Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденного ФИО2 и его защитника – адвоката Ласточкина В.А. на приговор Чебоксарского районного суда Чувашской Республики от 12 мая 2020 года, которым

ФИО2, <данные изъяты> не судимый,

осужден по ч. 1 ст. 199.2, ч. 2 ст. 195, ч. 1 ст. 201, ч. 2ст. 327 УК РФ к наказанию:

- по ч. 1 ст. 199.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июля
2017 года № 250-ФЗ) в виде штрафа в размере 250 000 рублей,

- по ч.2 ст.195 УК РФ в виде штрафа в размере 250 000 рублей,

- по ч.1 ст.201 УК РФ в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев,

- по ч.2 ст.327 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ) в виде лишения свободы на срок 1 год.

На основании п. «а» ч.1 ст.78 УК РФ, ч.8 ст.302 УПК РФ ФИО2 постановлено освободить от наказания в виде штрафа в размере 250 000 рублей, назначенного по ч. 1 ст. 199.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июля 2017 года № 250-ФЗ), в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

На основании п. «а» ч.1 ст.78 УК РФ, ч.8 ст.302 УПК РФ ФИО2 постановлено освободить от наказания в виде штрафа в размере 250 000 рублей, назначенного по ч. 2 ст. 195 УК РФ, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч.1 ст.201 УК РФ и ч.2 ст.327 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ), путем частичного сложения назначенных наказаний, ФИО2 окончательное наказание назначено в виде лишения свободы на срок 2 (два) года.

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное ФИО2 наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком в 2 (два) года с возложением в течение испытательного срока обязанностей:

- не менять постоянного места жительства, работы без уведомления
специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного,

- являться на регистрацию в специализированный государственный орган, осуществляющий исправление осужденных, в дни, и с периодичностью, установленные данным органом.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении осужденному оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Дмитриева Г.М., выступления осужденного ФИО2 и его адвоката Ласточкина В.А, поддержавших апелляционные жалобы, мнение представителя потерпевшего и прокурора Тимофеева А.В., об оставлении приговора без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

ФИО2 осужден за:

- сокрытие денежных средств организации, за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о
налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам в крупном размере;

- подделку официального документа, представляющего права и освобождающего от обязанностей, в целях его использования, совершенную с целью скрыть другое преступление;

- неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника - юридического лица руководителем юридического лица, заведомо в ущерб другим кредиторам, когда это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб;

- злоупотребление полномочиями, то есть использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ, для себя и других лиц и нанесения вреда другим лицам, повлекшее причинение существенного вреда правам и законным интересам организаций и охраняемым законом интересам государства.

Преступления им совершены в период с октября 2016 года по март 2017 года при обстоятельствах, указанных в приговоре.

В судебном заседании осужденный ФИО2 виновным себя не признал и просил его оправдать по всем эпизодам обвинения.

Приговор обжалован в апелляционном порядке осужденным ФИО2 и его защитником – адвокатом Ласточкиным В.А..

В апелляционной жалобе ФИО2 в части осуждения его по ч.1 ст. 199.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июля 2017 года N 250-ФЗ), указывает, что дебиторская задолженность включена в состав активов предприятий правилами бухгалтерской отчетности и предусмотрена п.п. 6 п. 5 ст. 47 НК РФ в числе облагаемого налогами актива в виде «иного имущества». Ему по данной статье предъявлено обвинение в сокрытии денежных средств организации, при этом обвинение в сокрытии «иного имущества» ему не предъявлялось. <данные изъяты> являлось налоговым агентом, а уплата НДФЛ за счет средств налоговых агентов в соответствии с п. 9 ст. 226 НК РФ не допускается. Судом не учтено, что справки по форме № 39-1 о состоянии расчетов с бюджетом не могут служить документами, подтверждающими наличие или отсутствие задолженности перед ИФНС. Более того, в отношении организации была введена процедура банкротства, в соответствии с которой очередность удовлетворения требований по платежам меняется, и удовлетворяются, прежде всего, требования по эксплуатационным платежам, а не требования налоговых органов. В части осуждения по ч. 2 ст. 195 УК РФ ФИО2 указывает, что ни судом, ни органом следствия не установлено наличие требований других кредиторов завода при наличии реестра требований кредиторов по текущим платежам, которые имеют приоритет перед ИФНС, являющейся кредитором второй очереди. Указывает, что не доказан факт отсутствия (наличия) имущества у <данные изъяты> для расчета с кредиторами, не определена сумма фактического ущерба, поскольку в настоящее время налогоплательщик - должник приступил к погашению требований реестра кредиторов второй очереди. Налоговому органу сделками ущерб не причинен. Заключение договоров не преследовало цели причинения ущерба кредиторам. В части осуждения по ч. 1 ст. 201 УК РФ указывает, что основания для совершения ничтожных сделок в указанный следствием период у него отсутствовали. Не установлено, каким образом данные сделки существенно повлияли на финансовое состояние <данные изъяты> и на уменьшение активов завода. Он неоднократно лично обращался в ИФНС, временному управляющему, внешним консультантам для изыскания возможности законного погашения задолженностей предприятия частями, в том числе за счет личных средств, однако ему отказывали в принятии средств.

В апелляционной жалобе адвокат Ласточкин В.А. ставит вопрос об отмене приговора суда, считая его незаконным, необоснованным, вынесенным с нарушениями требований УПК РФ с обвинительным уклоном и основанным на недопустимых доказательствах. Утверждает, что в основу приговора положены изначально ложные, ошибочные предположения о том, что совершаемые ФИО2 сделки противозаконны, повлекли ухудшение финансового положения <данные изъяты> препятствовали взысканию налоговой задолженности и были направлены на сокрытие денежных средств. Судом не устранены нарушения, допущенные на стадии предъявления обвинения в части указания конкретных сроков и размера, подлежащих уплате налогов. Не приведены ссылки на нормы законодательства о налогах и сборах, которые были нарушены ФИО2. Не учтена сумма переплаты НДФЛ за первый квартал 2016 года и в другие периоды, и не был проверен размер образовавшейся налоговой недоимки в инкриминируемый ему период с учетом добровольного погашения задолженности, принудительного взыскания и переплат. Указывает, что текст приговора, содержит непроверенное предположение о введении в заблуждение ФИО2 ФИО10 без её допроса в судебном заседании и без оглашения её показаний.

В дополнительной жалобе он также ставит вопрос об отмене приговора и оправдании ФИО2 по всем фактам обвинения.

В частности, оспаривая осуждение ФИО2 по ст.199.2 УК РФ указывает что:

- ему незаконно вменена задолженность за третий квартал 2016 года, поскольку она возникла лишь после выплаты работникам заработной платы за 3-й квартал, которая была выплачена в ноябре-декабре 2016 года, а не в летние месяцы. Считает, что в судебном заседании эти противоречия были устранены показаниями свидетелей, в том числе и по другим периодам, вмененным ФИО2, однако суд, не дал им надлежащую оценку. Помимо этого, по делу надлежаще не установлен размер задолженности и сроки уплаты по НДС; не оценены доводы о допущенных налоговым органом нарушениях в ходе проведения выездной налоговой проверки;

-выводы суда о том, что задолженность ФИО2 в период с 11 октября 2016 года по 10 февраля 2017 год всегда составляла сумму более 2250000 рублей, является не проверенным и не подтвержденным, основанным на ошибочно определенных сроках и размерах налоговой задолженности;

- не дана надлежащая оценка документам, доводам защиты, показаниям свидетелей и специалиста ФИО11, ФИО12, ФИО13, ФИО27, ФИО14, ФИО74 о том, что обязанность уплаты НДФЛ у налогового агента возникает с момента фактической выплаты заработной платы;

- судом не проверено, должным образом заключение специалиста №17/Ф-Э-19 ФИО15 и её показания по обстоятельствам обвинения;

-заявленное ходатайство о назначении финансово-экономической судебной экспертизы необоснованно отклонено;

- доводы суда и налогового органа о причинении ущерба государству, об утрате возможности взыскать с <данные изъяты> налоговую задолженность - несостоятельны. Предполагаемый «ущерб» государству в виде не поступления налогов, причинен не умышленными действиями ФИО2, а вследствие установленной арбитражным судом неплатежеспособности <данные изъяты>, что исключает его вину. ФИО2 неоднократно пытался погасить имеющуюся задолженность перед бюджетом, в чем ему было отказано;

- не нашел в суде своего подтверждения способ сокрытия денежных средств от принудительного взыскания – путем не заключения <данные изъяты> договоров с <данные изъяты> и <данные изъяты>, а также оплата ИП ФИО30 и ИП ФИО29 электроэнергии напрямую поставщику, минуя расчетные счета <данные изъяты>, поскольку оплата за электроэнергию не подлежит принудительному взысканию, и сумма оплаты по нему, предметом преступления не является;

- указывая на незаконность постановления от 25 июля 2018 года о возбуждении уголовного дела в виду не подтверждения факта сокрытия ФИО2 денежных средств в сумме 2537630, 70 рублей, в период с 25.10.2016 по 24.05.2018, ставится вопрос о признании незаконным данного постановления и последующих аналогичных постановлений о возбуждении уголовного дела по ст.ст. 201 ч.1, 195 ч.2 и 327 ч.2 УК РФ;

- в случае признания денежных средств ИП ФИО30 и ИП ФИО29, в сумме 414401,27 рублей дебиторской задолженностью общества, уголовное дело в отношении ФИО3 подлежало возвращению прокурору, поскольку дебиторская задолженность является имуществом, а в обвинение ему сокрытие имущества не инкриминировано.

В обоснование незаконности осуждения ФИО2 по ч.1 ст.201 УК РФ указывает, что орган предварительного следствия не имел право возбуждать уголовные дела по этой статье УК РФ по фактам сделок с <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты> ввиду отсутствия от представителей этих организаций заявлений о привлечении его к уголовной ответственности. ФИО2 не является субъектом данного преступления за неуплату НДФЛ, страховых взносов, поскольку в силу требований ст.143 Налогового кодекса РФ их плательщиками являются юридические лица.

Утверждается, что представитель потерпевшего не является надлежащим заявителем для возбуждения уголовного дела в порядке частно-публичного обвинения.

В обоснование незаконности осуждения ФИО2 по ст.195 УК РФ (неправомерное удовлетворение имущественных требований кредиторов в третей очереди в обход второй на сумму 9359540,40 руб.) приводятся доводы о фактах переплаты по налогам и страховым взносам и о не установлении факта недостаточности средств для погашения задолженности перед бюджетом по реестровой задолженности второй очереди.

Утверждается, что ущерб налоговому органу данными сделками не причинен.

В обоснование незаконности осуждения ФИО2 по ст.327 УК РФ (подделка официального документа) указывает, что счет-фактура № от 8 сентября 2016 года на сумму 97386 рублей была изготовлена по факту реально состоявшейся сделки по согласованию с <данные изъяты> и фактически подтверждает оплату поставленного <данные изъяты> в адрес данной организации трансформатора ТМГ-63/1-/0,4У/У по фактически совершенной сделке и не является поддельным документом. Данный документ нигде не использовался, для искажения налогообложения не применялся, и какие-либо юридические факты не изменил. Считает, что вина ФИО2 в инкриминируемых ему деяниях не подтверждается материалами дела, поэтому просит отменить приговор и оправдать его.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Вина ФИО2, в совершении этих преступлений доказана судом приведенными в приговоре доказательствами: показаниями представителя потерпевшего ФИО74, показаниями допрошенных свидетелей ФИО27, ФИО28, ФИО17 (судебного пристава-исполнителя), ФИО30, ФИО18, ФИО29, ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО41, ФИО34, ФИО42, ФИО22, ФИО23, ФИО24, ФИО25,ФИО26, ФИО39 и других свидетелей, указанных в приговоре, заключениями проведенных экспертиз, копиями договоров поставки между <данные изъяты> и <данные изъяты>, протоколами выемки и осмотра документов, заключениями эксперта, и другими доказательствами, исследованными судом и получившими оценку в их совокупности.

Преступным действиям ФИО2 судом дана правильная юридическая оценка по всем фактам предъявленного обвинения.

Доводы, изложенные в апелляционных жалобах осужденным ФИО2 и его адвокатом Ласточкиным В.А., в том числе о незаконности осуждения, были предметом исследования суда и они правильно, обоснованно и мотивированно опровергнуты.

Не нашли они подтверждения и в ходе рассмотрения дела в порядке апелляции.

В части осуждения по ч.1 ст.199.2 УК РФ.

Из показаний ФИО74<данные изъяты>, видно, что Инспекцией с 31 марта 2016 года по 21 июля 2016 года на основании решения от 31 марта 2016 года № 08-16/4 проведена выездная налоговая проверка <данные изъяты> по вопросам правильности исчисления и своевременности уплаты, удержания и перечисления налогов и сборов. В ходе проведения выездной налоговой проверки за 2013-2015 годы доначислено налогов (без учета пеней и штрафов) на сумму 3782295 руб., в том числе НДС на сумму 2363000 руб., НДФЛ на сумму 1419295 руб., составлен акт от 22 июля 2016 года № 08-16/12. Возражений на акт выездной налоговой проверки не представлено. Ввиду не полного исполнения требований об уплате налогов приняты меры по их принудительному взысканию, в том числе с привлечением службы приставов. Вместе с тем, генеральным директором <данные изъяты> ФИО2, заведомо осведомленным об имеющейся задолженности по уплате налогов в бюджет, совершены действия, направленные на сокрытие денежных средств организации, за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам, совершена подделка официального документа – счета-фактуры, предоставляющего право на вычет по налогу на добавленную стоимость и служащего основанием для принятия покупателем, предъявленных продавцом товаров, сумм налога к вычету в порядке, предусмотренном главой 21 Налогового кодекса РФ, в ходе процедуры банкротства – наблюдения, при наличии признаков неплатежеспособности и банкротства совершены действия по неправомерному удовлетворению требований отдельных кредиторов третьей очереди: <данные изъяты> и <данные изъяты> за счет имущества должника в виде дебиторской задолженности <данные изъяты>, перед удовлетворением требований единственного кредитора второй очереди – ФНС России <данные изъяты> и причинившие тем самым крупный ущерб ФНС России <данные изъяты>, а также совершены действия злоупотребления служебным полномочием, направленные на сокрытие выручки организации, повлекшее причинение существенного вреда охраняемым законом интересам государства Российская Федерация в лице УФНС России <данные изъяты>.

Её показания нашли в судебном заседании подтверждение показаниями других свидетелей и материалами дела.

В частности аналогичные показания дали суду свидетели:

ФИО27, <данные изъяты>, который дополнительно сообщил, что акт выездной налоговой проверки № от 22 июля 2016 года вручен 22 июля 2016 года представителю <данные изъяты>ФИО39 В рамках выездной налоговой проверки <данные изъяты> были представлены регистры бухгалтерского учета, книги покупок и продаж, первичные документы, счета-фактуры, платежные документы. Книги покупок и продаж сопоставлялись с конкретными счетами-фактурами. Общество согласилось с выставленными требованиями.

Свидетель ФИО28, <данные изъяты> дала показания, аналогичные показаниям ФИО27, подтвердив их в суде в полном объеме, дополнив, что с августа 2016 года в адрес <данные изъяты> неоднократно направлялись требования об уплате налогов, в которых разъяснялось, что налоговый орган примет все предусмотренные законодательством о налогах и сборах меры по взысканию налогов, а также обеспечительные меры. Так как указанные требования не исполнялись в соответствии со ст. 46 Налогового кодекса РФ, выносились решения о взыскании задолженности за счет денежных средств налогоплательщика, на основании которых формировались и отправлялись в банк инкассовые поручения.

Помимо показаний свидетелей ФИО27, ФИО28, ФИО17 (судебного пристава) факты применения в отношении налогоплательщика предусмотренных законом мер и способов принудительного взыскания недоимки по налогам подтверждены письменными документами, исследованными судом и приведенными в приговоре. Указанными доказательствами судом правильно установлено наличие у <данные изъяты> недоимки по налогам за период с 11 октября 2016 года по 10 февраля 2017 года более 2 250 000 руб., и то, что налоговым органом в отношении <данные изъяты> был выполнен весь комплекс мер, направленных на принудительное взыскание недоимки.

Из показаний подсудимого ФИО2 следует, что ему было известно о приостановлении расходных операций по счетам Общества, и то, что при поступлении денег на расчетные счета, они автоматически будут списаны в счет погашения задолженности по налогам.

В ходе рассмотрения дела нашло подтверждение распоряжение ФИО2 денежными средствами, минуя расчетные счета <данные изъяты>, применительно к которым действовали инкассовые поручения и решения налогового органа о приостановлении расходных операций путем взаиморасчёта между <данные изъяты> и контрагентами.

В частности ИП ФИО29 в период с 23 ноября 2016 года по 22 февраля 2017 года погасил задолженность на сумму 203 889,32 руб. Всего за указанный период ИП ФИО30 и ИП ФИО29 перечислили за <данные изъяты> на расчетный счет его контрагента – <данные изъяты> денежные средства на общую сумму 414 401,27 руб. Данные обстоятельства нашли подтверждения показаниями ФИО30, ФИО18, ФИО29, ФИО19, ФИО20 и ФИО21

Изложенные обстоятельства подтверждены и исследованным в судебном заседании письменными доказательствами: заключениями эксперта по назначенным почерковедческим судебным экспертизам, заключением эксперта от 1 февраля 2019 года № по назначенной бухгалтерской судебной экспертизе (т. 38 л.д. 23-30) из которого видно, что оплата по договору поставки № от 8 сентября 2016 года, заключенному между <данные изъяты> и <данные изъяты> за комплектную трансформаторную подстанцию наружной установки тупикового типа №, со шкафом управления освещения, без трансформатора произведена перечислением на расчетный счет №, открытый в <данные изъяты>, на сумму 227234 руб. согласно платежного поручения № от 15 ноября 2016 года на сумму 227234 руб. с основанием платежа «...оплата за <данные изъяты>.». За «…<данные изъяты> со шкафом управления освещения, без трансформатора» в регистрах бухгалтерского учета карточка счета 62 «Расчеты с поставщиками» <данные изъяты> по контрагенту <данные изъяты> в корреспонденции со счетом 90.01 «Выручка от реализации» произведен зачет аванса покупателя по договору поставки №52 от 15 августа 2016 года на сумму 80000 руб. Разница в размере оплаты <данные изъяты>, со шкафом управления освещения, без трансформатора по договору поставки №02-1 от 8 сентября 2016 года, заключенному между <данные изъяты> и <данные изъяты>, и по договору поставки №52 от 15 августа 2016 года, заключенному между <данные изъяты> и <данные изъяты>, составляет 147234 руб. (расчет следующий: 227234 руб. - 80000 руб.) и другими материалами дела - протоколом осмотра документов, согласно которому осмотрена выписка по расчетному счету <данные изъяты>№, открытому в <данные изъяты> за период с 1 августа 2016 года по 25 июля 2018 года, на которой имеются поступления денежных средств с расчетных счетов ИП ФИО30 и ИП ФИО29 с назначением платежа «Оплата по договору электроснабжения № от 31 марта 2015 года за электроэнергию за <данные изъяты> в том числе: платежное поручение ИП ФИО29 № 278 от 23 ноября 2016 года на сумму 280 288,89 руб.; платежное поручение ИП ФИО29 № 2 от 20 января 2017 года на сумму 261 187,94 руб.; платежное поручение ИП ФИО30 № 26 от 10 февраля 2017 года на сумму 210 511,95 руб.; платежное поручение ИП ФИО29 № 37 от 22 февраля 2017 года на сумму 268 719,37 руб. (т.6 л.д.87; т.37 л.д.52-53, 54; т.39 л.д.29-31).

Из заключения эксперта от 14 декабря 2018 года №751 по назначенной бухгалтерской судебной экспертизе (т. 36 л.д. 34-37) следует, что оплата на расчетный счет <данные изъяты>№, открытый в <данные изъяты>, произведена с контрагентами:

<данные изъяты> согласно платежному поручению №437 от 15 ноября 2016 года на сумму 227234 руб. с основанием платежа «…за КТПНУт-в/к-63/10/0,4 по сч.45 от 08.09.16г.»

<данные изъяты> в сумме 7235000 руб., в т.ч. согласно платежным поручениям:

-платежное поручение №3863 от 9 ноября 2016 года на сумму 3000000 руб. с основанием платежа «…предоплата по дог. №17 от 19.10.2016 г. за трансформаторную подстанцию ТМЗ-1600/10/0,4 д/у /2шт»,

-платежное поручение №4022 от 22 ноября 2016 года на сумму 662500 руб. с основанием платежа «…доплата по договору №17 от 19.10.16г. за трансформаторную подстанцию ТМЗ-1600/10/0,4д/у (2шт)»,

-платежное поручение №4297 от 12 декабря 2016 года на сумму 1786250 руб. с основанием платежа «…доплата по договору №17 от 19.10.2016 г. за трансформаторную подстанцию ТМЗ-1600/10/0,4д/у (2шт)»,

-платежное поручение №4526 от 29 декабря 2016 года на сумму 900000 руб. с основанием платежа «…доплата по договору №17 от 19.10.2016 г. за трансформаторную подстанцию ТМЗ-1600/10/0,4д/у (2шт)»,

-платежное поручение №145 от 17 января 2017 года на сумму 886250 руб. с основанием платежа «…окончательный платеж по договору №17 от 19.10.16г. за трансформаторную подстанцию» ТМЗ-1600/10/0,4д/у(2шт)».

Из оглашенных показаний свидетеля ФИО41, <данные изъяты>, следует, что в её обязанности, входило изучение заявки заказчика, отправка коммерческих предложений, проектов договоров на согласование и выставление счетов на оплату. Она непосредственно подчинялась директору по продажам ФИО40 Поступавшая заявка от заказчика после регистрации передавалась инженеру по подготовке технико-коммерческих предложений ФИО31, который в специальной программе составлял расчет себестоимости на выполнение заказа, распечатывал его на бумажный носитель в виде таблицы и относил на согласование ФИО2, который делал наценку и от руки в таблице писал итоговую цену для включения в коммерческое предложение. В последующем итоговую цену она включала в коммерческое предложение, заверяла копией подписи ФИО40 и отправляла на электронную почту заказчика. После увольнения осенью 2016 года ФИО31 обязанности по расчету себестоимости для формирования коммерческих предложений занимался ФИО32 из конструкторского отдела. В цехе <данные изъяты> работали сварщики, маляры и сборщики электрооборудования. За все производство отвечал ФИО33 За оформление документации на готовую продукцию и качество отвечала ФИО78<данные изъяты> За снабжение и приобретение комплектующих отвечал ФИО34 Подготовкой проектов договоров поставки занималась до конца 2016 года ФИО35, после её увольнения – ФИО79 (<данные изъяты>. Летом 2016 года у <данные изъяты> начались финансовые проблемы, заказов стало меньше. В августе 2016 года ей стало известно о создании новой фирмы под названием <данные изъяты>, и все коммерческие предложения на заявки заказчиков, поступавшие в <данные изъяты>, по указанию ФИО80 стали оформляться от имени <данные изъяты> при том, что итоговую цену с учетом себестоимости для включения в коммерческое предложение все равно продолжали согласовывать только с генеральным директором завода ФИО2 (т. 11 л.д.33-35).

Эти обстоятельства нашли подтверждения и показаниями работников <данные изъяты>ФИО34, ФИО36, ФИО37, ФИО32, ФИО81 и других, а также материалами дела: документами, изъятыми в ходе выемки в <данные изъяты> (т.25 л.д. 209-210, 212-213, 215-216; т.39 л.д.58-60, 61-62).

Перечисление денежных средств на расчетный счет <данные изъяты>, минуя расчетные счета <данные изъяты> установлено протоколами осмотра документов – выписок по движению денежных средств по расчетным счетам <данные изъяты> и <данные изъяты> (т.3 л.д. 107, 189; т.4 л.д.108; т.11 л.д.232-233; т.37 л.д.15-16, 17, 67, 68; т.39 л.д. 29-31). Из осмотра выписки по расчетному счету <данные изъяты>№, открытому в <данные изъяты>, установлено, что первоначально <данные изъяты> не имело никаких собственных оборотных средств, в последующем первые оборотные средства на указанный расчетный счет поступали по сделкам с контрагентами, ранее имевшими финансовые отношения с <данные изъяты>.

Из оглашенных показаний свидетеля ФИО39 – <данные изъяты> данных ею в ходе предварительного следствия, следует, что в июле 2016 года по результатам выездной налоговой проверки в отношении <данные изъяты> был составлен акт № от 22 июля 2016 года, согласно которому была выявлена неуплата НДС и НДФЛ на сумму 3782 295 руб., начислены пени на сумму 805 066,36 руб., и на основании решения № от 31 августа 2016 года <данные изъяты> привлечено к налоговой ответственности, с которым был ознакомлен ФИО2 Возражений на акт у них не было. С октября 2016 года из налогового органа в адрес <данные изъяты> неоднократно стали поступать требования об уплате вышеуказанной недоимки. Ввиду неисполнения указанных требований налоговая инспекция с ноября 2016 года принимала меры по принудительному взысканию недоимки, в том числе с помощью судебных приставов на общую сумму около 9 млн. рублей. С осени 2016 года ввиду приостановления операций по расчетным счетам появились трудности расчета с контрагентами <данные изъяты>. По указанию генерального директора ФИО2 в некоторых случаях на основании распорядительных писем <данные изъяты> стал рассчитываться со своими кредиторами через дебиторов, минуя расчетные счета завода. Так, в течение 2017-2018 годов она лично по указанию ФИО2 направляла такие письма в адрес дебиторов ИП ФИО30 и ИП ФИО29 о перечислении денежных средств (дебиторской задолженности по электроэнергии) в адрес их кредитора <данные изъяты>, в результате чего производился взаимозачет между <данные изъяты> и вышеуказанными дебиторами и кредитором. В подготовке и отправке таких писем ей помогала юрисконсульт ФИО38 Все остальные дебиторы завода оплачивали и рассчитывались через расчетный счет <данные изъяты>. В финансовом смысле заводу помогала еще одна организация <данные изъяты> директором и учредителем которого являлась ФИО10, то есть <данные изъяты> также на основании писем завода производило платежи их кредиторам (лизинговые платежи по автомобилям, заработная плата работникам завода, расчеты с поставщиками). <данные изъяты> в 2017-2018 году являлось кредитором <данные изъяты> (кредиторская задолженность образовалась по договорам поставки, связанным по изготовлению подстанций на основании давальческого сырья). Лизинговые платежи по автомобилям, заработная плата работникам завода, расчеты с поставщиками завода через <данные изъяты> увеличивали кредиторскую задолженность. С 3 марта 2017 года в <данные изъяты> введена стадия банкротства – наблюдение. В период наблюдения текущие платежи по налоговым обязательствам погашены (т.33 л.д. 116-118, 169-170).

ФИО39 в судебном заседании отказалась от этих показаний, пояснив, что они не соответствуют действительности. Судом дана оценка её показаниям и правильно положены её показания данные в ходе предварительного следствия в основу обвинительного приговора как соответствующие обстоятельствам дела и добытые в соответствии с требованиями УПК РФ.

Оценив эти и другие доказательства по делу суд обоснованно пришел к выводу о том, что генеральный директор <данные изъяты> ФИО2, достоверно зная о применении налоговым органом процедуры принудительных мер взыскания недоимки, в целях сокрытия денежных средств Общества в крупном размере, за счет которых должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам, умышленно создал условия для не зачисления денежных средств на расчетные счета Общества, движение денежных средств по которым было приостановлено, и на которые выставлены инкассовые поручения и с которых, в случае поступления денежных средств, должно быть произведено принудительное списание в счет погашения недоимки по налогам и сборам и в период с октября 2016 года по 22 февраля 2017 года, не желая должным образом исполнять возложенные на него государством обязанности своевременно и в установленный законом срок уплачивать налоги и сборы, имея реальную возможность зачисления денежных средств в сумме 7 876 635,27 руб. на расчетные счета <данные изъяты> и тем самым полностью погасить сумму недоимки по налогам на сумму 4 149 192,25 руб., действуя умышленно, осуществлял расчеты с контрагентами общества, минуя расчетные счета <данные изъяты> по которым ИФНС приняты решения о приостановлении операций, в том числе выставлены инкассовые поручения, через расчетные счета своих дебиторов ИП ФИО30 и ИП ФИО29 и расчетные счета подконтрольного <данные изъяты>, осуществлял расчеты с контрагентами общества <данные изъяты>, <данные изъяты><данные изъяты>, тем самым сокрыл денежные средства <данные изъяты>, за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам на общую сумму 4 149 192,25 руб., что является крупным размером.

Доводы, изложенные в жалобах, о вынужденном характере заключения договоров с <данные изъяты>, <данные изъяты> и соглашения о взаиморасчетах с ИП ФИО30, ИП ФИО29 судом правильно признаны несостоятельными, поскольку помимо заключения данных договоров, других законных мер погашения налоговой задолженности в полном объеме, таких как банковский заем, обращение в налоговый орган с заявлением об отсрочке либо рассрочке налоговых платежей в порядке ст.64 Налогового кодекса РФ, ФИО2 не принимал.

Доводы защиты об отсутствии умысла в действиях ФИО2 на сокрытие денежных средств <данные изъяты> от принудительного взыскания в бюджет, о направлении распорядительных писем о проведении расчетов, минуя расчетные счета завода, в связи с необходимостью сохранения работоспособности производства, судом обсуждено и опровергнуто. ФИО2 располагал сведениями о наличии инкассовых поручений на расчетном счете завода, однако, воспрепятствовал принудительному взысканию недоимки, распорядившись деньгами Общества на цели, не связанные с уплатой налогов, подписав и направив соответствующие письма, нарушив требования ст.ст.3,23,45 Налогового кодекса РФ, ст.855 Гражданского кодекса РФ.

Приведенные доказательства свидетельствуют, что ФИО2 достоверно знал о наличии у Общества недоимки по налогам перед бюджетом за период с октября 2016 года по 22 февраля 2017 года более 2 250 000 рублей, был осведомлен о принятых ИФНС мерах по взысканию с <данные изъяты> задолженности по налогам, в том числе о приостановлении операций и выставленных налоговым органом на расчетный счет Общества инкассовых поручениях на списание со счетов денежных средств в целях взыскания недоимки по налогам. Кроме того, в силу занимаемой должности, он понимал, что в период с 8 ноября 2016 года по 1 марта 2017 года у Общества отсутствовала возможность законного осуществления безналичных расчетов с поставщиками и покупателями посредством использования собственных расчетных банковских счетов, так как в случае поступления денежных средств они будут списаны банком в счет погашения имеющейся у <данные изъяты> недоимки по налогам в соответствии с очередностью, установленной ст. 855 Гражданского кодекса РФ.

Согласно условиям соглашений № 1 и № 3 о потреблении электрической энергии от 1 апреля 2015 года <данные изъяты> обязуется подавать ИП ФИО29 и ИП ФИО30 электрическую энергию в необходимом количестве, а индивидуальные предприниматели возмещают расходы путем прямого перечисления на расчетный счет <данные изъяты> за потребленную электроэнергию в сроки, предусмотренные настоящим договором. Соответственно плата за электроэнергию подлежала внесению на расчетный счет <данные изъяты>, который являлся поставщиком и осуществлял выставление платежных документов. Поэтому утверждение защиты о том, что <данные изъяты> не являлся по отношению к индивидуальным предпринимателям энергоснабжающей организацией, равно как и не имел статуса поставщика, несостоятельно.

Довод о том, что распорядительные письма <данные изъяты> носили исключительно информационный характер для ИП ФИО30 и ИП ФИО29, суд правильно опроверг, поскольку именно на основании данных писем в счет взаиморасчетов и погашения своих обязательств последние осуществляли оплату не на расчетный счет <данные изъяты>, а на расчетный счет контрагента Общества - <данные изъяты>, реквизиты которого указывались в письмах.

ФИО2, зная о том, что при прямом перечислении на расчетный счет <данные изъяты> денежные средства должны были быть списаны по выставленным на расчетных счетах Общества налоговым органом инкассовым поручениям, и решениях о приостановлении операций, осуществлял расчеты денежными средствами за <данные изъяты>, минуя расчетные счета последнего, используя расчетные счета своих дебиторов и контрагентов ИП ФИО29 и ИП ФИО30, что привело к невозможности исполнения налоговых обязательств в принудительном порядке, в результате чего были сокрыты денежные средства на общую сумму 414 401,27 руб., за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам на указанную сумму, в нарушение очередности, предусмотренной ст.855 ГК РФ.

Исходя из фактических обстоятельств, установленных судом, следует, что ФИО2 был осведомлен о том, что счета организации заблокированы в связи с задолженностью организации по уплате налогов, и как генеральный директор обязан был руководствоваться требованиями закона об обязанности в первую очередь погасить задолженность перед государством по уплате налогов. Однако он, выполняя управленческие функции в своей организации, направляя письма контрагентам по взаиморасчетам, минуя счета организации, совершил сокрытие денежных средств организации, за счет которых, в порядке, предусмотренном законодательством РФ о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам в крупном размере. В силу изложенного, мнение стороны защиты о том, что указанные денежные средства по распорядительным письмам не могли быть расценены, как принадлежащие <данные изъяты>, поскольку это могла быть как дебиторская задолженность или авансовый платеж, суд правильно признал несостоятельным.

Заключениями бухгалтерских судебных экспертиз установлено, что сумма сокрытых денежных средств <данные изъяты> путем осуществления платежей через дебиторов ИП ФИО30, ИП ФИО29 на основании распорядительных писем составила 414 401,27 руб., при этом на момент платежей ИП ФИО30 и ИП ФИО29 являлись дебиторами <данные изъяты>

Из исследовательской части заключения также следует, что как ИП ФИО30 (<данные изъяты>), так и ИП ФИО29 в счет погашения имеющейся задолженности производили перечисления на основании распорядительных писем <данные изъяты> на расчетные счета <данные изъяты> согласно платежным поручениям.

Из показаний допрошенных судом сотрудников <данные изъяты> следует, что все финансовые операции контролировались ФИО2 и производились по его указанию либо после согласования с ним, в том числе и перечисления денежных средств от одного контрагента другому, минуя расчетные счета Общества.

Суд правильно признал, что денежная сумма 414 401,27 руб. является предметом сокрытия, поскольку в отношении завода применялись способы обеспечения исполнения обязанности по уплате налогов в виде выставления инкассовых поручений и приостановления операций по счетам.

Действия ФИО2 были направлены на воспрепятствование принудительному взысканию платежей по налогам. Распорядительные письма подписывались ФИО2, которому было известно о наличии задолженности недоимки по налогам и инкассовых поручениях, он осознанно инициировал письма в адрес ИП ФИО30 и ИП ФИО29, понимая, что если он будет использовать расчетный счет своего завода, на который наложено обременение, то лишится возможности ими распоряжаться.

Помимо этого, в период действия инкассовых поручений и решений о приостановлении операций по расчетным счетам <данные изъяты> - с 8 ноября 2016 года по 1 марта 2017 года ФИО2 с целью реализации своего преступного умысла, направленного на сокрытие денежных средств организации, за счет которой должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам, ввел в систему расчетов Общества с контрагентами <данные изъяты> подконтрольную ему коммерческую организацию <данные изъяты>, руководителем и единственным участником которого формально являлась <данные изъяты>ФИО10, где ФИО2 фактически осуществлял полное руководство финансово-хозяйственной деятельностью, в том числе устанавливал наценку на реализуемое <данные изъяты> электротехническое оборудование. Согласно заключенному договору № 52 от 15 августа 2016 года между <данные изъяты> и <данные изъяты> готовая электротехническая продукция, произведенная на <данные изъяты>, продавалась через <данные изъяты>. Для сокрытия подконтрольности <данные изъяты> по распоряжению ФИО2 с октября по ноябрь 2016 года часть сотрудников <данные изъяты> были формально зачислены в штат <данные изъяты>, в том числе с 3 октября 2016 года сам ФИО2 – по совместительству на должность <данные изъяты>, с 18 октября 2016 года ФИО40 – по совместительству на должность <данные изъяты>, с 01 ноября 2016 года по основному месту работы ФИО40 – на должность <данные изъяты>, ФИО41 – на должность <данные изъяты>, ФИО42 – на должность <данные изъяты>, ФИО32 – на должность <данные изъяты>, ФИО34 – на должность <данные изъяты>.

Таким образом, ФИО2, фактически получая доход от реализации продукции, произведенной <данные изъяты>, и используя труд сотрудников данного Общества, осознавая противоправный характер своих действий, сокрыл полученные денежные средства, за счет которых должно производиться взыскание имеющейся у организации недоимки по налогам.

Заключениями бухгалтерских судебных экспертиз установлено, что сумма сокрытых средств <данные изъяты> путем заключения сделок с <данные изъяты> и <данные изъяты> через <данные изъяты> составила 7 462 234 руб.

Утверждение защиты, что судебно-бухгалтерская экспертиза проведена в нарушение требований закона по материалам, которые эксперту не были представлены в полном объеме, либо не содержали необходимых данных, суд правильно признал необоснованным, поскольку оно опровергается материалами дела и показаниями эксперта ФИО43

Использование ФИО2 свободного от обременения расчетного счета подконтрольного ему <данные изъяты> для осуществления расчетов с контрагентами <данные изъяты> явилось способом сокрытия денежных средств от уплаты недоимки по налогам.

Проверив доводы защиты о нарушении налоговым органом требований ч. 3 ст. 46 Налогового кодекса РФ при принятии решения о принудительном взыскании недоимки, суд правильно признал их необоснованными, обязанность ФИО2 как налогоплательщика уплачивать налоги не зависит от действий налогового органа по их взысканию. ФИО2 был надлежащим образом уведомлен, что в случае неуплаты недоимки по налогу, будет произведено ее взыскание в принудительном порядке, и целенаправленно совершал действия, направленные на сокрытие денежных средств.

Доводы, приведенные Ласточкиным В.А. о том, что как в ходе следствия, так и в суде достоверно не установлено, что размер недоимки <данные изъяты> в инкриминируемый период превышал 2 250 000 руб., судом обоснованно опровергнуты, поскольку материалы уголовного дела свидетельствуют о том, что недоимка по налогам в бюджеты различных уровней составляла на общую сумму 4 149 192, 25 руб., и об этом знал ФИО2

Все действия по погашению имеющейся недоимки <данные изъяты> руководителем ФИО2 либо его учредителем - ФИО10 (<данные изъяты> осуществлялись только после возбуждения уголовного дела, т.е. в 2018 году, поэтому доводы жалобы и в этой части не обоснованны.

Судом оценены и опровергнуты приведенные стороной защиты расчеты, в результате которых сумма налогов, подлежащих взысканию с <данные изъяты>, существенно уменьшена и не составляет предмет преступления, предусмотренный ст.199.2 УК РФ, уголовная ответственность по которой наступает за сокрытие суммы, превышающей 2250 000 руб.

Какие-либо документы, удостоверяющие факт перечисления в бюджетную систему Российской Федерации начисленных сумм в счет оплаты задолженности налогоплательщика в периоды, вменяемые ФИО2, в материалах дела не подтверждается.

Судом также проверен довод защитника Ласточкина В.А. о неправильном указании сроков уплаты по налогам (в частности по НДС), и правильно опровергнут, поскольку требование об уплате налогов от 11 октября 2016 года № 1173 <данные изъяты> в адрес <данные изъяты> направлено налогоплательщику в соответствии положениям ст. 69 Налогового кодекса РФ.

Ссылка защитника Ласточкина В.А. на то, что двухмесячный срок исполнения последнего требования об уплате налога - по требованию № 1173 от 11 октября 2016 года на сумму 3 482 295 руб. истек 11 декабря 2016 года, не основана на законе, поскольку согласно положениям п.4 ст. 69 Налогового кодекса РФ требование об уплате налога должно быть исполнено в течение восьми (рабочих) дней с даты получения указанного требования. Не нашел подтверждения и его довод о том, что при исчислении налога на доходы физических лиц в 1 квартале 2016 года <данные изъяты> допущена ошибка.

В связи с данным обстоятельством, при вынесении решения от 31 августа 2016 года № 08-16/12, сумма НДФЛ, подлежащего перечислению с заработной платы за декабрь 2015 года, но не перечисленного в бюджет налоговым агентом <данные изъяты>, инспекцией обоснованно доначислена в проверяемом налоговом периоде. По данному налоговому правонарушению (п.2.2 акта выездной налоговой проверки <данные изъяты>) возражения не представлены.

При этом в ходе налоговой проверки налоговым органом установлено, что «...у налогового агента <данные изъяты> на дату дохода «заработной платы» имелись денежные средства для перечисления в бюджет удержанных сумм, налога на доходы физических лиц, что подтверждается остатком (сальдо) на конец каждого месяца проверяемого периода по счету 51 «Расчетный счет» (страница 28 решения от 31 августа 2016 года № 08-16/12).

В декабре 2019 года <данные изъяты> в инспекцию представлен уточненный расчет по форме № 6-НДФЛ, т.е. по прошествии более 3 лет 6 месяцев. Однако предоставление данного расчета никак не влияет на размер недоимки по НДФЛ, поскольку налогоплательщик утрачивает право на зачет либо возврат переплаты (п.7 ст.78 Налогового кодекса РФ).

Оснований для удовлетворения ходатайства стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами и подлежащими исключению из перечня доказательств акта № от 22 июля 2016 года и решения № от 31 августа 2016 года ввиду их несоответствия закону, допущенными инспекцией процедуры проведения выездной налоговой проверки не имелось.

Оценивая заключения и показания специалистов ФИО44, ФИО15, ФИО45 и их показания в суде, суд обоснованно пришел к выводу, что они не несут в себе доказательственного значения, свидетельствующего о невиновности ФИО2 в инкриминируемом ему деянии, поскольку они добыты не процессуальным путем, т.е. вне рамок УПК РФ.

Ходатайство защиты о необходимости назначения судебной финансово-экономической экспертизы судом правильно отклонено, так как необходимости в проведении указанной экспертизы не имелось.

Доводы защитника о вынужденном характере заключения договоров с <данные изъяты> и соглашения о взаиморасчетах с ИП ФИО30, ИП ФИО29 являются несостоятельными, поскольку помимо заключения данных договоров, других законных мер погашения налоговой задолженности в полном объеме, таких как банковский заем, обращение в налоговый орган с заявлением об отсрочке либо рассрочке налоговых платежей в порядке ст.64 Налогового кодекса РФ, ФИО2 не принимал.

Довод защиты о том, что уголовное дело возбуждено незаконно, подтверждения не нашел. Из постановления о возбуждении уголовного дела от 25 июля 2018 года следует, что основанием для его возбуждения явился рапорт старшего следователя <данные изъяты> от 24 июля 2018 года об обнаружении признаков преступления и материал проверки №.

Из материалов уголовного дела, усматривается, что Управление Федеральной налоговой службы <данные изъяты> направило в Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по ФИО1 письмо от 20 июня 2016 года в порядке ч.1 ст.140 УПК РФ и материалы в порядке п.3 ст.32 Налогового кодекса РФ для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст.199.2 УК РФ, что не противоречит требованиям закона.

Анализируя и оценивая исследованные в судебном заседании доказательства в их совокупности, суд правильно квалифицировал преступные действия ФИО2 по ч. 1 ст.199.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 250-ФЗ), как сокрытие денежных средств организации, за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам, в крупном размере.

В части осуждения по ч.2 ст.327 УК РФ.

Выводы суда о том, что ФИО2 умышленно подделал официальный документ, счет-фактуру представляющий права и освобождающий от обязанностей, в целях его использования, с целью скрыть совершенное им преступление, предусмотренное ч.1 ст.199.2 УК РФ основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах: на показаниях данными в ходе предварительного следствия самого ФИО2, свидетеля ФИО39, заключением бухгалтерской экспертизы № 38 от 1 февраля 2019 года, заключением эксперта по почерковедческой судебной экспертизе № 31 от 23 января 2019 года и другими материалами дела.

Так из показаний ФИО39 следует счет-фактуру <данные изъяты>№ от 8 сентября 2016 года на сумму 97 386 руб. о поставке трансформатора ТМГ-63/10/0,4 У/У на бумажный носитель она распечатала на рабочем месте в один из дней в период с 14 по 17 января 2019 года по поручению ФИО2. ФИО2 подписал указанный документ. Также она по поручению ФИО2 сняла копию с этого документа на рабочем копировальном аппарате, которую ФИО2 заверил и приложил к ответу <данные изъяты> №9 от 17 января 2019 года на запрос следователя.

В ходе следствия ФИО2 по факту составления и подписания указанного счета-фактуры дал аналогичные показания, указав, что по его поручению ФИО39 распечатала из информационной базы 1 С в автоматизированном учете <данные изъяты> счет-фактуру № от 8 сентября 2016 года на сумму 97 386 руб., сняла копию, которую он подписал и приложил к ответу № 9 от 17 января 2019 года на запрос следователя.

Эти показания судом оглашены, им дана оценка, и они правильно положены в основу приговора.

В судебном заседании этими и другими приведенными в приговоре доказательствами правильно установлено, что ФИО2 в период с 18 июля 2018 года по 17 января 2019 года, находясь на рабочем месте, действуя через главного бухгалтера <данные изъяты>ФИО39, не осведомленную о его преступных намерениях, используя рабочие офисы и организационную технику, незаконно изготовил с целью дальнейшего использования, путем предоставления в налоговую и правоохранительные органы поддельную счет-фактуру <данные изъяты>№ от 8 сентября 2016 года на сумму 97 386 руб., в которой в графе «Наименование товара (описание выполненных работ, оказанных услуг), имущественного права» указал одно наименование товара «Трансформатор ТМГ-63/10/0,4 У/У», умышленно исключив второе наименование товара «КТПНУт-в/к-63/10/0,4 У1 с РЛНД, со шкафом управления освещением, без трансформатора», который подписал в графе «Руководитель организации или иное уполномоченное лицо» и включил в бухгалтерский и налоговый учет <данные изъяты> тем самым подделал официальный документ, предоставляющий право на вычет по налогу на добавленную стоимость, и служащий основанием для принятия покупателем, предъявленных продавцом товаров, сумм налогов к вычету, в порядке, предусмотренном главой 21 Налогового кодекса РФ, с целью его использования и сокрытия другого преступления – сокрытия денежных средств <данные изъяты> в крупном размере на сумму более 2250000 руб. за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам, то есть преступления, предусмотренного ч.1 ст.199.2 УК РФ.

Затем ФИО2 в период с 14 января 2019 года по 17 января 2019 года с участием главного бухгалтера <данные изъяты>ФИО39, не осведомленной о его преступных намерениях, при помощи оргтехники снял копию с поддельного счета-фактуры <данные изъяты>№ от 8 сентября 2016 года на сумму 97 386 руб., собственноручно заверил своей подписью, и зная, что вышеуказанный документ является заведомо поддельным, предоставил следователю.

Показания подсудимого ФИО2 в суде о том, что он не знал, что предоставленный следователю, по запросу, счет-фактура является поддельным, и впервые он его увидел у следователя при ознакомлении с постановлением о возбуждении уголовного дела, судом правильно признаны неубедительными.

Утверждение защиты о том, что счет-фактура <данные изъяты>№ от 8 сентября 2016 года был изготовлен по факту реально состоявшейся сделки по согласованию с <данные изъяты> и подтверждает оплату поставленного <данные изъяты> в адрес <данные изъяты> трансформатора ТМГ – 63/10/0,4 У/У, и поэтому он отражает фактическую хозяйственную операцию, суд также обоснованно признал несостоятельным.

Так, заключением бухгалтерской экспертизы № 38 от 1 февраля 2019 года установлено, что в автоматизированном бухгалтерском и налоговом учете в программе 1С <данные изъяты> изъятой в ходе осмотра места происшествия 18 июля 2018 года в <данные изъяты>, отражены сведения о фактическом содержании счета-фактуры № от 08 сентября 2016 года на сумму 97 386 руб., согласно которому осуществлялась следующая поставка электротехнической продукции:

- «КТПНУт-в/к-63/10/0,4У1 с РЛНД в т.ч. шкаф управления освещением, без трансформатора на сумму 68216,40 руб., НДС 10405,89 руб.

- «Трансформатор ТМГ-63/10/0,4/У/У на сумму 29169,60 руб., НДС 4449,60 руб.

Согласно заключению эксперта по почерковедческой судебной экспертизе № 31 от 23 января 2019 года подписи от имени ФИО2 в представленном на исследование поддельном счете-фактуре <данные изъяты>№ от 08 сентября 2016 года на сумму 97386 руб. о поставке электротехнического оборудования в адрес <данные изъяты> выполнены самим ФИО2

Выводы экспертизы согласуются с доказательствами, изложенными в приговоре, и соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Счет-фактура является одним из главных документов, на основании которого производятся вычеты по НДС (п. 2 ст. 169 Налогового кодекса РФ). Его форма и порядок заполнения утверждены Постановлением Правительства от 26 декабря 2011 г. N 1137, он является официальным документом, предоставляющим право на соответствующий вычет по налогу на добавленную стоимость.

Суд правильно пришел к выводу, что мотивом действий ФИО2 являлась корыстная цель, и его действия были направлены скрыть другое преступление, и обоснованно квалифицировал его действия по ч.2 ст.327 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ) как подделку официального документа, представляющего права и освобождающего от обязанностей, в целях его использования, совершенную с целью скрыть другое преступление.

Доводы, изложенные в жалобе защитника о невиновности ФИО2 в совершении этого преступления подтверждения в суде апелляционной инстанции также не нашли.

В части осуждения ФИО2 по ч.2 ст.195 УК РФ

Выводы суда о том, что, ФИО2, занимая должность генерального директора <данные изъяты>, являясь лицом, выполняющим управленческие и административные функции в коммерческой организации, заведомо зная о том, что определением Арбитражного Суда Чувашской Республики от 3 марта 2017 года по делу №А79-9916/2016 в отношении <данные изъяты> введена процедура наблюдения, то есть при наличии у предприятия признаков банкротства, в связи с этим требования Федеральной налоговой службы в лице <данные изъяты> по уплате задолженности по налогу на доходы физических лиц в размере 2046955 руб., по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование в сумме 1638561,51 руб., удовлетворяются во вторую очередь, а расчеты с другими кредиторами производятся в третью очередь, действуя умышленно, за счет имущества <данные изъяты>, неправомерно удовлетворил имущественные требования отдельных кредиторов, а именно - <данные изъяты> и <данные изъяты> на общую сумму 9359 540,40 руб., расчеты с которыми могли производиться в третью очередь, заведомо в ущерб другому кредитору - Федеральной налоговой службы в лице <данные изъяты> расчеты с которым производятся во вторую очередь, причинив крупный ущерб государству Российской Федерации в лице УФНС России <данные изъяты> на сумму 3 685 516,51 руб., в том числе:

- республиканскому бюджету Чувашской Республики (по налогу на доходы физических лиц) – на сумму 716434,25 руб.,

- местному бюджету (по налогу на доходы физических лиц) – на сумму 1330520,75 руб.,

- внебюджетному фонду Российской Федерации (по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование, зачисляемым в пенсионный фонд Российской Федерации) на сумму 1638561,51 руб. основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах: на показаниях арбитражного управляющего ФИО66, представителей <данные изъяты>ФИО46 и ФИО47, генерального директора <данные изъяты>ФИО48, показаниями других свидетелей указанными в приговоре, вещественными доказательствами (т.16 л.д.113-137; т.37 л.д.175-192, 193), заключения эксперта № 884 от 15 января 2019 года по назначенной почерковедческой судебной экспертизе, заключением экономической судебной экспертизы № 24 от 18 марта 2019 года (т. 36 л.д. 79-98) и другими материалами, приведенными в приговоре дела и исследованными судом.

Заключением экономической судебной экспертизы № 24 от 18 марта 2019 года (т. 36 л.д. 79-98) установлено:

по первому вопросу:

Анализ значений и динамики коэффициентов, характеризующих платежеспособность предприятия, проводился по данным годовых бухгалтерских балансов и отчетов о прибылях и убытках за 2014 - 2017 годы, имеющихся в материалах уголовного дела.

В период с 2014 года по 2017 год коэффициент абсолютной ликвидности <данные изъяты> имел значения ниже нормативных, показатель является очень низким, что свидетельствует о явной нехватке денежных средств для покрытия краткосрочных обязательств.

Из приведенной динамики коэффициента текущей ликвидности (общего коэффициента покрытия) <данные изъяты> установлено, что значение данного показателя на 31 декабря 2016 года стал ниже нормативного, что свидетельствует о том, что у Общества недостаточно ликвидных активов не только для полного покрытия текущих обязательств, но и для ведения хозяйственной деятельности. На 31 декабря 2017 года данный коэффициент составил 0,37, что свидетельствует о том, что Общество не имеет возможности своевременно рассчитываться по своим текущим обязательствам. Это связано с постепенным накапливанием кредиторской задолженности, увеличение которой сопровождалось одновременным уменьшением величины ликвидных активов.

Коэффициент обеспеченности обязательств Должника его активами в период с 2014 года по 2015 год выше нормы, что свидетельствует о возможности покрытия всех обязательств. На 31 декабря 2016 года показатель ниже нормативного, что свидетельствует о невозможности покрытия всех обязательств, как за счет ликвидной части оборотных активов, так и за счет вне оборотных активов.

Показатель степени платежеспособности Должника по текущим обязательствам варьируется от 4,31 до 76,92 единиц, что свидетельствует о том, что у <данные изъяты> не было возможности расплатиться по текущим обязательствам в кратчайшие сроки.

по второму вопросу:

Проведенным анализом платежеспособности <данные изъяты> установлено, что на 1 января 2017 года в <данные изъяты> имелись признаки банкротства. Степень платежеспособности по текущим обязательствам <данные изъяты> имела динамику на снижение в течении всего исследуемого периода, в 2015-2017 годах превысила 6 месяцев, а коэффициент текущей ликвидности, начиная с 2014 года меньше единицы.

Таким образом, с 2016 года <данные изъяты> являлось неплатежеспособным.

по третьему вопросу:

При условии, что договоры уступки прав требования (цессии) № 1 и №2 от 11 октября 2016 года заключены в период с марта по апрель 2017 года, <данные изъяты> не был соблюден порядок удовлетворения требований кредиторов, установленный Федеральным законом от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», в результате удовлетворение требования <данные изъяты> на сумму 5202800 руб., которая включает в себя: погашение задолженности по решению Арбитражного суда Самарской области от 2 августа 2016 года по делу № А55-11416/2016 в сумме 1982960,06 руб., погашение задолженности по решению Арбитражного суда Самарской области от 8 сентября 2016 года по делу № А55-12318/2016 на общую сумму 3211789,33 руб., поставку электротехнической продукции на сумму 8050,61 руб., произошло в обход УФНС России <данные изъяты> – кредитора второй очереди.

по четвертому вопросу:

При условии, что договор уступки прав требования (цессии) от 19 сентября 2016 года заключен в период с марта по июнь 2017 года, <данные изъяты> не был соблюден порядок удовлетворения требований кредиторов, установленный Федеральным законом от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», в результате удовлетворение требования <данные изъяты> на сумму 4825200 руб., которая включает в себя: погашение задолженности по договору поставки продукции № ЭТ-1/16 от 19 января 2016 года на сумму 4164791,01 руб., поставку по договору поставки продукции № ЭТ-1/16 от 19 января 2016 года на сумму 660408,99 руб., произошло в обход УФНС России <данные изъяты> – кредитора второй очереди.

Согласно выводам почерковедческих судебных экспертиз № 783 от 27 ноября 2018 года и № 883 от 16 января 2019 года (т. 36 л.д. 44-53, 210-223), подписи от имени ФИО2 в представленных на исследование договоре уступки прав требования (цессии) №1 от 11 октября 2016 года на сумму 2586400 руб. между цедентом <данные изъяты> в лице ФИО2, цессионарием <данные изъяты> в лице ФИО49, должника <данные изъяты> в лице ФИО48, в договоре уступки прав требования (цессии) №2 от 11 октября 2016 года на сумму 2616400 руб. между цедентом <данные изъяты> в лице ФИО4, цессионарием <данные изъяты> в лице ФИО49, должника <данные изъяты> в лице ФИО48, в договоре уступки прав требования (цессии) от 19 сентября 2016 года на сумму 4825200 руб. между цедентом <данные изъяты> в лице ФИО2, цессионарием <данные изъяты> в лице ФИО50, должника <данные изъяты> в лице ФИО48, выполнены самим ФИО2

Вина ФИО2 в совершении данного преступления также подтверждается и иными письменными и вещественными доказательствами, приведенными в приговоре по эпизодам преступлений, предусмотренным ч. 1 ст. 199.2, ч.2 ст. 327 УК РФ.

В соответствии с примечаниями к ст. 170.2 УК РФ установленный ущерб правильно признан крупным.

Судом установлено, что перечисленные в приговоре договора уступки прав требований (цессии) № 1 и № 2 от 11 октября 2016 года, договор уступки прав требования (цессии) от 19 сентября 2016 года фактически заключен в период с марта по апрель 2017 года, что не оспаривалось ФИО2 и в судебном заседании.

Доводы, указанные в жалобе о не причинении ущерба кредитору второй очереди в результате заключения данных сделок, не обоснованы, опровергнуты судом вышеприведенными доказательствами, в том числе заключением экономической судебной экспертизы и показаниями эксперта ФИО51, и другими материалами дела. Суд правильно посчитал их несостоятельными.

Добытые доказательства свидетельствуют, о том что ФИО2 осознавал, что, совершая переуступку прав, неправомерно удовлетворяет имущественные требования отдельных кредиторов, а именно <данные изъяты> за счет имущества <данные изъяты>, расчеты с которыми могли производиться в третью очередь, при наличии признаков банкротства и предвидел неизбежность причинения крупного ущерба государству в лице УФНС России <данные изъяты>, расчеты, с которым производятся во вторую очередь, и желал этого.

Решение о признании потерпевшим УФНС России <данные изъяты> является обоснованным, соответствует требованиям ст.42 УПК РФ.

Доводы защиты о том, что с 1 марта 2017 года <данные изъяты> погашена задолженность по НДФЛ в сумме 494546,52 руб. и по страховым взносам в сумме 1738501,14 руб., судом признаны правильно не имеющим юридического значения для квалификации действий ФИО2, поскольку в данном случае осуществлялось погашение текущих требований по обязательным платежам. При добросовестном поведении руководителя <данные изъяты> дебиторская задолженность <данные изъяты>, возникшая на основании договора поставки от 27 ноября 2015 года № 68, должна была быть включена в конкурсную массу <данные изъяты> и направлена на погашение требований кредиторов <данные изъяты> в соответствии с очередностью, установленной ст.134 Закона о банкротстве.

Данных о том, что Арбитражным судом Чувашской Республики в рамках дела о банкротстве <данные изъяты> выносились какие-либо судебные акты о возможности отступления от очередности погашения требований кредиторов <данные изъяты> в материалах дела не имеется.

Исследуя эти и другие доказательства по делу, суд правильно квалифицировал действия ФИО2 по ч. 2 ст.195 УК РФ - как неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника – юридического лица руководителем юридического лица, заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб.

В части осуждения ФИО2 по ч.1 ст.201 УК РФ.

Выводы суда о том, что в период с августа 2016 года по 18 октября 2016 года ФИО2, выполняя управленческие функции в <данные изъяты>, будучи наделенным организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями при руководстве Общества, осведомленным о том, что в период с августа 2016 года по октябрь 2016 года в <данные изъяты> происходило снижение платежеспособности, росла недоимка по налогам и страховым взносам, росла кредиторская задолженность перед контрагентами <данные изъяты>, неправомерно безвозмездно сокрыл доходы <данные изъяты> в виде денежных средств на сумму 2 027 528 руб., путем заключения ничтожных сделок с контрагентами <данные изъяты> через подконтрольное <данные изъяты>, тем самым умышленно злоупотребил служебными полномочиями, использовал свои полномочия вопреки законным интересам коммерческой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для другого лица - <данные изъяты> и нанесения вреда государству в лице УФНС России <данные изъяты>, вошедшего в реестр требований кредиторов с первоочередным удовлетворением требований, ставшего единственным кредитором второй очереди должника <данные изъяты> после введения 1 марта 2017 года процедуры банкротства – наблюдение, причинив существенный вред охраняемым законом интересам государства в лице УФНС России <данные изъяты> в виде причинения материального ущерба также основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, каковыми являются показания свидетелей ФИО41, ФИО34ФИО52, ФИО53, ФИО81, представителей <данные изъяты>ФИО54, ФИО55, ФИО56, ФИО57, ФИО58, ФИО59 и ФИО60, работников <данные изъяты>ФИО61, ФИО62, свидетелей ФИО63, ФИО64, ФИО65 – представителей <данные изъяты> и материалами дела, приведенными в приговоре.

Оценивая эти и другие приведенные в приговоре доказательства суд действия ФИО2 квалифицировал по ч. 1 ст. 201 УК РФ, как злоупотребление полномочиями, то есть использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц и нанесения вреда другим лицам, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам организаций и охраняемым законом интересам государства.

Характер действий ФИО2, его осведомленность о финансовом положении <данные изъяты> и фактически наступившие последствия, указывают на то, что подсудимый злоупотребил своими полномочиями.

О том, что ФИО2 выполнял в коммерческой организации <данные изъяты> управленческие функции свидетельствует его должностное положение в указанной организации, которое определялось уставом <данные изъяты>, распорядительными документами о назначении его на должность генерального директора <данные изъяты>.

ФИО2, будучи осведомленным о наличии у <данные изъяты> растущей недоимки по налогам и страховым взносам, сознавая, что в исследуемый период в <данные изъяты> происходило снижение платежеспособности и рост кредиторской задолженности перед контрагентами <данные изъяты> умышленно сокрыл и изъял доходы <данные изъяты> путем заключения ничтожных сделок через подконтрольное <данные изъяты> с контрагентами <данные изъяты><данные изъяты> которые могли напрямую заключаться и исполняться <данные изъяты>. Данные сделки существенно повлияли на финансовое состояние <данные изъяты>, поскольку активы завода уменьшились в результате действий ФИО2

Заключениями судебной бухгалтерской экспертиз установлено, что общая сумма незаконно выведенных средств путем заключения сделок через <данные изъяты> составляет 2 027 528 руб.

В результате исполнения договора поставки №01 от 18 августа 2016 года между <данные изъяты> сокрыт доход путем заключения ничтожной сделки через подконтрольное <данные изъяты> 1 855640 рублей.

В результате исполнения договора поставки № 02-1 от 8 сентября 2016 года между <данные изъяты> сокрыт доход путем заключения ничтожной сделки через подконтрольное <данные изъяты> 132888 рублей.

В результате исполнения договора поставки №03 от 12 сентября 2016 года между <данные изъяты> сокрыт доход путем заключения ничтожной сделки через подконтрольное <данные изъяты> 39 000 рублей.

Указанные сделки оформлены после окончания выездной налоговой проверки (акт выездной налоговой проверки от 22 июля 2016 года), то есть ФИО2 знал о наличии недоимки <данные изъяты> по налогам. 12 октября 2016 года ИФНС в адрес <данные изъяты> направлено требование № 1173 об уплате налогов на сумму 3482 295 руб. в срок до 1 ноября 2016 года, в котором указано, что в случае если настоящее требование будет оставлено без исполнения, налоговый орган примет все предусмотренные законодательством о налогах и сборах меры по взысканию налогов и обеспечительные меры, предусмотренные ст.ст.45,46,47,76,77 Налогового кодекса РФ.

15 ноября 2016 года на основании определения Арбитражного суда Чувашской Республики по делу № А79-9916/2016 принято к производству заявление <данные изъяты> к <данные изъяты> о вступлении в дело и признании банкротом. На основании определения Арбитражного суда Чувашской Республики от 03 марта 2017 года по делу № А79-9916/2016, резолютивная часть которого объявлена 01 марта 2017 года, в <данные изъяты> при наличии признаков банкротства, установленных судом, 01 марта 2017 года введена процедура банкротства - наблюдение. Временным управляющим утверждена ФИО66 Определением Арбитражного суда Чувашской Республики от 18 сентября 2017 года по делу № А79-9916/2016 в реестр требований кредиторов должника <данные изъяты> с удовлетворением во вторую очередь вошел единственный кредитор Федеральная налоговая служба в лице <данные изъяты> в размере 3 685 516,51 руб., в том числе по уплате недоимки по налогу на доходы физических лиц в размере 2 046 955 руб., по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование в сумме 1 638 561, 51 руб., требования которой являются первоочередными.

Показаниями свидетелей – сотрудников <данные изъяты>ФИО41, ФИО32, ФИО42, ФИО34, ФИО67, ФИО26, ФИО68, ФИО40 подтверждено то, что в период с октября по ноябрь 2016 года по указанию ФИО2 подготовкой и согласованием с <данные изъяты> технико-коммерческих предложений, счетов на оплату по поставке, проектов договоров, чертежей общего вида и однолинейных схем на электротехническое оборудование от имени <данные изъяты> занимались штатные работники <данные изъяты>, то есть несмотря на то, что все условия указанных договоров поставок согласовывались штатными работниками <данные изъяты> и выполнялись силами <данные изъяты>, однако по указанию ФИО2 незаконно выводились денежные средства <данные изъяты> в интересах <данные изъяты> путем заключения указанных договоров не напрямую с <данные изъяты>, а через подконтрольную организацию <данные изъяты>.

Из показаний ФИО41, ФИО32, ФИО69 следует, что с момента создания <данные изъяты>, в котором директором и единственным участником являлась ФИО10, ФИО2 продолжал контролировать его хозяйственную и финансовую деятельность, в том числе устанавливал наценку на реализуемое <данные изъяты> электротехническое оборудование.

Показаниями свидетелей - сотрудников <данные изъяты>, которые изложены в приговоре, установлено, что на основании ранее заключенных договоров с <данные изъяты> они обратились в указанный завод для нового заказа и приобретения электротехнического оборудования, где со штатными работниками <данные изъяты> договорились об условиях поставки, однако <данные изъяты> в лице ФИО2 по собственной инициативе формально изменил поставщика по сделке с <данные изъяты> на <данные изъяты>, с которым первоначально никаких финансово-экономических отношений не имел.

Генеральным директором <данные изъяты> ФИО2 совершены действия, заведомо влекущие неспособность <данные изъяты> исполнять обязанность по уплате обязательных платежей.

Таким образом, в период с августа 2016 года по 18 октября 2016 года генеральный директор <данные изъяты> ФИО2, выполняя управленческие функции в указанном обществе, из корыстных побуждений использовал свои полномочия вопреки законным интересам коммерческой организации - <данные изъяты> и в целях извлечения выгод и преимуществ для другого лица - <данные изъяты> и нанесения вреда кредитору должника <данные изъяты> с удовлетворением во вторую очередь - государству в лице <данные изъяты>, что повлекло причинение существенного вреда охраняемым законом интересам государства Российская Федерация в лице <данные изъяты> в виде причинения материального ущерба на общую сумму 2027528 руб.

Доводы изложенные в жалобах, не нашли подтверждения материалами дела и опровергаются приведенными доказательствами. ФИО2 имел возможность удовлетворить первоочередные требования налогового органа по уплате обязательных платежей в случае надлежащего исполнения своих обязанностей как руководителя Общества. Однако он умышленно перераспределил денежные потоки, перезаключил с заказчиками договоры и денежные средства поступили не на расчетные счета <данные изъяты>, а на подконтрольное ему Общество, тем самым лишив предприятие, являющееся убыточным, возможности нормально и в соответствии с Уставом осуществлять свою основную деятельность, связанную с производством электрической распределительной и регулирующей аппаратуры.

Вопреки доводам стороны защиты о наличии процессуального нарушения при возбуждении уголовного дела (без заявления потерпевшего), уголовное дело возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ, без нарушений норм уголовно - процессуального законодательства, в том числе и главы 23 УК РФ. Из материалов дела видно, что УФНС России <данные изъяты> направил в Следственный комитет РФ письмо, в котором, основываясь на п. 3 ст. 82 НК РФ, сообщал имеющуюся у него информацию о нарушении налогоплательщиком <данные изъяты> в лице генерального директора ФИО2 налогового законодательства.

Поводом к возбуждению уголовного дела явилось сообщение о преступлении - рапорт об обнаружении признаков преступления от 26 сентября 2018 года, зарегистрированный в книге регистрации сообщений о преступлениях СУ СК России <данные изъяты> и материалы, поступившие из УФНС России <данные изъяты>. Основанием для возбуждения уголовного дела послужило наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления в действиях ФИО2, предусмотренного ч.1 ст.201 УК РФ, в материалах проверки, в ходе производств которой были установлены данные, свидетельствующие об использовании ФИО2 своих полномочий вопреки законным интересам коммерческой организации <данные изъяты> в целях извлечения выгод и преимуществ для другого общества - <данные изъяты> и нанесения вреда государству Российской Федерации в лице <данные изъяты> Республике, что повлекло причинение существенного вреда охраняемым законом интересам государства в лице <данные изъяты>.

Постановление о возбуждении уголовного дела от 27 сентября 2018 года составлено с соблюдением требований ст.146 УПК РФ.

Отсутствие в материалах уголовного дела от представителей <данные изъяты> являющихся коммерческими организациями, заявлений о привлечении к уголовной ответственности ФИО2, какого-либо ущерба им не причинено, не может являться основанием для утверждения о незаконности возбуждения уголовного дела и прекращение уголовного дела на основании п.5 ч.1 ст.24 УПК РФ (за отсутствием заявления потерпевшего) в отношении ФИО2

Обвинительное заключение в отношении ФИО2, составлено в соответствии со ст. 220 УПК РФ. Оснований для возвращения уголовного дела прокурору согласно ст. 237 УПК РФ у суда не имелось.

Судом ФИО10 в качестве свидетеля не допрошена ввиду отсутствия ходатайства об этом как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Данное обстоятельство не повлияло на законность принятых судом решений в отношении ФИО2

Рассматривая многочисленные ходатайства подсудимого и его защитника, в том числе о прекращении уголовного дела и уголовного преследования по всем эпизодам, суд посчитал их обоснованно не подлежащими удовлетворению, поскольку виновность ФИО2 по вышеуказанным эпизодам доказана представленными стороной обвинения доказательствами.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона при сборе доказательств не допущено. Все приведенные доказательства были исследованы судом первой инстанции и являются достаточными для разрешения настоящего дела по существу в отношении ФИО2

Для принятия решения об оправдании ФИО2 по предъявленным стороной обвинения ему деяниям по всем четырем эпизодам, с учетом всех приведенных стороной защиты доводов, не имелось, они полностью опровергнуты указанной выше совокупностью доказательств

Правильно установив фактические обстоятельства совершенного преступления, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о виновности ФИО2 в совершении преступлений:

- по ч.1 ст.199.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 июля 2017 года N 250-ФЗ) как сокрытие денежных средств организации, за счет которых в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам, в крупном размере.

- ч.2 ст.327 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ) как подделка официального документа, представляющего права и освобождающего от обязанностей, в целях его использования, совершенная с целью скрыть другое преступление;

- по ч. 2 ст.195 УК РФ как неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника – юридического лица руководителем юридического лица, заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб;

- по ч. 1 ст. 201 УК РФ как злоупотребление полномочиями, то есть использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц и нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам организаций и охраняемым законом интересам государства.

Положенные судом в основу приговора доказательства получены с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ и, обоснованно признаны судом допустимыми.

Все доказательства были исследованы судом в соответствии с требованиями ст. 240 УПК РФ, проверены, исходя из положений ст. 87 УПК РФ в совокупности с другими доказательствами по делу, оценены с учетом правил, предусмотренных ст. 88 УПК РФ.

Представленные сторонами в судебное разбирательство доказательства всесторонне, полно и объективно исследованы судом, правильно оценены в соответствии с положениями ст. ст. 87, 88 и 307 УПК РФ.

В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами, разрешены все заявленные ходатайства. Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов подсудимому и его защитнику в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.

При назначении осужденному ФИО2 наказания, суд, исходя из положений ст. 60 УК РФ, учел характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, данные характеризующие его личность, смягчающее наказание обстоятельство - наличие малолетнего ребенка, и назначил ему справедливое наказание. Назначенное наказание соответствует тяжести содеянного и данным о личности осужденного.

Нарушений уголовного или уголовно-процессуального законодательства, являющихся в силу ст. 389.15 УПК РФ основанием для отмены или изменения приговора, в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, не допущено.

В связи с изложенным, суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для отмены приговора суда, в том числе с учетом доводов апелляционной жалобы.

В резолютивной части приговора судом в соответствии с требованиями закона судом правильно, разрешен вопрос о мере пресечения в отношении ФИО2, однако допущена механическая ошибка, вместо «ФИО2» указано «ФИО5.». Данную ошибку суд апелляционной инстанции считает необходимым устранить. Изменение приговора по этому основанию не улучшает и не ухудшает положение осужденного и не влечет каких-либо правовых последствий, в том числе для смягчения назначенного наказания.

Руководствуясь ст. 389.9, 389.20, 389.28 УПК Российской Федерации, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

приговор Чебоксарского районного суда Чувашской Республики от 12 мая 2020 года в отношении ФИО2 изменить.

Считать меру пресечения в виде подписки о не выезде и надлежащим поведении до вступления приговора в законную силу оставленной без изменения в отношении ФИО2.

В остальной части данный приговор в отношении ФИО2 оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного ФИО2 и его защитника – адвоката Ласточкина В.А. – без удовлетворения.

Председательствующий