Гражданский кодекс часть 1

защитника - адвоката коллеги адвокатов «Содействие» г. Биробиджана ЕАО Байрамова В.Х., представившего удостоверение № 36 и ордер № 001782 от 22.02.2011,

при секретаре Шаховой И.Е.,

а также потерпевшей С.А.,

рассмотрел в открытом судебном заседании от 16.02.2016 апелляционное представление государственного обвинителя К.А. на приговор Облученского районного суда ЕАО от 27 ноября 2015 года, которым

ИПАТОВ Т. А., <...>, ранее не судимый,

оправдан по ч.3 ст.264 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава указанного преступления.

Суд апелляционной инстанции, после доклада судьи Шибанова В.Г., выслушав пояснения адвоката Байрамова В.Х. о не согласии с доводами апелляционного представления и об оставлении приговора суда первой инстанции без изменения, мнение прокурора Рогаля А.Ю. и потерпевшей С.А., полагавших об отмене судебного решения по доводам апелляционного представления,

У С Т А Н О В И Л :

Органами предварительного следствия Ипатов Т.А. обвинялся в нарушении правил дорожного движения при управлении автомобилем, повлекшем по неосторожности смерть человека при следующих обстоятельствах.

11.02.2011 в период времени с 01.00 до 02.05 часов, Ипатов, управляя технически исправным автомобилем марки «<...>» транзитный номер <...>, двигаясь в тёмное время суток с включенным ближним светом фар, приближаясь к «Т»-образному перекрёстку неравнозначных дорог <...>, расположенному в районе <...> в <...> ЕАО, перед которым на правой обочине по ходу его движения установлен дорожный знак приоритета 2.4 «Уступите дорогу», согласно которому водитель должен уступить дорогу транспортным средствам, движущимся по пересекаемой дороге, т.е. в соответствии с п.1.2 Правил дорожного движения РФ (далее ПДД), требование, означающее, что участник дорожного движения не должен начинать, возобновлять или продолжать движение, осуществлять какой-либо манёвр, если это может вынудить других участников движения, имеющих по отношению к нему преимущество, изменить направление движения или скорость, при въезде с второстепенной дороги на главную дорогу указанного перекрёстка, в нарушение п.10.1 ПДД, вёл транспортное средство со скоростью, не обеспечивающей ему возможности постоянного контроля за движением автомобиля, для выполнения ПДД, в части предоставления преимущества в движении транспортному средству, движущемуся во встречном направлении по главной дороге. Располагая технической возможностью предотвратить дорожно-транспортное происшествие (далее ДТП), путём выполнения требований ПДД, Ипатов не принял мер к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства перед перекрёстком, не убедился в безопасности его проезда и отсутствии приближающихся к нему по главной дороге транспортных средств, в нарушение п.13.9 ПДД не уступил дорогу мотоциклу марки «<...>» государственный регистрационный знак <...> под управлением С.А., который осуществлял движение по главной дороге во встречном направлении для выполнения поворота налево. Имея реальную возможность обнаружить указанный мотоцикл на удалении 90 метров, Ипатов выехал на указанный перекрёсток, где совершил встречное столкновение с мотоциклом под управлением С.А..

В результате совершения водителем Ипатовым Т.А. ДТП водителю мотоцикла С.А. были причинены следующие телесные повреждения: открытая черепно-мозговая травма: ушиб головного мозга тяжёлой степени с кровоизлиянием под твёрдую и мягкую мозговые оболочки, спинно-мозговую жидкость, открытый перелом свода, основания черепа. Смерть С.А. наступила на месте ДТП в указанный период времени от ушиба головного мозга тяжёлой степени.

В судебном заседании подсудимый Ипатов Т.А. виновным себя в предъявленном ему обвинении не признал и суду пояснил, что в ночь на 11.02.2011 он с женой поехал на своем автомобиле «<...>» в магазин. Приближаясь к перекрёстку со скоростью не больше 20 км/час, увидел знак «Уступи дорогу», притормозил, убедился в отсутствии на дороге каких-либо транспортных средств и продолжил движение. Освещения на перекрестке не было, дорогу освещал только ближний свет фар его автомобиля. Когда он почти проехал перекресток, то услышал хлопок и почувствовал удар. Выйдя из машины, увидел стоявший с левой стороны мотоцикл. Поскольку у мотоциклиста отсутствовал пульс, а у него с собою не было телефона, он на своём автомобиле поехал в пожарную часть, чтобы вызвать скорую помощь и полицию.

Оценив представленные сторонами доказательства в судебном заседании, суд пришёл к убеждению, что в действиях Ипатова отсутствует состав преступления, предусмотренный ч.3 ст.264 УК РФ, так как исследованные доказательства, представленные сторонами не подтверждают факт нарушения им ПДД при управлении автомобилем, повлекшим по неосторожности смерть человека, а также то, что Ипатов имел техническую возможность предотвратить ДТП.

В апелляционном представлениигосударственный обвинитель К.А. просит приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона. При этом ссылается на то, что:

- в нарушение требований Закона, суд при постановлении приговора указал, что свидетели К.С. и В.Д. являются заинтересованными лицами, в связи с чем их показания не могут признаны объективными. Вместе с тем, приводя в приговоре указанный вывод, суд не раскрыл, в чём конкретно выразилась заинтересованность этих лиц, и не учёл, что указанные свидетели в ходе судебного следствия предупреждались об ответственности за дачу ложных показаний;

- беря за основу в приговоре пояснения Ипатова о невозможности освещения ближним светом фар его автомобиля дороги на расстоянии 90 м, а только на расстоянии 30 м, суд эту версию оправданного не проверил и в приговоре не мотивировал;

- выводы суда о критической оценке показаний свидетелей об освещённости, исследованного участка дороги, где имело место ДТП, не правильные. Суд отверг показания свидетелей Л.О. и Е., но не учёл показания свидетеля В.Е., которая также поясняла о достаточной видимости на дороге. Почему суд отверг показания этого свидетеля, в приговоре не указано;

- выводы суда о признании ряда судебных экспертиз, произведённых органом предварительного следствия после возвращения уголовного дела судом прокурору, являются не правильными, поскольку уголовно-процессуальный закон не запрещает производить сбор доказательств по делу после такого возвращения. Суд также не учёл и то, что после возвращения дела судом в порядке ст.237 УПК РФ, оно также возвращалось органу предварительного следствия и прокурором для дополнительного расследования;

- аналогичные выводы суда, т.е. о признании протоколов допроса свидетелей К. и Б.В., являются также не правильными. Оба свидетеля заявили в суде, что подписи в протоколах их допроса принадлежит им. Свидетель Б.В. показал, что ряд обстоятельств, спустя длительности прошедшего времени, уже не помнит.

Свидетель К. показал, что следственный эксперимент фактически был проведён до 22 часов, так как он после него и приобрёл спиртное в магазине посёлка. К этим показаниям суду необходимо было отнестись критически и не принимать их во внимание, так как приобрести спиртное этот свидетель мог и после 22 часов, потому как многие предприниматели нарушают Закон;

- по основаниям, указанным выше в совокупности со ссылкой на показания свидетеля - следователя К.С. о соблюдении требовании уголовно-процессуального закона при проведении следственного эксперимента, прокурор находит выводы суда о признании протокола этого следственного действия, не верными;

- потерпевшей С.А. по делу был заявлен гражданский иск на сумму <...>. рублей, суд постановил оправдательный приговор, но в нарушение закона в приговоре не указал, что данные исковые требования не подлежат удовлетворению.

В дополнениях к апелляционному представлению, государственный обвинитель, поддерживая свои доводы об отмене оправдательного приговора, указывает на то, что:

- суд при рассмотрении дела нарушил требования стст.243 и 244 УПК РФ, необоснованно отказал стороне обвинения в удовлетворении ходатайства о выезде на место происшествия и проведении комиссионной автотехничекой экспертизы;

- не в полной мере изложил в приговоре показания потерпевшей С.А. о содержании дорожного покрытия, обстоятельствах обнаружения трупа сына и о наличии у последнего водительского удостоверения категории «В» и «С»;

- суд нарушил право стороны обвинения на ознакомление с протоколом судебного заседания. 16.11.2015 в районный суд государственным обвинителем было направлено ходатайство об ознакомлении с протоколом судебного заседания. В течение 3-х суток протокол на ознакомление представлен не был, поэтому прокурор повторно обратился в суд по поводу его разрешения. Однако суд в удовлетворении этого законного права государственного обвинителя, отказал.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении, суд апелляционной инстанции находит приговор суда первой инстанции законным и обоснованным.

В соответствии с требованиями стст. 88, 297 и 305 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на доказательствах, тщательно проверенных и оцененных в судебном заседании, при этом оценке подлежат все собранные доказательства, как подтверждающие выводы следствия, так и противоречащие им. Суд в соответствии с законом должен всесторонне проанализировать доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого, привести доказательства, послужившие основанием для оправдания подсудимого с указанием мотивов, объясняющих, почему суд отверг доказательства, на которых было основано обвинение. Не допускается включение в оправдательный приговор формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного.

Эти требования закона судом первой инстанции выполнены в полном объёме.

Факт произошедшего ДТП не отрицался оправданным Ипатовым, однако им изначально было указано на то, что в ночь на 11.02.2011, управляя своим автомобилем «<...>» и, приближаясь к перекрёстку со скоростью не больше 20 км/час, он увидел знак «Уступи дорогу», притормозил, убедился в отсутствии на дороге каких-либо транспортных средств и продолжил движение. Освещения на перекрестке не было, дорогу освещал только ближний свет фар его автомобиля примерно на 30 м. Когда он почти проехал перекресток, то услышал хлопок и почувствовал удар. Выйдя из машины, увидел стоявший с левой стороны мотоцикл. Поскольку у мотоциклиста отсутствовал пульс, а у него с собою не было телефона, он на своём автомобиле поехал в пожарную часть, чтобы вызвать скорую помощь и полицию.

Показания оправданного об обстоятельствах ДТП были подтверждены единственным очевидцем, исследованных событий - свидетелем И.Т. (Л.), которая на предварительном следствии (т.1 л.д.191-193) показала, что ночью 11.02.2011 она вместе с Ипатовым на автомобиле «<...>» поехали в магазин. Двигались с небольшой скоростью, с включенными фарами. Когда проезжали перекресток никаких транспортных средств не видели. Внезапно произошел удар в переднюю часть автомобиля. Ипатов вышел из машины, а когда вернулся, сказал, что сбил мотоциклиста и нужно вызвать скорую и полицию. Для этого он поехал в пожарную часть, а ее высадил по дороге. На следующий день она узнала, что мотоциклом управлял С.А..

В ходе осмотра предметов (т.1 л.д.152-154) установлено, что на изъятой с места происшествия 11.02.2011 фаре мотоцикла «<...>», которым управлял потерпевший С.А., отсутствует электропроводка.

Свидетель защиты С.Р. в судебном заседании показал, что вечером 10.02.2011 находился в гостях у Т., к которому в последствие пришёл потерпевший С.А. в состоянии алкогольного опьянения и принёс с собою две бутылки водки. Все вместе употребили спиртное. С.А. ушёл первым, а он (С.Р.) за ним. Подходя к дому своего знакомого, к нему на мотоцикле подъехал потерпевший, предложил подвезти и он согласился. С.А. ехал с большой скоростью (примерно 50-60 км/час) и он боялся, что водитель может не справиться с управлением, так как было очень темно, улица не освещалась. На мотоцикле не горели никакие осветительные приборы, поэтому он подсвечивал дорогу фонариком. Когда они доехали, то он сказал С.А. поставить мотоцикл в гараж, так как тот был очень пьян. На следующий день он узнал, что С.А. погиб в ДТП.

Согласно протоколу осмотра места происшествия и схеме места ДТП (т.1 л.д.5-12, 13) следует, что при осмотре места ДТП, проведённого, как указано в самом протоколе «в ночное время суток при искусственном освещении», в районе перекрестка улиц <...> и <...> обнаружено: проезжая часть указанных улиц без дорожной разметки, покрыта снежным накатом, имеются неровности в виде выбоин. Перед перекрёстком справой стороны по направлению от железнодорожного переезда имеется дорожный знак «Уступите дорогу». По направлению движения от железнодорожного вокзала справой стороны и на <...> установлены дорожные знаки «Главная дорога» и «Направление главной дороги». На главной дороге перекрёстка по направлению к дому № <...> по <...> находится мотоцикл «<...>» с государственным регистрационным знаком <...> с различными повреждениями, на боковом прицепе которого находится труп мужчины. Напротив мотоцикла на встречной полосе движения стоит автомобиль «<...>» с транзитным номерным знаком <...> без видимых повреждений. На переднем бампере этого автомобиля обнаружена частица лакокрасочного покрытия красного цвета. Следов от колёс транспортных средств на проезжей части дорог не обнаружено. С места происшествия изъяты: фрагмент поворотника мотоцикла оранжевого цвета, фара мотоцикла.

Таким образом, суд из исследованных в судебном заседании доказательств, достоверно установил, что потерпевший С.А. в ту ночь управлял своим мотоциклом «<...>» с неисправными осветительными приборами, что не отрицалось и не отрицается в апелляционном представлении государственным обвинителем.

Вместе с тем обоснованность предъявленного обвинения Ипатову в нарушении правил дорожного движения при управлении автомобилем, повлекшем по неосторожности смерть человека, сторона обвинения в судебном заседании пыталась обосновать в первую очередь протоколом следственного эксперимента и выводами судебных автотехнических экспертиз, произведёнными экспертами на основе всё того же следственного эксперимента.

Согласно протоколу (т.2 л.д.7-15) результаты следственного эксперимента, проведённого 28.12.2011 в период с 22.30 до 23.30 часов заключаются в следующем. Автомобиль «<...>» начал движение от железнодорожного переезда к перекрёстку улиц <...> - <...> в <...> со скоростью 20 км/час с ближним светом фар. Одновременно с ним от <...> навстречу ему начал движение мотоцикл «<...>» без осветительных приборов. При обнаружении мотоцикла в ближнем свете фар автомобиль и мотоцикл произвели остановку. Расстояние между ними составило 90 метров. При повторном движении автомобиля от железнодорожного переезда при аналогичных условиях, но с остановкой перед знаком «Уступи дорогу» и продолжением движения через указанный перекрёсток установлено, что мотоцикл «отчётливо виден на близком расстоянии». При остановке автомобиля «<...>» следы торможения на дороге отсутствуют, время остановки составило 10 секунд.

Согласно выводам судебной автотехнической экспертизы от 17.08.2011 № 327/э следует, что место столкновения мотоцикла «<...>» с государственным регистрационным знаком <...> и автомобиля «<...>» с транзитным номерным знаком <...> произошло на проезжей части главной дороги. Водитель указанного автомобиля должен был руководствоваться требованиями п.13.9 ПДД РФ, при выполнении которого он будет располагать технической возможностью предотвратить столкновение, а несоответствие его действий данному пункту ПДД РФ является одной из причин ДТП. Водитель мотоцикла должен был руководствоваться требованиями ч.2 п.10.1 ПДД РФ. В случае если водитель управлял мотоциклом с выключенным светом фар, его действия не соответствовали требованиям п.19.1 ПДД РФ (т.1 л.д.112-114).

Согласно выводам дополнительной судебной экспертизы от 04.03.2013 № 122/2-13 следует, что место столкновения мотоцикла «<...>» с государственным регистрационным знаком <...> и автомобиля «<...>» с транзитным номерным знаком <...> наиболее вероятно произошло на проезжей части главной дороги. Водитель автомобиля должен был двигаться со скоростью не превышающей установленного ограничения с учётом видимости в направлении движения, а при выезде с второстепенной дороги на главную, должен был уступить дорогу мотоциклу, который двигался по главной дороге, т.е. руководствоваться требованиями ч.1 п.10.1 и п. 13.9 ПДД РФ. Даже при отсутствии включенных световых приборов на мотоцикле водитель автомобиля должен был уступить дорогу «<...>», т.е. руководствоваться требованиям п.13.9 ПДД РФ, но с учётом требований ч.2 п.10.1 ПДД РФ. В случае обнаружения в поле своего зрения мотоцикла, не включившего сигнал левого поворота и начавшего совершать манёвр поворота налево, водитель автомобиля при скорости движения 20-25 км/час располагался от места столкновения на расстоянии меньше остановочного пути, т.е. меньше 9,5-13 метров, то он не располагал технической возможностью предотвратить столкновение и в его действиях несоответствий требованиям ч.2 п.10.1 и 13.9 усматриваться не будет. В противном случае его действия будут не соответствовать требованиям п.13.9 ПДД РФ (т.4 л.д.89-101).

Согласно выводам судебной автотехнической экспертизы от 17.04.2014 № 269/Э следует, что водитель автомобиля «<...>» с транзитным номерным знаком <...> должен был руководствоваться п.13.9 ПДД РФ и ч.2 п.10.1 ПДД РФ. Установить соответствие его действий указанным пунктам ПДД РФ не представляется возможным (т.5 л.д.98-101).

Согласно выводам дополнительной судебной автотехнической экспертизы от 30.05.2014 № 844, 845/5-1 следует, что водитель автомобиля «<...>» с транзитным номерным знаком <...>, приближаясь по второстепенной дороге к Т-образному перекрестку неравнозначных дорог, должен был убедиться в безопасности проезда данного перекрёстка и уступить дорогу встречному мотоциклу «<...>» с государственным регистрационным знаком <...>, т.е. действия водителя автомобиля не соответствовали ч.1 п.10.1 и п.13.9 ПДД РФ. Поскольку водитель автомобиля имел возможность наблюдать встречный мотоцикл на достаточном для принятия соответствующих мер по обеспечению безопасности дорожного движения, а также возможность предотвратить столкновение, путём выполнения требований ПДД РФ, несоответствие действий водителя автомобиля состоит в причинной связи с ДТП. В момент столкновения автомобиль находился в движении (т.5 л.д.126-131).

По ходатайству государственного обвинителя в связи с установленными противоречиями между результатами следственного эксперимента в части возможности обнаружения мотоциклиста на расстоянии 90 м и показаниями свидетеля Б.В., оправданного Ипатова о том, что дальность освещения ближнего света фар на автомобиле «ГАЗ-66» составляет не более 30 м, а также показаниями эксперта - автотехника Г.В.Г., поставившего под сомнение результаты следственного эксперимента о дальности освещения ближнего света фар на автомобиле данной марки равной 90 м, суд 1-й инстанции назначил проведение повторной автотехнической экспертизы, согласно выводов которой, «водитель мотоцикла «<...>» с государственным регистрационным знаком <...> должен был руководствоваться требованиями пунктов 2.3.1, 10.1 и 19.1 ПДД. Так как он в нарушение пунктов 2.3.1 и 19.1 ПДД осуществлял движение с выключенной передней фарой, что не позволило водителю встречного автомобиля «<...>» своевременно его обнаружить и принять соответствующие меры, его действия находятся в причинной связи с данным ДТП. Водитель автомобиля «<...>» с транзитным номерным знаком <...>, выполняя выезд с второстепенной дороги на главную, должен был руководствоваться требованиями пунктов 10.1 и 13.9 ПДД. Решить вопрос о соответствии действий водителя мотоцикла «<...>» требованиям пункта 10.1 ПДД и действий водителя автомобиля «<...>» требованиям пунктов 10.1 и 13.9 ПДД, как и вопрос о технической возможности предотвратить ДТП в условиях ограниченной тёмным временем суток видимости путём торможения, не представляется возможным».

Оценивая данные доказательства стороны обвинения, суд 1-й инстанции с учётом правовой позиции Конституционного Суда РФ, высказанной им в постановлении от 08.12.2003 № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а так же глав 35 и 39 УПК РФ», обоснованно признал недопустимыми доказательствами заключения экспертов № 122/2-13 (т.4 л.д.89-101), № 269/Э (т.5 л.д.98-101) и № 844, 845/5-1 (т.5 л.д.126-131), поскольку указанные экспертизы были назначены следователем и проведены экспертами после того, как уголовное дело было возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, эти следственные действия были направлены на восполнение неполноты произведенного предварительного следствия и получения новых доказательств.

Суждения о неправильности указанных выводов суда 1-й инстанции в апелляционном представлении противоречат выше приведённому постановлению Конституционного Суда РФ и потому являются не состоятельными.

Кроме этого суд 1-й инстанции достаточно полно проанализировал в приговоре результаты следственного эксперимента, показания свидетелей - лиц, принимавших в нём участие и установил, что согласно протоколу данного следственного действия, транспортные средства были остановлены после того как находившиеся в кабине автомобиля «<...>» понятые К. и Я. увидели в ближнем свете фар автомобиля двигавшийся им навстречу мотоцикл. Расстояние после остановки транспортных средств составило 90 метров,

Однако в судебном заседании свидетель К. отрицал данное обстоятельство, так как во время следственного эксперимента его в кабине автомобиля «<...>» не было, что подтвердили в судебном заседании свидетели К.С.Я., Б.В. и Ф.

На эти же обстоятельства указывали свидетели К. и Б.В. на предварительном следствии. Кроме того согласно протоколам их допросов (т.2 л.д.27-29 и т.2 л.д.19-22) следственный эксперимент начался после 22 часов, расстояние после остановки транспортных средств составило 90 метров, движение автомобиля «<...>» производилось дважды: от ж/д переезда и от дорожного знака «Уступи дорогу».

Свидетель К. в судебном заседании не подтвердил показания, изложенные в протоколе его допроса, вообще, отрицая факт проведения данного следственного действия.

Свидетель Б.В. также пояснил, что в рамках уголовного дела его никто не допрашивал.

При этом оба свидетеля указали на то, что подписывали уже изготовленные протоколы, не знакомясь с их содержанием. Последнее обстоятельство подтвердил также свидетель Ф..

Помимо этого свидетели К., Б.В. и Ф. в судебном заседании пояснили о несоответствии времени проведения следственного эксперимента, который по их утверждению, был проведён гораздо раньше указанного в протоколе времени. Б.В. на протяжении всех судебных заседаний категорично отрицал движение на своем автомобиле от дорожного знака «Уступи дорогу», расположенного возле перекрестка.

С учётом выявленных в судебном заседании очевидных нарушений требований уголовно-процессуального закона о проведении следственного действия - допрос свидетелей, суд 1-й инстанции, не найдя оснований не доверять показаниям указанных свидетелей, данных ими в судебном заседании, протоколы допросов свидетелей К. и Б.В., представленные стороной обвинения, как доказательства вины оправданного Ипатова обоснованно в соответствии со ст.75 УПК РФ признал недопустимыми доказательствами.

Из показаний свидетеля Б.В. суд установил, что на его автомобиле марки «<...>», который был использован органом предварительного следствия в следственном эксперименте, дальность освещения ближнего света фар составляет не более 20 метров.

Свидетели К., Я., Б.В. и Ф. показали, что не присутствовали при замере расстояния между транспортными средствами после их остановки.

Данное обстоятельство в судебном заседании также подтвердил свидетель В.Д. пояснивший, что он производил замеры с кем-то из сотрудников полиции, возможно со следователем К.С., которая в свою очередь отрицала своё участие в измерении расстояний, но подтвердила указанное в протоколе расстояние.

Эксперты Г.В.Г. и М.В. в судебном заседании не смогли указать предельное расстояние ближнего света фар автомобиля марки «<...>» и высказали сомнение по поводу видимости - 90 метров в ночное время при отсутствии дополнительного освещения.

Таким образом, установив нарушения требований уголовно-процессуального закона при проведении следственного эксперимента, а также с учётом того обстоятельства, что все участвующие лица, за исключением сотрудников полиции, в судебном заседании не подтвердили его результаты, суд пришёл к правильному выводу о признании протокола следственного эксперимента в качестве недопустимого доказательства и отверг показания свидетелей К.С. - следователя, производившего предварительного следствие по делу и В.Д. - сотрудника полиции, как заинтересованных лиц.

Доводы апелляционного представления об обратном, суд апелляционной инстанции находит не состоятельными, также как и суждения государственного обвинителя о доказанности стороной обвинения наличия достаточного освещения на проезжей части <...> со стороны железной дороги.

Согласно справке главы администрации <...> городского поселения (т.2 л.д.64) в ночное время участок дороги хорошо освещён от железнодорожного полотна, что подтвердила в суде свидетель Л.О. и В.Е., а свидетель Е. указала, что свет от железной дороги немного падал на проезжую часть.

Однако суд 1-й инстанции правильно отверг, как сведения, изложенные с справке главы посёлка <...>, так и показания свидетелей Л.О., Е. в части освещённости места ДТП, поскольку они опровергаются показаниями свидетелей Т.Е., Г.М. и К.Л., согласно которым ночью 11.02.2012 на проезжей части <...> было очень темно, освещение отсутствовало, что согласуется с протоколом осмотра места происшествия (т.1 л.д.5-8), в котором не установлено наличие какого-либо освещения, как на всей проезжей части <...>, так и на отдельных её участках. На снимке № 4 фототаблицы к данному протоколу видны включенные фонари, расположенные на железнодорожных путях, которые не освещают проезжую часть улицы (т.1 л.д.9-12). Из всех исследованных судом фотографий установлено, что при указанном следственном действии применялись другие источники света и данные фотографии подтверждают показания свидетеля К.Л. о том, что осмотр места происшествия проводился при свете фар трех автомобилей.

Доводы апелляционного представления о необоснованном отказе судом в выезде на место происшествия и проведении комиссионной автотехнической экспертизы являются надуманными, так как из протокола судебного заседания следует, что целью выезда на место происшествия в составе суда с привлечением эксперта-автотехника государственный обвинитель ставила лишь решение вопроса о необходимости назначении автотехнической экспертизы (т.6 л.д. 223 об.ст.) при условии, что судом по ходатайству того же государственного обвинителя была проведена повторная судебная автотехническая экспертиза, результаты которой приведены выше.

Поэтому представленные стороной обвинения в судебном следствии заключения шести, проведённых по делу судебных автотехнических экспертиз, в совокупности с другими доказательствами, представленными сторонами, являлись достаточными для объективного и всестороннего рассмотрения дела и вынесения итогового решения по делу.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что суд 1-й инстанции в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства оценил все доказательства, представленные сторонами в судебном заседании, в том числе и те о которых идёт речь в апелляционном представлении, при этом с соблюдением принципа разумности в состязательном процессе создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

При таких обстоятельствах суд обоснованно пришёл к выводу, что в действиях Ипатова Т.А. отсутствует состав преступления, предусмотренный ч.3 ст.264 УК РФ.

Согласно обвинительному заключению потерпевшая С.А. действительно была признана гражданским истцом, так как в ходе предварительного следствия ей был заявлен иск о компенсации морального вреда и возмещении материального ущерба на общую сумму <...> рублей.

Однако согласно протоколу судебного заседания (т.6 л.д.138), отвечая на вопросы самого государственного обвинителя, потерпевшая С.А. указала на то, что иск ей заявлен в порядке гражданского судопроизводства и в рамках настоящего уголовного дела она «иск заявлять не будет».

То есть гражданский истец - потерпевшая С.А. фактически отказалась от своих исковых требований по уголовному делу.

И в данной ситуации суд 1-й инстанции требования ч.2 ст.306 УК РФ, о чём ссылается в апелляционном представлении государственный обвинитель, не нарушил.

Не состоятельными являются и доводы апелляционного представления о нарушении сторон права государственного обвинителя на ознакомление с протоколом судебного заседания и только потому, что сведения, изложенные этим должностным лицом районной прокуратуры в представлении, не соответствуют действительности.

Приговор судом постановлен 27.11.2015. Согласно представленным материалам дела, такое ходатайство от государственного обвинителя К.А. поступило в районный суд 15.12.2015, а не 16.11.2015.

Имеющийся в ксерокопии ходатайства нечитаемый штамп входящей корреспонденции суда от 16.11.2015 не содержит номера регистрации (т.7 л.д.14), а согласно ксерокопии журнала № 06-27 учёта входящей корреспонденции районного суда за указанный день записи о поступлении указанного документа не содержится.

Поэтому председательствующим судьёй такое ходатайство обоснованно признано, как поданное с нарушением срока, предусмотренное ч.7 ст.259 УПК РФ. Ходатайство же о восстановлении пропущенного срока от государственного обвинителя в суд не поступало.

Однако, не смотря на это, согласно расписке, имеющейся в деле, государственному обвинителю копия протокола судебного заседания по настоящему делу была вручена 26.01.2016.

На основании изложенного и руководствуясь п.1 ч.1 ст.389.20 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л :

Приговор Облученского районного суда ЕАО от 27 ноября 2015 года в отношении ИПАТОВА Т. А. оставить без изменения, а апелляционное представление государственного обвинителя К.А. - без удовлетворения.

Настоящее апелляционное постановление может быть обжаловано в суд кассационной инстанции - в Президиум суда Еврейской автономной области в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК.

Председательствующий В.Г. Шибанов