Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе истца ФИО1 на решение Ленинского районного суда города Тюмени от 01 марта 2018 года, которым постановлено:

«ФИО1 отказать в удовлетворении иска к Индивидуальному предпринимателю ФИО2 об обязании возврата товара и компенсации морального вреда».

Заслушав доклад судьи Тюменского областного суда Забоевой Е.Л. об обстоятельствах дела, доводах апелляционной жалобы и возражений относительно неё, объяснения представителя истца ФИО1 ФИО3, поддержавшего доводы апелляционной жалобы, представителя ответчика ИП ФИО2 ФИО4, возражавшей против удовлетворения апелляционной жалобы, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Истец ФИО1 обратилась в суд с иском, уточненным в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (л.д. 129-132, 134-136), к индивидуальному предпринимателю ФИО2 (далее ИП ФИО2) об обязании возврата имущества в натуре, компенсации морального вреда, ссылаясь на следующие обстоятельства.

06 июня 2017 года она заключила с ИП ФИО2 договор безвозмездного хранения имущества по адресам: г<.......> Согласно актам приема-передачи от 06 июня 2017 года по адресам: <.......>, от нее как поклажедателя хранителем ИП ФИО2 было получено имущество сроком хранения до 13 июня 2017 года. 01 июля 2017 года и 07 июля 2017 года ответчик частично вернул истцу принятое по хранению имущество. Полагая, что имущество ответчиком утрачено, она направила ИП ФИО2 14 июля 2017 года претензию ку с требованием возмещения стоимости утраченного имущества, ответчик убытки не возместил. Просила обязать ИП ФИО2 возвратить имущество в натуре: <.......> штуки. Кроме того, просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 1 000 рублей.

В судебное заседание истец ФИО1 при надлежащем ее извещении о слушании не явилась, её представитель ФИО3 в судебном заседании иск с учетом его уточнений поддержал.

Ответчик ИП ФИО2 при надлежащем ее извещении о слушании дела в судебном заседание не явилась, её представитель ФИО4 исковые требования не признала в полном объеме, поддержала представленные ИП ФИО2 письменные возражения на уточненные исковые требования (л.д. 162-164).

От истца ФИО1 поступил отзыв на возражения ответчика (л.д. 187-189), уточнения к отзыву (л.д. 143) в которых истец настаивала на удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Дело рассмотрено по правилам ст.167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствие истца ФИО3, ответчика ИП ФИО2, неявившихся в судебное заседание при их надлежащем извещении, с участием направленных ими представителей.

Судом принято указанное выше решение, с которым не согласилась истец ФИО1, в апелляционной жалобе просит его отменить, принять по делу новое решение, которым удовлетворить заявленные ею исковые требования в полном объеме. Указывает, что суд первой инстанции установил не имеющие значение для дела обстоятельства, такие как, стоимость переданного ответчику на хранение товара, при этом, не дал оценку имеющему прямое отношение к предмету иска выводу о том, что в актах на возврат имущества имеется товар, который истец приняла от ответчика, но на хранение не сдавала. Не согласен с выводом суда о том, что имущество, указанное в актах от 01 июля 2017 года и 07 июля 2017 года, свидетельствует о соглашении сторон по возврату товара в указанном количестве и ассортименте, считает его неправильным, безосновательным, указанный вывод суда по её мнению опровергается имеющимися в материалах дела доказательствами, в том числе, отметками в указанных актах об отсутствии части товара, показаниями свидетеля К.В.С. о разногласиях сторон при возврате товара. Не согласна с выводом суда о том, что она не была заинтересован в возврате товара с хранения ответчиком, что в действительности не соответствует фактическим обстоятельствам дела, но послужило, в том числе, основанием для отказа в иске. Ссылаясь на ст.327.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, утверждает, что обязанность её как поклажедателя забрать имущество с хранения поставлена под условие отказа ответчика как хранителя от заключения договора купли-продажи данного имущества, что свидетельствует о несостоятельности выводов суда об её уклонении от исполнения обязанности по получению переданного на хранение ответчика имущества по истечении срока, указанного в актах от 06 июня 2017 года. Указывает на то, что ответчиком не представлено никаких доказательств, подтверждающих утрату имущества или право оставить часть хранимого имущества за собой.

От ответчика ИП ФИО2 поступили письменные возражения на апелляционную жалобу, в которых она просит оставить решение суда без изменения. Полагает, что суд пришел к правильному выводу о том, что истец не была заинтересована в возврате товара после сдачи его на хранение ответчику. Настаивает на том, что она (ответчик) исполнила свои обязательства по хранению имущества в установленные между сторонами сроки в полном объеме, в согласованный сторонами срок хранения имущества ФИО1, как арендатор помещений, имела доступ к адресам хранения товара. Считает, что суд справедливо не принял во внимание доводы истца о «недостаче» переданного на хранение товара, поскольку доказательств, отвечающих признакам относимости, допустимости и достоверности, по указанному факту истец не представила. По адресу - <.......>, договор аренды, заключенный истцом с ООО «ГранитСтройКомплект», был прекращен 15 июня 2017 года. Таким образом, в период с 06 июня 2017 года по 13 июня 2017 год (период, указанный в иске по договору хранения), на истце лежала обязанность сохранности имущества по адресу <.......>, - в силу договора аренды. После 15 июня 2017 года она (ответчик) товаро-материальные ценности на хранение не принимала. Следовательно, договор по хранению ТМЦ по адресу - <.......>, фактически носил мнимый (ничтожный) характер, воля сторон при заключении договора хранения фактически не была направлена на достижение каких-либо гражданско-правовых отношений между сторонами сделки. У неё (ответчика) не могло возникнуть обязанности по сохранности имущества по указанному адресу. Товар был получен истцом по адресу <.......>, в полном объеме, что подтверждается представленными в дело доказательствами. Кроме того, товар был возвращен в большем количестве, чем отражено в акте «передачи» ТМЦ на хранение. По адресу - <.......>, товар был получен представителем истца по доверенности ФИО5 без замечаний. 10 июня 2017 года истец получила товар по адресу - <.......>, что подтверждается ведомостью от 10 июня 2017 года, подписанной сторонами без замечаний. Таким образом, из материалов дела объективно следует, что товар, который был «передан» на хранение, возвращен истцу в полном объеме. Полагает, что все доказательства представленные в материалы дела получили надлежащую оценку суда.

В судебном заседании при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции представитель истца ФИО1 ФИО3 доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме, на вопрос судебной коллегии пояснил, что истребуемое у ответчика имущество фактически отсутствовало у ИП ФИО2 на дату составления акта о возврате имущества с месте его хранения, доказательствами его фактического наличия у ответчика истец не располагает.

Представитель ответчика ИП ФИО2 ФИО4 в судебном заседании суда апелляционной инстанции возражала против удовлетворения апелляционной жалобы, поддержала представленные письменные возражения, на вопрос судебной коллегии указала о фактическом отсутствии у ИП ФИО2 истребуемого ФИО1 имущества.

Истец ФИО1, ответчик ИП ФИО2 в судебное заседание при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции при их надлежащем извещении не явились, о причинах неявки не уведомили, об отложении судебного разбирательства не ходатайствовали.

Судебная коллегия на основании ст. 167, ч.1 ст.327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации определила рассмотреть дело в их отсутствие.

Обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений относительно неё, объяснения представителя истца ФИО1 ФИО3, представителя ответчика ИП ФИО2 ФИО4, проверив материалы дела, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции в силу следующих мотивов.

Законность и обоснованность решения суда первой инстанции проверена судебной коллегией в порядке, установленном главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом положений ч.1 ст.327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, по смыслу которой повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционной жалобы, и в рамках тех требований, которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции.

Разрешая настоящий спор, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных ФИО1 исковых требований, при этом, исходил из того, что истец ФИО1, имеющая на дату возникновения спорных отношений статус индивидуального предпринимателя, на момент заявления спора его утратившая, действующая в качестве поклажедателя, не была заинтересована в возврате товара после сдачи его на хранение ответчику ИП ФИО2, поскольку действий на возврат товара не предпринимала, их не инициировала, признавая доводы истца об обратном бездоказательными, напротив, последние опровергаются представленными письменными доказательствами в совокупности с пояснениями участвующих в деле лиц и допрошенной в судебном заседании в качестве свидетеля К.В.С. По мнению суда первой инстанции, ответчик ИП ФИО2 исполнил свои обязательства по хранению имущества перед истцом в установленные между сторонами сроки в полном объеме, при этом, возврат имущества, в том числе иного взамен переданного на хранение, указанного в актах от 01 июля 2017 года и от 07 июля 2017 года свидетельствует о соглашении между сторонами о возврате товара в указанном количестве и ассортименте.

Судебная коллегия соглашается с окончательными выводами суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска ФИО1, однако полагает, что мотивы для такого отказа, указанные в обжалуемом истцом судебном решении, не в полном объеме соответствуют требованиям закона и фактическим обстоятельствам дела.

В соответствии со ст.8 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или иными такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. В соответствии с этим гражданские права и обязанности возникают, в частности, из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

Из материалов дела следует, что 06 июня 2017 года между сторонами – ИП ФИО1, действующей в качестве поклажедателя, и ИП ФИО2, действующей в качестве хранителя, - был заключен договор хранения недвижимого имущества, указанного в актах от 06 июня 2016 года (л.д.16-17, 20-21, 22-23), из содержания которых усматривается, что истцом передано на хранение ответчику имущество по адресам: <.......>; со сроком хранения до 13 июня 2017 года.

С учетом пояснений сторон, их представителей установлено, что акты приемы-передачи, датированные 06 июня 2016 года, фактически были составлены 06 июня 2017 года, при их составлении была допущена описка в части указания года их составления. Указанные акты с подписью сторон, подлинность которых последними не оспаривалась, подтверждают соблюдение письменной формы для заключения договора хранения, его существенные условия также отражены в актах, указан перечень имущества, переданного на хранение, стоимость каждого предмета и общая их стоимость, место хранения, срок хранения.

Согласно ст. 886 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору хранения одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности.

На основании ст. 899 Гражданского кодекса Российской Федерации по истечении обусловленного срока хранения или срока, предоставленного хранителем для обратного получения вещи на основании пункта 3 статьи 889 настоящего Кодекса, поклажедатель обязан немедленно забрать переданную на хранение вещь (п. 1). При неисполнении поклажедателем своей обязанности взять обратно вещь, переданную на хранение, в том числе при его уклонении от получения вещи, хранитель вправе, если иное не предусмотрено договором хранения, после письменного предупреждения поклажедателя самостоятельно продать вещь по цене, сложившейся в месте хранения, а если стоимость вещи по оценке превышает сто установленных законом минимальных размеров оплаты труда, продать ее с аукциона в порядке, предусмотренном статьями 447 - 449 настоящего Кодекса. Сумма, вырученная от продажи вещи, передается поклажедателю за вычетом сумм, причитающихся хранителю, в том числе его расходов на продажу вещи (п. 2).

13 июня 2017 года по истечении срока хранения истцом как поклажадателем не было истребовано имущество у хранителя. Доказательств того, что истец принимала меры по получению своего имущества 13 или 14 июня 2017 года суду ни первой, ни апелляционной инстанции представлено не было.

Судебная коллегия критически оценивает позицию истца ФИО1, изложенную в апелляционной жалобе, повторяющую её письменный отзыв на возражения ответчика и уточнения к нему, согласно которой обязанность её как поклажедателя забрать имущество с хранения поставлена под условие отказа ответчика как хранителя от заключения договора купли-продажи данного имущества, по мнению подателя жалобы исполнение обязанностей по договорному обязательству было обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий (ст.327.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу ст.327.1 Гражданского кодекса Российской Федерации исполнение обязанностей, а равно и осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон.

В соответствии с п.1 ст.314 Гражданского кодекса Российской Федерации, если обязательство предусматривает или позволяет определить день его исполнения либо период, в течение которого оно должно быть исполнено (в том числе в случае, если этот период исчисляется с момента исполнения обязанностей другой стороной или наступления иных обстоятельств, предусмотренных законом или договором), обязательство подлежит исполнению в этот день или соответственно в любой момент в пределах такого периода.

Согласно абзацу первому статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

С учетом приведенных выше положений закона, анализ текста представленных актов приема-передачи имущества от 06 июня 2017 года, подтверждающих заключение между сторонами договора хранения, свидетельствует о соглашении между сторонами срока хранения переданного истцом ответчику имущества и, соответственно, срока исполнения обязательства ответчика по обеспечению сохранности имущества и обязательства истца по его получению конкретной датой – 13 июня 2017 года без каких-либо оговорок или альтернативного толкования, что отражено в пункте 2 соответствующих актов, при этом, указанное в пунктах 3 и 4 актов приема-передачи от 06 июня 2017 года право хранителя на выкуп переданного ему на хранение имущества само по себе не свидетельствует о наступлении обязанности хранителя по возврату имущества только и исключительно после совершения действий последнего по отказу от заключения договора купли-продажи имущества, подобные условия названные акты не содержат. Пункт 3 актов приема-передачи от 06 июня 2017 года содержит только предусмотренное законом правило о том, что право собственности на имущество переходит с момента заключения сторонами договора купли-продажи, и не предусматривает, вопреки доводам апелляционной жалобы, иного срока исполнения обязательства, нежели установлено в достаточной степени конкретно и понятно пунктом 2 актов в виде определенной календарной даты (ст.190 Гражданского кодекса Российской Федерации).

16 июня 2017 года ответчик ИП ФИО2 обратилась к истцу ФИО1 с требованием о вывозе имущества с места хранения, установив срок до 22 июня 2017 года (л.д. 63-64).

В ответе на претензию истец ФИО1, не согласилась со сроком установленным ИП ФИО2, посчитав его нереальным для исполнения, предложила свои сроки передачи имущества (л.д. 65), при этом в силу п.1 ст.899 Гражданского кодекса Российской Федерации поклажедатель должен немедленно забрать переданную на хранение вещь.

В материалы дела представлены акты о возврате имущества, подтверждающие факт частичного возврата 01 и 07 июля 2017 года ответчиком истцу принятого на хранение имущества, часть имущества, указанного в актах по адресам их хранения, отсутствовала, что подтверждается соответствующей подписью ИП ФИО2

Как следует из акта о возврате имущества, переданного на хранение по адресу: <.......> от 01 июля 2017 года (л.д. 14-15), отсутствовало следующее имущество: <.......> шт.; всего на общую сумму – <.......>).

Возвращено ответчиком истцу имущество по адресу: <.......>, на сумму: (<.......>.

Согласно акту приема-передачи имущества от 07 июля 2017 года, переданного на хранение по адресу: <.......> (л.д.18-19), отсутствовало следующее имущество: <.......>.; всего на общую сумму <.......>

Возвращено ответчиком истцу имущество по адресу: <.......>, на сумму: (<.......>.

Как следует из акта о возврате имущества, сданного на хранение, от 01 июля 2017 года (л.д.24-25), при возврате ответчиком имущества, переданного истцом 06 июня 2017 года по адресу: <.......>, отсутствовало следующее имущество: <.......>.; на общую сумму <.......>

Возвращено ответчиком истцу имущество по адресу: <.......>, на сумму: (<.......>.

Оценивая представленные акты в совокупности и взаимосвязи с другими доказательствами, в том числе актами от 06 июня 2017 года, пояснениями сторон, включая их письменные заявления, с показаниями допрошенной в качестве свидетеля К.В.С.., судебная коллегия приходит к выводу о том, что отмеченные в актах возврата имущества от 01 и 07 июля 2017 года пункты с наименованием имущества подписью ответчика ФИО2, принадлежность которой последней не оспаривалась, рядом со словом «нет» либо меньшим количеством товара, чем пропечатано в акте, свидетельствует, вопреки утверждению ответчика, о фактическом отсутствии данного имущества на момент его возврата истцу как поклажедателю. Иного объяснения наличия подписи ответчика рядом с частью перечисленного в актах имущества не приведено, не усматривается.

Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции, также полагает, что принятие истцом от ответчика части имущества, указанного в актах от 01 и 07 июля 2017 года, ранее не переданного на хранение, свидетельствует достижении между сторонами соглашения об исполнении обязательства ИП ФИО2 по возврату имущества или возмещению убытков в связи с его отсутствием на сумму фактически возвращенного, но не более, в связи с чем и указана стоимость каждого вида имущества, его количество и родовые признаки.

Основания утверждать, что переданное ответчиком истцу имущество по актам от 01 и 07 июля 2017 года полностью погашает обязательства ИП ФИО2, отсутствуют, доказательств обратного ответчиком не представлено, подобное соглашение в представленных актах не содержится, их сопоставление с актами от 16 июня 2017 года свидетельствует, вопреки выводам суда первой инстанции и утверждению ответчика, свидетельствует о наличии у ИП ФИО2 задолженности по возврату переданного на хранение имущества.

Представленный ответчиком список имущества (л.д. 50), содержащий рукописную надпись «возврат ФИО1», судебной коллегией ответчик оценивается критически, поскольку авторство фразы «возврат ФИО1» не доказано, истцом не признается, данный список хотя и подписан ФИО1, однако датирован 10 июня 2017 года, при этом, возврат имущества осуществлен в период с 01 июля по 07 июля 2017 года, истцом оспаривался тот факт, что она подписывала его при получении имущества обратно, его содержание не согласуется с актом о возврате имущества, подписанным сторонами и представителем истца ФИО5

Вместе с тем, фактическое отсутствие истребуемого истцом у ответчика имущества (что следует из содержания актов от 01 и 07 июля 2017 года, что также подтвердили в суде апелляционной инстанции представители сторон, доказательств обратного не представлено, сторонами описано и передано от ответчика истцу только то имущество, которое фактически находилось у ответчика и в месте хранения, указанном в актах) не предоставляет возможности для удовлетворения заявленных ФИО1 исковых требований в окончательной их редакции о возложении на ответчика обязанности по передаче имущества, которого у последней нет.

Поскольку истец в порядке ст.39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, действуя в своей воле и в своем интересе, изменила свои исковые требования со взыскания убытков на истребование имущества, первые предметом рассмотрения в суде первой инстанции не являлись, что не лишает ФИО1 права на его повторное предъявление.

Отсутствуют и правовые основания для взыскания компенсации морального вреда в связи с имущественным характером возникших между сторонами правоотношений (ст.151 Гражданского кодекса Российской Федерации), при отсутствии специального закона в случае неисполнения хранителем обязанности по возврату переданного на хранение компенсация морального вреда не присуждается, доказательств нарушения ответчиком нематериальных благ и неимущественных прав (ст.150 Гражданского кодекса Российской Федерации) истца последним не представлено, на указанные обстоятельства ФИО1 в иске и в апелляционной жалобе не ссылалась.

В силу ч.6 ст.330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правильное по существу решение суда первой инстанции не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

В связи с чем оснований для отмены или изменения по сути правильного решения суда судебная коллегия не усматривает.

В апелляционной жалобе не приведено каких-либо доводов, предусмотренных законодательством, влекущих отмену решения суда.

Принцип правовой определенности предполагает, что стороны не вправе требовать пересмотра решения суда только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления другого содержания, собирая и представляя доказательства без учета окончания рассмотрения дела по существу судом первой инстанции при исследованных судом доказательствах, на что выразили свое согласие. Иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены состоявшегося по настоящему делу решения, обжалуемого истцом ФИО1

Решение суда принято в соответствии с положениями ч.3 ст.196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах заявленных исковых требований.

Нарушений норм материального и процессуального права, которые привели или могли привести к неправильному разрешению данного дела, в том числе и те, на которые имеются ссылки в апелляционной жалобе, судом первой инстанции не допущено. При таком положении оснований к отмене или изменению решения суда первой инстанции не имеется.

Апелляционная жалоба иных доводов не содержит, иными лицами, участвующими в деле, решение суда в апелляционном порядке не обжаловалось. Каких-либо нарушений норм процессуального права, влекущих отмену решения суда первой инстанции в соответствии с ч.4 ст.330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь статьями 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Решение Ленинского районного суда г. Тюмени 01 марта 2018 года оставить без изменения, апелляционную жалобу истца ФИО1 – без удовлетворения.

Председательствующий судья:

Судьи коллегии: