Гражданский кодекс часть 1

В удовлетворении заявления Нечаевой <данные изъяты> о замене стороны (Должника) в исполнительном производстве, возбужденного Заволжским районным отделом службы судебных приставов г. Твери Управления федеральной службы судебных приставов России по Тверской области на основании исполнительного документа от 30.06.2011 № 2-17/2011 с Капитоновой <данные изъяты> на Порк <данные изъяты>; замене стороны (Взыскателя) в исполнительном производстве, возбужденного Заволжским районным отделом службы судебных приставов г. Твери Управления федеральной службы судебных приставов России по Тверской области на основании исполнительного документа от 30.06.2011 № 2-17/2011 с Нечаева <данные изъяты> на Нечаеву <данные изъяты>; взыскании с Капитоновой <данные изъяты> судебных расходов в размере 3 000 рублей – отказать».

Судебная коллегия

установила:

Нечаева Т.Е. обратилась в Тверской областной суд с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года в связи с вынесением Конституционным Судом Российской Федерации Постановления от 16 ноября 2018 года № 43-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А.Б. Болчинского и Б.А.Болчинского.

В обоснование заявления указано, что апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года было отменено определение Заволжского районного суда города Твери о замене стороны в исполнительном производстве. В удовлетворении заявления Нечаевой Т.Е. о замене стороны в исполнительном производстве было отказано. Вместе с тем, Конституционным Судом Российской Федерации дано иное толкование ст. 44 ГПК РФ, исходя из чего оспариваемое определение суда апелляционной инстанции основано на неверном применении положений указанной нормы процессуального закона.

Участвующие в деле лица, уведомленные о времени и месте рассмотрения судом апелляционной инстанции поставленного вопроса, в судебное заседание не явились; представитель АО «Ростехинвентаризация – Федеральное БТИ» по Центральному федеральному округу ходатайствовал о рассмотрении дела без своего участия, иные не явившиеся лица сведений о причинах неявки не представили. В силу ст. 396 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации приведенные обстоятельства не являются препятствием к рассмотрению и разрешению заявления о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам.

Проверив материалы дела, обсудив доводы заявления, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу п. 56 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 13 от 19 июня 2012 года «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» суд апелляционной инстанции, руководствуясь частью 2 статьи 200 ГПК РФ, вправе рассмотреть заявления лиц, участвующих в деле, о разъяснении апелляционного определения, которым было изменено решение суда первой инстанции или вынесено новое решение (статья 202 ГПК РФ), и о пересмотре апелляционного определения по вновь открывшимся или новым обстоятельствам (глава 42 ГПК РФ).

Согласно п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 года № 31 «О применении норм гражданского процессуального Кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам, вступившим в законную силу судебных постановлений» перечень оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений по вновь открывшимся или новым обстоятельствам, содержащийся в частях 3 и 4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, является исчерпывающим.

Как следует из материалов дела, решением Заволжского районного суда города Твери от 30 июня 2011 года по настоящему делу удовлетворены частично исковые требования Нечаева <данные изъяты>; на Порка <данные изъяты> возложена обязанность привести фактические границы принадлежащего ему земельного участка в соответствии с данными кадастрового учета, правоустанавливающими документами на земельный участок путем переноса забора, установленного на земельном участке Нечаева Е.В., разделяющего домовладения № и № по <адрес>. Гараж Лит. Г8, внесенный в состав технического паспорта домовладения по адресу: <адрес> – частично возведенный на земельном участке Нечаева Е.В., признан самовольным строением; на Порка А.Р. возложена обязанность за свой счет снести указанный гараж в течение одного месяца со дня вступления решения суда в законную силу.

13 апреля 2012 года судебным приставом исполнителем Заволжского РОСП г. Твери УФССП России по Тверской области возбуждено исполнительное производство № 8533/12/36/69, исполнительное производство возбуждено в отношении должника Порк А.Р., взыскатель Нечаев Е.В.

Определением Заволжского районного суда от 23 мая 2014 года по заявлению Нечаева Е.В. произведена замена стороны в исполнительном производстве - с Порка <данные изъяты> на Капитонову <данные изъяты> – нового собственника земельного участка.

По договору дарения от 05 марта 2015 года Нечаев Е.В. подарил Нечаевой Т.Е. земельный участок с объектами недвижимости по адресу: <адрес>.

21 ноября 2015 года Капитонова Е.А. заключила договор дарения <данные изъяты> доли в праве на спорный земельный участок с Порк Е.И.

Определением Заволжского районного суда г. Твери от 06 июня 2017 года удовлетворено заявление Нечаевой Т.Е. и произведена замена стороны (должника) в исполнительном производстве, возбужденного Заволжским районным отделом судебных приставов города Твери УФССП России по Тверской области на основании исполнительного листа 2-17/2011 от 30 июня 2011 года, с Капитоновой <данные изъяты> на Порк <адрес>; произведена замена взыскателя Нечаева Евгения Васильевича на Нечаеву Татьяну Евгеньевну.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года определение суда от 06 июня 2017 года было отменено. В удовлетворении заявления Нечаевой Т.Е. о замене сторон в исполнительном производстве и взыскании судебных расходов отказано.

Определением судьи Тверского областного суда от 26 февраля 2018 года Нечаевой <данные изъяты> отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции – президиума Тверского областного суда.

Из положений части 2 статьи 100 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» следует обязательность последующего пересмотра по результатам конституционного судопроизводства решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов по делам заявителей, основанных на применении нормы в ее неконституционном истолковании, повлекшем нарушение конституционных прав и свобод граждан, а также публичных интересов.

В силу п. 3 ч. 4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к новым обстоятельствам, являющимся основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений, относится признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации.

В подпункте «в» пункта 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 года № 31 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений» разъяснено, что постановление Конституционного Суда Российской Федерации может являться новым обстоятельством и в случае, если оно содержит иное конституционно-правовое истолкование нормативных положений, примененных в конкретном деле, в связи с принятием судебного акта по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации, и в силу этого влечет пересмотр судебного акта в отношении заявителя.

Как указано в пункте 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2018 года № 43-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А.Б. Болчинского и Б.А. Болчинского, правопреемство как институт гражданского процессуального права неразрывно связано с правопреемством как институтом гражданского права, поскольку необходимость привести процессуальное положение лиц, участвующих в деле, в соответствие с их юридическим интересом обусловливается изменениями в материально-правовых отношениях, т.е. переход субъективного права или обязанности в гражданском правоотношении, по поводу которого производится судебное разбирательство, к другому лицу служит основанием для гражданского процессуального правопреемства. К числу таких оснований федеральный законодатель, как это следует из статьи 44 ГПК Российской Федерации, относит как юридические факты, связанные с выбытием участвующего в деле лица из процесса в результате прекращения его процессуальной правоспособности, когда речь идет об универсальном правопреемстве (смерть гражданина, бывшего стороной либо третьим лицом, - пункт 2 статьи 17 ГК Российской Федерации; реорганизация юридического лица - статьи 57 и 58 ГК Российской Федерации), так и юридические факты, связанные с выбытием участвующего в деле лица из конкретного материального правоотношения (спорного или установленного судом), т.е. ситуации сингулярного правопреемства (перевод долга, уступка требования и другие случаи перемены лиц в обязательстве).

Таким образом, в качестве общего правила, которое определяет возможность процессуального правопреемства, возникающего на основе правопреемства материально-правового, федеральный законодатель закрепил изменение субъектного состава спорного правоотношения - выбытие одной из его сторон. При этом открытый перечень оснований процессуального правопреемства, содержащийся в части первой статьи 44 ГПК Российской Федерации в качестве примеров применения общего правила, сформулированного весьма широко, при его буквальном понимании (что подтверждается и представленными в Конституционный Суд Российской Федерации судебными актами) нередко приводит в правоприменительной практике к ограничительному истолкованию данной нормы как допускающей возможность процессуального правопреемства при сингулярном материальном правопреемстве лишь для случаев перемены лиц в обязательствах (т.е. связывающей его с обязательственной природой спорного или установленного судом правоотношения) и исключающей такую возможность в спорных или установленных судом абсолютных (в частности, вещных) правоотношениях.

Между тем, предусмотрев обязанность суда приостановить производство по делу в случае смерти гражданина, являющегося стороной в деле или третьим лицом с самостоятельными требованиями, если спорное правоотношение допускает правопреемство (статья 215 ГПК Российской Федерации), и закрепив в качестве одного из оснований прекращения производства по делу смерть гражданина, являвшегося одной из сторон по делу, если спорное правоотношение не допускает правопреемство (статья 220 ГПК Российской Федерации), федеральный законодатель тем самым фактически указал на отсутствие нормативной связи процессуального правопреемства в ситуации универсального правопреемства с обязательственной природой правоотношения, что, в свою очередь, свидетельствует о недопустимости ограничительного толкования части первой статьи 44 ГПК Российской Федерации и сведения оснований процессуального правопреемства к случаям, прямо названным в данной норме.

Согласно пункту 6 мотивировочной части приведенного Постановления нормативное регулирование процессуального правопреемства – с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в сохраняющих свою силу решениях, а также в настоящем Постановлении, - не дает оснований для вывода о невозможности замены стороны правопреемником в случае отчуждения ею в период судебного разбирательства имущества, требование о защите от нарушений права собственности на которое рассматривается судом. Подобный подход позволяет предотвратить утрату собранных доказательств, а значит, необходимость собирать их заново, исключить неоправданные судебные расходы ради повторного достижения уже достигнутых результатов, а также сохранить баланс прав и законных интересов сторон гражданского судопроизводства, защитив права не только истца, для которого отчуждение имущества ответчиком не повлечет рассмотрение дела с самого начала, но и ответчика, для которого отчуждение имущества истцом не создаст угрозы быть привлеченным к делу по иску нового собственника, основанному на тех же обстоятельствах, в самостоятельном процессе. Иное не согласуется с вытекающими из Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 17, 18, 35 (часть 1) и 46 (часть 1), принципами стабильности гражданского оборота, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, осуществления прав и свобод человека и гражданина с нарушением прав и свобод других лиц, а также справедливого правосудия.

Пунктом 2 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2018 года № 43-П предусмотрено, что выявленный в настоящем Постановлении конституционно-правовой смысл части первой статьи 44 ГПК Российской Федерации является общеобязательным, что исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.

Отменяя определение Заволжского районного суда г. Твери от 06 июня 2017 года, судебная коллегия указала, что из содержания ст. 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации следует, что правопреемство имеет место в указанных в данной правовой норме случаях, когда произошло выбытие стороны в спорном или установленном решением суда правоотношении. Переход права собственности на имущество на основании договора дарения не является случаем выбытия стороны в правоотношении, поскольку смена собственника имущества сама по себе не влечет переход к новому собственнику этого имущества обязанностей, возложенных решением суда на иное лицо – бывшего собственника.

Таким образом, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года вынесено на основании ст. 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в истолковании, расходящимся с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 16 ноября 2018 года № 43-П. Применение судом апелляционной инстанции приведенной нормы права в ее ином истолковании нарушает конституционные права и свободы заявителя, в связи с чем апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года подлежит пересмотру по новым обстоятельствам на основании пункта 3 части 4 статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь ст. ст. 334, 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

заявление Нечаевой <данные изъяты> о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам удовлетворить.

Отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда от 13 июля 2017 года по настоящему делу.

Председательствующий Л.Г. Буланкина

Судьи: Т.И. Вильк

А.В. Кондратьева