Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе заявителя ФИО2 на постановление Московского районного суда г.Рязани от 21 января 2015 года, которым требования ФИО1 о взыскании с Министерства финансов Российской Федерации в его пользу ущерба в виде утраченного дохода, вызванного вынужденным приостановлением предпринимательской деятельности, в размере <данные изъяты> рублей оставлены без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи, заявителя ФИО1, его представителя ФИО6, поддержавших доводы апелляционной жалобы, мнение представителя Министерства Финансов РФ, прокурора, полагавших, что постановление суда отмене или изменению не подлежит, суд апелляционной инстанции

установил:

ФИО1 обратился в суд с требованием о возмещении материального вреда, причиненного в результате незаконного или необоснованного уголовного преследования, и просил взыскать с Министерства финансов Российской Федерации в его пользу <данные изъяты> рублей - ущерб в виде неполученных доходов, вызванный вынужденным приостановлением предпринимательской деятельности.

В последующем ФИО1 уточнил заявленные требования в части суммы, подлежащей возмещению, при этом указал, что первоначально заявленная им сумма требований о возмещении материального вреда, причинённого в результате незаконного уголовного преследования, рассчитывалась исходя из данных налоговых деклараций, поданных в налоговый орган. К подобному обоснованию причинённого ему ущерба он вынужден был прибегнуть в связи с отсутствием у него на момент обращения в суд каких-либо первичных документов, свидетельствующих о реальном доходе в период осуществления предпринимательской деятельности.

Однако в ходе судебного производства ему удалось отыскать первичные документы - журналы кассира - операциониста, являющиеся единственными документами, которые законом предписано вести индивидуальным предпринимателям, осуществляющим свою деятельность в режиме единого налога на вменённый доход, а именно:

-журнал кассира - операциониста за период с 13 октября 2005 года по 9 февраля 2007 года к кассовому аппарату ОКА 102 К № 213723, зарегистрированному в МРИ ФНС РФ № по Рязанской области за <данные изъяты> ФИО1, регистрационный № <данные изъяты>;

-журнал кассира - операциониста за период с 21 октября 2005 года по 3 июля 2006 года к кассовому аппарату ОКА 102 К № 208337, зарегистрированному в МРИ ФНС РФ № по Рязанской области за <данные изъяты> ФИО1, регистрационный № <данные изъяты>

Данные, содержащиеся в обнаруженных им первичных документах, свидетельствуют о том, что в период с 1 января 2006 года по 31 декабря 2006 года через кассовый аппарат № его индивидуальным предприятием было получено <данные изъяты> рубль, а через кассовый аппарат № было получено <данные изъяты> рублей.

То есть, по данным двух журналов кассира - операциониста общая сумма дохода <данные изъяты> ФИО1 в 2006 году, который оказался утраченным в связи с незаконным уголовным преследованием, составила <данные изъяты>. = <данные изъяты> рублей.

С учётом индексов потребительских цен в Рязанской области, индекс инфляции за период с января 2007 года по декабрь 2010 года составил: 116,5:100х115,4:100х108,34:100х109,85:100=1,6. Таким образом, сумма причинённого ему ущерба от приостановления предпринимательской деятельности за четырёхлетний период с учётом инфляции составила: <данные изъяты> руб. х 4 х 1,6 = <данные изъяты> рублей; за период с 01 января 2007 года по 30 сентября 2011 года – доходом не располагает; за период с 01 октября 2011 года по 31 декабря 2011 года - <данные изъяты> рублей.

Просил взыскать с Министерства финансов РФ в его пользу <данные изъяты> рублей - ущерб в виде утраченного дохода, вызванный вынужденным приостановлением предпринимательской деятельности.

Суд, рассмотрев требование реабилитированного, оставил его без удовлетворения, постановив вышеуказанное решение.

Не согласившись с решением суда, заявитель ФИО1 принес апелляционную жалобу , в которой указывает на то, что суд первой инстанции, вопреки указаниям, изложенным в постановлении Президиума Рязанского областного суда от 2 сентября 2014 года, остался на ошибочной позиции предшествующего состава в части определения предмета доказывания по требованию о взыскании утраченного дохода.

Суд не признал доказательствами представленные им журналы кассира – операциониста, в которых зафиксировано движение денежных средств по его предприятию в 2006 году, постановив, что данные журналы не могут служить подтверждением возможности получения прибыли (дохода) в том же размере в период с 2007 по 2010 годы.

Полагает, что из указанного судебного вывода усматривается, что предметом доказывания по заявленному требованию суд определил установление возможности получения прибыли в том же размере в период длящегося нарушения прав предпринимателя, то есть суд, настаивая на необходимости установления возможности получения прибыли в прежних размерах в будущих периодах, тем самым фактически определил предмет доказывания, относимый к рассмотрению дел об ущербе в виде упущенной выгоды.

По мнению автора жалобы, определяя предмет доказывания при рассмотрении требования о возмещении утраченного дохода, суд обязан был руководствоваться, в том числе и разъяснениями, данными в Постановлении Конституционного Суда РФ от 5 июня 2012 года № 13-П, в которых четко определено, что размер утраченного дохода подлежит определению, исходя из реально полученных и достоверно подтвержденных доходов. Однако, суд, при рассмотрение дела определял утраченный доход, не исходя из реально полученного дохода, а исходя из предполагаемого дохода.

Считает, что не может являться законным игнорирование судом журналов кассира –операциониста, как доказательств получения дохода только на том основании, что данные журналы лишь подтверждают учет операций по приходу и расходу наличных денег по контрольно-кассовым машинам предприятия в период, предшествующий возбуждению уголовного дела, и никак не свидетельствуют о размере полученного в 2006 году заявителем дохода, поскольку Конституционный Суд РФ предписал признавать первичные документы по кассовым операциям доказательствами размера утраченного дохода.

Кроме того, суд при принятии решения незаконно не принял во внимание содержание Письма от 14 марта 2012 года № 03-11-11/81 Министерства Финансов РФ, которым он обосновывал свои требования.

Суд требовал от него представления доказательств, свидетельствующих о приготовлении к извлечению доходов в период после начала его уголовного преследования, то есть суд, не поняв смысл указаний суда кассационной инстанции, признавшего, что он требует возмещения реального ущерба в виде утраченного дохода, рассматривал обстоятельства неполучения им предполагаемого дохода (упущенной выгоды) в порядке уголовного судопроизводства и отказал ему во взыскании предполагаемого дохода, тогда как в данном случае, по мнению заявителя, суд должен был отказать в рассмотрении его требования, а не в отказе в его удовлетворении.

Кроме того, не является законным вывод суда о том, что им не представлены доказательства создания правоохранительным органом ему препятствий в осуществлении предпринимательской деятельности, поскольку данный судебный вывод входит в прямое противоречие с Конституционными принципами, закрепленными в ст.ст. 8, 34 Конституции РФ, и противоречит основным началам гражданского законодательства, установленным ст. 1 ГК РФ. Кроме того, этот вывод суда не согласуется с позицией главы государства по основным положениям российской политики, изложенной 4 декабря 2014 года Президентом РФ в ежегодном послании к Федеральному Собранию.

Суд, также указал, что свободу его предпринимательской деятельности допустимо было ограничить. По мнению заявителя, тем самым суд фактически проявил своё неуважение к предпринимательскому труду.

Указал и на то, что суд при всех приведенных оценках значимости созданных ему препятствий в предпринимательской деятельности, в постановлении незаконно не дал оценки другим рассмотренным в судебном заседании доказательствам, то есть суд не дал оценки степени влияния на свободу его предпринимательской деятельности нескольким десяткам фактам принудительного привлечения его к участию в следственных действиях, что отнимало его время на занятие предпринимательством; суд не дал оценки степени влияния на свободу его предпринимательской деятельности факту его задержания на двое суток; суд не дал оценки степени влияния на свободу его предпринимательской деятельности фактам его принудительного участия в 24-х проведенных по его делу судебных заседаниях, что так же отнимало его время на занятие предпринимательством; суд не дал оценки степени влияния на свободу его предпринимательской деятельности обстоятельствам очевидной известности его деловым партнерам и клиентам об обвинении его в мошенничестве, что подрывало его деловую репутацию.

Суд не учел положения Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2011 года № 17, согласно которым реабилитированный освобождается от бремени доказывания оснований и размера возмещения имущественного вреда, если собранных доказательств оказалось недостаточно для подтверждения его требований. Суд при рассмотрении дела не следовал данному правилу, а организовал процесс доказывания по правилам гражданского судопроизводства.

Просил отменить постановление Московского районного суда г. Рязани от 21 января 2015 года, вынести новое решение об удовлетворении требований о возмещении утраченного дохода.

В возражениях на апелляционную жалобу руководитель Управления по доверенности Минфина России ФИО11 и помощник прокурора Московского района г. Рязани ФИО9 просили постановление суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу ФИО1 - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, суд апелляционной инстанции полагает, что постановление суда является законным и обоснованным.

В соответствии с п.3 ч.2 ст.133 УПК РФ право на реабилитацию, в том числе на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ.

В силу ч.1 ст.133 УПК РФ право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 135 УПК РФ, возмещение реабилитированному имущественного вреда включает в себя возмещение: заработной платы, пенсии, пособия, других средств, которых он лишился в результате уголовного преследования.

В соответствии с ч.1 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Исходя из смысла статей 15,1064 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, требующее возмещения причиненных ему убытков, должно доказать наступление вреда, противоправность действий причинителя вреда, причинно-следственную связь между виновными (противоправными) действиями причинителя вреда и фактом причинения вреда, а также размер вреда, подтвержденный документально. При этом, возложение обязанности по возмещению причиненных гражданину убытков возможно лишь при наличии всех условий ответственности, предусмотренных законом.

В силу ч. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

По смыслу закона возмещению подлежит только реальный вред, а не предполагаемый, и если реабилитированный намеревался получить доход, но конкретных действий в указанный период не предпринимал, то такой ущерб является предполагаемым и не может быть взыскан. Предпринимательская деятельность осуществляется в условиях риска получения прибыли.

Согласно представленным материалам дела, ФИО1 состоял на учете в межрайонной ИФНС России № по Рязанской области в качестве индивидуального предпринимателя с ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается свидетельством серии 62 № о государственной регистрации физического лица в качестве индивидуального предпринимателя, свидетельством серии 62 № о внесении записи в Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей.

Согласно выписке из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей основным видом экономической деятельности индивидуального предпринимателя ФИО1 являлась розничная торговля домашними животными и кормами для домашних животных, а дополнительными видами деятельности являлись: розничная торговля в палатках и на рынках; розничная торговля пиротехническими изделиями; прочая оптовая торговля; прочая розничная торговля в специализированных магазинах; розничная торговля бытовыми электротоварами, радио- и телеаппаратурой; розничная торговля техническими носителями информации (с записями и без записей); розничная торговля офисными машинами и оборудованием; розничная торговля компьютерами, программным обеспечением и периферийными устройствами; розничная торговля бывшими в употреблении товарами в магазинах.

Согласно сведениям, представленным межрайонной ИФНС № по Рязанской области, налоговая база ИП ФИО1 за 2006 год (на момент возбуждения уголовного дела) заявлена: за период с 01 января 2006 года по 31 марта 2006 года - <данные изъяты> руб.; за период с 01 апреля 2006 года по 30 июня 2006 года - <данные изъяты> руб.; за период с 01 июля 2006 года по 30 сентября 2006 года - <данные изъяты> руб.; за период с 01 октября 2006 года по 31 декабря 2006 года - <данные изъяты> руб.; за период с 01 января 2007 года по 30 сентября 2011 года - доходом не располагает; за период с 01 октября 2011 года по 31 декабря 2011 года - <данные изъяты> рублей.

Как следует из пояснений ФИО1, на момент возбуждения уголовного дела он занимался продажей различных аксессуаров и запасных частей к сотовым телефонам. С изъятием его личного сотового телефона, он был лишен возможности связываться со своими контрагентами и деловыми партнерами в России и за рубежом, так как вместе с телефоном он утратил базу контактов. Кромe того, в связи изъятием у него 6 марта 2007 года заграничного паспорта, который был возращен ему только 29 июня 2007 года, он был лишен возможности выезжать за рубеж с целью приобретения запасных частей и аксессуаров к сотовым телефонам. Проведение следственных действий с его участием, участие в судебных заседаниях, а также избранная в отношении него мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении не позволяли ему заниматься трудовой деятельностью в период уголовного преследования.

Доводы заявителя не нашли своего подтверждения, поскольку им не представлено никаких доказательств, свидетельствующих о том, что он был лишен возможности продолжать свою предпринимательскую деятельность, связанную с реализацией различных аксессуаров и запасных частей к сотовым телефонам в период уголовного преследования.

Согласно протоколу выемки от ДД.ММ.ГГГГ у ФИО1 был изъят заграничный паспорт на его имя, который согласно имеющейся в материалах дела расписке, был возвращен 29 июня 2007 года. Заявителем не было представлено доказательств того, что выезды за пределы Российской Федерации осуществлялись им с целью приобретения запасных частей и аксессуаров к сотовым телефонам по ценам ниже, установившихся в Российской Федерации. Доказательств, указывающих на невозможность приобретения реализуемого товара на территории Российской Федерации по низким ценам, также представлено не было.

Как следует из постановления о прекращении уголовного дела от 16 февраля 2010 года, уголовное преследование ФИО1 осуществлялось по факту того, что неустановленные следствием лица, действуя в составе группы лиц по предварительному сговору, мошенническим путем оформили десять договоров на предоставление «Экспресс-кредита» с <данные изъяты>» на общую сумму <данные изъяты> рубля <данные изъяты> копеек, чем причинили <данные изъяты>» значительный материальный ущерб. Вместе с тем, из материалов дела не усматривается, что ИП ФИО1 не мог продолжать свою предпринимательскую деятельность в связи с привлечением его к уголовной ответственности за мошеннические действия, связанные с оформлением кредитных договоров, а также что предпринимательская деятельность ФИО1 вообще была приостановлена правоохранительными органами.

Изъятие у ФИО1 копий всех регистрационных документов и договора аренды помещения также не препятствовало ему заниматься предпринимательской деятельностью, поскольку регистрационные документы имеются в государственных реестрах, а копия договора аренды имеется у арендодателя.

Представленные суду первой инстанции журналы кассира-операциониста могут подтверждать только учет операций по приходу и расходу наличных денег (выручки) по контрольно-кассовым машинам предприятия в период, предшествующий возбуждению уголовного дела, и никак не свидетельствуют о размере полученного в 2006 году ИП ФИО1 дохода.

По мнению суда апелляционной инстанции, не могут свидетельствовать о реальности доходов ФИО1 и декларации, представляемые им в налоговые органы, поскольку он являлся плательщиком единого налога на вмененный доход, т.е. потенциально возможный доход, рассчитываемый с учетом совокупности условий, непосредственно влияющих на получение указанного дохода.

Таким образом, суд первой инстанции, исследовав в полном объеме имеющие значение для данного дела обстоятельства, обоснованно сделал вывод, о том, что органы следствия не препятствовали ИП ФИО1 заниматься предпринимательской деятельностью, и ФИО1 фактически добровольно прекратил ее осуществление.

Довод заявителя о том, что суд проигнорировал представленные им в качестве доказательств получения дохода журналы кассира – операциониста, только на том основании, что данные журналы лишь подтверждают учет операций по приходу и расходу наличных денег по контрольно-кассовым машинам предприятия в период, предшествующий возбуждению уголовного дела, и никак не свидетельствуют о размере полученного в 2006 году заявителем дохода, является несостоятельным, так как возмещению подлежит только реальный вред, а не предполагаемый, в соответствии с этим, как правомерно указал суд первой инстанции, журналы кассира-операциониста не могут служить подтверждением возможности получения прибыли в том же размере в период с 2007 по 2010 годы, поскольку журналы кассира-операциониста могут лишь подтверждать движение денежных средств через кассу организации заявителя за 2006 год (а не возможность получения реального дохода), и носить лишь предположительный характер, что денежные средства в таком же объеме могли проходить через кассу предприятия в дальнейшем.

Что касается довода заявителя ФИО1 о том, что суд, настаивая на необходимости установления возможности получения прибыли в прежних размерах в будущих периодах, тем самым фактически определил предмет доказывания, относимый к рассмотрению дел об ущербе в виде упущенной выгоды, то он признается безосновательным, так как суд первой инстанции в своем постановлении правомерно указал на то, что возникновение реального ущерба реабилитированный должен подтверждать предпринятыми конкретными действиями на получение прибыли, но если таковых предпринято не было, то такой ущерб является предполагаемым и не может быть взыскан, а также на то, что деятельность предпринимателя осуществляется в условиях риска получения прибыли, то есть неосуществления возможности получения дохода, прибыли в связи с неудачным выбором образа, способа действий, в том числе отсутствием действий, направленных на получение доходов.

Довод автора жалобы о том, что, определяя предмет доказывания при рассмотрении требования о возмещении утраченного дохода, суд обязан был руководствоваться, в том числе и разъяснениями, данными в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июня 2012 №13-П, является голословным, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 21 марта 2013 №425-0 указывает на то, что положение, содержащееся в Постановлении от 5 июня 2012 №13-П, регламентирует лишь определение заработка (дохода), утраченного в результате повреждения здоровья.

Указания, содержащиеся в письме Министерства финансов Российской Федерации от 14.03.2012 №03-11-11/81, о том, что журналы кассира-операциониста могут служить в целях подтверждения утраченного заработка, не могут иметь юридического значения, так как в указанном письме говорится об исчислении дохода для исчисления налога за прошедший рабочий период, и оно не связано со спорными правоотношениями по неполученным доходам, поэтому ссылка заявителя на данное письмо неуместна.

Приведенные в апелляционной жалобе ФИО1 доводы являлись предметом исследования судом первой инстанции, и им была дана надлежащая правовая оценка, оснований для переоценки выводов суда первой инстанции у суда апелляционной инстанции не имеется.

Таким образом, с учетом изложенного, постановление суда является законным и обоснованным, оснований для отмены постановления суда по доводам апелляционной жалобы не имеется

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28, 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции

постановил:

постановление Московского районного суда г.Рязани от 21 января 2015 года, которым требования ФИО1 о взыскании с Министерства финансов Российской Федерации в его пользу ущерба в виде утраченного дохода, вызванного вынужденным приостановлением предпринимательской деятельности, в размере <данные изъяты> рублей оставлены без удовлетворения, - оставить без изменения, а поданную апелляционную жалобу заявителя ФИО1 - без удовлетворения.

Судья О.Б. Нечушкина