Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к администрации МО г. Новороссийск, ФИО2, ФИО3 о признании права собственности на жилое строение с пристройкой, помещением под АГВ и на часть земельного участка

по встречному иску ФИО2, ФИО3 к ФИО1, ФИО4, ФИО5 о признании не приобретшими право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учета, истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении

по апелляционной жалобе ФИО1, ФИО4, ФИО5 на решение Приморского городского суда г.Новороссийска Краснодарского края от 04 марта 2022 года.

Заслушав доклад судьи, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратилась в суд с исковыми требованиями к ФИО6, ФИО7, администрации МО г. Новороссийск о признании за ней права собственности на строение - летнюю кухню литер «Г1» площадью 33 кв.м., пристройку к летней кухне литер «ГЗ» площадью 39,3 кв.м., помещение под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м, и земельный участок под этими строениями, необходимый для их использования, по адресу: . Исковые требования мотивированы тем, что отцу ее мужа ФИО8 на праве собственности принадлежало домовладение, состоящее в целом из жилого дома площадью 92,3 кв.м, летней кухни, гаража, расположенного по адресу: . Муж истицы 1 проживал в вышеуказанном доме с детства. Решением Исполнительного комитета Цемдолинского сельского совета народных депутатов от 15.07.1988 г. № 71.1 отцу ее мужа ФИО8 было выдано разрешение на достройку летней кухни, возведение пристройки к летней кухне. В дальнейшем, после получения разрешения на строительство ее муж своими силами и на свои денежные средства построил пристройку к летней кухне литер ГЗ, а также помещение под АГВ литер Г4 для дальнейшего проживания со своей семьей. После завершения строительства с 1989 года она и ее муж ФИО9 всей семьей переселились в помещение летней кухни с пристройкой. 26.10.1992 г. ФИО8 подарил домовладение брату ее мужа, 6. В состав домовладения не вошли помещении литер ГЗ площадью 39,3 кв.м, (пристройка к летней кухне) и помещение литер Г1 площадью 7,4 кв.м, (помещение под АГВ). После отчуждения ФИО10 на основании договора дарения от 26.10.1992 г. жилого дома литер «А» площадью 92,3 кв.м по адресу: , она вместе со своей семьей остались проживать в помещении летней кухни с пристройкой по указанному адресу. ФИО10 умер в 2004 году. После его смерти в наследство вступили его дети 2 на 2/3 доли и ФИО7 на 1/3 доли домовладения и земельного участка. 05.04.2003 г. муж истицы ФИО9 умер. Спорный объект недвижимости - помещение литер «Г1» летняя кухня площадью 33 кв.м., пристройка к летней кухне литер «ГЗ» площадью 39,3 кв.м., помещение под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м, не имеют юридического собственника. С 1989 года по настоящее время она непрерывно проживает в помещении летней кухни площадью 33 кв.м, с пристройкой площадью 39,3 кв.м., фактически являющимися отдельным жилым строением, зарегистрирована по адресу: , с 27.01.1983 г. на другое место жительства никогда не переезжала. За время проживания провела текущий и капитальный ремонт помещений, обрабатывает земельный участок, необходимый для обслуживания помещения. Проживая в указанных строениях более 30 лет, она добросовестно, непрерывно и открыто владеет и пользуется помещением, считая его своей собственностью, обустраивает, регулярно оплачивает счета за электроэнергию и газоснабжение. В период проживания в спорном помещении с требованиями об освобождении занимаемых ею помещений никто не обращался. Учитывая, что помещение летней кухни с пристройкой и помещение для АГВ были построены ее мужем и ее семья после строительства указанных объектов с 1989 года постоянно проживает в данных помещениях, полагает, что данные строения являются ее собственным имуществом. Спорное помещение представляет собой отдельное строение: летнюю кухню литер «Г1» площадью 33 кв.м., пристройку к летней кухне литер «ГЗ» площадью 39,3 кв.м., помещение под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м., расположенное по адресу: . Указанное обособление помещение имеет отдельный выход на улицу, отвечает всем признакам жилого помещения. В связи с отсутствием документов, устанавливающих право собственности на помещение, не смотря на открытое и непрерывное владение, как своим собственным имуществом, она не может в полной мере осуществлять свои права по владению, пользованию и распоряжению помещением, в котором проживает с 1989 года. Просит признать за ней право собственности на указанное помещение.

В ходе судебного разбирательства истец первоначальные исковые требования изменила на основании результатов проведенной по делу судебно-технической экспертизы. Просила признать за ней право собственности на жилое строение общей площадью 59,0 кв.м., жилой площадью 37,9 кв.м., состоящее из литер «Г1», литер «ГЗ», литер «Г4», расположенное по адресу: , и на земельной участок площадью 202 кв.м, по этому же адресу в соответствии с координатами, указанными в заключении эксперта. Земельный участок площадью 22 кв.м, просила оставить в общем пользовании с ответчиками в соответствии с координатами, указанными в заключении эксперта.

07.02.2020 г., то есть в ходе судебного разбирательства, ответчик ФИО6 умер, его наследником и правопреемником является мать ФИО2, которая приняла наследство после смерти сына, что подтверждается свидетельством о праве на наследство по закону от 10.08.2020 г.

Определением суда от 22.10.2020 г. произведена замена стороны, ответчиком по делу выступила ФИО2, она же заменила сына во встречном иске, выступив его правопреемником в качестве истца.

Ответчики ФИО2, Шишкина (ранее ФИО12, ФИО13) Ю.Г. обратились в суд с встречным иском к ФИО1, ФИО5 и ФИО4 о признании не приобретшими право пользования, снятии с регистрационного учета, истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении. Встречные исковые требования мотивированы тем, что ФИО1 длительное время проживает в помещении летней кухни. Членом семьи ответчиков не является, в сам жилой дом не вселялась, права пользования жилым домом не приобрела, но вместе с сыновьями зарегистрирована в нем. Просят признать ФИО1, ФИО5, ФИО4 не приобретшими право пользования жилым домом площадью 92,3 кв.м., летней кухни, гаража, расположенных по адресу: ; снять ФИО1, ФИО5, ФИО4 с регистрационного учета по указанному адресу; истребовать нежилое помещение - летнюю кухню литер «Г1», «ГЗ» площадью 45,5 кв.м., находящуюся по адресу: , из чужого незаконного владения ФИО1, ФИО5, ФИО4; выселить ФИО1, ФИО5, ФИО4 из летней кухни площадью 33 кв.м, литер Г1, пристройки к летней кухне литер ГЗ площадью 39,3. кв.м., помещения под АГВ литер Г4 площадью 7,4 кв.м, по этому же адресу в течение 10 дней со дня вступления решения суда в законную силу.

Решением Приморского городского суда г.Новороссийска Краснодарского края от 04 марта 2022 года в удовлетворении исковых требований ФИО1 к администрации МО , ФИО2, ФИО3 о признании права собственности на летнюю кухню с пристройкой, помещением под АГВ и на часть земельного. участка, необходимую для их использования - отказано.

Встречные исковые требования ФИО2, ФИО3 к ФИО1, ФИО4, ФИО5 о признании утратившими право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учета, истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении - удовлетворены частично.

Суд признал ФИО1, ФИО4, ФИО5 не приобретшими право пользования жилым домом с кадастровым номером 23:47:0108011:100, летней кухней литер «Г1» площадью 33,2 кв.м., пристройкой к летней кухне литер «ГЗ» площадью 39,3 кв.м., помещением под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м, по адресу: .

Выселил ФИО1, ФИО4, ФИО5 из летней кухни литер «Г1» площадью 33,2 кв.м., пристройки к летней кухне литер «ГЗ» площадью 29,3 кв.м., помещения под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м, по адресу: , обязав их освободить указанные помещения в течение 10 дней с момента вступления решения суда в законную силу.

Снял ФИО1, ФИО4, ФИО5 с регистрационного учета по адресу: .

В удовлетворении встречных исковых требований в остальной части - отказано.

В апелляционной жалобе ФИО1, ФИО4, ФИО5 просят решение суда отменить, как незаконное и необоснованное, вынесенное с нарушением норм материального и процессуального права. Просит обжалуемое решение суда отменить и принять по настоящему гражданскому делу новое решение об удовлетворении первоначальных исковых требований в полном объеме и отказе в удовлетворении встречных исковых требований.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ФИО5, а также представитель ФИО1, ФИО5, ФИО4 по ордеру ФИО14 на доводах жалобы настаивали. Просили решение суда отменить.

ФИО2, ФИО3, а так же их представитель по доверенностям ФИО15 в судебном заседании просили решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, о времени и месте разбирательства извещены надлежащим образом посредством направления судебных извещений, что подтверждается материалами дела. Данное извещение судебная коллегия считает заблаговременным. О причинах своей неявки не сообщили, ходатайств не заявляли, в связи с чем, судебная коллегия считает возможным рассмотреть апелляционную жалобу в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в жалобе, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно ч. 1 ст. 195 ГПК РФ, решение суда должно быть законным и обоснованным.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 19 декабря 2003 года N 23 «О судебном решении», решение является законным в том случае, когда оно вынесено при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 4 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Решение суда названным требованиям закона не отвечает.

Как установлено судом и следует из материалов дела, ФИО8 на праве собственности принадлежало домовладение, состоящее в целом из жилого дома площадью 92,3 кв.м., летней кухни, гаража, расположенных по адресу: Краснодарский край, .

Решением Исполнительного комитета Цемдолинского сельского совета народных депутатов от 15.07.1998 года № 71.1 ФИО8 было выдано разрешение на достройку летней кухни, возведение пристройки к летней кухне по адресу: Краснодарский край, .

В соответствии с указанным разрешением была возведена пристройка к летней кухне литер ГЗ, а также помещение под АГВ литер Г4.

После завершения строительства с 1985 года ФИО9 вместе со своей семьей стал проживать в помещении летней кухни с пристройкой и помещением под АГВ.

26.10.1992 г. ФИО8 подарил домовладение своему сыну ФИО10, что подтверждается договором дарения, из которого следует, что в состав домовладения вошли жилой дом, летняя кухня, гараж. Помещения литер Г3 площадью 39,3 кв.м, (пристройка к летней кухне), литер Г1 площадью 7,4 кв.м, (помещение под АГВ) в договоре дарения указаны не были.

Из материалов наследственного дела следует, что ФИО10 умер в 2004 г. После его смерти в наследство вступили его дети ФИО6 на 2/3 доли (из них 1/3 доли приобретены в порядке наследования и 1/3 доли выкуплена у другого наследника - ФИО16) и Шишкина (ранее ФИО12, ФИО13) Ю.Г. на 1/3 доли в праве на домовладение и земельный участок.

05.04.2003 г. умер супруг ФИО1 - ФИО9, после смерти которого ФИО1 и ее сыновья ФИО4 и ФИО5 остались проживать и проживают в настоящее время в указанной летней кухне с пристройками.

Зарегистрированы по месту жительства ФИО1 и ее сыновья ФИО4 и ФИО5 также по адресу: Краснодарский край, .

В обоснование исковых требований истец по первоначальному иску указывает, что с 1989 года по настоящее время она непрерывно проживает в помещении летней кухни площадью 33 кв.м, с пристройкой площадью 39,3 кв.м., фактически являющимися отдельным жилым строением, зарегистрирована по адресу: , с 27.01.1983 г. на другое место жительства никогда не переезжала. За время проживания провела текущий и капитальный ремонт помещений, обрабатывает земельный участок, необходимый для обслуживания помещения. Проживая в указанных строениях более 30 лет, она добросовестно, непрерывно и открыто владеет и пользуется помещением, считая его своей собственностью, обустраивает, регулярно оплачивает счета за электроэнергию и газоснабжение, в связи с чем просит признать за не право собственности на указанное помещение в порядке приобретательской давности.

Разрешая настоящий спор и отказывая в удовлетворении первоначальных исковых требований суд первой инстанции, исходил из того, что летняя кухня является по своему назначению вспомогательным строением, следующим судьбе главной вещи - жилого дома и земельного участка. Также суд первой инстанции не смотря на не включение занимаемого истцами помещения в договор дарения от 26.10.1992 г., право собственности на эти помещения перешли к одаряемому как принадлежность к основной вещи.

Так судом установлено, что ФИО8, на праве собственности принадлежало домовладение, состоящее в целом из жилого дома площадью 92,3 кв. м, летней кухни, гаража, расположенного по адресу: .

Решением Исполнительного комитета Цемдолинского сельского совета народных депутатов от 15.07.1988 г. № 71.1 деду истца, Куклину П..Н., было выдано разрешение на достройку летней кухни, возведение пристройки к летней кухне по адресу: .

В дальнейшем, после получения разрешения на строительство ФИО8 построил пристройку к летней кухне литер ГЗ, а также помещение под АГВ литер Г4 для дальнейшего проживания со своей семьей. После завершения строительства с 1989 года мой муж, ФИО9, вместе с семьей стал проживать отдельно, тогда как ФИО1, ФИО4, ФИО5 стали проживать в спорной летней кухне с пристройкой.

26.10.1992 г. ФИО8 подарил домовладение 6. В состав домовладения не вошли помещения литер ГЗ площадью 39,3 кв. м (пристройка к летней кухне), литер Г1 площадью 7,4 кв. м (помещение под АГВ), построенные моим отцом. После отчуждения ФИО10 на основании договора дарения от 26.10.1992 г. жилого дома литер «А» площадью 92,3 кв. м по адресу: , ФИО1 вместе со своей семьей остались проживать в помещении летней кухни с пристройкой по указанному адресу.

6 умер в 2004 году. После его смерти в наследство вступили его дети, 2 на 2/3 доли и ФИО7 на 1/3 долю домовладения и земельного участка.

1, умер.

Спорный объект недвижимости- помещение литер «Г1» летняя кухня площадью 33 кв. м, пристройка к летней кухне литер «ГЗ» площадью 39,3 кв. м, помещение под АГВ площадью 7,4 кв. м литер «Г1» не имеет юридического собственника.

С 1989 года по настоящее время истец непрерывно проживала в помещении летней кухни площадью 33 кв.м с пристройкой площадью 39,3 кв. м, фактически являющимися отдельным жилым строением, зарегистрирована по адресу: , с 27 января 1983 года, на другое место жительства никогда не переезжала, что подтверждается материалами дела, в частности регистрацией истцов по месту проживания.

Суд первой инстанции исходил из положений ст. 135 ГК РФ, согласно которой вещь, предназначенная для обслуживания другой главной вещи и связанная с ней общим назначением (принадлежность), следует судьбе главной вещи, если договором не предусмотрено иное.

Так, судом первой инстанции не было учтено, что договором дарения от 26.10.1992 года было предусмотрено не включение летней кухни площадью 33 кв. м литер «Г1», пристройки к летней кухне площадью 39,3 кв.м литер «ГЗ», помещения под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м., что как раз и отражало совместную волю как дарителя, так и одаряемого о том, что в состав подаренного имущества указанные постройки не входят.

Таким образом, материалами дела достоверно подтверждается, что истец, проживая в указанных строениях более 30 лет, добросовестно, непрерывно и открыто владела, и пользовалась помещением, считая его своей собственностью, оплачивала счета за электроэнергию и газоснабжение.

Также судом установлено, что спорное помещение, представляет собой отдельное строение: летнюю кухню площадью 33 кв.м литер «Г1», пристройку к летней кухне площадью 39,3 кв.м литер «Г3», помещение под АГВ литер «Г1» площадью 7,4 кв.м, расположенное по адресу: . Указанное обособление помещение имеет отдельный выход на улицу, отвечает всем признакам жилого помещения.

По настоящему делу была назначена и проведена судебная экспертиза, согласно заключению ООО «НМЦЭ», летняя кухня площадью застройки 33,2 м2 лит. «Г1», пристройка к летней кухне площадью застройки 39,4 м2 лит. «Г3», помещение под АГВ лит. «Г4» площадью застройки 7,4 м2, расположенные по адресу: , как единый объект, строительным нормам ли правилам, предъявляемым к жилым домам, соответствуют.

Летняя кухня лит. «Г1» наружными размерами по обводу ограждающих конструкций 3,65м х 9,1м, площадью застройки 33,2м2 и пристройка к летней кухне лит. "ГЗ" наружными размерами по обводу ограждающих конструкций 4,30м х 9,15м, площадью застройки 39,4м2 указанному решению соответствует.

Таким образом, помещение летней кухни, хотя и имеет название вспомогательной постройки, является по своим технически характеристикам и характеру использования вторым жилым домом. Действующее на момент постройки летней кухни законодательство не запрещало иметь на одном участке два строения, обладающего признаками жилых домов.

Так, в соответствии с п. 1.4 приказа ЦСУ СССР от 15 июля 1985 г. N 380 "Об утверждении типовых форм учетной документации и инструкций о порядке регистрации и технической инвентаризации жилищного фонда" (действовал до 24.06.2020 г.) если на земельном участке стоят два или более жилых домов, принадлежащих гражданам на праве личной собственности, такие дома с прилежащими к ним надворными строениями при достаточной площади земельного участка возможно выделить из состава домовладений как самостоятельные, с закреплением за каждым из них отдельного земельного участка под отдельным номером по улице, переулку, площади.

Таким образом, летняя кухня с пристройкой, которая таковой являлась только по своему названию, а по сути являлась отдельным жилым домом, могла быть переоформлена в жилой дом, но предыдущие собственники этого не сделали, что не может ущемлять моих прав и лишать меня собственности и места единственного проживания. Никто из предыдущих собственников не возражал против использование летней кухни с пристройкой в качестве жилого дома. Более того, отсутствие летней кухни в договоре дарения, как раз и выражало намерение сторон на дарение домовладения без летней кухни, которая на момент дарения таковой по факту не являлась и, поэтому, и не была включена в договор дарения. Однако суд кассационной инстанции данные фактические обстоятельства не учел и сделал неверный вывод о том, что летняя кухня является вспомогательных строением, относящемся к жилому дому, хотя никогда летняя кухня вспомогательным помещением как летняя кухня не использовалась.

Однако все эти обстоятельства судом первой инстанции не были учтены, суд неправомерно указал, что выводы судебной экспертизы не имеют правового значения для данного дела, с чем нельзя согласиться, так как именно согласно этому заключению установлено, что занимаемое ФИО1 строение является отдельным жилым помещением. Также нельзя согласиться с выводами суда о моем недобросовестном владении, так как я и мой муж, знали об отсутствии возникновения у нас права собственности. Однако такой подход к определению добросовестности не соотносится с правовыми позициями, сложившимися в правоприменительной практике, так как осведомленность давностного владельца о наличии титульного собственника сама по себе не означает недобросовестности давностного владения. Других обоснований, почему суд первой инстанции посчитал мое владение недобросовестным, решение суда не содержит.

В силу части 1 статьи 17 Конституции РФ в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

В Российской Федерации каждому гарантируется право на жилище, в качестве одного из необходимых условий обеспечения права на достойный жизненный уровень (часть 1 статьи 40 Конституции Российской Федерации).

В соответствии со статьей 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Исходя из данной конституционной нормы часть 1 статьи 11 Жилищного кодекса Российской Федерации устанавливает приоритет судебной защиты нарушенных жилищных прав, то есть прав, вытекающих из отношений, регулируемых жилищным законодательством.

В пункте 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" указывается о том, что при разрешении споров, связанных с защитой жилищных прав, судам необходимо иметь в виду, что принцип неприкосновенности жилища и недопустимости произвольного лишения жилища является одним из основных принципов не только конституционного, но и жилищного законодательства (статья 25 Конституции Российской Федерации, статьи 1, 3 Жилищного кодекса Российской Федерации).

Принцип недопустимости произвольного лишения жилища предполагает, что никто не может быть выселен из жилого помещения или ограничен в праве пользования им иначе как по основаниям и в порядке, которые предусмотрены Жилищным кодексом Российской Федерации, другими

федеральными законами (часть 4 статьи 3 Жилищного кодекса Российской Федерации).

При этом судам следует учитывать, что положения части 4 статьи 3 Жилищного кодекса РФ о недопустимости произвольного лишения жилища, под которым понимается лишение жилища во внесудебном порядке и по основаниям, не предусмотренным законом, действуют в отношении любых лиц, вселившихся в жилое помещение.

Кроме того, в соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 26 ноября 2020 г. N 48-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина ФИО17" Согласно пункту 1 статьи 234 ГК Российской Федерации лицо - гражданин или юридическое лицо, - не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом, если иные срок и условия приобретения не предусмотрены настоящей статьей, в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество (приобретательная давность); право собственности на недвижимое и иное имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации (п.1).

Согласно Конституции Российской Федерации право частной собственности охраняется законом (статья 35, часть 1); граждане и их объединения вправе иметь в частной собственности землю (статья 36, часть 1). Право собственности и иные имущественные права гарантируются посредством закрепленного статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации права на судебную защиту, которая в силу ее статей 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) должна быть полной и эффективной, отвечать критериям пропорциональности и соразмерности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота. В приведенных конституционных положениях выражен один из основополагающих аспектов верховенства права - общепризнанный принцип неприкосновенности собственности, выступающий гарантией права собственности во всех его составляющих, таких как владение, пользование и распоряжение своим имуществом (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 апреля 2019 года № 18-П).

Неприкосновенность собственности является необходимой гарантией беспрепятственного использования каждым своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, реализации иных прав и свобод человека и гражданина и надлежащего исполнения соответствующих обязанностей ("собственность обязывает") на основе принципов юридического равенства и справедливости и вытекающего из них критерия добросовестности участников правоотношений, в том числе в сфере гражданского оборота.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда (статья 35, часть 3). При этом раскрывая конституционно-правовой смысл понятия "имущество", использованного в данной статье, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что им охватываются не только право собственности, но и иные вещные права (постановления от 16 мая 2000 года N 8-П и от 3 июля 2001 года N 10-П); следовательно, названной конституционной нормой гарантируется защита не только права собственности, но и таких имущественных прав, в частности, как право постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком (Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П).

Таким образом, положения статьи 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации, адресованные прежде всего собственникам, во всяком случае не могут толковаться как отрицающие конституционные гарантии других имущественных прав граждан и умаляющие в какой-либо мере их возможности такой защиты. На этом основано и действующее гражданско- правовое регулирование: согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации, в частности, право пожизненного наследуемого владения, которое в рамках прежнего законодательства выступало функциональным аналогом отсутствовавшего права частной собственности на землю и в отношении которого действует конституционный механизм защиты от произвольного умаления или ограничения, что предполагает предоставление государственных гарантий лицам, имеющим на законных основаниях не подлежащие изъятию в соответствии с федеральным законом земельные участки (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2001 года N 16-П), подлежит защите по правилам о защите права собственности (статьи 216, 279, 304 и 305).

Под действие указанных конституционных гарантий подпадают и имущественные интересы давностного владельца, поскольку только наличие подобных гарантий может обеспечить выполнение конституционно значимой цели института приобретательной давности, которой является возвращение имущества в гражданский оборот, включая его надлежащее содержание, безопасное состояние, уплату налогов и т.п. (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 20 марта 2018 года №5-КГ18-3). При этом Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что поддержание правовой определенности и стабильности, предсказуемости и надежности гражданского оборота, эффективной судебной защиты прав и законных интересов его участников является конституционной гарантией (постановления от 21 апреля 2003 года N 6-П, от 16 ноября 2018 года № 43- П и др.).

Исходя из фундаментальных принципов юридического равенства и справедливости, верховенства и высшей юридической силы Конституции Российской Федерации в российской правовой системе (статьи 15 и 19 Конституции Российской Федерации) и вытекающего из них критерия правовой определенности, законоположения, регулирующие отношения собственности и, в частности, имущественные отношения по поводу возникновения права собственности в силу приобретательной давности, должны отвечать требованиям ясности, точности и непротиворечивости, а механизм их действия должен быть предсказуем и понятен субъектам правоотношений, поскольку конституционная законность, равенство всех перед законом и судом и равноправие могут быть обеспечены лишь при условии единообразного понимания и применения правовой нормы всеми правоприменителями.

В соответствии со статьей 75.1 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации создаются условия для устойчивого экономического роста страны и повышения благосостояния граждан, для взаимного доверия государства и общества. Правовая определенность закона является одним из необходимых условий стабильности и предсказуемости в сфере гражданского оборота, надлежащего уровня взаимного доверия между его участниками. Вместе с тем требование определенности правового регулирования, обязывающее законодателя формулировать правовые предписания с достаточной степенью точности, позволяющей гражданину (объединению граждан) сообразовывать с ними свое поведение, не исключает использования оценочных или общепринятых понятий, значение которых должно быть доступно для восприятия и уяснения субъектами соответствующих правоотношений либо непосредственно из содержания конкретного нормативного положения или из системы взаимосвязанных положений, рассчитанных на применение к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций, либо посредством выявления более сложной взаимосвязи правовых предписаний, в частности с помощью даваемых судами разъяснений. Судебная же власть, действующая на основе принципов самостоятельности, справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия (статьи 10, 118 и 120 Конституции Российской Федерации), по своей природе предназначена для решения споров на основе законоположений, в которых законодатель использует в рамках конституционных предписаний оценочные понятия (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 апреля 2008 года N 7- П, от 5 марта 2013 года N 5-П, от 31 марта 2015 года N 6-П, от 4 июня 2015 года N 13-Пи др.; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 года N 484-О-П). (п.2).

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" указано, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности (абзац третий пункта 15).

Принцип добросовестности означает, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (пункт 3 статьи 1 ГК Российской Федерации). Этот принцип относится к основным началам гражданского законодательства, а положения Гражданского кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права, подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с его основными началами, закрепленными в статье 1 названного Кодекса (пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

В частности, в соответствии со статьей 302 ГК Российской Федерации добросовестным является приобретатель, который приобрел имущество у лица, не имевшего права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать. В отличие от названной статьи Гражданского кодекса Российской Федерации в статье 234 данного Кодекса не раскрываются критерии добросовестности применительно к приобретению права собственности по давности владения

Различие двух правовых институтов, предполагающих учет критерия добросовестности, - приобретения права собственности по давности владения и защиты добросовестного приобретателя от предъявленного к нему виндикационного иска - обусловлено прежде всего различными функциями виндикационного иска, служащего для защиты права собственности (иного вещного права), и института приобретательной давности, который направлен на защиту не только частных интересов собственника и владельца имущества, но и публично-правовых интересов, как то: достижение правовой определенности, возвращение имущества в гражданский оборот, реализация фискальных целей. В области вещных прав, в том числе в части института приобретательной давности, правопорядок особенно нуждается в правовой определенности и стабильности, что имеет особую важность как для частноправовых, так и для публичных целей.

Статья 302 ГК Российской Федерации направлена на разрешение спора собственника и добросовестного приобретателя и при определенных обстоятельствах разрешает этот спор в пользу последнего, который в силу добросовестности приобретения в таком случае становится собственником спорной вещи. В случае же с приобретательной давностью добросовестность владельца выступает лишь в качестве одного из условий, необходимых прежде всего для возвращения вещи в гражданский оборот, преодоления неопределенности ее принадлежности в силу владения вещью на протяжении длительного срока (определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 28 июля 2015 года N41-KT15- 16, от 20 марта 2018 года № 5-КГ18-3, от 15 мая 2018 года № 117-КГ18-25 и от 17 сентября 2019 года N 78-КГ 19-29). Для приобретательной давности правообразующее значение имеет прежде всего не отдельное событие, состоявшееся однажды (как завладение вещью), а добросовестное длительное открытое владение, когда владелец вещи ведет себя как собственник, при отсутствии возражений со стороны других лиц. В этом случае утративший владение вещью собственник, в отличие от виндикационных споров, как правило, не занимает активную позицию в споре о праве на вещь. При таких условиях определение добросовестности приобретателя в сделке, влекущей мгновенное приобретение права собственности, и добросовестности давностного владельца, влекущей возникновение права собственности лишь по истечении значительного давностного срока, должно предполагаться различным.

Разъяснение содержания понятия добросовестности в контексте статьи 234 ГК Российской Федерации дано в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", согласно которому судам рекомендовано при разрешении споров, связанных с возникновением права собственности в силу приобретательной давности, учитывать, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания у него права собственности. С учетом пункта 18 того же постановления, посвященного пункту 4 статьи 234 ГК Российской Федерации в прежней редакции, приведенное понимание добросовестности не препятствовало при определенных обстоятельствах приобретению по давности владения имущества и тем лицом, которое могло знать об отсутствии у него оснований приобретения права собственности по сделке. Таким образом, изложенный в пункте 15 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации критерий добросовестности отражает сложность добросовестности как оценочного понятия, допускающего ее различные проявления применительно к различным категориям дел.

Различие критериев добросовестности применительно к правовым ситуациям приобретения имущества добросовестным приобретателем (статья 302 ГК Российской Федерации) и давностного владения (статья 234 ГК Российской Федерации) обусловлено их разными целями, что требует от судов изучения фактических обстоятельств каждого конкретного дела, а это в свою очередь требует дифференцированного подхода при определении критериев добросовестности.

Так, практика Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не исключает приобретения права собственности в силу приобретательной давности и в тех случаях, когда давностный владелец должен был быть осведомлен об отсутствии оснований возникновения у него права собственности (определения от 27 января 2015 года N 127-КГ14-9, от 20 марта 2018 года N 5-КГ18-3, от 17 сентября 2019 года N 78-КГ19-29, от 22 октября 2019 года N 4-КГ19-55, от 2 июня 2020 года N 4-КГ20-16 и др.).

Для признания владельца добросовестным при определенных обстоятельствах не требуется, чтобы он имел основания полагать себя собственником имущества. Добросовестность может быть признана судами и при наличии оснований для понимания владельцем отсутствия у него оснований приобретения права собственности.

Следовательно, при толковании таких общих норм гражданского права, рассчитанных на правовые ситуации и отношения с различными субъектами права, необходимо учитывать конституционно-правовой контекст, и прежде всего концепцию верховенства права, являющуюся основой принципа правового государства (статья 1, часть 1, Конституции Российской Федерации) и предполагающую реализацию принципов приоритета права, равенство перед законом, правовую определенность и юридическую безопасность.

Развитие подходов в практике Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в отношении критериев добросовестности владельца по давности подкрепляется судами ссылками на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированную в Постановлении от 22 июня 2017 года N16-П, в котором проводится различие между неперсонифицированным интересом публично-правового образования и интересом конкретного гражданина.

В рамках института приобретательной давности защищаемый законом баланс интересов определяется, в частности, и с учетом возможной утраты собственником имущества (в том числе публичным) интереса в сохранении своего права. Так, судами отмечается, что для приобретения права собственности в силу приобретательной давности не является обязательным, чтобы собственник, в отличие от положений статьи 236 ГК Российской Федерации, совершил активные действия, свидетельствующие об отказе от собственности, или объявил об этом. Достаточным является то, что титульный собственник в течение длительного времени устранился от владения вещью, не проявляет к ней интереса, не исполняет обязанностей по ее содержанию, вследствие чего вещь является фактически брошенной собственником (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 октября 2019 года N 4-КГ 19- 55 и др.).

Таким образом, понимание добросовестности давностного владения, подразумевающее, что лицо при получении владения должно полагать себя собственником имущества, лишает лицо, длительное время владеющее имуществом как своим, заботящееся об этом имуществе, несущее расходы на его содержание и не нарушающее при этом прав иных лиц, возможности легализовать такое владение, вступает в противоречие с целями, заложенными в статье 234 ГК Российской Федерации.

Кроме того, с учетом необходимости возвращения имущества в гражданский оборот нельзя не принять во внимание практически неизбежный при давностном владении пропуск собственником имущества для истребования вещи у давностного владельца срока исковой давности, который, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц; а применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав (Постановление от 15 февраля 2016 года № 3-П).

Так материалами дела достоверно подтверждается, что, проживая в указанных строениях более 30 лет, истец добросовестно, непрерывно и открыто владеет, и пользуется помещением, считая его своей собственностью, обустраиваю, регулярно оплачиваю счета за электроэнергию и газоснабжение.

Сведений о том, что в период проживания в спорном помещении к ФИО1 обращались с требованиями об освобождении занимаемых помещений в материалы дела не представлено.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия приходит к выводу о том, что доводы ФИО1 о наличии оснований предусмотренных ст. 234 ГК РФ для приобретения права собственности в порядке приобретательской давности, находят свое подтверждение в материалах дела, в связи с чем являются законными и обоснованными.

Согласно п. 5 ч.1 ст. 1 ЗК РФ принципом земельного законодательства является единство судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

В соответствии ст.1 ст.25 ЗК РФ права на земельные участки, предусмотренные главами III и IV настоящего Кодекса, возникают по основаниям, установленным гражданским законодательством, федеральными законами, и подлежат государственной регистрации в соответствии с Федеральным законом «О государственной регистрации недвижимости».

Как следует из представленного в материалы дела экспертного заключения ООО «НМЦЭ», летняя кухня площадью застройки 33,2м2 лит. «Г1», пристройка к летней кухне площадью застройки 39,4м2 лит. «Г3», помещение под АГВ лит. «Г4» площадью застройки 7,4м2, расположенные по адресу: , фактически представляет собой единый объект, который соответствует строительным нормам и правилам, предъявляемым к жилым домам.

Летняя кухня лит. «Г1» наружными размерами по обводу ограждающих конструкций 3,65м х 9,1м, площадью застройки 33,2м2 и пристройка к летней кухне лит. ТЗ" наружными размерами по обводу ограждающих конструкций 4,30м х 9,15м, площадью застройки 39,4м2 указанному решению соответствует. Согласно заключению судебной экспертизы ООО «НМЦЭ» в общее пользование ФИО1, ФИО6, ФИО18, предполагается предоставить часть земельного участка, общей площадью 22м2, состоящую из двух контуров, в том числе 1-го контура площадью20м2 (:41/чзу1(1) на схеме), очертания которого определены в границах (описание произведено по ходу движения часовой стрелки от точки No 13 на схеме в Приложении No2 к настоящему заключению): по фасаду, при входе начесть участка с земель общего пользования по ул. ФИО13 - 1,03м.; при входеслева ломаная линия - 17,60м., + 0,64м., + 1,55м.; с противоположной фасаду стороны - 1,04м.; справа ломаная линия - 2,57м., + 0,61м., + 12,53м., +3,90м., +0,22м.; 2-го контура площадью 2м2 (:41/чзу1(2) на схеме), очертания которого определены в границах (описание произведено по ходу движения часовой стрелки от точки Noh1 на схеме в Приложении No2 к настоящему заключению): в глубине участка, по границе, ориентированной своей плоскостью в сторону фасадной линии - 2,02м.; слева от границы, ориентированной своей плоскостью в сторону фасада - 1,00м.; по стороне, противоположной границе, ориентированной своей плоскостью в сторону фасадной линии -2,08м.; справа, от границы, ориентированной своей плоскостью в сторону фасада - 1,00м.

Для использования строительной системы лит. «Г3», и лит. «Г4», общей площадью помещений 59,0м2, в том числе жилой площадью 37,9м2, расположенной по адресу: , ФИО1 предполагается предоставить часть земельного участка площадью 202м2, очертания которой определены в границах (описание произведено по ходу движения часовой стрелки от точки Noh1 на схеме в Приложении No2 к настоящему заключению): по фасаду, при входе на часть участка с земель общего пользования по ул. ФИО13 - 3,86м.; при входе слева ломаная линия - 5,56м., + 4,61м., + 3,59м.,+ 3,76м., + 13,20м.; с противоположной фасаду стороны - 15,54м.; справа ломаная линия - 3,95м., + 6,15м., + 6,67м., + 2,08м., + 1,00м., + 2,11м., + 1,04м., + 1,55м.,+ 0,64м., + 17,60м.

В связи с тем, что занимаемое строение - летняя кухня площадью застройки 33,2м2 лит. «Г1», пристройка к летней кухне площадью застройки 39,4м2 лит. «Г3», помещение под АГВ лит. «Г4» площадью застройки 7,4м2, как установлено судебной экспертизы является жилым домом и расположен на земельном участке, необходимом для его использования площадью 202 кв.м., то право собственности на часть земельного участка площадью 202 кв.м, также подлежит признанию за истцом по первоначальному иску в силу принципа единства судьбы земельного участка и находящегося на нем недвижимого имущества.

Разрешая встречные исковые требования ФИО2, ФИО3 к ФИО1, ФИО4, ФИО5 об истребовании из чужого незаконного владения нежилого помещения - летней кухни лит. «Г1», «ГЗ» площадью 45,5 кв.м., находящуюся по адресу: , обязании освободить летнюю кухню площадью 33 кв.м, литер «Г1», пристройку к летней кухне площадью 39.3 кв.м, литер «ГЗ», помещение под АГВ литер «Г1» площадью 7.4 кв.м., находящуюся по адресу: , признании не приобретшими права пользования, снятии ответчиков с регистрационного учета судебная коллегия с учетом выводов экспертного заключения ООО «НМЦЭ», согласно которым летняя кухня площадью застройки 33,2м2 лит. «Г1», пристройка к летней кухне площадью застройки 39,4м2 лит. «Г3», помещение под АГВ лит. «Г4» площадью застройки 7,4м2, расположенные по адресу: , представляют собой единый объект, соответствующий требованиям жилого дома, при том, что исковые требования после проведения экспертизы истцами по встречному иску не уточнялись, приходит к выводу об оставлении встречного искового заявления ФИО2, ФИО3 без рассмотрения.

Кроме того, судебная коллегия обращает внимание, что из фактических обстоятельств, дела следует, что ФИО1 стала проживать в спорном строении еще при жизни ФИО8, и продолжала проживать в нем после передачи домовладения ФИО8 ФИО10 на основании договора дарения от 26.10.1992 года.

В дальнейшем, новый собственник домовладения - ФИО10, прав на спорные постройки к ФИО1 также не предъявлял.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия также приходит к выводу, что и ФИО8, построивший домовладение по адресу: и ФИО10 приобретший в дальнейшем указанное домовладение на основании договора дарения от 26.10.1992 года, исходили из того, что право пользования на спорные строения останутся принадлежать второму сыну ФИО8 - ФИО9 и его семье, в связи с чем в действиях истцов по встречному иску, усматривается злоупотребление правом.

Исходя из разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 года N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ).

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

Согласно статье 330 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

На основании изложенного, и руководствуясь статьями 328 - 330 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

Решение Приморского городского суда г.Новороссийска Краснодарского края от 04 марта 2022 года - отменить и принять по делу новое решение, которым исковые требования ФИО1 к администрации МО г. Новороссийск, ФИО2, ФИО3 о признании права собственности на летнюю кухню с пристройкой и на часть земельного участка – удовлетворить.

Признать за ФИО1 право собственности на жилое строение общей площадью 59,0 кв.м., жилой площадью 37,9 кв.м, состоящее из литер «Г1», литер «ГЗ, литер «Г4» по адресу: .

Признать отсутствующим право общей долевой собственности ФИО2 и ФИО3 на часть земельного участка площадью 202 кв.м., на котором расположено жилое строение - общей площадью 59,0 кв.м., жилой площадью 37,9 кв.м, состоящее из литер «Г1», литер «ГЗ, литер «Г4» по адресу: , в соответствии с координатами, приведенными в заключении эксперта № 75/16.1 от 20.02.2020 г., выполненного экспертной организацией «Новороссийский Межрегиональный Центр Экспертизы».

Признать за ФИО1 право собственности на земельной участок площадью 202 кв.м на котором расположено жилое строение - общей площадью 59,0 кв.м., жилой площадью 37,9 кв.м, состоящее из литер «Г1», литер «Г3, литер «Г4» по адресу: , в соответствии с координатами, приведенными в заключении эксперта № 75/16.1 от 20.02.2020 г., выполненного экспертной организацией «Новороссийский Межрегиональный Центр Экспертизы».

В общее пользование ФИО1, ФИО2, ФИО3 предоставить часть земельного участка, общей площадью 22 кв.м, состоящую из двух контуров в соответствии с координатами, приведенными в заключении эксперта № 75/16.1 от 20.02.2020 г., выполненного экспертной организацией «Новороссийский Межрегиональный Центр Экспертизы».

Встречные исковые требования ФИО2, ФИО3 к ФИО1, ФИО4, ФИО5 о признании не приобретшими право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учета, истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении – оставить без рассмотрения.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия, может быть обжаловано в течение трех месяцев в Четвертый кассационный суд общей юрисдикции.

Председательствующий: Попова Е.И.

Судьи: Бендюк А.К.

Кузьмина А.В.