Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу осужденной Мааевой Х.М. на приговор Ершовского районного суда Саратовской области от 17 июня 2022 года, которым

Мааева Х.М., <дата> года рождения, уроженка <адрес> ССР, ранее не судимая,

признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ с назначением наказания в виде ограничения свободы сроком на один год шесть месяцев с установлением следующих ограничений: не изменять место жительства, не выезжать за пределы территории муниципального образования <адрес> без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, с возложением на Мааеву Х.М. обязанности являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, один раз в месяц для регистрации. На основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ, руководствуясь п. 3 ч. 1 ст. 24 и п. 2 ч. 5 ст. 302 УПК РФ Мааева Х.М. освобождена от назначенного ей наказания, в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Заслушав выступление осужденной Мааевой Х.М. и ее защитника адвоката Деменкова Ф.А., поддержавших доводы жалобы об отмене приговора и оправдании осужденной, мнение прокурора Анненкова А.П., полагавшего приговор законным, обоснованным и справедливым, суд апелляционной инстанции,

УСТАНОВИЛ:

Мааева Х.М. совершила причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Преступление осужденной совершено в <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе осужденная Мааева Х.М. выражает несогласие с приговором суда как незаконным и необоснованным, поскольку полагает, что в ходе следствия ее вина не была доказана, а выводы суда о ее виновности основаны на противоречивых доказательствах, которым не дана оценка в приговоре, и кроме того, они не подтверждаются доказательствами по делу. По мнению осужденной, в основу обвинения положены выводы заключения комиссии экспертов № от <дата>, которые имеют обвинительный уклон, содержат в себе вероятностные, противоречивые выводы, основанные на предположениях и домыслах. Из заключения следует, что в медицинской карте из ГУЗ СО «<адрес> больница» имеются сведения только о зондировании Мааевой Х.М. <данные изъяты>, сведений о иных медицинских манипуляциях нет. Полагает, что эксперты вышли за пределы своей компетенции и сделали предположения о возможно проведенных манипуляциях, не отраженных в медкарте, не имея при этом никаких доказательств. Кроме того, обращает внимание, что в протоколе ГУЗ СО «<адрес> больница» отрицается факт проведения <данные изъяты>, на что она указывала в своих показаниях. Однако сами эксперты при этом указывают, что записи, изложенные в медицинской документации ГУЗ СО «<адрес> больница» и ГУЗ СО «<адрес> больница» не отражают тактические действия, осуществленные при оперативных вмешательствах <дата>, установить точно оказанную хирургическую помощь не представляется возможным. Из этого следует вывод о непоследовательности и противоречивости указанного экспертного заключения. Кроме того, нет никакого объективного обоснования указанной экспертами давности образования <данные изъяты> и <данные изъяты>, как и нет никакого указания, во время какой именно операции (в ГУЗ СО «<адрес> больница» или в ГУЗ СО «<адрес> больница») и где именно получены данные повреждения. В заключении экспертов отсутствует обоснование выводов в указанной части. Так, по мнению осужденной, экспертами, в нарушение порядка, установленного нормативно-правовыми актами, в заключении не отражены момент возникновения указанных повреждений - каждого в отдельности, а также необоснованно указано о возникновении указанных повреждений в один период - в результате операционного вмешательства <дата>, без установления точной причины смерти. Эксперты без установления точного времени и места получения повреждения <данные изъяты>, делают выводы о причинно-следственной связи, что является грубым нарушением. Кроме того, нет никаких достоверных, объективных и достаточных данных, свидетельствующих о том, что травматическое повреждение <данные изъяты> произошло именно <дата> при проведении Мааевой Х.М. операции в ГУЗ СО «<адрес> больница», и напротив, в материалах дела имеется доказательство того, что в момент поступления С.Г.Г. в ГУЗ СО «<адрес> больница» у нее отсутствовали какие-либо повреждения <данные изъяты>. Так, из показаний свидетеля С. следует, что в ходе проведения хирургического вмешательства пациентке С.Г.Г. при ревизии <данные изъяты> повреждений обнаружено не было. Им и врачом Н. был проверен <данные изъяты> на предмет целостности, проведен полный осмотр <данные изъяты>, каких-либо повреждений <данные изъяты> не было, то есть <данные изъяты> не имелось. Была диагностирована только <данные изъяты>, более других повреждений у С.Г.Г. не имелось. Данные показания полностью подтверждаются показаниями свидетеля Н., свидетеля М. Противоречия, касающиеся установления причины смерти С.Г.Г., а также наличия причинно-следственной связи между действиями Мааевой Х.М. и наступлением смерти С.Г.Г., не устранены судом, поскольку стороне защиты было отказано в ходатайстве о сведении повторной экспертизы как на стадии предварительного следствия, так и в дальнейшем в ходе судебного разбирательства. При таких обстоятельствах, осужденная считает, что повреждение <данные изъяты> у С.Г.Г. было получено после проведения медицинского вмешательства <дата> в условиях ГУЗ СО «<адрес> РБ». Показания свидетелей Свидетель №1, Свидетель №2 не могут являться достоверным подттверждением того, что <данные изъяты> произошла именно в результате хирургического вмешательства Мааевой Х.М., поскольку свидетели лишь указывают на известные им обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения и разрешения дела, а не дают научно обоснованные ответы на поставленные вопросы. Кроме того, из показаний обвиняемой Мааевой Х.М. следует, что Свидетель №1 и. Свидетель №2 намеренно оговорили Мааеву Х.М., имея к ней недоброжелательное отношение, поскольку последняя является приезжей, а С.Г.Г. они знали давно. Осужденная полагает, что показания Мааевой Х.М. в части оговора со стороны Свидетель №1 и Свидетель №2, имевшие существенное значение для дела и непосредственно влияющее на принятие решения не получили опровержения в ходе следствия и немотивированно отвергнуты судом при вынесении решения. В доводах обращает внимание на то, что в тексте экспертного заключения преобладают фразы «по мнению экспертной комиссии», «экспертная комиссия считает», «могли быть», «следует считать допустимым», очевидно свидетельствующие о вероятности суждений и необъективности проведенного исследования, научно необоснованном и основанном на личном мнении экспертов. По мнению осужденной, судом дана поверхностная оценка заключению специалиста № от <дата> о субъективной, не основанной на материалах уголовного дела оценке заключения комиссии экспертов № от <дата>. При этом, заключение специалиста № от <дата> содержит в себе объективную, независимую оценку. Выводы экспертов не согласуются с показаниями свидетелей С., Н., М., поскольку показания данных свидетелей и медицинской документации, не свидетельствуют о виновности Мааевой Х.М., поскольку не установлена прямая причинно-следственная связь между действиями Мааевой Х.М. и смертью С.Г.Г. Вместе с тем, суд не дал надлежащей оценки показаниям указанных свидетелей. Кроме того, осужденная полагает, что в материалах дела имеются не устраненные ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного разбирательства, противоречия, которые не могут с точностью свидетельствовать о наличии вины Мааевой Х.М. в совершении преступления предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, следовательно, в отношении Мааевой Х.М. должен быть постановлен оправдательный приговор, так как все сомнения в виновности обвиняемого толкуются в пользу обвиняемого. Однако судом при вынесении приговора презумпция невиновности не применена, что является грубым нарушением уголовного законодательства, в связи с чем, обвинительный приговор в отношении Мааевой Х.М. подлежит отмене. Помимо этого, Мааева Х.М. указывает, что стороной защиты неоднократно заявлялось ходатайство о проведении повторной судебно-медицинской экспертизы еще на стадии предварительного расследования, а потом в суде, однако и следователь, и суд в удовлетворении данных ходатайств отказали. По мнению осужденной, поскольку судебная экспертиза по рассматриваемому уголовному делу была назначена следователем <дата>, проведена <дата>, а Мааева Х.М. была ознакомлена совместно с защитником с постановлением о назначении экспертизы в статусе свидетеля <дата>, в статусе обвиняемой <дата>, то есть после производства и получения следователем экспертного заключения, то в данном случае были существенно нарушены ее права, так как в этом случае она была лишена возможности выбрать эксперта и задать свои вопросы, а также была лишена прав, гарантированных п. 11 ч. 4 ст. 47 и п. 2-5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ. В доводах осужденная полагает, что в результате указанных процессуальных нарушений был нарушен принцип состязательности и равноправия сторон, сторона защиты была ограничена в предоставлении доказательств, в связи с чем, постановленный обвинительный приговор не может быть признан законным. Просит приговор Ершовского районного суда Саратовской области от 17 июня 2022 года отменить и вынести в отношении Мааевой Х.М. оправдательный приговор.

Рассмотрев материалы дела, проверив законность, обоснованность, справедливость приговора, выслушав стороны в суде апелляционной инстанции, обсудив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Выводы суда о виновности Мааевой Х.М. в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются совокупностью исследованных и проверенных в судебном заседании доказательств, в частности показаниями потерпевшего С.Р.М. – супруга С.Г.Г., о том, что <дата> в ГУЗ СО «<адрес> РБ» его супруге врачом гинекологом Мааевой Х.М. была проведена операция в связи с «<данные изъяты>», после чего в утреннее время ему позвонила супруга и сказала, что ему нужно срочно приехать в больницу, что у неё тяжёлое состояние, боли в <данные изъяты>, <данные изъяты> и что её будут госпитализировать в ГУЗ СО «<данные изъяты> РБ». Он сразу же приехал, отвез ее в ГУЗ СО «<данные изъяты> РБ», где ее прооперировали, так как ей стало плохо через пару дней, ее отвезли в ГУЗ «<адрес>», где сделали несколько операций, после чего <дата> супруга была переведена из реанимации в общую палату. <дата> супруге сделали плановую операцию. <дата> примерно в 14 часов ему сообщили, что супруга умерла. Как ему стало известно, смерть С.Г.Г. наступила в результате <данные изъяты> и <данные изъяты> именно <дата> в ГУЗ СО «<данные изъяты> РБ»; показаниями свидетелей Свидетель №1 и Свидетель №2 о том, что они присутствовали в ходе проведения оперативного вмешательства Мааевой Х.М. в отношении С.Г.Г., в ходе которого Мааева использовала специальное зеркало для <данные изъяты>, <данные изъяты> для фиксации <данные изъяты>, специальный <данные изъяты>, <данные изъяты> производила <данные изъяты>, затем применила <данные изъяты>, который включила на несколько секунд, затем выключила и велела спустить С. на первый этаж больницы на УЗИ, пояснив, что возможно произошла <данные изъяты>; показаниями свидетеля Ж., сопровождавшей С.Г.Г. с супругом после операции в больницу <адрес>, так как не было специального медицинского транспорта, о том, что последняя в дороге жаловалась на боли в <данные изъяты>; показаниями свидетелей З., Ш. о том, что у Мааевой в ходе <данные изъяты> возникло подозрение на <данные изъяты>, в связи с чем все действия Мааевой были прекращены, и потерпевшая срочно была направлена в больницу <адрес>; показаниями свидетеля С. о том, что <дата> ему позвонила Мааева Х.М. и пояснила, что в ходе оперативного вмешательства возможно произошла <данные изъяты>. Поскольку в <адрес> больнице не было оперирующих врачей, было предложено направить С. в <адрес>. После того, как в обеденное время С.Г.Г. поступила в больницу <адрес>, он ее прооперировал. Перед этим он произвёл осмотр больной, состояние которой было тяжелым, он вскрыл <данные изъяты>, <данные изъяты>, и <данные изъяты>. Им и врачом Н. был проверен <данные изъяты>, на предмет целостности, но никаких видимых повреждений обнаружено не было; показаниями свидетеля О. о том, что в <дата> г. ГУЗ «<адрес>» из больницы <адрес> поступила С.Г.Г. подозрением на <данные изъяты>. При проведении операции, было установлено, что у последней развился <данные изъяты> в связи с дефектом <данные изъяты>. С. был удален <данные изъяты>, и так как <данные изъяты> не возможно было соединить, было принято решение о <данные изъяты>. <данные изъяты> и <данные изъяты> это одно и то же. У С. было <данные изъяты>. Во время операции гинекологом была осмотрена <данные изъяты>, по гинекологической линии все было нормально. Операция по устранению <данные изъяты> прошла удачно. По прошествии времени, нужно было делать еще одну операцию по соединению <данные изъяты>, был проведен консилиум, коллегиально было решено провести данную операцию. Операция также прошла успешно. Сначала самочувствие С. было хорошее, затем начало ухудшаться, впоследствии через три дня после операции С. скончалась. Так же пояснил, что <данные изъяты> бывает бессимптомный, когда дефект прикрыт <данные изъяты>, однако при движении <данные изъяты> также двигаются, и только через 1-2 дня может начаться <данные изъяты>; показаниями свидетеля С. аналогичными по содержанию показаниям свидетеля О., который кроме того пояснил, что С.Г.Г. поступила в больницу ГУЗ «<адрес>» на 3 сутки после проведения операции, с диагнозом <данные изъяты>. Он принимал участие в операции по купированию <данные изъяты> на первом этапе, была вскрыта <данные изъяты>, увидели <данные изъяты>, и стало понятно, что <данные изъяты> не является источником <данные изъяты> и <данные изъяты>, был установлен <данные изъяты>, приглашены <данные изъяты> хирурги, которые выполняли дальнейшую операцию. Источником <данные изъяты> явилась <данные изъяты>. <данные изъяты> при <данные изъяты> может произойти зондом, при введении <данные изъяты> для определения <данные изъяты>, возможно <данные изъяты>, <данные изъяты>, причинить <данные изъяты> возможно любым инструментом, который был <данные изъяты>. <данные изъяты> у С. возникла как результат травмы <данные изъяты>, так как ткани <данные изъяты> не были измененные. У С. повреждена была <данные изъяты>.

Каких-либо противоречий в показаниях указанных лиц, ставящих под сомнение их достоверность, не имеется. Каких-либо сведений о заинтересованности вышеуказанных лиц при даче показаний в отношении осужденной, а так же оснований для оговора осужденной свидетелями судом не установлено.

Согласно заключению комиссии экспертов № от <дата> медицинская помощь С.Г.Г. в ГУЗ СО «<адрес> РБ» оказана не в полном объеме и недолжным образом. При оказании медицинской помощи С.Г.Г. при проведении оперативного вмешательства <дата> в условиях ГУЗ СО «<адрес> больница» был допущен дефект оказания медицинской помощи в виде повреждение <данные изъяты>, <данные изъяты> (который можно считать осложнением проведенного операционного вмешательства от <дата>). То есть между выявленными дефектами оказания медицинской помощи в ГУЗ СО «<адрес> больница» (<данные изъяты> и <данные изъяты>) и в ГУЗ СО «<адрес> больница» (отсутствие диагностики повреждений <данные изъяты>) и наступлением смерти С.Г.Г. имеется прямая причинно-следственная связь. Высказаться о том, когда именно наступила «точка невозврата», то есть наступление периода, когда смерть С.Г.Г. была бы непредотвратима, не представляется возможным, поскольку смерть С.Г.Г. наступила через продолжительное время (стационарное лечение в ГУЗ «<адрес>» с <дата> по <дата>) после проведения операционного вмешательства в ГУЗ СО «<адрес> больница». Причиной смерти С.Г.Г. явилась <данные изъяты> обусловленная распространенным <данные изъяты> и его осложнениями, развившимся в результате <данные изъяты> с последующими травматическими повреждениями <данные изъяты> при проведении операции: <данные изъяты> по поводу <данные изъяты> от <дата>С.Г.Г. при проведении операционного вмешательства <дата> причинены повреждения в виде <данные изъяты> (1) и <данные изъяты> (2), что рассматривается как причинение повреждений, относящихся к группе опасных для жизни повреждений, квалифицирующихся как тяжкий вред здоровью, как в отдельности так и в совокупности.

Вопреки доводам жалобы, выводы, изложенные в заключении судебно-медицинской экспертизы, научно обоснованны. Экспертиза, как следует из материалов дела, проведена квалифицированными специалистами, для исследования им были предоставлены все необходимые медицинские документы. Заключение соответствует требованиям УПК РФ по форме и содержанию, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. При таких обстоятельствах у суда первой инстанции не было оснований сомневаться в правильности сделанных экспертами выводов, так же как и оснований для признания их необъективными. Выводы экспертов не носят характера вероятности либо условности, согласуются с обстоятельствами по делу, и в совокупности с материалами дела позволяют установить фактические обстоятельства.

Кроме того виновность Мааевой Х.М. в совершении инкриминируемого преступления подтверждается: протоколами осмотра места происшествия, осмотра предметов и документов, и другими доказательствами, приведенными в приговоре и исследованные в судебном заседании, подтверждающие время, место, способ и другие обстоятельства совершения осужденной преступления.

Суд обоснованно положил в основу приговора вышеизложенные доказательства, поскольку они согласуются между собой, получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. При этом все доказательства проверены и оценены судом в соответствии с требованиями ст. ст. 87 и 88 УПК РФ. Ставить под сомнение правильность оценки судом доказательств по делу оснований не имеется.

При рассмотрении дела судом установлены все подлежащие доказыванию обстоятельства, предусмотренные ст. 73 УПК РФ. Существенных противоречий между обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу приговора, не имеется. Фактические обстоятельства дела судом установлены правильно и полно изложены в приговоре, поэтому доводы жалобы о том, что приговор основан на противоречивых доказательствах, несостоятельны.

Уголовное дело рассмотрено судом в пределах, установленных ст. 252 УПК РФ. Фактические обстоятельства инкриминированного деяния, изложенные в приговоре, соответствуют предъявленному Мааевой Х.М. обвинению. Оснований утверждать, что суд вышел за пределы предъявленного осужденной обвинения, не имеется, и доводы апелляционной жалобы в этой части неубедительны.

Функциональные обязанности Мааевой Х.М., ее профессиональный статус были предметом исследования суда первой инстанции, изложены в приговоре с мотивированными выводами суда по каждому из них, не согласиться с данными выводами оснований не имеется, поскольку они основаны на правильной и объективной оценке исследованных судом доказательств.

Указанные доказательства в совокупности подтверждают, что Мааева Х.М., оказывая С.Г.Г. в ГУЗ «<адрес> РБ» медицинскую помощь, в ходе проведения оперативного вмешательства <дата> допустила дефект оказания медицинской помощи в виде <данные изъяты> и <данные изъяты>, что находится в причинно- следственной связи со смертью С.Г.Г.

При этом, суд первой инстанции верно указал, что содержащиеся в указанном выше экспертном заключении № от <дата> выводы о дефектах оказания медицинской помощи, в том числе и в ГУЗ СО «<адрес> больница», в виде отсутствия диагностики повреждений <данные изъяты>, между которыми и наступлением смерти С.Г.Г. также имеется прямая причинно-следственная связь, не свидетельствуют о невиновности Мааевой Х.М., и не являются основанием для отмены приговора.

Так же не влияет на законность принятого судом решения указание судом первой инстанции на то, что дефекты оказания медицинской помощи в ГУЗ СО «<адрес> РБ» не являются причиной, а являются условием неблагоприятного исхода.

Судом исследованы все версии, выдвинутые в защиту осужденной Мааевой Х.М., всем им дана правильная оценка в приговоре, в котором указано, почему одни доказательства признаны судом достоверными, а другие отвергнуты.

Формулировок, которые бы искажали правовое значение исследуемых событий и обстоятельств, имели взаимоисключающий смысл, либо влияли на существо выводов суда, в судебных решениях не допущено.

Какие-либо не устраненные судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в пользу осужденной, которые могли повлиять на выводы суда о доказанности вины Мааевой Х.М. по делу отсутствуют.

Тот факт, что данная судом в приговоре оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом первой инстанции требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене или изменению судебного решения.

Исследовав фактические обстоятельства дела, оценив все доказательства в совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Мааевой Х.М и правильно квалифицировал ее действия по ч. 2 ст. 109 УК РФ, как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.

Как следует из протокола судебного заседания, судом были созданы все необходимые условия для реализации сторонами предоставленных им прав и соблюдения возложенных на них обязанностей. Заявленные сторонами ходатайства разрешены судом в соответствии с требованиями УПК РФ, сторона защиты занимала активную защитительную позицию в процессе, что свидетельствует о соблюдении права Мааевой Х.М. на защиту.

Изложенные в жалобе доводы сводятся к переоценке доказательств, которые оценены судом по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ.

Наказание Мааевой Х.М. назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, наличия смягчающих и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, положительных данных о личности виновной, является справедливым.

Вывод суда об отсутствии каких-либо исключительных обстоятельств, дающих основания для применения в отношении Мааевой Х.М. положений ст. 64 УК РФ, в приговоре мотивирован.

В силу ст. 78 УК РФ суд верно освободил Мааеву Х.М. от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности.

Каких-либо нарушений, уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену приговора, по делу н имеется.

Однако приговор подлежит изменения по следующим основаниям.

В качестве доказательств по делу суд использовал протоколы очных ставок между свидетелем Свидетель №2 и Мааевой Х.М. (т.2 л.д. 212-216), свидетелем С. и Мааевой Х.М. (т.1 л.д. 219-226). Однако, в ходе данных следственных действий Мааева Х.М. имела статус свидетеля, вследствие чего данные показания не могли быть положены в основу приговора, как недопустимые.

При таких обстоятельствах данные показания подлежат исключению из числа доказательств по делу, что не влияет на законность принятого судом решения.

Иных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих изменение приговора, не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28
УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

приговор Ершовского районного суда Саратовской области от 17 июня 2022 года в отношении Мааевой Х.М. изменить:

-исключить из числа доказательств протоколы очных ставок между свидетелем Свидетель №2 и Мааевой Х.М. (т.2 л.д. 212-216), свидетелем С. и Мааевой Х.М. (т.1 л.д. 219-226), как на доказательства виновности Мааевой Х.М. в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционную жалобу осужденной Мааевой Х.М.– без удовлетворения.

Решение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Первого кассационного суда общей юрисдикции через суд первой инстанции в течении шести месяцев со дня его вынесения, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок, со дня вручения копии апелляционного решения. В случае обжалования апелляционного решения, осужденная вправе ходатайствовать об участии в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Председательствующий