Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании дело № 2-1489/2020 по иску Раззакова С.А. к ПАО «Пензмаш» об изменении формулировки увольнения, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, задолженности по заработной плате за переработку, задолженности по компенсационной выплате за молоко и компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Раззакова С.А. на решение Первомайского районного суда г. Пензы от 19 ноября 2020 г., которым постановлено:

В удовлетворении иска Раззакова С.А. к ПАО «Пензмаш» об изменении формулировки увольнения, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, задолженности по заработной плате за переработку, задолженности по компенсационной выплате за молоко и компенсации морального вреда - отказать.

Заслушав доклад судьи Жуковой Е.Г., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Раззаков С.А. обратился в суд с иском к ПАО «Пензмаш» об изменении формулировки увольнения, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, задолженности по заработной плате за переработку, задолженности по компенсационной выплате за молоко и компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований указал, что 26 марта 2020 г. в Первомайском районном суде г.Пензы между сторонами по делу было заключено мировое соглашение, по условиям которого ПАО «Пензмаш» обязался уволить Раззакова С.А. по собственной инициативе (собственное желание). Копия заявления об увольнении представлялась Раззаковым С.А. в суде, направлялась ответчику почтой. Однако ответчик игнорировал его заявление и уволил по своему усмотрению (инициатива работодателя) по ч.1 п.3 ст.77 ТК РФ, данная статья не входит в перечень ст.81 ТК РФ, а является исключительно правом работника. Считает, что решение суда не может быть положено в основу увольнения по инициативе работника (собственному желанию). Статья 80 ТК РФ предусматривает увольнение работника только с подачи им заявления на увольнение. Приведенные действия ПАО «Пензмаш» являются грубым нарушением прав и свобод (ст.21, ст.80 ТК РФ), так как в поданном заявлении об увольнении истцом были указаны иные мотивы прекращения трудового договора (п.7 ст.77 ТК РФ), а именно, вынужденный отказ от работы. Оплата ответчиком рабочих дней за 13 марта 2020 г. и 26 марта 2020 г. при отсутствии на работе, является признанием этих дней прогулом по вине работодателя. Кроме того, при выплате заработной платы, работодатель не произвел перерасчет зарплаты на указанных истцом в заявлении об увольнении, основаниях в соответствии с ч.1 п.4 и п.6 ст.92 ТК РФ, также ответчик при расчете за март 2020 г. не мотивировал неуплату процентно-премиальной ставки трудового договора.

Первоначально Раззаков С.А. просил инициировать проверку предоставленных им оснований по выплате заработной платы за период с 11 марта 2013 г. по 26 марта 2020 г. и законность его увольнения; признать нарушение ответчиком п.6 ст.2 ТК РФ на своевременную и в полном размере выплату заработной платы; признать приказ от 26 марта 2020 г., вынесенный с нарушением ч.1 ст.80 ТК РФ, недействительным, восстановить его на работе с последующим увольнением на основании заявления и выплаты с перерасчетом всех денежных средств, неуплаченных ответчиком за период с 11 сентября 2013 г. по 26 марта 2020 г. включительно; возместить денежные средства, потраченные в связи с трудовым спором; моральный ущерб в размере 10 000 руб. по причине того, что после возникновения спора с ответчиком, у него в связи с переживаниями, резко поднялась температура, вследствие чего ему был выдан больничный лист.

В последствии Раззаков С.А. неоднократно изменял и уточнял исковые требования, заявлял дополнительные требования, окончательно просил признать приказ об увольнении от 26 марта 2020 г. незаконным и отменить, изменить формулировку увольнения с п.3 ч.1 ст.77 ТК РФ на п.7 ч.1 п.7 ст.77 ТК РФ, дату увольнения изменить на дату вынесения решения суда с внесением изменений в трудовую книжку; взыскать заработную плату за время вынужденного прогула с 26 марта 2020 г. по день вынесения решения суда в сумме 225 000 руб.; взыскать с ответчика в его пользу недоплаченные денежные средства за период с 11 сентября 2013 г. по 26 марта 2020 г. включительно за переработку свыше 36 часов в сумме 196 483 руб. 78 коп., недоплаченную компенсационную выплату за молоко, исходя из розничной цены на цельное молоко, начиная с 11 сентября 2013 г. по 26 марта 2020 г.; а также компенсацию морального вреда в сумме 10 000 руб.

В судебном заседании истец Раззаков С.А. и его представитель Палина И.А, действующая на основании доверенности от 17 октября 2020 г. (т.2 л.д.219), поддержали уточненные исковые требования и доводы иска. При этом Раззаков С.А. дополнительно сообщил, что, заключая мировое соглашение с ответчиком, он в п.2 условий мирового соглашения имел ввиду именно увольнение по п.7 ч.1 ст. 77 ГПК РФ, однако, его уволили по иному основанию, он заявление об увольнении по собственному желанию не писал. Кроме того, его работа у ответчика была связана с вредными условиями труда, в связи с чем ему полагался 36 часовой рабочий день, следовательно, он, работая по 40 часов в неделю, перерабатывал, за что ему не была выплачена заработная плата. Также ему не доплачивали в полном объеме компенсацию за молоко, исходя из стоимости цельного молока, что не соответствует требованиям закона. Более того, он был лишен возможности получить молоко вместо компенсации.

Первомайский районный суд г.Пензы постановил вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе Раззаков С.А. просит об отмене решения суда, ссылаясь на то, что суд неверно применил нормы материального права, а именно ст. ст. 77 и 80 ТК РФ. Полагает, что мировое соглашение не дает работодателю право на увольнение работника по собственному желанию без его собственноручно написанного заявления. Фактически его увольнение должно было быть произведено на основании его заявления по п.3 ст.77 ТК РФ со ссылкой на п.3 ст. 80 ТК РФ, что должно быть отражено в его трудовой книжке. При разрешении его требования о взыскании заработной платы за переработку суд не применил положения ст. 92 ТК РФ в редакции за 2013 г., которая указывала на применение сокращенной рабочей недели (36 часов) для работников, занятых во вредных условиях труда. При этом суд не дал должной оценки ответу Министерства труда, социальной защиты и демографии Пензенской области, согласно которому установлен факт выявления несоответствия государственным нормативным требованиям специальной оценки условий труда на рабочем месте работника. Судом проигнорированы его возражения о недопустимости исследования карты специальной оценки условий труда от 1 сентября 2020 г. по тому основанию, что он был уволен за шесть месяцев до проведения данной оценки труда, не присутствовал при этом, работодатель мог исправить все нарушения. Ссылка суда на наличие конфликта с неким Жиркиным является несостоятельной, поскольку не подтверждена в установленном законом порядке. Делая вывод и определяя класс (подкласс) вредности условий труда, суд ссылался на недопустимые доказательства.

В письменном возражении ПАО «Пензмаш» просило отказать истцу в удовлетворении апелляционной жалобы.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции Раззаков С.А. поддержал доводы своей апелляционной жалобы в части незаконности его увольнения, со ссылкой на постановление Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы (Госкомтруд СССР) и Президиума Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов (Президиум ВЦСПС) от 25 октября 1974 г. № 298/П-22 не поддержал доводы жалобы относительно незаконности решения суда в части отказа ему в иске о взыскании заработной платы за работу свыше 36 часов в неделю. Полагает, что оснований для установления ему сокращенной рабочей недели у работодателя не имелось, установление ему рабочей недели в 40 часов и расчет заработной платы, начисляемой исходя из 40-часовой рабочей недели, является правильным.

Представитель ПАО «Пензмаш» по доверенности Гурьянова И.М. просила решение суда оставить без изменения.

Проверив материалы дела, заслушав объяснения лиц, участвующих в деле, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность решения суда первой инстанции по правилам ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из материалов дела и установлено судом, истец Раззаков С.А. в период с 11 сентября 2013 г. по 26 марта 2020 г. состоял в трудовых отношениях с ответчиком по делу ПАО «Пензмаш».

Первоначально Раззаков С.А. был принят на работу в должность электросварщика на автоматических и полуавтоматических машинах 4 разряда, на производство №4 ПАО «Пензмаш», с ним был заключен трудовой договор № от 11 сентября 2013 г. (т.1 л.д.5-6). Ему был установлены 8 часовой рабочий день, рабочая неделя продолжительностью 40 часов, повременная система оплаты труда, размер оплаты труда определен в 14 600 руб. в месяц (11 231 + 30% премия), что также подтверждается приказом о приеме на работу (т.3 л.д.31)

Дополнительным соглашением к трудовому договору № от 13 января 2014 г. Раззаков С.А. был принят в цех №10 по профессии электросварщик ручной сварки 4 разряда, размер оплаты его труда определен в 16 500 рублей (12 692 + 30% премия) (т.3 л.д.27,32). Дополнительным соглашением к трудовому договору № от 01 сентября 2015 г. (т.1 л.д.8) размер оплаты труда определен в 20 001 руб. (15 385 +30% премия). Дополнительным соглашением к трудовому договору № от 22 сентября 2015 г. Раззаков С.А. был принят в цех №10 по профессии электросварщик ручной сварки 5 разряда. Затем согласно дополнительному соглашению № от 09 января 2018 г. он был принят на производство №1 на должность электросварщика на автоматических и полуавтоматических машинах 5 разряда установлена сдельная оплата труда (т.1 л.д.21-23,т.3 л.д.28,29,33).

В последующем на основании дополнительного соглашения № от 01 июля 2019 г. местом работы Раззакова С.А. электросварщика на автоматических и полуавтоматических машинах 5 разряда определено производство №2 ПАО «Пензмаш», установлена сдельно-премиальная система оплаты труда (размер тарифной ставки определен в 14 050 руб. ( в том числе 8% доплаты за вредные условия труда) +40 % премия)(т.1 л.д.7, т.3 л.д.30,34).

На основании приказа № от 26 марта 2020 г. прекращено действие трудового договора от 11 сентября 2013 года №, Раззаков С.А. уволен 26 марта 2020 г. на основании пункта 3 части 1 статьи 77 ТК РФ (собственное желание) (т.1 л.д.9,24), с данным приказом истец был ознакомлен в тот же день. Расчет при увольнении произведен в полном объеме (т.1 л.д.25-27), истцу выданы необходимые справки.

Разрешая исковые требования Раззакова С.А., суд руководствовался положениями ст.ст. 74, 77, 80, 91, 92, 222 ТК РФ, Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 426-ФЗ «О специальной оценке условий труда» и исходил из того, что действия работодателя по увольнению истца являлись обоснованными и соответствовали требованиям законодательства, у работодателя отсутствовали основания для установления истцу сокращенного рабочего времени, доказательств работы истца сверх установленного трудовым договором рабочего времени, а также неисполнения работодателем обязательства по осуществлению Раззакову С.А. компенсационных выплат за молоко, в ходе рассмотрения дела не установлено, в связи с чем пришел к выводу об отказе в удовлетворении исковых требований.

Кроме того, суд пришел к выводу о пропуске истцом срока обращения в суд, предусмотренного ст. 392 ТК РФ, в части требований о взыскании заработной платы за сверхурочную работу по период с 11 сентября 2013 г. по 28 мая 2019 г. и в части требований о взыскании компенсации за молоко по периоду с 11 сентября 2013 г. по 22 июня 2019 г. со ссылкой на то, что в силу положений ч.2 ст. 392 ТК РФ за разрешением индивидуального трудового спора о невыплате или неполной выплате заработной платы и других выплат, причитающихся работнику, он имеет право обратиться в суд в течение одного года со дня установленного срока выплаты указанных сумм (с требованием о взыскании заработной платы за переработку истец обратился в суд 28 мая 2020 г. (т.1 л.д. 32), с требованием о взыскании компенсации за молоко истец обратился в суд 22 июня 2020 г. (т.2 л.д. 101).

Данные выводы суда соответствуют изложенным в решении суда обстоятельствам дела, основаны на доказательствах и на правильном применении норм материального и процессуального права.

Отказывая в иске о незаконности увольнения истца по основанию п.3 ч.1 ст. 77 ТК РФ, об изменении формулировки основания увольнения на п.7 ч.1 ст. 77 ГПК РФ и взыскании в связи с этим заработной платы за время вынужденного прогула за период с 26 марта 2020 г. по день вынесения решения суда, суд правомерно принял во внимание заключенное между сторонами по делу и утвержденное определением Первомайского районного суда г.Пензы от 26 марта 2020 г. мировое соглашение, по условиям которого Раззаков С.А. отказался от исковых требований к ПАО «Пензмаш» о восстановлении права на подачу заявления об увольнении и инициировании судебного разбирательства о нарушении работодателем ч.1 ст. 21, ч. 2 ст. 22, п. 3 ст. 80, ч.1 ст. 56, п. 5, п. 12 ст. 219, п. 5 ст. 92, ч.2, ч.3 ст. 150 ТК РФ; Раззаков С.А. и ПАО «Пензмаш» пришли к соглашению об увольнении Раззакова С.А. с 26 марта 2020 г. с должности электросварщика на автоматических и полуавтоматических машинах ПАО «Пензмаш» по собственному желанию с выплатами, предусмотренными трудовым законодательством РФ.

При этом, как установлено судом, из материалов указанного гражданского дела № 2-589/2020 следует, что Раззаков С.А. заключил мировое соглашение добровольно, лично, правовые последствия утверждения судом мирового соглашения ему были разъяснены, что отражено в протоколе судебного заседания.

Довод апелляционной жалобы Раззакова С.А. о том, что при заключении мирового соглашения он имел ввиду иное основание для прекращения трудового договора, а именно основание, предусмотренное пунктом 7 части 1 статьи 77 ТК РФ, - отказ работника от продолжения работы в связи с изменением определенных сторонами условий трудового договора (часть четвертая статьи 74 ТК РФ), и пунктом 3 статьи 80 ТК РФ, были предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно отклонены как не соответствуют условиям заключенного сторонами и утвержденного судом мирового соглашения.

Суд пришел к правильному выводу, что буквальное толкование условий мирового соглашения позволяет сделать вывод о достижении сторонами спора соглашения об увольнении Раззакова С.А. с занимаемой должности по собственному желанию, то есть на основании пункта 3 части 1 статьи 77 ТК РФ, поскольку именно данным пунктом статьи 77 ТК РФ предусмотрено основание прекращения трудового договора по инициативе работника его собственное желание.

В статье 80 ТК РФ указано, что работник имеет право расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме не позднее чем за две недели, если иной срок не установлен настоящим Кодексом или иным федеральным законом. Течение указанного срока начинается на следующий день после получения работодателем заявления работника об увольнении (п.1).

По соглашению между работником и работодателем трудовой договор может быть расторгнут и до истечения срока предупреждения об увольнении (п.2).

В случаях, когда заявление работника об увольнении по его инициативе (по собственному желанию) обусловлено невозможностью продолжения им работы (зачисление в образовательную организацию, выход на пенсию и другие случаи), а также в случаях установленного нарушения работодателем трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, локальных нормативных актов, условий коллективного договора, соглашения или трудового договора работодатель обязан расторгнуть трудовой договор в срок, указанный в заявлении работника (п.3).

Таким образом, статья 80 ТК РФ регламентирует не основания, а порядок расторжения трудового договора по инициативе работника.

В оспариваемом истцом приказе об увольнении № от 26 марта 2020г. в качестве основания увольнения указано также определение Первомайского районного суда г.Пензы от 26 марта 2020 г. Согласно пояснениям представителя ответчика приказ об увольнении № от 26 марта 2020 г. Раззакова С.А. был издан во исполнение условий мирового соглашения, заключенного сторонами, предусматривал именно ту формулировку увольнения, соглашение о которой и было достигнуто сторонами при заключении мирового соглашения.

В своем заявлении от 13 марта 2020 г., поданного на имя руководителя ПАО «Пензмаш», истец также просил его уволить «по собственному желанию» (т.1 л.д.10), до момента издания оспариваемого приказа волеизъявление, направленное на увольнение, у истца не изменилось.

Как верно указал суд, последующее несогласие Раззакова С.А. с заключенным им мировым соглашением не могло служить основанием для удовлетворения иска. При этом суд также обоснованно учел, что в случае несогласия с условиями мирового соглашения истец не был лишен возможности обжаловать определение об его утверждении в установленном порядке в суд кассационной инстанции, между тем не воспользовался данным правом.

При этом оснований для применения при увольнении положений пункта 7 части 1 статьи 77 ТК РФ, то есть увольнение ввиду отказа работника от продолжения работы в связи с изменением определенных сторонами условий трудового договора (часть четвертая статьи 74 ТК РФ), на которые ссылается истец, у ответчика не имелось, доказательств изменений определенных сторонами условий трудового договора, на которые указано в части 4 статьи 74 ТК РФ, на момент увольнения истца материалы дела не содержат.

Поскольку, заключая мировое соглашение, стороны определили дату и основание прекращения трудового договора, отсутствие дополнительного заявления истца на увольнение его с работы после заключения мирового соглашения, не влечет признание данного увольнения незаконным.

Согласно ч. 2 ст. 13 ГПК РФ вступившие в законную силу судебные постановления, а также законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и обращения судов являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации.

В связи с изложенным у суда отсутствовали правовые основания для признания приказа об увольнении незаконным, его отмене, изменении формулировки увольнения на п.7 ч.1 ст. 77 ТК РФ, и даты увольнения, внесении изменений в трудовую книжку и взыскании заработной платы за время вынужденного прогула с момента увольнения истца до даты вынесения решения.

Довод апелляционной жалобы о необоснованности ссылки суда на наличие конфликтной ситуации между истцом и начальником производства ФИО1, из-за которой якобы истец принял решение прекратить трудовые отношения, в виду недоказанности данного факта, не влекут признание приказа об увольнении незаконным.

Согласно условиям заключенного сторонами трудового договора, картам аттестации рабочего места истца за весь период его работы у ответчика истцу установлена нормальная продолжительность рабочей недели в 40 часов, оплата за которые истцу произведена ответчиком ранее при выплате заработной платы, что истцом не оспаривалось при рассмотрении дела. Доказательств, свидетельствующих, что истец привлекался к работе сверхурочно, не имеется.

Мотивы, по которым суд пришел к выводу о том, что у работодателя отсутствовали основания для установления истцу рабочей недели не более 36 часов, подробно приведены в решении.

Довод апелляционной жалобы Раззакова С.А. о том, что при разрешении его требования о взыскании заработной платы за переработку суд не применил положения ст. 92 ТК РФ в редакции за 2013 г., не влечет отмены решения суда.

Положения абз.5 ч.1 ст.92 ТК РФ в редакции Федерального закона от 30 июня 2006 г. № 90-ФЗ, согласно которому сокращенная продолжительность рабочего времени устанавливается для работников, занятых на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, - не более 36 часов в неделю в порядке, установленном Правительством РФ с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений, действовали до 1 января 2014 г., даты внесения в указанную норму изменений, т.е. на период трудовых отношений сторон с 11 сентября 2013 г. (дата приема истца на работу) до 1 января 2014 г.

Суд, отказывая в удовлетворении исковых требований о взыскании заработной платы за сверхурочную работу в указанный период, в том числе обоснованно исходил из пропуска истцом без уважительных причин срока обращения в суд, предусмотренного ст. 392 ТК РФ, поскольку о предполагаемом нарушении его права истец должен был знать каждый месяц при получении заработной платы в соответствии со ст. 136 ТК РФ, а также был лично под роспись ознакомлен 13 января 2014 г. с картой аттестации рабочего места, согласно которой по результатам оценки условий труда на рабочем месте истца была установлена продолжительность рабочего времени 40 часов в неделю и не указано на необходимость установления сокращенной продолжительности рабочего времени.

Поскольку пропуск срока обращения в суд является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении искового заявления, то содержащиеся в апелляционной жалобе доводы истца о применении к спорным правоотношениям положений ст. 92 ТК РФ в прежней редакции для проверки законности решения суда правового значения не имеют.

Более того, в суде апелляционной инстанции истец доводы апелляционной жалобы в части неправильного установления ему продолжительности рабочей недели в количестве 40 часов не поддержал.

Ссылка истца в апелляционной жалобе на ответ Министерства труда, социальной защиты и демографии Пензенской области, направленный в адрес ГИТ в Пензенской области (вх. №-ПВ от 22 июля 2020 г.), согласно которого установлено, что при проведении государственной экспертизы условий труда в целях оценки качества проведения специальной оценки условий труда в отношении рабочего места электросварщика на автоматических и полуавтоматических машинах производства № 1 – механического участка № 1, выявлены несоответствия государственным нормативным требованиям охраны труда (т.2 л.д. 137), не влечет отмены постановленного решения, поскольку установленные нарушения не относятся к правильности определения вредных и опасных факторов производственной среды трудового процесса на рабочем месте истца.

Как следует из пункта «д» раздела 1 заключения № 10 государственной экспертизы условий труда в целях оценки качества проведения специальной оценки условий труда от 17 июля 2020 г., соответствие указанных в строке 030 Карты специальной оценки условий труда вредных и (или) опасных факторов производственной среды трудового процесса перечню используемого (эксплуатируемого) на рабочем месте оборудования, сырья и материалов, правильность определения класса (подкласса) условий труда, в том числе с учетом оценки эффективности средств индивидуальной защиты, правильность предоставления работнику указанных в строке Карты гарантий и компенсаций – соответствуют государственным нормативным требованиям охраны труда (т.3 л.д.52-54).

То обстоятельство, что судом исследована карта специальной оценки условий труда от 1 сентября 2020 г., подготовленная работодателем уже после увольнения истца с работы, не влечет отмены постановленного решения, поскольку совокупностью иных доказательств по делу также подтверждается обоснованность выводов суда относительно заявленных исковых требований.

Доводы истца, заявленные в суде апелляционной инстанции, относительного того, что истцу не правильно начислялась заработная плата за работу с вредными условиями труда, не в повышенном размере, не могут быть приняты во внимание, поскольку не были предметом рассмотрения суда первой инстанции.

Доводы апелляционной жалобы направлены на переоценку установленных судом обстоятельств, не содержат фактов, которые имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными.

Руководствуясь ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Первомайского районного суда г. Пензы от 19 ноября 2020 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу Раззакова С.А. – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи