Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению прокурора и апелляционной жалобе адвоката Минакова И.В., действующего в защиту интересов осужденной АКР, на приговор Туапсинского городского суда Краснодарского края от 02 декабря 2019 года, которым

АКР, <Дата> года рождения, уроженка <Адрес...><...> зарегистрированная и фактически проживающая по адресу: Краснодарский край, <Адрес...>, ранее не судимая,

осуждена по ч.2 ст. 303 УК РФ к ограничению свободы сроком 6 (шесть) месяцев, с установлением следующих ограничений: не менять постоянного места жительства и не выезжать за пределы муниципального образования Туапсинский район без соответствующего разрешения органа, осуществляющего надзор за исполнением наказания, не посещать места проведения общественно-политических мероприятий (собрания, уличные шествия, демонстрации) и не участвовать в них, а также являться один раз в месяц для регистрации в орган, осуществляющий надзор за исполнением наказания.

Постановлено запретить АКР занимать должности и заниматься деятельностью, связанной с осуществлением функций представителя власти на государственной службе, в органах местного самоуправления и правоохранительных органах на 6 (шесть) месяцев.

Срок наказания в виде ограничения свободы постановлено исчислять со дня постановки на учет в уголовно-исполнительной инспекции, в срок ограничения свободы не засчитывать время самовольного отсутствия осужденной по месту жительства свыше одних суток без уважительных причин.

Срок наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью постановлено исчислять с момента вступления приговора суда в законную силу, в срок наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью не засчитывать время, в течение которого осужденная занимала запрещенные для нее должности либо занималась запрещенной для нее деятельностью.

Гражданский иск ШГИ к АКР о взыскании компенсации морального вреда оставлен без рассмотрения.

Заслушав доклад судьи Душейко С.А. о содержании приговора, доводах апелляционной жалобы, апелляционного представления, возражений, выслушав мнения участников процесса, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л:

АКР признана виновной в фальсификации доказательств по уголовному делу следователем.

Преступление совершено в период с 27.04.2017 г. по 29.05.2017 г. в <Адрес...> Краснодарского края при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В апелляционной жалобе адвокат Минаков И.В., действующий в защиту интересов осужденной, считает приговор незаконным ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного закона.

Адвокат считает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами, поскольку приведенные в приговоре доказательства не подтверждают, что именно АКР, расследуя уголовное дело в отношении ВЕС, подделала протокол допроса потерпевшего ШГИ от 31.10.2016г. в части, касающейся реальности восприятия потерпевшим угрозы убийством. Адвокат приводит показания свидетелей, указывая, что ни один из свидетелей не давал показания, что именно АКР подделала протокол допроса потерпевшего; показания потерпевшего ШГИ, указывая, что в них не содержится сведений о фальсификации протокола допроса от <Дата>, а содержатся показания о фальсификации заявления, не входящего в объем обвинения АКР; содержание заключений экспертов и других доказательств, указывая, что они также не подтверждают виновность АКР

По мнению защитника, судом не были учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, в частности:

-из показаний потерпевшего ШГИ следует, что он добровольно написал 29.05.2017г. заявление о нежелании привлекать ВЕС к уголовной ответственности по ст. 119 УК РФ, а в прениях потерпевший указал о непричастности подсудимой АКР к подделке протокола и просил ее оправдать;

-из показаний подсудимой следует, что она не фальсифицировала протокол допроса потерпевшего ШГИ, напротив, выделила материалы по ст. 119 УК РФ и направила их для проверки в орган дознания, а в постановлении о направлении уголовного дела в суд в отношении ВЕС в числе доказательств указала протокол допроса потерпевшего ШГИ без каких - либо искажений;

-из показаний свидетеля Канивец (заместителя начальника СО ОМВД <Адрес...>) следует, что АКР по ст.119 УК РФ был выделен материал проверки и зарегистрирован в КУСП для дальнейшей передачи в дознание;

-уголовное дело возбуждено дознавателем 31.10.2016г. На момент возбуждения уголовного дела в заявлении ШГИ содержались сведения о признаках не только преступления, предусмотренного ст. 115 УК РФ, но и преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, однако, уголовное дело было возбуждено только по ст. 115 УК РФ и единственным должностным лицом, которое инициировало проверку по ст. 119 УК РФ, являлась следователь АКР и именно по ее выделенному материалу в итоге было возбуждено уголовное дело по ст. 119 УК РФ.

Защитник указывает, что судом при рассмотрении дела допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, поскольку в основу приговора положены недопустимые доказательства: заключения экспертов <№..>.1 от 06.02.2018г. и <№..>.1 от <Дата> выводы которых основаны на исследовании объектов - личных дел сотрудников ОМВД, изъятых следователем без получения судебного решения. Обращает внимание на то обстоятельство, что постановлением от 29.11.2019г. суд признал в каждой экспертизе часть исследовательской части и часть выводов недопустимыми доказательствами, а часть исследовательской части и часть выводов - допустимыми доказательствами, что не предусмотрено законом, в связи с чем постановление от 29.11.2019г. также является незаконным.

Одновременно с этим, адвокат приводит доводы об отсутствии общественной опасности совершенного деяния, что позволяет признать его малозначительным. В обоснование доводов в изложенной части адвокат ссылается на то, что фальсификация протокола касалась обстоятельств, не связанных с возбужденным уголовным делом, а была связана с преступлением, предусмотренным ст. 119 УК РФ, по которому уголовное дело на тот момент возбуждено не было; при рассмотрении в суде уголовного дела сфальсифицированный протокол не исследовался, в качестве доказательств не использовался; фальсификация протокола не повлияла на результаты рассмотрения судом уголовного дела по ст. 115 УК РФ; сфальсифицированные показания не использовались в уголовном деле, а были выделены в виде материалов и направлены в орган дознания; протокол допроса потерпевшего ШГИ от <Дата> не учитывался при вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, а основанием для отказа в возбуждении уголовного дела послужило заявление потерпевшего об отсутствии реальности угрозы убийством; производство по уголовному делу по ст. 119 УК РФ до настоящего времени не окончено, вина ВЕС по ст. 119 УК РФ не доказана, достоверность показаний потерпевшего ШГИ о реальности угрозы убийством судебным решением не подтверждена; уголовное дело по ст.115 УК РФ рассмотрено по существу, в отношении ВЕС применены принудительные меры медицинского характера, при этом, протокол допроса потерпевшего ШГИ от 31.10.2016г. не признавался недопустимым доказательством ни следственным органом, ни прокурором, ни судом.

На основании изложенного защитник просит приговор отменить, постановить в отношении АКР оправдательный приговор.

В письменных возражениях старший помощник межрайонного прокурора Усенко В.В., приводя доводы в опровержение апелляционной жалобы, считает приговор законным, обоснованным и справедливым, просит оставить его без изменения, а жалобу – без удовлетворения.

С позицией государственного обвинителя не согласился вышестоящий прокурор, который в апелляционном представлении считает приговор суда подлежащим изменению в связи с не указанием в описательно-мотивировочной и резолютивной части приговора о назначении дополнительного наказания на основании положений ч.3 ст.47 УК РФ.

Изучив материалы дела, проверив доводы, изложенные в апелляционной жалобе и в апелляционном представлении, выслушав мнения участников процесса, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

В силу ст. 389.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора.

Вопреки доводам стороны защиты, виновность осужденной подтверждена исследованными в ходе судебного следствия и приведенными в приговоре доказательствами, в том числе: показаниями потерпевшего ШГИ, согласно которым при обращении в следственные органы, а также при допросе его дознавателем ААА, он рассказал, что ВЕС угрожал ему убийством, был с ножом, кричал, что убьет его, поэтому угрозы он воспринимал реально, что и было отражено в протоколе его допроса, правильность которого он подтвердил, после чего его вызвала следователь АКР, которая сказала, что ВЕС психически болен и можно написать заявление, чтобы его больше не вызывали по факту угроз убийством, при обозрении подписи в протоколе допроса в качестве потерпевшего от 31.10.2016г. подтвердил, что подпись не его (т.5 л.д.178-188, т.6 л.д.75); показаниями свидетеля ААА, которая пояснила, что работала с заявлением ШГИ, при допросе ШГИ показал, что ВЕС угрожал его убить, угрозы убийством он воспринимал реально, что и было отражено ею в протоколе допроса, при обозрении заявления показала, что никаких дописок в заявлении не было, при обозрении протокола допроса потерпевшего ШГИ пояснила, что фразы были не такие, которые он давал в ходе допроса, она составляла другой по содержанию протокол и подпись в протоколе ей не принадлежит (т.5 л.д.190-197); показаниями свидетеля ГРЕ, который при обозрении заявления ШГИ от <Дата> пояснил, что ранее в его тексте не было отрицательных частиц «не» в предложении «Данную угрозу я воспринимал не реально, не опасаясь за свою жизнь и здоровье»; показаниями свидетеля ШСА об отсутсвии дописок при передаче дела ГРЕ (т.5 л.д.217).

То обстоятельство, что потерпевший и вышеуказанные свидетели не являлись непосредственными очевидцами фальсификации АКР протокола допроса потерпевшего ШГИ от 31.10.2016г., вопреки доводам защитника, не опровергает выводы суда о виновности АКР, поскольку показания потерпевшего и свидетелей оценены судом в совокупности с другими доказательствами по делу.

Так, согласно протокола выемки от 28.03.2018г. у ААА (Анны Александровны) изъят ноутбук, осмотром которого установлено, что в нем содержится файл, содержащий протокол допроса потерпевшего ШГИ от имени дознавателя ААА с указанием на реальность восприятия потерпевшим угрозы со стороны ВЕС

Согласно заключению эксперта <№..>.1 от <Дата>. протокол допроса потерпевшего ШГИ от 31.10.2018г. с измененным текстом допроса и иные документы, составленные после передачи дела следователю АКР (АКР) и подписанные ею, напечатаны с использованием одного и того же печатающего устройства - лазерного принтера, в один прием или с небольшим интервалом времени.

Согласно заключению эксперта <№..>.1 от <Дата> подписи от имени ШГИ, расположенные в протоколе допроса потерпевшего ШГИ от 31.10.2016г., выполнены не ШГИ, а другим лицом, с подражанием личной подписи ШГИ

Согласно заключению эксперта <№..>.1 от <Дата> подписи от имени ШГИ, расположенные в материалах уголовного дела <№..>, а именно: в протоколе допроса потерпевшего ШГИ от <Дата> (т. 1 л.д. 56-58), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с постановлением о назначении судебной экспертизы от <Дата> (т.1 л.д.70), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с заключением эксперта от <Дата> (т.1 л.д.76), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с постановлением о назначении судебной экспертизы от <Дата> (т.1 л.д.176), в протоколе ознакомления ШГИ с сообщением о невозможности дать заключение в амбулаторных условиях от <Дата> (т.1 л.д.183), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с постановлением о назначении судебной экспертизы от <Дата> (т. 1 л.д. 209), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с заключением эксперта от <Дата> (т. 1 л.д.216), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с постановлением о назначении судебной экспертизы от <Дата> (т.2 л.д.21), в протоколе ознакомления потерпевшего ШГИ с заключением эксперта от <Дата> (т. 2 л.д. 26), в заявлении ШГИ (т.2 л.д. 68), выполнены одним лицом. Данные подписи выполнены не ШГИ, а другим лицом, с подражанием какой-то личной подписи ШГИ

Виновность АКР в совершенном преступлении подтверждена и другими доказательствами, содержание которых подробно отражено в приговоре суда.

Приказом заместителя начальника ГУ МВД России по Краснодарскому краю от <Дата><№..> л/с АКР назначена на должность следователя следственного отдела ОМВД России по <Адрес...>, то есть АКР является субъектом преступления, предусмотренного ч.2 ст. 303 УК РФ.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст.73 УПК РФ, судом установлены. Все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, судом проверены.

Оценив в совокупности собранные и исследованные по делу доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о виновности осужденной АКР в содеянном, правильно квалифицировал ее действия по ч.2 ст.303 УК РФ.

Доводы жалобы о том, что при вынесении приговора суд не учёл факт того, что именно АКР выделила и направила в орган дознания материалы для проверки наличия в действиях ВЕС состава преступления, предусмотренного ст.119 УК РФ, суд апелляционной инстанции находит несостоятельными. Субъективная сторона инкриминированного АКР преступления характеризуется виной в форме прямого умысла, мотивы могут быть различны, в том числе в виде личной заинтересованности, выраженной в нежелании устанавливать события и обстоятельства совершенного преступления, предусмотренного ч.1 ст. 119 УК РФ, нежелании принимать меры к возбуждению и расследованию дополнительного эпизода. Указанные мотивы не противоречат действиям АКР по выделению и направлению в орган дознания материалов для проверки наличия в действиях ВЕС состава преступления, предусмотренного ст.119 УК РФ.

Тот факт, что потерпевший ШГИ позднее, а именно, 29.05.2017г. написал заявление о нежелании привлекать Воротникова к уголовной ответственности по ст. 119 УК РФ, не имеет правового значения для установления в действиях АКР состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.303 УК РФ.

Ссылка на то обстоятельство, что на момент возбуждения уголовного дела дознавателем (то есть, другим лицом) в заявлении Шушунова содержались сведения о признаках не только преступления, предусмотренного ст. 115 УК РФ, но и преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, однако, уголовное дело было возбуждено только по ст. 115 УК РФ, не имеет значения в силу положений ч.1 ст.252 УПК РФ.

В судебном заседании судом было обеспечено равенство прав сторон, которым суд создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Все заявленные ходатайства рассмотрены в установленном законом порядке.

Ходатайство стороны защиты относительно недопустимости таких доказательств как заключение эксперта <№..>.1 от <Дата> (почерковедческая судебная экспертиза) и заключение эксперта <№..>.1 от <Дата> (почерковедческая судебная экспертиза) рассмотрено судом, удовлетворено частично, выводы суда отражены в постановлении от 29.11.2019г.

Принимая решение по ходатайству, суд указал, что в ходе исследования экспертами оценивались объекты, а именно личные дела сотрудников ОМВД, представленные с нарушением уголовно-процессуального закона, в связи с чем выводы эксперта, основанные на исследовании таких объектов, не могут быть приняты за основу при вынесении итогового решения по делу. Также суд указал, что при исследовании вопроса о принадлежности подписей ШГИ использовались подписи ШГИ, законность получения которых сторонами не оспаривалась и оснований для признания заключения эксперта недопустимым в этой части не имеется.

Вопреки доводам защитника, судом выявлены нарушения в порядке изъятия и предоставления на исследование объектов исследования -личных дел сотрудников ОМВД, не имеющих отношения к ответам на вопросы о принадлежности подписи потерпевшему ШГИ, каких-либо нарушений при исследовании представленных на экспертизу документов, содержащих образцы подписей от имени ШГИ, судом правильно не установлено, в связи с чем препятствий для оценки выводов экспертов, изложенных в заключениях <№..>.1 от <Дата> и <№..>.1 от 28.03.2018г. в части принадлежности подписей в исследованных документах потерпевшему ШГИ, не имелось.

Доводы защитника о том, что постановлением судьи ЩНА от 11.09.2018г. указанные заключения эксперта были признаны недопустимыми доказательствами, в связи с чем они не могли быть положены в основу приговора, не могут быть признаны обоснованными, поскольку постановление суда от 25.09.2018г. о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст.237 УПК РФ, принятое по результатам рассмотрения дела указанным судьей, отменено судом вышестоящей инстанции 03.04.2019г., дело направлено в тот же суд для рассмотрения иным составом суда, после чего все доказательства представлялись и, соответственно, оценивались и оспаривались повторно.

Относительно соблюдения прав подсудимой в ходе судебного разбирательства, суд апелляционной инстанции отмечает следующее. Как следует из материалов дела, подсудимой заключено соглашение с адвокатом Минаковым И.В., с участием которого и проводилось судебное следствие. В судебное заседание 21.11.2019г. адвокат не явился, в связи с чем судебное заседание было отложено. Постановлением от 22.11.2019г., в связи с отказом подсудимой от услуг адвоката Минакова И.В., судом для защиты интересов подсудимой назначен адвокат СРЛ Как следует из протокола судебного заседания, против рассмотрения дела в отсутствие адвоката Минакова И.В., с участием адвоката Сутыдзе Р.Л., подсудимая не возражала. Учитывая, что замечания на протокол судебного заседания в части отражения позиции подсудимой относительно замены адвоката не принесены, постановление суда о назначении адвоката не обжаловано, при обращении с апелляционной жалобой, а также при ее рассмотрении в суде апелляционной инстанции, несогласия с принятыми судом решениями в изложенной части ни защитником Минаковым И.В., ни осужденной АКР, не заявлено, суд апелляционной инстанции считает, что нарушений права осужденной на защиту не допущено.

В соответствии с ч.2 ст.43 и ч.3 ст.60 УК РФ наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления, и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Все обстоятельства, имеющие значение для правильного назначения наказания, судом учтены. Назначенное судом наказание соразмерно содеянному и является справедливым.

Указание стороны защиты на неправильное применение уголовного закона с приведением подробных доводов, по которым защитник считает, что деяние не является преступлением в силу малозначительности, суд апелляционной инстанции находит необоснованным.

Так, в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Малозначительное деяние - это деяние, формально запрещенное УК РФ, т.е. соответствующее всем признакам состава преступления, но по содержанию не являющееся общественно опасным.

Объектом преступления, инкриминированного АКР, являются общественные отношения, обеспечивающие достижение целей судопроизводства в сфере процессуального доказывания, нормальная деятельность суда и интересы правосудия (дополнительный объект - интересы личности), при этом преступление признается оконченным в момент, когда соответствующее «доказательство» предъявляется для приобщения к материалам дела.

Общественная опасность данного вида преступления заключается в том, что наличие фальсифицированных доказательств может привести к принятию неправильного решения, необоснованному ущемлению прав и законных интересов граждан и юридических лиц. При этом характер общественной опасности оценивается в том числе, с учетом того, что лицо совершило преступление, находясь в должности следователя, на которого законом возложена обязанность соблюдения прав и законных интересов граждан.

Учитывая характер и степень общественной опасности преступления, совершенного АКР, оснований для прекращения уголовного дела на основании ч.2 ст.14 УК РФ не имелось.

Обсуждая доводы апелляционного представления о нарушении уголовного закона при назначении наказания, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Так, согласно ч.3 ст.47 УК РФ, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью может назначаться в качестве дополнительного вида наказания и в случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса в качестве наказания за соответствующее преступление, если с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного суд признает невозможным сохранение за ним права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

В соответствии с п.10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» №58 от 22 декабря 2015 года, если санкция соответствующей статьи предусматривает лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного наказания только к отдельным видам основного наказания, то в случае назначения другого вида основного наказания такое дополнительное наказание может быть применено на основании части 3 статьи 47 УК РФ.

Выводы суда о необходимости назначения дополнительного наказания являются правильными, однако, поскольку санкция ч.2 ст.303 УК РФ при назначении наказания в виде ограничения свободы не предусматривает дополнительный вид наказания - лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, то суд апелляционной инстанции, соглашаясь с апелляционным представлением, учитывая требования закона, приходит к выводу о необходимости дополнить описательно-мотивировочную и резолютивную части приговора при назначении АКР дополнительного наказания ссылкой на ч. 3 ст.47 УК РФ.

Кроме того, суд назначил дополнительное наказание в виде запрета занимать должности и заниматься деятельностью, связанной с осуществлением функций представителя власти на государственной службе, в органах местного самоуправления, правоохранительных органах.

Однако, поскольку лицу одновременно не может быть назначено наказание в виде запрета занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью, из приговора при назначении дополнительного наказания подлежит исключению указание о запрете заниматься деятельностью, связанной с осуществлением функций представителя власти на государственной службе, в органах местного самоуправления и правоохранительных органах.

Установлено, что подсудимая постоянно проживает и зарегистрирована в <Адрес...>, при этом, поскольку приговором на нее наложено ограничение по изменению места жительства без соответствующего разрешения органа, осуществляющего надзор за исполнением наказания, указание на выезд за пределы конкретного муниципального образования не является нарушением, поскольку в случае изменения места жительства с согласия уголовно-исполнительной инспекции, ограничения по выезду из соответствующего муниципального образования могут быть изменены в порядке, предусмотренном ст.397 УПК РФ.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе судебного разбирательства, влекущих отмену приговора, о чем указано в жалобе, или изменение приговора в остальной части, по делу не установлено, в связи с чем предусмотренных законом оснований для удовлетворения требований жалобы не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л :

приговор Туапсинского городского суда Краснодарского края от 02 декабря 2019 года в отношении АКР изменить.

Указать в описательно - мотивировочной и резолютивной части приговора на назначение дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти на государственной службе, в органах местного самоуправления и правоохранительных органах, на основании ч.3 ст.47 УК РФ.

Исключить из резолютивной части приговора при назначении дополнительного наказания указание о запрете заниматься деятельностью, связанной с осуществлением функций представителя власти на государственной службе, в органах местного самоуправления и правоохранительных органах.

В остальной части приговор суда оставить без изменения.

Председательствующий С.А. Душейко