Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Томске дело по иску ФИО1 к ФИО2 о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, встречному иску индивидуального предпринимателя ФИО2 к ФИО1, ФИО3 о признании договора уступки недействительным (ничтожным)

по апелляционным жалобам ФИО1, представителя ФИО3 Слабоуса АА на решение Кировского районного суда г. Томска от 4 мая 2018 года.

Заслушав доклад судьи Брагиной ЛА, пояснения ФИО1, настаивавшего на доводах апелляционной жалобы и поддержавшего апелляционную жалобу ФИО3, представителя ФИО2 ФИО4, действующего на основании доверенности от 01.10.2017, действительной до 01.10.2018, возражавшего против доводов жалоб, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2 о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами. В обоснование заявленных требований указал, что 18.11.2013 между ФИО3 и ФИО2 заключен договор купли-продажи недвижимого имущества № ЗКП/П/2013, по условиям которого ФИО2 приобрела у ФИО3 земельный участок по адресу: /__/, площадью /__/ кв.м, кадастровый номер /__/, категория земель: земли населенных пунктов, вид разрешенного использования: для многоэтажной жилой застройки. Условия договора в части оплаты за приобретенный участок ФИО2 были нарушены, в связи с чем образовалась задолженность по оплате штрафных санкций в виде процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 01.03.2014 по 03.10.2016 в размере 3043851,62 руб. Право требования данной задолженности в указанном объеме перешло к нему (ФИО1) на основании договора уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016. Просил суд, с учетом уточнения требований, взыскать с ФИО2 проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 3043851,62 руб., расходы по оплате государственной пошлины в размере 8210 руб.

Индивидуальный предприниматель ФИО2 (далее - ИП ФИО2) обратилась со встречным исковым заявлением, в котором просила признать недействительным (ничтожным) договор уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016, заключенный между ИП ФИО3 и ФИО1, о передаче права требования процентов за пользование чужими денежными средствами по договору купли-продажи недвижимого имущества № ЗКП/11/2013 от 18.11.2013. В обоснование указала, что определением Арбитражного суда Томской области от 07.11.2016 между нею и ФИО3 по делу о взыскании задолженности по договору купли-продажи недвижимого имущества № ЗКП/11/2013 от 18.11.2013 заключено мировое соглашение, производство по делу прекращено. Несмотря на утрату права на обращение с требованиями об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами, ФИО3 в феврале 2017 года обратился в Арбитражный суд Томской области с данными требованиями о взыскании с нее процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 3618348 руб. попб.пользование чужими денежными средствами в размере 3 618 асти с иском о взыскании с нее процентов ыми средствамт Черновский С тому же договору купли-продажи № ЗКП/11/2013 от 18.11.2013. Решением Арбитражного суда Томской области от 03.05.2017 в удовлетворении иска отказано. При рассмотрении дел в Арбитражном суде Томской области о наличии заключенного с ФИО1 договора цессии ФИО3 не заявлял, уведомление о договоре уступки права требования ей не направлялось, государственная регистрация договора не проводилась. Считала, что ФИО3, узнав об отсутствии перспективы удовлетворения заявленных им требований, злоупотребляя правом, заключил с ФИО1 договор уступки права требования (цессии), датировав его значительно более ранней датой - 03.10.2016. Данный договор противоречит положениям ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу чего является ничтожным по основаниям, предусмотренным ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В судебном заседании истец (ответчик по встречному иску) ФИО1 поддержал первоначально заявленные исковые требования с учетом их уточнения, не признал встречный иск, указал, что о состоявшейся уступке ФИО2 была уведомлена надлежащим образом, при рассмотрении гражданских дел, связанных с договором купли-продажи, он принимал участие в качестве третьего лица. Отметил, что условия относительно штрафных санкций отсутствуют в мировом соглашении, поскольку данные права были переданы ему ранее ФИО3. Полагал также, что дата заключения договора уступки подтверждена заключением специалиста. Указал на пропуск ФИО2 годичного срока исковой давности для обращения с требованием о признании оспоримой сделки недействительной.

Дело рассмотрено в отсутствие ФИО2, ФИО3.

Представитель ответчика (истца по встречному иску) ФИО2 ФИО4 не признал исковые требования, поддержал доводы встречного иска, пояснил, что вступившее в силу определение Арбитражного суда Томской области о заключении между сторонами договора купли-продажи мирового соглашения имеет силу и при рассмотрении дела в суде общей юрисдикции. Отметил, что договор уступки, вероятнее всего, подписан между ответчиками по встречному иску в конце апреля 2017 года с целью инициирования повторного судебного разбирательства о взыскании с ФИО2 процентов. Данные действия противоречат закону, следовательно, договор уступки является ничтожным.

Представитель ответчика по встречному иску ФИО3 ФИО5 в судебном заседании возражал против удовлетворения встречного иска, пояснил, что договор уступки действительно был заключен в указанную в нем дату и в день заключения с ФИО2 мирового соглашения вручен ей лично. Договор цессии был заключен ФИО3 после отказа в принятии заявления об увеличении исковых требований при рассмотрении его иска о взыскании с ФИО2 суммы основного долга. Полагал неприменимой практику арбитражного суда.

Обжалуемым решением суд на основании ст. 8, п. 1 ст. 10, ст. 166, 168, п. 1, 2 ст. 382, ст. 384, 395, п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 56, 67, 88, 98, 194 – 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, содержащихся в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 25 от 23.06.2015 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», отказал в удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО2 о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, удовлетворил встречный иск ФИО2 к ФИО1, ФИО3, признал ничтожным договор уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016, заключенный между ИП ФИО3 и ФИО1, о передаче права требования процентов за пользование чужими денежными средствами по договору купли-продажи недвижимого имущества № ЗКП/11/2013 от 18.11.2013, взыскал с ФИО1, ФИО3 расходы по оплате государственной пошлины в пользу ФИО2 по 150 руб. с каждого.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит отменить решение, принять новое об удовлетворении его исковых требований. Указывает, что на момент обращения в арбитражный суд с иском к ИП ФИО2 ФИО3 обладал правом требования как взыскания основного долга по договору купли-продажи недвижимого имущества, так и процентов за пользование чужими денежными средствами. При этом после подачи иска, но до заключения мирового соглашения ФИО3 передал данное право ФИО1, в связи с чем в тексте мирового соглашения отсутствуют такие требования. При этом он (ФИО1) стал защищать свои права и интересы, пытаясь вступить в процесс в качестве третьего лица, как только узнал о том, что ФИО3 обратился с самостоятельными требованиями.

Дата подписания договора цессии никем не оспаривалась, от проведения экспертизы давности составления документа он не отказывался, представив при этом заключение специалиста, который подтвердил, что договор был подписан в указанную в нем дату. Доказательств обратного ФИО2 не представила, ходатайство о назначении экспертизы ее представителем не было поддержано, по собственной инициативе суд первой инстанции экспертизу не назначил. При этом наличие в представленном им заключении специалиста вероятностных выводов не имеет значения, поскольку доказательств в опровержение данных выводов ФИО2 не представила. Также считает, что ФИО2 не представлено доказательств обоснованности применения к договору цессии условий мирового соглашения, которое было заключено после заключения данного договора.

Полагает, что дата государственной регистрации обременения в виде ипотеки не может служить основанием для опровержения фактической даты заключения договора цессии.

Отмечает также, что судебные акты по делам, в которых он не был признан участником процесса, преюдициального значения при рассмотрении настоящего иска не имеют, не могут быть использованы в качестве доказательств, арбитражная практика в суде общей юрисдикции неприменима.

Считает, что выбранный способ оплаты по договору цессии не является подтверждением его ничтожности и не противоречит закону.

Также указывает на то, что из текста решения невозможно установить, признан ли оспариваемый договор цессии недействительным или ничтожным.

Поскольку ФИО2 не осуществляла исполнение обязательства в части уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами первоначальному кредитору ФИО3, не представляла возражений об отсутствии у нее такого обязательства на момент заключения мирового соглашения, не включила условие об отсутствии обязанности платить данные проценты в текст мирового соглашения, она не может требовать признания договора цессии недействительным по указанным в решении основаниям.

Кроме того отмечает, что у ФИО2 отсутствует право на оспаривание сделки, поскольку стороной договора цессии она не является.

В апелляционной жалобе представитель ответчика по встречному иску ФИО3 ФИО5 просит отменить данное решение, принять по делу судебный акт, которым взыскать с ФИО2 в пользу ФИО1 проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 3043851,62 руб., отказать ФИО2 в удовлетворении встречного иска. Считает, что суд первой инстанции не учел, что отказ от ходатайства о проведении экспертизы для определения давности изготовления документа свидетельствует о признании стороной факта подписания договора уступки тем числом, которым он датирован. Учитывая, что договор уступки заключен до заключения мирового соглашения, в тот момент право требования процентов за пользование чужими денежными средствами у ФИО3 имелось, вывод суда о том, что ФИО3 не мог передать отсутствующее право, является необоснованным.

Считает, что неисполнение ФИО3 обязанности уведомить должника о производстве уступки не должно влиять на право ФИО1 получить исполнение по данному договору. Кроме того, отсутствие уведомления ФИО2 о произведенной уступке не изменило объем ее обязанностей, которые существовали на дату заключения данного договора, поскольку проценты ФИО3 она не оплачивала.

Полагает, что доказыванию по делу подлежали два обстоятельства - наличие у ФИО2 долга по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами на 03.10.2016 и наличие у ФИО3 права уступить данное требование ФИО1. Данные обстоятельства свое подтверждение нашли.

В возражениях на апелляционную жалобу ФИО1 ИП ФИО2 просит оставить решение без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В отзыве на апелляционную жалобу ФИО3 ФИО1 просит ее удовлетворить.

В соответствии со ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия сочла возможным рассмотреть дело в отсутствие извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания и не явившихся в суд ФИО2 и ФИО3.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции по правилам ч.1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с п. 1 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, в частности, из договоров и иных сделок.

Судом первой инстанции установлено, что 18.11.2013 между ФИО3 и ФИО2 заключен договор купли-продажи недвижимого имущества № ЗКП/11/2013, по условиям которого ФИО3 обязуется передать, а ФИО2 - принять и оплатить земельный участок, площадью /__/ кв.м, расположенный по адресу: /__/, кадастровый номер /__/. Данным договором установлено, что оплата по договору производится в следующем порядке: 4000000 руб. покупатель уплачивает продавцу в течение двух рабочих дней с момента подписания договора, 7 400 000 руб. - до 28.02.2014.

Пунктом 3 договора предусмотрено, что в случае неисполнения покупателем условия об оплате по настоящему договору покупатель обязуется уплатить продавцу проценты за пользование чужими денежными средствами в размере двукратной ставки рефинансирования ЦБ РФ, действующей на дату исполнения обязательств, за каждый день просрочки.

Дополнительным соглашением к договору купли-продажи от 20.02.2014 сторонами утвержден иной порядок оплаты по договору: 4600000 руб. покупатель оплачивает продавцу в течение месяца с момента подписания договора, 6800000 руб. - не позднее 01.09.2014.

Из материалов дела также следует, что ИП ФИО3 обратился в Арбитражный суд Томской области с иском к ИП ФИО2 о взыскании задолженности по договору купли-продажи недвижимого имущества от 18.11.2013 № ЗКП/11/2013, в котором просил взыскать в свою пользу задолженность в размере 6800000 руб., обратить взыскание на предмет залога - земельный участок по адресу: /__/.

Определением Арбитражного суда Томской области от 07.11.2016 по делу № А67-5530/2016 утверждено мировое соглашение, в котором стороны договорились о порядке выплаты задолженности, производство по делу по иску ИП ФИО3 к ИП ФИО2 прекращено.

ИП ФИО3 обратился в Арбитражный суд Томской области с иском к ИП ФИО2 о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с неисполнением ответчиком обязательств по договору купли-продажи недвижимого имущества от 18.11.2013 № ЗКП/11/2013 за период с 01.02.2014 по 20.11.2016.

Решением Арбитражного суда Томской области от 03.05.2017 по делу № А67-557/2017 в удовлетворении исковых требований ИП ФИО3 отказано.

Обращаясь в суд с иском о взыскании с ФИО2 процентов за пользование чужими денежными средствами за период с с 01.03.2014 по 03.10.2016, ФИО1 ссылался на заключенный между ним и ИП ФИО3 договор уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016, на основании которого ФИО3 до утверждения мирового соглашения с ФИО2 передал ему свое право требования с последней процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с неисполнением условий договора купли-продажи от 18.11.2013.

В обоснование встречных исковых требований о признании договора цессии от 03.10.2016 недействительным ФИО2 ссылалась на нарушение ответчиками положений ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации и злоупотребление правом при заключении договора цессии, выразившемся в намерении повторного инициирования судебного разбирательства для разрешения требований о взыскании с нее денежных средств, в удовлетворении которых уже было отказано.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что доказательств заключения договора уступки в указанную в нем дату - 03.10.2016, т.е. до утверждения судом мирового соглашения между ИП ФИО3 и ИП ФИО2 не представлено, после утверждения Арбитражным судом Томской области мирового соглашения ФИО3 утратил право требования от ФИО2 процентов за пользование чужими денежными средствами по договору купли-продажи недвижимого имущества и, соответственно, не мог передать такое право третьему лицу. Учитывая наличие в действиях ФИО3 злоупотребления правом при заключении договора цессии с ФИО1 в нарушение положений ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, данный договор является ничтожным.

В силу п. 1 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона.

Согласно п. 1 ст. 388 Гражданского кодекса Российской Федерации уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.

Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 2, 3, 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пунктов 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В материалы дела представлен договор уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016, заключенный между ИП ФИО3 и ФИО1. Предметом данного договора является право требования к ИП ФИО2 исполнения обязанности по оплате неустойки за просрочку исполнения обязательств, процентов за пользование чужими денежными средствами в двойном размере (ст. 395 ГК РФ) в полном объеме, существующем на дату подписания настоящего договора, в размере 3043851,62 руб.

Признавая вышеуказанный договор уступки права требования ничтожным, суд первой инстанции обоснованно исходил из совокупности исследованных по делу доказательств, подтверждающих факт злоупотребления правом сторонами данного договора ИП ФИО3 и ФИО1.

Доводы апелляционных жалоб об обратном подлежат отклонению судебной коллегией.

Как установлено судом первой инстанции, следует из определения Арбитражного суда Томской области по делу № А67-5530/2016 от 07.11.2016, решения Арбитражного суда Томской области по делу № А67-557/2017 от 03.05.2017, ИП ФИО3, обращаясь в суд с исковыми требованиями к ФИО2, основанными на договоре купли-продажи от 18.11.2013 № ЗКП/11/2013, не указывал о передаче им права требования процентов за пользование чужими денежными средствами, установленного данным договором, ФИО1. Все действия ФИО1, связанные с реализацией прав, полученных по данному договору, в том числе по оспариванию судебных актов, регистрации ипотеки на земельный участок, являвшийся предметом договора купли-продажи от 18.11.2013, совершены после того, как ФИО3 было отказано в удовлетворении исковых требований о взыскании с ФИО2 процентов за пользование чужими денежными средствами по договору.

При этом, как следует из решения Арбитражного суда Томской области по делу № А67-557/2017 от 03.05.2017, ходатайство о вступлении в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне истца поступило от ФИО1 непосредственно перед судебным разбирательством 28.04.2017, требований к ФИО2 он не предъявлял, ссылался на заключенный между ним и ИП ФИО3 договор цессии от 03.10.2016, но при этом указал, что оригиналы первичных документов по договору ему переданы не были.

Основанием отказа в удовлетворении исковых требований ИП ФИО3 о взыскании с ФИО2 процентов за пользование чужими денежными средствами по договору явилось наличие заключенного сторонами и утвержденного судом мирового соглашения, которое, основываясь на примирении сторон на взаимоприемлемых условиях, влечет окончательное прекращение гражданско-правового спора.

Данное решение оценено судом с учетом положений ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации наряду с иными доказательствами по делу и вопреки доводам апелляционной жалобы ФИО1 установленные данным судебным актом обстоятельства не были приняты судом как не подлежащие доказыванию по смыслу ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Форма оплаты по договору цессии от 03.10.2016, установленная его сторонами в размере 500000 руб. и исполняемая путем зачета встречных однородных требований, сама по себе не противоречит закону. Между тем в совокупности с иными собранными по делу доказательствами, учитывая даты обращения за государственной регистрацией обременения в виде ипотеки - 07.06.2017 и направления ФИО2 уведомления о совершении уступки - 29.09.2017 по адресу, не являющемуся местом жительства ФИО2: /__/ - административное здание, квартир нет, тогда как адрес ФИО2 – /__/), передачу ФИО3 ФИО1 документов, удостоверяющих право требования, в нарушение требований ст. 385 Гражданского кодекса Российской Федерации только в конце апреля 2017 года, данное обстоятельство также подтверждает выводы суда о том, что действия сторон договора уступки права требования были направлены на приобретение возможности повторного взыскания с ФИО2 денежных средств в виде процентов за пользование чужими денежными средствами без учета того, что правоотношения сторон по договору были прекращены по утверждении мирового соглашения.

Вопреки доводам жалобы отказ представителя ФИО2 от ходатайства о проведении экспертизы давности изготовления документа не свидетельствует о признании стороной факта подписания договора уступки 03.10.2016. Данный довод основан на неверном толковании положений ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку решение о назначении экспертизы судом не принималось, а потому сторона не могла уклоняться от ее проведения.

Доводы жалобы ФИО1 о том, что вероятностные выводы представленного им заключения не имеют значения ввиду отсутствия доказательств, опровергающих данное заключение, судебной коллегией отклоняются как несостоятельные. Напротив, выводы, изложенные в заключении специалиста № 0251/18 ООО «Центр НЭО» от 03.05.2018, о том, что в представленном на исполнение договоре уступки права требования (цессии) № 1 от 03.10.2016 штрихи подписей в строках «Кредитор» и «Правоприобретатель» по возрасту могут соответствовать временному периоду, близкому к датированию документа, не опровергают совокупности исследованных судом доказательств, свидетельствующих о заключении оспариваемого договора после утверждения арбитражным судом мирового соглашения (07.11.2016).

Кроме того, дата заключения договора цессии, с учетом последующего обращения ФИО3 в арбитражный суд с требованиями о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами по договору купли-продажи, не имеет правового значения, поскольку данный договор нарушает требования закона (п. 3 ст. 1, ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и права и законные интересы третьего лица ФИО2, которая при утверждении мирового соглашения, не будучи уведомлена о наличии договора уступки, имела основания, учитывая положения п. 3 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации, полагать все обязательства по договору купли-продажи недвижимого имущества от 18.11.2013 прекращенными, условия мирового соглашения исполнила надлежащим образом. При этом, по мнению судебной коллегии, именно ИП ФИО3, являясь стороной как договора купли-продажи недвижимого имущества от 18.11.2013, так и договора уступки права требования от 03.10.2016, при должной разумности и осмотрительности до утверждения мирового соглашения имел возможность либо заявить требования о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с неисполнением покупателем условий договора самостоятельно, либо обозначить факт передачи указанного права иному лицу.

Мировое соглашение, заключенное в арбитражном процессе, представляет собой соглашение сторон, т.е. сделку, вследствие чего к этому соглашению, являющемуся одним из средств защиты субъективных прав, помимо норм процессуального права, подлежат применению нормы гражданского права о договорах, в том числе правила о свободе договора (статья 421 Гражданского кодекса Российской Федерации). Таким соглашением, если оно утверждено арбитражным судом, стороны прекращают спор (полностью или в части) на основе добровольного урегулирования взаимных претензий и утверждения взаимных уступок (п. 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»).

Если должник не был уведомлен в письменной форме о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим неблагоприятных для него последствий. Обязательство должника прекращается его исполнением первоначальному кредитору, произведенным до получения уведомления о переходе права к другому лицу (п. 3 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Таким образом, заключая мировое соглашение с ИП ФИО3, ИП ФИО2, не извещенная о подписании договора цессии, имела все основания полагать, что заключает соглашение с надлежащим кредитором.

Ссылка апеллянтов на то, что изначально ИП ФИО3 предъявил только требование о взыскании основного долга, а потому при заключении мирового соглашения право требования процентов не утрачено, основано на неверном толковании положений действующего законодательства.

Из смысла и содержания норм, регламентирующих примирение сторон, а также из задач судопроизводства в арбитражных судах следует, что утвержденное судом мировое соглашение основывается на примирении сторон на взаимоприемлемых условиях, что влечет за собой окончательное прекращение гражданско-правового спора (полностью либо в соответствующей части). С учетом положений части 2 статьи 9 АПК РФ, если стороны при заключении мирового соглашения прямо не оговорили в нем иные правовые последствия для соответствующего правоотношения (включающего как основное обязательство, из которого возникло заявленное в суд требование (требования), так и дополнительные), такое соглашение сторон означает полное прекращение спора, возникшего из этого правоотношения. В связи с этим последующее выдвижение в суде новых требований из того же правоотношения, независимо от того, возникло такое требование из основного либо из дополнительного обязательства, не допускается (п. 15 вышеназванного постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 50).

Поскольку заключенным ИП ФИО3 и ИП ФИО2 мировым соглашением в рамках арбитражного процесса не оговорены иные правовые последствия, в частности, обязанность по уплате процентов, ФИО2 имела основания полагать, что все споры по договору купли-продажи земельного участка от 18.11.2013 прекращены.

Доводы апелляционной жалобы ФИО1 об отсутствии у ФИО2 права на оспаривание договора цессии судебной коллегией отклоняются, поскольку в силу абзаца первого пункта 3 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Как разъяснено в п. 78 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Поскольку оспариваемой сделкой нарушены права ФИО2, иной способ защита ее прав законом не установлен, обращение ФИО2 в суд со встречным исковым заявлением соответствует закону.

Таким образом, суд первой инстанции установил все юридически значимые обстоятельства для квалификации договора цессии в качестве ничтожной сделки, совершенной исключительно в целях причинения вреда правам и законным интересам ФИО2, отказав при этом в удовлетворении исковых требований ФИО1 ввиду отсутствия у последнего оснований для предъявления требований, связанных с неисполнением условий договора купли-продажи недвижимого имущества от 18.11.2013.

Выводы суда первой инстанции мотивированы, соответствуют установленным в судебном заседании обстоятельствам, основаны на правильном применении норм материального права и исследованных доказательствах, которым в решении суда дана должная правовая оценка и оснований считать их неправильными, судебная коллегия не усматривает.

Ссылки ФИО1 на пропуск ФИО2 срока исковой давности судебная коллегия признает несостоятельными, исходя из следующего.

Требования ФИО2 о признании недействительным договора уступки права требования от 03.10.2016 основаны на положениях ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, которой предусмотрена оспоримость сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта, и ничтожность такой сделки в случае, если она посягает на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц.

В силу п. 1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, - со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

Учитывая, что ФИО2 не являлась стороной сделки, срок исковой давности для нее начал течь с момента, когда она узнала или должна была узнать о заключении договора уступки. Со встречным исковым заявлением ФИО2 обратилась 10.11.2017.

Из материалов дела следует, что ходатайство ФИО1 о вступлении в дело в качестве третьего лица по иску ИП ФИО3 к ИП ФИО2 поступило в Арбитражный суд Томской области 28.04.2017, уведомление о заключении ФИО1 и ИП ФИО3 договора цессии направлено ФИО2 29.09.2017 по ненадлежащему адресу.

Поскольку доказательств наличия у ФИО2 сведений о состоявшейся уступке до 28.04.2017 ФИО1 не представлено, срок исковой давности для обращения в суд с иском о признании договора цессии недействительным (ничтожным) ею не пропущен.

Нарушений норм процессуального права, которые в соответствии со ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации могли бы являться основанием для отмены обжалуемого решения, судебной коллегией не установлено.

При этом судебной коллегией не принимается во внимание утверждение ФИО1 в судебном заседании суда апелляционной инстанции о имеющейся у него информации о наличии оснований для заявления судьей Кировского районного суда г. Томска Лонь АС, разрешившей спор по существу, самоотвода, а потому о рассмотрении дела в незаконном составе, поскольку довести до сведения судебной коллегии данную информацию ФИО1 отказался.

При таких обстоятельствах решение суда надлежит оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Руководствуясь п. 1 ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Решение Кировского районного суда г. Томска от 4 мая 2018 года оставить без изменения, апелляционные жалобы ФИО1, представителя ФИО3 Слабоуса АА - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: