Гражданский кодекс часть 1

защитников – адвоката коллегии адвокатов Саратовской области «Саратовская специализированная коллегия адвокатов» ФИО3, предоставившей удостоверение от 23 марта 2018 года N 2923 и ордер от 9 октября 2018 года N 1609, адвоката филиала Фрунзенского района города Саратова Саратовской областной коллегии адвокатов ФИО4, предоставившей удостоверение от 21 октября 2010 года N 2137 и ордер от 31 октября 2018 года N 7058,

рассмотрев в открытом судебном заседании

по докладу председательствующего

апелляционную жалобу потерпевшего и гражданского истца Ш.В.Е.

на приговор Фрунзенского районного суда города Саратова от 7 августа 2018 года, которым

ФИО2, родившаяся <дата> в <адрес>, несудимая,

осуждена по части второй статьи 303 УК Российской Федерации к ограничению свободы на срок один год с установлением ограничений: не изменять места жительства или пребывания и не выезжать за пределы территории муниципального образования город Саратов без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, а также с возложением обязанности являться один раз в месяц в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, для регистрации,

мера пресечения не избиралась, за Ш.В.Е. признано право на удовлетворение гражданского иска о компенсации морального вреда и вопрос о размере возмещения гражданского иска передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, судьба вещественных доказательств определена, процессуальные издержки распределены отдельным постановлением,

у с т а н о в и л :

Судом первой инстанции ФИО2 признана виновной в фальсификации доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание.

Согласно приговору преступление совершено 4 мая 2016 года на территории Фрунзенского района города Саратова.

Потерпевший и гражданский истец Ш.В.Е. в апелляционной жалобе находит, что ФИО2 назначено несправедливо мягкое наказание, не соответствующее тяжести преступления. Кроме того, полагает, что оснований для передачи его гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства не имелось, поскольку определение размера компенсации морального вреда не требует производства каких-либо расчетов.

Других апелляционных жалоб и представлений не поступало. Возражения осужденной и защитника не рассматриваются, поскольку поданы по истечении срока, установленного судом на основании статьи 389.7 УПК Российской Федерации.

О месте, дате и времени судебного заседания суда апелляционной инстанции осужденная извещена 5 октября 2018 года. Судом осужденной назначен защитник.

В заседании суда апелляционной инстанции государственный обвинитель, осужденная и защитники просили оставить обжалуемый приговор без изменения.

В свою очередь, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Выводы суда первой инстанции о совершении осужденной деяния, запрещенного уголовным законом, основаны на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств: на показаниях подсудимой, потерпевшего, свидетелей, на протоколах осмотра, заключениях экспертов, а также на других собранных по делу доказательствах, проверенных в судебном заседании с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности, всесторонний и объективный анализ которых содержится в приговоре.

Указанные доказательства в совокупности подтверждают, что в ходе дознания по уголовному делу, возбужденному по факту нанесения Ш.В.Е. побоев, дознаватель ФИО2 без проведения соответствующего следственного действия составила протокол допроса потерпевшего Ш.В.Е. и внесла в него заведомо не соответствующие действительности сведения об обстоятельствах совершенного в отношении него преступления, подделала подписи Ш.В.Е. и заменила данным документом ранее составленный, подлинный протокол допроса Ш.В,Е..

Противоречий, способных поставить под сомнение событие указанного деяния, причастность к нему осужденной либо виновность последней, эти доказательства не содержат; ни одно из допустимых и относимых доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства, из виду при постановлении приговора не упущено.

Квалификацию содеянного суд признает верной.

Причин считать, что совершенное деяние не представляет общественной опасности и является малозначительным, суд не видит.

Оснований сомневаться во вменяемости ФИО2 не было; обстоятельств, исключающих преступность содеянного, не имелось; освобождению от уголовной ответственности она не подлежала.

Таким образом, ее осуждение является законным и обоснованным.

Оснований для освобождения ФИО2 от наказания нет.

С учетом фактических обстоятельств и степени общественной опасности преступления (в частности, учитывая, что преступление является оконченным, ФИО2 выполняла роль исполнителя) его категория на менее тяжкую по правилам части шестой статьи 15 УК Российской Федерации изменению не подлежала.

Оснований для применения положений статьи 64 УК Российской Федерации не имелось.

Наказание за совершение преступления назначено ФИО2 в полном соответствии с законом и является справедливым; все имеющие юридическое значение данные о личности осужденной и содеянном ею судом учтены.

Сам по себе иной взгляд апеллянта на решение вопроса о наказании ФИО2 основанием для изменения или отмены обжалуемого приговора не является, поскольку в силу законоположений статьи 17 УПК Российской Федерации суд в оценке соответствующих доказательств свободен.

При этом суд напоминает, что согласно части первой статьи 60 УК Российской Федерации более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания; поскольку в рассматриваемом случае такой необходимости не имелось, суд первой инстанции обоснованно назначил виновной наказание в виде ограничения свободы на срок один год.

Следовательно, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора или его изменение, по делу не допущено.

Тот факт, что суд первой инстанции, постановив 23 июля 2018 года отказать в удовлетворении ходатайства ФИО2 об исключении из числа потерпевших Ш.В.Е. ввиду отсутствия на подготовительной части заседания убедительных доводов, впоследствии к указанному вопросу не вернулся – к подобным нарушениям не относится.

При этом суд апелляционной инстанции исходит из того, что общественно опасные последствия совершенного преступления – в зависимости от конструкции его состава: материального или формального – могут входить или не входить в число его обязательных признаков; вместе с тем отсутствие указаний на такие последствия в диспозиции соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в качестве признака состава предусмотренного ею преступления не означает, что совершение этого преступления не влечет причинение вреда или реальную угрозу его причинения, поскольку различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по своему характеру вреда. Из этого следует, что квалификация содеянного как фальсификации доказательств по уголовному делу сама по себе не исключает возможность признания физического лица потерпевшим, если будет установлено, что последствием данного деяния явилось существенное нарушение прав и законных интересов данного лица, соотносимое с предусмотренными частью первой статьи 42 УПК Российской Федерации конкретными видами вреда.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия, а, следовательно, государство обязано способствовать устранению нарушений прав потерпевшего от преступления; ограничение же доступа к правосудию является одновременно и ограничением фундаментального права на защиту достоинства личности; это тем более относится к жертвам преступлений, которым должна предоставляться государственная защита и обеспечиваться возможность собственными действиями добиваться, в том числе в рамках производства по уголовному делу, восстановления своих прав и законных интересов, которые не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного вреда, – эти интересы в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, от решения которых, в свою очередь, во многих случаях зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда; непринятие своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказывается невозможным, означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством, а также должно расцениваться как невыполнение государством и его органами своей конституционной обязанности (постановления от 3 мая 1995 года N 4-П, от 2 февраля 1996 года N 4-П, от 16 мая 1996 года N 12-П, от 15 января 1999 года N 1-П, от 14 февраля 2000 года N 2-П, от 24 апреля 2003 года N 7-П, от 11 мая 2005 года N 5-П, от 16 октября 2012 года N 22-П и другие).

При таких обстоятельствах, поскольку из показаний Ш.В.Е., положенных в основу обвинения ФИО2 и постановленного в отношении последней приговора следует, что в подлинном протоколе допроса потерпевшего были зафиксированы показания Ш.В.Е. о том, что мужчина, нанесший ему побои, одновременно забрал у него личные вещи – фальсификация указанного доказательства, повлекшая исключение из материалов дела этих сведений, и, соответственно, сделавшая невозможной их проверку, нарушила гарантированное статьей 52 Конституции Российской Федерации право Ш.В.Е. на государственную защиту, чем обусловила причинение ему морального вреда. Таким образом, Ш.В.Е. признан потерпевшим в полном соответствии с законом.

Не может считаться существенным нарушением норм процессуального права и то, что суд первой инстанции признал за Ш.В.Е. право на удовлетворение гражданского иска о компенсации морального вреда и передал вопрос о размере возмещения иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, поскольку согласно статье 1069 ГК Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий должностных лиц государственных органов Российской Федерации, подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации; очевидно, что привлечение к рассмотрению уголовного дела в качестве гражданского ответчика уполномоченного органа неизбежно повлекло бы отложение судебного разбирательства.

С учетом изложенного и руководствуясь статьями 389.20, 389.28 УПК Российской Федерации, суд

п о с т а н о в и л :

Приговор Фрунзенского районного суда города Саратова от 7 августа 2018 года в отношении ФИО2 оставить без изменения, апелляционную жалобу потерпевшего и гражданского истца Ш.В.Е. без удовлетворения.

Апелляционное постановление вступает в законную силу немедленно.

Председательствующий