Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в зале суда гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО2, третьи лица - Департамент образования г. Севастополя, Третья Севастопольская государственная нотариальная контора, о признании недействительным договора дарения доли квартиры, признании недействительным свидетельства о государственной регистрации права, признании недействительным свидетельства о праве на наследство, признании права собственности в порядке наследования на долю квартиры, взыскании компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе ФИО2, поданной через представителя, на решение Гагаринского районного суда г. Севастополя от 3 ноября 2016 г.,

заслушав доклад судьи Андрейченко А.А.,

у с т а н о в и л а:

1 октября 2015 г. ФИО6 предъявила к ФИО3 и ФИО4 иск о признании недействительным заключенного между ответчиками 10 октября 2013 г. договора дарения 3/4 доли квартиры, расположенной по адресу: <адрес>

В обоснование иска истец указала, что является собственником 1/4 доли указанной квартиры, где была зарегистрирована с несовершеннолетним сыном ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. Однако заочным решением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 12 января 2012 г. по иску ФИО3 она с несовершеннолетним сыном была снята с регистрационного учета. О существовании данного решения суда она узнала только в марте 2015 г., и как следствие, в период с 2012 г. по март 2015 г. с сыном не была зарегистрирована в квартире, смогла восстановить свою регистрацию только после отмены заочного решения суда определением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 23 апреля 2015 г.

Ответчик ФИО3, воспользовавшись временным отсутствием в отделе по делам гражданства, иммиграции и регистрации физических лиц Гагаринского РО УМВД Украины в г. Севастополе официальных сведений о регистрации в спорной квартире ее и несовершеннолетнего в тот период времени сына, и незаконным снятием их с регистрационного учета, заключил с ответчиком ФИО4 договор дарения, согласно которому подарил ФИО4 принадлежащие ему 3/4 доли квартиры. Таким образом, указанный договор дарения является недействительным, поскольку был заключен без согласия всех собственников жилого помещения, а также без участия органа опеки и попечительства, что повлекло нарушение прав несовершеннолетнего ребенка. Кроме того, стороны сделки достоверно знали о том, что доли в квартире не выделены в натуре, порядок пользования квартирой между сособственниками не определен.

Определением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 14 апреля 2016 г. в связи со смертью 20 марта 2015 г. ФИО4 к участию в деле в качестве соответчика привлечена ФИО2 (т. 1 л. д. 125).

Определением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 31 мая 2016 г. к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне истца, как орган опеки и попечительства, был привлечен Департамент труда и социальной защиты населения города Севастополя (т. 1 л. д. 176).

В процессе рассмотрения дела ФИО1 неоднократно изменяла, уточняла, увеличивала исковые требования (заявления от 31 мая 2016 г. (т. 1 л. д. 168-172), 15 сентября 2016 г. (т. 1 л. д. 213-214), 10 октября 2016 г. (т. 1 л. д. 221-223).

В окончательной редакции искового заявления от 26 октября 2016 г. (т. 2 л. д. 1-6) истец, изменив основание иска к ФИО2, просила признать договор дарения от 10 октября 2013 г. недействительным по основанию его фиктивности; признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права на 3/4 доли спорной квартиры, выданное 28 ноября 2014 г. на имя ФИО4; признать недействительным свидетельство о праве на наследство по закону от 1 октября 2015 г., выданное на имя ФИО2; признать за ФИО6 право собственности на 3/4 доли спорной квартиры в порядке наследования; взыскать с ФИО2 в ее пользу компенсацию морального вреда в сумме 10 000 рублей.

В обоснование требования о признании договора дарения доли квартиры фиктивной (мнимой) сделкой истец указала, что у ФИО3 отсутствовал умысел (намерение, воля) на фактическую передачу принадлежащих ему 3/4 доли спорной квартиры, в которой он был зарегистрирован и один продолжал проживать после 10 октября 2013 г. и до самой смерти, как собственник оплачивал коммунальные услуги, что свидетельствует о том, что 3/4 доли квартиры и ключи одаряемой ФИО4 переданы не были, а ФИО3 не имел намерений, направленных на наступление правовых последствий, предусмотренных договором дарения, не желал передавать ФИО4 свое единственное жилье.

В свою очередь действия (поведение) ФИО4 при заключении оспариваемой сделки и после также свидетельствуют об отсутствии у одаряемой намерений, направленных на наступление правовых последствий, предусмотренных договором дарения, учитывая приведенные выше обстоятельства, а также отсутствие ее регистрации в спорной квартире, получение свидетельства о государственной регистрации права собственности на 3/4 доли квартиры лишь 28 ноября 2014 г., и переоформление лицевых счетов для оплаты коммунальных услуг после подачи ФИО3 в июле 2014 г. в суд иска о расторжении договора дарения.

Решением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 3 ноября 2016 г. исковые требования ФИО1 удовлетворены частично - признан недействительным договор дарения 3/4 доли квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, заключенный 10 октября 2013 г. между ФИО3 и ФИО4, удостоверенный государственным нотариусом Третьей Севастопольской государственной нотариальной конторы ФИО10; признано недействительным свидетельство о государственной регистрации права, выданное Управлением государственной регистрации права и кадастра Севастополя 28 ноября 2014 г. на имя ФИО4 (кадастровый номер № серия №); признано недействительным свидетельство о праве на наследство по закону, выданное ФИО2 1 октября 2015 г. нотариусом ФИО11, зарегистрированное в реестре за №; погашена в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним запись о праве собственности ФИО2 на 3/4 доли квартиры № по адресу: <адрес>. В удовлетворении искового заявления ФИО1 о признании права собственности в порядке наследования на 3/4 доли квартиры отказано.

В апелляционной жалобе ответчик просит решение суда первой инстанции отменить и прекратить производство по делу, ссылаясь на неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, нарушение норм материального и процессуального права, в том числе в связи с указанием в решении суда основания иска, которое истец изменила.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились стороны и орган опеки и попечительства. Учитывая, что о времени и месте рассмотрения дела указанные лица извещены надлежащим образом, о причинах неявки суд не уведомили, не просили о рассмотрении дела в их отсутствие; участие сторон в деле через представителей и защиту их интересов в данном судебном заседании представителями, а также прекращение деятельности Третьей Севастопольской государственной нотариальной конторы Украины на территории города Севастополя (определение суда о привлечении к участию в деле нотариуса г. Севастополя ФИО11 в материалах дела отсутствует), в соответствии со статьями 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) судебная коллегия рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

Выслушав объяснения представителей сторон, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия находит апелляционную жалобу подлежащей удовлетворению, а обжалуемое судебное постановление - отмене по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 статьи 330 ГПК РФ основанием для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального или норм процессуального права.

Такие нарушения были допущены судом первой инстанции при рассмотрении настоящего дела.

Принимая решение о частичном удовлетворении иска, суд первой инстанции пришел к выводам о том, что ФИО1 просила признать спорный договор дарения притворной сделкой, что нашло свое подтверждение в судебном заседании, поскольку квартира являлась единственным местом жительства ФИО3, 1944 года рождения, он сохранил регистрацию и продолжал проживать в этой квартире, нес все расходы по ее содержанию; ФИО4 переехала в квартиру к ФИО3 в октябре 2014 г., они вели совместное хозяйство, однако ФИО4 длительное время не была зарегистрирована в квартире, свое право собственности оформила только после того, как ФИО3 обратился в суд с иском о признании договора дарения недействительным, заключенным в силу обмана; ФИО4 была нарушена договоренность с ФИО3 о проживании в квартире только вдвоем, без родственников, что свидетельствует о том, что спорный договор дарения носил возмездный характер, передача 3/4 доли квартиры фактически являлась соглашением об аренде и пользовании квартирой ФИО3 с целью лишения второго собственника - ФИО1 и ее несовершеннолетнего сына права пользования квартирой.

С такими выводами судебная коллегия согласиться не может, поскольку они не основаны на законе, противоречат судебным актам, вступившим в законную силу и постановленным по иным гражданским делам с участием ФИО3 и ФИО4, а также не подтверждены доказательствами.

Из материалов дела следует, что спорная квартира №, расположенная по адресу: <адрес>, находилась в общей долевой собственности ФИО3 (3/4 доли) и ФИО6 (1/ доли) (т. 1 л. д. 10-11).

10 октября 2013 г. между ФИО3 (даритель) и ФИО4 (одаряемая) был заключен договор дарения, согласно которому ФИО3 подарил, а ФИО4 приняла в дар 3/4 доли двухкомнатной квартиры №, расположенной по адресу: <адрес>.

Указанный договор был удостоверен нотариусом Третьей Севастопольской государственной нотариальной конторы ФИО10, зарегистрирован в реестре сделок за № (т. 1 л. д. 17-18, 138-139).

16 августа 2014 г. ФИО4 был выдан дубликат указанного договора дарения в связи с утратой оригинала (т. 1 л. д. 132).

28 ноября 2014 г. на основании дубликата договора дарения Управлением государственной регистрации права и кадастра Севастополя было зарегистрировано право собственности ФИО4 на 3/4 доли спорной квартиры, о чем в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним была внесена соответствующая запись (т. 1 л. д. 19).

20 марта 2015 г. ФИО4 умерла (т. 1 л. д. 56).

31 марта 2015 г. умер ФИО3 (т. 1 л. д. 20).

6 апреля 2015 г. нотариусом города Севастополя ФИО12 по заявлению ФИО6 было открыто наследственное дело № после смерти ФИО3 (т. 1 л. д. 234-247).

28 апреля 2015 г. нотариусом города Севастополя ФИО11 по заявлению дочери ФИО4 - ФИО2 было открыто наследственное дело № после смерти ФИО4 (т. 1 л. д. 54-117).

1 октября 2015 г. нотариусом города Севастополя ФИО11 на имя ФИО2 были выданы свидетельства о праве на наследство по закону, согласно которым наследство состоит из 3/4 доли в праве собственности на квартиру №, находящуюся по адресу: <адрес>, и денежных вкладов (т. 1 л. д. 100).

В силу положений части 3 статьи 1, статьи 23 Федерального конституционного закона от 21 марта 2014 г. № 6-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов Республики Крым и города федерального значения Севастополя», статей 4, 422, 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ), пункта 5 статьи 11 ГПК РФ относительно правовой квалификации оспариваемого договора дарения от 10 октября 2013 г. подлежит применению законодательство Украины, действовавшее в период возникновения спорных правоотношений, в случае отсутствия противоречий с нормами законодательства Российской Федерации.

В соответствии со статьей 202 Гражданского кодекса Украины (далее ГК Украины) сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или являющиеся необходимыми для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению хотя бы одной из сторон должно быть достигнуто соглашение (часть 1 статьи 638 ГК Украины).

Аналогичные положения содержат статьи 153, 432 ГК РФ.

Гражданским законодательством как Украины, так и Российской Федерации определено, что любая сделка, как действие, представляет собой единство внутренней воли и внешнего волеизъявления, отсутствие какого-либо из этих элементов или несоответствие между ними лишает сделку юридической силы.

Согласно части 1 статьи 717 ГК Украины по договору дарения одна сторона (даритель) передает или обязуется передать в будущем другой стороне (одаряемому) безвозмездно имущество (дар) в собственность.

Согласно статье 718 ГК Украины предметом договора дарения могут быть как движимые вещи, в том числе деньги и ценные бумаги, так и недвижимое имущество, а также имущественные права, которыми даритель владеет или которые могут у него возникнуть в будущем.

В силу части 2 статьи 719 ГК Украины договор дарения недвижимой вещи заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению.

Право собственности одаряемого на дар возникает с момента его принятия (часть 1 статьи 722 ГК Украины).

Приведенные нормы ГК Украины, регулирующие правила заключения договоров дарения, не противоречат положениям статей 572, 574 ГК РФ.

Согласно положениям статьей 361, 362 ГК Украины, действовавшим на момент заключения оспариваемого договора, участник долевой собственности вправе самостоятельно, без учета интересов других сособственников, заключать договор дарения принадлежащей ему доли имущества, в том числе, доли недвижимого имущества.

Аналогичное положение содержит пункт 2 статьи 246 ГК РФ.

В соответствии с частью 1 статьи 810 ГК Украины по договору найма (аренды) жилища одна сторона - собственник жилища (наймодатель) передает или обязуется передать другой стороне (нанимателю) жилище для проживания в нем на определенный срок за плату.

Согласно части 1 статьи 812 ГК Украины предметом договора найма жилища могут быть помещения, в частности, квартира или ее часть, жилой дом или его часть.

В соответствии с пунктом 1 статьи 671 ГК РФ по договору найма жилого помещения одна сторона - собственник жилого помещения или управомоченное им лицо (наймодатель) - обязуется предоставить другой стороне (нанимателю) жилое помещение за плату во владение и пользование для проживания в нем.

Согласно пункту 1 статьи 673 ГК РФ объектом договора найма жилого помещения может быть изолированное жилое помещение, пригодное для постоянного проживания (квартира, жилой дом, часть квартиры или жилого дома).

Как в силу пункта 1 статьи 674 ГК РФ, так и согласно статье 811 ГК Украины договор найма жилого помещения заключается в простой письменной форме.

Из системного анализа положений статьи 810 ГК Украины и статьи 671 ГК РФ следует, что предметом договора аренды (найма) жилого помещения является срочное, возмездное (платное) пользование изолированным жилым помещением, тогда как договор дарения по своей сути является безвозмездным (безоплатным).

В свою очередь согласно положениям пункта 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 настоящего Кодекса.

Таким образом, для признания договора дарения притворным необходимо установить факт встречного предоставления.

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерений создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Различие между ними мнимой и притворной сделками заключается в том, что, если мнимые сделки заключаются лишь для того, чтобы создать у третьих лиц ложное представление о намерениях участников сделки, то притворные сделки совершаются не просто для вида, а для прикрытия другой сделки, которую стороны намерены в действительности совершить. Поэтому в притворной сделке принято различать две сделки: а) собственно притворную сделку, совершаемую для вида (прикрывающая сделка); б) сделку, в действительности совершаемую сторонами (прикрываемая сделка). При этом первая сделка, как не имеющая основания, всегда недействительна (ничтожна), а действительность второй сделки оценивается с позиций применимых к ней правил закона.

При определении того, какой между сторонами был заключен договор, каким является содержание его условий и как они соотносятся между собой, совпадает ли волеизъявление сторон с их действительной общей волей, а также является ли договор мнимой или притворной сделкой, суду первой инстанции было необходимо применить правила толкования договора, установленные статьей 431 ГК РФ, согласно которым при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.

Таким образом, основной способ толкования условий договора состоит в выяснении буквального значения содержащихся в договоре слов и выражений.

Как указано выше, истец, изменив основание иска, просила признать договор дарения фиктивной (мнимой) сделкой на основании статьи 234 ГК Украины и пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

На основании статьи 12 ГК РФ право выбора способа защиты гражданских прав принадлежит истцу.

В силу статьи 39 ГПК РФ основание и предмет иска определяет истец.

В соответствии с частью 3 статьи 196 ГПК суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

Как разъяснено в пункте 5 части 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом.

Такое нормативное регулирование вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 г. № 2-П и от 26 мая 2011 г. № 10-П).

Суд по собственной инициативе не вправе изменять предмет и основание иска, поскольку изменение предмета и основания иска по инициативе суда означает выход суда за пределы исковых требований и нарушение принципа диспозитивности, проявлением которого является право истца по своему усмотрению выбирать способ защиты, а также уточнять предмет и основание иска в судебном процессе.

В силу принципов законности и диспозитивности гражданского процессуального права, если истцом допущена ошибка в предмете и основании иска, суд не вправе по своей инициативе изменить первоначальное требование, судьба процесса в данном случае зависит от волеизъявления истца.

В нарушение указанных норм процессуального права суд первой инстанции принял решение о признании сделки притворной, выйдя за пределы исковых требований.

Вместе с тем материалы дела также не содержат доказательств, подтверждающих наличие обстоятельств, свидетельствующих о фиктивности данной сделки.

В спорном договоре дарения от 10 октября 2013 г. согласованы все существенные условия, четко выражены его предмет и воля сторон, по своей форме и содержанию он соответствует требованиям, установленным действовавшим гражданским законодательством на момент его заключения.

Согласно пункту 5 спорного договора даритель ФИО3 подписью под договором подтверждает факт передачи одаряемой ФИО4 ключей от квартиры.

Стороны договора также подтвердили, что этот договор не носит характера фиктивного или притворного, содержание статьей 216, 228, 234, 235 Гражданского кодекса Украины о недействительности фиктивного или притворного договора, нотариусом им разъяснено (пункт 10 договора).

Из буквального толкования положений спорного договора дарения с учетом требований статьи 431 ГК РФ следует, что каких-либо требований дарителя, от выполнения которых зависит передача квартиры в собственность одаряемого, данный договор не содержит.

Из обстоятельств дела также усматривается, что одаряемая ФИО4 вселилась в спорную квартиру в июле 2013 г. и проживала в ней до дня своей смерти.

Решением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 7 мая 2014 г. по гражданскому делу № было удовлетворено заявление ФИО4 об установлении факта ее постоянного проживания на территории города Севастополя по адресу: <адрес>, с июля 2013 г. Допрошенный по делу в качестве свидетеля ФИО3 пояснил суду, что с июля 2013 г. он и ФИО4 проживают совместно по указанному адресу и состоят в фактических брачных отношениях. Также указал, что в октябре 2013 г. он подарил ФИО4 свою часть квартиры.

Иными словами оспариваемая сделка представляла имущественный интерес для ФИО4, так как она фактически вступила во владение спорным имуществом.

При указанных обстоятельствах доводы истца в обоснование иска о фиктивности сделки - о регистрации и проживании в квартире только ФИО3, оплате им, а не ФИО4 коммунальных услуг, не переоформлении лицевых счетов и т.д. - не нашли своего подтверждения и не опровергают факт проживания ФИО4 в спорной квартире совместно с ФИО3, и как следствие, не опровергают фактическое приятие дара.

Кроме того, сам факт осуществления коммунальных платежей по квитанциям, выписанным на имя ФИО3, не позволяет достоверно установить, за чей счет (ФИО3 или ФИО4 либо ими совместно) они производились. При указанных обстоятельствах выводы суда о том, что после заключения спорного договора ФИО13 самостоятельно оплачивал коммунальные услуги, не подтверждены надлежащими доказательствами.

10 июля 2014 г. ФИО3 обратился в Гагаринский районный суд г. Севастополя с иском к ФИО4 о расторжении договора дарения от 10 октября 2013 г., мотивируя свои исковые требования тем, что подарил свою долю ответчику с тем условием, что после его заключения в спорной квартире будут проживать только они вдвоем, т.е. ФИО3 и ФИО4 Однако ФИО4 его обманула, привела в квартиру многочисленных родственников. После заключения договора дарения поведение ФИО4 изменилось настолько, что если бы истец знал об этом, то договор дарения не был бы им заключен. Также указывал, что заключил данный договор под влиянием обмана со стороны ФИО4

Решением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 13 марта 2015 г. по гражданскому делу №, вступившим в законную силу, в удовлетворении иска ФИО3 о расторжении договора дарения 3/4 доли квартиры от 10 октября 2013 г. отказано. При рассмотрении дела судом было установлено, что перед заключением договора дарения ФИО3 внимательно ознакомился с его содержанием (условиями), и понимал разницу между договором дарения, завещанием и договором пожизненного содержания, о чем составил отдельное заявление и подал его нотариусу непосредственно перед заключением договора. Разрешая данный спор, суд также установил, что никаких особых условий, в том числе относительно того, кто будет проживать в спорной квартире после заключения договора дарения, сам договор дарения не содержит.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что между ФИО3 и ФИО4 существовала устная договоренность о том, что проживать в спорной квартире будут только они вдвоем, и никто их них не приведет в эту квартиру своих родственников для проживания, однако со стороны ФИО4 это соглашение было нарушено, опровергаются вступившим в силу судебным актом, и как следствие, являются несостоятельными, поскольку надлежащих доказательств тому, что между сторонами имелась иная договоренность, в том числе по поводу заключения договора найма жилья, предоставлено не было.

Выводы суда первой инстанции относительно незаконности самовольной перепланировки спорной квартиры, осуществленной ФИО3 в 2013 г., и отсутствия оснований полагать нарушенными права несовершеннолетнего на момент оспариваемой сделки ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, также сделаны за пределами измененного истцом основания иска.

Поскольку предмет спора - 3/4 доли квартиры № по адресу: <адрес>, не входил в наследственную массу после смерти наследодателя ФИО3, отсутствуют основания для признания недействительным свидетельства о государственной регистрации 28 ноября 2014 г. права ФИО4 на 3/4 доли спорной квартиры, признания недействительным свидетельства о праве на наследство по закону ФИО2, выданного 1 октября 2015 г. нотариусом ФИО11, погашения в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи о праве собственности ФИО2 на 3/4 доли спорной квартиры, а также для взыскания компенсации морального вреда.

Доводы апелляционной жалобы о наличии оснований для прекращения производства по делу несостоятельны, поскольку статья 220 ГПК РФ содержит исчерпывающий перечень оснований прекращения производства по делу.

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 73 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьями 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

Принимая во внимание указанные выше разъяснения, оснований для прекращения производства по делу не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь пунктами 1, 4 части 1 статьи 330 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

решение Гагаринского районного суда г. Севастополя от 3 ноября 2016 г. отменить.

В удовлетворении иска ФИО1 к ФИО2 о признании недействительным договора дарения доли квартиры, признании недействительным свидетельства о государственной регистрации права, признании недействительным свидетельства о праве на наследство, признании права собственности в порядке наследования на долю квартиры, взыскании компенсации морального вреда - отказать.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий О.И. Жиляева

Судьи А.А. Андрейченко

Л.В. Володина