Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе П. на решение Советского районного суда г. Махачкалы от 28 ноября 2012 года, которым постановлено:

В удовлетворении искового требования П. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Дагестан о компенсации морального вреда, отказать.

Заслушав доклад судьи Верховного суда РД Гасановой Д.Г., объяснение П., просившей решение суда отменить, судебная коллегия,

установила:

П.обратилась в суд с иском о взыскании морального вреда, причиненного в результате применения репрессий, в размере 3 млн. руб.

Требования мотивировала тем, что она родилась в 1937 году в <адрес> Дагестанской АССР.

В возрасте 7 лет 23 февраля 1944 года вместе с родителями незаконно и необоснованно, по национальному признаку была репрессирована и выслана в <адрес> Казахской ССР, где находилась на учете спецпоселения под административным надзором органов внутренних дел Союза ССР в течение 13 лет.

Согласно справке о реабилитации от 30 апреля 1999 года на основании Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года №1761 -1 она была реабилитирована.

На протяжении более чем 19 лет она и её семья содержались в ужасных антисанитарных условиях, без элементарных возможностей устройства быта (отсутствия дома, постели, дров, угля - проживание в землянках), находясь под жестким контролем органов внутренних, без права посещения родственников или выхода за пределы села (постановление Молотова), они постоянно подвергались унижениям, как со стороны власти, так и со стороны отдельных граждан СССР, поскольку государство причислило их к числу сочувствующих (и пособников) «изменников Родины». До сих пор государство продолжает причинять ей моральные страдания своим бездействием и медлительностью в выполнении требований Законов РСФСР и РФ о реабилитации репрессированных народов и жертв политических репрессий от 1991г. Прошло более 20 лет с момента их принятия. До сих не восстановлен <адрес> в течение 70 лет, не возвращаются их незаконно занятые села и дома, находящиеся в чужом незаконном владении в течение 70 лет.

Моральный вред, причиненный ей, с учетом вышеизложенного, она оценивает в 3 млн. миллиона) рублей.

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе П. просит решение суда отменить. Она указывает, что в отношении нее нарушена ст.1 Протокола №1 к Конвенции, отказывая в иске, суд проигнорировал постановлением Европейского Суда по правам человека от 2 февраля 2010 года по делу «Клаус и Юрий Киладзе против Грузии (жалоба №7975/. Частью 2 ст.1 ГПК РФ установлен приоритет норм международного договора. В Постановлении пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 года №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров «говорится о применении судами РФ Конвенции с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Отказ суда в применении положений Конвенции является ошибочным и противоречит ч.4 ст. 15 Конституции РФ.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия находит решение суда подлежащим оставлению без изменения, по следующим основаниям.

Заявляя требования о компенсации морального вреда, истец П. сослалась на Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 г. (действующий в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 года ФЗ-122), из преамбулы которого следует, что его целью является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба, закон направлен на реализацию приведенных конституционных положений в отношении лиц, пострадавших от необоснованных репрессий.

Действительно, указанный закон принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в этом законе специальные публично-правовые механизмы компенсации в отличие от гражданского законодательства не предусматривали разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" было исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

П., несмотря на это, ссылается на применение этого закона к возникшим спорным отношениям, ссылаясь на неконституционность указанных изменений, на нарушение прав реабилитированных при ином подходе к толкованию указанного закона.

Между тем, проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема, подлежащего возмещению ущерба, не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе и неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон Российской Федерации, исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба (преамбула) и в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в статье 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

В определении конституционного суда РФ указывалось, что льготы, которые устанавливались указанным федеральным законом для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Приведенная правовая позиция изложена в ряде сохраняющих свою силу определений Конституционного Суда Российской Федерации (от 10 июля 2003 года N 282-0, от 5 июля 2005 года N 246-0, от 27 декабря 2005 года N 527-0, от 17 октября 2006 года N 397-0, от 15 мая 2007 года, N 383-О-П, от 24 июня 2008 г., N 620-О-П от 16 декабря 2010 г. N 1627-0-0 и др.).

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки, а также гарантируемый минимальный (базовый) уровень такой поддержки.

В силу приведенных правовых позиций исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

Отказывая в удовлетворении иска, суд также обоснованно сослался на то, что ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с 3 августа 1992 года, в то время как нравственные и физические страдания истцу были причинены с 1944 г. по 1968 год, то есть до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших впервые такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 18 января 2005 года N 7-0, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу.

Учитывая изложенное, суд правильно пришел к выводу о том, спорные отношения возникли до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, поэтому нельзя применить к возникшим правоотношениям Основы гражданского законодательства Союза ССР.

Доводы жалобы о том, что обязанность государства возместить моральный вред, причиненный репрессиями, предусмотрена ст.1 ФЗ от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», несостоятельны

Согласно части 1 статьи 1 Протокола N 1 к указанной Конвенции, каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получение которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем, право истца П. на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в исковом заявлении, не имеется.

Ссылка истца на нарушение практики Европейского Суда, а именно на постановление от 2 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" также несостоятельна, поскольку присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 г., могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Поскольку требования истца не основаны на действующем законодательстве, решение суда является законным и обоснованным, оснований для его отмены по доводам апелляционной жалобы, не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь статьей 328 п.1 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Советского районного суда г. Махачкалы от 28 ноября 2012 года оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи