Гражданский кодекс часть 1

Центральный окружной военный суд в составе председательствующего Стасюка И.М., при секретаре судебного заседания Мицукове А.В., с участием военного прокурора отдела военной прокуратуры Центрального военного округа подполковника юстиции Шеина В.Ю., потерпевшего Б., осужденной ФИО1, ее защитника – адвоката Яроменок Ю.В., а также защитника осужденного ФИО2 –адвоката Кольцова В.В. рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело № 1-17/2020 по апелляционной жалобе защитника Яроменок Ю.В. на приговор Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 25 июня 2020 г., которым военнослужащая войсковой части 00000<данные изъяты>

ФИО1, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданка <данные изъяты>, зарегистрированная <адрес>, проживающая по адресу: <адрес>, ранее <данные изъяты>, имеющая детей ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ г.р., заключившая контракт о прохождении военной службы ДД.ММ.ГГГГ на срок ДД.ММ.ГГГГ, <данные изъяты>

и гражданин

ФИО2 родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин <данные изъяты>, зарегистрированный по адресу: <адрес>, ранее <данные изъяты>, имеющий ребенка ДД.ММ.ГГГГ г.р., работающий <данные изъяты>,

осуждены за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ, за которое каждому из них назначено наказание в виде лишения свободы на срок один год условно с испытательным сроком в один год и возложением на них соответствующих обязанностей.

Заслушав доклад председательствующего, изложившего содержание приговора, существо апелляционной жалобы и возражений относительно нее, выступления защитника Яроменок Ю.В., осужденной ФИО1 и защитника Кольцова В.В. в поддержание апелляционной жалобы, а также мнение потерпевшего Б, Д.В. и прокурора Шеина В.Ю., настаивавших на оставлении обжалуемого приговора без изменения, а апелляционной жалобы – без удовлетворения, Центральный окружной военный суд

установил:

приговором Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 25 июня 2020 г. ФИО4 и ФИО2 признаны виновными в самоуправстве с угрозой применения насилия, совершенном при следующих обстоятельствах.

В период с февраля по июль 2019 г., находясь в п/о Порошино Камышловского р-на Свердловской обл., действуя вопреки установленному ГК РФ порядку взыскания задолженности и Положению о паспорте гражданина Российской Федерации, желая возвратить денежные средства, предоставленные ФИО3 в долг, ФИО4 и ФИО2 с угрозой применения насилия требовали от Б. возврата денежного долга. Последний, опасаясь за свою жизнь и здоровье, в целях возврата долга по требованию осужденных передал ФИО4 свой паспорт и банковские карты, с которых та снимала начисленное ему денежное довольствие. Действиями осужденных потерпевшему был причинен существенный вред, поскольку указанные лица лишили его средств к существованию и возможности пользоваться паспортом гражданина Российской Федерации.

Также приговором решены вопросы о мере пресечения в отношении осужденных, о вещественных доказательствах, процессуальных издержках по делу и вопрос относительно арестованного имущества ФИО4.

В апелляционной жалобе защитник Яроменок, указав на имеющееся, по ее мнению, существенное нарушение уголовно-процессуального закона, несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, неправильное применение уголовного закона, а также несправедливость приговора, просит его отменить как незаконный и необоснованный в отношении ее подзащитной, и передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии предварительного слушания.

В обоснование своей позиции Яроменок указывает, что поскольку фонограммы телефонных разговоров, положенные судом в основу приговора, получены в ходе оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ), проведенных в отношении ФИО4 якобы в связи с наличием признаков ее причастности к предусмотренному ч. 1 ст. 228.1 УК РФ преступлению, а материалы дела не содержат каких-либо данных, подтверждающих обоснованность обращения сотрудников ФСБ России в суд за разрешением на проведение ОРМ по этому основанию, а также не имеется в материалах дела надлежащим образом заверенных документов, подтверждающих предоставление судом санкции для проведения этих ОРМ, то упомянутые фонограммы не могут быть использованы в качестве доказательств по данному уголовному делу.

Отмечает защитник, что на конвертах с CD-дисками, содержащими приведенные фонограммы, отсутствуют соответствующие штампы ФСБ России, либо иные подтверждения их поступления в следственный отдел из указанной Службы.

Также, как полагает Яроменок, указанные фонограммы не соответствуют и требованиям УПК РФ, предъявляемым к доказательствам, поскольку в отношении них отсутствуют сведения о технических средствах (марке, модели), использованных для фиксации исходных фонограмм записывающих устройств, данные, позволяющие проверить в условиях судопроизводства достоверность представленных копий (перезаписей) фонограмм в файлах, имеющихся на компакт-дисках в материалах дела, данные об индивидуализирующих свойствах файлов (дата, время создания и изменения, контрольная сумма, объем файла), сведения о соединениях между абонентами сотовой связи, сведения о параметрах записи исходных фонограмм (частота дискретизации, формат, разрядность), сведения о копировании, перезаписи или переносе части информации с исходных фонограмм путем их объединения на одном носителе информации (компакт-диске).

В связи с изложенными обстоятельствами, по утверждению защитника, эти фонограммы являются недопустимыми доказательствами и не могли учитываться судом при постановлении приговора.

Кроме того, на предварительном следствии некоторые экспертизы в отношении указанных фонограмм были проведены без учета мнения ФИО4, возражавшей против их проведения, в том числе из-за недоверия экспертному учреждению, и ходатайствовавшей о проведении таковой в ФБУ «Уральский региональный центр судебной экспертизы». Недоверие ФИО4 избранному следователем экспертному учреждению было вызвано тем, что оно находится в ведении МВД России, а следователь проявлял настойчивое желание поручить проведение экспертиз именно этому экспертному учреждению, готовому провести экспертизы в короткие сроки. Однако в удовлетворении ходатайства ей было отказано, и с этим отказом она не была ознакомлена.

Сами экспертные заключения в отношении фонограмм, как полагает защитник, также не могут быть признаны законными и обоснованными, поскольку в силу установленных ГОСТ 13699-91 «Запись и воспроизведение информации. Термины и определения» признаков монтажа фонограмм они были смонтированы, а экспертизы в отношении них проводились без первичных фонограмм и технических средств, на которые была произведена их запись, а также с использованием образцов голоса ФИО4, санкция на получение которых судом не давалась.

Также Яроменок утверждает, что в нарушение требований УПК РФ до проведения экспертиз экспертам не были разъяснены положения ст.ст. 57, 61 и 62 УПК РФ, они не были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, и у них не отбирались об этом подписки. При этом, исходя из содержания заключений, имеющиеся в них росписи экспертов относительно приведенных положений уголовного закона свидетельствуют, по мнению Яроменок, о том, что таковые они разъяснили сами себе, а с учетом печати текста заключений после проведения экспертиз датирование в них росписей экспертов задолго до дня проведения самих экспертиз - о фиктивности этих росписей.

Кроме того, из приведенных заключений следует, по мнению Яроменок, что у экспертов отсутствует надлежащая квалификация, поскольку при стаже работы более 5 лет им надлежало пройти повышение квалификации, однако данных о прохождении ими таковой экспертные заключения не содержат.

Яроменок полагает, что суд первой инстанции при разрешении ее ходатайства об исключении упомянутых фонограмм из числа доказательств существенно нарушил требования УПК РФ, дав им оценку до вынесения итогового судебного акта - в постановлении от 15 июня 2020 г., указав в нем, что доказательства нельзя признать недопустимыми.

При рассмотрении уголовного дела суд первой инстанции не обратил внимание на то, что в нарушение требований п. 1 ч. 3 ст. 166 УПК РФ следователем в ряде протоколов и постановлений в качестве места их составления записано лишь «п/о Порошино», что, по мнению адвоката, исключает определенность в вопросе о месте составления указанных процессуальных документов и свидетельствует об их незаконности и недопустимости.

По уголовному делу, как утверждает защитник, имело место и такое процессуальное нарушение, которое безусловно должно было повлечь возвращение уголовного дела прокурору - ФИО4 копия обвинительного заключения не вручалась, а был ей выдан не прошитый и не скрепленный печатью оригинал обвинительного заключения с подлинными подписями следователя и прокурора, что подтверждается распиской ФИО4.

Однако при разрешении ходатайства защиты о возвращении уголовного дела прокурору судом было проигнорировано как приведенное обстоятельство, так и то, что допущенные прокурором недостатки устранены не прокурором, а самим судом.

Это, по мнению Яроменок, свидетельствовало о заинтересованности суда в исходе дела, что являлось безусловным основанием для отвода председательствующего по делу судьи, однако в удовлетворении заявленного в связи с указанным обстоятельством отвода последнему судом было отказано.

Кроме того, разрешая ходатайство защиты об исключении доказательств, суд в мотивировочной части постановления от 16 июня 2020 г. по этому вопросу указал, что разрешается иное ходатайство.

Также, как отметила Яроменок, разрешив одним постановлением (от 18 июня 2020 г.) три ходатайства двух защитников об отводе судьи и прокурора, суд нарушил требования ч. 6 ст. 65 УПК РФ.

При этом осужденная ФИО4 уточнила, что о необходимости отвода прокурора свидетельствовало оказание последним на нее психологического воздействия на предварительном следствии путем направления командованию ее войсковой части представления от 25 декабря 2019 г. с требованием провести в отношении нее аттестацию с участием работника прокуратуры.

Как полагает защитник, неправильное применение судом уголовного закона заключается в том, что при отсутствии в диспозиции ст. 330 УК РФ квалифицирующего признака «группой лиц по предварительному сговору» суд привел это обстоятельство в приговоре.

Кроме того, несмотря на отсутствие доказательств причинения потерпевшему существенного вреда, необходимого для квалификации деяния по указанной статье УК РФ, ФИО4 признана виновной в совершении именно этого преступления.

При этом суд первой инстанции не учел, что добровольная передача ФИО3 своего паспорта и банковских карт во исполнение имевшейся между ними договоренности, предполагавшей самостоятельное снятие ФИО4 денежных средств с его банковских карт, а также возвращение им долга свидетельствуют о том, что существенный вред Б. причинен не был.

Добровольность указанных действий Б. подтверждается также, по мнению Яроменок, показаниями свидетеля Ч., протоколами заседаний суда общей юрисдикции по гражданским делам о взыскании ФИО4 с Б. указанного денежного долга, а также тем, что гражданский иск о взыскании причиненного ему материального ущерба Б. не заявлялся.

В пользовании оставленным у нее на хранение паспортом, дата якобы незаконного завладения которым не установлена, ФИО3 препятствий не чинила, и передавала его последнему при необходимости по любому запросу.

Также Яроменок отметила, что при первичном обращении в правоохранительные органы Б. скрыл факт займа у ФИО4 денежных средств, заявил лишь о вымогательстве у него денежных средств в сумме, большей суммы долга по договору займа, а не о самоуправстве последней, и сообщил о добровольной передаче им ФИО4 своего паспорта и банковских карт, а не об их изъятии у него.

Гарнизонный военный суд, по мнению автора жалобы, не принял во внимание, что позиция и показания Б. непоследовательны и противоречат как показаниям допрошенных по делу свидетелей, так и содержанию протоколов его опроса от 13 мая и 24 июня 2019 г., а также его пояснениям, данным при рассмотрении вышеуказанных гражданских дел.

В то же время, как утверждает защитник Яроменок, при отсутствии доказательств реальности опасений Б. за свою жизнь и здоровье суд первой инстанции не привел в приговоре конкретных высказываний ФИО4, которые Б. были восприняты в качестве адресованной ему угрозы. Также суд не учел противоправности поведения самого Б., что именно он совершает мошенничество, занимая денежные средства, оставляя при этом свой паспорт и банковские карты, не желая отдавать взятые в долг денежные средства и заведомо зная, что не будет возвращать долг ввиду отсутствия у него для этого достаточного дохода.

При том, что ФИО4 по делу давались показания, суд в приговоре необоснованно указал, что последняя показания по делу не давала.

Кроме того, защитник отмечает, что при замене председательствующего по делу постановление о передаче уголовного дела для рассмотрения другому судье сторонам не рассылалось, участники процесса не были извещены о причине начала рассмотрения дела сначала, а также о том, отсутствуют ли основания для самоотвода у суда, секретаря судебного заседания и прокурора.

Также адвокат в жалобе указывает, что в период своего нахождения в отпуске председательствующий по делу не вправе был рассматривать уголовное дело и выносить приговор без его отзыва из отпуска.

Вместе с тем, при постановлении приговора судом было допущено нарушение тайны совещания, поскольку, удалившись в совещательную комнату на несколько дней, суд не мог не выходить из нее в течение длительного времени, и председательствующий по делу покидал как совещательную комнату, так и здание суда.

Несправедливым Яроменок считает приговор в связи с назначением ее подзащитной наиболее строго вида наказания в излишне большом размере, а также, поскольку судом не принято во внимание, что ФИО4 одна воспитывает двоих детей.

В возражениях на апелляционную жалобу защитника государственный обвинитель военный прокурор Еланского гарнизона ФИО5 утверждает о необоснованности приведенных в ней доводов, в связи с чем просит приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Рассмотрев материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, а также возражений относительно нее, заслушав выступления сторон, участвовавших в заседании суда апелляционной инстанции, окружной военный суд приходит к следующим выводам.

Как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу в соответствии с требованиями ст.ст. 15, 244 и 274 УПК РФ обеспечено равенство прав сторон, которым суд первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, в условиях состязательного процесса создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Вопреки доводам апелляционной жалобы все представленные сторонами доказательства надлежаще исследованы судом, при этом сомнений в своей достоверности и допустимости не вызывают.

Противоречия, содержащиеся в исследованных судом доказательствах, а также в показаниях потерпевшего по отдельным обстоятельствам совершения ФИО4 и ФИО2 инкриминированного им деяния выявлены и устранены в судебном заседании, а утверждение в апелляционной жалобе об обратном не основано на материалах дела.

Показания потерпевшего, а также свидетелей, давших изобличающие осужденных показания, по своему содержанию согласуются относительно существенных деталей как между собой, так и с совокупностью иных доказательств, представленных сторонами и исследованных в судебном заседании. Показаниям указанных лиц судом дана надлежащая оценка, они правильно положены в основу содержащегося в приговоре вывода о виновности осужденных в содеянном.

При апелляционном рассмотрении дела не установлено нарушений, ограничивших право стороны защиты на представление доказательств, а также каких-либо данных, свидетельствующих об исследовании судом недопустимых доказательств, ошибочном исключении из разбирательства по делу допустимых доказательств или об отказе сторонам в исследовании доказательств, которые могли бы иметь существенное значение для правильного разрешения дела.

С учетом приведенных в приговоре относимых, допустимых и согласующихся между собой доказательств, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что именно под воздействием угроз осужденных применением к нему физического насилия и их требований Б., опасаясь за свои жизнь и здоровье передал ФИО4 и ФИО2 свои паспорт и банковские карты, после чего не мог ими воспользоваться в силу воспрепятствования осужденными в этом, а перечисленное на банковские счета Б. его денежное довольствие в течение нескольких месяцев в полном объеме переводилось Пановой на ее банковский счет.

В силу именно этих обстоятельств потерпевший длительное время был лишен средств к существованию и возможности пользоваться паспортом гражданина Российской Федерации, чем ему был причинен существенный вред.

Верно судом первой инстанции при оценке деяния осужденных не были признаны значимыми предшествующие преступному деянию осужденных написание Б. расписок, а также иные действия ФИО4 и Б., которые охватываются заключенными между ними договорами займа денежных средств, получившие оценку иных судов при рассмотрении гражданских дел по искам ФИО4 о взыскании с Б. денежного долга.

Правильно оценив и квалифицировав действия осужденных именно за инкриминированный им период, суд первой инстанции пришел к верному выводу о виновности ФИО4 и ФИО2 в совершении преступного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ.

Вывод суда о виновности последних в совершении этого преступления соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Изложенный в приговоре вывод, вопреки утверждениям защитника Яроменок об обратном, соответствует фактическим обстоятельствам дела и подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств: показаниями потерпевшего, свидетелей З., К., Х. и О., протоколами осмотра и прослушивания фонограмм, протоколами обыска и предъявления лица для опознания, заключениями экспертов и иными доказательствами.

Вопреки утверждению автора жалобы показания свидетеля Ч., не являвшегося очевидцем произошедшего между подсудимыми и потерпевшим, не влияют на решение вопросов, подлежащих оценке судом при постановлении приговора, о чем суд первой инстанции обоснованно указал в обжалуемом приговоре.

Утверждения Яроменок о допущенных в ходе предварительного и судебного следствия процессуальных нарушениях, влекущих отмену обжалуемого приговора, в суде апелляционной инстанции подтверждения не нашли.

Так, с учетом места дислокации военного следственного отдела СК России по Еланскому гарнизону в п/о Порошино Камышловского района Свердловской области указание следователем этого отдела лишь непосредственного названия населенного пункта в качестве места составления им соответствующих протоколов и постановлений, не свидетельствует о нарушении им требований п. 1 ч. 3 ст. 166 УПК РФ, ставящем под сомнение допустимость указанных процессуальных документов, и прав осужденных на защиту не нарушило.

Отвергая, как противоречащее материалам дела, утверждение защитника Яроменок о не вручении ее подзащитной копии обвинительного заключения, окружной военный суд учитывает следующее.

Форма копии обвинительного заключения, подлежащей вручению обвиняемому, а также порядок ее изготовления какими-либо нормативными актами не регламентированы. Из материалов уголовного дела видно, что оригинал обвинительного заключения, а также расписка ФИО4 в получении его копии находились в деле при поступлении в суд. В связи с соответствующим заявлением защитника Яроменок в гарнизонном военном суде были сверены тексты подлинника обвинительного заключения, содержащегося в материалах дела, с текстом его копии, полученной ФИО4, и каких-либо расхождений в них обнаружено не было.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции констатирует, что ФИО4 прокурором была вручена именно копия обвинительного заключения, соответствующая подлиннику. Утверждение Яроменок относительно расписки ФИО4 опровергается ее содержанием, поскольку в расписке прямо указано, что ФИО4 получила именно копию упомянутого документа.

Также, мнение защитника о том, что суд первой инстанции, скрепив и заверив своей печатью врученную ФИО4 копию обвинительного заключения, нарушил требования УПК РФ и проявил заинтересованность в исходе дела, окружным военным судом отвергается, как не основанное на законе.

Заявление защитника Яроменок о нарушениях при получении судебного разрешения на ОРМ и их проведение в отношении ФИО4, а также нарушениях при передаче результатов ОРМ следствию и при использовании этих результатов экспертами противоречит требованиям действующего законодательства и материалам дела.

Так, вопросы ведения оперативно-розыскной деятельности (далее – ОРД), а также представления ее результатов органу дознания, следователю или в суд регламентированы Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а также Инструкцией о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной приказом МВД России, Министерства обороны РФ, ФСБ России, Федеральной службы охраны РФ, Федеральной таможенной службы, Службы внешней разведки РФ, Федеральной службы исполнения наказаний, Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков, Следственного комитета РФ от 27 сентября 2013 г. № 776/703/509/507/1820/42/535/398/68 (далее – Инструкция).

Из уголовного дела, включая поступившую с материалами ОРМ следователю копию постановления председателя Екатеринбургского гарнизонного военного суда от ДД.ММ.ГГГГ № № и адресованное суду апелляционной инстанции сообщение начальника Управления ФСБ России по Центральному военному округу от ДД.ММ.ГГГГ № № видно, что проведение ОРМ «прослушивание телефонных переговоров» и «снятие информации с технических каналов связи» в отношении ФИО4 осуществлялось с полученной органами ФСБ России в порядке ст. 186 УПК РФ судебной санкции на основании ставших известными им в ходе работы по ДОУ № № сведений о возможном совершении ФИО4 преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, не подтвержденных по результатам проверки.

Получение образцов голоса ФИО4, произведенное в ходе ОРМ на основании постановления заместителя начальника УФСБ России по Центральному военному округу, санкции суда не требовало, а утверждение Яроменок об обратном противоречит положениям ст.ст. 6 и 8 вышеприведенного Федерального закона, а также ст. 10 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ «О федеральной службе безопасности».

Передача следователю результатов указанных ОРМ, включая CD-диски с аудиофайлами телефонных разговоров ФИО4, ФИО2 и Б., а также с образцами голоса ФИО4, была произведена органами ФСБ России надлежащим образом в соответствии с требованиями приведенных актов действующего законодательства с учетом предусмотренного Инструкцией права представления органами ФСБ России материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ, в копиях (выписках), в том числе с переносом наиболее важных частей (разговоров, сюжетов) на единый носитель. При таких обстоятельствах отсутствие отметки о заверении копии судебного акта, которым санкционировано проведение указанных ОРМ, не ставит под сомнение законность проведения этих мероприятий.

Оценивая изложенные защитником доводы о нарушениях, допущенных при назначении и проведении экспертиз, а также о недопустимости полученных в ходе ОРМ аудиозаписей телефонных разговоров в силу монтажа фонограмм с ними, суд апелляционной инстанции учитывает следующее.

Ходатайства ФИО4 о назначении экспертизы в другое экспертное учреждение, заявленные ею при ознакомлении с постановлениями о назначении таковых, были рассмотрены следователем с соблюдением требований ст.ст. 121 и 122 УПК РФ, о чем ей и ее защитнику Яроменок следователем были направлены соответствующие извещения, и в материалах дела имеется подтверждение их получения по месту службы ФИО4.

С учетом положений ст. 38 УПК РФ, предусматривающих полномочие следователя в пределах своей компетенции самостоятельно направлять ход расследования, в связи с отсутствием в материалах дела каких-либо данных, исключающих возможность поручения проведения экспертиз Экспертно-криминалистическому центру ГУ МВД России по Свердловской области, а также наличием в материалах дела адресованного следователю сообщения начальника ФБУ «Уральский региональный центр судебной экспертизы» о большой экспертной нагрузке в этом экспертном учреждении, суд апелляционной инстанции констатирует, что назначение следователем экспертиз в Экспертно-криминалистический центр ГУ МВД России по Свердловской области соответствовало требованиям закона, и права осужденных на защиту не нарушило.

При оценке утверждения защитника Яроменок о наличии монтажа в представленных экспертам фонограммах и недопустимости их экспертной оценки ввиду произвольного копирования органами ФСБ России аудиофайлов из первоисточника на отдельный диск и отсутствия у экспертов первоисточника поступивших на экспертизу фонограмм, суд исходит из следующего.

В материалах дела содержатся CD-диски с аудиофайлами телефонных разговоров ФИО4, ФИО2 и ФИО6, один из которых самостоятельно записан последним с использованием функции диктофона на его телефоне, а остальные телефонные разговоры зафиксированы в ходе вышеупомянутых ОРМ.

В отношении этих аудиофайлов в ходе предварительного следствия были проведены фоноскопические и лингвистические судебные экспертизы.

Согласно экспертным заключениям в аудиозаписи, записанной Б., отсутствуют признаки монтажа или иных изменений, выполненных в процессе записи либо после, а вопрос о наличии признаков монтажа в аудиофайлах, записанных в ходе ОРМ, экспертами не решался, поскольку оценка возможности использования результатов ОРД в качестве вещественных доказательств, а также проверка действий оперативных служб в компетенцию экспертов не входит.

При этом эксперт Экспертно-криминалистического центра Главного управления МВД России по Свердловской области С. в суде апелляционной инстанции показал, что при экспертном исследовании вышеуказанных аудиофайлов, полученных в результате ОРМ, каких-либо признаков монтажа в криминалистическом смысле, а именно преднамеренного, умышленного изменения фонограммы, добавления, сочленения, удаления информации для ее искажения, либо для создания несуществующей обстановки, а также ситуативных изменений выявлено не было.

Утверждение защитника Яроменок относительно разъяснения экспертам их прав и обязанностей, а также предупреждения их об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения суд апелляционной инстанции находит несостоятельным по следующим основаниям.

Согласно требованиям ст. 14 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» руководитель государственного судебно-экспертного учреждения обязан по получении постановления или определения о назначении судебной экспертизы поручить ее производство конкретному эксперту или комиссии экспертов данного учреждения, которые обладают специальными знаниями в объеме, требуемом для ответов на поставленные вопросы, разъяснить эксперту или комиссии экспертов их обязанности и права по поручению органа или лица, назначивших судебную экспертизу, предупредить эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, взять у него соответствующую подписку и направить ее вместе с заключением эксперта в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу.

Требования, предъявляемые к оформлению заключения эксперта, изложены в ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Как видно из материалов дела, и подтверждается показаниями эксперта С., указанные законодательные требования руководителем государственного судебно-экспертного учреждения исполнены, что подтверждается имеющимися в экспертных заключениях соответствующими росписями экспертов о разъяснении им в соответствии со ст. 14 приведенного Федерального закона прав и обязанностей эксперта, предусмотренных ст.ст. 16 и 17 этого Федерального закона, а также о предупреждении их об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ.

Согласно показаниям эксперта С. ему, как и иным экспертам при поручении проведения вышеуказанных экспертиз руководителем экспертного учреждения были разъяснены положения ст. 307 УК РФ, и именно теми датами, которыми им это было разъяснено, они проставили свои росписи в указанных экспертных заключениях, распечатанных после проведения экспертиз.

Мнение защитника Яроменок о необходимости доведения экспертам под роспись положений именно ст.ст. 57, 61 и 62 УПК РФ, предусматривающих те же законоположения, которые изложены в вышеуказанном Федеральном законе, не основано на законе, поскольку таких требований уголовно-процессуальный закон не содержит.

Ввиду того, что сведения о повышении экспертами квалификации не требуется приводить в экспертном заключении, а в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства в суде первой инстанции сторона защиты не ставила под сомнение квалификацию экспертов и не заявляла ходатайства о проверке этого обстоятельства, окружной военный суд голословные заявления защитника Яроменок об отсутствии у экспертов надлежащей квалификации отвергает.

Установленное в упомянутом защитником Яроменок ГОСТ определение монтажа не имеет криминалистического смысла, с целях отыскания которого назначается экспертиза по уголовному делу, а само по себе копирование органами ФСБ аудиофайлов на один диск, выполненное в соответствии с вышеприведенной Инструкцией, не содержит криминалистической значимости.

Также, согласно показаниям эксперта, на предмет наличия признаков манипуляции экспертами исследуется конкретный файл, представленный на экспертизу, в связи с чем для экспертного исследования не имеет значения, представлен экспертам первоисточник, либо его цифровая копия.

Как видно из материалов дела, ФИО4 и ФИО2 каких-либо замечаний относительно полноты либо искажения содержания их разговоров между собой и с Б., зафиксированных на вышеуказанных аудиофайлах, а также о конкретных признаках монтажа аудиофайлов ни на предварительном следствии, ни в суде не высказывали.

Вопреки доводам апелляционной жалобы фоноскопические судебные экспертизы в отношении положенных судом в основу приговора аудиофайлов, на которых зафиксированы вышеуказанные телефонные разговоры, надлежаще проведены экспертами Экспертно-криминалистического центра ГУ МВД России по Свердловской области, имеющими необходимые высшее техническое либо высшее филологическое образование, квалификацию и стаж работы, и экспертные заключения даны ими после исследования аудиофайлов с применением научных методов и методик, совокупность которых свидетельствует об их достаточности для дачи объективного заключения по поставленным перед экспертами вопросам.

С учетом изложенного, отсутствия данных, ставящих под сомнение содержание телефонных разговоров, зафиксированных в приведенных выше аудиофайлах, а также учитывая требования утвержденной в 2009 г. ученым и методическим советами ЭКЦ МВД России «Типовой методики технического исследования фонограмм», не допускающие разрешение вопроса о монтаже в отношении полученных в результате ОРМ материалов при отсутствии обоснованных сомнений в их достоверности, суд апелляционной инстанции констатирует, что положенные в основу приговора заключения экспертов получены с соблюдением уголовно-процессуального закона, соответствуют требованиям и методике проведения соответствующего рода экспертиз и исследований, научно обоснованы, аргументированы, не содержат противоречий и не вызывают сомнений в их объективности и достоверности. Оснований не доверять выводам экспертов у суда не имелось.

Вопреки мнению Яроменок об обратном, при наличии экспертных заключений, согласно выводам которых в высказываниях ФИО4 и ФИО2, адресованных Б., имело место выражение угроз совершения в отношении него действий, связанных с нанесением тяжких телесных повреждений в случае не совершения им действий с денежными средствами, у суда первой инстанции отсутствовала необходимость в приведении в приговоре конкретных высказываний ФИО4 изложенного содержания.

Утверждения Яроменок о добровольности передачи Б. осужденным своего паспорта и банковских карт опровергается согласующимися между собой показаниями Б., данными на предварительном следствии показаниями ФИО2, положенными судом в основу приговора, а также экспертными заключениями.

Также, с учетом отсутствия у потерпевшего юридического образования и обязанности квалифицировать действия ФИО4 и ФИО2, совершенные в отношении него, указание защитника на содержание первичного заявления Б., не имеющего описания всех квалифицирующих признаков преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ, является несостоятельным.

Поскольку подача потерпевшим гражданского иска является не обязанностью, а его правом, которым он может воспользоваться в течение срока исковой давности, то его нежелание в настоящий момент подать такой иск не свидетельствует об отсутствии ущерба, причиненного ему преступными действиями осужденных.

Вопреки утверждению защитника об обратном в обжалуемом приговоре судом первой инстанции показания ФИО4 приведены.

Утверждение Яроменок о процессуальных нарушениях, допущенных судом первой инстанции при рассмотрении ходатайств, а также заявлений об отводе, отвергается судом апелляционной инстанции, как не основанное на законе и противоречащее материалам дела.

Так, из указанных материалов видно, что все ходатайства и заявления, в том числе требующие удаления суда в совещательную комнату, рассмотрены судом в установленном ст.ст. 65, 235, 256 и 271 УПК РФ порядке.

При разрешении ходатайств об исключении доказательств судом была дана оценка лишь доводам защиты по указанному вопросу, а оценка самим этим доказательствам, которую в силу требований ст. 88 УПК РФ надлежит производить при постановлении приговора, судом первой инстанции при этом не давалась.

Вместе с тем ошибочное, как видно из текста постановления от 16 июня 2019 г., указание в мотивировочной его части, что судом разрешается ходатайство о прекращении уголовного дела, при том, что этим постановлением фактически разрешено ходатайство защитника об исключении доказательств, не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену или изменение приговора.

Вопреки утверждению Яроменок об обратном требования УПК РФ, в том числе и предусмотренные п. 6 ст. 65 указанного Кодекса, не содержат запрета на разрешение судом в совещательной комнате нескольких ходатайств различных защитников об отводе председательствующего по делу судьи и прокурора с вынесением одного постановления по обоим вопросам. При этом из содержания постановления от 18 июня 2020 г. видно, что суд в соответствии с требованиями ч. 6 ст. 65 УПК РФ в первую очередь разрешил вопрос об отводе судьи, а затем – об отводе прокурора.

При отсутствии у суда, секретаря судебного заседания и прокурора оснований для самоотвода само по себе не извещение об этом сторон не является нарушением, препятствующим рассмотрению уголовного дела с участием перечисленных лиц.

Поскольку материалы дела не содержат данных о наличии предусмотренных ст.ст. 61, 63, 66 УПК РФ оснований для отвода судьи, прокурора и секретаря судебного заседания, а указанное ФИО4 представление от ДД.ММ.ГГГГ № № военным прокурором Еланского гарнизона, являвшимся в последующем государственным обвинителем по данному уголовному делу, внесено с соблюдением требований действующего законодательства в пределах его компетенции и полномочий, и о воздействии на ФИО4 в связи с рассмотрением данного уголовного дела не свидетельствует, то отказ суда первой инстанции в удовлетворении заявлений об отводах суду и прокурору окружной военный суд полагает обоснованным, а довод защитника относительно самоотвода указанных лиц и секретаря судебного заседания - надуманным.

Оценивая доводы защитника Яроменок относительно состава суда, рассмотревшего уголовное дело, суд апелляционной инстанции учитывает следующие обстоятельства.

Из материалов уголовного дела следует, что постановлением руководителя гарнизонного военного суда от 8 мая 2020 г. уголовное дело было передано для рассмотрения другому судье в связи с назначением председательствующего по делу судьи в суд вышестоящей инстанции. После этого судебное разбирательство по уголовному делу началось с начала, что соответствует требованиям ч. 2 ст. 242 УПК РФ.

При этом не уведомление сторон о причине передачи дела в производство другому судье права на защиту не нарушил и отмены или изменения приговора не влечет.

С учетом положений Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации», в силу которых факт нахождения судьи в отпуске не является основанием для приостановления его полномочий на отправление правосудия, а также учитывая предусмотренный ст. 242 УПК РФ принцип неизменности состава суда при рассмотрении уголовных дел и отсутствия обязанности судьи передать другому судье на период своего отпуска начатое рассмотрением до отпуска уголовное дело суд апелляционной инстанции отвергает довод защитника Яроменок о незаконности рассмотрения данного уголовного дела и вынесении приговора по нему в период отпуска председательствующего по делу судьи.

Утверждение защитника о том, что выходом из совещательной комнаты и из здания суда в период после удаления суда в совещательную комнату и до вынесения приговора председательствующий по делу нарушил тайну совещания, суд апелляционной инстанции отвергает, как не основанное на законе, поскольку положениями ч. 2 ст. 298 УПК РФ предусмотрено право суда по окончании рабочего времени, а также в течение рабочего дня сделать перерыв для отдыха с выходом из совещательной комнаты. Каких-либо доказательств совершения судом действий, свидетельствующих о нарушении им тайны совещания в окружной военный суд не представлено.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, вид и размер наказания ФИО4 и ФИО2 назначены с учетом характера и степени общественной опасности преступления и обстоятельств его совершения, а также данных о личности виновных, влияния назначенного наказания на их исправление и условия жизни их семьи.

Мотивируя свое решение о наказании ФИО4 и ФИО2, гарнизонный военный суд, учитывая совершение ими преступления впервые, их положительные характеристики, а также характер, конкретные обстоятельства и роль каждого из них при совершении преступления, их отношение к содеянному, данные об их личности, наличие у них детей, совершение ими преступления в течение длительного периода времени, верно, с учетом положений ч. 7 ст. 53.1 и 54 УК РФ, посчитал целесообразным назначение каждому из осужденных наказания в виде лишения свободы в пределах, предусмотренных санкцией ч. 2 ст. 330 УК РФ.

При этом, несмотря на совершение ФИО4 и ФИО2 преступления впервые, гарнизонный военный суд с учетом положений ч. 1 ст. 56 УК РФ правильно назначил им наказание именно в виде лишения свободы, признав в соответствии со ст. 63 УК РФ согласованные и совместные преступные действия осужденных обстоятельством, отягчающим их наказание - совершение ими преступления группой лиц по предварительному сговору.

Вопреки утверждению защитника Яроменок это обстоятельство было учтено судом лишь как отягчающее наказание осужденных обстоятельство, предусмотренное п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, а не как квалифицирующий признак состава совершенного ими преступления, что соответствует требованиям ч. 2 ст. 63 и ст. 67 УК РФ.

При таких условиях довод защитника о незаконности и несправедливости приговора судом апелляционной инстанции отвергается, как не соответствующий обстоятельствам дела, поскольку приведенные в приговоре смягчающие наказание обстоятельства в должной мере учтены судом первой инстанции, и назначенное осужденным наказание является справедливым и соразмерным содеянному ими, смягчению не подлежит.

Вывод суда об отсутствии оснований для изменения категории преступления в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ надлежащим образом мотивирован. Оснований не согласиться с ним у окружного военного суда не имеется.

Каких-либо нарушений уголовного или уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменение приговора, судом первой инстанции не допущено, а содержащееся в апелляционной жалобе утверждение об обратном не основано на материалах дела, противоречит им, в связи с чем отвергается.

С учетом изложенного, окружной военный суд приходит к выводу о том, что обжалованный приговор является законным, обоснованным и справедливым, а апелляционная жалоба - не подлежащей удовлетворению.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, п. 1 ч. 1 ст. 389.20, ст. 389.28 и 389.33 УПК РФ, окружной военный суд

постановил:

приговор Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 25 июня 2020 г. в отношении ФИО1 и ФИО2 оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника Яроменок Ю.В. - без удовлетворения.

Председательствующий