Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании 20 ноября 2017 года административное дело № 2а-4201/17 по апелляционной жалобе Гаврикова Ю. А. на решение Смольнинского районного суда Санкт- Петербурга от 11 августа 2017 года по административному исковому заявлению Гаврикова Ю. А. к Комитету по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга о признании незаконными действий и решений.

Заслушав доклад судьи Ильичевой Е.В.,

Выслушав объяснения представителя административного ответчика Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга – С.Н.С., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

<дата> в Смольнинский районный суд Санкт – Петербурга от Гаврикова Ю.А. поступило административное исковое заявление к Комитету по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт – Петербурга, в котором истец просил признать незаконным решение Комитета, выразившееся в письме от <дата>:

- отказ в согласовании проведения заявленного публичного мероприятия на Марсовом поле (маршрут варианта «в» в уведомлении и ответе Комитета) по причине возможного нарушения прав участников культурно-массового мероприятия;

- в вынесении предупреждения в отношении цели заявленного публичного мероприятия.

Решением Смольнинского районного суда Санкт – Петербурга от 11 августа 2017 года отказано в удовлетворении требований административного иска.

В апелляционной жалобе административный истец ставит вопрос об отмене состоявшегося решения суда и принятии нового, полагает решение постановленным при неправильном применении норм права и оценке доказательств.

В заседание суда апелляционной инстанции административный истец не явился, извещен судом заблаговременно и надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, о причинах своей неявки в судебное заседание не известил, об отложении судебного заседания не ходатайствовал, в связи с чем судебная коллегия в порядке части 2 статьи 150 и статьи 307 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации считает возможным рассмотреть апелляционную жалобу в отсутствие Гаврикова Ю.А.

Судебная коллегия, изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав представителя административного ответчика, приходит к следующему.

Как установлено судом и следует из материалов дела, <дата>Гавриков Ю.А. направил в Комитет по законности, правопорядку и безопасности Санкт-Петербурга сообщение о проведении публичного мероприятия 12 августа 2017 года с 13:00 до 14:00 часов, указав в качестве цели публичного мероприятия:

- привлечение внимания общества и государства к проблемам лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров (ЛГБТ), а также поддержка толерантности и равноправия в отношении социальной группы ЛГБТ. Призыв к соблюдению законов, гарантирующих свободу слова и право на проведение мирных шествий и митингов ЛГБТ граждан. Расширение законодательства против дискриминации на рабочем месте и запрет преступлений по мотивам ненависти в отношении ЛГБТ и требование их адекватного расследования. Требование расширения государственных программ профилактики и терапии против ВИЧ на ЛГБТ граждан, гарантирование их права на равный доступ к лечению и профилактике ВИЧ. Призыв к расширению брачного равноправия на все социальных группы, включая ЛГБТ. Призыв к социальной поддержке и развитию программ социальной адаптации лиц с ограниченными возможностями (инвалидов) среди ЛГБТ граждан. Требование соблюдения решения ЕСПЧ от 7 февраля 2017 года в деле 19700/11 «Ефременкова и другие против России», признавшего нарушение права на свободу собраний со стороны государства при проведении публичных мероприятий «Санкт-Петербургского Прайда» от имени заявителей: Ефременкова М.В., Гаврикова Ю.А., Милькова Д.А., Шереметьева А.С.».

Также в уведомлении были указаны четыре альтернативных места проведения заявленного публичного мероприятия:

а) шествие в Центральном районе. Место сбора участников на Греческой пл. со стороны площадки перед БКЗ. Шествие пройдет с перекрытием дорожного движения в направлении площади Восстания по Лиговскому проспекту по правой полосе проезжей части до площадки вокруг здания станции метро пл. Восстания. Время начала - 12:30 часов; сбор участников с 12:30 до 13:00; шествие с 13:00 до 14:00; время завершения мероприятия не позднее 14:00;

б) шествие в Адмиралтейском районе. Сбор участников шествия будет проводится на асфальтной площадке на углу Рузовской улицы около д. 18 и набережной Обводного канала. Шествие проследует с перекрытием правой полосы дорожного движения на время шествия по Рузовской улице до перекрестка с Клинским проспектом, далее по центральной пешеходной аллее Клинского проспекта до участка аллеи напротив д. 17 и д.20, где завершается шествие. Время начала - 12:30 часов; сбор участников с 12:30 до 13:00; шествие с 13:00 до 14:00; время завершения мероприятия не позднее 14:00;

в) шествие и митинг в Центральном районе. Место сбора участников на широкой гравийной площадке Марсова поля со стороны Суворовской площади. Далее шествие пройдет по диагональной аллее в сторону наб. Лебяжьей канавки, затем в соответствии со схемой с обходом шествия вокруг памятника Борцам Революции по часовой стрелке с проходом к месту проведения митинга на площадке с северной стороны от памятного комплекса. Маршрут шествия проходит в достаточном удалении от огороженного места проведения строительных работ со стороны наб. реки Мойки и не представляет угрозы участникам шествия. Время начала - 12:00 часов; сбор участников с 12:00 до 12:30; шествие и митинг с 12:30 до 14:00; время завершения мероприятия не позднее 14:00;

г) шествие и митинг в Центральном районе. Место сбора участников на наб. Зимней канавки на участке между Миллионной ул. и наб. реки Мойки. Шествие пройдет по Миллионной ул. с перекрытием дорожного движения на время шествия по правой (четной) стороне проезжей части, до Марсово поля в соответствии с приложенной схемой. Митинг пройдет на гравийной площадке Марсово поля с северной стороны от монумента. Время начала - 12:00 часов; сбор участников с 12:00 до 12:30; шествие и митинг с 12:30 до 14:00; время завершения мероприятия не позднее 14:00.

По результатам рассмотрения, <дата> административным истцом получено сообщение Комитета, датированное <дата> о том, что в связи с проведением ремонтных работ в местах «а», «б» и «г», а также проведением культурно-массового мероприятия в месте «г», в согласовании заявленного им публичного мероприятия в указанных местах (пункты «а», «б», и «г») отказано.

В отношении места «в» (шествие и митинг на Марсовом поле вне специально отведенного места) в сообщении Комитета было указано, что на всей территории Марсового поля 12 августа 2017 года с 11.00 до 21.00 согласовано проведение ранее заявленного культурно-массового мероприятия с целью призыва к возрождению традиционных моральных и семейных ценностей, в связи с чем, проведение публичного мероприятия повлечет за собой нарушение прав иных граждан, участников ранее согласованного культурно-массового мероприятия и может повлечь за собой возникновение конфликтных ситуаций.

Кроме того, ответ от 04 августа 2017 года содержит также указания Комитета на то, что заявленная цель мероприятия нарушает запреты, предусмотренные пунктом 4 части 2 статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», пунктом 1 статьи 14 Федерального закона от 24 июля 1998 года № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Обосновывая свое несогласие с приведенным ответом административного ответчика, в части отказа в проведении запланированного мероприятия в альтернативном месте «в», Гавриков Ю.А. ссылался на то, что оспариваемое решение нарушает его конституционное право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, гарантированное статьей 31 Конституции Российской Федерации, а также Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях".

Также Гавриков Ю.А. указал, что, по его мнению, действующее законодательство не предусматривает такого основания для отказа в согласовании публичного мероприятия как проведение в заявленном месте культурно-массового мероприятия.

Кроме того, указывая на невозможность проведения заявленного им публичного мероприятия по причине нарушения прав участников культурно-массового мероприятия, Комитет не приводит сведений о том, что отсутствует реальная возможность проведения публичного мероприятия (длительностью не более одного часа) во время проведения культурно-массового мероприятия, запланированного на весь день 12 августа 2017 года с 11 до 21 часа.

Также административный истец указал, что целью заявленного публичного мероприятия являлось привлечение внимания общества и власти к необходимости соблюдения прав лиц гомосексуальной ориентации и борьбы против существующей, по его мнению, дискриминации представителей сексуальных меньшинств, что никоим образом не может нарушать требования нравственности.

Истец полагал, что Россия, являясь членом Совета Европы, обязана соблюдать те ценности и принципы, которые закреплены в Уставе данной организации, а именно: признавать и защищать права граждан, принадлежащих к сексуальным меньшинствам. Ссылаясь на рекомендации Комитета Министров Совета Европы и Комитета ООН по правам человека, указал на необходимость признания и защиты прав граждан, принадлежащих к сексуальным меньшинствам.

Обосновывая правовые основания своих требований, истец ссылался на решения Европейского Суда по правам человека, признающие недопустимость дискриминации по признаку сексуальной ориентации.

Также истец полагал, что административным ответчиком при отказе в согласовании публичного мероприятия не учтено, что орган власти вправе отказать в согласовании проведения публичного мероприятия исключительно по мотивам несоответствия его целей или формы требованиям закона, в том случае, если мероприятие по своей форме не является мирным, а также, если его целью не является свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики. Однако, по мнению истца, в данном случае организатором публичных мероприятий таких нарушений не допущено.

Кроме того, оспаривая правомерность ссылки стороны ответчика на положения Кодекса Российской Федерации об Административных правонарушениях, истец ссылался на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об Административных правонарушениях (пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних), из которого следует, что органы исполнительной власти не вправе отказывать со ссылкой на указанный запрет в согласовании проведения публичных мероприятий представителей сексменьшинств, прямым умыслом которых не является вовлечение в них несовершеннолетних лиц, а также цель которых прямо не адресована несовершеннолетним лицам.

Там самым, по мнению истца, предупреждение Комитета имеет четкие правовые последствия в виде ограничения прав организаторов мероприятия, а также в любом случае оказывает сдерживающее влияние в отношении намерения провести публичное мероприятие с обозначенной целью. Утверждение Комитета о противоречии цели мероприятия требованиям пункта 4 части 2 статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 436-ФЭ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», по мнению истца, не основано на законе.

В связи с вышеизложенным истец считал, что оспариваемое им решение Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга являются дискриминационными по признаку сексуальной ориентации участников публичных мероприятий и лиц, в поддержку которых планировалось их проведение.

Разрешая спорные правоотношения, суд, учитывая, что истцом оспаривается ответ, только в части пункта «в», а также указания на возможное нарушение организатором положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в своем решении последовательно дал оценку оспариваемому решению от <дата>, проверил правомерность возражений ответчика относительно заявленных требований и пришел к выводу, что отсутствуют основания для удовлетворения иска, поскольку по указанному адресу на Марсовом поле было запланировано проведение иного культурного мероприятия.

Кроме того, суд в своем решении указал, что в настоящем деле нет оснований для вывода о допущенной ответчиком дискриминации по отношению к истцу, поскольку законодательный запрет на нарушение прав несовершеннолетних детей относится ко всем, и истец не представил доказательств того, что информацию, которую он намерен доводить до жителей и гостей города, будет распространять в допустимой нейтральной форме.

Судебная коллегия полагает, что данные выводы суда основаны на правильном применении к рассматриваемым правоотношениям положений статьи 31 Конституции Российской Федерации, статьи 5-2 Закона Санкт – Петербурга, подпункта 3 пункта 2, части 1, части 2.1 статьи 8, статьи 12 Федерального закона Российской Федерации "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", пункта 4 части 2 статьи 5 Федерального закона Российской Федерации от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", что подтверждается представленными при рассмотрении спора доказательствами, которым судом первой инстанции дана полная и всесторонняя оценка в соответствии со статьями 59, 62, 63 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Так, порядок реализации конституционного права граждан Российской Федерации собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование регламентирован Федеральным законом Российской Федерации от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", согласно пункту 1 части 4 статьи 5 которого организатор публичного мероприятия обязан подать в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления уведомление о проведении публичного мероприятия в порядке, установленном статьей 7 настоящего Федерального закона

Часть 3 статьи 12 этого же Федерального закона предусматривает, что орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления отказывает в согласовании проведения публичного мероприятия только в случаях, если уведомление о его проведении подано лицом, которое в соответствии с настоящим Федеральным законом не вправе быть организатором публичного мероприятия, либо если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, в котором в соответствии с настоящим Федеральным законом или законом субъекта Российской Федерации проведение публичного мероприятия запрещается.

В соответствии со статьей 5-2 Закона Санкт-Петербурга от 21 июня 2011 года № 390-70 "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях в Санкт-Петербурге" запрещено проведение собраний, митингов, шествий, демонстраций на Дворцовой площади, Исаакиевской площади и Невском проспекте.

В силу части 2 статьи 12 названного Федерального закона в случае, если информация, содержащаяся в тексте уведомления о проведении публичного мероприятия, и иные данные дают основания предположить, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции Российской Федерации и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством Российской Федерации, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления незамедлительно доводит до сведения организатора публичного мероприятия письменное мотивированное предупреждение о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении такого мероприятия могут быть привлечены к ответственности в установленном порядке.

Таким образом, данная норма предусматривает обязанность органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации при наличии у него обоснованных предположений, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции Российской Федерации и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством Российской Федерации, предупредить организатора публичного мероприятия о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия могут быть привлечены к ответственности в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении мероприятия

Обосновывая возражения против доводов иска, представитель административного ответчика ссылался на то, что несоответствие целей проведения мероприятий требованиям законодательства об административных правонарушениях было усмотрено на основании содержания уведомления, а также с учетом разъяснений, приведенных в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года № 24-П. Также административным ответчиком была принято во внимание то, что на указанное в уведомлении время и место иным государственным органом (администрацией Центрального района) было согласовано мероприятие с целью призыва к защите и возрождению традиционных моральных и семейных ценностей, предусматривающее выступления самодеятельных артистов, исполнение народных и патриотических песен военных лет, использование звукоусиливающей аппаратуры.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия полагает, что, отказывая в проведении запланированном истцом мероприятии, Комитет обоснованно исходил из того, что цели публичного мероприятия, запланированного истцом, направлены на пропаганду гомосексуализма, запрещенную в России среди несовершеннолетних, и могут ущемить права детей, в связи с чем Комитет по вопросам законности, правопорядка и безопасности Санкт – Петербурга обязан был, в силу требований законодательства, принимать меры по защите детей от информации, наносящей вред их нравственному и духовному развитию, в связи с чем имел законные основания предупредить его организатора о привлечении к ответственности в случае их проведения.

Так, согласно преамбуле и подпункту "c" пункта 1 статьи 29 Конвенции о правах ребенка, для защиты и гармоничного развития ребенка важны традиции и культурные ценности его народа, а государство обязано обеспечить направленность образования на воспитание уважения к культурной самобытности и ценностям ребенка, к национальным ценностям страны, в которой ребенок проживает.

Таким образом, законные интересы несовершеннолетних составляют важную социальную ценность, при этом одной из целей государственной политики в интересах детей является защита их от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие.

Обязанность органов государственной власти Российской Федерации принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, предусмотрена и пунктом 1 статьи 14 Федерального закона Российской Федерации N 124-ФЗ от 24 июля 1998 года "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации".

Указанной нормой права предусмотрено, что органы государственной власти Российской Федерации принимают меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе от национальной, классовой, социальной нетерпимости, от рекламы алкогольной продукции и табачных изделий, от пропаганды социального, расового, национального и религиозного неравенства, от информации порнографического характера, от информации, пропагандирующей нетрадиционные сексуальные отношения, а также от распространения печатной продукции, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение.

При этом в силу пункта 4 части 2 статьи 5 Федерального закона Российской Федерации N 436-ФЗ от 29 декабря 2010 года "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" к информации, причиняющей вред здоровью и (или) развитию детей, относится, в том числе, информация, отрицающая семейные ценности и пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения, а в соответствии с пунктом 1 статьи 2 этого же Федерального закона под доступом детей к информации подразумевается любая возможность получения и использования детьми свободно распространяемой информации.

Часть 6 статьи 10 Федерального закона Российской Федерации N 149-ФЗ от 27 июля 2006 года "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" запрещает распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность.

В силу части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, выразившаяся в распространении информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, влечет административную ответственность.

Исходя из того, что любое публичное мероприятие является открытой, доступной каждому, акцией, имеющей целью свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований (статья 2 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"), учитывая намерение истца провести публичное мероприятия с заявленными выше целями в месте, расположенном в историческом центре Санкт – Петербурга, предполагающее присутствие большого количества людей, судебная коллегия соглашается с оценкой приведенной стороной ответчика в оспариваемых уведомлениях, что эти мероприятия несомненно окажут информационно-психологическое воздействие на неограниченный круг лиц, в том числе и несовершеннолетних, которые, принимая во внимание, в том числе и время проведения публичного мероприятия, очевидно могут находиться в месте его проведения.

Таким образом, поскольку семейное законодательство Российской Федерации исходит из необходимости укрепления традиционных семейных отношений - основанных на чувствах взаимной любви и уважения мужчины и женщины, их детей (статьи 1, 12, 47 Семейного кодекса Российской Федерации) и не предусматривает возможности воспитания детей в однополых семьях, то, принимая во внимание заявленное количество участников, формы проведения (парад, митинг) и тематику запланированных мероприятий, которые имеют для истцов актуальное значение, такое воздействие на несовершеннолетних следует признать нежелательным по причине его потенциальной угрозы для нравственного и духовного развития детей, сопряженным с формированием искаженных представлений о социально признанных моделях семейных отношений, соответствующих общепринятым в российском обществе (и разделяемым всеми традиционными религиозными конфессиями) нравственным ценностям и представлениям о браке, семье, материнстве, отцовстве, детстве, которые получили свое формально-юридическое закрепление в Конституции Российской Федерации (часть 2 статьи 7; часть 1 статьи 38; пункт "ж" части 1 статьи 72).

На основании изложенного, судебная коллегия полагает возможным согласиться с доводами административного ответчика и выводами суда первой инстанции, что цели заявленного публичного мероприятия направлены на пропаганду гомосексуализма и нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях, а также Конституцией Российской Федерации.

С учетом изложенного суд первой инстанции, оценивая оспариваемый ответ Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт - Петербурга применительно к приведенным выше нормам права, исходя из интересов несовершеннолетних, правомерно расценил его как принятый в защиту интересов детей от возможного негативного влияния на их развитие и признал их соответствующими требованиям части 2 статьи 12 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях".

Также судебная коллегия полагает, что противоречие заявленных целей планируемого истцом публичного мероприятия законодательному запрету на пропаганду гомосексуализма среди детей исключали для уполномоченного органа Правительства Санкт – Петербурга необходимость предложения организаторам шествия и/или митинга иных альтернативных мест и времени их проведения, в связи с чем вывод суда о несостоятельности доводов истцов о нарушении исполнительным органом пункта 2 части 1 статьи 12 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", является верным.

При этом судебная коллегия учитывает, что доводы апелляционной жалобы не содержат указания на обстоятельства, которые свидетельствовали бы о том, что цели и формы публичного мероприятия, о котором уведомил административный истец, могли быть реализованы путем распространения информации о гомосексуальных отношениях в допустимой нейтральной форме. Напротив, в жалобе не оспаривается вывод суда, согласно которому публичное мероприятие было запланировано в общественном месте, доступном для посещения детей, и преследовало целью пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, в том числе.

Ссылка истца в апелляционной жалобе на то, что присутствие несовершеннолетних на публичном мероприятии с заявленной Гавриковым Ю.А. целью не могло быть само по себе расценено Комитетом как пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений, по существу, сводится к переоценке доказательств, представленных административным ответчиком при рассмотрении дела в подтверждение обоснованности оспариваемого ответа.

Таким образом, судебная коллегия полагает, что между сторонами отсутствует спор о классификации информационной продукции, предполагаемой организаторами к распространению в ходе публичного мероприятия, как способной причинить вред ребенку, в связи с чем, доводы о том, что оспариваемый ответ не основан на праве, не допускающем, по мнению истца, подобных ограничений, не может быть принят во внимание судебной коллегией, поскольку основан на неверном толковании норм права.

В соответствии со статьей 6 Федерального закона Российской Федерации от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" ребенку от рождения принадлежат и гарантируются государством права и свободы человека и гражданина в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, Семейным кодексом Российской Федерации и другими нормативными правовыми актами Российской Федерации.Согласно пункту 2 статьи 5 названного Федерального закона к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации на осуществление гарантий прав ребенка в Российской Федерации относятся реализация государственной политики в интересах детей.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" при осуществлении деятельности в области образования ребенка в семье или в организации, осуществляющей образовательную деятельность, не могут ущемляться права ребенка.

Названные нормы права также согласуются с Конвенцией о правах ребенка (Нью-Йорк, 20 ноября 1989 года).

Согласно статье 2 упомянутой Конвенции государства-участники уважают и обеспечивают все права, предусмотренные настоящей Конвенцией, за каждым ребенком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо дискриминации, независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального, этнического или социального происхождения, имущественного положения, состояния здоровья и рождения ребенка, его родителей или законных опекунов или каких-либо иных обстоятельств.

Согласно статье 4 Конвенции о правах ребенка государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные и другие меры для осуществления прав, признанных в настоящей Конвенции. В отношении экономических, социальных и культурных прав государства-участники принимают такие меры в максимальных рамках, имеющихся у них ресурсов и, в случае необходимости, в рамках международного сотрудничества.

Статьей 6 указанной Конвенции предусмотрено, что государства-участники обеспечивают в максимально возможной степени выживание и здоровое развитие ребенка.

Статьей 8 данной Конвенции предусмотрено, что государства-участники обязуются уважать право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства. Если ребенок незаконно лишается части или всех элементов своей индивидуальности, государства-участники обеспечивают ему необходимую помощь и защиту для скорейшего восстановления его индивидуальности.

В соответствии со статьей 19 Конвенции о правах ребенка государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке. Такие меры защиты, в случае необходимости, включают эффективные процедуры для разработки социальных программ с целью предоставления необходимой поддержки ребенку и лицам, которые о нем заботятся, а также для осуществления других форм предупреждения и выявления, сообщения, передачи на рассмотрение, расследования, лечения и последующих мер в связи со случаями жестокого обращения с ребенком, указанными выше, а также, в случае необходимости, для возбуждения судебной процедуры.

Согласно статье 34 Конвенции о правах ребенка государства-участники обязуются защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения.

Кроме того, нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 года) (с изменениями и дополнениями от 21 сентября 1970 года, 20 декабря 1971 года, 1 января 1990 года, 6 ноября 1990 года, 11 мая 1994 года) и "Всеобщей декларации прав человека" (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года), о необходимости соблюдения которых заявлено в жалобе, должны соблюдаться и самими заявителями.

Так, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека указано, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира.

Согласно статье 3 Всеобщей декларации прав человека каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность.

Согласно пункту 1 статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Уважение этих прав гарантировано другими нормами Всеобщей декларации прав человека и Конвенции, предусматривающими возможность ограничения иных прав и свобод в том случае, если они сводятся к злоупотреблению правом.

В соответствии с пунктом 2 статьи 29 Всеобщей декларация прав человека при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

В соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции осуществление свободы на выражение мнения, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Пунктом 2 статьи 11 Конвенции установлено, что осуществление права на свободу мирных собраний не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Согласно статье 17 Конвенции ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции.

Поскольку применительно к названным законоположениям, принцип уважения прав человека должен соблюдаться и самим истцом в случае выражения от имени российского сообщества геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров при проведении публичного мероприятия пропаганды своего образа жизни неопределенному кругу лиц, включая детей, организатор такого рода публичного мероприятия правомерно получил предупреждение со стороны административного ответчика о создаваемой угрозе нарушения охраняемых законом прав и интересов детей.

С учетом изложенного, заявленные цели публичного мероприятия, направленные на пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации, в том числе и среди детей, обоснованно были расценены судом в решении как ущемляющие права ребенка и с точки зрения общепризнанных европейских ценностей, охраняемых нормами международного права.

Свобода ассоциаций и собраний в интерпретации истцов, изложенной в апелляционной жалобе, означает отсутствие каких-либо запретов, что не соответствует положениям статьи 21 Международного пакта о гражданских и политических правах, устанавливающей, что пользование правом на мирные собрания не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.

Установленные обстоятельства требовали от административного ответчика исполнить свою позитивную обязанность принять необходимые меры по защите прав детей от распространения вредоносной информации.

При этом судебная коллегия исходит из того, что пропагандой являются активные публичные действия по формированию в сознании установок и (или) стереотипов поведения либо деятельность, имеющую цель побудить или побуждающую лиц, которым она адресована, к совершению каких-либо действий или к воздержанию от их совершения.

Применительно к настоящему делу судебная коллегия соглашается с оценкой суда первой инстанции заявленных истцом целей публичного мероприятия, поскольку очевидно, что в многолюдном в дневное время месте пропаганда гомосексуализма будет носить навязчивый характер, о чем свидетельствуют намерения истца проводить публичное мероприятие, в дневное время, в местах, которые являются открытыми для посещения несовершеннолетних, при этом учитывая, что в силу Указа Президента Российской Федерации от 31 мая 2006 года N 549 "Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в Вооруженных Силах Российской Федерации" 12 августа (день запланированного мероприятия) является Днем Военно-воздушных сил, в честь чего, в этот день были запланированы проведения в историческом центре города памятных мероприятий.

Так, из оспариваемого ответа следует, что по информации, полученной от администрации Центрального района Санкт-Петербурга, что на 12 августа 2017 года с 11.00 до 21.00 на территории всего Марсова поля согласованно проведение ранее заявленного культурно-массового мероприятия. Цель мероприятия: призвать к защите и возрождению традиционных моральных и семейных ценностей. В ходе проведения культурно-массового мероприятия планируется использовать территорию всего Марсова поля, в том числе и специально отведенного места. В программе мероприятия выступление самодеятельных певцов, исполнение народных и патриотических песен военных лет (1941-1945 годов). Будет использоваться звукоусиливающая аппаратура.

Вместе с тем, предполагаемые формы подачи истцом информации, распространяемой в общественных местах значительной по размеру группой людей (парад, демонстративное одобрение (осуждение) отношения к нетрадиционной сексуальной ориентации) давали административному ответчику основания предполагать, что цели мероприятий противоречат охраняемым действующим российским законодательством существующим в российском обществе моделям семейных отношений, выражают демонстративное отрицание выполняемой государством общественно-значимой функции по охране детей от информации, которая может причинить вред их здоровью.

Доводы апелляционной жалобы, что судом при рассмотрении спора не принято во внимание Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, не могут быть положены в основу отмены решения суда, поскольку не основаны на содержании текста судебного постановления, на неверном толковании норм права.

Так, Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова" часть 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об Административных правонарушениях признана не противоречащей Конституции Российской Федерации, поскольку, по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования, она направлена на защиту таких конституционно значимых ценностей, как семья и детство, а также на предотвращение причинения вреда здоровью несовершеннолетних, их нравственному и духовному развитию и не предполагает вмешательства в сферу индивидуальной автономии, включая сексуальное самоопределение личности, не имеет целью запрещение или официальное порицание нетрадиционных сексуальных отношений, не препятствует беспристрастному публичному обсуждению вопросов правового статуса сексуальных меньшинств, а также использованию их представителями всех не запрещенных законом способов выражения своей позиции по этим вопросам и защиты своих прав и законных интересов, включая организацию и проведение публичных мероприятий, и - имея в виду, что противоправными могут признаваться только публичные действия, целью которых является распространение информации, популяризирующей среди несовершеннолетних или навязывающей им, в том числе исходя из обстоятельств совершения данного деяния, нетрадиционные сексуальные отношения, - не допускает расширительного понимания установленного ею запрета.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в названном Постановлении, цель, которую преследовал федеральный законодатель при установлении данной нормы, - оградить ребенка от воздействия информации, способной подтолкнуть его к нетрадиционным сексуальным отношениям, приверженность которым препятствует выстраиванию семейных отношений, как они традиционно понимаются в России и выражены в Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации признает, что возможность влияния соответствующей информации, даже поданной в навязчивой форме, на будущую жизнь ребенка не является безусловно доказанной.

Тем не менее, исходя из специфики общественных отношений, связанных с оказанием информационного воздействия на лиц, не достигших совершеннолетия и потому находящихся в уязвимом положении, федеральный законодатель в рамках правового регулирования распространения среди несовершеннолетних информации о нетрадиционных сексуальных отношениях вправе - имея в виду вытекающую из Конституции Российской Федерации в единстве с международно-правовыми актами приоритетную цель обеспечения прав ребенка и при достижении баланса конституционно защищаемых ценностей - использовать для оценки необходимости введения тех или иных ограничений критерии, основанные на презумпции наличия угрозы интересам ребенка, тем более что вводимые им ограничения касаются только адресной направленности соответствующей информации лицам определенной возрастной категории и потому не могут рассматриваться как исключающие возможность реализации конституционного права на свободу информации в этой сфере.

Запрет осуществления указанных в части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об Административных правонарушениях публичных действий в отношении несовершеннолетних призван предотвратить повышенную концентрацию их внимания на вопросах сексуальных отношений, способную при неблагоприятном стечении обстоятельств в значительной степени деформировать представления ребенка о таких конституционных ценностях, как семья, материнство, отцовство и детство, и негативно отразиться не только на его психологическом состоянии и развитии, но и на социальной адаптации.

Тот факт, что такой запрет не распространяется на случаи, связанные с пропагандой аморального поведения в рамках традиционных сексуальных отношений, которые также могут требовать государственного, в том числе административно-деликтного, реагирования, не дает оснований для признания данной нормы не соответствующей Конституции Российской Федерации с точки зрения нарушения принципов равенства применительно к защите конституционных ценностей, которые обеспечивают непрерывную смену поколений.

В указанном Постановлении отмечено, что рассматривая заявленные для обсуждения правоотношения, Конституционный Суд Российской Федерации исходит из того, что косвенным объектом защиты названной статьи 6.21 являются также социальные связи каждой конкретной личности, поскольку навязывание несовершеннолетним социальных установок, отличающихся от общепринятых в российском обществе, в том числе не разделяемых, а в ряде случаев воспринимаемых как неприемлемые, родителями, которые в приоритетном порядке несут ответственность за воспитание и развитие своих детей, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии (статья 38, часть 2 Конституции Российской Федерации; пункт 1 статьи 63 Семейного кодекса Российской Федерации), может провоцировать социальное отчуждение ребенка и препятствовать его благополучному развитию в семейной среде, тем более если иметь в виду, что конституционное равноправие, предполагающее и равенство прав независимо от сексуальной ориентации, еще не предопределяет наличия фактически равнозначной оценки в общественном мнении лиц с различной сексуальной ориентацией, с чем могут быть сопряжены объективные трудности при стремлении избежать негативного отношения отдельных представителей общества к соответствующим лицам на бытовом уровне. Это касается и тех случаев, когда сама по себе информация, запрещенная к распространению в среде несовершеннолетних, может быть направлена, с точки зрения ее распространителя, на преодоление как такового негативного отношения к этим лицам.

Устанавливая специальный (ограничительный) правовой режим распространения информации, касающейся нетрадиционных сексуальных отношений, ее доступности для несовершеннолетних, федеральный законодатель принимал во внимание и социально-психологические особенности личности ребенка, связанные с восприятием такой информации. И хотя избранный им возрастной критерий также является в контексте неоднозначности экспертных оценок относительно возраста, в котором происходит окончательное формирование сексуальных предпочтений, в определенным смысле оценочным, он придает ограничению, предусмотренному частью 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об Административных правонарушениях, точечный, по существу, характер, что снимает проблему его соразмерности в указанном аспекте.

При этом сам по себе запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений - как деятельности по целенаправленному и бесконтрольному распространению информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе сформировать искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, - среди несовершеннолетних, которые в силу возраста не могут самостоятельно критически оценить полученные сведения, не исключает подачи соответствующей информации в нейтральном (просветительском, художественном, историческом) контексте.

Такое информирование, если оно лишено признаков пропаганды, то есть не направлено на формирование предпочтений, связанных с выбором нетрадиционных форм сексуальной идентичности, и обеспечивает индивидуализированный подход, учитывающий особенности психического и физиологического развития детей в той или иной возрастной группе, характер конкретного освещаемого вопроса, может осуществляться с привлечением специалистов - педагогов, медиков, психологов.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова" указано, что поскольку одно из предназначений семьи - рождение и воспитание детей, в основе законодательного подхода к решению вопросов демографического и социального характера в области семейных отношений в Российской Федерации лежит понимание брака как союза мужчины и женщины, что в полной мере согласуется с предписаниями статей 7 и 38 Конституции Российской Федерации и не противоречит Международному пакту о гражданских и политических правах (статья 23) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 12), предусматривающим возможность создания семьи в соответствии с национальным законодательством, регулирующим осуществление этого права.

Исходя из этого и учитывая, что ни из Конституции Российской Федерации, ни из принятых на себя Российской Федерацией международно-правовых обязательств не вытекает обязанность государства по созданию условий для пропаганды, поддержки и признания союзов лиц одного пола (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 года N 496-О и от 19 января 2010 года N 151-О-О), осуществляемое федеральным законодателем на основании статьи 71 (пункт "в") Конституции Российской Федерации регулирование свободы слова и свободы распространения информации не предполагает создание условий, способствующих формированию и утверждению в обществе в качестве равнозначных иных, отличных от общепризнанных, трактовок института семьи и сопряженных с ним социальных и правовых институтов.

Таким образом, предлагаемая к пропаганде информация не основана на традиционных представлениях о гуманизме в контексте особенностей национального и конфессионального состава российского общества, его социокультурных и иных исторических характеристик, в частности на сформировавшихся в качестве общепризнанных в российском обществе (и разделяемых всеми традиционными религиозными конфессиями) представлениях о браке, семье, материнстве, отцовстве, детстве, которые получили свое формально-юридическое закрепление в Конституции Российской Федерации, и об их особой ценности.

Соответственно, распространение лицом своих убеждений и предпочтений, касающихся сексуальной ориентации и конкретных форм сексуальных отношений не должно ущемлять достоинство других лиц и ставить под сомнение общественную нравственность в ее понимании, сложившемся в российском обществе, поскольку иное противоречило бы основам правопорядка.

Законодательный запрет к такой пропаганде, направленной на защиту здоровья детей, не может расцениваться как дискриминационный, поскольку в равной степени относится ко всем.

С учетом изложенного, судебная коллегия полагает, что препятствием к проведению заявленного мероприятия явилось не оспариваемое решение органа государственной власти, а действия самого административного истца, не воспользовавшегося предоставленной им возможностью исполнить законные предостережения, вынесенные в решении Комитета Правительства Санкт – Петербурга.

На основании изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что суд, разрешая спор, правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, дал им надлежащую правовую оценку и постановил законное и обоснованное решение. Выводы суда соответствуют обстоятельствам дела. Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену решения, судом допущено не было. Доводы жалобы не опровергают выводов решения суда и потому не могут служить основанием к отмене этого решения.

Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что административный истец не указал обстоятельств, свидетельствующих о реальности проблем, обозначенных целями предлагаемого публичного мероприятия, а также данных о том, что истец является лицом, которого эта проблема непосредственно затрагивает.

Судебная коллегия учитывает, что в уведомлении истец выбрал такое места для проведения публичного мероприятия, в котором их проведение очевидно не будет согласовано из-за проведения иного мероприятия. При этом истец, по существу, оспаривает не полученное решение, а правомерность действий ответчика, который установив, что мероприятие с заявленными целями не отвечает положениям статьи 6.21 Кодекса об Административных правонарушениях, не согласовал их проведение.

Судебная коллегия полагает, что в рассматриваемом деле административным ответчиком не допущено нарушений требований действующего законодательства (части 2 и 3 статьи 12 Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"), поскольку такая обязанность на ответчике не лежала, так как организатор мероприятия определил и место и цель проведения публичного мероприятия в противоречие с положениями действующего законодательства.

Как разъяснил в Постановлении от 14 февраля 2013 года N 4-П Конституционный Суд Российской Федерации, убедившись в отсутствии обстоятельств, исключающих возможность проведения публичного мероприятия (часть 3 статьи 12 Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ), соответствующий орган публичной власти должен предпринять все зависящие от него меры для того, чтобы оно состоялось в заявленном организатором месте и в запланированное время, и не пытаться под любым предлогом найти причины, которые могли бы оправдать необходимость отступлений от предложений организатора публичного мероприятия. При этом публичное мероприятие должно считаться согласованным не только после получения подтверждения органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления, но и в случае, если указанные органы в установленный законом срок не довели до организатора публичного мероприятия предложение об изменении места и (или) времени его проведения.

Вместе с тем, судебная коллегия полагает, что в рассматриваемом деле не установлено обстоятельств, свидетельствующих о необоснованности и незаконности оспариваемого ответа, поскольку представитель ответчика в судебных заседаниях пояснил конкретные причины и основания принятия оспариваемых решений. Эти причины учтены при принятии судебного постановления, оснований полагать их надуманными и голословными судебная коллегия не усматривает. Истец в судебные заседания не явился, своих возражений относительно пояснений представителя ответчика не представили.

На основании изложенного судебная коллегия приходит к выводу, что доводы апелляционной жалобы, по существу, направлены на переоценку обстоятельств, установленных судом первой инстанции при вынесении обжалуемого решения, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали изложенные выводы и выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными, основанными на неправильном толковании норм материального права, и не могут служить основанием для отмены решения суда.

Обстоятельства, имеющие значение для дела, судом первой инстанции установлены правильно. Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, судом не допущено.

Выраженное в апелляционной жалобе несогласие административного истца с выводами суда первой инстанции, не может само по себе являться основанием для отмены судебного решения.

При указанных обстоятельствах, судебная коллегия полагает, что решение суда первой инстанции является законным, обоснованным и не подлежит отмене по доводам апелляционной жалобы.

Руководствуясь статьей 309 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Смольнинского районного суда Санкт-Петербурга от 11 августа 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: