Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу адвоката Гусева А.Н. на постановление Ленинского районного суда г. Тюмени от 30 мая 2022 года, которым уголовное дело в отношении

Чантурии Зураба Ильича, родившегося <.......> в <.......>, гражданина Российской Федерации, с высшим образованием, работавшего в <.......> врачом-оториноларингологом, проживавшего по адресу: <.......> несудимого,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ, прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи со смертью обвиняемого.

Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

Проверив содержание постановления, существо апелляционной жалобы, выслушав выступления сторон, суд апелляционной инстанции

установил:

Чантурия З.И. органами предварительного следствия обвиняется в неоказании помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом и со специальным правилом, повлекшем по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью больного, <.......> в <.......>, при обстоятельствах, изложенных в постановлении суда.

Законный представитель умершего обвиняемого ФИО34 возражала против прекращения уголовного дела в отношении Чантурии З.И. в связи со смертью, настаивала на производстве по уголовному делу для возможной реабилитации умершего.

Суд рассмотрел уголовное дело по существу и принял решение, резолютивная часть которого приведена выше.

С судебным решением не согласен адвокат Гусев А.Н., считает его незаконным, необоснованным, немотивированным и подлежащим отмене. В апелляционной жалобе указывает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного разбирательства, и судом неправильно применен уголовный закон.

Автор жалобы указывает, что обвинительное заключение не соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, судом не соблюдены положения п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Вывод суда о квалификации действий Чантурии З.И. по ч. 2 ст. 124 УК РФ не подтверждается материалами уголовного дела, не соответствует нормам уголовного права, поскольку данный состав подразумевает умышленный отказ лечащего врача производить лечение либо оказывать медицинскую помощь пациенту. На наличие по делу такого обстоятельства суд в постановлении не указал, напротив, по делу установлено, что Чантурия З.И. оказывал медицинскую помощь ФИО10 Выводы суда о том, что Чантурия З.И. покинул операционную, не проводил верификацию состояния пациента в послеоперационный период, не оказывал ему медицинскую помощь, опровергаются показаниями свидетелей ФИО6, ФИО7, Свидетель №17, Свидетель №6, Свидетель №8, данными в ходе предварительного следствия, которые признаны судом достоверными и положены в основу судебного решения. Квалификация действий по указанному составу преступления возможна лишь при наличии между неоказанием медицинской помощи лицу, нуждающемуся в такой помощи, и причиненным им по неосторожности тяжким вредом здоровью прямой причинно-следственной связи, которая по настоящему уголовному делу не установлена. Доказательства неоказания медицинской помощи отсутствуют, что указывает и на отсутствие события преступления.

Сформулированное обвинение не образует состава преступления еще и потому, что фрагментарно отражает ход событий, не имеет четкого указания на роль в них Чантурии З.И. и сводится к некачественному оказанию медицинской помощи пациенту, однако еще в ходе предварительного следствия было установлено, что действия Чантурии З.И. не образуют составов преступлений, предусмотренных ст. 118, 238 УК РФ.

Адвокат в жалобе приводит свою версию событий, согласно которой Чантурия З.И. будучи хирургом, проводившим медицинскую операцию пациенту ФИО10, не покидал операционной, принимал все необходимые и зависящие от него меры и оказывал пациенту надлежащую медицинскую помощь вплоть до времени передачи его в <.......>, что подтверждают в своих показаниях свидетели ФИО8, Свидетель №8, Свидетель №1, Свидетель №13, Свидетель №17, Свидетель №18, ФИО7 и сам Чантурия З.И.

Вывод суда о том, что на момент проведения операции ФИО10 в медицинском учреждении отсутствовало отделение анестезиологии и реанимации, оснащенное необходимым оборудованием для верификации состояния пациента и проведения посиндромного лечения, по мнению защитника, является несостоятельным, так как опровергается содержащимися в материалах дела документами о надлежащем лицензировании <.......> (далее – Центр) и наличием в Центре всего необходимого оборудования, что подтверждается также показаниями свидетеля Свидетель №12

Автор жалобы отмечает, что Чантурия З.И. в своей профессиональной деятельности руководствовался функциональными обязанностями врача-хирурга-оториноларинголога, внутренними приказами главного врача Центра, приказом Минздравсоцразвития России от 23.07.2010 № 541н, а потому, как следует из показаний свидетеля ФИО9, и согласно п. 7 Приложения № 1 Порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи, утвержденного приказом Минздрава России от 20.06.2013 № 388н, предвидеть возможность наступления общественно-опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью ФИО10 во время проведения медицинской операции и сразу после нее, равно как и определить необходимость и своевременность вызова скорой медицинской помощи не мог, при этом, как следует из показаний свидетелей Свидетель №9 и Свидетель №12 экстренность в вызове скорой медицинской помощи отсутствовала.

Автор жалобы приводит довод о том, что дефекты оказания медицинской помощи, указанные в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......>, являются нарушениями Порядка оказания медицинской помощи детям по профилю «анестезиология и реаниматология», утвержденного приказом Минздрава России от 12.11.2012 № 909н, в связи с чем к профессиональной компетенции Чантурии З.И. не относятся, выявленные дефекты указывают на то, что медицинская помощь пациенту фактически оказывалась. Указанным заключением экспертизы установлено, что оперативное вмешательство <.......>, выполненная Чантурией З.И., в прямой причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятных последствий у пациента ФИО10 не состоит. Наряду с указанным доводом, защитник указывает, что обвиняемый и защитник были несвоевременно ознакомлены с постановлением следователя о назначении экспертизы, чем сторона защиты была лишена возможности поставить перед экспертами свои вопросы. Указанным обстоятельством, а также необоснованным отказом в ходе предварительного следствия в проведении повторной комиссионной медицинской экспертизы, по мнению адвоката, нарушено право обвиняемого на защиту.

Вывод суда, согласно которому ФИО10 в период нахождения в послеоперационной палате не был подключен к аппарату ИВЛ, опровергается показаниями свидетелей Свидетель №8 и Свидетель №3, данными при производстве предварительного расследования, отвергнув которые и не приняв во внимание показания свидетеля Свидетель №6 в указанной части, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы.

Не согласен защитник и с выводом суда о том, что Чантурия З.И. назначил проведение пациенту ФИО10 операцию при наличии у последнего противопоказаний, поскольку это не вменялось в вину Чантурии З.И. и не указано при описании преступного деяния. Суд вопреки ст. 17 УПК РФ в подтверждение указанного вывода сослался на показания эксперта Свидетель №11, которые в этой части опровергаются показаниями свидетелей Свидетель №5, ФИО31, Свидетель №9, а также заведующего ЛОР-отделением <.......>, которые имеют длительный профессиональный стаж работы в медицине и высокий уровень профессиональных квалификации и знаний. Суд, признав показания указанного эксперта достоверными, нарушил требования ст. 87, 88 УПК РФ, так как его показания опровергаются согласующимися между собой показаниями свидетелей ФИО7, ФИО8, Свидетель №16, Свидетель №12 и обвиняемого Чантурии З.И., а также другими доказательствами по уголовному делу, согласно которым повреждение мозга пациента произошло в период падения сатурации по окончании основной стадии операции, в связи с чем как в операционный, так и в постоперационный период были приняты необходимые меры, в том числе по недопущению ухудшения состояния пациента, еще в <.......>. Получение повреждения мозга в постоперационный период до вызова скорой медицинской помощи материалами дела не подтверждается.

Защитник отмечает, что суд, положив в основу принятого решения заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......>, не дал оценки выводу комиссии экспертов о том, что именно действия (бездействие) в операционный период анестезиолога состоят в причинно-следственной связи с наступившими последствиями для потерпевшего, все другие недостатки оказания медицинской помощи в прямой причинно-следственной связи с последствиями не стоят. Экспертная оценка качества организации и оказания медицинской помощи ребенку ФИО10 (экспертиза качества оказания медицинской помощи) и заключение специалиста ФИО11 не входят в противоречие с заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......> по вышеуказанному выводу.

Просит постановление суда отменить, уголовное дело прекратить в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления.

В возражениях на апелляционную жалобу законный представитель потерпевшего ФИО17, оспаривая ее доводы, считает постановление суда законным, обоснованным, просит принятое судом решение оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Государственный обвинитель по делу Гусельникова И.В. в возражениях на апелляционную жалобу считает доводы автора жалобы немотивированными, необоснованными, не подлежащими удовлетворению, постановление суда – законным и обоснованным, просит принятое судом решение оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав адвоката Гусева А.Н. в обоснование доводов апелляционной жалобы, законного представителя ФИО34, поддержавшей доводы жалобы, законных представителей потерпевшего, представителя ФИО17 и прокурора, возражавших против этих доводов и просивших постановление суда оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения, суд апелляционной инстанции находит постановление суда подлежащим отмене с прекращением производства по делу в связи с отсутствием в деянии состава преступления, по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 389.21 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке суд отменяет обвинительный приговор или иное решение суда первой инстанции и прекращает уголовное дело при наличии оснований, предусмотренных статьями 24, 25, 27 и 28 настоящего Кодекса.

Исходя из принципа вины, сформулированного в ст. 5 УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Во время судебного разбирательства было установлено, что Чантурия З.И. умер <.......>, в связи с чем в соответствии с п. 1 ст. 254 УПК РФ суд вынес постановление о прекращении уголовного дела на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, придя к выводу о виновности Чантурии З.И. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ.

Уголовная ответственность по ч. 2 ст. 124 УК РФ наступает за неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда его здоровью.

Таким обозом, объективная сторона преступления выражена в бездействии, когда виновный отказывается или уклоняется от оказания медицинской помощи больному без уважительных причин, не выполняет необходимых действий, которые он обязан совершить для лечения больного или спасения жизни, или выполняет недобросовестно, несвоевременно. Между бездействием и наступившими последствиями должна быть установлена прямая причинная связь. Обязательным условием ответственности за неоказание помощи больному является отсутствие у виновного уважительных причин для этого, которые могут быть и субъективными, и объективными.

Это обязывает органы, осуществляющие уголовное преследование, не только установить в ходе расследования, а суд в ходе судебного рассмотрения конкретного уголовного дела, сам факт неоказания помощи больному, но и доказать наличие прямой причинной связи между бездействием и наступившими последствиями (ст. 73 УПК РФ).

Указанные требования закона судом при вынесении постановления в отношении Чантурии З.И. выполнены не в полной мере.

Судом первой инстанции признано установленным, что Чантурия З.И., имея возможность оказать ФИО10 необходимую медицинскую помощь в полном объеме, будучи обязанным в силу Федерального закона № 323-ФЗ от 21.11.2011, приказа Минздравсоцразвития России от 23.07.2010 № 541н, а также своих должностных инструкций ее оказать, являясь лечащим врачом ФИО10, на которого возложены функции по организации и непосредственному оказанию пациенту медицинской помощи в период наблюдения за ним и его лечения, без уважительных причин, действуя умышленно, не оказал медицинскую помощь малолетнему ФИО10, находящемуся в опасном для жизни и здоровья состоянии, лишенному возможности принять меры к самосохранению по малолетству, болезни и беспомощности в силу нахождения в состоянии комы после клинической смерти, проигнорировав требования приказа Министерства здравоохранения РФ от 20.06.2013 N 388н «Об утверждении Порядка оказания скорой, в том числе специализированной, медицинской помощи», осознавая в силу своей квалификации, что ФИО10 нуждался в оказании экстренной специализированной медицинской помощи, поскольку имело место нарушение сознания, дыхания и системы кровообращения, следовательно, состояние пациента представляло угрозу для его жизни, покинул операционную, длительно – более трех часов, не проводил адекватную верификацию состояния пациента ФИО10 и его посиндромное лечение, и для транспортировки ФИО10 в специализированный стационар и оказания последнему специализированной помощи осуществил запоздалый вызов бригады скорой помощи <.......> к ФИО10 в <.......>, что повлекло длительное отсутствие адекватной верификации состояния пациента ФИО10 и его посиндромного лечения, усугубившее состояние находящегося в состоянии комы после клинической смерти ФИО10 В исходе продолжительной гипоксии и перенесенной клинической смерти у ФИО10 развились неблагоприятные последствия в виде <.......>.

По событию <.......> судом первой инстанции установлено, что в <.......>ФИО10 по поводу имеющейся у него <.......> в операционном зале врачом анестезиологом-реаниматологом ФИО8 и врачом-оториноларингологом Чантурия З.И. в плановом порядке была начата операция <.......>. В <.......> у ФИО10 было зафиксировано <.......> (клиническая смерть). В <.......> Чантурией З.И. была вызвана бригада скорой помощи, в <.......>ФИО10 был госпитализирован в <.......>

Такие действия Чантурии З.И. судом квалифицированы по ч. 2 ст. 124 УК РФ.

Расценивая действия Чантурии З.И. как уголовно наказуемое деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 124 УК РФ, суд не учел, что для решения вопроса о наличии данного состава преступления необходимо установить прямую причинную связь между неоказанием помощи больному и наступившими последствиями в виде тяжкого вреда здоровью.

По настоящему уголовному делу такие данные не установлены.

Суд первой инстанции, исследовав доказательства, представленные сторонами, сделал вывод, что Чантурия З.И., имея значительный профессиональный опыт по медицинской специальности, высшую квалификационную категорию врача по специальности «оториноларингология», будучи назначенным на должность врача оториноларинголога <.......> (далее по тексту – Центр), достоверно зная, что в Центре отсутствует отделение анестезиологии и реанимации, оснащенное необходимым оборудованием для адекватной верификации состояния пациента и проведения посиндромного лечения, будучи обязанным оценить тяжесть состояния ФИО10 с учетом срабатывания сигнализации аппарата искусственной вентиляции легких, применявшегося при проведении операции ФИО10, и лично оценив изменившийся цвет крови пациента как признак гипоксии, действуя умышленно, предвидя возможность наступления общественно-опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью ФИО10 в результате неоказания ему медицинской помощи, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывая на предотвращение этих последствий, без уважительных причин, не являясь по специальности врачом-анестезиологом-реаниматологом и, будучи обязанным оказать медицинскую помощь ФИО10 в соответствии с Федеральным законом N 323-ФЗ от 21.11.2011, приказом Минздравсоцразвития России от 23.07.2010 N 541н, приказом Министерства здравоохранения РФ от 20.06.2013 N 388н «Об утверждении Порядка оказания скорой, в том числе специализированной, медицинской помощи», осуществил чрезмерно запоздалый вызов скорой помощи для транспортировки ФИО10 в специализированный стационар и оказания ему необходимой помощи, в связи с чем длительно – более трех часов, не проводилась адекватная верификация состояния пациента ФИО10 и его посиндромное лечение, что привело к неблагоприятным последствиям в виде <.......> и причинило тяжкий вред здоровью ФИО10 по признаку опасности для жизни.

Свои выводы о виновности Чантурии З.И. суд первой инстанции обосновывает:

- показаниями законного представителя потерпевшего ФИО17 о том, что <.......> в <.......> ее сыну ФИО10 врачом-оториноларингологом Чантурией З.И. проводилась плановая операция <.......>. После одного часа операции она заходила в палату к сыну, который находился под наркозом. Через 30 минут Чантурия З.И. и педиатр сказали, что с сыном что-то не так, его нужно понаблюдать и придется остаться в Центре на ночь. Еще через некоторое время Чантурия З.И. сказал, что сына надо увезти в другую клинику, других подробностей ей не сообщали;

- показаниями врача-анестезиолога <.......> свидетеля Свидетель №17 о том, что <.......> он по вызову приехал в <.......>, где в палате интенсивной терапии находился ФИО10, который был подключен к аппарату ИВЛ в постреанимационный период. Чантурией З.И. ребенку была проведена операция под общим наркозом, уже по окончании операции у ребенка случился бронхоспазм, в результате чего произошла остановка сердца и гипоксия, в связи с чем были проведены реанимационные мероприятия, после которых гемодинамика стабилизировались. Во время транспортировки ФИО10 в <.......> гемодинамика ребенка была в норме. В обязанности врача-анестезиолога входит анестезия, реанимация, постоперационное наблюдение с последующей передачей пациента лечащему врачу;

- показаниями заведующего отделением анестезиологии и реанимации детского стационара <.......>ФИО28 о том, что в случае внештатной ситуации, необходимо предпринять меры к переводу ребенка в стационар, данное решение могут принять и оториноларинголог и анестезиолог, ответственность разделять между ними не нужно, и в данном случае ждать пробуждения ребенка не нужно было в связи с перенесенной им клинической смертью, необходимо было предпринять меры для его перевода в стационар;

- показаниями эксперта Свидетель №11 о том, что ответственность за ход операции и наступившие последствия несет оперирующий хирург, анестезиолог помогает ему в проведении операции;

- показаниями заведующей детским ЛОР-отделением <.......>Свидетель №2 о том, что за состоянием ребенка в палате пробуждения отвечает анестезиолог, хирург следит за динамикой в течение дня;

- показаниями главного врача <.......> свидетеля Свидетель №18 о том, что после окончания операции Чантурия З.И. ушел из операционной и вел прием пациентов. Так как ФИО10 не пробуждался после наркоза, ФИО8 вызвал Чантурию З.И. Решение о транспортировке ребенка в <.......> было принято после ее приезда в Центр, так как ожидали, что ребенок придет в себя, в данном случае перевод ребенка согласовывали. Решение о переводе ребенка доктор мог принять самостоятельного;

- показаниями свидетеля Свидетель №13 о том, что в палате пробуждения, где она находилась со своим сыном, ФИО10 находился под наркозом, ни к каким аппаратам подключен не был, в период с 11 до 13 часов, никто из медицинского персонала постоянно в палате не находился, периодически заходили и смотрели ее сына и ФИО10, никаких манипуляций с ФИО10 не выполняли;

- показаниями анестезиста свидетеля Свидетель №8 о том, что после окончания операции Чантурия З.И. осмотрел <.......>ФИО10, сказал, что кровотечения нет, что операция закончена, и ушел из операционной, где оставались она и ФИО8 Так как ФИО10 не приходил в сознание около 30 минут, ФИО8 сообщил об этом Чантурии З.И.;

- показаниями санитарки свидетеля Свидетель №7 о том, что после окончания операции Чантурия З.И. ушел из операционной;

- показаниями врача бригады скорой медицинской помощи свидетеля Свидетель №6 о том, что в <.......>, куда они прибыли по вызову, находился ФИО10, хирург Чантурия З.И. пояснил, что при проведении операции произошла остановка сердца, проводились реанимационные мероприятия;

- показаниями свидетеля Свидетель №15 и Свидетель №4, которые сообщили сведения, характеризующие ФИО10;

- заключением комиссионной экспертизы <.......>, согласно которому в послеоперационном порядке пациенту, находящемуся в состоянии комы после клинической смерти, имел место чрезмерно запоздалый вызов скорой помощи для транспортировки его в специализированный стационар и оказания необходимой помощи; как следствие – длительно (в период времени свыше 3 часов) не проводилась адекватная верификация состояния и его посиндромное лечение. В исходе продолжительной гипоксии и перенесенной клинической смерти у ФИО10 развились неблагоприятные последствия в виде <.......>;

- экспертной оценкой качества организации и оказания медицинской помощи ФИО10, согласно которой при проведении операции отмечен недостаточный лабораторный и функциональный интраоперационный мониторинг за функционированием дыхательной и сердечно-сосудистой систем пациента во время анестезии, вследствие чего своевременно не был выявлен критический момент до клинического проявления признаков гипоксии. <.......> рекомендуется проводить в учреждении здравоохранения со специализированным отделением анестезиологии и реанимации. При проведении ФИО10<.......> развилось <.......> осложнение, которое привело к клинической смерти. В результате продолжительной гипоксии и перенесенной клинической смерти, развилась постгипоксическая кома с исходом в <.......>;

- заключением по результатам комплексной экспертизы медицинской документации от <.......>, из которого следует, что в нарушение Порядка оказания медицинской помощи населению по профилю «оториноларингология», утверждённого приказом Минздрава России от 12.11.2012 № 905н, плановое хирургическое лечение ФИО10 при отсутствии экстренных показаний проводилось не в специализированном стационаре, что было сопряжено с высоким риском развития интра- и постоперационных осложнений. При подготовке к плановому хирургическому лечению пациент не был осмотрен анестезиологом-реаниматологом за сутки до предполагаемой даты операции, что является нарушением требований приказа МЗ РФ от 12.11.2012 № 909н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи детям по профилю «анестезиология и реаниматология». Как недостаток отмечается запоздалый вызов бригады скорой помощи – свыше 3 часов, за которые не проводилась адекватная постгипоксическая терапия. Вышеперечисленные дефекты оказания медицинской помощи имеют прямую причинно-следственную связь между ними и неблагоприятным исходом лечения ФИО10

Из приговора следует, что на основании совокупности указанных доказательств суд пришел к выводу о виновности Чантурии З.И. в инкриминируемом ему деянии.

Вместе с тем, Чантурия З.И. виновным себя не признал, из его показаний, которые были оглашены в судебном заседании, следует, что <.......> при наличии медицинских показаний, в составе операционной бригады Чантурии З.И., ФИО6, ФИО8, Свидетель №8, Свидетель №7 была проведена плановая операция ФИО10 – <.......>. Операция была начата в <.......> с разрешения анестезиолога, длилась операция 8 минут, на 5 минуте при удалении <.......><.......> была получена темная кровь, что могло свидетельствовать о гипоксии, о чем он сообщил анестезиологу ФИО8, на что последний ответил, что гемодинамика и функции дыхания, то есть жизненные показатели ребенка, в норме, после чего через 10-15 секунд аппарат ИВЛ подал звуковой сигнал, о чем он вновь сообщил ФИО8, который одновременно с этим начал реанимационные мероприятия совместно с сестрой-анестезистом. В реанимационных мероприятиях он не участвовал, так как квалификация хирурга-оториноларинолага не позволяет вмешиваться в процесс реанимации. После проведения реанимационных мероприятий в течение не более 3 минут показания гемодинамики и дыхания стабилизировались, и на его вопрос: «нужна ли какая-то специализированная помощь?», ФИО8 сказал, что справился с ситуацией. Поскольку хирургических показаний для вызова скорой помощи не было, он не мог единолично принять такое решение, в отношении анестезиологического пособия ФИО8 уверил его, что все в порядке, что ввел ФИО10<.......> с целью продолжения наркоза, и они начали выжидательную тактику, при этом ФИО10 был в операционной. Оценить тяжесть состояния ФИО10 в период реанимационных мероприятий и сразу после них, ни он, ни анестезиолог не могли, так как ребенок находился в состоянии медикаментозного сна. Убедившись в стабилизации гемодинамики и дыхания, он (Чантурия З.И.) ушел из операционной на прием больных. Согласно истории болезни ФИО10, в <.......> он (Чантурия З.И.) осматривал ФИО10 в целях исключения послеоперационного кровотечения. В <.......>ФИО8 ему сообщил, что все параметры, которые есть у ребенка, в норме, останется в клинике до вечера и он его самостоятельно отпустит. В <.......>ФИО8 сообщил ему, что у ребенка появилась <.......>, свидетельствующая о непорядке центральной нервной системы, после чего незамедлительно были вызваны главный врач больницы и начальник медчасти для решения вопроса о дальнейшей тактике лечения ФИО10 Консилиумом было решено направить ребенка на специализированное медицинское наблюдение и в <.......> часов была вызвана скорая помощь для транспортировки больного, которая прибыла в <.......> скорая помощь транспортировала ребенка и он был доставлен в <.......>, при этом он на своем автомобиле вместе с матерью ФИО10 сопровождал ребенка до медицинского учреждения. Тем самым, в оказании медицинской помощи до поступления ФИО40 в <.......> он не отказывал. Возможность наступления общественно-опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью ФИО10 в период проведения операции и сразу после нее, он не мог предвидеть. Диагноз <.......> был выставлен уже после проведения специализированного обследования. Определить необходимость вызова скорой помощи мог только анестезиолог-реаниматолог, но с учетом того, что все показания жизнедеятельности ребенка были в норме, он не мог прийти к такому выводу, и обратить на это внимание. За жизнеобеспечение больного отвечает анестезиолог, а он (Чантурия З.И.) отвечает за хирургическое проведение операции, у каждого свои функциональные должностные обязанности, которыми он и руководствовался. Со стороны хирургического профиля осложнений не было, кровотечений, ранений жизненно важных органов не было, повреждений магистральных сосудов не было. Оснований для вызова скорой помощи сразу после реанимационных мероприятий не было, так как необходимо было стабилизовать гемодинамику больного, определить его дальнейшую тактику, определить профиль, куда ребенка направлять, поэтому экстренности в вызове скорой помощи в плане комы не было, потому что кома не является поводом для вызова скорой помощи, если бы скорая помощь приехала раньше, они бы также ждали, пока ребенок не выйдет из наркоза. Поскольку нужно было определить профиль, что пострадало больше всего во время реанимации, был создан консилиум, однако, в условиях клиники <.......> определить не смогли, так как ребенок нуждался в специализированном осмотре.

Суд первой инстанции в приговоре не дал оценки показаниям Чантурии З.И.

Между тем, его показания не опровергнуты исследованными в судебном заседании доказательствами.

Так, свидетель Свидетель №8 по обстоятельствам дела пояснила, что присутствовала при проведении операции ФИО10 в качестве сестры-анестезиста, вела анестезиологическую карту, в которой отражала параметры монитора пациента, параметры работы аппарата ИВЛ. На восьмой минуте операции сработал» аппарат ИВЛ и одновременно с этим она увидела на мониторе, что стала падать сатурация, Чантурия З.И. прекратил операцию, так как ФИО8 стал проводить мероприятия по выявлению и исключению причины непоступления кислорода в организм, и в этот же момент на мониторе сработал звуковой сигнал об остановке сердечной деятельности и ФИО8 стал проводить реанимационные мероприятия, в результате чего у ребенка появилась пульсация на центральных и периферических венах, на мониторе также стали отображаться пульсация и артериальное давление, сатурация поднялась, то есть показатели гемодинамики стабилизировались до нормы, после чего ребенку была сделана ЭКГ. После этого Чантурия З.И., осмотрев ротоглотку, сказал, что кровотечения нет, операция закончена, и ушел из операционной.

Свидетель Свидетель №1 по обстоятельствам дела пояснила, что она в качестве операционной сестры была в составе бригады, проводившей операцию ФИО10 Операцию проводил Чантурия З.И. В ходе операции Чантурия З.И., посмотрев в ротовую полость ребенка, сказал анестезиологу ФИО8, что кровь в ране темная. ФИО8 и Свидетель №8 стали проводить реанимационные мероприятия, ребенку восстановили дыхание. После операции за ребенком наблюдал ФИО8

Свидетель Свидетель №3 пояснила, что по просьбе Чантурии З.И. она поднималась в операционный блок, где по его просьбе расшифровывала ЭКГ ФИО10, которому была проведена операция, каких-либо отклонений по результатам расшифровки ею установлено не было.

Свидетель Свидетель №17 пояснил, что со слов ФИО8 показатели гемодинамики у ребенка после проведенных реанимационных мероприятий стабилизировались. Во время транспортировки ребенка, которого он сопровождал в <.......>, его показатели также были в норме. Проведенные ребенку реанимационные мероприятия, исходя из их целей, были успешными. Поскольку ребенок находился под наркозом, сложно оценить адекватно его состояние в результате произошедшей гипоксии, то есть, находится ли он под наркозом или в коме в результате гипоксии, тем более реанимационные мероприятия были проведены успешно. Кроме того, наркоз подразумевает защиту головного мозга в среднем около 3 суток. Оснований для экстренного вызова скорой помощи не было, так как скорая помощь не оказывает специализированные реанимационные мероприятия, а лишь транспортирует пациента в стационар.

Свидетель Свидетель №18 пояснила, что по результатам проведенного в Центре врачебной комиссией разбора события <.......>, было установлено, что в результате реанимационных мероприятий все показатели ребенка были стабилизированы, в результате гипоксии при выходе из наркоза у ФИО10 началась <.......>, в связи с чем ему снова ввели наркоз, чтобы защитить головной мозг. Решение о транспортировке ребенка в <.......> было принято после ее приезда, поскольку наблюдали ребенка после наркоза, было ожидание, что ребенок выйдет из наркоза, так как ничто не предвещало таких последствий. Чантурия З.И. покинул операционную после окончания операции, выполнив все свои действия хирурга. ФИО8 вновь вызвал Чантурию З.И. после того, как ФИО10 не пробуждался после наркоза.

Свидетель ФИО7 пояснила, что со слов ФИО8 ей известно, что в результате реанимационных мероприятий показатели гемодинамики ребенка пришли в норму, поле чего Чантурия З.И., осмотрев ротоглотку, установил, что гемостаз стабильный, операция была закончена, все действия по своей специализации хирурга он выполни и поэтому покинул операционную. Ребенок был переведен в палату пробуждения, где стали ждать выхода ребенка из наркоза. После того, как у ребенка начался <.......>, ФИО8 вызвал Чантурию З.И., после чего они сообщили о ситуации главному врачу, вызвали второго анестизиолога, после чего было принято решение о переводе ребенка в <.......>. Чантурия З.И. не мог единолично вызвать скорую помощь, так как транспортировку в стационар необходимо согласовывать.

Свидетель Свидетель №14 пояснила, что проведенная Чантурией З.И. операция прошла без осложнений, в операционном и послеоперационном периоде хирургических проблем не было. Были реанимационные проблемы и в данном случае решение принимает анестезиолог, если есть анестезиологические проблемы, то ответственность несет анестезиолог. Анестезиолог должен установить причину клинической смерти, должен вызвать скорую помощь. Для перевода пациента в другое учреждение вызывается скорая помощь, при этом перевод согласовывается.

Свидетель Свидетель №13 по обстоятельствам дела пояснила, что когда ФИО10 принесли в палату пробуждения, он находился под наркозом, к каким-либо аппаратам его не подключали, он дышал самостоятельно, периодически в палату заходил медперсонал и осматривал ФИО10, у него были все симптомы того, что он находится под наркозом, он спал. Кровать, на которой лежал ФИО10, была оснащена оборудованием.

Свидетель Свидетель №6 пояснил, что, когда он в составе бригады скорой помощи прибыл в Центр к ФИО10, его показатели гемодинамики были в норме.

Свидетель Свидетель №9 пояснил, что согласно Федеральному закону № 323, ответственность за здоровье пациента несет лечащий врач, если пациент в наркозе, то лечащий – анестизиолог, если пациент в хирургии – врач хирург.

Свидетель ФИО32 пояснил, что он давал рецензию по случаю с ФИО10 и каких-либо хирургических нарушений не установил. После реанимации оценить пациента в наркозе не представляется возможным. В послеоперационный период, если нет кровотечения и ребенок не вышел из наркоза, за ним наблюдает анестезиолог, хирург пациента не наблюдает. У врача-хирурга оснований для вызова скорой помощи не было. В данном случае причинно-следственная связь с анестезиологическим пособием. Независимо от того, проводилась бы операция в ОКБ и приехала бы скорая помощь раньше, результат был бы тот же самый.

Свидетель Свидетель №12 пояснила, что постреанимационная болезнь – это состояние организма, развивающееся в ответ на неопределенной длительности нарушения кровообращения. Причиной возникновения постреанимационной болезни у ФИО10 явилась гипоксия. Имеющееся у <.......> оборудование соответствует полученной лицензии на осуществление анестезиолого-реанимационной помощи, а потому интраоперационный мониторинг был соответствующим лицензионным требованиям, то есть достаточным. Ответственность за состояние жизнеобеспечения пациента во время операции несет анестезиолог. До прибытия скорой помощи ФИО10 вся необходимая помощь оказывалась ФИО8 Транспортировать пациента можно только со стабильной гемодинамикой, и в данном случае было целесообразно прийти к стабилизации состояния пациента, дабы транспортировка не привела к его ухудшению. Состояние ФИО10 после операции могло быть обусловлено реакцией на наркоз (анестезиологическое пособие), поскольку анестетики разных производителей, введенные в различные временные интервалы, могут давать или не давать реакции. Вышел ли ребенок в сознание после наркоза, это становится ясно не сразу. Из наркоза достаточно плавно выходят все пациенты, если не вводятся специальные препараты, поэтому до тех пор, пока неврологический дефицит не был выявлен, невозможно определить, нужна ли скорая помощь, которая вызывается для транспортировки пациента.

Свидетель ФИО31 пояснил, что после клинической смерти состояние здоровья пациента оценивается анестезиологом-реаниматологом, который на этапе анестезиологического пособия несет ответственность за те действия, которые совершает. После реанимационных мероприятий решение о вызове скорой помощи принимает консилиум, в который входят анестезиолог-реаниматолог, хирург, если на месте есть начальник медчасти, то он тоже участвует в этом. Ответственность за несвоевременный вызов скорой помощи как дефект оказания медицинской помощи, в большей степени лежит на реаниматологе. Хирург Чантурия З.И. в данной ситуации оценивает тяжесть пациента на протяжении оперативного вмешательства, после окончания операции должен наблюдать за пациентом совместно с реаниматологом. В специализированный стационар пациент переводится в случае если в ходе оказания экстренной медицинской помощи нет результата.

Свидетель ФИО28 пояснил, что обязанности у врача-оториноларинголога присутствовать в палате пробуждения, куда пациента переводят после операции, нет. В случае внештатной ситуации во время операции решение о медицинской эвакуации принимается совместно анестезиологом-реаниматологом и оперирующим хирургом, проводится консилиум.

Свидетель Свидетель №2 пояснила, что если во время плановой операции имеет место кровотечение, то хирург проводит гемостаз, анестезиолог проверяет проходимость дыхательных путей и восстанавливает гемодинамику, а при отсутствии положительной динамики анестезиолог принимает решение о вызове бригады скорой помощи. За состояние пациента в палате пробуждения отвечает анестезиолог, хирург следит за динамикой в течение дня, если пациент не вышел из комы, об этом ставится в известность хирург.

Таким образом, показания указанных свидетелей в совокупности свидетельствуют о том, что Чантурией З.И. как врачом-оториноларингологом, проводившим операцию ФИО10, требования по оказанию помощи пациенту, были выполнены, операция была проведена без нарушений. Также из показаний свидетелей установлено, что после остановки сердца ФИО10 врач-анестезиолог ФИО8 восстановил жизнедеятельность ребенка, показатели гемодинамики были восстановлены до нормы, о чем ФИО8 сообщил Чантурии З.И., который в силу своих профессиональных обязанностей врача-оториноларинголога, не принимает участие в реанимационных мероприятиях. Также из показаний свидетелей следует, что анестезиологическое пособие, сохранение функций организма во время операции обеспечивает врач-анестезиолог, и он же, а не хирург, следит за состоянием пациента, находящегося под наркозом, и только в случае, если пациент не выходит из наркоза, он сообщает об этом хирургу, совместно с которым в случае необходимости принимается решение о вызове скорой помощи и переводе пациента в стационар. Также из показаний свидетелей следует, что определить состояние пациента, находящегося в наркозе, как состояние, требующее вызова скорой помощи для перевода пациента в специализированный стационар, невозможно. Как установлено, ФИО10 после операции находился в состоянии наркоза, при этом после появления <.......> анестезиологом ФИО8 ему снова был введен наркоз для защиты головного мозга.

Суд первой инстанции в обоснование своих выводов о виновности Чантурии З.И. сослался на показания свидетелей Свидетель №17, ФИО28, Свидетель №18, Свидетель №13, Свидетель №8, Свидетель №7, Свидетель №6 лишь в той части, в которой они согласуются с его выводами, и не учел показания этих же свидетелей в той части (указанной выше судом апелляционной инстанции), в которой эти выводы опровергаются. Более того, суд привел в приговоре содержание показаний свидетелей ФИО6 и Свидетель №9, однако, не дал в приговоре им оценки.

А между тем, показания Чантурии З.И. о том, что хирургических показаний для вызова скорой помощи не было, а со стороны анестезиологического пособия ФИО8 заверил, что все в порядке, в связи с чем была занята выжидательная тактика, а также о том, что для принятия решения о вызове скорой помощи необходимо было определить состояние ребенка, поэтому после того, как ФИО8 сообщил, что у ребенка предсудорожная активация, в Центр незамедлительно были вызваны главный врач и начальник медчасти для определения тактики лечения, не опровергнуты, а напротив согласуются с показаниями свидетелей и материалами дела.

Так, свидетели Свидетель №8 и Свидетель №1, присутствовавшие при операции ФИО10, подтверждают, что после проведения реанимационных мероприятий показатели ребенка были приведены в норму. О том, что показатели ФИО10 были в норме, подтверждает свидетель Свидетель №6, прибывший с бригадой скорой помощи. Свидетель Свидетель №3, проводившая расшифровку ЭКГ ФИО10, каких-либо нарушений не выявила, свидетель Свидетель №13 описала состояние ФИО10 в палате пробуждения как ребенка, который спит.

О том, что в случае возникновения реанимационных или анестезиологических проблем, решение принимает анестезиолог, который должен установить причину клинической смерти, вызвать скорую помощь; о том, что если пациент в наркозе, то ответственность несет врач-анестизиолог; о том, что в послеоперационный период, если нет кровотечения и ребенок не вышел из наркоза, то за ним наблюдает анестезиолог; о том, что после клинической смерти состояние здоровья пациента оценивается анестезиологом-реаниматологом, который в большей степени несет ответственность за несвоевременный вызов скорой помощи; о том, что обязанности присутствовать в палате пробуждения у врача-оториноларинголога, а также о том, что за состоянием пациента в палате пробуждения отвечает анестезиолог, указывают свидетели Свидетель №14, Свидетель №9, ФИО32, ФИО31, ФИО28, Свидетель №2 соответственно.

Показания свидетелей в указанной части соотносятся с Приказом Минздравсоцразвития России от 23.07.2010 № 541н «Об утверждении Единого квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и служащих, раздел «Квалификационные характеристики должностей работников в сфере здравоохранения», согласно которому врач-оториноларинголог должен знать клиническую симптоматику, диагностику и лечение основных заболеваний только ЛОР-органов, организацию работы скорой и неотложной помощи при ЛОР-патологии.

Суд первой инстанции дал критическую оценку показаниям Свидетель №2, ФИО12, Свидетель №14, ФИО31 в той части, в которой они не подтверждают выводы суда, указав, что они опровергнуты доказательствами по делу, а также в силу заинтересованности указанных лиц в исходе дела. Однако, как следует из материалов уголовного дела, какими-либо объективными доказательствами их показания не опровергнуты, они согласуются как между собой, так и с другим доказательствами по делу, и в деталях дополняют друг друга.

Показания эксперта Свидетель №11, на которые суд первой инстанции сослался в обоснование своих выводов, о том, что ответственность за ход операции и наступившие последствия несет оперирующий хирург, а анестезиолог помогает ему в проведении операции, не опровергают показания свидетелей и Чантурии З.И., так как установлено, что операция Чантурией З.И. была проведена успешно, каких-либо хирургических проблем во время операции и послеоперационный период у ФИО10 выявлено не было.

Показания Свидетель №17, Свидетель №12, ФИО31, ФИО12 в совокупности свидетельствуют о том, что, когда ребенок находится под наркозом, сложно оценить адекватно его состояние в результате произошедшей гипоксии, тем более при успешных реанимационных мероприятиях, невозможно определить, нужна ли скорая помощь до тех пор, пока неврологический дефицит не будет выявлен, оснований для экстренного вызова скорой помощи ФИО10 при указанных обстоятельствах не было.

Показания свидетелей в указанной части не опровергнуты, согласуются между собой и соотносятся с показаниями других свидетелей о том, что показатели гемодинамики ребенка после проведенных реанимационных мероприятий была в норме, ребенок находился под наркозом, а также согласуются:

- с Порядком оказания медицинской помощи детям по профилю «анестезиология и реаниматология» и Приложением № 1 к нему, утвержденным Приказом Минздрава России от 12.11.2012 № 909н, в соответствии с которыми врач-анестезиолог-реаниматолог наблюдает за состоянием детей в пред- и посленаркозный периоды и определяет их продолжительность; осуществляет наблюдение за состоянием ребенка после окончания анестезии до восстановления и стабилизации жизненно важных систем организма; проводит мероприятия по восстановлению и поддержанию нарушенных жизненно важных функций организма, возникших у детей. Невозможность оказания медицинской помощи детям по профилю «анестезиология и реаниматология» собственными силами является основанием для перевода детей в структурное подразделение медицинской организации, оказывающее круглосуточную медицинскую помощь детям по профилю «анестезиология и реаниматология», или при отсутствии такового в медицинскую организацию, имеющую в своем составе такое подразделение. Медицинская помощь детям по профилю «анестезиология и реаниматология» оказывается в плановой или экстренной форме в виде скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи;

- с Порядком оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи и Приложением № 1 к нему, утвержденным Приказом Минздрава России от 20.06.2013 № 388н, в соответствии с которым решение о необходимости медицинской эвакуации из медицинской организации, в которой отсутствует возможность оказания необходимой медицинской помощи, принимает руководитель (его заместитель по лечебной работе) или дежурный врач (за исключением часов работы руководителя (его заместителя по лечебной работе)) такой медицинской организации, по представлению лечащего врача и заведующего отделением или ответственного медицинского работника смены (за исключением часов работы лечащего врача и заведующего отделением).

Показания свидетелей в совокупности с положениями указанных нормативных актов подтверждают показания Чантурии З.И. о том, что у него оснований к экстренному вызову скорой помощи ФИО10 не было, и что он как врач-оториноларинголог не мог принять самостоятельное решение о вызове скорой помощи. В связи с изложенным вывод суда о том, что Чантурия З.И. проигнорировал требования Приказа Минздрава России от 20.06.2013 № 388н, не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Суд первой инстанции в обоснование своих выводов сослался на показания свидетеля ФИО28 о том, что в случае отсутствия сознания, активных движений у ребенка, ждать его пробуждения не следовало, так как он перенес клиническую смерть и его функции страдали в палате пробуждения, в связи с чем его необходимо было срочно госпитализировать в многопрофильный центр. Вместе с тем, давая такие показания, свидетель пояснил, что это его личное мнение, так как с материалами он не знаком, ему не известно, какие реанимационные мероприятия проводились, какие были приняты меры после восстановления сердечной деятельности, а также пояснил, что в комнате пробуждения за состояние ребенка отвечает анестезиолог, который и должен принимать решение по транспортировке пациента в случае возникновения соответствующей ситуации.

Судом первой инстанции исследовалась должностная инструкция врача-оториноларинголога, утвержденная директором <.......> от <.......>, в соответствии с которой врач обязан выполнять работы и услуги для диагностики и лечения заболевания, оценки состояния больного и клинической ситуации в соответствии со стандартом медицинской помощи; в случае возникновения нестандартной ситуации с пациентом доложить заместителю главного врача, главному врачу.

Каких-либо объективных доказательств нарушения Чантурией З.И. должностной инструкцией не представлено, а напротив, из показаний свидетелей и материалов дела установлено, что проблем со стороны проведенной операции у ФИО10 не было, операционную Чантурия З.И. покинул после окончания операции и после приведения в норму жизненных показателей ребенка, ответственность за которые несет врач-анестезиолог. В последующем о ситуации с ФИО10 было сообщено главному врачу Центра, заместителю главного врача, кроме того был вызван еще один анестезиолог и в результате проведенного консилиума было принято решение транспортировать ФИО10 в <.......>. Доказательств того, что Чантурия З.И. как врач-оториноларинголог не оценил состояние больного и клиническую ситуацию в соответствии со стандартом медицинской помощи, не представлено и судом в приговоре не приведено.

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что Чантурия З.И. в силу своей квалификации осознавал, что ФИО10 нуждался в экстренной специализированной медицинской помощи в силу того, что имело место нарушение сознания, дыхания и системы кровообращения, а потому состояние пациента представляло угрозу для его жизни, нельзя признать обоснованным, так как носит предположительный характер.

Судом первой инстанции исследовался протокол осмотра документов, согласно которому осмотрены медицинские карты на имя ФИО10 с дневником наблюдения врача Чантурии З.И., в котором отмечено послеоперационное наблюдение в <.......>, состояние больного тяжелое, находится на ИВЛ, данных за послеоперационное кровотечение нет, под наблюдением врача анестезиолога-реаниматолога, лечение получает; в <.......> учитывая тяжесть состояния больного и перенесенные реанимационные мероприятия, больной переводится для дальнейшего лечения и наблюдения в <.......>, вызвана реанимационная бригада скорой помощи.

Данный протокол осмотра подтверждает показания Чантурии З.И. о том, что в послеоперационный период об наблюдал за состоянием ребенка, каких-либо хирургических показаний к экстренному вызову скорой помощи, не было, ребенок находился под наблюдением врача-анестезиолога.

Оценивая совокупность вышеприведенных показаний свидетелей и материалов дела, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что данные доказательства не подтверждают наличие у Чантурии З.И. умысла на неоказание ФИО10 помощи.

Далее, в основу постановления суд первой инстанции положил заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......> от <.......>, экспертную оценку качества организации и оказания медицинской помощи ребенку ФИО10, заключение по результатам комплексной экспертизы медицинской документации от <.......>.

Из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......> следует, что недостаточный интраоперационный мониторинг анестезиологом параметров дыхательной и сердечно-сосудистой систем привели к несвоевременному запоздалому выявлению острой гипоксии уже на стадии ее выраженных клинических проявлений. В исходе продолжительной гипоксии и перенесенной клинической смерти у ФИО10 развились неблагоприятные последствия в виде <.......>. Данный дефект медицинской помощи причинил здоровью ФИО10 тяжкий вред по признаку опасности для жизни и находится в прямой причинно-следственной связи с наступившим неблагоприятным исходом. Остальные дефекты медицинской помощи, к которым относится, в том числе чрезмерно запоздалый вызов в послеоперационном порядке пациенту скорой помощи для транспортировки его в специализированный стационар и оказания необходимой помощи, вследствие чего длительно (в период времени свыше 3 часов) не проводилась адекватная верификация состояния и его посиндромное лечение, сами по себе не являются причиной развития <.......>, но создали неблагоприятные условия для возникновения и прогрессирования таковых.

Таким образом, экспертами установлено, что последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью ФИО10, наступили в результате дефекта медицинской помощи, допущенного врачом-анестезиологом, то есть установлена прямая причинно-следственная связь. Между дефектом медицинской помощи в виде чрезмерно запоздалого вызова скорой помощи, который вменен в вину Чантурии З.И., и наступившими последствиями в виде тяжкого вреда здоровью, прямая причинная связь не установлена, поскольку этот дефект, равно как и другие дефекты медицинской помощи не являются причиной <.......>.

Из выводов экспертного заключения следует, что неблагоприятные последствия в виде <.......> возникли в результате необратимого повреждения (гибели) клеток коры головного мозга в течение промежутка времени, превышающего по длительности период эффективности их компенсаторных реакций (свыше 5-6 минут). То есть, период гипоксии и клинической смерти, когда компенсаторные процессы клеток головного мозга могут быть эффективными, составляет не свыше 5-6 минут.

То есть, из выводов экспертизы следует, что <.......>, причинившая здоровью ФИО10 тяжкий вред, возникла вследствие несвоевременного запоздалого выявления острой гипоксии уже на стадии ее выраженных клинических проявлений врачом-анестезиологом ввиду недостаточного интраоперационного мониторинга параметров дыхательной и сердечно-сосудистой систем ФИО10, что и привело к продолжительной гипоксии, а не в результате несвоевременного оказания медицинской помощи в условиях специализированного стационара вследствие чрезмерно запоздалого вызова скорой помощи, на что ссылается потерпевшая сторона.

Наряду с этим, из выводов экспертного заключения не следует, что вызов скорой помощи ранее, чем по истечении трех часов, мог предотвратить наступление последствий <.......>, что причинило тяжкий вред здоровью потерпевшего.

С учетом экспертных выводов показания свидетеля ФИО12 о том, что независимо от того, приехала бы скорая помощь раньше, результат был бы тот же самый, суд апелляционной инстанции находит объективными, и они необоснованно отвергнуты судом первой инстанции.

Выводы экспертной оценки качества организации и оказания медицинской помощи ФИО10, согласно которой <.......> развилась в результате продолжительной гипоксии и перенесенной клинической смерти, и заключения по результатам комплексной экспертизы медицинской документации, согласно которому во время проведения операции под наркозом анестезиологом проводился не полный перечень инструментальных методов мониторинга параметров дыхательной и сердечно-сосудистой деятельности, вследствие чего у пациента не своевременно, до развития явных клинических проявлений, было выявлено развитие гипоксии, а запоздалый вызов бригады скорой помощи отмечен как недостаток, не вступают в противоречие с выводами комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......>.

Не вступают в противоречие с заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......> показания Чантурии З.И., а также вышеуказанных свидетелей и материалов дела по обстоятельствам проведенной Чантурией З.И. операции ФИО10 и последующих действий по оказанию ему помощи в силу своих профессиональных обязанностей врача-оториноларинголога.

Таким образом, указанные выше доказательства в своей совокупности опровергают выводы суда первой инстанции о наличии у Чантурии З.И. преступного умысла, направленного на неоказание без уважительных причин помощи больному ФИО10, причинившее тяжкий вред здоровью, поскольку установленные на основании данных доказательств фактические обстоятельства не подтверждают наличия в действиях Чантурии З.И. умысла на неоказание помощи больному лицу без уважительных причин, которое, согласно обвинению, выразилось в чрезмерно запоздалом вызове скорой помощи для транспортировки ФИО10 в специализированный стационар и оказания ему необходимой помощи, и наличия прямой причинно-следственной связи между бездействием и наступившими последствиями в виде тяжкого вреда здоровью.

Показания Чантурии З.И. доказательствами, исследованными судом, не опровергнуты. Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы <.......> не ставит данный факт под сомнение, поскольку эксперты не установили прямой причинно-следственной связи между чрезмерно-запоздалым вызовом скорой помощи и наступившими последствиями в виде тяжкого вреда здоровью потерпевшего ФИО10 Из исследованных судом доказательств не установлено, что вызов скорой помощи не по истечении трех часов, а раньше, мог предотвратить наступление неблагоприятных последствий в виде <.......>, что причинило тяжкий вред здоровью потерпевшего.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о совершении Чантурией З.И. неоказания помощи больному без уважительных причин, повлекшего по неосторожности причинение тяжкого вреда его здоровью, не основан на установленных судом фактических обстоятельствах дела.

В соответствии со ст. 389.15, 389.16 УПК РФ одним из оснований отмены судебного решения в апелляционном порядке является несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

С учетом фактических обстоятельств уголовного дела, установленных доказательствами, рассмотренными судом первой инстанции, суд апелляционной инстанции находит, что в действиях Чантурии З.И. отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ, и в связи с изложенным постановление суда первой инстанции подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, так как выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, уголовное дело подлежит прекращению на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии Чантурии З.И. состава преступления.

В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, имеет право на реабилитацию.

Исходя из положений ч. 2 ст. 134 УПК РФ и правовой позиции Верховного суда РФ, закрепленной в Постановлении от 29.11.2011 № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве», в случае смерти реабилитированного право требовать возмещения имущественного вреда, причиненного ему, имеют его наследники.

С учетом указанных требований уголовно-процессуального закона, суд апелляционной инстанции считает необходимым признать за Чантурией З.И. право на реабилитацию, и разъяснить его законному представителю право на возмещение имущественного вреда, причиненного реабилитированному.

Вопрос о вещественных доказательствах подлежит разрешению в соответствии со ст. 81 УПК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.15, 389.16, 389.20, 389.21, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

постановил:

постановление Ленинского районного суда г. Тюмени от 30 мая 2022 года в отношении Чантурии Зураба Ильича отменить.

Производство по уголовному делу по обвинению Чантурии Зураба Ильича в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ, прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления, признав за Чантурией З.И. в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию. Разъяснить законному представителю Чантурии З.И. - ФИО13 право на возмещение имущественного вреда, причиненного реабилитированному.

Вещественные доказательства по делу: детализации телефонных соединений и DVD-диск – хранить при уголовном деле; медицинские карты – передать по принадлежности в соответствующие медицинские учреждения.

Апелляционную жалобу удовлетворить.

Апелляционное постановление вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, путем подачи кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции, в течение шести месяцев со дня вступления апелляционного постановления в законную силу, с соблюдением требований ст. 401.4 УПК РФ.

В случае пропуска срока кассационного обжалования или отказа в его восстановлении кассационные жалоба, представление подаются непосредственно в суд кассационной инстанции и рассматриваются в порядке, предусмотренном ст. 401.10-401.12 УПК РФ.

В случае подачи кассационных жалобы, представления лица, участвующие в деле, вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий