Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам ответчика ФИО1 и истца ФИО3, а также по дополнению к апелляционной жалобе ФИО3 на решение Кингисеппского городского суда Ленинградской области от ДД.ММ.ГГГГ, которым частично удовлетворено исковое заявление ФИО3 к ФИО1 о защите чести и достоинства, взыскании денежной компенсации морального вреда, отказано в удовлетворении остальной части исковых требований ФИО3, при этом с ФИО3 в пользу ФИО1 взыскано частичное возмещение расходов на оплату услуг представителя.

Заслушав доклад судьи судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского областного суда Пономаревой Т.А., объяснения ответчика ФИО1 и представителя ответчика ФИО1 – адвоката Полянской С.В., а также истца ФИО3 и представителей истца ФИО3 – адвокатов Закутайло А.И. и Ягненкова Д.А., поддержавших доводы своих жалоб и возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы оппонента, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

установила:

ФИО3, являющаяся тренером-преподавателем по <данные изъяты> отделения <данные изъяты> муниципального бюджетного образовательного учреждения дополнительного образования детей «<данные изъяты> через отделение почтовой связи ДД.ММ.ГГГГ обратилась в Кингисеппский городской суд Ленинградской области с исковым заявлением с учетом принятых изменений к ФИО1, являющейся <данные изъяты>, о защите чести и достоинства, при этом просила:

признать сведения, распространенные ответчиком в публичных высказываниях:

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО2 не имеет образования;

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО3 «присосалась к ФИО12 и за ее счет делает карьеру»;

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО3 не имеет образования и за счет ФИО12 держится на работе;

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО3 не имеет образования;

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО3 аферистка;

- ДД.ММ.ГГГГ о том, что ФИО3 не имеет образования, не соответствует занимаемой должности и не имеет права работать с детьми;

взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию причиненного морального вреда в размере 250.000 рублей.

В обоснование исковых требований ФИО3 ссылалась на те обстоятельства, что ответчик, пользуясь своим служебным положением, из личной неприязни, на протяжении последних пяти лет в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ целенаправленно ведет деятельность, направленную на унижение человеческого достоинства и подрыв профессиональной деятельности истца, распространяет сведения в отношении истца, которые, по утверждению ФИО3, порочат честь, достоинство и деловую репутацию истца. По утверждению ФИО3, распространенные ответчиком сведения не соответствуют действительности. В этой связи ФИО3 находила наличие оснований для применения положений статей 151, 152, 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) и требовала судебной защиты нарушенного личного неимущественного права (л.д.3 – 11, 125 – 129, 133).

При проведении подготовки дела к судебному разбирательству в суде первой инстанции, а также в ходе судебного разбирательства ФИО1 представила письменные возражения на исковое заявление и уточненное исковое заявление, критически оценивая доводы, содержащиеся в исковом заявлении и уточненном исковом заявлении, просила отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме с учетом принятых изменений. Кроме того, ФИО1 сообщала о том, что истцу на момент обращения в суд исковым заявлением было известно о написании ответчиком заявления об увольнении из <данные изъяты> по собственному желанию в связи с переездом на постоянное жительство в <адрес> и выставления на продажу принадлежащей ответчику квартиры, а значит, по мнению ФИО1, и наличия у ответчика денежных средств, которые ФИО3 и желает взыскать истец в счет компенсации морального вреда. По утверждению ФИО1, если бы действительно речь шла о защите чести и достоинства, об унижениях, которые ФИО3 якобы испытывала от действий ответчика, то исковые требования возникли бы намного раньше, а не через 5 лет как следует из материалов гражданского дела (л.д.47 – 50, 138 - 140).

Кроме того, ФИО1 в ходе судебного разбирательства по делу в суде первой инстанции представила письменное заявление о взыскании с ФИО3 в пользу ФИО4 возмещение судебных расходов, связанных с оплатой услуг представителя в сумме 10.000, 00 рублей (л.д.89).

Кингисеппский городской суд ДД.ММ.ГГГГ постановил решение, которым частично удовлетворил исковые требования ФИО3, при этом суд первой инстанции признал не соответствующими действительности, порочащими честь и достоинство ФИО3 сведения, распространенные ФИО1 путем устного сообщения ДД.ММ.ГГГГ во второй половине рабочего дня в помещении <данные изъяты>, расположенного по адресу: <адрес>, а именно: что ФИО3 – «аферистка» (л.д.169 - 178).

Этим же решением суд первой инстанции присудил к взысканию с ФИО3 компенсацию морального вреда в сумме 7.000, 00 рублей (л.д.169 - 178).

Тогда как в удовлетворении остальной части исковых требований ФИО3 суд первой инстанции отказал (л.д.169 – 178).

Суд первой инстанции также присудил ко взысканию с ФИО3 в пользу ФИО1 в возмещение судебных расходов на оплату услуг представителя в размере 1.500, 00 рублей (л.д.169 - 178).

С законностью и обоснованностью постановленного ДД.ММ.ГГГГ решения не согласились ФИО1 и ФИО3, представили самостоятельные апелляционные жалобы (л.д.183 – 186, 190 - 192).

При этом ФИО1 просила отменить решение суда и вынести по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требованиях ФИО3, а также о взыскании с ФИО3 в пользу ФИО1 судебных расходов по оплате услуг представителя в сумме 10.000, 00 рублей. В обоснование отмены судебного решения ФИО1 ссылалась на неправильное определение судом первой инстанции при вынесении решения в части удовлетворения исковых требований ФИО3 фактических обстоятельств дела, нарушение норм материального права и норм процессуального права. Податель жалобы считала, что судом первой инстанции вопреки требованиям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) не дана оценка показаниям каждого свидетеля в отдельности на предмет их относимости, допустимости, достоверности и, соответственно, не отражена оценка в решении, в частности, почему судом первой инстанции приняты во внимание лишь показания свидетеля ФИО14 и не приняты показания свидетеля ФИО13 По утверждению ФИО1, каких-либо иных доказательств, подтверждающих обоснованность заявленных исковых требований, истцом в суд не представлено. Кроме того, по мнению ФИО1, якобы высказанное ФИО1 в адрес истца слово «аферистка» хоть и содержит оценку личности, однако учитывая фактические обстоятельства дела, а именно обвинение истцом ФИО1 в краже телефона, который позже был найден в спортивной школе, указанное выражение носит характер субъективного мнения и не может являться предметом защиты чести, достоинства и деловой репутации истца в соответствии со статьей 152 ГК РФ. Податель жалобы также считала, что при определении размера компенсации морального вреда судом первой инстанции не мотивирован его размер, не учтено материальное положение ответчика, поэтому присужденный ко взысканию размер денежной компенсации морального вреда в размере 7.000, 00 рублей не отвечает принципам разумности и справедливости и является чрезмерно завышенным. Тогда как, по мнению ФИО1, размер судебных расходов на оплату услуг представителя чрезмерно занижен судом первой инстанции, никак не отвечает принципам разумности и справедливости (л.д.183 – 186).

В свою очередь ФИО3 просила отменить решение суда в части и принять по делу новое решение, удовлетворив исковые требования в полном объеме. В обоснование частичной отмены судебного решения ФИО3 ссылалась на то, что факт оскорбления истца ответчиком при указанных истом обстоятельствах подтвержден представленными доказательствами, в том числе показаниями свидетелей ФИО11 и ФИО12, однако суд первой инстанции не надлежащим образом оценил показания этих свидетелей. Кроме того, по мнению ФИО3, определенная судом первой инстанции сумма компенсации морального вреда в размере 7.000, 00 рублей, с учетом установленных по делу обстоятельств, не отвечает требованиям разумности и справедливости, а также не способствует восстановлению баланса между нарушенными правами истца и мерой ответственности, применяемой к ответчику (л.д.190 – 192).

Кроме того, представитель ФИО3 – адвокат Ягненков Д.А., ссылающийся на доверенность, находящуюся в деле, представил дополнение к апелляционной жалобе, в которой еще раз обращал внимание суда апелляционной инстанции на ненадлежащую судебную оценку показаний свидетелей ФИО11 и ФИО12, считая также необоснованными претензии ФИО1 о необходимости специального образования с учетом Постановления Правительства Российской Федерации от 27 июня 2016 года № 584 «Об особенностях применения профессиональных стандартов в части требований, обязательных для применения государственными внебюджетными фондами Российской Федерации, государственными или муниципальными учреждениями, государственными корпорациями, государственными компаниями и хозяйственными обществами, более пятидесяти процентов акций (долей) в уставном капитале которых находится в государственной собственности или муниципальной собственности», вступившего в силу ДД.ММ.ГГГГ (л.д.194).

Принимавшие участие в апелляционном разбирательстве ФИО1 и представитель – адвокат Полянская С.В., которой на основании ордера № от ДД.ММ.ГГГГ поручено представление интересов ФИО1 в Ленинградском областном суде, а также ФИО3 и представители – адвокаты Закутайло А.И. и Ягненков Д.А., которым на основании ордеров № от ДД.ММ.ГГГГ и № от ДД.ММ.ГГГГ поручено представительство ФИО3 в Ленинградском областном суде, поддерживали доводы своих апелляционных жалоб и возражали против удовлетворения апелляционной жалобы оппонента, при этом ФИО3 представила диплом о профессиональной переподготовке серия <данные изъяты>№, регистрационный №, выданный ДД.ММ.ГГГГ<данные изъяты>», которым удостоверено право ФИО3 на выполнение нового вида профессиональной деятельности в сфере дополнительного образования (л.д.205 – 206).

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и дополнения к апелляционной жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда приходит к следующему.

Из материалов дела следует и судом первой инстанции установлено, что в коллективе <данные изъяты> между <данные изъяты> ФИО1 и тренером-преподавателем по <данные изъяты> отделения <данные изъяты> ФИО3 сложилась конфликтная ситуация по поводу отсутствия у ФИО3, окончившей в ДД.ММ.ГГГГ<данные изъяты> по специальности <данные изъяты> с присвоением квалификации <данные изъяты> (л.д.65), профессионального образования в соответствии с требованиями статей 195.1. – 195.3. Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ), введенных в действие Федеральным законом от 3 декабря 2012 года № 236-ФЗ «О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации и статью 1 Федерального закона «О техническом регулировании».

При этом следует отметить, что статьей 195.1. ТК РФ, введенной в действие Федеральным законом от 3 декабря 2012 года № 236-ФЗ и регламентирующей понятия квалификации работника, профессионального стандарта, предусмотрено:

(часть 1): Квалификация работника - уровень знаний, умений, профессиональных навыков и опыта работы работника.

(часть 2): Профессиональный стандарт - характеристика квалификации, необходимой работнику для осуществления определенного вида профессиональной деятельности, в том числе выполнения определенной трудовой функции.

Вместе с тем частями 1 и 2 статьи 195.3 ТК РФ, регламентирующей порядок применения профессиональных стандартов, установлено:

(часть 1): Если настоящим Кодексом, другими федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации установлены требования к квалификации, необходимой работнику для выполнения определенной трудовой функции, профессиональные стандарты в части указанных требований обязательны для применения работодателями.

(часть 2): Характеристики квалификации, которые содержатся в профессиональных стандартах и обязательность применения которых не установлена в соответствии с частью первой настоящей статьи, применяются работодателями в качестве основы для определения требований к квалификации работников с учетом особенностей выполняемых работниками трудовых функций, обусловленных применяемыми технологиями и принятой организацией производства и труда.

Кроме того, также следует отметить, что в соответствии с частью 1 статьи 4 Федерального закона от 3 декабря 2012 года № 236-ФЗ «О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации» и статьями 11 и 73 Федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации, введенного в действие с 1 сентября 2013 года, Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 июня 2016 года № 584 «Об особенностях применения профессиональных стандартов в части требований, обязательных для применения государственными внебюджетными фондами Российской Федерации, государственными или муниципальными учреждениями, государственными или муниципальными унитарными предприятиями, а также государственными корпорациями, государственными компаниями и хозяйственными обществами, более пятидесяти процентов акций (долей) в уставном капитале которых находится в государственной собственности или муниципальной собственности», вступившим в силу с 1 июля 2016 года, предусмотрена реализация мероприятий планов по обеспечению профессиональных стандартов в части требований к квалификации, необходимой работнику для выполнения определенной трудовой функции, до 1 января 2020 года.

Как видно из содержания должностной инструкции тренера-преподавателя <данные изъяты> утвержденной директором данного учреждения на основании приказа № от ДД.ММ.ГГГГ, с которым ФИО3 ознакомлена под роспись (л.д.142), на должность тренера-преподавателя назначается лицо старше 18 лет с высшим профессиональным образованием или средним профессиональным образованием в области <данные изъяты> без предъявления требований к стажу работы или высшим профессиональным образованием или средним профессиональным образованием и дополнительной профессиональной подготовки в области <данные изъяты> без предъявления требований к стажу работы (пункт 3) (л.д.141).

Таким образом, является правомерным требование ФИО1, как <данные изъяты><данные изъяты> к ФИО3 – тренеру-преподавателю по <данные изъяты> отделения <данные изъяты> о необходимости подтверждения профессионального образования в контексте вышеприведенных законоположений, введенных в действие Федеральным законом от 3 декабря 2012 года № 236-ФЗ, и локального нормативно-правового акта от 12 марта 2014 года.

Следует отметить, что согласно показаниям свидетеля ФИО13, являющейся с ДД.ММ.ГГГГ директором <данные изъяты>, в настоящее время ФИО3 получает высшее образование, проходя обучение в высшем учебном заведении (л.д.153-оборот).

Как уже было ранее отмечено, в ходе апелляционного разбирательства ФИО3 подтвердила факт обучения в <данные изъяты> в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и получения диплома о профессиональной переподготовке серия <данные изъяты>№, регистрационный №, выданного ДД.ММ.ГГГГ, которым удостоверено право ФИО3 на выполнение нового вида профессиональной деятельности в сфере дополнительного образования (л.д.205 – 206).

При таком положении дела у суда первой инстанции отсутствовали правовые основания для удовлетворения исковых требований ФИО3 в связи с утверждениями ФИО1 об отсутствии у истца специального профессионального образования. Тогда как факт прохождения ФИО3 обучения в высшем учебном заведении свидетельствует о признании истцом необходимости соблюдения профессионального стандарта для дальнейшей трудовой деятельности в <данные изъяты>.

Соглашаясь с законностью и обоснованностью судебного решения в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО5, суд апелляционной инстанции отмечает, что оценка представленных и собранных по делу доказательств, включая:

показания свидетелей ФИО11 (л.д.152-оборот – 153), ФИО12 (л.д.153 – 153-оборот), ФИО13 (л.д.153-оборот – 154) и ФИО14 (л.д.165 – 166), допрошенных с соблюдением установленного процессуального порядка (л.д.149, 163), и являющихся соответственно коллегами сторон, которые либо работали ранее (ФИО11), либо продолжают работать совместно с участниками гражданского процесса (ФИО12), директором <данные изъяты> (ФИО13), оперуполномоченным группы уголовного розыска <данные изъяты> отдела полиции ОМВД России по <адрес> (ФИО14);

письменные возражения ФИО1 на исковое заявление (л.д.47 – 50, 138 - 140);

с учетом взаимной связи в их совокупности, в контексте изменения трудового законодательства Российской Федерации, которым в 2012 году введено понятие понятия квалификации работника и профессионального стандарта, и возникновения конфликтных отношений между сторонами именно в 2012 году, указывает на то, что со стороны ФИО1 имело место предъявление претензий к ФИО3, занимающей должность тренера-преподавателя, относительно отсутствия должного специального образования, а не отсутствия как такого вообще образования.

Так, ФИО12, допрошенная по инициативе ФИО3, в ходе допроса в ходе судебного разбирательства по делу в суде первой инстанции прямо и ясно показала, что со стороны завуча ФИО1 было раздражение по поводу образования, которое не соответствует занимаемой должности (л.д.153).

В показаниях свидетеля ФИО13 содержится утверждение о том, что каждый преподаватель должен иметь соответствующее высшее образование, у ФИО3 его не было (л.д.153-оборот). На вопрос представителя ФИО3 – адвоката Закутайло А.М. о том, было ли у ФИО3 <данные изъяты> образование на момент принятия на работу, свидетель сообщила, что на момент принятия ФИО3 на работу в <данные изъяты> школу не было таких требований по образованию (л.д.154).

Между тем, в ходе судебного разбирательства по делу в суде первой инстанции было установлено, что сложившаяся между сторонами конфликтная служебная ситуация относительно отсутствия у ФИО3 профессионального образования, необходимого для замещения должности тренера-преподавателя в <данные изъяты> в соответствии с требованиями изменившегося законодательства, приняла межличностный конфликтный характер, сопряженный с пренебрежением ФИО1 как заместителем директора <данные изъяты> общепринятых правовых, нравственных и этических норм, следования требованиям профессиональной этики, в отсутствии проявления уважения чести и достоинства другого участника образовательного отношения ФИО3

Так, в ходе судебного разбирательства по данному делу в суде первой инстанции свидетель ФИО11 сообщила о том, что ФИО1 называла ФИО3 некрасивымисловами, не уточняя какими именно, отмечала, что ФИО1, когда пришла на работу в <данные изъяты>была тихая и спокойная, а потом почувствовала власть, про всех говорила не очень хорошо, поскольку у нее (ФИО6) такая манера общения

Из показаний свидетеля ФИО12 усматривается, что ФИО7 на педсовете выражала раздражение и высокомерно акцентировала внимание по поводу отсутствия у ФИО3 необходимого образования, могла в грубой форме обратиться к истцу. Кроме того, свидетель показала, что такое поведение ФИО7 имело место и в отношении свидетеля, которая ревела, хотя и характеризовала себя как терпеливого человека (л.д.153).

В показаниях свидетеля ФИО13 содержатся сведения о том, что конфликтовала только ФИО3, которая принимала все замечания ФИО1 в штыки. Вместе с тем ФИО13 отмечала сложный характер другого участника конфликта ФИО1 (л.д.154).

Свидетель ФИО14, который в составе следственно-оперативной группы ДД.ММ.ГГГГ проводил процессуальные действия в связи с обращением ФИО3 о пропаже мобильного телефона в помещении <данные изъяты> показал, что в результате следственно-оперативных мероприятий был найден мобильный телефон в одном из кабинетов здания спортивной школы и изъят для дальнейшего расследования по принятому заявлению. Кроме того, ФИО14 показал, что в процессе разговоров ФИО1 высказывала в адрес ФИО3 негативные выражения и таких негативных выражений было много. По утверждению свидетеля, эти выражения было неприятно слушать, в результате словесных перепалок у свидетеля сложилось мнение о длительном характере конфликтных отношений между сторонами. При этом свидетель счел возможным сообщить о том, что бухгалтер и директор <данные изъяты>, а также ФИО1 как заместитель директора данного образовательного учреждения объединились и подтрунивали над ФИО3 При ответе на вопрос представителя истца – адвоката Ягненкова Д.П., какие именно выражения высказывала ФИО1 в адрес ФИО3, свидетель ФИО14 сообщил о таком высказывании ФИО1 как то, что ФИО3 - аферистка и хочет ее (ФИО1) подставить (л.д.165-оборот).

В ходе судебного разбирательства по делу в суде первой инстанции также было представлено письменное доказательство – открытое письмо от судей, тренеров и участников Межрегионального турнира по <данные изъяты> проходившего в городе <адрес>ДД.ММ.ГГГГ – ДД.ММ.ГГГГ (всего 12 заявителей с указанием места жительства заявителей в разных населенных пунктах: <адрес>) в адрес директора <данные изъяты>ФИО13, в котором (открытом письме) заявители обращали внимание директора <данные изъяты> о некорректном поведении ФИО8 в период проведения Межрегионального турнира по <данные изъяты> отмечали, что при проведении соревнований ФИО1 в присутствии судей, участников и гостей решала служебные вопросы на повышенных тонах, подрывая авторитет главной судейской коллегии, мешая работе и негативно влияя на ход соревнований (л.д.159 - 159-оборот).

Разрешая заявленный ФИО3 спор по существу, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в ходе судебного разбирательства нашел свое подтверждение факт распространения ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 порочащих сведений в отношении ФИО3, а именно: во второй половине рабочего дня в помещении <данные изъяты>, расположенного по адресу: <адрес> что ФИО3 СМ. – «аферистка». При этом суд первой инстанции посчитал, что распространенные ФИО1 сведения о ФИО3 характеризуют как лицо, не уважающее общепринятые нормы поведения и общения, склонную к совершению правонарушения, попирают прав личности, унижают человека. Тогда как согласно другому выводу суда первой инстанции, в результате действий ответчика имело место посягательство на личные неимущественные права истца, сопряженное с распространением порочащих ее честь, достоинство и деловую репутацию сведений, не соответствующих действительности. Вышеприведенные обстоятельства также положены судом первой инстанции в основу решения о присуждении ко взысканию с ФИО1 в пользу ФИО3 МА. денежной компенсации морального вреда, который определен судом первой инстанции в размере 7.000, 00 рублей.

Судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда, соглашаясь с законностью и обоснованностью постановленного ДД.ММ.ГГГГ решения в части удовлетворения исковых требований ФИО3, отмечает следующее.

Статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в городе Риме 4 ноября 1950 года, предусмотрено:

Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

Осуществление свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статьями 23 и 46 Конституции Российской Федерации гарантировано право каждого на защиту своей чести и доброго имени.

Для правильного рассмотрения и разрешения заявленного ФИО3 спора надлежит обеспечить единство сложившейся судебной практики по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, закрепленной в абзацах 2, 4 и 5 пункта 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», которыми установлено:

абзац 2 пункта 7: Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными третьим лицам.

абзац 4 пункта 7: Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения.. .

абзац 5 пункта 7: Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Поэтому нашедшее свое подтверждение в ходе судебного разбирательства по делу в суде первой инстанции употребление ФИО1 при публичном выражении ДД.ММ.ГГГГ в помещении учительской своей позиции относительно обращения тренера-преподавателя ФИО3 о пропаже в помещении <данные изъяты> мобильного телефона такой характеристики ФИО3 как аферистка не может находиться в правовом поле и являться средством аргументации поведения другого участника конфликта, по своей форме является оскорбительной, унижающей честь, достоинство и деловую репутацию ФИО3

Что касается смыслового содержания термина «аферистка», то согласно:

Толковому словарю русского языка под редакцией ФИО9 аферист - человек, который занимается аферами;

Основам духовной культуры под редакцией ФИО10 – аферист - жулик, мошенник, человек недобросовестный, склонный к обману, рисковому мошенничеству и аферам в корыстных целях;

Словарю ФИО15 аферист – занимающийся аферами, недобросовестного дельца, ему доверять нельзя – это аферист.

Таким образом, употребление термина «аферистка» свидетельствует о негативной характеристике личности человека (женщины).

Взаимная связь сведений, содержащихся в представленных и собранных по делу доказательств, в их совокупности с учетом вышеприведенных законоположений и сложившейся судебной практики по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации позволяет согласиться с выводами суда первой инстанции относительно оснований для частичного удовлетворения исковых требований ФИО3

При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что усугубляющим обстоятельством конфликта между сторонами является тот факт, что указанный конфликт имеет место в условиях предоставления дополнительного образования как вида образования, который направлен на всестороннее удовлетворение образовательных потребностей человека в интеллектуальном, духовно-нравственном, физическом и (или) профессиональном совершенствовании и не сопровождается повышением уровня образования (пункт 14 статьи 2 Федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»).

Кроме того, в соответствии с пунктами 2, 3 части 1 и частью 4 статьи 48 Федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»):

часть 1: Педагогические работники обязаны:

( … )

2) соблюдать правовые, нравственные и этические нормы, следовать требованиям профессиональной этики;

3) уважать честь и достоинство обучающихся и других участников образовательных отношений;

( … )

часть 4. Педагогические работники несут ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение возложенных на них обязанностей в порядке и в случаях, которые установлены федеральными законами. Неисполнение или ненадлежащее исполнение педагогическими работниками обязанностей, предусмотренных частью 1 настоящей статьи, учитывается при прохождении ими аттестации.

Надлежит также учитывать правило, содержащееся в абзаце 1 пункта 1 статьи 10 ГК РФ, регламентирующей пределы осуществления гражданских прав, которым предусмотрено, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Согласно конституционному принципу, изложенному в части 1 статьи 21 Конституции Российской Федерации, достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

Кроме того, частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации предписано, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Отсюда ФИО1 должна нести гражданско-правовую ответственность в связи с распространением такого сведения как употребление термина «аферистка» для публичной аргументации действий ФИО3 по обращению в правоохранительные органы по поводу пропажи мобильного телефона в помещении спортивной школы, которые (сведения) не соответствуют действительности и порочат честь, достоинство и деловую репутации ФИО3

Отклоняя доводы апелляционной жалобы ФИО1 относительно незаконности и необоснованности вышеуказанной части судебного решения, суд апелляционной инстанции находит необходимым отметить, что содержание апелляционной жалобы ФИО1, утверждающей об отсутствии употребления ею (ФИО1) такого термина как «аферистка», указывает на допущение ответчиком правомерности употребления такого термина, как субъективного мнения, которое не может являться предметом защиты чести, достоинства и деловой репутации истца в соответствии со статьей 152 ГК РФ (л.д.183 – 186).

Между тем, в абзаце 3 пункта 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», содержатся разъяснения, согласно которым в соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Однако согласно другому разъяснению, содержащемуся в абзаце 6 этого же пункта Постановления высшего судебного органа Российской Федерации, если субъективное мнение было высказано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, на ответчика может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением (статья 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, статьи 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Кроме того, несогласие ФИО1 с обжалуемой частью судебного решения заявлено без учета сложившейся судебной практики по делам о защите чести, достоинстве и деловой репутации, закрепленной в пункте 10 вышеуказанного Постановления, а именно:

(абзац 1): Статьей 33 Конституции Российской Федерации закреплено право граждан направлять личные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения, принимать по ним решения и давать мотивированный ответ в установленный законом срок.

(абзац 2): Судам необходимо иметь в виду, что в случае, когда гражданин обращается в названные органы с заявлением, в котором приводит те или иные сведения (например, в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении), но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений.

(абзац 3): Такие требования могут быть удовлетворены лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пункты 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как видно из материалов дела со стороны ФИО3 при обращении в правоохранительные органы по поводу пропажи мобильного телефона в помещении спортивной школы в контексте проведенных оперативно-розыскных мероприятий, приведших к обнаружению телефона, отсутствует злоупотребление правом, а имела место реализация гарантированного Конституцией Российской Федерации права гражданина на защиту имущественного права.

Что касается законности постановленного ДД.ММ.ГГГГ решения в части присуждения ко взысканию денежной компенсации морального вреда, определенной судом первой инстанции в 7.000, 00 рублей, то судом первой инстанции учтен характер причиненных истцу физических и нравственных страданий, степень вины причинителя морального вреда, требования разумности и справедливости, а также фактические обстоятельства, при которых причинен моральный вред, имея в виду наличие конфликта между участниками образовательных отношений в <данные изъяты>. При этом у суда апелляционной инстанции отсутствуют правовые основания для как для увеличения размера денежной компенсации морального вреда, так и его уменьшения.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда находит, что суд первой инстанции, частично предоставив ФИО3 судебную защиту личных неимущественных прав, правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, не допустил недоказанности установленных обстоятельств, имеющих значение для дела, и несоответствия выводов, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, правомерно учел положения статей 150, 151, 152, 1101 ГК РФ и постановил решение, отвечающее вышеуказанным нормам материального права, направленное на обеспечение сложившейся судебной практики по данной категории дел, закрепленной в пунктах 7, 9 и 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», при соблюдении требований Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы апелляционных жалоб и дополнения к жалобе не содержат правовых оснований к отмене судебного решения, основаны на неправильном толковании действующего законодательства Российской Федерации, неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являющихся предметом исследования и оценки суда первой инстанции, и к выражению несогласия с произведенной судом оценкой представленных по делу доказательств, тогда как у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания к переоценке этих доказательств.

Что касается довода апелляционной жалобы ФИО1 относительно заниженного размера возмещения расходов по оплате услуг представителя, определенного судом первой инстанции в 1.500, 00 рублей, то данный довод заявлен на основе неправильного толкования требований статьи 100 ГПК РФ, без учета разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, сформулированных в пунктах 1, 11, 12, 13 Постановления от 21 января 2016 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела».

При этом, в целях реализации задачи судопроизводства по справедливому публичному судебному разбирательству, обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон, с учетом частичного удовлетворения исковых требований ФИО3, суд первой инстанции присудил ко взысканию возмещение на оплату услуг представителя ответчика в разумных пределах, с учетом объема заявленных требований, сложности дела, объема оказанных представителем услуг. А поэтому у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания для вмешательства в постановленный ДД.ММ.ГГГГ судебный акт в указанной части.

Ссылок на какие-либо процессуальные нарушения, являющиеся безусловным основанием для отмены правильного по существу решения суда, апелляционные жалобы ФИО1 и ФИО3, а также дополнение к апелляционной жалобе ФИО3 не содержат.

Руководствуясь абзацем 1 части 1 и абзацем 1 части 2 статьи 327.1, пунктом 1 статьи 328, частью 1 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

определила:

решение Кингисеппского городского суда Ленинградской области от ДД.ММ.ГГГГ оставить без изменения, апелляционные жалобы ответчика ФИО1 и истца ФИО3, а также дополнения к апелляционной жалобе ФИО3 – без удовлетворения.

Председательствующий: Судьи:

судья: Заплохова И.Е.