Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ФИО1 на решение Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 12 декабря 2018 года, которым удовлетворены исковые требования ФИО2, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО3, к ФИО1, ФИО4 о признании договора дарения недвижимого имущества недействительной сделкой.

Заслушав доклад судьи Ленинградского областного суда Герман М.В., судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

установила:

ФИО5, действуя как законный представитель несовершеннолетнего ФИО3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, обратилась в суд с иском к ФИО1, ФИО4 о признании недействительным договора дарения 1/3 доли в праве собственности на квартиру по адресу: <адрес>.

В обоснование исковых требований ФИО5 и ее представитель указали, что на основании договора дарения от 29 сентября 2016 года ФИО4 подарил своей сестре- ФИО1 1/3 долю в праве собственности на указанную квартиры. В квартире с 7 апреля 2012 года зарегистрирован несовершеннолетний сын ФИО4- ФИО3 Постановлением администрации Бокситогорского муниципального района Ленинградской области от 19 июня 2015 года № над несовершеннолетним ФИО3 установлена опека, опекуном назначена бабушка- ФИО2 Поскольку несовершеннолетний ФИО3 на дату заключения договора дарения находится под опекой, для совершения сделки требовалось согласие органа опеки и попечительства, которой получено не было. Сделка совершена вопреки интересам несовершеннолетнего.

Ответчица ФИО1 и ее представитель против удовлетворения иска возражали. Указали, что квартира была предоставлена ФИО1 и ее братьям- ФИО4 и ФИО6 как воспитанникам детского дома, в 2001 году квартира приватизирована. По достижении в 2006 году 18 лет ФИО1 вселилась в квартиру. ФИО4 в квартиру не вселялся. С 2010 года он проживал со своей женой- ФИО7 в квартире ее матери- ФИО2 по адресу: <адрес> ФИО3 с момента рождения также проживал вместе с родителями. После смерти 17 марта 2015 года ФИО7 несовершеннолетний ФИО3 проживает с бабушкой, в спорную квартиру никогда не вселялся и не проживал в ней. Учитывая формальный характер регистрации несовершеннолетнего ФИО3 на спорной жилой площади, заключенным договором дарения доли в квартире его жилищные права не нарушены, поскольку не претерпели никаких изменений. Согласие органа опеки и попечительства в соответствии с требованиями ст. 292 ч. 4 ГК РФ на отчуждение данной доли не требовалось, поскольку такое согласие требуется для отчуждения жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц.

Ответчик ФИО4, надлежащим образом извещенный о времени и месте рассмотрения дела, в судебном заседании суда первой инстанции не участвовал.

Представитель отдела опеки и попечительства администрации Бокситогорского муниципального района просил дело рассмотреть в его отсутствии, представил письменный отзыв, в котором поддерживает заявленные ФИО2 требования.

Решением Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 12 декабря 2018 года исковые требования ФИО2, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО3, удовлетворены. Признан недействительной сделкой договор дарения от 29 сентября 2016 года 1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, заключенный между ФИО4 и ФИО1 Применены последствия недействительности сделки- договора дарения от 29 сентября 2016 года 1/3 доли квартиры, восстановлено право ФИО4, прекращенное в связи с регистрацией перехода права собственности по договору дарения квартиры.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит решение отменить как незаконное и необоснованное и вынести новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований. В обоснование жалобы указывает те же доводы, что указывала в поддержание исковых требований. Ссылается на то, что несовершеннолетний ФИО3 никогда не проживал в спорной квартире, его регистрация носит формальный характер. Доводы о том, что ФИО8 распорядился своей долей в праве собственности на двухкомнатную квартиру без учета интересов несовершеннолетнего и контроля за созданием нормальных условий для его проживания, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, поскольку местом постоянного проживания несовершеннолетнего ФИО3 являлось место жительства его матери и бабушки по адресу: <...>. Поэтому согласие органа опеки в соответствии с требованиями ст. 292.4 ГК РФ на отчуждение доли в квартире не требовалось, поскольку в соответствии с указанной нормой Гражданского кодекса РФ такое согласие требуется для отчуждение жилого помещение, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника, если при этом затрагиваются права и охраняемые интересы указанных лиц.

ФИО2 представила возражение на апелляционную жалобу, в котором соглашается с постановленным решением, критически оценивает доводы жалобы. Указывает, что на момент совершения договора дарения 29 сентября 2016 года несовершеннолетний ФИО3 с 19 июня 2015 года находился под опекой. Ответчица неправильно толкует установленные гражданским законодательством юридические понятия об опеке и попечительстве и, соответственно, ч. 4 ст. 292 ГК РФ. Согласия органа опеки и попечительства на отчуждение спорного жилого помещения, в котором проживал оставшийся без родительского попечения и находящийся под опекой несовершеннолетний член семьи собственника, не было, в связи с чем были нарушены права несовершеннолетнего.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда приходит к следующему.

Согласно пункту 4 ст. 292 ГК РФ отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства.

В силу ст. 168 ГК РФ за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии с пунктами 1, 2 ст. 173.1 ГК РФ сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе.

Законом или в предусмотренных им случаях соглашением с лицом, согласие которого необходимо на совершение сделки, могут быть установлены иные последствия отсутствия необходимого согласия на совершение сделки, чем ее недействительность.

Поскольку законом не установлено иное, оспоримая сделка, совершенная без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, может быть признана недействительной, если доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия такого лица или такого органа.

Судом установлено и из материалов дела следует, что 10 мая 2001 года администрация МО «Бокситогорский район», действовавшая в интересах ФИО1, ФИО4, ФИО6, которые находились в детском доме, оформила договор приватизации квартиры, расположенной по адресу: <адрес> Квартира была передана в собственность по 1/3 доле каждому.

22 января 2015 года ФИО6 подарил принадлежавшую ему 1/3 долю в праве общей долевой собственности на квартиру ФИО1

29 сентября 2016 года ФИО4 заключил с ФИО1 договор дарения принадлежащей ему 1/3 доли в праве общей долевой собственности на квартиру.

Решением Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 22 июня 2018 года прекращено право пользования ФИО4 спорной квартирой. Ответчик снят с регистрационного учета на основании решения суда.

В квартире зарегистрированы по месту жительства: с 27 декабря 1990 года ФИО1, с 19 марта 2007 года ФИО9 (сын ФИО1), с 7 апреля 2012 года ФИО3 (сын ФИО4, племянник ФИО1).

Мать несовершеннолетнего ФИО3- ФИО7 умерла 17 марта 2015 года.

Постановлением администрации Бокситогорского муниципального района Ленинградской области от 19 июня 2015 года № над несовершеннолетним ФИО3 установлена опека сроком на 6 месяцев, опекуном назначена бабушка- ФИО2 Постановлением администрации Бокситогорского муниципального района Ленинградской области от 01 апреля 2016 года № опека над несовершеннолетним установлена сроком на 1 год. Постановлением администрации Бокситогорского муниципального района Ленинградской области от 27 марта 2017 года № опека продлена сроком на 1 год. Постановлением администрации Бокситогорского муниципального района Ленинградской области от 14 мая 2018 года № опека установлена вновь.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции указав, что поскольку несовершеннолетний ФИО3 на дату заключения 29 сентября 2016 года договора дарения 1/3 доли спорной квартиры находился под опекой, отчуждение жилого помещения возможно было только с согласия органа опеки и попечительства, которое получено не было, поэтому сделка недействительна.

Судебная коллегия не может согласится с выводом суда, поскольку им не учтены положения ст. 173.1 ГК РФ о том, что оспоримая сделка, совершенная без необходимого в силу закона согласия в настоящем случае- органа опеки и попечительства, могла быть признана недействительной, если доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия такого органа.

Такие доказательства в материалах дела отсутствуют. Из материалов дела следует, что опека над несовершеннолетним была установлена по заявлению его отца, который после смерти матери ребенка обратился в орган опеки и попечительства с заявлением о том, что не имеет возможности заниматься воспитанием и содержанием сына, поэтому просит установить опеку над ребенком. Сведений о том, что ФИО4 вел на тот момент асоциальный образ жизни, не имеется. Поэтому для ФИО1, которая с братом и его семьей не общалась, не могло быть очевидным, что ребенок, зарегистрированный в квартире, находится под опекой.

Бремя доказывания того обстоятельства, что ФИО1 знала или должна была знать об установлении опеки над несовершеннолетним и об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия органа опеки и попечительства, лежало на истце. Обязанность представлять указанные доказательства была разъяснена ФИО2 судом апелляционной инстанции, однако она таких доказательств не представила. Таким образом, в силу п. 2 ст. 173.1 ГК РФ договор дарения недействительным по указанному истицей основанию быть не может.

Доводы искового заявления о том, что ФИО4 распорядился своей долей в праве собственности на квартиру без учета интересов несовершеннолетнего и контроля за созданием нормальных условий для его проживания, допустил злоупотребление правом и совершил сделку, заведомо противную основам правопорядка и нравственности, нарушающую определенные в Конституции РФ основополагающие принципы правопорядка в области семьи и детства, поэтому сделка является ничтожной в силу ст. 169 ГК РФ, несостоятельны.

Несовершеннолетний ФИО3 в квартиру никогда не вселялся, она не являлась его местом жительства, поэтому условия проживания несовершеннолетнего в результате совершения сделки не изменились.

В решении суда Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 22 июня 2018 года по гражданскому делу № 2-382/2018 о прекращении права пользования ФИО4 и ФИО3 спорной квартирой имеются выводы в отношении ничтожности сделки. Однако действительность договора дарения 1/3 доли в праве собственности на квартиру предметом рассмотрения по гражданскому делу № 2-382/2018 не являлась. Кроме того, указанным решением право ФИО4 на квартиру прекращено именно в связи с отчуждением им своей доли в праве собственности.

Поскольку судом первой инстанции ошибочно квалифицированы возникшие между сторонами правоотношения, что, соответственно, привело к неправильному применению норм материального права, решение Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 12 декабря 2018 года подлежит отмене с отказом ФИО2, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО3, в удовлетворении исковых требований.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

определила:

решение Бокситогорского городского суда Ленинградской области от 12 декабря 2018 года отменить.

ФИО2, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО3, в удовлетворении исковых требований к ФИО1, ФИО4 о признании договора дарения недвижимого имущества недействительной сделкой отказать.

Председательствующий

Судьи

Судья Пименова А.Г.