Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционное представление прокурора отдела прокуратуры области Гудовой Е.Г. на постановление Биробиджанского районного суда ЕАО от 23 декабря 2019 года, которым уголовное дело в отношении

Б., <...>, не судимого,

Р., <...> не судимого,

Ч., <...> не судимого,

С., <...> не судимого,

В., <...> не судимого,

возвращено прокурору Еврейской автономной области для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Заслушав доклад судьи Шибанова В.Г., мнение прокурора Гудовой Е.Г. в поддержку доводов апелляционного представления, пояснения обвиняемых Б.., Р., Ч., С., В., их защитников - адвокатов Пензина Д.А., Ковалева П.А., Болотовой Т.С. и Сухаревой В.А. об оставлении судебного решения без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Органом предварительного следствия Б.., Р.Ч., С. и В. обвиняются в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст.322.1 УК РФ, то есть в организации незаконного пребывания в Российской Федерации иностранных граждан, совершённого организованной группой.

Постановлением судьи Биробиджанского районного суда ЕАО от 23 декабря 2019 года уголовное дело со стадии предварительного слушания возвращено прокурору в связи с необходимостью устранения препятствий его рассмотрения судом.

В апелляционном представлении прокурор отдела прокуратуры области Гудова Е.Г. ставит вопрос об отмене данного судебного решения в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, приводя тому следующие доводы.

В ходе предварительного следствия обвиняемым (подозреваемым) Ч., С., В. неоднократно в присутствии защитников и переводчика разъяснялись их права давать показания на родном языке, предусмотренные стст.18 и 47 УПК РФ. Однако указанные лица пояснили, что длительное время проживают в Российской Федерации, осуществляют на её территории трудовую деятельность, являются переводчиками и осуществляют устные и письменные переводы с китайского языка на русский и наоборот.

Ч. обучался в Тунзянском техникуме, где изучал русский язык, поэтому просил все следственные действия с его участием провести без переводчика, указывая на то, что этим его права нарушены, не будут.

От С. и В. поступили ходатайства об отказе от услуг переводчика, которые постановлением следователя были удовлетворены.

Между тем, все следственные действия, в том числе предъявление этим лицам обвинения, были произведены с участием переводчика, все процессуальные документы им были вручены и ими в присутствии переводчика прочитаны, замечаний от них не поступало, показания они давали на русском языке.

После уведомления об окончании предварительного расследования от обвиняемых Ч., С. и В. поступили заявления на русском языке об отказе в получении копии обвинительного заключения на родном (китайском) языке, которые следователем были удовлетворены и обвинительное заключение вручено им только на русском языке.

Помимо этого на протяжении всего предварительного следствия от данных обвиняемых заявлений о нарушении их прав либо незаконных действиях следователя не поступало.

Из показаний допрошенного в судебном заседании следователя К. следует, что в ходе предварительного расследования обвиняемые граждане КНР вели диалог, делали записи на русском языке, услугами переводчика не воспользовались, поэтому сомнений в их познаниях русского языка не возникло. Все письменные заявления и ходатайства обвиняемые Ч., С. и В. подавали на русском языке.

Таким образом, считает, что законных оснований для возвращения уголовного дела прокурору не имеется, а согласно положениям ч.3 ст.17 Конституции РФ необходимость обеспечения указанных обвиняемых правом пользования родным языком в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском языке не должно нарушать права и свободы других лиц и препятствовать разбирательству дела и решению задач правосудия в разумные сроки.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражений, суд апелляционной инстанции не находит оснований для их удовлетворения.

Постановление суда 1-й инстанции о возвращении уголовного дела в отношении Б.., Р.., Ч., С., В. прокурору является законным и обоснованным.

В соответствии с пп.1, 2 ч.1 ст.237 УПК РФ, судья вправе возвратить дело для устранения препятствий его рассмотрения судом, в случае если обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, и если копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому, за исключением случаев, если суд признает законным и обоснованным решение прокурора, принятое им в порядке, установленном ч.4 ст.222 или ч.3 ст.226 УПК РФ.

Конституционный Суд Российской Федерации в своём Определении от 20.12.2018 № 3347-О указал на то, что Конституция Российской Федерации, определяя русский язык в качестве государственного на всей территории России, гарантирует равенство всех перед законом и судом, в том числе независимо от национальности, языка и места жительства, а также право каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (чч.1 и 2 ст.19, ч.2 ст.26, ч.1 ст.68).

При этом Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации прямо предусматривает, что участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведётся производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном данным Кодексом, а документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, должны быть переведены на его родной язык или на язык, которым он владеет (чч.2 и 3 ст.18, пп. 6 и 7 ч.4 ст.46, пп. 6 и 7 ст.47 УПК РФ).

Приведённые нормы уголовно-процессуального закона корреспондируют положениям Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации», обязывающим обеспечивать лицам, не владеющим государственным языком Российской Федерации, право на пользование услугами переводчиков (ч.2 ст.5), и Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года № 1807-I «О языках народов Российской Федерации», закрепляющим, что лица, участвующие в деле и не владеющие языком, на котором ведутся судопроизводство и делопроизводство в судах, а также делопроизводство в правоохранительных органах, вправе выступать и давать объяснения на родном языке или на любом свободно избранном ими языке общения, а также пользоваться услугами переводчика (п.3 ст.18)

Из материалов настоящего уголовного дела следует, что оно возбуждено, в том числе и в отношении троих граждан КНР - Ч., С. и В..

В ходе предварительного расследования, в связи с тем, что данные подозреваемые (обвиняемые) - граждане КНР не в полной мере владеют русским языком, постановлением следователя им были назначены переводчики, которые участвовали в ходе производства всех следственных действий с их участием.

Однако, несмотря на признание следователем факта недостаточного владения этими лицами русским языком, в материалах дела отсутствует надлежащее подтверждение получения Ч., С., В. следственных документов подлежащих обязательному вручению.

В соответствии со стст.172, 182 и 222 УПК РФ к обязательному вручению подлежат копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого, протокола обыска и обвинительного заключения.

Указанные документы вручены Ч., С., В. только на русском языке и, как правильно указано в судебном решении, подтверждение невозможности реального получения этими лицами указанных документов на родном языке (китайском), отсутствует, перевода данных документов материалы дела не содержат.

Вопреки доводам апелляционного представления в ходе допроса в качестве обвиняемых Ч., С. и В. от услуг переводчика не отказывались. Напротив все они поясняли о возможной необходимости прибегнуть к помощи последнего, а В., помимо прочего, указал также и на то, что с рядом юридических терминов, имеющихся в процессуальных документах, предоставляемых ему для ознакомления, не знаком и поэтому помощь переводчика ему необходима.

Таким образом, суд 1-й инстанции на основе достаточно тщательного анализа процессуальных документов уголовного дела, исследованных в судебном заседании и выше приведённых норм уголовно-процессуального закона, пришёл к правильному выводу о том, что органом предварительного следствия возможность для полноценного осуществления и реализации права на защиту обвиняемым Ч., С. и В., представлена не была.

Отказ же данных обвиняемых от получения обвинительного заключения на родном (китайском) языке при условии признания органом предварительного следствия необходимости участия в настоящем деле переводчика, т.е. признания недостаточного уровня владения данными обвиняемыми русским языком, на котором ведется уголовное судопроизводство для реализации ими своих прав и обязанностей, не является безусловным основанием для освобождения следователя и прокурора выполнить, приведённые в судебном решении суда 1-й инстанции, требования уголовно-процессуального закона.

Поэтому вывод суда о том, что в ходе досудебного производства по настоящему уголовному делу допущены существенные нарушения закона, не устранимые судом, препятствующие постановлению итогового документа, и влекущие в силу требований пп.1 и 2 ч.1 ст.237 УПК РФ возвращение дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом являются правильными, а доводы апелляционного представления об обратном – не состоятельными.

На основании изложенного и руководствуясь п.1 ч.1 ст.389.20 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

Постановление Биробиджанского районного суда ЕАО от 23 декабря 2019 года в отношении Б., Р., Ч., С. и В. оставить без изменения, а апелляционное представление прокурора Гудовой Е.Г. – без удовлетворения.

Судья В.Г. Шибанов