Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя, старшего помощника Ханты-Мансийского межрайонного прокурора Заниной Ю.В., апелляционные жалобы подсудимого Н., защитника, адвоката Бычкова А.А., представителя потерпевшего, адвоката Пуртова М.Ф., на постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года о возвращении Ханты-Мансийскому межрайонному прокурору уголовного дела по обвинению:

Н., (дата) года рождения, уроженца (адрес), не судимого,

П., (дата) года рождения, уроженца (адрес)

обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «а», «г», «д» части 2 статьи 112 и частью 2 статьи 213 Уголовного кодекса Российской Федерации,

У С Т А Н О В И Л:

уголовное дело по обвинению Н. и П. в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «а», «г», «д» части 2 статьи 112 и частью 2 статьи 213 Уголовного кодекса Российской Федерации, постановлением Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года возвращено Ханты-Мансийскому межрайонному прокурору для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе досудебного производства, препятствующих рассмотрению дела.

Суд первой инстанции признал такими нарушениями необеспечение органами предварительного следствия права на защиту обвиняемым П. и Н. в ходе производства важных следственных и процессуальных действий, состоявшихся 15, 20 и 23 августа 2013 года.

Как указал суд, 15 августа 2013 года П. предъявлено обвинение, он допрошен и ознакомлен с заключениями экспертов, в отсутствие защитника. Вместе с тем обвиняемый настаивал на участии в названных следственных действиях адвоката Бычкова и от защитника по назначению в порядке части 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не отказывался. Документов, подтверждающих надлежащее извещение адвоката Бычкова о времени и месте предъявления обвинения П., его допроса и ознакомления с заключениями экспертов, в деле нет, как и письменного отказала обвиняемого от защитника по назначению.

В дальнейшем, 23 августа 2013 года, знакомясь после окончания предварительного следствия с материалами уголовного дела, обвиняемый П. заявил ходатайство о приглашении для участия в данном процессуальном действии в качестве защитника адвоката Ишмухаметова Н.К. Несмотря на это, следователь, не известив надлежащим образом названного адвоката, продолжил ознакомление П. с делом в присутствии другого защитника – адвоката Яковлевой Е.Л.

Обвиняемому Н. 20 августа 2013 года предъявлено обвинение, он допрошен, ознакомлен с заключениями экспертов и уведомлен об окончании предварительного следствия с участием защитника по назначению, адвоката М.Г. Кононыкиной. Обвиняемый возражал против участия последней в упомянутых действиях, как и она сама. Они настаивали на приглашении Н. адвоката Сивковой С.И., с которой его родственники заключили соглашение. Однако, следователь, не известив надлежащим образом названного адвоката, продолжил выполнение запланированных мероприятий с защитником Кононыкиной.

С апелляционным представлением на постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года в Суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры обратился государственный обвинитель, старший помощник Ханты-Мансийского межрайонного прокурора Занина Ю.В., а с апелляционными жалобами – подсудимый Н., защитник, адвокат Бычков А.А., представитель потерпевших, адвокат Пуртов М.Ф. Они просят названное судебное решение отменить, как незаконное и необоснованное.

Государственный обвинитель считает, что никаких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих рассмотрению дела, в ходе досудебного производства не допущено. Право на защиту обвиняемым обеспечено в соответствии с положениями части 1 статьи 52, частей 1 и 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

П. 15 августа 2013 года ходатайствовал о приглашении адвоката Бычкова, с которым у него было заключено соглашение о защите. Адвокат неоднократно уведомлялся следователем о необходимости прибыть для участия в следственных действиях 30, 31 июля и 1 августа 2013 года, однако не явился. После этого, 12 августа 2013 года следователь вручил представителю адвокатской коллегии под роспись уведомление с требованием Бычкову явиться для защиты обвиняемых Н. и П. 13 августа 2013 года в 10 часов, а 14, 15 и 16 августа – в 14 часов. Однако в назначенное время адвокат Бычков не прибыл, о причинах своего отсутствия не сообщил и по телефону не ответил. В этом следователь усмотрел попытку защитника затянуть следствие и правомерно посчитал, что тот не намерен участвовать в следственных действиях более пяти суток. Вместе с тем обвиняемый П., требуя обеспечить присутствие своего адвоката Бычкова, об отложении следственных действий не заявлял, о вызове или назначении другого защитника не ходатайствовал.

Учитывая данные обстоятельства, принимая во внимание, что П. не относится к категориям лиц, указанным в пунктах 2-7 части 1 статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, действуя в полном соответствии с частью 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, следователь провел следственные действия с названным обвиняемым без участия защитника.

При ознакомлении П. 23 августа 2013 года по окончании предварительного следствия с материалами уголовного дела следователь также правильно отказал обвиняемому в приглашении избранного им защитника Ишмухаметова. В судебном заседании судом первой инстанции не выяснялся вопрос о наличии или отсутствии соглашения об осуществлении Ишмухаметовым защиты П., а в обжалуемом постановлении суд не привел нормы закона, которые, по его мнению, были нарушены органами предварительного следствия.

Между тем, адвокат допускается к участию в следственных действиях только при наличии ордера. Данного документа следователю ни обвиняемый, ни адвокат не представили, что свидетельствует об отсутствии между ними упомянутого соглашения. В связи с этим следователь не был обязан вызывать адвоката Ишмухаметова для участи в производстве следственных действий с П. Предоставив последнему защитника по назначению Яковлеву, следователь не нарушил право обвиняемого на защиту.

Аналогичным образом, считает государственный обвинитель, следователь правомерно поступил, отказав Н. в приглашении на производимые с ним следственные действия адвоката Сивкову. Ордера этого адвоката в деле не было, а значит и соглашение отсутствовало. В телефонном разговоре со следователем данный факт подтвердила и сама Сивкова. Поэтому, предоставив Н. защитника по назначению Кононыкину, следователь также не нарушил право обвиняемого на защиту.

Кроме того, автор апелляционного представления отмечает, что суд первой инстанции поставил вопрос о возвращении дела прокурору по собственной инициативе, без ходатайства сторон, не выяснив у подсудимых, считают ли они свое право на защиту в ходе предварительного следствия нарушенным. Суд основал свои выводы на материалах дела, которые не свидетельствуют в достаточной мере о допущенных органами предварительного следствия нарушениях требований уголовно-процессуального закона. Вместе с тем подсудимые Н. и П. против возвращения дела прокурору возражали.

Все вышеуказанное, по мнению старшего помощника прокурора, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона уже со стороны суда и влечет за собой отмену обжалуемого постановления.

Аналогичные по существу доводы привел в своей апелляционной жалобе представитель потерпевших, адвокат Пуртов.

В дополнение он указал, что из видеозаписи допроса обвиняемого П. от 15 августа 2013 года видно, что последний настаивал на приглашении защитника Бычкова. Следователь разъяснил обвиняемому, что данный защитник в течение пяти суток не может явиться для участия в следственных действиях. В ответ П. продолжал настаивать на приглашении Бычкова, не заявляя ходатайства об отложении следственного действия, вызове или назначении другого защитника.

Выводы суда о ненадлежащем извещении следователем адвоката Бычкова, по мнению представителя потерпевших, не соответствуют действительности, и не основаны на законе. Защитник приглашается на следственные действия самим обвиняемым. Следователь вообще не обязан уведомлять защитника о следственных действиях, проводимых с его подзащитным. Достаточно вызывать самого обвиняемого. Поведение П. и адвоката Бычкова в рассматриваемом случае следует расценивать, как злоупотребление своими правами.

Одновременно адвокат Пуртов полагает, что, отказав П. в вызове Ишмухаметова для участия в ознакомлении с материалами уголовного дела, следователь также не нарушил право обвиняемого защиту, та как последний сам не пригласил названного защитника, хотя имел возможность сделать это в любой момент ознакомления, которое длилось не один день.

В течение продолжительного времени ни П., ни Н. не заявляли о нарушении их прав органами предварительного следствия, из чего можно сделать вывод, что их права существенно нарушены не были. Вывод суда первой инстанции об этом является надуманным, а постановление о возвращении дела прокурору, кроме прочего, нарушает положения статьи 6.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о разумных сроках уголовного судопроизводства и ограничивает доступ потерпевших Маремьянова и Карташова к правосудию.

Защитник подсудимых, адвокат Бычков, в своих возражениях на основания апелляционного представления государственного обвинителя, указал, что его доводы являются неубедительными, не соответствуют действительности и опровергаются имеющимися в деле документами, свидетельствующими, что процессуальные права обвиняемых П. и Н. в ходе предварительного следствия грубо нарушались.

В апелляционной жалобе на постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года защитник Бычков, подтвердил данное утверждение. По содержанию его апелляционной жалобы он полностью согласен с обстоятельствами, установленными судом первой инстанции и выводами, положенными в основу судебного решения о возвращении дела прокурору.

Вместе с тем защитник считает обжалуемое постановление незаконным и необоснованным ввиду того, что в нём суд первой инстанции упомянул не обо всех грубых нарушениях, допущенных органами предварительного следствия при расследовании дела в отношении Н. и П.. Кроме того, по мнению адвоката Бычкова, в ходе судебного разбирательства суд первой инстанции неправомерно отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов опознания.

Подсудимый Н. в своей апелляционной жалобе также заявил, что его право на защиту в ходе предварительного следствия было нарушено следователем при обстоятельствах, изложенных в постановлении суда первой инстанции. Однако, как он считает, это не является основанием для возвращения уголовного дела прокурору, которое представляется бессмысленным. Ранее прокурор уже проверял дело, но проигнорировал все упомянутые нарушения.

Исследовав представленные материалы, выслушав в судебном заседании доводы прокурора, потерпевших и их представителя, подсудимых, и защитника, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

В соответствии с частью 1 статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации возвратить уголовное дело прокурору с целью устранения препятствий для его рассмотрения суд может как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе. Следовательно, суд первой инстанции, поставив по собственной инициативе на обсуждение вопрос о возвращении настоящего дела прокурору, никаких процессуальных правовых норм не нарушил, и утверждение об этом государственного обвинителя в апелляционном представлении нельзя признать правильным.

Наряду с указанными в частях 1 и 1.1 статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации положения пункта 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации № 18-П от 8 декабря 2003 года, подлежащего прямому применению, предусматривает в качестве основания для возвращения дела прокурору допущенное на досудебной стадии уголовного судопроизводства существенное процессуальное нарушение, которое препятствует рассмотрению дела судом и лишает суд возможности постановления законного и обоснованного приговора.

Установленные законодательством критерии оценки процессуального нарушения, являющегося основанием для возвращения дела прокурору (существенность и препятствие рассмотрению дела), не обусловлены личным мнением обвиняемых об их значении. Поэтому суд апелляционной инстанции не может признать убедительными доводы государственного обвинителя и представителя потерпевших о том, что процессуальные нарушения по настоящему делу отсутствуют, поскольку Н. и П. возражают против возвращения в связи с ними дела прокурору.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции отмечает, что, исходя из представленных материалов, подсудимые, а также их защитник, как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного заседания, наставали на нарушении следователем прав Н. и П. на защиту.

Согласно пункту 2 части 1 статьи 6 и части 1 статьи 11 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное судопроизводство имеет своей целью защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснять обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав.

В соответствии с требованиями статьи 16 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника всеми не запрещенными законом способами и средствами. Положениями статьи 48 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника).

Вышеприведенные правовые нормы определяют право на защиту в уголовном судопроизводстве, как одно из самых значимых, и нарушение его нельзя не признать существенным. В том числе содержание этого права выражается: в порядке приглашения, назначения или замены обвиняемому защитника; в порядке участия защитника в деле; в правах и полномочиях защитника; в обязанности органов, осуществляющих уголовное преследование, все указанное соблюдать.

В соответствии с частями 1 и 2 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации защитник приглашается обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого. По просьбе обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом.

Из вышеизложенного следует, что следователь обязан обеспечить участие в деле либо при производстве отдельного следственного действия защитника, о вызове которого ходатайствует обвиняемый. При этом исполнение данной обязанности закон не обуславливает наличием между обвиняемым и защитником предварительно заключенного соглашения об осуществлении защиты. Утверждение государственного обвинителя и представителя потерпевших о том, что следователь вправе не предпринимать никаких мер к обеспечению участия защитника, о вызове которого ходатайствует обвиняемый, если между последним и защитником еще не заключено соглашение, является следствием неверного истолкования процессуальных правовых норм, и суд апелляционной инстанции считает его несостоятельным. Тем же неверным толкованием закона объясняется и заявление представителя потерпевшего, полагающего, что следователь вообще вправе не извещать защитника, у которого с обвиняемым заключено соглашение об осуществлении защиты, о следственных действиях с его подзащитным.

Ссылка государственного обвинителя и представителя потерпевших на положения части 4 статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, как на основание правомерности бездействия следователя по обеспечению участия названных обвиняемыми защитников, некорректна. Данное требование закона относится, не к порядку обеспечения участия защитника, о приглашении которого ходатайствует обвиняемый, а к условиям полномочности лица выступать защитником в связи с наличием у него статуса адвоката.

Принимая во внимание изложенное, суд апелляционной инстанции считает обоснованными выводы суда первой инстанции о нарушении права на защиту обвиняемых отказом следователя Ханты-Мансийского МСО СУ СК Российской Федерации по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре Арипова Ш.Ф. обеспечить по ходатайству Н. явку адвоката Сивковой для участия в производимых им следственных и процессуальных действиях 20 августа 2013 года, а по ходатайству П. – явку адвоката Ишмухаметова для участия в ознакомлении с материалами уголовного дела 23 августа 2013 года.

Обстоятельства данных отказов судом первой инстанции установлены правильно и сомнений не вызывают. Они свидетельствуют, что следователь под неправомерным предлогом не предпринял реальных и надлежащих мер к вызову упомянутых защитников, несмотря на законное требование об этом обвиняемых.

Также, суд апелляционной инстанции считает правильным и вывод суда первой инстанции о нарушении права на защиту обвиняемого П. проведением с ним следователем Ариповым Ш.Ф. 15 августа 2013 года следственных и процессуальных действий в отсутствие защитника. Ряд обстоятельств, подлежащих оценке, установлены судом первой инстанции неверно, однако это не повлияло на существо принятого судебного решения.

Как следует из материалов уголовного дела, у обвиняемого П. с адвокатом Бычковым было заключено соглашение об осуществлении защиты. Для участия в запланированных на 15 августа 2013 года процессуальных действиях с П. названный защитник, будучи заблаговременно извещенным, не явился. Обвиняемый настаивал на присутствии адвоката Бычкова, однако следователь провел с П. следственные и процессуальные действия без защитника.

Сторона обвинения полагает, что в данном случае следователь поступил в полном соответствии с положениями части 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. По этим положениям, если участвующий в уголовном деле защитник в течение 5 суток не может принять участие в производстве конкретного процессуального действия, а обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении, то следователь вправе произвести данное процессуальное действие без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 - 7 части первой статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Адвокат Бычков уведомлялся о необходимости прибыть к следователю для участия в следственных действиях 30, 31 июля и 1 августа 2013 года, однако не явился. После этого, 12 августа 2013 года следователь вручил представителю адвокатской коллегии уведомление с требованием Бычкову прибыть для защиты обвиняемых Н. и П. 13 августа 2013 года в 10 часов, а 14, 15 и 16 августа – в 14 часов. Однако в назначенное время адвокат Бычков не явился вновь, о причинах своего отсутствия не сообщил и по телефону не ответил.

П. 15 августа 2013 года, настаивая на участии адвоката Бычкова, об отложении следственного действия, приглашении или назначении другого защитника не ходатайствовал. К числу лиц, категории которых упомянуты в пунктах 2 - 7 части первой статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации он не относится. Указанные обстоятельства, считают государственный обвинитель и представитель потерпевших, и явилось основанием для проведения с П. следственных действий без участия защитника.

Однако приведенное утверждение суд апелляционной инстанции не может признать фактически и юридически обоснованным.

Как следует из материалов уголовного дела, следователь в начале августа 2013 года связывался с адвокатом Бычковым, и они лично оговаривали участие последнего в процессуальных действиях с обвиняемыми 13, 14, 15 и 16 августа. После этого вечером 12 августа 2013 года в коллегию адвокатов было передано требование следователя Бычкову явиться в следственный отдел для производства названных действий в указанные дни.

Принимая во внимание данное обстоятельство, нет никаких оснований учитывать факты неявки защитника 30, 31 июля и 1 августа 2013 года при определении на 15 августа 2013 года пятисуточного срока, в течение которого адвокат не может принять участие в следственных действиях.

Кроме того, получив уведомление следователя 13 августа 2013 года, адвокат в тот же день участвовал вместе с ним в судебном заседании при продлении судом срока содержания под стражей Н., которого Бычков защищает по настоящему делу тоже. После судебного заседания следователь Арипов в срочном порядке был доставлен в больницу для оказания медицинской помощи. Днем 14 августа 2012 года адвокат Бычков, не располагая сведениями о состоянии здоровья следователя, в 14 часов явился в ИВС, где содержался и находился Н., с которым согласно уведомлению, поступившему в коллегию адвокатов, также планировалось проведение следственных действий. Следователь Арипов туда не прибыл, а после аналогичным образом случилось и 16 августа 2013 года.

Адвокат Бычков 14 и 16 августа 2013 года направил руководителю МСО СУ СК Российской Федерации по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре жалобы, в которых в том числе отмечал факты уклонения следователем Ариповым от производства следственных действий с его участием и волоките при расследовании дела.

Таким образом, из вышеизложенных обстоятельств следует, что на момент производства 15 августа 2013 года процессуальных действий с П., требовавшим участия в них адвоката Бычкова, начиная с 13 августа 2013 года, ещё не истек пятисуточный срок, по окончании которого следователь вправе применить положения части 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Более того, как свидетельствуют объективные данные, у следователя вообще отсутствовали основания полагать, что адвокат Бычков не может участвовать в следственных действиях со своими подзащитными. По факту данный защитник принимал участие 13 августа 2013 года в судебном заседании при продлении срока содержания под стражей Н., а 14 и 16 августа в назначенное следователем время являлся с ИВС, где названный обвиняемый содержался.

Принимая во внимание указанное, суд апелляционной инстанции считает необоснованной ссылку следователя, а также государственного обвинителя и представителя потерпевших на правовую норму, содержащуюся в части 3 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Отказав П. в обеспечении явки избранного им защитника 15 августа 2013 года, следователь поступил не в соответствии, а вопреки названной правовой норме, нарушив также требования части 1 и 2 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Другие его действия, в частности непредоставление П. защитника по назначению, не имеют в рассматриваемом случае существенного значения.

Одновременно суд апелляционной инстанции отмечает, что обстоятельства, явившиеся предметом настоящего судебного разбирательства, свидетельствуют о возникновении в процессе расследования уголовного дела между следователем Ариповым и адвокатом Бычковым конфликта, который повлиял на конструктивность их процессуальных взаимоотношений в ущерб целям и существу уголовного судопроизводства. В условиях данного конфликта обеспечение обвиняемому права на защиту с обеих сторон нельзя признать надлежащим.

Вышеприведенные нарушения прав Н. и П. на защиту имели место не при производстве отдельных следственных действий, а были допущены при выполнении важных стадий уголовного судопроизводства. Таких как предъявление обвинения и ознакомление обвиняемых с материалами уголовного дела. Восполнить эти стадии в судебном заседании невозможно, что препятствует рассмотрению уголовного дела судом и вынесению законного приговора.

В связи с указанным решение о возвращении дела прокурору для устранения упомянутых нарушений представляется безальтернативным. Поэтому постановление в данной части Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года суд апелляционной инстанции считает законным и обоснованным, а доводы апелляционного представления государственного обвинителя, апелляционных жалоб представителя потерпевших, подсудимого и защитника – не убедительными, оставляя их без удовлетворения.

Вместе с тем в соответствии с положениями статьи 389.9 и части 1 статьи 389.19 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции, проверяя по апелляционной жалобе законность, обоснованность и справедливость судебного решения, не связан доводами этой апелляционной жалобы и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме.

Учитывая указанное, суд апелляционной инстанции считает, что имеются иные основания для изменения обжалуемого постановления. Судом первой инстанции при решении вопроса о мере пресечения Н. в связи с возвращением дела прокурору нарушены требования уголовно-процессуального законодательства, а выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

В описательно-мотивировочной и резолютивной частях обжалуемого постановления суд первой инстанции принял решение оставить меру пресечения в виде заключения под стражу, избранную в отношении Н., без изменения. Однако срок содержания подсудимого под стражей продлен не был, как не была определена дата окончания этого срока.

Кроме того, сохраняя обвиняемому названную меру пресечения, суд первой инстанции не учел, что дальнейшее длительное содержание под стражей Н. вызвано не объективными причинами, а явится результатом нарушений, допущенных органами предварительного следствия в процессе расследования дела.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание представленные суду первой инстанции сведения опровергающие, что обвиняемый характеризуется отрицательно, суд апелляционной инстанции считает необходимым изменить постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года в части решения, принятого по мере пресечения подсудимого Н..

Суд апелляционной инстанции полагает, что выполнение Н. своих процессуальных обязанностей будет обеспечено избранием в отношении него меры пресечения в виде домашнего ареста с установлением соответствующих ограничений и контроля.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года о возвращении дела по обвинению Н. и П. Ханты-Мансийскому межрайонному прокурору для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе досудебного производства, препятствующих принятию законного и обоснованного судебного решения, изменить.

Меру пресечения в виде заключения под стражу, избранную в отношении Н., изменить на домашний арест по адресу г. (адрес) сроком на два месяца, то есть до 17 июня 2014 года.

Запретить Н. отлучаться из данного места жительства, за исключением случаев обоснованной необходимости в получении медицинской помощи и явки по вызову официальных государственных органов.

Контроль над выполнением Н. установленных ограничений возложить на МО МВД России «Ханты-Мансийский» Ханты-Мансийского автономного округа – Югры.

В остальной части постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26 февраля 2014 года оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя, апелляционные жалобы представителя потерпевших, подсудимого и защитника – без удовлетворения.

Председательствующий: