Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе с дополнениями защитника осужденного С. – адвоката М. на приговор мирового судьи Сарпинского судебного участка Республики Калмыкия от ДД.ММ.ГГГГ, которым

С., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> Калмыцкой АССР, гражданин Российской Федерации, имеющий среднее образование, женатый, глава крестьянского (фермерского) хозяйства «С.», зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>,

осужден за совершение преступления, предусмотренного статьей 319 Уголовного кодекса Российской Федерации, к наказанию в виде штрафа в размере 15 000 (пятнадцать тысяч) рублей,

установил:

С. публично оскорбил представителя власти В. в связи с исполнением им своих должностных обязанностей при следующих обстоятельствах.

ДД.ММ.ГГГГ примерно в 10 часов 15 минут С. в помещении приемной Кетченеровского судебного участка Республики Калмыкия, расположенного на 1 этаже административного здания Дома культуры по адресу: <адрес>, умышленно, заведомо зная, что В. работает сотрудником полиции и в силу этого является представителем власти, с целью унижения его чести и достоинства, испытывая к нему чувство личной неприязни в связи с исполнением им своих должностных обязанностей по составлению протокола об административном правонарушении в отношении его сына Б., публично, в присутствии Д. и Х., высказал в неприличной оскорбительной форме отрицательную оценку личности В., используя унижающие честь и достоинство потерпевшего слова «ментяра», «уволю с работы, будешь парашу нюхать», бранный синоним слова «презерватив».

Как следует из обжалуемого приговора, в заседании суда первой инстанции С. вину в инкриминируемом ему преступлении не признал, пояснил, что ДД.ММ.ГГГГ после 10 часов 00 минут он находился в зале судебного заседания в помещении Кетченеровского судебного участка Республики Калмыкия, где слушалось дело об административном правонарушении в отношении его сына Б. После того как он, покинув зал судебного заседания, вышел в помещение приемной, то увидел там одетого в форму сотрудника полиции В. и стал предъявлять ему претензии по поводу составления им протокола об административном правонарушении в отношении его сына. На этой почве между ним и В. произошла словесная ссора. В это время в приемной находились он, полицейский В., работник суда Х. и судебный пристав Д. Ссора с В. продолжалась в приемной суда около 2 минут. В помещении приемной суда он не выражался нецензурной бранью в адрес В. и не оскорблял его. Затем он и В. вышли из помещения судебного участка и находились в коридоре здания на расстоянии полутора-двух метров от входной двери приемной на протяжении 5 минут. Кроме него, В. и Д. в коридоре никого не было. Х. не видела происходящее в коридоре. В коридоре административного здания Дома культуры потерпевший задел его больную руку, которая была перевязана, и от острой боли он назвал В. аббревиатурой из четырех слов, подразумевая полицейского инспектора дорожного регулирования. После этого В., сказав, что он его оскорбил словом, под которым понимается человек нетрадиционной ориентации, затолкал его обратно в помещение приемной судебного участка.

В апелляционной жалобе с учетом дополнений защитник осужденного С. – адвокат М. выражает свое несогласие с приговором мирового судьи, ставит вопрос о его отмене и прекращении производства по делу в связи с отсутствием в действиях С. состава преступления. Ссылаясь на то, что мировой судья вышел за пределы предъявленного обвинения, указывает, что в описательной части приговора суд дополнил обвинение, сославшись на произнесенные С. в адрес В. оскорбительные выражения, которые не указаны ни в обвинительном заключении, ни в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, а именно «ментяра», «уволю с работы, будешь парашу нюхать», бранное слово синоним слова презерватив. Тем самым суд конкретизировал действия С., фактически же его действия охватывались лишь составом административного правонарушения, предусмотренного п. 2 ст. 20.1 КоАП РФ. Изменение мировым судьей формулировки обвинения, выразившееся в указании на конкретные слова, высказанные С. в адрес потерпевшего, является существенным, нарушающим право подсудимого на защиту. Указанное нарушает положения ч. 1 и 2 ст. 252 УПК РФ, согласно которым судебное разбирательство проводится лишь по предъявленному обвинению, изменение обвинения в судебном разбирательстве не допускается, если этим ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. Считает, что суд, решая вопрос о виновности С. в инкриминируемом ему деянии, должен был руководствоваться обвинением, сформулированным в обвинительном заключении. Указывает, что в основу обвинительного приговора положены лишь доказательства виновности С., а мировой судья в нарушение ст.ст.61, 62 УПК РФ рассмотрел дело, несмотря на то, что он выносил постановление от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Б. Кроме того, указывает, что в действиях подсудимого отсутствует состав инкриминируемого ему преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, так как в его действиях не имеется элемента публичности, а присутствующие в момент совершения деяния, указанного в приговоре, свидетели публикой в данном случае не являются, поскольку не являлись посторонними лицами. Отсутствуют доказательства, подтверждающие факт оскорбления подсудимым потерпевшего В. в связи с исполнением должностных обязанностей. Также оспаривает заключение лингвистической экспертизы, как основанное на ненадлежащих вопросах поставленных перед экспертом.

В возражениях на указанную апелляционную жалобу государственный обвинитель по делу Очиров П.В. просит оставить её без удовлетворения, указывает на то, что изложенные в жалобе доводы являются необоснованными.

В заседании суда апелляционной инстанции осужденный С., защитник М. просили приговор мирового судьи Сарпинского судебного участка от ДД.ММ.ГГГГ отменить, производство по делу прекратить в связи с отсутствием в действиях С. состава преступления, в обоснование сослались на доводы, изложенные в апелляционной жалобе и дополнениях к ней.

Потерпевший В. просил оставить приговор мирового судьи без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Государственный обвинитель Очиров П.В. в удовлетворении апелляционной жалобы просил отказать в связи с необоснованностью изложенных в ней доводов.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на них, заслушав лиц, участвовавших в судебном заседании, суд апелляционной инстанции находит обвинительный приговор мирового судьи законным, обоснованным и справедливым.

Вывод суда первой инстанции о виновности С. в совершении преступления, предусмотренного статьей 319 УК РФ, соответствует установленным по делу фактическим обстоятельствам и основан на имеющихся в материалах дела доказательствах, которым в приговоре даны должный анализ и оценка.

Так, виновность С. в совершении инкриминируемого ему преступления подтверждается следующими согласно приговору доказательствами.

Показаниями потерпевшего В. в суде и его показаниями, данными при проведении очной ставки (т. 1 л.д. 228-235), согласно которым он, являясь инспектором по исполнению административного законодательства ГИБДД МО МВД РФ «Целинный», ДД.ММ.ГГГГ составил протокол об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, в отношении Б.ДД.ММ.ГГГГ после 10 часов 00 минут для дачи объяснений по указанному делу он явился в Кетченеровский судебный участок. Когда он вошел в помещение приемной судебного участка, в нем находились ведущий специалист Кетченеровского судебного участка Х. и С., который приходится отцом Б.. С. сразу стал высказывать ему претензии по поводу того, что он составил протокол об административном правонарушении в отношении его сына Б.. При этом С. был очень возбужденным и пытался давить на него морально. С. сказал ему слова «что ты протокол лепишь», «лег под суд». В связи с этим между ним и С. завязалась ссора и они стали разговаривать на повышенных тонах. На шум из зала судебного заседания в приемную вышел судебный пристав Д.. Около 5-10 минут ссора происходила в приемной судебного участка, где С. в присутствии Х. и Д. говорил в его адрес слова «ментяра», в неприличной форме «будешь кушать, нюхать каловую массу», нецензурное слово из шести букв, начинающееся на букву «г» и имеющее синоним – «презерватив». Также С. угрожал ему, что «поймает его, разберется с ним, он вылетит на пенсию». После этого по требованию ведущего специалиста и судебного пристава он и С. вышли из помещения приемной в коридор административного здания, в котором располагались вблизи от входной двери приемной судебного участка. В коридоре ссора продолжалась около 5 минут. Высказанные С. слова были оскорбительными для него, поскольку унижали его честь и достоинство. Он был одет в форменную одежду, С. находился в трезвом виде и знал, что он является сотрудником полиции, то есть представителем власти. А потому он считает, что, высказывая такие слова, С. действовал умышленно, пытаясь в присутствии других лиц унизить, оскорбить его. Расценив действия С. как противоправное деяние, связанное с оскорблением представителя власти, он вызвал следственно-оперативную группу.

Из свидетельских показаний ведущего специалиста Кетченеровского судебного участка мирового судьи Республики Калмыкия Х. в суде и её показаний, содержащихся в протоколе очной ставки между обвиняемым С. и свидетелем Х. от ДД.ММ.ГГГГ (т.1 л.д. 216-224), видно, что ДД.ММ.ГГГГ после 10 часов в помещении приемной Кетченеровского судебного участка мирового судьи Республики Калмыкия произошла словесная ссора между С. и В. В ходе этой ссоры С. стал предъявлять претензии сотруднику полиции В. по поводу составленного им протокола об административном правонарушении в отношении сына Б.. Поскольку их ссора происходила шумно, то из зала судебного заседания вышел судебный пристав Д. В присутствии её и Д.С. высказал в адрес сотрудника полиции В. слова «ментяра», «будешь есть парашу», «уволю с работы», непристойное слово, которое является синонимом слова презерватив. ФИО1 в этот момент был одет в форменное обмундирование сотрудника полиции. После этого ссора продолжилась в коридоре здания.

Согласно показаниям свидетеля Д. в судебном заседании и его же показаниям, содержащимся в протоколе очной ставки между обвиняемым С. и свидетелем Д. от ДД.ММ.ГГГГ (т.2 л.д. 1-10), он работает судебным приставом по обеспечению установленного порядка деятельности суда <адрес> отдела судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов России по <адрес> и утром ДД.ММ.ГГГГ заступил на дежурство в Кетченеровский судебный участок мирового судьи Республики Калмыкия. Около 10 часов указанного дня начался процесс по административному делу в отношении Б.. По прошествии 5 минут после начала слушания дела он выпроводил из зала судебного заседания С. и в помещении приемной судебного участка увидел полицейского В., после чего возвратился обратно. Но почти сразу он услышал разговор на повышенных тонах и вышел в приемную суда, где С. выражал недовольство сотруднику полиции В. за то, что тот составил протокол об административном правонарушении в отношении его сына. Находясь в помещении приемной судебного участка, С. назвал В. «ментярой», нецензурным словом, синонимом которого является слово - презерватив. Эти слова С. произнес в присутствии его и Х.. Ссора длилась в приемной 3-4 минуты, после чего по его требованию и в его сопровождении ФИО1 и С. вышли из судебного участка в коридор, где продолжили ссору.

Согласно показаниям свидетеля С. в судебном заседании и его показаниям, изложенным в протоколе очной ставки между обвиняемым С. и свидетелем С. от ДД.ММ.ГГГГ (т.1 л.д. 236-241), ДД.ММ.ГГГГ он участвовал в качестве секретаря судебного заседания при рассмотрении мировым судьей Кетченеровского судебного участка Республики Калмыкия дела об административном правонарушении в отношении Б.. Процесс начался около 10 часов и через некоторое время присутствовавшего С. попросили покинуть зал судебного заседания. Когда С. вышел в приемную судебного участка, то он услышал разговор на повышенных тонах. Судебный пристав Д. вышел в приемную. Сидя около приоткрытой двери, разделяющей помещения приемной и зала судебного заседания, он услышал, как С. возмущался в адрес инспектора полиции В., назвав его «ментярой», нецензурным словом, синонимом которого является слово - презерватив.

Из протокола осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ и фототаблицы к нему видно, что осмотрено помещение Кетченеровского судебного участка мирового судьи Республики Калмыкия, расположенное на 1 этаже административного здания Дома культуры по адресу: <адрес>. Вход в судебный участок осуществляется из коридора административного здания размером 20м х 1,5м. Помещение Кетченеровского судебного участка состоит из трех комнат (т.1 л.д.8-12).

В своем рапорте от ДД.ММ.ГГГГ инспектор по исполнению административного законодательства ОГИБДД МО МВД РФ «Целинный» В. указывает, что ДД.ММ.ГГГГ примерно в 10 часов 15 минут С., находясь на 1 этаже здания районного Дома культуры, расположенного по <адрес>, в присутствии судебного пристава Д. и специалиста Кетченеровского судебного участка Х. оскорблял его, при этом угрожая тем, что «отправит на «гражданку», где он будет нюхать парашу» (т.1 л.д. 7).

Согласно заключению лингвистической судебной экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ высказывание «мент», бранное слово из шести букв, начинающееся на букву «г» и синонимом которого является слово – презерватив, содержат негативную оценку лица. Высказывания «ты вылетишь из ментовки», «будешь у меня парашу нюхать» содержат указания на негативные последствия действий, направленных на данное лицо (т.1 л.д. 97-100).

Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства, как отдельно, так и в их совокупности, мировой судья обоснованно признал их допустимыми и достоверными, поскольку они последовательны, согласуются по времени, месту и другим обстоятельствам происшедшего и получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Оснований подвергать сомнению правильность такой оценки у суда не имеется.

Каких-либо доказательств, на основе которых могли быть установлены имеющие значение для дела обстоятельства, содержащихся в материалах дела и не исследованных судом первой инстанции, не установлено. Новые доказательства, свидетельствующие об иных обстоятельствах дела, сторонами не представлены.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, судом первой инстанции правильно, на основании совокупности достоверных доказательств, получивших надлежащую оценку, установлены фактические обстоятельства содеянного и сделан вывод о виновности С., в совершении преступления, предусмотренного статьей 319 УК РФ, так как он публично оскорбил представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Доводы апелляционной жалобы о том, что мировой судья при рассмотрении дела нарушил требования ст.252 УПК РФ и вышел за пределы предъявленного С. обвинения, ухудшил положение подсудимого, чем нарушил его право на защиту, суд апелляционной инстанции признает необоснованными, исходя из того, что более тяжким считается обвинение, когда: применяется другая норма уголовного закона (статья, часть статьи или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание; в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому факты (эпизоды), влекущие изменение квалификации преступления на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объем обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного.

С. изначально с момента возбуждения уголовного дела вплоть до окончания следственных действий по нему и составления обвинительного заключения обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ.

Каких-либо фактов, свидетельствующих о применении к подсудимому другой нормы уголовного закона, включении в обвинение дополнительных, не вмененных обвиняемому эпизодов, судом не установлено.

Не установлено судом и обстоятельств, свидетельствующих о существенном изменении фактических обстоятельств обвинения, поскольку мировой судья при постановлении приговора не изменял формулировки обвинения, в частности не вменил С. вместо предъявленного другое деяние, отличающееся по объекту посягательства, форме вины и т.д. Таким образом, право подсудимого на защиту при рассмотрении данного уголовного дела не нарушено.

Указание в описательной части приговора на высказанные С. в адрес В. слова «ментяра», «уволю с работы, будешь парашу нюхать», бранное слово синоним слова презерватив лишь конкретизируют характер и форму, выраженных в адрес потерпевшего оскорблений. Высказывание подсудимым данных слов, их фактическое лексическое значение, установлено в судебном заседании и подтверждается соответствующими доказательствами: показаниями потерпевшего, показаниями свидетелей С., Д., Х., заключением лингвистической судебной экспертизы.

Согласно п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать: описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления; доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Вопреки доводам жалобы, доказательства, на которые ссылалась сторона защиты, исследовались в судебном заседании, им дана надлежащая оценка в совокупности с другими доказательствами, однако они отвергнуты мировым судьей по мотиву их недостоверности, противоречивости с другими собранными по делу доказательствами.

Необоснованным является также и довод апелляционной жалобы о том, что мировой судья рассмотрел уголовное дело в нарушение ст. ст. 61, 62 УПК РФ.

Указанные положения уголовно-процессуального закона определяют обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу и случаи недопустимости участия в производстве по уголовному делу лиц, подлежащих отводу. Однако каких-либо обстоятельств, дающих основание полагать, что мировой судья Тарбаев С.В. лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела, не установлено. Тот факт, что мировой судья ранее рассматривал дело об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 12.7. КоАП РФ, в отношении Б., где подсудимый С. и потерпевший В. являлись свидетелями, обстоятельством, исключающим возможность рассмотрения им данного уголовного дела в силу ст. 63 УПК РФ, не является. Кроме того, как следует из протокола судебного заседания, стороной защиты отвод мировому судье не заявлялся.

Также являются несостоятельными доводы жалобы о том, что в действиях подсудимого отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ в частности элемент публичности оскорбления.

По смыслу ст. 319 УК РФ публичное оскорбление имеет место в случае, если оскорбительные действия совершаются в присутствии хотя бы одного постороннего лица, не имеющего отношения к органу власти, представляемому потерпевшим.

Таким образом, в действиях подсудимого имеется состав инкриминируемого преступления, поскольку оскорбление в адрес представителя власти – потерпевшего В., являющегося инспектором по исполнению административного законодательства ГИБДД МО МВД РФ «Целинный», выражено в общественном месте в присутствии указанных в приговоре свидетелей. Каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о заинтересованности свидетелей в исходе дела, суд не усматривает.

Вывод о том, что потерпевший В. является представителем власти и оскорбление в его адрес высказано в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, является верным, так как из материалов дела следует, что В., являясь должностным лицом ГИБДД МО МВД РФ «Целинный», составил протокол об административном правонарушении в отношении Б. и в связи с производством по указанному административному материалу явился в Кетченеровский судебный участок. Данные обстоятельства и послужили поводом к неправомерным действиям в отношении В. со стороны подсудимого.

Что касается довода о необоснованности выводов лингвистической экспертизы, то в данном случае указанное обстоятельство было предметом судебного рассмотрения. Постановлением мирового судьи в ходатайстве об исключении заключения лингвистической экспертизы как доказательства из материалов дела отказано. Оснований не согласиться с данным решением мирового судьи суд апелляционной инстанции не находит.

Таким образом, доводы апелляционной жалобы на приговор мирового судьи Сарпинского судебного участка РК от ДД.ММ.ГГГГ при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции своего подтверждения не нашли, в связи с чем они подлежат оставлению без удовлетворения.

Суд при разрешении вопроса о виде и мере наказания С. правильно исходил из того, что совершенное им преступное деяние в силу ст.15 УК РФ отнесено к категории преступлений небольшой тяжести, изучил личность подсудимого, его доход, семейное положение, установил наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, учел влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни семьи подсудимого.

Таким образом, наказание С. назначено в соответствии со ст.60 УК РФ.

При разбирательстве уголовного дела нарушений уголовно-процессуального закона, прав и законных интересов сторон, влекущих пересмотр приговора, судом не допущено.

Оснований, в соответствии со статьей 389.15 УПК РФ влекущих отмену или изменение приговора судом апелляционной инстанции, не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 389.19, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ,

постановил:

Приговор мирового судьи Сарпинского судебного участка Республики Калмыкия от ДД.ММ.ГГГГ в отношении С. оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника М. – без удовлетворения.

Настоящее постановление может быть обжаловано в течение года в кассационном порядке в Президиум Верховного Суда Республики Калмыкия.

Председательствующий подпись В.В. Доногруппова

Копия верна, судья В.В. Доногруппова