Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Дорджиева Дорджи Саналовича, *.Д.С. к Дорджиеву Саналу Александровичу, Дорджиевой Юлии Басановне, Гоголданову Евгению Васильевичу, Сюкаевой Элле Семеновне и акционерному обществу «Россельхозбанк» о признании недействительными договоров купли-продажи недвижимого имущества, кредитного договора по апелляционным жалобам Гоголданова Е.В. и представителя АО «Россельхозбанк» Баткаева К.А. на решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 19 марта 2019 года.

Заслушав доклад судьи Шовгуровой Т.А. об обстоятельствах дела, объяснения ответчика Гоголданова Е.В. и его представителя Убушиева С.В., представителя АО «Россельхозбанк» Таибова Р.Т., поддержавших доводы своих апелляционных жалоб, возражения представителя истцов Дорджиева Д.С., Дорджиевой Д.С. - Эрдниевой З.Г., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Дорджиев Д.С., *.Д.С. обратились в суд с указанным иском, ссылаясь на следующие обстоятельства. *** года их отец Дорджиев С.А. купил незавершенный строительством жилой дом общей площадью *** кв.м. и земельный участок площадью *** кв.м. по адресу: ***, зарегистрировав на него право собственности 2 октября 2009 года. По окончании строительства жилой дом был введен в эксплуатацию и поставлен на кадастровый учет, о чем 28 октября 2009 года внесена запись в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество (далее – ЕГРН). С указанного времени они и их родители, Дорджиев С.А. и Дорджиева Ю.Б., зарегистрированы и проживают в домовладении, расположенном по вышеприведенному адресу. В июле 2018 года родители сообщили о том, что в декабре 2010 года стали жертвой обмана со стороны их родственника Б.А.С., по просьбе которого в декабре 2010 года выдали доверенность на имя ранее незнакомого им З.Э.Б. с правом продажи жилого дома и земельного участка, в результате чего лишились единственного жилья и земельного участка, поскольку имущество было продано Гоголданову Е.В., а затем Сюкаевой Э.С. В настоящее время собственником жилого дома и земельного участка значится Сюкаева Э.С., в отношении которой принято судебное решение о взыскании кредитной задолженности и обращении взыскания на заложенное имущество, приобретенное ею по договору ипотеки у Гоголданова Е.В., путем продажи с публичных торгов. На момент совершения сделки они являлись несовершеннолетними (Дорджиеву Д.С. было 16 лет, *.Д.С. – 8 лет), в силу чего не могли в полной мере осознать неблагоприятные последствия поступка родителей, связанного с распоряжением имуществом. Своими действиями по безвозмездному отчуждению домовладения Дорджиев С.А. и Дорджиева Ю.Б. фактически освободили себя от выполнения возложенных на них обязанностей родителей по созданию своим детям нормальных жилищных условий и тем самым лишили их единственного жилого помещения. Просили признать недействительными договоры купли-продажи домовладения, состоящего из жилого дома площадью *** кв.м. и земельного участка с кадастровым номером *** площадью *** кв.м., расположенных по адресу: ***, заключенные 22 марта 2011 года между Дорджиевым С.А. и Гоголдановым Е.В. и 9 ноября 2011 года между Гоголдановым Е.В. и Сюкаевой Э.С., признать недействительным кредитный договор № *** от 9 ноября 2011 года, заключенный между АО «Россельхозбанк» и Сюкаевой Э.С., применить последствия недействительности указанных сделок путем аннулирования соответствующих записей в Едином государственном реестре недвижимости

В судебное заседание истцы Дорджиев Д.С. и *.Д.С., извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела, не явились, их представитель Эрдниева З.Г. заявленные требования поддержала.

Ответчики Дорджиев С.А. и Дорджиева Ю.Б., извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела, в суд не явились, в ранее поданных заявлениях исковые требования признали.

Представитель ответчика АО «Россельхозбанк» (далее Банк) Таибов Р.Т. в судебном заседании возражал против удовлетворения заявленных требований.

Ответчики Гоголданов Е.В., Сюкаева Э.С., представители третьих лиц Управления Росреестра по Республике Калмыкия, органа опеки и попечительства администрации г. Элисты, Элистинского ГОСП № 1 УФССП России по Республике Калмыкия, извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела, в суд не явились.

Решением Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 19 марта 2019 года исковые требования удовлетворены.

Признан недействительным договор купли-продажи от 22 марта 2011 года, заключенный между З.Э.Б., действующим за ФИО1, и ФИО2

Признан недействительным договор купли-продажи от 9 марта 2011 года, заключенный между Б.А.С., действующим за ФИО2, и ФИО3

Признан недействительным кредитный договор № *** от 9 ноября 2011 года, заключенный между ФИО3 и АО «Россельхозбанк».

Решение суда является основанием для погашения записи в Едином государственном реестре недвижимости о государственной регистрации права собственности ФИО2, ФИО3, аннулировании записи об обременении – ипотеки, а также восстановлении записи о государственной регистрации права собственности ФИО1 на жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу: ***.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней ответчик ФИО2, выразив несогласие с принятым решением, просит его отменить и отказать в иске, ссылаясь на то, что совершенная им сделка по приобретению недвижимого имущества соответствует требованиям закона, поскольку согласия органа опеки и попечительства на отчуждение дома не требовалось, он является добросовестным приобретателем имущества. Его объяснения, полученные в ходе расследования уголовного дела, не могут служить источником объективной информации для вывода суда о недействительности сделки, поскольку были даны под давлением следователя. Также считает несостоятельной ссылку суда на судебное постановление, которым отказано в удовлетворении исковых требований ФИО1 к З.Э.Б. о взыскании суммы неосновательного обогащения, полученного по договору о продаже спорного жилого помещения, так как основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований послужило истечение сроков исковой давности. Оспариваемая истцами сделка не нарушает их права, и материалы дела не содержат доказательств таких нарушений.

В апелляционной жалобе представителя АО «Россельхозбанк» ФИО4 ставится вопрос об отмене решения суда и принятии нового судебного акта об отказе в удовлетворении заявленных требований. В жалобе указывается, что кредитный договор, заключенный Банком с ФИО3 9 ноября 2011 года, сторонами договора не оспорен, недействительным не признан. Вступившим в законную силу решением суда с ФИО3, не исполнявшей условия договора, взыскана в пользу Банка задолженность по кредиту и процентам, обращено взыскание на заложенное имущество – жилой дом и земельный участок по адресу: ***. Сделка по продаже домовладения, заключенная между ФИО2 и ФИО3, является возмездной, по ней Банком перечислены денежные средства в размере *** рублей на счет продавца ФИО2 Указанные средства были похищены бывшим управляющим дополнительным офисом АО «Россельхозбанк». По уголовному делу, возбужденному по факту хищения, ФИО2 признан потерпевшим. ФИО3 является добросовестным приобретателем, поскольку не знала и не должна была знать, что приобретает имущество у лица, не имеющего права на его отчуждение, вследствие чего истцы вправе предъявить требования о возврате имущества из незаконного владения, а не о применении последствий недействительности такой сделки. Ввиду избрания истцами ненадлежащего способа защиты нарушенного права в удовлетворении иска должно быть отказано.

В силу частей 1 и 2 статьи 327¹ Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. В случае, если в порядке апелляционного производства обжалуется только часть решения, суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения только в обжалуемой части.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено и из материалов дела следует, что ответчики ФИО1 и ФИО5 являются родителями истцов ФИО6, ***, и *.Д.С., *** года рождения.

С момента ввода в 2010 году жилого дома по адресу: ***в эксплуатацию ФИО6 и *.Д.С., а также их родители значатся зарегистрированными по указанному адресу.

6 декабря 2010 года ответчик ФИО1 выдал нотариально удостоверенную доверенность на имя З.Э.Б. с правом продажи принадлежащего ему на праве собственности жилого дома и земельного участка по адресу: *** за цену и на условиях по своему усмотрению. 18 марта 2011 года ответчиком ФИО5 дано нотариально заверенное согласие супругу ФИО1 на отчуждение в любой форме нажитого в период брака имущества.

22 марта 2011 года между З.Э.Б., действующим по доверенности за ФИО1, и ФИО2 заключен договор купли-продажи домовладения, состоящего из жилого дома площадью *** кв.м. и земельного участка с кадастровым номером *** площадью *** кв.м., расположенных по адресу: ***, за *** рублей.

9 ноября 2011 года между Б.А.С., действующим по доверенности за ФИО2, и ФИО3 заключен договор купли-продажи, по условиям которого вышеуказанные жилой дом и земельный участок проданы ФИО3 за *** рублей, пунктом 4 договора предусмотрено, что *** рублей уплачены покупателем продавцу до подписания договора, *** рублей покупатель уплачивает за счет средств АО «Россельхозбанк», предоставленных по кредиту от 9 ноября 2011 года.

9 ноября 2011 года между АО «Россельхозбанк» и ФИО3 заключен кредитный договор № ***, по условиям которого ей предоставлены денежные средства в размере *** рублей под 13,79 % годовых для покупки вышеуказанного домовладения, переданного в обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору в залог Банку. Имущество, приобретенное покупателем за счет кредитных средств, считается находящимся в ипотеке у Банка.

Согласно выпискам из ЕГРН от 17 января 2019 года право собственности на спорное имущество зарегистрировано за ФИО3 Постановлением судебного пристава-исполнителя по предмету исполнения: обращение взыскания на заложенное по п. 5.2 кредитного договора от 9 ноября 2011 года имущество в виде жилого дома с отведенным земельным участком, расположенное по адресу: ***, определены способ его реализации - с публичных торгов и начальная продажная стоимость *** рублей.

Разрешая спор и признавая сделки по отчуждению спорного жилого помещения недействительными, суд первой инстанции, выясняя вопрос о соблюдении ответчиком ФИО1 при продаже принадлежащего ему недвижимого имущества жилищных и иных прав своих несовершеннолетних детей, установил, что в нарушение возложенной законом обязанности заботиться о детях, в том числе об их достойном и максимально комфортном проживании в жилом помещении, ФИО1 выдал доверенность на отчуждение своего имущества с согласия супруги ФИО5 ранее незнакомому З.Э.Б., который продал жилой дом ФИО2

При этом суд исходил из того, что, выдавая доверенность на отчуждение домовладения постороннему лицу, ответчик ФИО1 вместе с супругой ФИО5 лишили детей возможности в дальнейшем пользоваться данным жилым помещением, тем самым фактически самоустранились от выполнения обязанностей родителей по созданию детям благоприятной среды обитания и развития, произвольно и необоснованно ухудшили жилищные условия проживающих совместно с ними несовершеннолетних детей, действовали в ущерб их интересам, создав им немотивированный жизненный дискомфорт, что в силу действующего правового регулирования, предписывающего необходимость обеспечения повышенного уровня гарантий жилищных прав детей, нуждающихся в специальной защите как уязвимой вследствие своей физической и умственной незрелости в отношениях с родителями стороны, является основанием для признания вышеуказанных сделок недействительными в силу их ничтожности.

С такими выводами суда следует согласиться, так как они основаны на правильном толковании и применении норм материального права к отношениям сторон.

В соответствии со статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент заключения сделок по отчуждению имущества) сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Согласно статье 169 Гражданского кодекса РФ (в редакции, действовавшей на момент заключения сделок по отчуждению имущества) сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

Пунктом 4 статьи 292 Гражданского кодекса РФ определено, что отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 года № 13-П «По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки ФИО7» пункт 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в части, определяющей порядок отчуждения жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются их права или охраняемые законом интересы, признан не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 38 (часть 2), 40 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (части 2 и 3), в той мере, в какой содержащееся в нем регулирование - по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой, - не позволяет при разрешении конкретных дел, связанных с отчуждением жилых помещений, в которых проживают несовершеннолетние, обеспечивать эффективную государственную, в том числе судебную, защиту прав тех из них, кто формально не отнесен к находящимся под опекой или попечительством или к оставшимся (по данным органа опеки и попечительства на момент совершения сделки) без родительского попечения, но либо фактически лишен его на момент совершения сделки по отчуждению жилого помещения, либо считается находящимся на попечении родителей, при том, однако, что такая сделка - вопреки установленным законом обязанностям родителей - нарушает права и охраняемые законом интересы несовершеннолетнего.

Конституционный Суд Российской Федерации в пункте 4 указал, что в силу статей 38 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 17 (часть 3), согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, родители при отчуждении принадлежащего им на праве собственности жилого помещения не вправе произвольно и необоснованно ухудшать жилищные условия проживающих совместно с ними несовершеннолетних детей, и во всяком случае их действия не должны приводить к лишению детей жилища. Иное означало бы невыполнение родителями - вопреки предписанию статьи 38 (часть 2) Конституции Российской Федерации - их конституционных обязанностей и приводило бы в нарушение статей 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации к умалению и недопустимому ограничению права детей на жилище, гарантированного статьей 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 38 (часть 2) (абзац 1 пункта 4 названного постановления).

Обеспечивая реализацию предписаний статей 45 и 46 Конституции РФ, гарантирующих государственную, в том числе судебную, защиту прав и свобод человека и гражданина, федеральный законодатель обязан установить такое регулирование, при котором права и законные интересы несовершеннолетних, нарушенные при отчуждении жилого помещения, в котором они проживают, подлежат судебной защите и восстановлению по основаниям и в процедурах, предусмотренных законом.

По смыслу статей 17 (часть 3), 38 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 35 (часть 2), при отчуждении собственником жилого помещения, в котором проживает его несовершеннолетний ребенок, должен соблюдаться баланс их прав и законных интересов.

Нарушен или не нарушен баланс их прав и законных интересов - при наличии спора о праве - в конечном счете, по смыслу статей 46 и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 38 (часть 2) и 40 (часть 1), должен решать суд, который правомочен, в том числе с помощью гражданско-правовых компенсаторных или правовосстановительных механизмов, понудить родителя - собственника жилого помещения к надлежащему исполнению своих обязанностей, связанных с обеспечением несовершеннолетних детей жилищем, и тем самым к восстановлению их нарушенных прав или законных интересов (абзац 3 пункта 4 названного постановления).

С учетом приведенных положений гражданского законодательства и позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в названном постановлении, юридически значимым для правильного разрешения заявленных требований являлось выяснение вопроса о соблюдении ответчиком ФИО1 при совершении сделки по отчуждению жилого помещения жилищных и иных прав несовершеннолетних детей, зарегистрированных и постоянно проживающих в спорном жилом помещении, а также того, не нарушен ли баланс прав и законных интересов детей и родителей при переходе права собственности на жилое помещение; каковы особенности возникшей конкретной жизненной ситуации; допущена ли дискриминация прав детей; имело ли место отклонение от социально оправданной модели поведения родителя – собственника жилого помещения, положенной в основу определения прав и обязанностей участников соответствующих правоотношений; в том случае, если нарушены права детей, подлежат ли они восстановлению.

Как видно из материалов дела, 6 декабря 2010 года ответчик ФИО1 выдал нотариально удостоверенную доверенность на имя ФИО8 с правом продажи принадлежащего ему на праве собственности жилого дома и земельного участка по адресу: *** за цену и на условиях по своему усмотрению.

Судом апелляционной инстанции было истребовано гражданское дело по иску ФИО1 к З.Э.Б. о взыскании неосновательного обогащения, рассмотренное судом 20 сентября 2018 года. Решением Элистинского городского суда РК, вступившим в законную силу, в удовлетворении требований ФИО1 было отказано.

При рассмотрении указанного дела суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводам о том, что ранее ФИО1 не знал З.Э.Б., с ним не был знаком, в родственных и дружеских отношениях с данным лицом не состоял, доверенность на имя З.Э.Б. ФИО1 оформил не для совершения сделки по продаже принадлежащего ему имущества, а по просьбе третьего лица, следовательно, он не имел намерения в марте 2001 года продавать принадлежащее ему домовладение и получать по сделке денежные средства от ФИО2

О выбытии домовладения из своего владения ответчику ФИО1 стало известно в сентябре 2015 года со слов судебного пристава-исполнителя, сообщившего о том, что имущество выставлено на торги, после чего он обратился в следственные органы с заявлением о совершенном в отношении него мошенничестве. 17 сентября 2016 года Управлением МВД России по г. Элисте по заявлению ФИО1 возбуждено уголовное дело № *** по признакам преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, в отношении неустановленных лиц.

В рамках проведенного расследования были допрошены ответчики ФИО1, ФИО5, ФИО2 и ФИО3

Из протокола допроса потерпевшего ФИО1 от 12 октября 2016 года следует, что между его супругой ФИО5 и мужем его двоюродной сестры Б.А.С. была достигнута договоренность о том, что последний окажет содействие семье Д-вых в получении кредита под залог принадлежащего ФИО1 жилого дома и земельного участка, для чего Б.А.С. были переданы правоустанавливающие документы на указанное имущество. Спустя несколько месяцев со слов Б.А.С. им стало известно об отказе Банка в предоставлении кредита. Нотариальная доверенность на отчуждение принадлежащего ему имущества была оформлена в декабре 2010 года по инициативе Б.А.С., который ввел его в заблуждение относительно содержания подписываемого документа.

Согласно показаниям (протокол от 20 октября 2016 года) ФИО2 в марте 2011 года к нему обратился его брат Д.С.В., являвшийся на тот момент управляющим дополнительным офисом АО «Россельхозбанк» с предложением выступить в качестве покупателя и оформить на себя жилой дом по адресу: ***, с чем он согласился, поскольку сделка была формальной без передачи имущества и денежных средств. В последующем на основании выданной от его имени доверенности жилое помещение было перепродано неизвестному ему лицу, а денежные средства по договору с Россельхозбанком зачислены на его расчетный счет, которые он лично не получал и ими не распоряжался. В жилой дом ответчиков Д-вых он не вселялся, требования об освобождении помещения не предъявлял.

Допрошенная в качестве свидетеля ФИО5 (протокол от 28 октября 2016 года) показала, что после подписания нотариального согласия на отчуждение принадлежащего её супругу домовладения и отказа Банка в кредите была введена в заблуждение Б.А.С., заверившим ее в том, что согласие им уничтожено.

Из протокола допроса свидетеля ФИО3 от 11 ноября 2016 года следует, что во время одного из приездов в г. Элисту в ноябре 2011 года её знакомый Б.А.С. предложил оформить кредитный договор, погашение которого он будет осуществлять самостоятельно. Так как она планировала обратиться в Банк за получением кредита, и ей нужна была положительная кредитная история, с данным предложением согласилась. Летом 2015 года ей стало известно, что на основании решения суда с нее взыскана задолженность по кредитному договору. В жилом помещении, приобретенном от ее имени неизвестным лицом, она никогда не проживала и такой цели не преследовала, мер по исполнению кредитных обязательств не принимала, денежные средства от Банка не получала.

Исследовав материалы уголовного дела, а также вступившие в законную силу судебные акты и другие материалы дела, свидетельствующие об отсутствии у истцов права на иное жилое помещение, дав надлежащую оценку сложившейся жизненной ситуации, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о необходимости судебной защиты и восстановления нарушенных прав ФИО6 и *.Д.С., являвшихся на момент совершения оспариваемых сделок несовершеннолетними, несмотря на то, что официально они не были отнесены к категории детей, находящихся под опекой или попечительством либо оставшихся без родительского попечения, однако в результате недобросовестных действий родителей, действовавших в ущерб их интересам, были фактически лишены единственного жилья.

При таких обстоятельствах следует признать, что действия ответчика ФИО1, выдавшего доверенность на отчуждение принадлежащего ему недвижимого имущества ранее незнакомому З.Э.Б. за цену и на условиях по полному усмотрению последнего, привели к утрате несовершеннолетними права пользования жилым помещением.

Такое родительское попечение, которое формально не прекращалось, но использовалось в ущерб несовершеннолетним, нарушило баланс интересов детей и их родителей – с учетом комплексного характера правоотношений, в которых находятся несовершеннолетние в связи с реализацией ими права пользования жилым помещением, принадлежащим на праве собственности их родителям, поскольку в результате совершения сделки их права и охраняемые законом интересы оказались нарушенными.

В силу пункта 2 статьи 166 Гражданского кодекса РФ (в редакции, действовавшей на момент заключения сделок по отчуждению имущества) требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

Как разъяснено в пункте 78 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

В соответствии с положениями статьи 56 Семейного кодекса РФ ребенок имеет право на защиту своих прав и законных интересов. Ребенок имеет право на защиту от злоупотреблений со стороны родителей (лиц, их заменяющих).

Статьей 64 Семейного кодекса РФ установлено, что защита прав и интересов детей возлагается на их родителей. Родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами, в том числе в судах, без специальных полномочий. Родители не вправе представлять интересы своих детей, если органом опеки и попечительства установлено, что между интересами родителей и детей имеются противоречия. В случае разногласий между родителями и детьми орган опеки и попечительства обязан назначить представителя для защиты прав и интересов детей.

Принимая во внимание приведенные выше нормы закона, постановление Конституционного Суда Российской Федерации, разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, фактические обстоятельства дела, судебная коллегия приходит к выводу, что при заключении 22 марта 2011 года между З.Э.Б., представителем ФИО1 по доверенности, и ФИО2 договора купли-продажи спорного домовладения были существенно нарушены жилищные и иные права несовершеннолетних ФИО6 и *.Д.С., зарегистрированных и проживающих в жилом помещении, поскольку ФИО1 доверил постороннему для него лицу – З.Э.Б. продать домовладение без учета интересов несовершеннолетних детей и контроля за созданием нормальных условий для их проживания. Отчуждение единственного жилого помещения совершено вопреки установленным законом обязанностям родителей, что нарушило права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних. В силу статьи 168 Гражданского кодекса РФ такие действия свидетельствуют о несовместимом с основами правопорядка и нравственности характере сделки и злоупотреблении правом, вследствие чего у суда имелись основания для применения положений статьи 169 Гражданского кодекса РФ.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции правомерно удовлетворил заявленные требования в указанной части.

Являются несостоятельными доводы апелляционной жалобы ответчика ФИО2 о том, что оспариваемая истцами сделка не нарушает их прав.

Из материалов дела следует, что истцы ФИО6, являвшийся на момент совершения сделки несовершеннолетним, и *.Д.С., *** года рождения, с января 2010 года зарегистрированы и проживают на спорной жилой площади, которая является их единственным местом жительства. Другого пригодного для проживания жилого помещения у них не имеется.

Данные обстоятельства не оспариваются сторонами и подтверждаются выписками из домовой книги и ЕГРН.

В результате совершенной с ФИО2 сделки истцы лишились жилого помещения, о чем свидетельствуют материалы исполнительного производства об организации публичных торгов недвижимых объектов.

Установив, что заключенный между ФИО1 и ФИО2 договор купли-продажи недвижимого имущества является недействительным, суд обоснованно признал и последующую сделку недействительной как совершенную лицом, не имевшим права его отчуждать.

Доводы апелляционных жалоб о том, что сделки по приобретению имущества были реальными и по ним передавались денежные средства, а ФИО2 и ФИО3 являются добросовестными приобретателями, подлежат отклонению по тем основаниям, что указанные лица не имели намерения приобрести домовладение ответчиков Д-вых, с 2011 года они не принимали каких-либо мер к реализации прав собственников жилого помещения, если бы таковыми являлись, не вселялись и не проживали в нем, не обращались в суд с исками о выселении членов семьи Д-вых и снятии их с регистрационного учета, доказательств передачи ответчику ФИО1 денежных средств в качестве платы за приобретаемое домовладение не представили, а зачисленные Банком на лицевой счет ответчика ФИО2 как продавца жилого дома и земельного участка кредитные средства в размере *** рублей были похищены его двоюродным братом Д.С.В., бывшим управляющим офисом АО «Россельхозбанк», по просьбе которого ФИО2 в марте 2011 года оформил на себя покупку недвижимого имущества.

При таких данных, свидетельствующих в своей совокупности о том, что сделки по отчуждению имущества совершены формально и без их фактического исполнения, оснований для отмены судебного постановления по вышеуказанным доводам апелляционных жалоб не имеется.

Что касается утверждения в жалобе ФИО2 о том, что показания по уголовному делу были даны им под давлением следователя, то оно подлежит отклонению, поскольку является голословным и своего подтверждения при рассмотрении настоящего дела не нашло.

Вместе с тем судебная коллегия не может согласиться с решением суда в части признания недействительным кредитного договора, заключенного между АО «Россельхозбанк» и ФИО3

Так, заочным решением Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 1 июня 2015 года с ФИО3 в пользу АО «Россельхозбанк» взыскана задолженность по указанному кредитному договору и обращено взыскание на предмет залога – спорное жилое помещение.

Как подтверждено материалами дела, факт заключения с Банком кредитного договора ФИО3 не оспаривался, по ее требованию либо по требованию Банка договор недействительным не признавался, в связи с чем признание его недействительным по основаниям, изложенным в исковом заявлении, недопустимо, поскольку кредитный договор в части получения заемщиком денежных средств интересы истцов не нарушает и негативных последствий для них не влечет, что в свою очередь указывает на избрание ими способа защиты нарушенного права, выходящего за пределы действий, необходимых для пресечения такого нарушения.

Более того, задолженность по кредитному договору по иску Банка взыскана вступившим в законную силу решением суда, и по нему возбуждено исполнительное производство. Данное решение суда ФИО3 не обжаловала, вопрос о его незаконности и отмене не поставила.

Поскольку при разрешении спора в указанной части суд первой инстанции дал неправильную оценку представленным доказательствам, приведшую к ошибочным выводам, допустил нарушение норм материального права, оспариваемое решение в части признания кредитного договора недействительным подлежит отмене с принятием в указанной части нового решения об отказе в его удовлетворении.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия

о п р е д е л и л а:

решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 19 марта 2019 года в части признания недействительным кредитного договора № ***, заключенного 9 ноября 2011 года между АО «Россельхозбанк» и ФИО3, отменить.

В удовлетворении исковых требований ФИО6, ФИО6 к ФИО3, акционерному обществу «Россельхозбанк» о признании недействительным кредитного договора отказать.

В остальной части решение суда оставить без изменения.

Председательствующий М.Б. Кашиев

Судьи В.К. Джульчигинова

ФИО9