КНК» ФИО5 обратился к ФИО11 с требованием о выдаче документов по передаче имущества предприятия ФИО10 в счет оплаты его доли при выходе из ООО, а также бухгалтерской и налоговой отчетности за период его руководства в ООО.

В марте 2018 года учредители ООО «КНК» неоднократно обжаловали в судебном порядке бездействие должностных лиц по материалу проверки № по их заявлению о хищении имущества общества бывшим директором ФИО11

В свою очередь, ДД.ММ.ГГГГ года ФИО12, ФИО11, считая действия учредителей ООО «КНК» неправомерными, также обратились в Следственный комитет.

В связи с возникшей конфликтной ситуацией, а также с учетом пояснений ФИО3, бухгалтерские балансы ООО «КНК» за 2017-2018 года были сданы ФИО3 в налоговый орган только ДД.ММ.ГГГГ года в отсутствие у Общества первичной документации о финансовом положении Общества.

При таких обстоятельствах оснований считать, что деятельность общества фактически была прекращена в связи с бездействием ответчиков и их недобросовестностью, не имеется.

Указанные выводы сделаны и при рассмотрении аналогичных исков И.В.А. и ФИО10, в рамках которым им также отказано в привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности, где участвовали те же лица. Решения по данным искам вступили в законную силу.

Кроме того, из материалов дела следует, что и после марта 2017 года общество осуществляло деятельность.

Так, согласно выписке по расчетному счету ООО «КНК», открытому в ООО «Костромаселькомбанк», движение денежных средств по счету имело место до ДД.ММ.ГГГГ года.

До указанной даты ООО «КНК» осуществлялись текущие операции по перечислению денежных средств в рамках предпринимательской деятельности сторон.

В частности, с марта по май 2017 года перечислено ООО «Держава» по договору поставки нефтепродуктов 6 735 000 руб., с марта по июль 2017 года ИП Щ.Р.А. по договору займа – 400 000 руб., 04 апреля 2017 года ИП Д.А.А. – 90 000 руб., 06 июня 2017 года – 50 000 руб. по договору процентного займа от 10 января 2016 года, 27 июля 2017 года ИП К.О.В. по договору процентного займа 40 000 руб., 23 января 2018 года ООО «РусьТранс» - 50 000 руб.

Из ответа УФНС России по Костромской области от 22 января 2021 года следует, что задолженность по налогам и страховым взносам у ООО «КНК» отсутствует.

С учетом вышеизложенного, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований полагать, что действия (бездействие) ответчиков с весны 2017 года фактически привели к банкротству ООО «КНК», а наличие у общества непогашенной задолженности перед истцом само по себе не может являться бесспорным доказательством вины ответчиков.

При этом, приходя к такому выводу, суд обоснованно сослался на то, что объективных доказательств тому, что ООО «КНК» отвечало признакам банкротства в деле не имеется, процедур банкротства к юридическому лицу не применялось и истцом, как кредитором, не инициировалось.

Доводы жалобы истца указанных выше выводов не опровергают, основаны на иной оценке установленных по делу обстоятельств, оснований согласиться с которой не имеется, а потому не могут повлечь отмену решения.

Ссылки истца в жалобе на то, что на протяжении 2017-2020 годов ответчиками не предпринимались меры по взысканию в пользу ООО «КНК» дебиторской задолженности в размере 5 651 000 руб., указанной в бухгалтерской отчетности, а также 11 587 000 руб., которые были необоснованно перечислены в подконтрольное ответчикам юридическое лицо - ООО «Держава», не могут являться основанием для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, поскольку эти обстоятельства сами по себе не свидетельствуют об их недобросовестности.

Более того, наличие дебиторской задолженности у ООО «КТК» дает истцу возможность защиты нарушенного права в рамках процедуры распределения обнаруженного имущества должника, предусмотренной положениями п.5.2 ст. 64 ГК РФ.

Так, указанным пунктом предусмотрено, что в случае обнаружения имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из единого государственного реестра юридических лиц, в том числе в результате признания такого юридического лица несостоятельным (банкротом), заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган вправе обратиться в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества среди лиц, имеющих на это право. К указанному имуществу относятся также требования ликвидированного юридического лица к третьим лицам, в том числе возникшие из-за нарушения очередности удовлетворения требований кредиторов, вследствие которого заинтересованное лицо не получило исполнение в полном объеме. В этом случае суд назначает арбитражного управляющего, на которого возлагается обязанность распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица.

Заявление о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица может быть подано в течение пяти лет с момента внесения в единый государственный реестр юридических лиц сведений о прекращении юридического лица. Процедура распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица может быть назначена при наличии средств, достаточных для осуществления данной процедуры, и возможности распределения обнаруженного имущества среди заинтересованных лиц.

Иные доводы жалобы истца, касающиеся представленного в дело постановления судебного пристава-исполнителя от ДД.ММ.ГГГГ года, в соответствии с которым исполнительное производство в отношении ООО «КНК» окончено на основании п. 3 ч. 1 ст. 46 ФЗ «Об исполнительном производстве», и в котором указано на отсутствие у общества имущества и денежных средств, а также не назначения директора общества после увольнения ФИО3, дальнейшего осуществления деятельности ответчиками путем создания ООО «Русьтранс», непринятие мер к обжалование действий налогового органа по исключению общества из ЕГРЮЛ, а также по обращению в суд с иском о признании общества банкротом являлись предметом проверки суда первой инстанции. Им дана верная правовая оценка, оснований не согласиться с которой не имеется, а потому эти доводы не могут повлечь отмену решения суда.

При таких обстоятельствах апелляционная жалоба истца удовлетворению не подлежит.

Не подлежит удовлетворению и жалоба ФИО13

Как видно по делу, они, соглашаясь с выводами суда от отказе в иске, считают, что из мотивировочной части решения суда подлежат исключению выводы суда в части установления факта наличия неисполненного обязательства ООО «КНК» перед ФИО1

При этом ссылаются на определение Арбитражного суда Костромской области от ДД.ММ.ГГГГ года, которым было прекращено производство по делу по иску ФИО1 к ООО «КНК» о взыскании задолженности по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ года в связи с ликвидацией ООО «КНК».

Однако эти доводы являются не состоятельными.

Так, из материалов дела следует, что действительно данное обращение имело место, и Арбитражным судом Костромской области ДД.ММ.ГГГГ года было постановлено вышеуказанное определение.

Между тем указанным определением суда исковые требования ИП ФИО1 к ООО «КНК» о взыскании задолженности по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ года по существу разрешены не были, и производство по делу было прекращено в связи с ликвидацией организации.

При таких обстоятельствах вопреки доводам жалобы не имеется оснований считать, что суд при рассмотрении настоящего дела осуществил пересмотр вступившего в законную силу судебного решения.

Довод жалобы ответчиков о том, что оспариваемое решение суда затрагивает права и обязанности ООО «КНК», которое не было привлечено к участию в деле, в связи с чем решение суда подлежит безусловной отмене, также не состоятелен, поскольку как было указано выше, в настоящее время деятельность юридического лица ООО «КНК» прекращена, оно ликвидировано в установленном законом порядке, а значит утратило свою право и дееспособность как субъект гражданского права.

Кроме того, спецификой рассматриваемого спора является вопрос о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности руководителя или учредителя организации-должника в случае банкротства организации или исключении из ЕГРЮЛ как недействующего юридического лица. То есть при рассмотрении аналогичных споров привлечению в качестве ответчиков подлежат именно руководители и учредители организации, а не само юридическое лицо.

Довод жалобы ФИО13 о том, что обязательства по рассматриваемому договору займа прекратились в связи с совпадением должника и кредитора в одном лице, был заявлен при рассмотрении дела в суде первой инстанции и оценен судом при вынесении обжалуемого решения. Основания для дачи иной оценки указанному доводу у судебной коллегии не имеется.

Довод жалобы о порочности приходного кассового ордера, из которого следовал факт передачи ФИО9 денежных средств обществу по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ года, и как следствие недоказанности факта наличия неисполненного обязательства ООО «КНК» перед истцом, на правильность сделанных судом выводов не влияет, поскольку факт наличия заемных отношений подтвержден решением Ленинского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ года, где участвовали те же стороны, а потому в силу положений ст. 61 ГПК РФ указанные обстоятельства не подлежат доказыванию вновь.

В целом доводы жалоб повторяют доводы, приведенные сторонами в суде первой инстанции, являлись предметом рассмотрения, получили надлежащую правовую оценку.

И поскольку доводы жалобы сводятся исключительно к иной оценке исследованных судом доказательств по делу, оснований для которой судебная коллегия не усматривает, то решение суда отмене не подлежит.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Решение Свердловского районного суда г.Костромы от 22 декабря 2021 года оставить без изменения, апелляционные жалобы ФИО1, представителя ответчиков ФИО14- ФИО4 – без удовлетворения.

На апелляционное определение может быть подана кассационная жалоба во Второй кассационный суд общей юрисдикции через суд первой инстанции в течение трех месяцев со дня вынесения апелляционного определения.

Председательствующий:

Судьи:

Апелляционное определение изготовлено в окончательном виде 23 июня 2022 года.