Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу адвоката ФИО9 и апелляционное представление заместителя прокурора ФИО1 И.С. на постановление Новгородского районного суда <...> от <...>, вынесенное по результатам предварительного слушания, которым уголовное дело по обвинению

ФИО2ФИО4, родившегося <...> в <...> Республики Узбекистан, гражданина Республики Узбекистан,

ФИО3, родившегося <...> в <...> Казахской ССР, гражданина Российской Федерации,

обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ),

возвращено прокурору ФИО1 для устранения препятствий его рассмотрения судом, мера пресечения в отношении обвиняемых - ФИО3 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, а ФИО2у. в виде заключения под стражу сроком, установленным на основании постановления того же суда от <...> (с учётом апелляционного постановления Новгородского областного суда от <...>) до <...> - оставлена без изменения.

Заслушав доклад судьи ФИО13, выступления обвиняемого ФИО2у., его защитника - адвоката ФИО9, защитника обвиняемого ФИО3 – адвоката ФИО8, поддержавших доводы апелляционной жалобы и возражавших против удовлетворения представления прокурора, а также выступление прокурора ФИО7, просившей постановление суда отменить и направить уголовное дело в суд для рассмотрения по существу, возражавшей против удовлетворения жалобы об изменении меры пресечения ФИО2у., суд апелляционной инстанции

установил:

<...> уголовное дело в отношении ФИО2у. и ФИО3 поступило в Новгородский районный суд <...> для рассмотрения по существу.

Постановлением суда по результатам предварительного слушания от <...> данное уголовное дело возвращено прокурору ФИО1 для устранения препятствий рассмотрения дела судом, так как органом предварительного следствия при предъявлении обвинения и составлении обвинительного заключения допущены нарушения уголовно-процессуального закона, исключающие возможность принятия по уголовному делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости. Такими нарушениями суд признал: отсутствие подписи переводчика в письменном переводе постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО2у. от <...>, которое находится в материалах уголовного дела (т. 9 л.д. 121-123), а также в письменном переводе обвинительного заключения, вручённого следователем ФИО2у., исследованного в ходе судебного заседания; отсутствие в материалах дела постановления следователя о назначении переводчика для осуществления письменного перевода и подписки переводчика о предупреждении об уголовной ответственности; отсутствие при даче показаний <...>ФИО2у. в качестве обвиняемого вручённого ему перевода предъявленного обвинения.

В апелляционной жалобе защитник обвиняемого ФИО2у. – адвокат ФИО9 считает, что выводы суда в части меры пресечения не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Считает, что в обжалуемом постановлении суд не привёл каких-либо правовых и фактических оснований, обосновывающих необходимость дальнейшего содержания ФИО2у. под стражей, который содержится под стражей по настоящему уголовному делу с <...>. Указывает, что в настоящее время у ФИО2у. отсутствует реальная возможность скрыться, беспрепятственно покинуть территорию Российской Федерации, поскольку в случае освобождения из-под стражи он будет находиться в специальном учреждении временного содержания иностранных граждан, в котором лица содержатся в условиях, исключающих возможность его самовольного оставления. Кроме того, не оспаривая решение о возвращении дела прокурору, считает, что суд первой инстанции необоснованно отклонил основной довод ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору вследствие допущенного нарушения в ходе возобновлённого расследования. Так, помимо устранения нарушений, послуживших основанием для возвращения уголовного дела на основании постановления от <...>, обвиняемым было предъявлено в декабре 2016 года обвинение по ч. 3 ст. 162 УК РФ без учёта позиции государственного обвинителя в ходе судебных прений с указанием иных фактических обстоятельств, существенно отличающихся от указанных в обвинении от <...>, которое, по мнению стороны защиты, ухудшает их положение. Выражает несогласие с выводом суда в части указания на то, что в новом обвинительном заключении действия обвиняемых всего лишь детализированы и уточнены, полагая, что данный вывод противоречит требованиям ст. 237 УПК РФ. Просит изменить постановление суда, отменить ФИО2у. меру пресечения в виде заключения под стражу, а также дополнить обжалуемое постановление о возврате дела прокурору дополнительным основанием – наличием нарушений положений ст. 237 УПК РФ, при предъявлении обвиняемым в декабре 2016 года изменённого (дополненного) обвинения и существенно отличающегося по фактическим обстоятельствам от обвинения, которое было предъявлено им <...>.

В апелляционном представлении заместитель прокурора ФИО1 И.С. указывает, что каких-либо препятствий к рассмотрению дела судом первой инстанции по существу, и оснований, предусмотренных ст. 237 УПК РФ для возвращения уголовного дела прокурору, не имеется. Обращает внимание на то, что в опровержение указанных судом недостатков стороной обвинения были представлены постановление следователя о поручении перевода с русского языка на узбекский обвинительного заключения от <...>, а также расписка переводчика ФИО10 о предупреждении об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. При этом, вынесение постановления о поручении перевода обвинительного заключения после окончания следственных действий также не является нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку в соответствии с положениями главы 30 УПК РФ обвинительное заключение составляется после уведомления сторон об окончании следственных действий, а также их ознакомления с материалами уголовного дела. Кроме того ссылается на то, что следователем был вручён обвиняемому ФИО2у. письменный перевод обвинительного заключения, а уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрено наличие переведённого текста обвинительного заключения в материалах уголовного дела, равно как и не регламентированы сроки предоставления обвиняемому переводов процессуальных документов. Также указывает, что при предъявлении ФИО2у. обвинения и при его допросе в качестве обвиняемого присутствовал переводчик, ФИО2у. дал показания по существу предъявленного обвинения, каких-либо замечаний о невозможности дачи показаний в отсутствие текста обвинения на его родном языке, а также о том, что текст обвинительного заключения ему не понятен, ни от обвиняемого, ни защитника, не поступало. Впоследствии текст обвинительного заключения был переведён и направлен ФИО2у.. Просит постановление отменить, уголовное дело направить в суд первой инстанции для рассмотрения по существу.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалобы и представления, выслушав выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции находит постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии со ст. ст. 389.15, 389.17 УПК РФ основаниями отмены судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения его процедуры или иным путём повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Положениями ст. 7 ч. 4 УПК РФ установлено, что постановления суда должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В отношении принятого решения о возвращении уголовного дела по обвинению ФИО2у. и ФИО3 для устранения препятствий его рассмотрения, указанные требования судом первой инстанции не выполнены.

Согласно действующему законодательству, ст. 237 УПК РФ и разъяснениям, данным в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от <...> «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», суд возвращает дело прокурору в тех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведённого дознания или предварительного следствия.

Принимая решение о возвращении дела прокурору, суд свои выводы мотивировал тем, что в нарушение ст. 18 УПК РФ в материалах дела имеется письменный перевод постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО2у. от <...>, в котором отсутствует подпись переводчика, письменный перевод вручённого ФИО2у. обвинительного заключения также не содержит вышеуказанных реквизитов, в материалах дела отсутствуют постановления следователя о назначении переводчика для осуществления письменного перевода, переводчик не предупреждён об уголовной ответственности. Кроме того, допрос в качестве обвиняемого ФИО2у. от <...> был проведён до вручения ему постановления о привлечении в качестве обвиняемого на родном языке. Указанные факты, по мнению суда, являются существенным нарушением права обвиняемого на защиту, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения.

Суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что нарушения права обвиняемого ФИО2у. на защиту, предусмотренных ст. 18 УПК РФ, при организации предварительного расследования по делу, влекущих возврат дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, вопреки выводам суда первой инстанции, допущено не было, а приведённые судом основания для возврата дела прокурору, являются предметом рассмотрения суда первой инстанции и подлежат оценке в совокупности с иными собранными по делу доказательствами, с точки зрения их относимости, допустимости и достаточности для принятия итогового решения по делу.

Согласно представленным материалам уголовного дела, на начальном этапе ведения предварительного следствия <...> при допросе ФИО2у. в качестве подозреваемого, а также в качестве обвиняемого, ФИО2у. в присутствии защитника по назначению ФИО11 были разъяснены права, предусмотренные ч. 4 ст. 46, ч. 4 ст. 47 УПК РФ, в том числе право давать показания на родном языке и пользоваться помощью переводчика бесплатно. В указанных протоколах допросов имеются сведения о том, что ФИО2у. в услугах переводчика не нуждается в связи с тем, что русским языком владеет в полном объёме, так как учился в русской школе, а потому у органа, осуществляющего предварительное расследование, в обозначенный период не имелось оснований к проведению вышеуказанных следственных действий с участием переводчика.

Согласно имеющимся в материалах дела документам переводчик был назначен <...> по ходатайству обвиняемого, заявившего о том, что он является гражданином Республики Узбекистан и русским языком владеет не в полной мере, после чего все следственные действия с участием ФИО2у. проводились с участием переводчика, а также защитника по соглашению ФИО9. Перевод процессуальных документов, подлежащих обязательному вручению, органом предварительного следствия осуществлён, при этом каких-либо жалоб и заявлений о нарушении прав на защиту в связи с некачественным осуществлением перевода переводчиком, ни от обвиняемого, ни от его защитника не поступало, ни в ходе предварительного следствия, ни в суде.

Так, <...> при предъявлении ФИО2у. обвинения и при его допросе в качестве обвиняемого присутствовал переводчик ФИО12, ФИО2у. дал показания по существу предъявленного обвинения в присутствии защитника по соглашению ФИО9, постановление о привлечении в качестве обвиняемого прочитано лично и вслух переводчиком, каких-либо замечаний о невозможности дачи показаний в отсутствие текста обвинения на его родном языке, ни от обвиняемого, ни защитника, не поступало. Впоследствии текст постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а затем и обвинительного заключения, были переведены и вручены ФИО2у., при этом каких-либо жалоб и заявлений о нарушении прав на защиту в связи с некачественным осуществлением переводов переводчиком, ни от обвиняемого, ни от защитника, также не поступало, наличие переведённого текста обвинительного заключения в материалах уголовного дела и сроки предоставления обвиняемому переводов процессуальных документов, уголовно-процессуальным законом не регламентированы.

Отсутствие в материалах дела постановлений следователя о назначении переводчика для осуществления письменного перевода постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО2у., а также обвинительного заключения, и подписок переводчика о предупреждении об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, которые были исследованы приобщены к делу на стадии судебного разбирательства по ходатайству прокурора, не могут являться основанием для возвращения уголовного дела прокурору, поскольку данное обстоятельство свидетельствует о небрежности следователя, но не свидетельствует о нарушение прав обвиняемого.

То обстоятельство, что устные переводы при осуществлении следственных действий и письменные переводы процессуальных документов выполнены разными переводчиками, также не может быть оценено как нарушение уголовно-процессуального закона, поскольку Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не регламентирует требований о том, что устный перевод процессуального решения и его письменный перевод должен осуществлять один и тот же переводчик.

Каких-либо данных, позволяющих сомневаться в правильности решения следователя о поручении руководителю учреждения, осуществляющего деятельность по переводу, разъяснить переводчику права и обязанности, предусмотренные ч. 3 ст. 59 УПК РФ и предупредить его об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ за дачу заведомо ложного перевода, в материалах дела не содержится, а потому полагать, что переводы постановления о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительного заключения на родной язык ФИО2у. осуществлены не уполномоченным лицом, не имеется.

Таким образом, по настоящему делу отсутствуют основания полагать, что в ходе предварительного следствия было нарушено право ФИО2у., закреплённое ст. 18 УПК РФ, повлекшее за собой нарушение права на защиту.

При этом, суд первой инстанции, принимая необоснованное решение о нарушении закона и возвращении уголовного дела прокурору, не учёл права и законные интересы другого обвиняемого ФИО3, не выполнил положения ст. 6.1 УПК РФ о разумных сроках уголовного судопроизводства.

Необходимость обеспечения обвиняемому права на пользование родным языком в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском языке не исключает того, что законодатель вправе установить с учётом положений ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, такие условия и порядок реализации данного права, чтобы они не препятствовали разбирательству дела и решению задач правосудия в разумные сроки, а также защите прав и свобод других участников уголовного судопроизводства.

Что касается доводов апелляционной жалобы о наличии других оснований для возвращения дела прокурору, в частности, ввиду предъявления обвинения в окончательной редакции после возвращения уголовного дела прокурору, отличающегося от первоначального обвинения, которое, по мнению стороны защиты, ухудшает положение обвиняемых, то на данной стадии движения дела, то есть без проведения судебного следствия и исследования доказательств, эти доводы являются преждевременными и необоснованными.

При указанных обстоятельствах, выводы суда о нарушении процессуальных прав обвиняемого ФИО2у. не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а потому обжалуемое постановление в части возврата уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ не может быть признано законным и обоснованным и подлежит отмене ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам дела, а уголовное дело - направлению на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию, в ходе которого суду надлежит рассмотреть данное уголовное дело с соблюдением требований УПК РФ и принять законное, обоснованное и справедливое решение.

В то же время, возвращая уголовное дело на новое судебное рассмотрение, суд апелляционной инстанции не находит оснований для изменения или отмены избранной ФИО2у. с учётом всех обстоятельств, учитываемых по закону при её избрании и продлении, меры пресечения в виде заключения под стражу.

Суд апелляционной инстанции исходит из того, что обстоятельства, послужившие основанием для её избрания, не отпали и не изменились. При этом срок содержания его под стражу, истекающий <...>, необходимо продлить на период, достаточный для назначения и проведения по делу судебного заседания, а именно на 1 месяц, то есть до <...>.

Руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

постановил:

Апелляционное представление заместителя прокурора ФИО1 И.С. – удовлетворить.

Постановление Новгородского районного суда <...> от <...>, которым уголовное дело в отношении ФИО2у. и ФИО3, возвращено прокурору ФИО1 для устранения препятствий рассмотрения дела судом, отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО2у. и ФИО3, обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 УК РФ, направить на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию, в тот же суд, в ином составе суда.

Продлить срок содержания под стражей обвиняемого ФИО2ФИО4, <...> года рождения, уроженца <...> Республики Узбекистан, гражданина Республики Узбекистан, на 1 месяц, то есть до <...>, а апелляционную жалобу защитника обвиняемого ФИО2у. - адвоката ФИО9, оставить без удовлетворения.

Судья ФИО13