Гражданский кодекс часть 1

с участием прокурора Шишова О.П., осужденных ФИО1 и ФИО2, их защитников – адвоката Карпухина А.Д., адвоката Тодорова Ф.Р., предъявивших удостоверение адвоката и ордера, при помощнике судьи Потемкине Г.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании от 15 февраля 2022 года апелляционные жалобы адвоката Карпухина А.Д. в защиту интересов ФИО1 и адвоката Тодорова Ф.Р. в защиту интересов ФИО2 на приговор Одинцовского городского суда Московской области от 15 ноября 2021 года, которым

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженка ст. Попутная Отрадненского района Краснодарского края, гражданка РФ, имеющая высшее образование, работающая, зарегистрированная по адресу: <...>, ранее не судимая

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец пос. Новодугино, Новодугинского района, Смоленской области, гражданин РФ, имеющий высшее образование, работающий, имеющий на иждивении малолетнего ребенка, зарегистрированный по адресу: <...>,ранее не судимый,

осуждены по ч. 2 ст. 138 УК РФ каждый к наказанию в виде штрафа в размере 100 000 рублей

Мера пресечения ФИО1 и ФИО2 – подписка о невыезде по вступлении приговора в законную силу- отменена.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Доложив дело, заслушав пояснения осужденных ФИО2, ФИО1, и выступление их защитников Карпухина А.Д., Тодорова Ф.Р., поддержавших доводы апелляционных жалоб в полном объеме, мнение прокурора Шишова О.П., просившего приговор суда оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

ФИО2 и ФИО1 осуждены за то, что совершили преступление против конституционных прав и свобод человека и гражданина, а именно нарушение тайны телефонных переговоров граждан, лицом с использованием своего служебного положения.

Преступление совершено ими при обстоятельствах, установленных судом и подробно изложенных в приговоре, согласно которым ФИО2 и ФИО1 в период с 25.03.2016г. по 11.01.2017г., являясь должностными лицами, постоянно выполняющими организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в федеральном государственном автономном учреждении «Оздоровительный комплекс «Рублево-Успенский» Управления делами Президента Российской Федерации, без согласия Ш.Н.Н., Х.Ю.А., О.Б.Н., при отсутствии законных оснований нарушили конституционное право граждан на тайну телефонных переговоров, установленное ст. 23 Конституции РФ и ч. 1 ст. 63 Федерального закона от <данные изъяты> № 126-ФЗ «О связи».

В судебном заседании ФИО2 вину не признала, пояснив, что в документах на закупку функции записи отсутствуют ее подписи, в связи с чем, она не имеет отношения к предъявленному обвинению; договоренности с ФИО1 о предоставлении ей записей телефонных разговоров у нее не было; с лета 2015 года при звонках на телефон ЕДДС она слышала голосовое предупреждение о записи телефонных переговоров; о том, что ведется запись всех переговоров, как входящих, так и исходящих, не знала; необходимость озвучивать аудиозаписи переговоров работников возникла в связи со служебным разбирательством, в связи с чем считает, что информация, содержащаяся в переговорах, относится к служебной; ФИО1 не было известно, что среди предоставленных файлов имелись записи исходящих звонков, а также, что предоставленные файлы будут прослушаны на совещании.

ФИО1 в судебном заседании вину в совершении преступления также не признал, пояснив, что функция записи телефонных переговоров на телефонной станции «Элтекс» приобретена и установлена по инициативе директора Швеца, а заместитель директора ФИО2 не имела к этому отношения; решение о сплошной записи телефонных переговоров было коллегиальное; кто конкретно предложил, не помнит; сам он (ФИО1) в сговор с ФИО2 на совершение каких-либо противоправных действий не вступал, просто скопировал аудиофайлы и не знал, что они будут прослушаны на совещании; голосовой автоответчик с оповещением о записи телефонных разговоров был разработан и внедрен летом 2015 года; считает, что любое юридическое лицо вправе записывать телефонные переговоры, для чего должны быть предупреждены клиенты, и он выяснил, что клиенты о факте записи разговоров были предупреждены.

В апелляционных жалобах адвокат Тодоров Ф.Р., в защиту осужденной ФИО2 и адвокат Карпухин А.Д., в защиту осужденного ФИО1, просят приговор Одинцовского городского суда <данные изъяты> отменить, осужденных ФИО2 и ФИО1 оправдать за отсутствием в их действиях состава преступления.

Обвинительный приговор защита находит незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в связи с несоответствием выводам суда, изложенным в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а также с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применении уголовного закона.

Сторона защиты полагает, что изложение в приговоре и оценка доказательств судом произведены вопреки требованиям ст. 17 УПК РФ, с обвинительным уклоном. Положения ст.ст. 7,14,15, 88 УПК РФ судом при постановлении обжалуемого решения также не соблюдены, поскольку, ни в ходе следствия, ни в ходе судебного разбирательства не принимались необходимые меры к сбору доказательств, отражающих фактические существенные обстоятельства, исключающие наличие какого-либо обвинения.

В частности, не принято мер к установлению реального наличия голосового предупреждения при осуществлении звонков на стационарный телефонный <данные изъяты> (добавочный <данные изъяты>) единого дежурно-диспетчерского центра ФГАУ «ОК Рублево-Успенский», что, по мнению ФИО2, сформировало у нее убежденность в законности ее действий при прослушивании на совещании <данные изъяты>, поступивших в адрес ЕДДЦ телефонных звонков по поводу возникшей <данные изъяты> аварийной ситуации на объекте.

Полученные в этой части показания свидетелей Т,А.В., К.В.В., С.Д.А., Л.Н.А., Б.Н.Г., Г.И.С., Г.М.Э., Т.О.Б., П.М.В., З.Т.В., Г.А.В., подтверждающие то, что предупреждение о записи телефонных переговоров имело место быть в 2015-2016 года, судом первой инстанции во внимание не приняты, и суд необоснованно пришел к выводу, что вопрос записи входящих телефонных переговоров и предупреждение об этом не имеет правового значения, поскольку не опровергает предъявленное обвинение.

Авторы апелляционных жалоб отмечают, что судом первой инстанции при вынесении приговора не приняты во внимание разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <данные изъяты><данные изъяты> «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса РФ», согласно которому по данному уголовному делу подлежит обязательному установлению и доказыванию наличие прямого умысла на совершение незаконных действий, направленных на незаконное прослушивание телефонных переговоров неопределенного круга лиц.

Настаивая на необъективности предварительного расследования настоящего уголовного дела, адвокат Карпухин А.Д. указывает также на то, что в нарушение требований уголовно-процессуального законодательства судом не были исключены из числа доказательств показания свидетеля К.К.В. от <данные изъяты> и протокол допроса свидетеля Р.К.В. от <данные изъяты>, поскольку из их показаний не усматривается, из какого источника получены известные им сведения, их пояснения основывались на догадках и слухах. При этом, обращается внимание на то, что при допросе <данные изъяты> свидетель ФИО3 не давал таких подробных показаний, касающихся ФИО2 или ФИО1, как при допросе от <данные изъяты>.

Приводя подробный анализ исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств и давая им иную оценку в обоснование своей позиции, адвокат Карпухин А.Д. ссылается на п.п. 14, 17 Правил осуществления деятельности по управлению многоквартирными домами, утвержденных Постановлением Правительства РФ от <данные изъяты><данные изъяты> «О порядке осуществления деятельности по управлению многоквартирными домами», согласно которым при поступлении сигналов об аварии или повреждении внутридомовых инженерных систем холодного и горячего водоснабжения, водоотведения и внутридомовых систем отопления и электроснабжения, информационно-телекоммуникационных сетей, систем газоснабжения и внутридомового газового оборудования, входящих в состав общего имущества собственников помещений в многоквартирном доме, аварийно-диспетчерская служба сообщает об этом в аварийные службы соответствующих ресурсоснабжающих организаций и устраняет такие аварии и повреждения самостоятельно либо с привлечением указанных служб, а в случаях, когда законодательством Российской Федерации предусмотрены специальные требования к осуществлению ресурсоснабжающими организациями деятельности по аварийно-диспетчерскому обслуживанию, аварийно-диспетчерская служба сообщает об этом в аварийные службы соответствующих ресурсоснабжающих организаций и контролирует устранение ими таких аварий и повреждений; аварийно-диспетчерская служба осуществляет прием и выполнение заявок собственников и пользователей помещений в многоквартирных домах; заявки принимаются при непосредственном обращении в аварийно-диспетчерскую службу, в том числе посредством телефонной связи, а также с помощью прямой связи по переговорным устройствам, устанавливаемым в подъездах многоквартирных домов и кабинах лифтов, или других возможных средств связи; регистрация заявок осуществляется в журнале учета заявок собственников и пользователей помещений в многоквартирных домах или в автоматизированной системе учета таких заявок (при ее наличии) и с использованием в соответствии с законодательством Российской Федерации записи телефонного разговора.

В связи с чем, автор приходит к выводу о том, что, поскольку ФГАУ «ОК Рублево-Успенский», согласно распорядительным актам, является ресурсоснабжающей организацией, на балансе которой имелись жилые здания и нежилые объекты капитального строительства, то вышеуказанное Постановление Правительства РФ от <данные изъяты><данные изъяты> распространяет свое действие на ФГАУ «ОК Рублево-Успенский», в том числе на единый дежурно-диспетчерский центр.

Указанные обстоятельства подтверждены, по мнению адвоката Карпухина А.Д., представленными стороной защиты письмом Заместителя Главы Администрации сельского поселения Ильинское Красногорского муниципального района <данные изъяты>Т.А.И. от <данные изъяты><данные изъяты>.22\1344 с приложением Постановления А. от <данные изъяты><данные изъяты>; приказом Генерального директора ФГАУ от <данные изъяты><данные изъяты> и постановлением Главы Администрации сельского поселения Ильинское от <данные изъяты><данные изъяты>.

В связи с чем, защита полагает, что в ходе судебного разбирательства было установлен факт того, что телефонные разговоры велись по служебному стационарному телефону между дежурным диспетчером единого диспетчерского центра ФГАУ «ОК Рублево-Успенский» Ш.Н.Н. и другими должностными лицами учреждения в связи с аварией системы вентиляции на объекте данного учреждения «Замок Майендорф».

Адвокат Тодоров Ф.Р. в своей апелляционной жалобе, приводя подробный анализ предъявленного ФИО1 и ФИО2 обвинения и доказательств, указанных в обвинительном заключении, наряду с изложенными судом в приговоре обстоятельствами совершения преступного деяния, а также исследованными в ходе судебного разбирательства и приведенными в приговоре доказательствами, также приходит к выводу о том, что, передаваемая посредством телефонной связи информация была адресована должностным лицам и носила исключительно служебный характер; сами телефонные переговоры персональных данных не раскрывали; передаваемая информация не являлась личной или коммерческой тайной, носила исключительно служебный характер и была направлена на безопасную работу по обслуживанию жилых строений, то есть безопасного проживания неограниченного числа лиц; а статья 23 Конституции РФ не имеет отношения к информации служебного характера, адресованной гражданину, как должностному или иному официальному лицу и, как следствие, исключает преступность и наказуемость вмененного его подзащитному и ФИО2 деяния.

В его апелляционной жалобе обращается внимание на то, что в ходе судебного разбирательства получен ряд доказательств, подтверждающих наличие с момента установки в центра ФГАУ «ОК Рублево-Успенский» в середине 2015 года опции SMG2-REC для активации функционала централизованной записи разговоров (Call Recording) на цифровом шлюзе SMG-2016, а также двух накопителей на жестких магнитных дисках марки «Hitachi HGST SATA-Ш», имеющих серийные номера WE0BVMJV и WE09XBAV, при звонке на телефонный номер дежурного диспетчера единого дежурно-диспетчерского центра ФГАУ «ОК Рублево-Успенский» - 8(495)782-02-50 или 8(495)644-02-50 – соответствующего предупреждения абонента о возможной записи телефонного разговора.

Автор указывает, что судом неправомерно не приняты во внимание показания сотрудников и бывших сотрудников ФГАУ « ОК Рублево-Успенский», а также не учтен факт того, что закупка и установка оборудования, позволявшего осуществлять запись телефонных разговоров, производилась без участия и согласования ФИО2 в апреле 2015 года и той не было известно о том, что в результате технического сбоя производится сплошная запись как входящих, так и исходящих звонков диспетчера ЕДДС. Более того, в ходе судебного разбирательства было установлено, что исходящие телефонные звонки дежурного диспетчера ЕДДЦ ФГАУ «ОК Рублево-Успенский» возможны только с телефонного номера 8(495)782-02-50 или с его виртуального изображения 8(495)644-02-50, однако в обвинении фигурирует иной телефонный <данные изъяты>(495)<***>, что является существенным обстоятельством в уголовном деле по обвинению лиц в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 138 УК РФ и влечет прекращение уголовного дела в отношении ФИО2 и ФИО1, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Адвокат Тодоров Ф.Р. приходит к выводу о том, что в обвинительном заключении в перечне приводимых доказательств отсутствуют достоверные данные, подтверждающие совершение диспетчером ЕДДС Ш.Н.Н. телефонных звонков со служебного номера телефона – <данные изъяты>. Это, по мнению защиты, исключает возможность вынесения обвинительного приговора при обстоятельствах, изложенных в обвинении и в приговоре суда.

Установленные в суде первой инстанции фактические обстоятельства, свидетельствуют об отсутствии умышленного нарушения, предусмотренных ст. 23 Конституции РФ прав Ш.Н.Н., О.Б.Н. и Х.Ю.А. и отсутствии в действиях ФИО2 и Емельянова состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 138 УК РФ.

Все указанные выше обстоятельства оставлены судом без должного внимания и надлежащей оценки, что повлекло за собой вынесение необоснованного обвинительного приговора.

С учетом изложенных им в апелляционной жалобе всех доводов, адвокат Тодоров Ф.Р. настаивает на отмене обвинительного приговора Одинцовского городского суда <данные изъяты> от <данные изъяты> и вынесении в отношении ФИО2 и ФИО1 оправдательного приговора.

Поддержав в настоящем судебном заседании доводы, подданных им и адвокатом Карпухиным А.Д. апелляционных жалоб, адвокат Тодоров Ф.Р. также обратил внимание на отсутствии оценки в обжалуемом приговоре, предоставленным ими в ходе судебного разбирательства ряда документов и показаниям, данным в суде <данные изъяты> потерпевшими ФИО4 и ФИО5, настаивая на том, что время возникновения преступного умысла не установлено и не учтен факт отсутствия конфиденциальности при разговоре, что исключает нарушение ст. 23 Конституции РФ.

Проверив материалы дела, выслушав мнение сторон, обсудив доводы апелляционных жалоб адвоката Карпухина А.Д. и адвоката Тодорова Ф.Р., суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Согласно ст.ст. 7, 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным, мотивированным и справедливым.

Законность принятого судом решения, означает, что по своей форме оно должно соответствовать закону, а по своему содержанию основываться на материалах дела, которые должны быть рассмотрены судом в точном соответствии в требованиями уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства.

Данные требования закона судом при постановлении настоящего приговора соблюдены.

Обвинительный приговор соответствует требованиям ст.ст. 302, 307 УПК РФ: в нем указаны обстоятельства, установленные судом, дан анализ доказательств, обосновывающий вывод суда о виновности осужденных.

Суд принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела.

Нарушений принципа состязательности в судебном заседании не имелось. В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства. Все заявленные ходатайства, судом рассмотрены и по ним приняты мотивированные решения.

Изложенные в приговоре доказательства, в том числе и показания потерпевших и свидетелей, не противоречат материалам уголовного дела и протоколу судебного заседания.

В обвинительном приговоре указаны обстоятельства, установленные судом, дан анализ доказательств, обосновывающих вывод о виновности ФИО2 и ФИО1, мотивированы выводы суда относительно правильности квалификации совершенных ими действий. При этом, в приговоре отсутствуют какие-либо противоречия в выводах суда о квалификации действий подсудимых и доказанности их вины в содеянном. Он не содержит недопустимых формулировок и предположений.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, вина ФИО2 и ФИО1 подтверждается:

показаниями потерпевшей Ш.Н.Н., о том, что в ФГАУ работает с 2006 года на должности старшего диспетчера и диспетчера Единого диспетчерского центра; о записи телефонных разговоров она не знала до случая в новогодние праздники в замке Мейндорф; после праздников директор ФИО2 в своем кабинете, в присутствии ее, а также начальника ее отдела ФИО5, начальника отдела кадров, и начальника службы безопасности Курятенко, воспроизвела запись ее телефонных разговоров, когда она звонила с рабочего места со своего телефона слесарю в «Замок Мейндорф», чтобы выяснить, что происходило; согласие на воспроизведение записи у нее не спрашивали; при трудоустройстве ее ни письменно, ни устно не предупреждали о том, что по месту работы ведется запись телефонных переговоров; звонки осуществляла с номера 02090, при осуществлении звонков никаких предупреждений на телефонной линии о том, что ведется запись телефонных переговоров, не имелось; звонки были осуществлены с шестого на седьмое января, где-то с трех до пяти утра;

показаниями потерпевшего О.Б.Н. о том, что в ФГАУ работал в период 2008 – 2019 гг.; письменное согласие в ФГАУ на то, чтобы прослушивали телефонные переговоры с его участием не давал; ему известно, что запись телефонного разговора с его участием воспроизведена на разбирательстве у директора ФГАУ, сам при этом не присутствовал; то, что без его согласия во ФГАУ велась запись его телефонных переговоров считает нарушением; при звонках на телефоны ЕДДЦ предупреждения о записи телефонных разговоров не имелось;

показаниями потерпевшего Х.Ю.А. о том, что с 2010 г. он работал начальником единого дежурного диспетчерского центра; о ведении записи телефонных разговоров в ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» ему стало известно после случая в «Замке Мейндорф», когда Генеральный директор в своем кабинете в присутствии начальника Управления безопасности Курятенко и начальника отдела кадров дала послушать записи телефонных разговоров; до момента воспроизведения записей у директора о том, что ведется такая запись телефонных переговоров ему не было известно; согласия на прослушивание телефонных переговоров он не давал; при звонках на общий телефон ЕДДЦ ФГАУ имелось голосовое меню, которое не содержало предупреждения о записи телефонных переговоров; для связи с начальником смены у него имелся прямой номер, который имеет внутренний <данные изъяты>; в день происшествия в «Замке Майндорф» в диспетчерской находились ФИО4 в качестве начальника смены и диспетчер; ФИО4 звонила ему, перезванивал ей на <данные изъяты>; на этом номере нет голосового приветствия.

Показания потерпевших не противоречат:

показаниям свидетеля К.В.А. об участии при проведении <данные изъяты> ОРМ на территорию ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский», где в ходе обследования установлено, что АТС в ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» была смонтирована и работала в «серверной», в помещении серверной находилась цифровая телефонная станция марки «ELTEX» с цифровым шлюзом SMG – 2016, в которую были подключены два жестких диска марки «Hitachi», на которые производилась запись телефонных переговоров абонентов данной станции;

показаниям свидетеля К.В.В., который в ФГАУ работал с 2015 по 2017 г. в должности начальника управления автоматизированных систем и связи, о том, что о функции записи телефонных переговоров он узнал, когда ее уже настраивали; от ФИО1 ему известно, что это распоряжение директора, оповещение о записи телефонных разговоров устанавливалось ФИО6 на телефоны ЕДДЦ и коммерческого управления в середине 2015 г. и их настраивал Тикунов;

показаниям свидетеля Т,А.В., который в ФГАУ работал в период 2015-2016 гг. ведущим инженером отдела сети передачи данных, о том, что по поручению ФИО1 он устанавливал и настраивал на АТС записи телефонных разговоров для сотрудников ЕДДЦ и коммерческого управления; запись осуществлялась на два жестких диска, которые были установлены им на станцию; в момент, когда запустили запись, станция стала вести себя нештатно; ФИО1 попросил настроить таким образом, чтобы велась запись и не терялось соединение; из названий файлов было видно, что запись велась не только на номера ЕДДЦ и коммерческого управления; доступ к записям телефонных переговоров осуществлялся с помощью логина и пароля; для подбора разговоров диспетчеров за конкретную дату и номеру телефона, им была написана специальная программа;

показаниям свидетеля С.Д.А., который в ФГАУ он работал с марта 2016 г. по июнь 2020 г. ведущим инженером, начальником отдела сети передачи данных управления автоматизированных систем связи, о том, что после изъятия сотрудниками ФСБ дисков из станции Элтекс, он ее перенастраивал на запись только диспетчерский центр и коммерческое управление; никакого оповещения для сотрудников ФГАУ при осуществлении звонков, соответственно, на телефоны других сотрудников ФГАУ, а также при исходящих звонках сотрудников ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» за пределы учреждения, не имелось;

показаниям свидетеля Р.К.В., который работал в ФГАУ с 12 по 19 гг., о том, что о записи служебных разговоров руководством не предупреждался; ни с каким документом его не знакомили; о записи телефонных переговоров узнал случайно от ФИО1; станция «Элтекс» приобреталась под контролем ФИО2; голосового оповещение о записи телефонных разговоров абонентов на станции НЕК не хранилось, имелось голосовое меню длительностью не более 40 секунд о том, что абоненту для того, чтобы соединиться с нужным лицом, необходимо нажать нужные кнопки; нормативные документы, разрешающие проведение записи телефонных переговоров сотрудников и клиентов не имелось;

показаниями свидетеля П.В.И., который в ФГАУ работал в должности заместителя главного инженера с сентября 2012 года до февраля 2016 года, о том, что приобретение телефонного оборудования «Элтекс» - курировала ФИО2; ему не известно, чтобы в ФГАУ поднимался вопрос контроля качества обслуживания клиентов данного учреждения посредством прослушивания и записи телефонных переговоров, такая информация до него не доводилась и это категорически недопустимо, потому что на территории ФГАУ располагаются государственные дачи, руководителей, чиновников, которые имеют одни и те же линии и входящие, и исходящие;

показаниям свидетеля П.В.А., о том, что в период ее работы заместителем начальника коммерческого управления ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» ее никто и никогда не предупреждал о том, что ее телефонные разговоры и разговоры других сотрудников коммерческого управления по стационарным рабочим телефонам могут в каких-либо целях записываться.

аналогичным показаниями свидетеля М.С.В. и свидетеля Т.А.М. в период их трудовой деятельности в ФГАУ их не предупреждали, что ведется запись телефонных переговоров, с нормативными документами, на основании которых в ФГАУ велась запись телефонных переговоров, их не знакомили; без ведома директора ФГАУ ФИО2 запись осуществлять было невозможно; при осуществлении звонков на номера сотрудников ФГАУ предупреждения о записи телефонных переговоров не включалось.

Вышеуказанные показания потерпевших и свидетелей полностью согласуются с данными, содержащимися: в протоколе осмотра места происшествия от <данные изъяты>; в протоколе обыска от <данные изъяты>, в жилище обвиняемой ФИО2; в протоколе осмотра предметов (документов) от <данные изъяты>; в протоколе обыска от <данные изъяты> в жилище К.В.В.; в заключении эксперта <данные изъяты>э-17 от <данные изъяты>; в протоколе осмотра предметов и документов от <данные изъяты>; в протоколе осмотра предметов и документов от <данные изъяты> и от <данные изъяты>; в протоколе обыска от <данные изъяты>, в помещениях ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский; в заключении эксперта <данные изъяты>э-17 от <данные изъяты>; в протоколе осмотра предметов и документов от <данные изъяты>; в протоколе осмотра предметов и документов от <данные изъяты>; в протоколах осмотра предметов и документов от <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>; в протоколе выемки от <данные изъяты>, в ходе которого в ООО «Предприятие «Элтекс» изъята товарная накладная <данные изъяты> от <данные изъяты>; в протоколе осмотра документов от <данные изъяты>; в протоколе выемки от <данные изъяты> и от <данные изъяты>; в протоколах осмотра предметов (документов) от <данные изъяты>, <данные изъяты>; в протоколе обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств с изъятием предметов (документов) от <данные изъяты>; в протоколах осмотра документов от <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>; в заключении эксперта <данные изъяты>э-17 от <данные изъяты>; в приказе Управления делами Президента Российской Федерации от <данные изъяты><данные изъяты>лс; в трудовом договоре с руководителем федерального государственного бюджетного учреждения от <данные изъяты><данные изъяты>тд; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» о приеме работника на работу от <данные изъяты><данные изъяты>-к; в должностной инструкции начальника отдела по работе с клиентами ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский», утвержденной <данные изъяты> и.о. генерального директора, письмом из ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» от <данные изъяты><данные изъяты>; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» о приеме работника на работу <данные изъяты>-к от <данные изъяты>; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» о приеме работника на работу <данные изъяты>-к от <данные изъяты>; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» о дисциплинарном взыскании <данные изъяты>-к от <данные изъяты>; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» о дисциплинарном взыскании <данные изъяты>-к от <данные изъяты>; в письме ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» от <данные изъяты>; в положении об управлении автоматизированных систем и связи, утвержденном <данные изъяты> и.о. генерального директора ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский»; в лицензии <данные изъяты> от <данные изъяты>, выданной Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций; в сведениях о сотрудниках ЕДДЦ и службы дежурных техников, работавших в период с <данные изъяты> по <данные изъяты>; в коллективных договорах ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» на 2014-2015 гг. и на 2016-2018 гг., с приложениями и дополнениями; в приказе ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» <данные изъяты>-к от <данные изъяты>; в трудовом договоре <данные изъяты> от <данные изъяты> с дополнительными соглашениями от 01.03.2015г. и 11.05.2017г., а также иных доказательствами, подробно приведенных в приговоре.

Совокупность приведенных в приговоре доказательств была проверена и исследована в ходе судебного следствия, суд дал им оценку в соответствии с положениями ст. ст. 17, 87, 88 УПК РФ и привел мотивы, по которым признал их достоверными, соответствующими фактическим обстоятельствам дела.

Не согласиться с приведенной в приговоре оценкой доказательств у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

Вывод суда о доказанности вины осужденных в совершении ими преступления, указанного в приговоре, соответствует фактическим обстоятельствам и основан на доказательствах, полученных с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, всесторонне, полно и объективно исследованных в судебном заседании, анализ которых подробно изложен в приговоре. Доводы, приведенные защитой в апелляционных жалобах и настоящем судебном заседании о невиновности ФИО1 и ФИО2, аналогичны доводам, которые были предметом проверки в ходе судебного разбирательства. Выводы суда о несостоятельности данных доводов в обжалуемом решении мотивированы и основаны на положениях действующего закона.

Суд апелляционной инстанции находит, что исследованные доказательства в их совокупности достаточны для разрешения дела по существу, а обстоятельства преступления установлены на основании надлежаще оцененных доказательств по делу.

Показания свидетелей Л.Н.А., Б.Н.Г., Г.И.С., П.Т.В., Г.М.Э., Т.О.Б., П.М.В., З.Т.В. и Г.А.В. о наличии записи входящих телефонных переговоров с 2015 года, судом первой инстанции обоснованно расценены как неубедительные и не опровергающие предъявленное обвинение.

Соглашаясь с данной оценкой этих свидетелей, суд апелляционной инстанции также находит бесспорно установленным, что факт ведения записи телефонных переговоров в ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский» скрывался от работников, о чем свидетельствуют показания потерпевших и свидетелей ФИО7, ФИО3, ФИО8 и др.

Выводы суда о несостоятельности утверждения ФИО2 о том, что в документах на закупку функции записи не имеется ее подписей, также правомерны и основаны на материалах дела, согласно которым последняя была достоверно осведомлена о факте приобретения и установки функции записи телефонных переговоров на телефонной станции «Элтекс» в период нахождения в должности генерального директора ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский».

У суда апелляционной инстанции не возникает сомнений в осведомленности ФИО2 о наличии оборудования, позволяющего вести запись телефонных переговоров, а также о возможности выборки конкретных записей телефонных переговоров, о чем свидетельствует факт ее обращения к ФИО1 для получения конкретных записей телефонных переговоров, поскольку запросить такие записи она могла только будучи достоверно осведомленной, что имеется оборудование, позволяющее осуществлять запись, что такая запись ведется и что можно произвести выборку конкретных телефонных звонков.

Суд первой инстанции верно пришел к выводу о том, что в ФГАУ «ОК Рублево-Успенский» не имелось организационно-распорядительных документов, регулирующих осуществление записи телефонных переговоров сотрудников и клиентов указанного учреждения, официально никто из сотрудников о ведении записи телефонных переговоров руководством ФГАУ не уведомлялся, так как все допрошенные свидетели - действующие и бывшие сотрудники учреждения, указали на отсутствие в их трудовых договорах информации о ведении записи телефонных переговоров, что нашло документальное подтверждение, в т.ч. и в коллективном трудовом договоре.

Выводы суда об определении городского номера телефона, имеющий внутренний <данные изъяты>, как <***>, основаны на исследованных судом доказательствах, в т.ч. детализации телефонных соединений с мобильного телефона потерпевшего Х.Ю.А., представленного стороной защиты.

Согласно указанной детализации ФИО5 в ответ на звонки ФИО4 осуществлял обратные звонки на номер телефона <***>. Более того, согласно показаниям потерпевшего Х.Ю.А., для связи с начальником смены у него имелся прямой номер, который имеет внутренний <данные изъяты>. Согласно показаниям свидетеля С.Д.А., <данные изъяты> специально сделан для того, чтобы при происшествиях ночью, можно было позвонить начальнику смены ЕДДЦ мимо всех голосовых меню и его не было в телефонном справочнике, а АТС им настроена таким образом, что номер подмены 644-02-50 определяется при звонке с любого внутреннего телефона учреждения. Указанное выше подтверждается и показаниями осужденного ФИО1

Также не имеется оснований ставить под сомнение содержание телефонных переговоров, направленных ФИО1 на служебную почту ФИО2, т.к. их содержание изложено в протоколе осмотра компакт-диска, а также в протоколах допросов потерпевших ФИО4, ФИО5, ФИО9 и свидетеля Курятенко.

Исходя из положений требований закона и правовой позиции, изложенной в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от <данные изъяты><данные изъяты> «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)» суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о нарушении осужденными тайны телефонных переговоров потерпевших, при отсутствии законных оснований для ограничения конституционного права этих лиц на тайну телефонных переговоров.

Опровергая доводы защиты в части положений ч. 1 ст. 23 Конституции РФ, суд в приговоре верно указал на отсутствие в ФГАУ ОК «Рублево-Успенский» какого-либо организационно-распорядительного документа, предусматривавшего цели и порядок ведения записи телефонных переговоров, определяющего круг лиц, наделенного правом доступа к таким записям и отсутствии данных о том, что потерпевшие и свидетели были ознакомлены руководством ФГАУ ОК «Рублево-Успенский под роспись в соответствии с положениями ст. 86 «Трудового кодекса Российской Федерации» от <данные изъяты> № 197-ФЗ с документами, устанавливающими порядок обработки персональных данных работников, а также об их правах и обязанностях в этой области.

Поскольку в ходе следствия достоверно установлено, что потерпевшие ФИО4, ФИО5 и ФИО9 своего согласия на прослушивание записей телефонных переговоров ФИО2 и ФИО1 не давали, суд апелляционной инстанци также приходит к выводу о том, что записи телефонных переговоров с их участием были скопированы, воспроизведены и прослушаны в нарушение вышеприведённых требований Конституции РФ и Законов РФ.

При этом, обосновывая выводы о виновности в инкриминируемом деянии ФИО1 и ФИО2, судом в приговоре правомерно указано на то, что должностные полномочия ФИО2 предусмотрены трудовым договором от <данные изъяты><данные изъяты>тд, в соответствии с которым она в соответствующий период времени осуществляла руководство деятельностью ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский», выполняла функции единоличного исполнительного органа, действуя на основе единоначалия и самостоятельно решая все вопросы деятельности учреждения.

Согласно должностным полномочиям ФИО1, изложенным в должностной инструкции начальника отдела по работе с клиентами управления автоматизированных систем и связи ФГАУ, утвержденной <данные изъяты>, тот, в том числе, был обязан четко следовать указаниям своего непосредственного руководителя, заместителя генерального директора, курирующего данное структурное подразделение, и генерального директора учреждения, выполняя их с максимально возможным качеством в указанные сроки; осуществлять руководство сотрудниками отдела.

Кроме того, как усматривается из материалов уголовного дела, в период с <данные изъяты> по <данные изъяты> ФИО1 в силу сложившихся доверительных отношений с ФИО2 по устному указанию последней фактически осуществлял общее руководство деятельностью управления автоматизированных систем и связи ФГАУ «ОК «Рублево-Успенский», в связи с чем, его указания являлись обязательными для исполнения всеми сотрудниками данного управления наравне с указаниями ФИО2.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции обоснованно указал о том, что в этот период времени ФИО2 и ФИО1, являясь должностными лицами, постоянно выполняющими организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в государственном учреждении, без согласия ФИО4, ФИО5, ФИО9, в нарушении требований ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, а также ч. 1 ст. 63 Федерального закона от <данные изъяты> № 126-ФЗ «О связи», нарушили тайну телефонных переговоров граждан, чью тайну они составляют.

Версия ФИО1 о том, что он просто скопировал аудиофайлы и не знал, что они будут прослушаны, судом проверена и обоснованно признана неубедительной, поскольку опровергается показаниями самих осужденных, что данные файлы необходимы ФИО2 с целью определения правильности работы ответственных лиц.

Существенных противоречий в показаниях потерпевших и свидетелей, которые могли бы повлиять на правильность принятого судом решения, вопреки утверждениям осужденных и защиты, не имеется.

Все доводы апелляционных жалоб адвоката Тодорова Ф.Р. и Карпухина А.Д. сводятся фактически к переоценке собранных по делу доказательств, к чему оснований суд апелляционной инстанции не усматривает.

Все эти доводы, вопреки утверждению защиты были предметом тщательной проверки судом первой инстанции при рассмотрении дела по существу и правомерно отвергнуты, как не нашедшие своего объективного подтверждения, что нашло свое отражение в обжалуемом приговоре.

Доводы адвоката Тодорова Ф.Р. в настоящем судебном заседании о нарушении конфиденциальности при разговоре, и, как следствие этого отсутствие нарушений осужденными положений ст. 23 Конституции РФ, по мнению суда апелляционной нсанции, неубедительны и основанием для отмены обжалуемого приговора ввиду невиновности ФИО2 и Емельянова служить не могут.

Исходя из вышеизложенного, суд апелляционной инстанции приходит к убеждению, что судом достаточно полно, объективно и всесторонне исследованы обстоятельства дела, всем исследованным доказательствам дана надлежащая оценка с точки зрения достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела.

Нарушений уголовно-процессуального закона, ограничивающих права участников судопроизводства, нарушающих принцип состязательности сторон и способных повлиять на правильность принятого судом решения, в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства, не установлено.

Тщательный анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств, в их совокупности, позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенного ФИО1 и ФИО2 преступления, мотивы их действий, прийти к правомерному выводу об их виновности в совершении нарушения тайны телефонных переговоров граждан, лицами с использованием своего служебного положения и о квалификации их действий по ч. 2 ст. 138 УК РФ, по указанным в приговоре признакам.

В связи с чем, вопреки доводам апелляционных жалоб, оснований для отмены состоявшегося судебного решения и вынесении оправдательного приговора в отношении осужденных, по мнению суда апелляционной инстанции, не имеется.

Соглашаясь с выводом суда о доказанности вины осужденных в совершении преступления и правильности квалификации их действий, назначенное ФИО2 и ФИО1 наказание является соразмерным содеянному и данным о личности каждого из них.

Наказание осужденным назначено исходя из характера общественной опасности совершенного ими преступления и данных о личности виновных, с учетом положений ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ и является справедливым.

При назначении ФИО1 наказания, суд правомерно учел условия его жизни, характер и степень общественной опасности содеянного и данные о личности, согласно которым тот на учете в НД и ПНД не состоит, по месту жительства и работы характеризуется положительно, а также смягчающее наказание обстоятельство в виде наличия на его иждивении малолетнего ребенка.

При назначении ФИО2 наказания суд в полной мере учел условия её жизни, характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности, в т.ч. положительные характеристики по месту жительства и работы.

Вывод суда о том, что осужденные действовали группой лиц по предварительному сговору, судом в приговоре обоснован надлежащим образом, в связи с чем, это обстоятельство правомерно признано отягчающим наказание ФИО1 и ФИО2

Выводы суда о невозможности применения при назначении наказания ФИО1, ФИО2 положений ст. 64 и ч. 6 ст. 15 УК РФ суд апелляционной инстанции находит правильными и мотивированными.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции находит назначенное ФИО1 и ФИО2 наказание соответствующим требованиям закона, справедливым и соразмерным содеянному и данным о личности виновных, которое будет способствовать восстановлению социальной справедливости, исправлению осужденных, а также отрицательно не скажется на условиях их жизни.

Каких-либо нарушений уголовно и уголовно-процессуального законов, влекущих безусловную отмену приговора суда, не имеется.

Таким образом, оснований для отмены или изменения приговора суда, в том числе по изложенным в жалобах и настоящем судебном заседании доводам, суд апелляционной инстанции не находит.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст.389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Одинцовского городского суда <данные изъяты> от <данные изъяты> в отношении ФИО2 и ФИО1 оставить без изменения, поданные апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ, через суд первой инстанции в течение 6 месяцев со дня вступления приговора в законную силу.

Осужденные вправе ходатайствовать об участии при рассмотрении дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий: