Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в судебном заседании 26 августа 2020 года уголовное дело по апелляционной жалобе защитника – адвоката Чурдалева Н.А. на приговор Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 25 июня 2020 года, которым

ФИО1, <...>, не судимый,

осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ к наказанию в виде исправительных работ на срок 1 год с удержанием из заработной платы осужденного в размере 10 процентов в доход государства.

Судом также разрешены вопросы о процессуальных издержках и о судьбе вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Ведерникова С.Г., объяснения осужденного ФИО1, выступление защитника Чурдалева Н.А., мнение прокурора Васильева В.Г., суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 совершил кражу, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенное с причинением значительного ущерба потерпевшей Ш. на общую сумму 8 350 рублей.

Преступление совершено 16 ноября 2019 года в период времени с 00 часов 37 минут до 00 часов 58 минут в г. Йошкар-Ола Республики Марий Эл при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании ФИО1 вину в совершении преступления не признал.

Защитник адвокат Чурдалев Н.А. в апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного ФИО1, просит отменить приговор Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 25 июня 2020 года, уголовное дело прекратить за отсутствием в действиях ФИО1 состава преступления

Полагает, что приговор является незаконным и необоснованным. Считает, что суд незаконно квалифицировал действия ФИО1 по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы, а именно намерение ФИО1 вернуть телефон владельцу. Об этом свидетельствует указание Ш. реального адреса жительства, а также отсутствие действий, направленных на сокрытие телефона либо его реализацию. ФИО1 выдал сотовый телефон сотрудникам полиции, не пытался скрыть факт нахождения телефона у него, не пользовался сотовым телефоном потерпевшей, не вносил изменения в информацию, содержащуюся на сотовом телефоне, не менял имеющийся пароль, фактически ФИО1 не имел возможности использовать телефон. Все действия осужденного свидетельствуют об отсутствии у него умысла на хищение сотового телефона Ш. и корыстного мотива, что подтверждается, по мнению защитника, показаниями потерпевшей, свидетелей О., И., Р. и осужденного ФИО1

Указывает, что неисполнение обязанности по сдаче найденной вещи либо по соответствующему уведомлению названных в законе лиц не тождественно изъятию чужой вещи. Такие действия можно рассматривать в контексте исключительно гражданской, но не уголовной противоправности, так как ответственность за такие действия установлена ст.ст. 227, 1102 ГК РФ.

По мнению защитника, обвинение построено, на том, что ФИО1 не обратился в правоохранительные и муниципальные органы с заявлением о нахождении сотового телефона Ш., однако, в уголовном законе отсутствуют нормы, предполагающие ответственность за непринятые меры к возвращению обнаруженного имущества. Защитник ссылается на кассационное определение Верховного Суда Чувашской Республики от 1 ноября 2012 года по делу № 22-3782/2012.

Кроме того, адвокат полагает, что судом неправомерно в качестве доказательства принята явка с повинной ФИО1, поскольку она написана под давлением сотрудников полиции, без защитника. Считает, что показания свидетелей В. и А., которые являются оперуполномоченным и следователем отдела полиции <№> УМВД России по г. Йошкар-Ола, также являются недопустимыми доказательствами, поскольку они не являлись участниками или очевидцами событий.

Следователем в постановлении и протоколе выемки от 17 декабря 2019 года процессуальный статус ФИО1 указан, как подозреваемый, но следственными органами были нарушены требования УПК РФ, определяющие процессуальный статус подозреваемого, так как мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении избрана в отношении ФИО1 только 20 декабря 2019 года. ФИО1 17 декабря 2019 фактически не являлся подозреваемым. На основании чего полагает протокол выемки сотового телефона у ФИО1 от 17 декабря 2019 года недопустимым доказательством, так как нарушен порядок составления протокола следственного действия в части разъяснении участникам следственных действий их прав, обязанностей.

Обращает внимание, что обыск жилища ФИО1 11 февраля 2020 года проведен с нарушением норм УПК РФ и Конституции России. Так согласно постановлению Йошкар-Олинского городского суда о разрешении обыска в жилище от 10 февраля 2020 года оно было вынесено с целью установлена местонахождения сим-карты и карты памяти объемом <...>, принадлежавших потерпевшей. При этом в ходе обыска изъяты карты памяти объемом <...>, принадлежащие ФИО1, а также зарядное устройство, принадлежащее Е. Полагает, что следователь не имел права изымать указанные предметы, так как санкция суда на них не распространялась.

Полагает, что заключение товароведческой экспертизы <№> от 12 февраля 2020 года составлено с грубым нарушением требований УПК РФ, так в описании модели сотового телефона указана модель «<...>», далее в описании модель указана «<...>», но при этом в заключении эксперта не указаны номера, позволяющие идентифицировать сотовый телефон потерпевшей. Считает, что экспертом не было изучено техническое состояние объекта, а показания потерпевшей носят субъективную оценку. В экспертном заключении не нашло отражение состояние аккумуляторной батарей сотового телефона, потерпевшая в ходе допроса в судебном заседании поясняла, что аккумулятор был сильно изношен. Также экспертом не указано и не учтено, что телефон потерпевшей был приобретен за пределами РФ и не имел сертификации «<...>». Также обращает внимание на процессуальные нарушения, допущеные следователем при производстве по уголовному делу. Так согласно материалам уголовного дела сотовый телефон возвращен потерпевшей 13 февраля 2020 года, о чем имеется расписка. Но согласно показаниям потерпевшей сотовый телефон возвращался ей следователем неоднократно. Считает, что достоверно не установлено, какой именно сотовый телефон был на товароведческой экспертизе. В связи с чем защитой было заявлено ходатайство о проведении дополнительной судебной товароведческой экспертизы, но в удовлетворении заявленного ходатайства было отказано, чем существенно нарушено право на защиту.

Сторона защиты ограничена в сборе доказательств, подтверждающих невиновность, поскольку судом было отказано в удовлетворении ходатайства защиты о проведении выездного судебного заседания с участием свидетеля И.

Полагает, что имела место фальсификация доказательств. После того как ФИО1 выдал сотовый телефон, его зарядили и сделали скриншот, изменив дату и время на телефоне.

В возражениях на апелляционную жалобу заместитель прокурора г. Йошкар-Ола Степанов К.А. просит оставить приговор без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения, указывая на необоснованность доводов жалобы.

В суде апелляционной инстанции адвокат Чурдалев Н.А., осужденный ФИО1 поддержали доводы апелляционной жалобы, прокурор Васильев В.Г. просил приговор оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Изучив материалы уголовного дела, выслушав участников процесса, проверив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не находит оснований для изменения или отмены приговора.

Все приведенные в приговоре суда доказательства о виновности ФИО1 проверены судом в соответствии с требованиями ст.87 УПК РФ в совокупности с другими доказательствами по делу, нашли свое полное подтверждение и оценены с учетом правил, предусмотренных ст.88 УПК РФ, с точки зрения их достаточности, полноты, допустимости и относимости к рассматриваемому событию. При этом суд указал мотивы и основания, почему он принимает одни доказательства и отвергает другие, с чем суд апелляционной инстанции не может не согласиться.

В ходе судебного заседания ФИО1 не отрицал того, что в ноябре 2019 года во время поездки в такси нашел сотовый телефон, на который позвонила его собственница. Он ей сообщил адрес, по которому будет ее ждать, чтобы вернуть телефон, но не дождался, телефон не вернул.

В судебном заседании исследована явка с повинной ФИО1, из которой следует, что в середине ноября 2019 года ФИО1 во время пути своего движения домой в салоне «<...>» на заднем сидении, где он сидел, обнаружил телефон «<...>» в корпусе черного цвета, который в последующем оставил в личное пользование, в связи с этим он вытащил сим-карту и выбросил. В протоколе указано, что явка с повинной принесена им без оказания какого-либо давления на него со стороны сотрудников полиции, текст изложен собственноручно.

Доводы защиты, о необходимости признания протокола явки с повинной ФИО1 недопустимым доказательством, ввиду того, что на него было оказано давление, являются несостоятельными и неубедительными ввиду того, что они опровергаются показаниями свидетелей, являющихся сотрудниками полиции.

Суд первой инстанции исследовал данные в ходе предварительного следствия показания сотрудников правоохранительных органов: В. - оперуполномоченного ОП <№> УМВД России по г. Йошкар-Ола и А. - старшего следователя ОП <№> УМВД России по г. Йошкар-Ола, которые пояснили, что ФИО1 добровольно изъявил желание написать явку с повинной, написал он ее собственноручно, без оказания на него физического и морального давления со стороны сотрудников полиции. В ходе допроса ФИО1 чувствовал себя хорошо, показания давать желал и давал их добровольно, последовательно.

Из показаний потерпевшей следует, что она оставила телефон в такси, позвонила на него после обнаружения пропажи. Молодой человек, обнаруживший телефон, пообещал ей его вернуть, если она подъедет сама за телефоном. С момента разговора и до момента приезда по адресу <адрес> прошло примерно 15-16 минут, поскольку проживала недалеко. Приехав по адресу, она никого не встретила, телефон ей не вернули. Впоследствии телефон ей был возвращен следователем примерно 20 декабря 2019 года. Она включала телефон, осматривала содержимое, видела в телефоне скриншот (экран, на котором изображен циферблат, дата и время). По мнению потерпевшей, скриншот мог появиться в телефоне, когда его держали в руках и нажимали на кнопки сбоку на корпусе телефона. В телефоне отсутствовали сим-карта и карта памяти. Каких-либо изменений в содержание телефона, кроме скриншота, не вносилось. Потерпевшая не отрицает, что возвращала телефон следователю для проведения экспертизы.

В ходе дополнительного допроса потерпевшая уточнила, что после того, как она получила сотовый телефон от следователя, осмотрев его более детально, в галерее снимков она обнаружила скриншот, который ею не был сделан, на данном скриншоте имеется изображение блокированного экрана со следующей информацией: 11:48 воскресенье, 17 ноября, будильник 6:51 улыбайся, сверху имеется информация громкость звонков и уведомлений, телефон находился в режиме вибросигнала. Данный скриншот Ш. не делала.

Свидетель О., работавший таксистом в «<...>», сообщил, что вез клиента, который обнаружил в салоне машины сотовый телефон. Пассажиров было двое. Свидетель понял, что они нашли телефон, но они отрицали данный факт. В последующем ему звонил сын пассажирки, потерявшей телефон.

Ф., являвшийся знакомым ФИО1, пояснил, что в отделе полиции <№> УМВД России по г. Йошкар-Оле ему стало известно от ФИО1, что он 16 ноября 2019 года совершил преступление: кражу сотового телефона марки «<...>» в корпусе черного цвета, без чехла, данный телефон им был обнаружен в такси автомобиля марки «<...>» в кузове белого цвета государственный регистрационный знак <...>, которое Ф. вызвал через свое мобильное приложение.

В судебном заседании был допрошен свидетель И., а также оглашены его показания, данные в ходе предварительного следствия, из которых следует, что он возил потерпевшую с сыном по адресу: <адрес>. Пока ехали в такси, пассажиры связались с человеком, который должен был отдать им телефон. Слышимость была хорошая. Этот человек им ответил: «приезжайте по адресу, я вас там жду». Когда они приехали по адресу, стали ждать на протяжении 5-10 минут, никого не было. После этого они поехали в Заречный отдел полиции, потом пассажиры с ним рассчитались. Свидетель уточнил, что в г. Йошкар-Ола он ориентируется очень хорошо, так как работает таксистом давно и не мог перепутать адреса, сверяет с табличками, указателями на домах.

В ходе предварительного следствия с участием свидетеля И. была проведена проверка показаний на месте, в ходе которой он указал, что необходимо проехать по адресу: <адрес>, куда он ранее привозил потерпевшую Ш. Участники следственного действия на служебном автомобиле проехали по указанному адресу, что было зафиксировано следователем.

У суда не было оснований сомневаться в достоверности фактов, изложенных в протоколе данного следственного действия, стороной защиты не было приведено суду доводов, которые бы свидетельствовали о необходимости повторения данного действия.

Оснований не доверять показаниям свидетелей и потерпевшей судом первой инстанции не установлено, как не усматривается таких оснований и судом апелляционной инстанции. Показания свидетелей Е. и Р. не противоречат совокупности исследованных доказательств и не опровергают выводы суда относительно доказанности вины осужденного.

Согласно протоколу выемки подозреваемый ФИО1 добровольно выдал сотовый телефон марки «<...>» в корпусе черного цвета. А из исследованного в судебном заседании протокола обыска следует, что в ходе обыска в квартире по месту проживания ФИО1 по адресу: <адрес>, изъяты карта памяти <...> объемом <...>, карта памяти <...>, зарядное устройство <...>.

Оснований для признания данных следственных действий недопустимыми доказательствами у суда не имелось. Как следует из материалов дела, в ходе проведения следственных мероприятий соблюдены нормы уголовно-процессуального законодательства.

Судом исследовано заключение товароведческой судебной экспертизы <№>, согласно которому рыночная стоимость сотового телефона марки «<...>» по состоянию на 16 ноября 2019 года определена в размере 8 150 рублей. В судебном заседании допрошен эксперт Б.

Заключение судебной экспертизы, положенное в основу приговора, суд также обоснованно признал допустимым доказательством, поскольку оно было назначено и проведено в соответствии с требованиями ст.ст.195, 196 УПК РФ, и оценено судом в совокупности с другими доказательствами. Заключение эксперта полностью отвечают требованиям ст.204 УПК РФ, а также Федеральному Закону «О государственной экспертной деятельности в РФ». Нарушений процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве указанной судебной экспертизы, которое повлияло или могло повлиять на содержание выводов эксперта, следователем не было допущено. Выводы эксперта аргументированы и отвечают на поставленные перед ними вопросы. Данное экспертом заключение не вызывает сомнений у суда апелляционной инстанции, равно как не вызывает сомнений и компетентность эксперта.

Из протокола судебного заседания видно, что судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст.ст.273-291 УПК РФ.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые могли бы повлиять на постановление законного и обоснованного приговора либо влекущих безусловную отмену приговора, органами предварительного следствия и судом при рассмотрении дела в судебном заседании, допущено не было.

В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами, разрешены все заявленные ходатайства в соответствии с требованиями УПК РФ, по ним вынесены мотивированные решения. Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов подсудимому и его защитнику в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.

Выдвинутая стороной защиты версия о том, что ФИО1 предпринималась попытка возвратить обнаруженный им телефон, расценивается судом как позиция защиты в рамках предъявленного обвинения.

Материалы дела, как на стадии предварительного следствия, так и в судебном заседании, исследованы с достаточной полнотой, а потому в дополнительной проверке не нуждаются.

Какие-либо не устраненные судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в силу ст.14 УПК РФ в пользу ФИО1, которые могли повлиять на выводы суда о доказанности вины осужденного или на квалификацию его действий, вопреки доводам апелляционной жалобы защитника, по делу отсутствуют.

Квалификация действий осужденного ФИО1 по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ является правильной. Выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в судебном заседании.

Вопреки доводам апелляционной жалобы защитника, указывающим на отсутствие события и наличие в действиях ФИО1 признаков состава преступления, присвоение последним оставленного, в данном случае - забытого, потерпевшей сотового телефона, является кражей, по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст.227 ГК РФ обнаружение чужой вещи, которая выбыла из владения собственника помимо его воли, является находкой и уголовная ответственность за невыполнение обязанностей, предусмотренных этой статьей, и присвоение найденного чужого имущества УК РФ не предусмотрена.

Однако, при решении вопроса об отграничении кражи от присвоения находки следует исходить из понятия владения имуществом и различием между потерянной вещью и забытой.

Потерянная вещь - это предмет, находящийся в месте, которое собственнику или владельцу неизвестно. Забытой вещью считается предмет, находящийся в месте, известном собственнику или владельцу, и он имеет возможность за ней вернуться или иным способом получить ее обратно. Таким образом, присвоение найденной вещи, производящееся лицом, сознающим право владельца, связано с признаком нечестности, а потому является кражей.

По смыслу действующего законодательства под кражей следует понимать тайное хищение чужого имущества, совершаемое в отсутствие его собственника, владельца или иных лиц, понимающих значение совершаемых действий. Предметом кражи, как и любого хищения, является имущество, которое должно обладать физическим, экономическим и юридическим признаками. Тайное хищение чужого имущества, как любой вид хищения, предполагает наличие у виновного прямого умысла, направленного на завладение конкретным чужим имуществом. Объективная сторона хищения выражается в противоправном безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившим ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Противоправность изъятия и обращения характеризует отсутствие не только какого-либо вещного или обязательственного права в отношении имущества как такового, но и отсутствие права на его изъятие и обращение.

Кража считается оконченным преступлением с момента, когда виновный изъял чужое имущество и получил реальную возможность распоряжаться им по своему усмотрению. Реальная возможность свидетельствует о полном контроле над имуществом и о завершенности его обращения к своей выгоде.

Судом дана надлежащая оценка, как характеру действий, совершенных осужденным, так и направленности его умысла.

Оценивая действия ФИО1, суд первой инстанции исходил из того, что осужденный в машине такси обнаружил оставленный потерпевшей сотовый телефон. Осознавая принадлежность обнаруженного им сотового телефона потерпевшей, которая звонила и интересовалась у него о судьбе принадлежащего ей телефона, и имея умысел обратить его в свою пользу, сообщил ей о своей находке, однако скрылся с того места, где договаривались встретиться, изначально не поставил в известность водителя автомобиля и администрацию такси об обнаружении им чужой забытой вещи, а, взяв его себе, удалил из него сим-карту, принес по месту жительства, где телефон и был обнаружен сотрудниками полиции. При этом ФИО1 безусловно осознавал, что владелец телефона обратилась к нему с просьбой вернуть сотовый телефон.

Данные обстоятельства однозначно указывают на то, что ФИО1 завладел чужим имуществом из корыстных побуждений, поскольку все его последующие действия свидетельствуют о том, что у него отсутствовали реальные намерения вернуть сотовый телефон, он имел намерение распорядиться им по своему усмотрению.

Выводы суда в этой части соответствуют установленным фактическим обстоятельствам преступления и положениям уголовного закона.

Решая вопрос о наличии квалифицирующего признака «причинение значительного ущерба гражданину», суд первой инстанции исходил не только из примечания к ст.158 УК РФ, которым установлен минимальный размер стоимости похищенного в сумме 5 000 рублей, позволяющий признать причиненный гражданину ущерб значительным, но и учитывал выводы эксперта, имущественное положение потерпевшей, заявившей о значительности причиненного ей ущерба, а также его значимость для нее. Оснований не доверять выводам товароведческой экспертизы у суда первой инстанции не имелось, как не имеется их у суда апелляционной инстанции.

В соответствии со ст.ст.43, 60 УК РФ, наказание применяется в целях социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Судом первой инстанции требования закона соблюдены.

При назначении ФИО1 наказания суд признал в качестве смягчающих обстоятельств и в полной мере учел: явку с повинной, частичное возмещение ущерба, отсутствие судимости, положительные характеристики, <...>.

По своему виду назначенное ФИО1 наказание является справедливым и отвечает целям исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. Нормы Общей части УК РФ при назначении наказания судом применены правильно.

Существенных нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих изменение приговора, не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 25 июня 2020 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника адвоката Чурдалева Н.А. – без удовлетворения.

Председательствующий С.Г. Ведерников