Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению государственного обвинителя – прокурора Кизнерского района Удмуртской Республики Стяжкина И.В. на приговор Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ, которым

КИА, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, <данные изъяты> не судимый,

оправдан по ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 292 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

За КИА признано право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Крыласова О.И., выступление прокурора Родькиной С.И., поддержавшей доводы апелляционного представления, мнение оправданного КИА и его защитника – адвоката Куренкова Н.Л., представителя потерпевшего ИАМ – адвоката Фатыхова И.М., полагавших необходимым в удовлетворении апелляционного представления отказать и приговор оставить без изменения, суд

установил:

органом предварительного следствия КИА обвинялся в двух эпизодах злоупотребления должностными полномочиями и служебном подлоге, а именно в том, что он работая в должности участкового уполномоченного полиции межмуниципального отдела МВД России <адрес> являясь должностным лицом, в ДД.ММ.ГГГГ из корыстной и иной личной заинтересованности, в нарушение требований уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, Федерального закона от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции» отказал ИАМ в приеме и регистрации сообщения о преступлении, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ и укрыл преступление – кражу имущества САД, при этом при наличии явных признаков преступления внес в постановление об отказе в возбуждении уголовного дела заведомо ложные сведения, повлекшие принятие им решения об отказе в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, тем самым нарушив конституционное право ИАМ и САД на доступ к правосудию и возмещению вреда, причиненного преступлением.

Действия КИА были квалифицированы по ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 292 УК РФ.

Приговором Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГКИА оправдан на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

В апелляционном представлении государственный обвинитель – прокурор Кизнерского района Удмуртской Республики Стяжкин И.В. считает вынесенный приговор незаконным в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона. В обоснование своих доводов ссылается на то, что вывод суда о том, что до момента обращения потерпевшего ИАМ к КИА сведения о совершенном в отношении него преступлении уже имелись у сотрудников полиции, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в ходе судебного заседания, не соответствует. Обстоятельства произошедшего членам следственно-оперативной группы – САМ, ТВП, сотрудникам вневедомственной охраны ААГ, ЧЕА, оперативному дежурному ММЗ и его помощнику КДС известны не были, информации о совершении в отношении ИАМ преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ у них не имелось, они лишь обладали сведениями о поступлении в ОВД сообщения о произошедшей у <адрес><адрес> драке. Отмечает, что судом поставлен под сомнение факт прихода потерпевшего ИАМДД.ММ.ГГГГ около 14-00 час. в ГУ «Межмунициапльный отдел МВД России <данные изъяты> хотя в судебном заседании достоверно установлено показаниями как самого потерпевшего, так и свидетелей ВИВ о том, что номер телефона последнего ему передал КИА и предложил ему решить с ним все мирно, ВАВ, подтвердившего факт прихода ВИВ в полицию ДД.ММ.ГГГГ и САВ на стадии предварительного следствия о том, что он принял решение о направлении ИАМ к КИА, при этом к его показаниям в судебном заседании и показаниям свидетеля САВ о том, что ВИВ забирал в полиции телефон в дежурной части и не поднимался к КИА следует отнестись критически. Полагает, что вывод суда о том, что в здании ГУ «Межмуниципальный отдел МВД России <данные изъяты> обязанность по приему заявлений о преступлениях возложена только на дежурную часть не соответствует фактическим обстоятельствам дела и действующему законодательству. Согласно должностного регламента КИА, как участковый уполномоченный, на момент инкриминируемых ему преступлений являлся лицом, специально уполномоченным руководителем на прием заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях и обязан был принять заявление от ИАМ и незамедлительно сообщить о его поступлении дежурному по органу внутренних дел. Кроме того, КИА, являясь и.о.дознавателя, при обнаружении признаков преступления также должен был составить соответствующий рапорт в порядке ст. 143 УПК РФ. Выражает несогласие с выводами суда об отсутствии существенного нарушения прав и законных интересов ИАМ, поскольку они противоречат фактическим обстоятельствам, установленным судом. Непринятие заявления КИА повлекло существенное нарушение прав и законных интересов ИАМ на доступ к правосудию и компенсации причиненного ущерба, нарушило его права как потерпевшего по уголовному делу и повлекло в отношении него совершение повторного преступления. Кроме того, уголовные дела, предусмотренные п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ считаются делами публичного обвинения, т.е. должны возбуждаться и расследоваться независимо от наличия заявления потерпевшего. Оспаривает выводы суда об отсутствии в действиях КИА корыстной и личной заинтересованности, как не соответствующие действительности. Принимая решение об отказе в приеме заявления от ИАМ, КИА понимал, что в случае выявления данного факта, он как минимум будет привлечен к материальной или дисциплинарной ответственности, влекущей за собой лишение стимулирующих выплат в виде премий и иных выплат к заработной плате, в связи с чем на протяжении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и скрывал факт совершения в отношении ИАМ преступления. Личная заинтересованность КИА выражалась в нежелании выполнять значительный объем работы при отказе в приеме заявления ИАМ, направленной на выяснение обстоятельств, подлежащих установлению в ходе процессуальной проверки и снижении себе нагрузки в дежурные сутки. Считает, что принимая решение об оправдании КИА по эпизоду в отношении потерпевшей САД суд не учел, что по данному эпизоду КИА вменено не укрытие сообщения о преступлении, а укрытие преступления, которое возможно, в том числе путем вынесения заведомо незаконного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Обращает внимание, что вывод суда о том, что КИА о наличии в хищении третьего, неизвестного лица, не знал, и соответственно вынес незаконные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела на основании имеющихся материалов проверки, противоречит установленным в ходе судебного заседания фактическим обстоятельствам дела. Данный факт, а также то, что при рассмотрении материала проверки КИА достоверно знал о наличии сговора о хищении хлеба у САД между ПНА и МОА подтверждается видеозаписью с камер видеонаблюдения, показаниями потерпевшей САД, свидетелей ЛДИ, КИВ, а также ЗРР, ПАА, ТВП, данными ими на стадии предварительного следствия, которым оценка не дана. Настаивает, что квалификация действий КИА, данная органом предварительного расследования по факту укрытия преступления, совершенного в отношении САД по ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 292 УК РФ является правильной, поскольку сокрытие им информации о совершенном преступлении, предусмотренном п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ из корыстной и иной личной заинтересованности само по себе влечет уголовную ответственность по ч. 1 ст. 285 УК РФ, а внесение им заведомо ложных сведений в официальные документы – постановление об отказе в возбуждении уголовного дела требует дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 292 УК РФ. Утверждает, что судья ННЛ под председательством которой был вынесен приговор, ранее, при рассмотрении ходатайства следователя о временном отстранении КИА от должности высказала свое мнение относительно обоснованности обвинения и достаточности доказательств, в связи с чем подлежала отводу и не могла рассматривать уголовное дело по существу. Просит приговор отменить, уголовное дело передать на новое рассмотрение.

В возражениях на апелляционное представление прокурора оправданный КИА указывает, что прием и регистрация заявлений в помещении территориального органа не входило в его служебные обязанности, поскольку согласно нормативных документов, анализ которым дан в приговоре, это возложено на дежурные части органов внутренних дел. Настаивает, что уровень криминогенной обстановки, количество нераскрытых преступлений на участке, обслуживаемом другим участковым уполномоченным не влияло и не влияет на его материальное и моральное положение. Утверждает, что сообщение ИАМ о нанесении ему побоев своевременно проверялось в установленном законом порядке. Обращает внимание, что при принятии решений об отказе в возбуждении уголовного дела по обращению САД он опирался только на те фактические документы, которые были в наличии, в них он какие-либо исправления не вносил, действий по укрытию преступления от учета, фальсификации проверочных материалов не допускал. Просит оставить приговор без изменения, а апелляционные представление - без удовлетворения.

В возражениях на апелляционное представление прокурора защитник оправданного КИА – адвокат Куренков Н.Л. считает, что приговор основан на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела, в полном соответствии с требованиями закона, просит оставить приговор без изменения, а апелляционные представление - без удовлетворения.

В возражениях на апелляционное представление прокурора потерпевший ИАМ и его представитель – адвокат Фатыхов И.М. считают вынесенный приговор законным и обоснованным, просят оставить его без изменения, а апелляционное представление - без удовлетворения.

На приговор суда потерпевшей САД также была подана апелляционная жалоба, которая до начала судебного заседания была отозвана, в связи с чем производство по ней прекращено.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, возражений на него, выслушав выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены приговора.

Согласно ч. 2 ст. 297 УПК РФ приговор суда признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ оправдательный приговор постановляется в случае, если в деянии подсудимого отсутствует состав преступления.

По настоящему уголовному делу эти требования закона выполнены в полном объеме.

Суд апелляционной инстанции полагает, что суд первой инстанции при рассмотрении уголовного дела не допустил существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, подробно и убедительно мотивировав в приговоре мотивы принятых решений, сомневаться в правильности которых нет оснований.

Описательно-мотивировочная часть приговора в полном соответствии с требованиями ст. 305 УПК РФ содержит изложение существа предъявленного КИА обвинения, обстоятельств уголовного дела, установленных судом, мотивов по которым суд отверг доказательства, представленные стороной обвинения, а также указание на основания оправдания подсудимого и доказательства их подтверждающие.

Согласно протокола судебного заседания судебное следствие по делу проведено в соответствии с требованиями ст.ст. 297-291 УПК РФ.

Суд тщательно, полно и объективно исследовал и подробно привел в приговоре все доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты, в том числе показания оправданного, потерпевших, свидетелей, данные ими в стадии предварительного следствия и в судебном заседании, письменные материалы, раскрыв их содержание, а также соответствующие нормативные правовые акты Российской Федерации, регулирующие порядок организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении.

Доказательства, как каждое в отдельности, так и в совокупности, проанализированы, проверены и оценены в соответствии со ст. 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

С оценкой, данной судом представленным доказательствам, оснований не согласиться не имеется.

Судебное разбирательство проведено с соблюдением принципов уголовного судопроизводства, в том числе состязательности и равноправия сторон.

Участникам процесса были созданы необходимые условия для исполнения процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав. Они не были ограничены в возможности выяснять те или иные значимые для дела обстоятельства и представлять доказательства в подтверждение своей позиции.

Заявленные сторонами ходатайства рассмотрены в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона и по ним приняты судом решения в установленном законом порядке.

Права потерпевших, предусмотренные ст. 42 УПК РФ САД и ИАМ были разъяснены и понятны, каких-либо нарушений их прав при рассмотрении дела суд не допустил.

Допрос потерпевшего ИАМ проведен в полном соответствии с положениями УПК РФ.

Оснований для отвода представителя потерпевшего ИАМ – адвоката Фатыхова И.М. у суда первой инстанции не имелось. К участию в деле он был допущен на основании письменного заявления потерпевшего, с материалами дела он был ознакомлен.

На основании полного, всестороннего и объективного исследования в судебном заседании представленных по делу доказательств суд сделал обоснованный вывод о необходимости оправдания КИА по предъявленному ему обвинению за отсутствием в его действиях состава преступления.

Эти выводы суда нельзя признать произвольными, они не являются непоследовательными, противоречивыми или не соответствующими доказательствам.

Доводы апелляционного представления о том, что до момента обращения потерпевшего ИАМ к КИА сведений о совершенном в отношении него преступлении у сотрудников полиции не имелось не основаны на материалах дела.

В суде первой инстанции было установлено, что в ночное время ДД.ММ.ГГГГ в межмуниципальный отдел МВД России «<адрес> поступило сообщение о драке, произошедшей в <адрес> у <адрес>, на которую по распоряжению оперативного дежурного ММЗ сначала выехали сотрудники вневедомственной охраны ААГ и ЧЕА, а потом члены следственно-оперативной группы САМ, ТВП, ЦАА, которыми достоверно было установлено, что потерпевшему ИАМ в ходе конфликта с неустановленными лицами были нанесены побои.

Так, свидетель ААГ суду показал, что приехав на место происшествия по сообщению о драке, они увидели возле него девушку и парня, которые объяснили им, что их побили местные, при этом был поврежден автомобиль, о чем они доложили в дежурную часть, а потом он написал об этом рапорт, оставив его тоже в дежурной части.

Свидетель ЧЕА в целом дал аналогичные показания, в том числе о том, что А. написал рапорт о выезде на сообщение, который оставил в дежурной части.

Согласно протокола допроса свидетеля САМ, приехав на место происшествие, к ним обратился находящийся в состоянии алкогольного опьянения потерпевший И. ранее им не знакомый и сообщил, что ему нанесли побои местная молодежь, однако писать на них заявление он отказался, обещал прийти на следующий день. По его просьбе они довезли его до общежития, после чего вернулись в отдел полиции.

Свидетель ТВП подтвердил показания свидетеля САМ о том, что они выезжали на место происшествие, где потерпевший И. попросил довезти их до общежития.

При этом как установлено судом сообщение о произошедшем в отношении ИАМ преступлении в дежурной части МО МВД России <адрес> как и рапорт сотрудника полиции ААГ зарегистрированы не были.

Таким образом суд первой инстанции правильно пришел к выводу, что информация о совершении в отношении ИАМ преступления у сотрудников полиции была уже в ночное время ДД.ММ.ГГГГ, но проверка данного сообщения в нарушении требований ст. 144-145 УПК РФ проведена не была.

Доводы апелляционного представления о том, что в судебном заседании достоверно установлен факт прихода потерпевшего ИАМ около 14-00 часов ДД.ММ.ГГГГ в межмуниципальный отдел МВД России <адрес> на сделанные судом выводы о невиновности КИА в укрытии заявления ИАМ о преступлении не влияют.

Вопреки доводам апелляционного представления является правильным и убедительно мотивированным вывод суда о том, что в здании межмуниципального отдела МВД России <адрес> обязанность по приему заявлений о преступлениях возложена на оперативного дежурного дежурной части, поскольку он полностью основан на изложенных в приговоре доказательствах, в том числе показаниях должностных лиц межмуниципального отдела МВД России <адрес> нормативных документах, приказе МВД России от 01.03.2012 № 140 «Об утверждении Административного регламента Министерства внутренних дел Российской Федерации предоставления государственной услуги по приему, регистрации и разрешению в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях», согласно п. 53 которого заявления (сообщения) о преступлении, об административном правонарушении и о происшествии принимаются любым уполномоченным сотрудником органов внутренних дел только вне пределов административных зданий территориальных органов МВД России или в административных зданиях территориальных органов МВД России, в которых дежурные части не предусмотрены.

Ссылка апелляционного представления на п.п. 3.13.1, 3.14.1 должностного регламента (должностной инструкции) участкового уполномоченного полиции, утвержденного ДД.ММ.ГГГГ начальником межмуниципального отдела МВД России <адрес> и исполнение КИА обязанностей дознавателя, выводы суда в этой части также не опровергает.

Не были опровергнуты стороной обвинения при рассмотрении дела и доводы стороны защиты об отсутствии у КИА корыстной и иной личной заинтересованности в укрытии преступления совершенного в отношении ИАМ, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ.

Не приводится достаточной совокупности доказательств в опровержение этой позиции и в апелляционном представлении государственного обвинителя.

На основании анализа исследованных доказательств, судом правильно установлено, что побои потерпевшему ИАМ были нанесены на территории административного участка, обслуживаемого не КИА, а другим участковым уполномоченным, который и должен был впоследствии принимать по нему решение, процент раскрываемости преступлений и количество принятых сообщений на служебное и материальное положение КИА не влияет.

Не основаны на материалах дела и доводы апелляционного представления о том, что непринятие заявления о преступлении КИА повлекло существенное нарушение прав и законных интересов ИАМ, охраняемых законом интересам общества и государства.

По сообщению о нанесении побоев ИАМДД.ММ.ГГГГКИА в установленном законом порядке был составлен и зарегистрирован рапорт о совершенном в отношении ИАМ преступлении, по нему проведена проверка, по результатам которой возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 116 УК РФ, установлено лицо, его совершившее – ИАП, постановлением и.о. дознавателя межмуниципального отдела МВД России <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ данное уголовное дело в отношении ИАП было прекращено вследствие акта об амнистии на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

В ходе предварительного следствия и в судебном заседании потерпевший ИАМ показал, что КИА к уголовной ответственности привлекать не желает, претензий к нему не имеет.

Постановлением мирового судьи судебного участка <адрес> Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ в связи с актом амнистии на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ прекращено уголовное дело в отношении ЮАА и САА по п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ по факту нанесения ДД.ММ.ГГГГ побоев ИАМ

Наряду с этим суд апелляционной инстанции отмечает, что не повлекло существенное нарушение прав и законных интересов САД, а также охраняемых законом интересов общества и государства при вынесении КИА постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении ПНА и МОА от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, поскольку данные постановления были отменены и постановлением Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ уголовное дело в отношении указанных лиц прекращено в связи с деятельным раскаянием.

Не состоятельны и доводы апелляционного представления о том, что в ходе судебного заседания установлено, что КИА при рассмотрении материала проверки по факту хищения хлеба у САД достоверно знал о наличии сговора между ПНА и МОА и третьего лица, участвующего в преступлении.

Эти доводы стороны обвинения были предметом тщательной проверки в суде первой инстанции и обосновано признаны неубедительными.

Так, судом было установлено, что ДД.ММ.ГГГГ в 00 час. 25 мин. в межмуниципальный отдел МВД России <адрес> поступило и было зарегистрировано сообщение от КИА о краже хлебобулочных изделий из пекарни <адрес>САД одним из его работников, проверка по которому была поручена и проведена КИА

Из текста объяснений ПНА и МОА, причем последняя была опрошена сотрудником полиции ТВП, взятых с них в ходе проверки следует, что сговора между ними на хищение хлебобулочных изделий, принадлежащих САД не было, показания об участии в хищении третьего лица ими не давались.

Не указывали об этих обстоятельствах данные лица и при допросах в качестве свидетелей на стадии предварительного следствия и в судебном заседании.

Видеозапись происходящих в дни хищений хлебобулочных изделий САД событий, достаточным доказательством виновности КИА в инкриминируемых ему преступлениях являться не может.

Из ее просмотра в судебном заседании установлено, что она велась в черно-белом изображении, на ней в основном имеются только силуэты людей, о том, что КИА за кем-то бежит и кто-то убегает от забора не видно.

При этом потерпевшая САД отказалась выдать данную запись КИА, на момент принятия решений об отказе в возбуждении уголовного дела сумма ущерба установлена не была, ревизия в пекарне не проведена.

Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники полиции ЗРР, ПАА, ТВП, находившиеся в условленном месте возле пекарни в ночь на ДД.ММ.ГГГГ совместно с КИА пояснили, что они не видели, как перебрасывали мешки с хлебом через забор и лицо, которое их принимало.

Показания на стадии предварительного следствия свидетелей ЗРР, ПАА, ТВП о том, что со слов КИА им было известно о наличии третьего, неизвестного лица, участвующего в хищении до ДД.ММ.ГГГГ, безусловно не указывают о наличии в действиях КИА состава инкриминируемого ему деяния.

В достаточной для этого степени не могут свидетельствовать о том, что КИА на момент принятия решений об отказе в возбуждении уголовного дела достоверно знал о наличии сговора между ПНА, МОА и третьего лица и показания потерпевшей САД, а также свидетелей ЛДИ и КИВ, основанные в основном на просмотре записей камер наблюдения.

С учетом этого суд пришел к правильному выводу о том, что умысел КИА на принятие заведомо незаконного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела путем внесения в него не соответствующих действительности сведений не доказан и он не может нести уголовную ответственность за отмену данного постановления.

Не ставят под сомнение и не влияют на выводы суда и доводы апелляционного представления о том, что суд не учел, что по эпизоду в отношении потерпевшей САД подсудимому КИА было вменено не укрытие сообщения о преступлении, а укрытие преступления.

В обоснование принятого решения о невиновности КИА суд в обжалуемом приговоре, наравне с указанием на отсутствие факта какого-либо укрывательства сообщения о краже хлебобулочных изделий САД, расписал и дал подробную оценку существу предъявленного КИА органами предварительного следствия обвинения в части укрытия указанного выше преступления.

Утверждение апелляционного представления о том, что квалификация, данная действиям КИА по факту укрытия преступления, совершенного в отношении САД по ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 292 УК РФ является правильной, существенного значения по делу не имеет, поскольку дело судом правильно разрешено по существу.

При этом суд апелляционной инстанции учитывает, что судом принято решение об оправдании КИА за отсутствием в его действиях состава преступления по всему предъявленному ему обвинению.

Вопреки доводам апелляционного представления, при рассмотрении ходатайства следователя о временном отстранении КИА от должности, в постановлении от ДД.ММ.ГГГГ судья ННЛ не высказала свое мнение относительно обоснованности обвинения и достаточности доказательств, в связи с чем не подлежала отводу и могла рассматривать уголовное дело по существу.

Указание в обоснование принятого судом решения на то, что доказательств, подтверждающих наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости временного отстранения участкового не представлено, не может поставить под сомнение объективность и беспристрастность судьи при вынесении ею приговора.

Таким образом, на основе полного и подробного анализа всех представленных доказательств, суд пришел к правильному выводу о том, что учитывая установленные обстоятельства, в действиях КИА отсутствует состав преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 292 УК РФ, что соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Оснований, влекущих отмену или изменение судебного решения в апелляционном порядке, не установлено.

Каких-либо нарушений норм уголовно-процессуального закона, свидетельствующих о лишении или ограничении прав участников судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иных обстоятельств, которые повлияли либо могли повлиять на постановление законного и справедливого приговора, судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела не выявлено.

С учетом этого суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами апелляционного представления о несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенном нарушении уголовно-процессуального закона и неправильном применении уголовного закона.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения апелляционного представления не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

постановил:

приговор Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ в отношении КИА оставить без изменения, апелляционное представление прокурора Кизнерского района Удмуртской Республики Стяжкина И.В. – без удовлетворения.

Председательствующий О.И. Крыласов